Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) Вентворт Патриция

Глава 25

Марч пришел к предварительным выводам расследования после обеда. Мисс Сильвер уютно устроилась на маленьком стуле без подлокотников – они мешают вязать, а Фрэнк Эббот непринужденно уселся на ручку большого, обитого кожей кресла с таким видом, словно никогда в жизни не работал, что было очевидной неправдой, так как под правой рукой Марча лежала увесистая стопка отпечатанных им листков.

– Эббот, я просмотрел ваши записи, и, не знаю, как вы, склоняюсь к мысли, что это Роббинс.

Фрэнк согласно кивнул:

– Однако нам нужны дополнительные доказательства.

– О да. Правда, я не вижу, где мы их возьмем. Тем не менее я хотел бы обсудить и другие возможности. Может быть, попутно что-нибудь и нароем. Что-то может прийти в голову вам или мисс Сильвер.

Мисс Сильвер между тем заканчивала правый рукав свитера для Этель Беркетт. Сейчас все ее внимание было поглощено резинкой манжеты. Марч немного нервничал, проявляя нетерпение. Он полностью доверился мисс Сильвер, она не могла пожаловаться, что ее оттеснили от расследования, и Марчу казалось, что какая-то реплика с ее стороны была бы сейчас более чем уместна. Но никаких реплик не последовало. С равным успехом мисс Сильвер могла сидеть в соседней комнате. Она могла никогда не слышать о Генри Клейтоне. Вообще могла быть и в Тимбукту. Пока Марч не желал ей там оказаться, но если дело так пойдет и дальше… Он взял со стола лист бумаги, покрытый его записями:

– Я начну с Роббинса – краткие выводы. Нет никакого сомнения, что он подозревал Клейтона в том, что тот соблазнил его дочь. Возможно, она сказала ему об этом перед смертью, а возможно, что это было лишь подозрение. В этом отношении для нас важны показания мисс Фрейн. Она сообщила, что мистер Пилгрим опасался, что Клейтон действительно был виновен, сказав, что об этом говорил ему сам Роббинс. Здесь мы имеем мотив. Судя по всему, это был очень тяжелый удар для Роббинса. Он не упоминал имени дочери, не привез ни ее, ни ребенка сюда, чтобы похоронить их на деревенском кладбище – миссис Роббинс очень тяжело это переживала, – и более того, он даже не сказал никому, что его дочь погибла. Все это говорит о том, что эта беда очень глубоко и, я бы сказал, аномально задела его. И вот, через месяц после трагической гибели дочери и ее ребенка во время воздушного налета, Генри Клейтон приезжает в имение, чтобы жениться на другой женщине. Это, мне кажется, еще больше усилило мотив. Что касается возможностей, то у него их было больше, чем у кого бы то ни было. Рассказ Роббинса о том, что случилось в тот вечер после половины одиннадцатого, подтверждается только одним обстоятельством – Генри Клейтон действительно выходил из дома. Мисс Фрейн видела, как он вышел из дома и направился к ней. Она говорит, что он был на полпути от стеклянной галереи до ворот конюшни, когда она отошла от окна. Это расстояние равно приблизительно десяти – пятнадцати ярдам. Я допускаю такую погрешность, потому что он шел прямо по направлению к мисс Фрейн и стояла лунная ночь – оба эти фактора мешают точной оценке местоположения. В любом случае расстояние было таким, что Роббинс вполне мог окликнуть Генри Клейтона от галереи или догнать его. Как бы то ни было, Клейтон вернулся домой. Под каким предлогом Роббинс заманил его в дом, мы не знаем, но Клейтон, несомненно, вернулся в дом. Возможно, у Роббинса уже был наготове кинжал, которым он ударил Клейтона в галерее или в холле, а может, увел его под каким-то предлогом в столовую или в переход, к лифту. Этого мы не узнаем, если он сам нам не расскажет. Если убийство было запланировано, то, конечно, Роббинс постарался бы увести жертву как можно дальше. Но возможно, что никакого плана или приготовлений не было вовсе – может быть, Роббинс просто горел желанием расплатиться с Клейтоном за дочь. Видеть, как Клейтон идет к мисс Фрейн, было для него невыносимо. Если Роббинс внезапно обвинил Клейтона в том, что тот погубил его дочь, Клейтон вполне мог бы и вернуться. Мало того, он и сам едва ли хотел, чтобы кто-нибудь подслушал этот неприятный разговор. Для разговора очень удобна столовая – она находится в противоположном конце дома от спальни мистера Пилгрима и от комнат теток. Когда они вошли в столовую, под рукой у убийцы очень кстати оказались кинжалы. Думаю, что все происходило именно так.

Фрэнк провел ладонью по безупречно причесанным волосам:

– Все верно относительно расположения комнат, но этим расположением мог воспользоваться не только Роббинс. Я не возражаю, я просто высказываю соображение. Если убийство было спланировано, то убийца выбрал бы столовую в любом случае, так как оттуда можно сразу попасть в каменный коридор с лифтом. Если же убийство не было заранее спланированным, то трудно придумать более удобное место для ссоры, чем столовая. Комната, которую сейчас занимает Джуди Элиот, пустовала. Сам Генри остановился в комнате, где сейчас живет мисс Сильвер. Потом идет еще одна пустая комната, а потом спальня Лоны Дэй. Комната Джерома выходит на другую сторону и вообще находится очень далеко от столовой. Лона – единственный человек, который мог что-то слышать, но это маловероятно, потому что и стены и потолки сложены из толстых массивных камней.

Марч согласно кивнул:

– Вот и все, что мы имеем. Таковы соображения насчет виновности Роббинса в смерти Генри Клейтона. Переходим теперь к смерти мистера Пилгрима. Конюх Уильям подтвердил, что нашел под седлом колючку – длинный черный шип, сорванный с ветки, нависшей над двором конюшни. Но у нас нет и не будет доказательств того, что эта смерть не была случайной. Если же она не была случайной, то убить его мог Роббинс так же, как и любой другой обитатель дома. Есть и мотив. В случае если бы мистер Пилгрим продал дом, то в подвале нашли бы труп Генри Клейтона, а этого убийца ни в коем случае допустить не мог.

– Это так, – согласился Фрэнк Эббот.

Мисс Сильвер продолжала вязать, не поднимая глаз.

Марч нахмурился и продолжил.

– Переходим теперь к смерти Роджера Пилгрима. Он был убит по тому же мотиву. Если бы не было обнаружено тело Генри Клейтона, то следователь по убийствам и жюри вынесли бы вердикт о несчастном случае, полагая, правда, что это скорее всего самоубийство, о чем не стали бы упоминать, чтобы пощадить чувства семьи.

Фрэнк Эббот коротко рассмеялся:

– И некоторые еще говорят, что мы не сентиментальная нация!

Мисс Сильвер одобрительно кашлянула.

Марч снова заговорил:

– Обнаружение тела Генри Клейтона делает более вероятным то, что смерть Роджера Пилгрима следует считать убийством. Помимо ныне покойного мистера Пилгрима, у которого не могло быть мотивов к убийству собственного племянника, в доме продолжали находиться те же люди, что жили в нем в момент исчезновения Генри Клейтона. Это с большой долей вероятности означает, что кто-то из них, совершив одно убийство, имел серьезный мотив совершить еще одно убийство, чтобы скрыть предыдущее. Теперь посмотрим, как приложить это объяснение к смерти Роджера. Мисс Элиот видела, как Роббинс поднимался по лестнице. Это было позже шести, но раньше четверти седьмого. Мисс Элиот думает, что это было раньше половины седьмого, но точно в этом не уверена. Кроме того, она видела, как Роббинс поднимался, но не видела, как он спускался. Сам Роббинс утверждает, что это было сразу после шести, в своей комнате он не пробыл и пяти минут и спустился по лестнице в другом крыле, что мне кажется странным, потому что до той лестницы ему надо пройти весь коридор. По словам Роббинса, мисс Фрейн и Роджер были в комнате на чердаке, когда он подошел к лестнице. Мисс Фрейн говорит, что ушла в четверть седьмого. Получается, что Роббинс мог дождаться ухода мисс Фрейн, потом войти в комнату и столкнуть Роджера в окно через низкий подоконник. Незадолго до этого Роббинс видел из своей комнаты, что Роджер стоял прямо у окна. Если он хотел его столкнуть вниз, то лучшей возможности для этого было бы трудно придумать. Все это, как вы понимаете, свидетельствует против Роббинса. Перейдем теперь к обрушению потолка. Роббинс легко мог залить водой все пространство над потолком – он и его жена жили на этаже одни и могли делать там, что угодно. Теперь о пожаре. Роббинс принес Роджеру поднос с напитками в выгоревшую комнату. Роджер утверждал, что в виски подсыпали снотворное. Я думаю, что у Джерома было достаточно разного рода снотворных, и Роббинсу не составило бы большого труда добыть пару-другую таблеток. Потом все было очень просто – Роббинс проник в комнату, поджег бумаги и запер дверь. Поперечный коридор соединяет сгоревшую комнату и лифт, а Роббинс невозбранно пользовался лифтом, соединяющим кухню и столовую.

Марч положил на стол лист бумаги и взял следующий.

Мисс Сильвер принялась закрывать петли.

Фрэнк Эббот сказал:

– Так, это Роббинс. Что у нас насчет остальных?

Глава 26

Марч нахмурился.

– Не знаю, – сказал он. – Слабое звено – это мотив. Единственный человек, у которого помимо Роббинса мог быть мотив, – это мисс Фрейн.

– Нет, не верю, это не в ее характере, – возразил Фрэнк Эббот.

– Согласен, но нам надо рассмотреть и этот вариант. Видите ли, я думаю, что ее конфликт с Клейтоном был очень серьезным. Я не хочу сказать, что она нам лгала, – нет, она сказала правду. Но хотя конфликт начался из-за несогласия по поводу совершенно абстрактного примера, я считаю невозможным, чтобы эти два человека не вспомнили о Мэйбл Роббинс, а этот случай мог всколыхнуть самые горькие чувства. Мы, конечно, не можем знать, подозревала ли мисс Фрейн Генри Клейтона в том, что он был любовником Мэйбл, но по поведению мисс Фрейн, я думаю, что так оно и есть. Думаю, что откровенность мистера Пилгрима не стала для нее сюрпризом.

Фрэнк согласно кивнул:

– Да, Генри был тот еще фрукт – его можно было подозревать, но с Лесли мы теряем время. Она из тех редких людей, которые органически не способны на преступление. Однако продолжайте.

– Тем не менее теоретически она могла это сделать. Но для этого нужен был план. Вероятно, он созрел после телефонного разговора. Мисс Фрейн выглядывает в окно, видит приближающегося Клейтона и выходит ему навстречу. Они вместе возвращаются в «Приют пилигрима». В столовой мисс Фрейн закалывает его. Нож она могла принести с собой или воспользовалась одним из висевших на стене столовой кинжалов. В любом случае она могла это сделать.

Глаза сержанта Эббота были холодны как лед. Всем своим видом он являл образец спокойствия. Мисс Сильвер, хорошо его знавшая, понимала, что Эббот страшно разозлен. Закрыв последнюю петлю, мисс Сильвер с довольной улыбкой сложила руки на готовом свитере.

Фрэнк небрежным тоном заметил:

– Когда же она, по-вашему, заперла дверь? И как вышла из дома, если она его заперла? Ключ находился в кармане у Генри. Если Роббинс невиновен и мы примем его объяснение, то дверь была заперта, а цепочка накинута в течение десяти минут после того, как Генри вышел из дома.

Марч кивнул:

– Это слабое звено моих рассуждений. Роббинс в таком случае должен был выпустить мисс Фрейн из дома и запереть за ней дверь. – Он улыбнулся. – Вы же понимаете, что я не обвиняю мисс Фрейн всерьез и вполне согласен с вашей оценкой ее характера. Перейдем к другим обитателям дома. Мисс Колумба – тот же мотив, что и у остальных родственников, та же любовь к дому и саду, но при всем том невероятная привязанность к своим племянникам. Я не могу себе представить, как она убивает двоих из них. В случае с Генри Клейтоном мотив со стороны мисс Колумбы вообще не просматривается. То же самое касается и мисс Джанетты. Она тщеславный и эгоистичный человек, в ней нет цельности характера ее сестры. Она только что сказала мне, что смерть ее брата была «рукой Провидения», так как помешала ему продать имение. Но я не вижу, почему она могла хотеть смерти Генри Клейтону. Я помню, каким он был, когда я впервые появился в этом доме, и могу сказать, что эти незамужние тетки души в нем не чаяли.

Фрэнк рассмеялся:

– Да, он всегда был голубоглазым херувимчиком, это правда! Он воровал лошадей там, где люди даже не могли заглянуть за изгородь. Он уводил их так ловко, что даже перышко на шляпе не колыхалось. Правда, надо сказать, что он слишком часто бегал по чужим конюшням.

Марч снова заглянул в листок.

– Теперь Джером. Единственный вопрос: действительно ли он подвержен припадкам безумия? Если да, то он вполне мог это сделать. Полагаю, что его физическое состояние позволяет ему совершить убийство. Не надо иметь слишком много сил для того, чтобы зарезать человека острым ножом, протащить тело до лифта и спрятать его в сундук, или для того, чтобы вытолкнуть ничего не подозревающую жертву из окна с очень низким подоконником. Никому из тех, кто его знал, не пришло бы в голову заподозрить Джерома в том, что он мог бы совершить убийство, находясь в здравом уме. Однако бедняга был тяжело ранен в голову, и с тех пор, как сказал мне Дэйли, его преследуют – как доктор их называет – нервные припадки. Дэйли говорит, что эти припадки возникают ночью, во сне, после физического или нервного напряжения. Сам врач этих припадков не видел и поэтому может судить о них только со слов сиделки. По ее рассказам, нельзя, однако, сказать, что Джером страдает каким-либо психическим расстройством. Это просто очень яркие и страшные ночные кошмары. Просыпаясь, больной чувствует себя разбитым и оглушенным, но при этом ни в малой степени не склонным к насилию.

– Это правда, – сказала мисс Сильвер.

Удивленный уверенностью, с какой это было произнесено, Марч повернулся к мисс Сильвер.

– Я слышала и видела его во время одного из таких припадков, Рэндалл. Его крик действительно звучит страшно. Так может кричать человек, яростно обороняющийся от нападающих на него людей. Я слышала только один вопль. Я говорю «только», потому что я слышала только тот вопль, который меня разбудил. Моя комната, как вам известно, находится недалеко от спальни Джерома. Теперь я понимаю, почему остальные члены семьи спят в другом крыле дома.

– Джуди Элиот тоже слышала эти вопли, – произнес Фрэнк.

– Да, мы с ней вышли в коридор одновременно. Почти сразу после этого в дверях своей комнаты появился капитан Пилгрим в разорванной на груди пижамной куртке. Он держался за дверной косяк. На его лице была написана растерянность и страх. Я подошла к нему в тот момент, когда из своей комнаты появилась мисс Дэй. Ее комната находится напротив спальни капитана Пилгрима. Сам он в это время уже вел себя кротко, послушно и вежливо. Когда мисс Дэй сказала Пилгриму, что ему снова приснился страшный сон и что он своими криками разбудил меня, Джером уже настолько владел собой, что принес мне извинения.

Марч кивнул:

– Мисс Дэй говорит, что эти приступы бывают у капитана Пилгрима только во сне и склонность к насилию он проявляет, когда ему кажется, что на него нападают. Стоит ему проснуться, как агрессивность пропадает, и остаются только оглушенность и отчаяние. Громкие крики – это постоянный, неизменный симптом припадка. Это означает, что капитан Пилгрим едва ли мог задумать и методично исполнить убийство Генри Клейтона, особенно учитывая тот факт, что оно было совершено сравнительно рано, когда в доме еще не все спали. Например, мисс Дэй говорит, что она читала, лежа в постели, до полуночи, но ничего не слышала. Так, теперь мы переходим к ней самой. Она приехала сюда в начале декабря сорок третьего года, чтобы присматривать за мисс Джанеттой, которая в то время болела гриппом. Потом мисс Дэй осталась сиделкой при капитане Пилгриме, который приехал домой двадцатого числа. Генри Клейтон появился в доме на Рождество. Мисс Дэй утверждает, что до приезда в «Приют пилигрима» не была знакома ни с одним из членов семьи Пилгримов. С Клейтоном она была знакома очень поверхностно. Она находила его очаровательным, но виделись они очень редко, так как приезжал он только на выходные и почти все время проводил с мисс Фрейн. В ночь его исчезновения мисс Дэй, по ее словам, вышла из комнаты Джерома Пилгрима в четверть одиннадцатого, оставив его слушать радио, а сама отправилась принять ванну. В свою комнату она вернулась в одиннадцать и читала до полуночи. Мисс Дэй не слышала, как запирали входную дверь – она вообще ничего не слышала. У мисс Дэй нет даже тени мотива для убийства Генри Клейтона, и если не она убила Клейтона, то и не она убила Роджера. Если он был убит, то скорее всего для того, чтобы предотвратить продажу дома и обнаружение следов первого преступления. На самом деле я не могу представить себе версию, в которой фигурировало бы несколько убийц. Я уверен, что он был один и тот же человек.

– Согласен с вами, – сказал Фрэнк Эббот.

Марч продолжил:

– Последней в списке подозреваемых у меня числится миссис Роббинс. Вы видели ее и слышали ее показания. Думаю, у нас нет оснований ее подозревать. Больше всего меня лично поражает ее преданность «мистеру Генри». Очень трогательная, несчастная женщина. Думаю, что она больше, чем кто-либо другой, подозревала Клейтона в том, что именно он соблазнил ее дочь. Смотрите, что она говорит. – Он взял со стола следующий лист бумаги и прочитал: – Показания миссис Роббинс: «Она так и не сказала мне, кто был тот мужчина, она просто сбежала и спряталась от нас. Но если этим мужчиной был Генри Клейтон, то я не могу ни в чем винить дочь. Он мог заставить любую женщину забыть обо всем на свете, стать для нее единственным мужчиной в жизни. Дочь оступилась и сбежала. Но мистер Генри на самом деле мог заставить любую женщину забыть о приличиях и воспитании». – Потом она разрыдалась, и было решительно невозможно добиться от нее чего-то вразумительного. Впрочем, она сказала, что Роббинс действительно предупредил ее, что мистер Генри ушел к мисс Фрейн. После этого миссис Роббинс легла в постель и крепко уснула. Она очень устала за день и спала до утра мертвым сном, поэтому даже не знала, вернулся муж в комнату или нет.

Марч положил последний листок в стопку и тщательно ее выровнял.

– Это все. Таким образом, могу сказать, что единственный, против кого есть весомые улики, – это Роббинс. Все остальные вне подозрений.

Мисс Сильвер вдруг посмотрела на дверь, потом быстро встала, подошла к ней и открыла. Дверь выходила в коридор, который в этом месте поворачивал в сторону холла. Подойдя к повороту, мисс Сильвер заглянула за угол. В холле и в коридоре никого не было. Слева находилась лестница, ведущая наверх, на второй этаж, где располагались спальни. Одни двери выходили в коридор, другие – в холл. Мисс Сильвер обошла эти двери и вернулась в кабинет под удивленными взглядами Эббота и Марча.

– Что случилось? – спросил Рэндалл.

Прежде чем ответить, мисс Сильвер подошла к стулу и взяла в руки готовый свитер.

– Мне показалось, что где-то скрипнула дверь.

Глава 27

Именно в этот момент Фрэнк Эббот отчетливо понял, что к их компании присоединился кто-то четвертый. Все время, что они сидели в кабинете, Фрэнка не покидало ощущение, что в поведении мисс Сильвер что-то не так. Он не мог словами определить это «что-то» и не мог придать ему определенную форму. Если она соглашалась с тем, что говорил Марч, то почему молчала, не вставив ни единой подходящей цитаты из покойного лорда Альфреда Теннисона, ни собственного проницательного замечания? Если она не соглашалась, то могла бы достаточно едко, хотя и вежливо, высказать свое несогласие. Почему Мод предпочла молчать?

Потом сержанта Эббота вдруг осенило: Мод не хотела говорить всего «при детях», не хотела возражать Марчу в присутствии младшего по званию офицера из Скотленд-Ярда. Моди была хорошо воспитана. Большую часть своей сознательной жизни она учила детей правильно себя вести. Мисс Сильвер скорее бы умерла, чем позволила себе неделикатность, в особенности если у нее не было серьезных причин ни для неделикатности, ни для возражений. Он подумал также, что, пожалуй, младшему офицеру Скотленд-Ярда стоит на несколько минут исчезнуть из кабинета. Кстати, это время можно будет потратить на разговор с Джуди Элиот.

– Я ненадолго выйду, с вашего позволения, – сказал он и удалился.

Оставшись одни, Марч и мисс Сильвер некоторое время молчали. Сложив свои записи, Марч поднял голову и задал вопрос:

– Так в чем дело?

Мисс Сильвер подошла к камину и задумчиво посмотрела в него. Готовый свитер она перекинула через левую руку. Потом повернулась к Марчу и сказала:

– Мы останемся в этой комнате, Рэндалл? Если да, то, может быть, стоит затопить камин?

– Нет… да… я не знаю. Вы не ответили на мой вопрос. Я сказал: «Так в чем дело?»

Мисс Сильвер кашлянула.

– Что вы хотели этим сказать?

– Как будто вы не понимаете! Вы что-то недоговариваете, и я хотел бы знать, что именно.

Она осталась стоять у камина, не отводя задумчиво-серьезного взгляда с Рэндалла Марча.

– Мне очень не нравится это дело, Рэндалл.

Марч выдержал прямой взгляд в глаза.

– Мне оно тоже не нравится. Но хотелось бы убедиться, что нам не нравится одно и то же. Я буду рад, если вы поделитесь со мной своими соображениями.

– Мне кажется, что у меня нет никаких соображений, – сказала она. – Сейчас мы одни, и я буду с вами вполне откровенна. На меня сильно давит смерть Роджера Пилгрима. Он обратился в полицию и заявил, что его жизни угрожает опасность. Мне он сказал то же самое. Полиция ему не поверила, но я поверила. Я посоветовала ему сделать кое-какие вещи, чтобы защититься. Я имею в виду продажу усадьбы. Я умоляла его убедить домашних в том, что он отказался от этой идеи, но он, вместо того чтобы последовать моему совету, спровоцировал убийцу, объявив в столовой, что решил продать дом.

– Кто при этом присутствовал?

– Все – мисс Колумба, мисс Джанетта, я, Джуди Элиот, мисс Дэй, капитан Джером Пилгрим и Роббинс. Как я сказала, все произошло за обедом.

– За этим последовала бурная сцена?

– Думаю, что это можно назвать и так. Мисс Джанетта просто взорвалась. Если я правильно помню, она заявила, что он не может этого сделать, что в «Приюте пилигрима» всегда должны жить Пилгримы. На это Роджер с жаром ответил, что твердо решил это сделать. Я не помню, сказал ли он: «Не важно, что вы все по этому поводу думаете», но смысл высказывания был именно таков. Это была очень неудачная вспышка эмоций с его стороны – как мне кажется.

– Мисс Фрейн при этом не присутствовала?

– Нет.

– Но присутствовал Роббинс?

– Да.

– Вы не заметили, как он это воспринял?

– Заметила. Он был в ужасе, но это вполне естественно, он тридцать лет прослужил в этом доме, куда ему идти?

Рэндалл издал неопределенный звук, потом спросил:

– Все ограничилось возмущением мисс Джанетты?

– Да. Другие были, я думаю, потрясены не меньше, но промолчали.

Марч задумчиво произнес, будто обращаясь к самому себе:

– Мисс Джанетта? Но это же абсурд.

Мисс Сильвер молча бросила в огонь несколько поленьев, а потом обернулась к Марчу:

– Вы не сделаете мне одно одолжение?

– Если смогу…

– Мне надо, чтобы вы обыскали комнату мисс Джанетты.

– Вы это серьезно?

– Вполне, Рэндалл.

Он, не скрывая недовольства, удивленно посмотрел на мисс Сильвер.

– Это же все равно, что махать красной тряпкой перед носом быка. Что вы хотите там найти?

– Маленькие лепешки, возможно, в капсулах, возможно, в виде пилюль. Если они не покрыты оболочкой, то имеют бледно-зеленоватую окраску.

Марч был поражен настолько, что забыл о недовольстве и раздражении.

– Мисс Сильвер, о чем вы?

Она кашлянула.

– Об индийской конопле, о гашише – Cannabis indica.

Она снова покашляла.

– Конечно, я могу ошибиться, но не хочу, чтобы вы обвиняли меня в том, что я от вас что-то утаиваю. У меня нет никаких доказательств, кроме моих впечатлений, и вы можете с полным правом не принимать их во внимание.

– Мне было бы легче, если бы я понимал, о чем вы говорите.

– Я говорю о приступах Джерома Пилгрима. Мне говорили о них до того, как я сюда приехала. Мне сказали, что они случаются после волнения или физического напряжения. После того как я стала свидетелем одного такого приступа, расстроенная мисс Дэй сказала, что это мисс Фрейн оказывает такое негативное влияние на ее подопечного. Она сказала, что это доставляет ей массу неприятностей и ставит в неловкое положение, потому что вся семья буквально влюблена в мисс Фрейн. Мне кажется, что мисс Дэй была расстроена совершенно искренне. Если она говорила правду, то ее положение действительно трудно назвать завидным. Я осторожно расспросила других людей и выяснила, что в трех других случаях приступы на самом деле начинались после посещений мисс Фрейн.

– То есть вы обвиняете Лесли Фрейн в том, что она сознательно травила Джерома наркотиками? – без обиняков спросил Марч.

– Нет, я ни в коем случае ни в чем ее не обвиняю, совсем нет. Слишком много времени прошло после ухода мисс Фрейн до начала приступа, поэтому ваше предположение едва ли справедливо.

– Почему вы думаете, что его сознательно травили наркотиком? Почему именно гашишем?

Мисс Сильвер ответила только на второй вопрос:

– Потому что он видит страшные, ужасающие сны. Как вы знаете, индийская конопля – нелегальное лекарственное средство. Этого лекарства нет в британской фармакопее, но его иногда выписывают больным за границей. Одна моя подруга обнаружила гашиш в составе лекарства, которое ей выписали в Индии. Доза была очень маленькой, буквально микроскопической, но и она вызвала у подруги страшные сновидения. Я слышала и о других подобных случаях. Когда я увидела капитана Пилгрима на пороге спальни, у меня возникло ощущение, что он находится под действием какого-то наркотика.

– Но кому это надо – пичкать его наркотиками?

– Это надо тому, кто хочет изолировать его от мисс Фрейн. Это одна причина, но возможна и другая. Убийце Генри Клейтона было бы очень выгодно найти козла отпущения. Если в доме, где находится инвалид, подверженный тяжелым нервным припадкам, случается насильственная смерть – теперь или в прошлом, – то становится очень легко направить на него подозрение. Три года назад ни одна из приходящих служанок не желала ночевать в этом доме – Глория Пелл до сих пор от этого отказывается. Она объясняет свое нежелание пугающей природой приступов капитана Пилгрима. Разве это не выгодно убийце, Рэндалл?

Он с сомнением посмотрел на нее.

– Но мисс Джанетта… Какое отношение может она иметь к гашишу?

– Естественно, это был первый вопрос, который я себе задала. Если капитану Пилгриму давали гашиш, то кто в доме мог иметь это средство? В нашей стране вообще найдется очень мало людей, имеющих отношение к распространению нелегальных лекарственных средств. За их поступлением в страну тщательно следят, а за незаконное распространение так сурово наказывают, что охотники находятся только среди наркоманов, которые готовы платить за гашиш любые деньги и не останавливаются перед риском. В этом доме нет ни одного зависимого от гашиша человека. Но, возможно, в прошлом у кого-то из членов семьи были контакты, позволившие приобрести гашиш за границей. В Индии была мисс Дэй. Роббинс провел в Индии пять лет – во время и сразу после прошлой войны. Мисс Джанетта жила в Каире зимой тридцать восьмого – тридцать девятого года. Каждый из них, как мне кажется, мог приобрести гашиш. Я не готова обсуждать мотивы, по которым они могли в то время его добыть, но в Индии и Египте индийская конопля вполне доступна. Дальше этого я в своих рассуждениях пока не пошла.

– Мисс Дэй… – задумчиво произнес Марч, а потом добавил: – В том, что касается лекарств, надо в первую очередь подумать о сиделке. Но какой мог быть мотив у нее?

Мисс Сильвер кашлянула.

– На этот вопрос можно дать несколько ответов, Рэндалл. Ей надо было сохранить этого пациента, он позволял ей жить в комфортных условиях, но поймите, я не обвиняю мисс Дэй.

Нахмурившись, Марч сдвинул брови:

– Вы пытаетесь связать предположение о том, что Джерома Пилгрима травили наркотиками, с гибелью Генри Клейтона и Роджера Пилгрима, не так ли?

Мисс Сильвер ответила не сразу и очень серьезно:

– На первый взгляд, такой связи нет, не правда ли? На самом деле у нас вообще нет ни доказательств, ни улик, есть лишь неподтвержденные версии, одну из которых я и прошу вас проверить. Возможно, эта версия заведет нас в тупик. Но думаю, вы согласитесь со мной, что если в доме совершаются серьезные преступления, то наш долг проверить все версии, даже те, что кажутся невероятными. Возможно, какие-то события не имеют никакого отношения к преступлению, но и пренебрегать возможной связью, мы не имеем права.

– Нет, конечно же, нет.

Мисс Сильвер подошла к столу и остановилась возле него – маленькая, неброская в своем неизменном оливково-зеленом кашемировом платье.

– Если капитана Пилгрима пичкали наркотиками, то это, как мне думается, странное событие, разве нет? Но не менее странным мне представляется то, что это отравление сейчас прекратилось.

– Что вы хотите этим сказать?

– У капитана Пилгрима не было ни одного приступа с тех пор, как в доме обнаружили труп Генри Клейтона.

– Дорогая мисс Сильвер, тело Клейтона обнаружили только вчера, так что это отсутствие приступов ни о чем не говорит.

Она кашлянула.

– Вернемся еще дальше назад. У Джерома не было ни одного приступа после смерти Роджера Пилгрима. – Она оперлась рукой о стол. – Рэндалл, ни одного приступа не было после того, как в доме появилась полиция.

Рэндалл улыбнулся:

– Ни одного приступа в течение всего лишь двух дней. Что же в этом странного?

Это был неправильный ответ. Ситуация напомнила ему его школьное детство.

– Вы не подумали, Рэндалл, – резко произнесла мисс Сильвер. – Все не раз говорили, что приступы провоцируются волнением или физическим напряжением. Рассудите, какие события происходят в доме в течение последних двух дней: насильственная смерть человека и обнаружение трупа другого человека, на плечи капитана Пилгрима ложится вся ответственность за дом и семью. Разве все это не должно было спровоцировать приступы? Но ни одного приступа не последовало. Капитан Пилгрим подверг себя немыслимым до этого нагрузкам. Он настоял на своем визите к мисс Фрейн и лично сообщил ей страшные новости. Этот разговор был волнующим для капитана Пилгрима, но обошелся без последствий. Вы можете, конечно, возразить, что сильное потрясение заставило инвалида забыть о своей болезни. Это вполне правдоподобное объяснение. Но есть и другое, тоже возможное, объяснение – присутствие в доме полиции. За всеми в доме следят, и эта обстановка, естественно, вызывает тревогу у человека, использовавшего гашиш, и удерживает его – или ее – от ненужного риска.

– Его или ее? – спросил Марч.

– Я все сказала, Рэндалл.

– Вы многое сказали, – серьезно произнес Марч. – Например, вы предложили другое объяснение тому, зачем капитану Пилгриму давали гашиш. Вы указали, что приступы имели очевидную связь с посещениями мисс Фрейн. Вы предположили, что кому-то было выгодно создать впечатление, будто ее посещения причиняют вред Джерому. То есть кому-то было выгодно их разлучить. Какие отношения связывают мисс Фрейн и капитана Пилгрима?

– Между ними дружба и глубокая привязанность – во всяком случае, с его стороны. Думаю, что это очень глубокая привязанность.

– Вы хотите сказать, что он в нее влюблен?

– Я не могу этого утверждать. Я лишь один раз видела их вместе. Он выглядел совершенно другим человеком.

– Но кому вдруг понадобилось их разлучать? Тетям, сиделке? Знаете, если речь идет о такого рода ревности, то она точно не связана с убийством.

Мисс Сильвер наклонила голову:

– Совершенно верно.

– Тетки могут быть большими собственницами – например, мисс Колумба очень преданно относится к нему. Сиделка же хочет сохранить свою работу, а может быть, и она сама любит его. В таком случае это всего лишь ухищрение, вызванное ревностью. Но какое отношение ко всему этому может иметь мисс Джанетта? Мне кажется, что у нее мотивов меньше, чем у всех остальных. – Марч вопросительно взглянул на мисс Сильвер.

Она промолчала. Поняв, что ответа не дождется, он отодвинул стул и встал.

– Ну, хорошо. Мне надо идти. Я должен получить результаты вскрытий, а потом вернусь с ордером и арестую Роббинса. Здесь останутся Эббот и один из моих людей – сержант. Они обыщут комнату мисс Джанетты. Думаю, что она на это время сможет перебраться в комнату сестры. Это будет чисто рутинное мероприятие – чтобы не вызывать лишней тревоги. – Он осекся и внимательно посмотрел на мисс Сильвер. – Все-таки мне хотелось бы знать, почему вы попросили меня обыскать комнату мисс Джанетты, а не комнату Джерома, ванную или спальню мисс Дэй?

Мисс Сильвер сосредоточенно покашляла.

– Потому что их комнаты я обыскала сама.

Глава 28

Мисс Сильвер вышла из кабинета и направилась в свою комнату. Дверь на черную лестницу была открыта. Потом до слуха мисс Сильвер донесся звук шагов и голоса. Один из них принадлежал Глории. Мисс Сильвер подошла ближе, чтобы посмотреть и послушать, что там происходит. В открытых дверях ванной стояли две девушки: одна – розовощекая болтушка Глория, а вторая – постарше, очень серьезная, в хаки и с капральскими нашивками на рукаве.

Мисс Сильвер кашлем привлекла к себе их внимание.

– Глория, это твоя сестра? Мне давно хотелось с ней познакомиться.

Мэгги Пелл была хорошо воспитанной девушкой и церемонно представилась.

– Она была в саду у мисс Колумбы, а потом поднялась ко мне, чтобы помочь с приборкой. Мисс Колли сказала, что Мэгги выросла и не видно, что в корпусе медсестер ее морят голодом. Но дедушка очень недоволен ее формой.

Мэгги улыбнулась мягкой и доброй улыбкой. Волосы у нее были намного темнее, чем у Глории, и аккуратно причесаны. Черты лица у нее были грубоватые, но кожа здоровой и белой. Карие глаза лучились добротой.

– Он уже старый человек, – сказала она, – его не переделаешь.

Мисс Сильвер посмотрела на нее и решилась.