Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник) Корчевский Юрий

– Выгодно женился на дочери друнгария. Страшна, но богата. Ну а любящий отец тут же позаботился о Варуме.

– Жалко, что у друнгария только одна дочь, – усмехнулся Октис.

– Да, как-то ты застрял в кентархах. У тебя вон какие молодцы в лохагах ходят, – Салус кивнул на Алексея. – Даром, что варвар, а тактику боя понимает. Без связи, без посыльных понял, что ему делать. Не каждому дано, чаще встречаются тупые солдафоны.

– Совсем недавно он декархом был, – уточнил Октис.

– Да ну? Попомни моё слово, парень, он может далеко пойти – если не убьют раньше. Быть тебе трибуном, варвар.

Варвар – не обидное прозвище, а констатация факта: ведь Алексей не урождённый византиец.

Они допили вино, доели закуски.

– Пора спать, завтра наша кентурия караул несёт, – сказал Октис.

Гости поднялись и вышли. Алексей же, улёгшись на топчан, думал об услышанном.

Утром он поднялся невыспавшимся. Но служба!

Октис Гракх при разводе караула выглядел как свежий финик – вроде и не сидели вместе до полуночи, и не пили.

Не знал Алексей, что видел своего командира живым в последний раз. Как рассказали потом гоплиты, он поднялся на стену крепости, делая обход, наклонился вниз, выглядывая на поле – как там гунны? И неожиданно получил стрелу в глаз.

Странная штука жизнь. Во вчерашнем бою уцелел в мясорубке, а по глупости погиб.

Вторую половину дня Алексей, как второй по должности после кентарха, исполнял обязанности Октиса. Ему было жаль командира: молодой, толковый, гоплитов попусту не гонял, не наказывал, в бою за спинами солдат не прятался. Кентархия и так понесла потери, насчитывая после боя только шестьдесят три человека вместе с Алексеем.

Вечером он пошёл к трибуну, доложил о гибели Октиса. Полус Вергилий о происшедшем уже знал в деталях.

– Жаль кентарха, но что поделать – война. Ты ведь лохаг девятой кентурии?

– Да.

– С сегодняшнего дня назначаю тебя кентархом. Не вижу другой, более подходящей кандидатуры. Я распоряжусь писарям, чтобы сделали изменения в списках. Поздравляю!

– Он был мне товарищем, и не так бы мне хотелось занять эту должность.

– Ступай, кентарх, служи. Кстати, о твоей службе Октис отзывался неплохо, особенно после внезапного боя. И вновь прибывший на хеладионе кентарх Салус Тарент тоже – как сговорились! Кстати, назначь на своё место кого-нибудь толкового. Есть такой?

– Есть, Актит.

– Действуй.

Так, неожиданно для себя Алексей стал кентархом.

Вернувшись в казарму, он растолкал Актита, спавшего после караула.

– А, что? Опять в караул? – спросонья Актит ничего не понимал.

– Пойдём со мной.

Теперь отдельную комнату Октиса должен был занять Алексей. Он открыл дверь.

– Ты чего без стука? – схватил его за руку Актит.

– Я теперь кентарх вместо убитого Октиса, – огорошил его Алексей.

– Пусть отвалятся мои уши! Что я слышу! Да, ты не врал, когда сказал, что будешь кентархом. Поздравляю, командир!

– Спасибо.

– Да, а кто будет лохагом?

– Догадайся с трёх раз.

– Неужели я?

– Как я могу забыть о боевом товарище?

– И жалованье будет, как положено?

– С завтрашнего дня – как писарь внесёт изменения.

– Салют, Алексей! – Актит вскинул руку в приветствии. Потом подошёл, спросил шёпотом: – А трибуном когда будешь?

– Боюсь – не скоро, Актит. А что?

– Кентархом побыть хочется.

Актит, а за ним и Алексей расхохотались.

Должность оказалась хлопотной. Из-за неполного состава кентархии гоплиты чаще, чем обычно, ходили в караулы, и спрос был, как с полной сотни.

Но Алексей не роптал. В двух других кентархиях положение было не лучше, а в третьей – так вообще едва лох набирался.

«Странное дело, – думал он, – в родной Российской армии до командира роты – того же сотника – дослужился, теперь и в византийской армии такая же должность. Удастся ли подняться выше? Но и здесь и там забот полно. В Российской армии их было даже больше: то солдат в самоволку уйдёт, то напьются. Здесь с этим делом строже, но и самоволок как таковых нет. А зачем, если на выходные все и так в город идут, если не несут караул. И наказывают за прегрешения не выговорами или снятием лычек, а штрафом. Кому же охота без денег сидеть? Да и служба не такая нудная, только долгая. И погибнуть можно. Ну, так это издержки профессии. Был бы он аптекарем или торговцем, жизнь была бы краше, а он только и умеет, что оружие в руках держать».

Гоплиты новость о назначении Алексея кентархом восприняли неоднозначно. Некоторые воины ещё помнили, как он пришёл новичком, как его учили обращаться со скутумом, гладием, строить «черепаху». Только они так и остались рядовыми гоплитами, Алексей же уже и декархом был, и лохагом. А теперь вот новую должность занял. Некоторые завидовали, другие радовались успехам товарища – особенно его бывшая декархия. Но восторженнее всего на площади кричал Актит, сам поднявшийся выше. Теперь уже он, с согласия Алексея, назначил декархом Рона из своей декархии.

Вечером, уже после похорон Октиса, Алексей отмечал поминки по православному обычаю. На тризну собрались все кентархи, и в комнате сразу стало тесно. Алексей дал денег Актиту, тот вместе с гоплитом сходил в ближайшую таверну и принёс четыре кувшина вина и полный узел закусок.

Пили сначала за Октиса, потом за назначение Алексея. Офицеры, которыми, собственно, и были кентархи, тоже неоднозначно приняли его повышение по службе. И косые взгляды Алексей на себе ловил, и дружеские. Для них он теперь был равный – единственный из варваров.

Глава 6

Фракия

Журчала перед форштевнем и пенилась черноморская вода. Гунны по-прежнему держали осаду Херсонеса, но от штурмов они отказались. Аттила вёл переговоры во Фракии с представителями императора Маркиана, министра фракийской армии. Начальством было решено перебросить во Фракию две потрёпанные кентархии, доукомплектовать солдатами – ведь на их замену прибыли две свежие кентархии. Херсонес, который славяне называли Корсунем, жил в ожидании заключения мира.

Алексей вместе с кентархом третьей кентархии Вароном Оптимусом располагался на корме под навесом – рядом с навархом, капитаном хеладиона. На корме было место для офицеров. Гоплиты же располагались на палубе и в трюмах. Это был тот самый корабль, с которого высадился Салус Тарент. Корабль месяц простоял в бухте города.

Алексею всё было в новинку: и теперешнее его положение, и равенство отношений с кентархом Вароном и навархом. Хотя сотник приблизительно соответствовал его прежней должности и званию старшего лейтенанта в Российской армии, чин, по сути дела, невеликий.

Офицеры сидели на раскладных деревянных креслах и не спеша пили разбавленное водой вино, как издавна было принято в Риме, а потом и в Византии.

Корабль шёл в миле от берега, не удаляясь мористее, а Алексей разглядывал берега. Во Фракии – нынешней Болгарии – он не был никогда, и ему было всё интересно. Вроде бы уже осень, а деревья на берегу зелёные, и довольно тепло. Это не его родные места, где в это время уже и снег мог выпасть.

Алексей, хоть и был родом из Сибири, зиму не любил. Это для горожан снег зачастую был символом чистоты и красоты – особенно для женщин. Для селян же снег – в первую очередь труд. Наколоть дров, протопить печь, очистить от снега двор и дорожки. А на следующий день, по закону подлости, снег валит опять. И в лесу холодно. Выйдешь на охоту – при себе всегда спички в сухом месте быть должны, ибо, если не успел засветло домой вернуться, одно спасение – костёр. Морозы по ночам такие, что деревья трещат и лопаются. Повезёт, если охотничья избушка недалеко, можно отогреться.

От воспоминаний его отвлёк голос наварха:

– Едва ли не половина Фракии под гуннами. Край благодатный, да разграблен, беженцев полно. Коннице Аттилы воевать удобно, равнины, есть где разгуляться. В прошлые его походы сколько городов пало, было разрушено. И какие! Маркианполь, Филлиполь, Аркадиополь! Только крепость Асимунт взять не смогли, что на границе империи и Фракии.

– По-моему, Арнегисил тогда армией командовал? – спросил Варон Оптимус.

– Его разгромили под Ретиарией, затем командующим был Аспар.

– Ах да, вспомнил.

Гунны делали набеги на соседей регулярно, увозя из походов трофеи и получая за мир дань золотом и серебром.

Алексей удивился. Кто не даёт объединиться всем соседним с гуннами странам и со всех сторон нанести по государству Аттилы мощный удар, после которого гунны не оправятся? Нет же, каждый правитель предпочитает действовать в одиночку. Но так не выстоять: степняков много, у них есть боевой опыт, храбрость, вера в вождя, жажда трофеев, наглость и жестокость. Сколько золотом ни откупайся, всё равно захватчикам будет казаться мало. Совсем по поговорке «Сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит».

Плыть пришлось недолго – чуть больше двух суток. Попутный ветер был не всегда, но корабль хорошо шёл под вёслами. На византийском флоте гребцами были свободные люди, трудившиеся за жалованье, рабов на галерах или парусно-гребных судах не было.

Хеладион ошвартовался у причала, сбросил сразу пару сходней.

– Девятая кентархия – к носовому трапу, всем на берег! – отдал команду Алексей.

По второму трапу, во избежание толчеи, спускалась третья кентархия. По численности она была едва ли больше лоха – уж слишком большие потери понесла.

– Стройся в колонну по пять!

Пока гоплиты строились, Алексей подошёл к Варону:

– А куда идти?

– Следуй за мной. Я тут был, знаю, где воинский лагерь.

Третья кентархия, во главе которой шёл Варон, двинулась по улице из порта; за ней следовала девятая.

Жители одобрительно смотрели на марширующих солдат – это придавало им уверенности. О бесчинствах гуннов они были наслышаны, и армия не должна была дать их в обиду.

Лагерь оказался в получасе марша от городка. Построен он был по всем правилам воинского искусства – ров, колья, охрана. Половина палаток пустовала, в других квартировали кентархи из разных хилиархий и легионов. Трибун определил каждой кентархии порядки, писарь сделал записи на восковых табличках – о численности прибывших.

Делопроизводство в византийской армии копировало порядки римской и было на высоте. Прибыло сто двенадцать человек – и обед будет готовиться на сто двенадцать новичков. Алексей внутренне такой порядок одобрял. Армия без жёсткой дисциплины и порядка – это просто сборище анархистов.

Обустройством гоплитов занимались декархи. Каждому десятку – своя палатка; ещё одну палатку занимал писарь, там же хранилась документация. Отдельную палатку занимал он, Алексей.

Через час, согласно приказу, оба кентарха явились к начальству.

Трибун расстелил на столе карту Фракии, нарисованную тушью на выделанной телячьей коже.

– Смотрите сюда, – кончиком ножа он стал показывать города. – Это всё города и селения, взятые гуннами. Наши хилиархии расположены здесь, здесь и здесь. Войск не хватает, потому отдыха вам не обещаю. Завтра можете привести в порядок себя и оружие после морского перехода, а уже послезавтра ты, Варон Оптимус, на десять дней заступаешь в караул по охране лагеря. Твоя кентархия меньше всего по численности, и пока я не вижу возможности использовать её по-другому. Пополнение должно прибыть, обещают дать сто человек, однако все новички, и их придётся обучать. Ты, Алексей, возьмёшь под охрану вот эту дорогу.

Имя Алексей трибун произнёс неправильно, с ударением на втором слоге: – «Алексий», но Алексей не стал его поправлять.

Трибун продолжил:

– На этой дороге стали происходить нападения. Убивают людей, грабят подводы. То ли местные ублюдки, то ли дозорные гуннов добираются досюда.

Всех, кто будет пойман на злодействе, более того – с оружием в руках, безжалостно, без суда, убивать. Вопросы есть?

Кентархи вышли из палатки трибуна.

– Лагерь охранять – служба муторная. Но непыльная, – улыбнулся Варон. – А вот тебе не повезло.

– Почему?

– Дорога длинная, и на каждом шагу гоплитов не поставишь. А чтобы убить или ограбить, много времени не надо. Случится убийство – с тебя спросят.

«А ведь он прав, – задумался Алексей, – надо думать, как наладить охрану. Транспорта, вроде повозок, нет».

Он ушёл в свою комнату, улёгся на топчан – как и римляне, византийцы называли его ложем – и задумался.

Расставить гоплитов вдоль дороги? От одного до другого будет большая дистанция. Единственный плюс – гоплиты будут видны, и разбойники могут отказаться от замыслов напасть на пеших или проезжающих. Сделать посты на равном расстоянии, расположив на них по нескольку гоплитов сразу? С тяжёлым щитом и вооружением они не добегут до места происшествия так быстро, как это нужно.

После прикидки разных вариантов он решил остановиться на патрулировании дозорами. Верхом на лошадях было бы сподручнее, да только где их взять? Ни одной алы в лагере Алексей не видел. Вот в чём слабость византийской армии! Мобильности не хватает!

Пришлось поставить на дороге два поста по пять гоплитов – как резерв, на равном удалении друг от друга, а ещё десять дозоров по два воина должны курсировать между постами. Поскольку ходить гоплитам пришлось в полном боевом облачении, со щитом, Алексей приказал пешим и стоящим в резерве дозорам периодически меняться – так гоплиты смогут передохнуть. Всё-таки поставить щит на землю и перевести на полчаса дух необходимо. Зато вся дорога была под контролем.

Проезжающие и проходящие смотрели на гоплитов с одобрением, поскольку дорога пользовалась дурной славой.

С непривычки воины к вечеру утомились, а хуже всего – был пропущен обед, в армии – святое дело!

Алексей сразу разделил кентархию на две половины. Одна несёт дозор, другая отдыхает. На следующий день лохи меняются. Тогда служба не будет столь выматывающей.

Алексей учёл все нестыковки и упущения предыдущего дня, и на следующий день гоплиты получили утром сухой паёк. Не бог весть что – сухари, сушёные финики, по кружке вина во фляжки, но это всё же лучше, чем патрулирование на голодное брюхо.

За несколько дней все шероховатости были устранены, и Алексей теперь выходил на дорогу лишь раз в день, для контроля. Пусть декархи и лохаги свой хлеб отрабатывают, его дело, как сотника, организовать.

В лагере отдыхающему лоху Алексей придирками не досаждал – пусть отдохнут, но на службе в карауле спрашивал строго. Однако гоплиты и сами не расслаблялись.

Империя разделялась на пятьдесят восемь провинций, и в половине из них велись боевые действия – с гуннами, вандалами, персами и другими народами. И Фракия была не самой худшей из них: благодатный климат, море близко, столица Константинополь на юге. За серьёзные провинности на воина могли наложить не только штраф, но и перевести на службу в другую провинцию – ту же Аравию или Палестину, где в некоторых местах глоток воды – ценность. А постоянные набеги арабов и персов делали жизнь там и вовсе несносной.

Фракия же считалась родиной виноделия в Европе, а также родиной древнего бога виноделия Диониса. Да и где ж ему быть, как не в этой стране?

Гоплиты вином были не обижены, за сутки выпивали две амфоры хорошего вина, а это пятьдесят два литра – на всю кентархию, ра зумеется.

Алексей обычно вино не разводил – зачем портить отменный продукт? Но делал это обычно, когда был один или с лохагом Актитом. Тот тоже был варваром и предпочитал вино пить неразбавленным.

Дорога, которую они охраняли, шла вдоль морского побережья, отступя от берега на два десятка стадий, а где и того больше.

Система измерения у византийцев во многом базировалась на римской, но имела свои отличия. Так, византийская миля была равна тысяче двойных шагов вооруженного легионера, называемых пассиями. Если перевести на современную систему мер длины, это составляло 1483 метра. Но чаще измеряли в стадиях – 185 метров, или 360 локтей.

Алексей удивлялся вначале, откуда взялись такие некруглые цифры, пока кентарх третьей кентархии не объяснил ему. Оказывается, это было время, пройденное человеком от момента касания горизонта солнечным диском при закате до полного его захода за горизонт. Мудрёно!

И что было для него самым занятным и необъяснимым – как удавалось при неточных способах измерения добиваться идеального совпадения веса монет? Золотой солид, или византин, весил 4,52 грамма. Причём золото было высокой пробы, весьма ценившееся в других сопредельных странах. А вот серебряных и медных монет было мало.

Иногда на дороге при проверке несения службы встречалась повозка. На облучке – явно ливиец, если судить по цвету кожи и чернявым курчавым волосам. В самом возке – средних лет дама в хитоне.

– Кто это? – спросил Алексей.

– Ты разве не знаешь, Алексей? – удивился Ак-тит. – Это же жена дукса из Меземврия.

Чёрт, откуда этот проныра Актит знает то, что не входит в его обязанности по службе? Он всё время в курсе местных событий.

– А что, дукс богат и молод?

– Дисий? Я его не видел никогда. Но его законная супруга проезжает здесь часто.

Дуксом называли командира городского ополчения. Должность была выборная, дуксом горожане избирали человека уважаемого, знакомого с военным делом. Обычно это были офицеры, вышедшие в отставку и награждённые императором за службу поместьями и землями. Земли дарились обычно на окраинах провинций, и землевладелец вынужденно формировал небольшой отряд для самообороны от непрошеных гостей из-за границы. В случае войны эти отряды сливались в ополчение, иногда по численности равное хилиархии, а то и поболе. Таким способом империя экономила деньги на армии. Кроме того, пограничные землевладельцы освобождались от ряда налогов, которые были весьма солидными и за взиманием которых тщательно следили эдилы.

Чем больше Алексей узнавал о государственном устройстве империи, тем больше он удивлялся. Армия, налоги, деление на провинции и префектуры, отлаженная денежная система – да много чего другого, без чего немыслимо существование государства. И это пятый век! А уж как чётко и однообразно монеты отчеканены! Видел как-то Алексей в музее монеты староруссии – через тысячу лет после его появления здесь. Кривоватые, с нечётким оттиском, грубой работы.

Меж тем осень вступила в свои права. Температура снизилась до комфортных для Алексея 20–22°, однако солдаты к концу дня сетовали:

– Прохладно!

Алексей, слушая это, недоумевал: «Да вас бы даже не в Сибирь – просто на Русь! Что бы вы тогда сказали?»

До воинов доходили слухи об италийском походе Аттилы, о покорении гуннами стран и народов. Многих эти слухи приводили в тревожное состояние. Враг, тем более – сосед – наращивал мощь, богател за счёт трофеев. А слава его и удачливость были известны всей Европе, привлекая под его знамёна всё новых союзников. Вот только держалась его империя на таланте самого Аттилы, и после его смерти она распадётся менее чем за год.

К патрулированию дороги Алексей привык, радовался в душе, что ничего чрезвычайного не происходит – и как сглазил.

В один из дней, утром, он выводил первый лох на дорогу. Не успели гоплиты пройти и двух миль, как навстречу им показался знакомый возок. Только было в его движении что-то странное. Обычно возок ехал неспешно, теперь же он мчался во весь опор, подпрыгивая на неровностях и грозя опрокинуться. Лошадь была мокрой от пота. Похоже, она понесла, и возничий не мог с ней справиться, да и самого возничего, ливийца, что-то не было видно.

– Лох, встать поперёк дороги в четыре шеренги, щиты на изготовку!

Гоплиты исполнили приказ, перегородив дорогу. Алексей же побежал вперёд и встал на обочине. Когда лошадь почти поравнялась с ним, он бросился к животному и схватил его под уздцы. Но не удержался на ногах, его свалило, и он тащился за лошадью по мостовой, разбивая ноги о булыжники.

Но вес его тела пригнул голову лошади, она постепенно замедляла бег, а у щитов гоплитов и вовсе остановилась. Лошадь – животное разумное, увидев препятствие, она встала перед ним.

Алексей поднялся на ноги. Икры и колени саднили, пораненные о брусчатку. Дороги во Фракии ещё со времён единой и могучей Римской империи были замощены камнем.

Ба! У лошади из бедра левой ноги торчала стрела, а из раны текла кровь.

– Актит, ко мне!

Актит уже увидел, что возничий-ливиец лежит на облучке, и у него из спины тоже торчит стрела. Возок явно подвергся нападению степняков – у византийской армии оперение на стрелах другое. Но где же женщина?

Алексей сделал несколько шагов к возку.

Жена дукса лежала на полу возка – вся в пыли, с растрёпанными волосами.

– Ты жива? – спросил Алексей.

Женщина подняла голову и со страхом посмотрела на Алексея. Но, разглядев византийскую форму, облегчённо вздохнула, страх в глазах уступил место радости.

Увидев подбежавшего Актита, Алексей приказал:

– Посмотри, что с возничим. Может, ранен, помощь оказать нужно? И у лошади стрелу выдерни.

Алексей подал женщине руку, и она по ступенькам сошла на булыжник.

– Что случилось?

– На середине пути на нас напали. Кто это был – разбойники или гунны, – не знаю, не видела. Возничий сразу был сражён стрелой, лошадь понеслась. Возок так трясло, что я боялась выпасть. Упала на пол, лишь бы не остаться там. Какой ужас!

Женщину переполняли эмоции.

– Ты не ранена? Помощь нужна?

– Нет, нигде не болит.

– Я дам тебе двух своих людей – они проводят тебя до Анхиалуса. А с нападавшими я разберусь. Попытайся вспомнить, где это произошло?

– Там поворот есть.

– Знаю это место. Актит, бери любого из гоплитов и проводи госпожу до города – потом вернёшься. И ещё: по пути в город скажи второму лоху, чтобы срочно выдвигались сюда с полным вооружением! Я буду ждать здесь!

– Понял, кентарх!

Осмотрев возничего, Актит убедился в том, что тот мёртв, и в ответ на вопросительный взгляд Алексея только беспомощно развёл руками:

– Мы уже не сможем ему помочь, кентарх…

Алексей помог женщине взойти в возок.

– Благодарю тебя, кентарх. Меня зовут Лидией.

– Я – Алексей Терех, девятая кентархия.

Актит взобрался на облучок, гоплит из его лоха взял лошадь под уздцы, и возок тронулся. Лошадь прихрамывала, но шла спокойно.

Теперь надо ждать. Алексей настроился на долгое ожидание, но, к его удивлению, вскоре раздался топот гоплитов. Лох в полном вооружении бежал из лагеря по дороге, как слоны на водопой, поднимая пыль. Что уж такого сказал им Актит?

Дав парням несколько минут отдышаться, Алексей построил кентархию и повёл по дороге. Обернувшись, он увидел такое, отчего его накрыло волной гордости: сотня опытных воинов в блестящей на солнце защите и оружии, похоже на голливудский фильм о древних римлянах. И это его сотня, доверенная ему империей! Всё-таки он воин по жизни, по духу. Вот по такому строю он иногда тосковал, будучи уже фельдъегерем. То ли в детстве не наигрался вдоволь, то ли в каждом мужике где-то глубоко сидит эта тяга, скрытая до поры до времени под спецовкой, а то и под пиджаком с галстуком?

Вот и поворот дороги, о котором говорила Лидия.

Алексей остановил кентархию – надо поискать следы. Для него, проведшего годы в тайге, на охоте, читать следы несложно.

Найдя отпечатки обуви на земле, причём отпечатки не сандалий, он мгновенно сообразил – нападавшие были не местные.

– Развернуться цепью! Держать дистанцию друг от друга на два копья! Прочёсываем местность. Если обнаружите кого-либо, взять живыми. При сопротивлении – убить на месте. Вперёд!

Гоплиты, растянувшиеся широкой цепью, сошли с дороги. Прочёсывать местность им было не впервые. Они осматривали все укромные места, копьями раздвигали густой кустарник. Особенное внимание уделяли поваленным деревьям, ложбинам – тем местам, где можно укрыться. Выйдя к морю, дальше пошли вдоль берега. Цепь, как расчёска, прочёсывала не меньше пяти стадий.

Вдруг справа раздался шум, крики, звон оружия. Алексей помчался туда.

Гоплиты наткнулись на пещеру на берегу. Заметить её со стороны леса было бы невозможно, если бы не лодка. Один из гоплитов, заметив лодку у берега, спустился к самой воде и наткнулся на вход в пещеру.

Сразу закипела схватка. Двое чужаков были убиты, двоих удалось взять живыми, только обозлённые гоплиты успели их крепко помять.

Чужие оказались гуннами. Как после выяснилось, они приплывали сюда на лодке неоднократно, жили в пещере по нескольку дней, грабили и убивали, а потом исчезали.

Алексей понял, почему грабежи бывали нечасто, зато несколько случаев подряд. И лук со стрелами нашёлся – излюбленное оружие степняков.

Трибун разрешил убивать людей, оказывавших вооружённое сопротивление, но Алексей решил иначе. Он отправил уже подоспевшего Актита со своим лохом на охрану дороги – ведь приказ трибуна надо исполнять.

Лодку привели в негодность, прорубив днище.

Взяв двух пленных и декархию, Алексей отправился в Меземврию – до неё было уже недалеко. Гоплитов, свободных от дозоров, он отправил назад, в лагерь.

Надо сделать дуксу подарок, щедрый жест, отдав ему пленных, напавших на его жену. Пусть сам решит, как их наказать. Гунны убили его возничего, испугали и подвергли опасности жену. Хочет – пусть отрубает им их дурные головы, а возжелает – скормит псам.

Декархия с пленными и Алексей вошли в город – он почти ничем не отличался от Анхиалуса. Небольшой приморский городок, каких десятки.

У первого же встречного Алексей выяснил, где найти дукса Дисия.

– Вон его поместье, – показал пальцем прохожий.

Декархия, ведомая Алексеем, подошла к дому дукса. Ха! Да это не дом, а настоящая вилла – с садом, с фонтаном. Дорожки устланы битым щебнем, у фонтана стоят мраморные скульптуры. Видно, богат дукс, преуспевал на земле.

По команде Алексея декархия остановилась, едва пройдя ворота, – навстречу уже спешил слуга.

– Что изволит господин кентарх? – Слуга явно различал чины по одежде и шлему. Византия, не мудрствуя лукаво, всю организацию войс ка, в том числе – знаки отличия, взяла у римлян.

– Кентарх желает видеть дукса.

– Я доложу.

Дукс не заставил себя ждать.

Это был средних лет, едва за сорок, плотный мужчина с властным взглядом.

– Приветствую тебя, дукс!

Дукс вскинул правую руку в ответном приветствии.

– И тебе салют, кентарх! Что привело тебя ко мне?

– Утром на дороге, которую охраняет моя кентархия, произошло нападение гуннов на возок с твоей женой Лидией.

– Она жива? – перебил его дукс. Он сразу встревожился и вмиг растерял властный и самодовольный вид.

– Жива. Мои гоплиты проводили её до Анхиалуса. Возничий убит, лошадь ранена, госпожа цела. Я приказал своим солдатам прочесать местность. Двоих гуннов убили, двоих взяли в плен. По приказу моего трибуна…

– Я знаю, – перебил его дукс. – И благодарю тебя за помощь моей супруге! А ещё – за пленных. За их злодеяние им воздастся, и не на небесах, а здесь, на земле. Я их скормлю крокодилам.

– Крокодилам? – удивился Алексей.

– Я привез на корабле из Египта несколько тварей. Они хорошо размножаются и у них отличная кожа для поделок.

Алексея передёрнуло. Страшная участь ожидает гуннов, но это выбор дукса.

– Эй, Анхелис! Уведи пленных и угости гоплитов вином!

Слуги увели пленных на задний двор. Подросток принёс амфору с вином и кружки, разлил вино, угощая гоплитов.

– Кентарх, даже не знаю, как благодарить тебя за благородный поступок! Как имя твоё?

– Алексей Терех, девятая кентархия.

– Я обязательно доложу о тебе трибуну в лагере. С удовольствием угостил бы тебя обедом и хорошим вином, но я еду в Анхиалус. Надо навестить жену, успокоить бедняжку, да и домой привезти. Возничий-то убит! Но думаю – мы ещё встретимся, кентарх!

Алексей отсалютовал дуксу мечом.

– Декарх, строиться! Выступаем в свой лагерь.

В лагерь они заявились уже поздно вечером.

Едва они успели отойти от города, по дороге их обогнал возок с дуксом. Проезжая, дукс поприветствовал Алексея рукой.

На дороге гоплиты исправно несли службу.

Вернувшись в лагерь, пехотинцы сбросили щиты и защиту в палатках и сразу направились на кухню. Для солдата еда – мероприятие важное и приятное.

Поел и Алексей в своей палатке. Однако он не успел закончить трапезу, как посыльный вызвал его к трибуну. Алексей натянул линоторакс, опоясался мечом, надел шлем – к начальству надо являться одетым по форме.

У палатки трибуна стоял знакомый возок дукса.

Алексей вошёл, доложился, вытянувшись в струнку.

– Садись, Алексей. Думаю, знакомить тебя с дуксом Меземврии и его женой уже не надо?

– Имел честь познакомиться. Правда, при обстоятельствах весьма грустных.

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Книга о греческом острове Корфу и о том, что значит объединение между людьми.Читатель пройдет вместе...
Activities to encourage children to tell and respond to stories. This book introduces a wide range o...
Гитлер не зря величал свою Империю Смерти «тысячелетним Рейхом» – даже подыхая, нацизм дал метастазы...
Елена Никандрова живет в Нижнем Новгороде. Это ее четвертая книга. В сборнике представлены новые сти...
Два ребенка — мальчик и девочка, Кнопик и Кнопуля, — герои цикла детских стишков-потешек Вадима Прях...
В этой книге в стихах изложен духовный путь человека. Любовь — вот, что движет человечество к вечнос...