Не выходи из дома Льюис Сьюзен

– Она была дома, когда это случилось, так что, полагаю, Пейдж не в курсе.

– Она поправится?

– Думаю, да.

Дженна порадовалась, что с Оливией все будет в порядке, хотя и испытывала противоречивые чувства к самой девушке.

– А вы знаете, почему?… – Она покачала головой. – Так много «почему». Почему она выбрала Пейдж? Почему сменила имя? Почему пыталась покончить с собой?

– Да, нам тоже нужны ответы на все эти вопросы, надеюсь, мы их получим, когда девушка будет в состоянии говорить, а пока что, если вдруг выяснится что-то, что может быть полезно нам, у вас есть мой номер, пожалуйста, позвоните.

Пейдж была дома, в собственной постели, окруженная младшими детьми, которые не могли с ней наобщаться, кроме того, рядом крутился Пончик, герой дня. Дженне показалось, что Пейдж все еще выглядит усталой и обеспокоенной, но, по крайней мере, бодрится в присутствии братьев и сестренки. Обычная Пейдж все еще была где-то там, просто нужно время, чтобы снова обрести уверенность.

– У нее всегда был сильный характер, – заявила Ханна, когда они сидели в гостиной, уложив всех спать. – Благодаря чему она и прошла через все это, ну и благодаря матери, конечно.

Дженна взглянула на Джека. Он казался таким растерянным, таким подавленным, что оставалось лишь гадать, какие мысли крутятся у него в мозгу.

– На сколько ты останешься?

– Ты про сегодня?

– Про сегодня и вообще. Ты собираешься лететь обратно в Штаты, как только мы сходим к психиатру? Или вообще не собираешься оставаться?

Джек потупился:

– У меня такое впечатление, что Пейдж не хочет, чтобы я оставался здесь. Она почти не разговаривала со мной с тех пор, как мы ее нашли.

Дженну раздражала его жалость к себе:

– Знаешь, она в полном раздрае. Честно сказать, я не думаю, что если ты сбежишь, то этим как-то поможешь наладить ваши отношения. Если, конечно, ты хочешь, чтобы между вами были какие-то отношения.

В его глазах блеснула боль.

– Удивлен, что ты вообще такое спрашиваешь.

Дженна не успела ответить, как встряла Ханна:

– Думаю, она не будет ходить в школу до конца четверти.

Дженна покачала головой:

– Они выходят на пасхальные каникулы в четверг, думаю, что сейчас ее особо никто и не ждет. Я утром позвоню мистеру Чарльзу.

– Ты видела, что он звонил тебе, пока ты была в больнице? – спросила Ханна. – Он сказал, что все испытали огромное облегчение, когда нашлась Пейдж, и ждет от тебя звонка, чтобы обсудить произошедшее, когда ты будешь готова поговорить.

– Он упомянул о Келли Дарем? Что с ней будет?

– Нет, но я не думаю, что он стал бы говорить о ней со мной. Да и вообще сегодня все разговоры только о Пейдж.

– Ты ей уже сказала про Оливию? – поинтересовался Джек.

Дженна покачала головой:

– Хватит с нее на сегодня.

– Ты знаешь родителей? – спросила Ханна.

– Я их видела, но мы не знакомы. Они казались немного отстраненными, даже отчужденными, но, повторюсь, я совсем их не знаю. Оливия – одаренный музыкант. Пейдж часто говорила о ней. Она вроде бы играет иногда на всяких мероприятиях.

– Но зачем придумывать себе вымышленное имя, чтобы заводить друзей? И с чего она притворилась подругой Пейдж? Чтобы в итоге заключить с ней договор о самоубийстве?

– Я понятия не имею. Слава богу, что она обманула Пейдж и в итоге совершила попытку самоубийства одна, хотя это, конечно, ужасная трагедия. Но, похоже, все обошлось. – Она огляделась. – А где мама? Я ее не видела с тех пор, как дети пошли спать.

– Наверное, где-то гладит, – ответила Ханна, заглядывая в кухню.

– Не похоже.

Дженна обнаружила мать в столовой. Кей стояла в темноте и глядела на звездное ночное небо.

– Ты в порядке, мам? Мы тебя потеряли.

Когда Кей не ответила, Дженна подошла к ней:

– Мам?

Кей молчала, но, когда повернула голову, Дженна заметила слезы, блестевшие на ее щеках.

– Мамочка, ты чего?

Дженна не помнила, чтобы мама плакала раньше, даже когда умер папа.

– Это моя вина, – заявила Кей. – Мне стоило отнестись к этому серьезнее. Она же сказала мне, что ее обижают, а я ничего не предприняла, и мы едва не потеряли нашу девочку.

– Мам, ты не можешь винить себя, – запротестовала Дженна. – Она и мне говорила…

– Но я-то сама проходила через такое. Я знаю, каково это…

– Это не значит, что ты с ходу понимаешь, что происходит, и можешь остановить травлю. Ты была рядом, когда Пейдж нуждалась в тебе, это главное.

На лице Кей застыло выражение горя.

– Я никогда не была ни хорошей матерью, ни хорошей бабушкой… Я стараюсь, но знаю, что этого мало…

– Как ты можешь такое говорить?! Да мы без тебя вообще бы не справились. Ты – наша скала, мам. Ты всегда рядом, была, есть и будешь.

– Но не так, как отец.

– Иначе. Мама! Хватит мучить себя. Мы так тебя любим, все мы, и знаем, что ты любишь нас. Ты все еще плачешь… прости, я должна это сделать. Знаю, тебе не нравится, но…

Кей стояла, не шелохнувшись, а Дженна заключила мать в свои объятия и прижалась щекой к щеке. Кей не обняла ее в ответ, но не попыталась вырваться и даже неуверенно похлопала по спине.

Дженна улыбнулась сквозь слезы:

– Это было так мило.

Кей заглянула ей в глаза:

– Наверное, мне стоит обратиться к психологу.

– Думаю, всем нам не помешает. Тебе, мне и Пейдж.

– Ей в первую очередь.

– Разумеется.

Кей снова перевела взгляд на сад.

– Я уже пробовала, – призналась она, – но мне особо не помогло.

– Времена изменились, теперь есть новые способы лечения, более эффективные. Но в любом случае мы любим тебя такой, какая ты есть.

Кей кивнула.

– То, что случилось с Пейдж, изменит судьбы многих людей. Надеюсь, к лучшему…

– Ты шутишь, – пробормотала Пейдж, разрываясь между недоверием и тревогой. – Скажи, что ты все придумала.

– Клянусь, что нет, – настаивала Шарлотта. – Оливер в субботу помогал тебя искать.

Лицо Пейдж оставалось бледным.

– Ты с ним говорила?

– Нет. Я видела его издалека. Но это точно он, поскольку там были Каллум и их папа.

Пейдж не знала, то ли сгорать от смущения, то ли позволить себе порадоваться.

– Думаешь, кто-то заставил его прийти?

– Понятия не имею. Просто говорю, что он был там. – Шарлотта взглянула на часы. – Мне пора, – вздохнула она. – Я и так, наверное, пропустила автобус, но твоя бабушка обещала подкинуть меня в школу. Мне просто необходимо увидеть тебя. Мир? Все плохое забыто?

– Конечно! – заверила Пейдж, уверенная, что все плохое и правда забудется, как только она приведет в порядок мысли. – Спасибо, что ты за меня заступалась.

Шарлотта язвительно заметила:

– Не всегда это было легко! В любом случае до конца недели мы узнаем, отстранили Келли или исключили. Давай надеяться на второе!

Пейдж тут же ощутила прилив тревоги:

– Если ее исключат, то она найдет способ отомстить мне.

– Ни за что. Мы ей не дадим. Все. Келли Дарем ушла в историю. Она как тонущий корабль, на котором никто не хочет задерживаться.

– А Бетани и Матильда?

Шарлотта пожала плечами:

– С дармитами без Келли покончено. Ты сегодня останешься в постели?

– Не знаю. Мама, разумеется, захочет поболтать, и, понятное дело, отец тоже захочет.

Лицо Шарлотты приобрело сочувственное выражение.

– По крайней мере, он вернулся из Штатов, – заметила она.

– Тоже мне, большое дело!

– Тебе было бы больно, если бы он не приехал.

Пейдж откинулась на подушку и сказала:

– Не знаю, что ему сказать.

– Так пусть он сам говорит. Он не прав, тебе не нужно ничего говорить.

Через некоторое время Пейдж снова посмотрела на подругу, и в глубине ее глаз светилась робость.

– Ты клянешься, что не заливаешь мне про Оливера?

Шарлотта широко улыбнулась:

– Да вот тебе крест! Почему бы тебе не послать ему СМС и не поблагодарить?

Пейдж съежилась:

– Ни за что!

– Как хочешь, но лично я бы попробовала.

Пейдж ее слова напомнили о том, какими разными они порой бывали. Она обняла подругу на прощание и посмотрела ей вслед, когда Шарлотта направилась к двери. Затем Шарлотта обернулась:

– Кстати, ты общалась с Джули с тех пор, как все это случилось?

Губы Пейдж сжались, она покачала головой, снова легла на подушки и прикрыла глаза. Вообще-то она десятки раз писала Джули с тех пор, как подзарядила телефон, спрашивала, почему та не пришла, что она за подруга такая, если оставила Пейдж в лесу на две ночи подряд, но ни единого ответа не последовало. Пейдж решила, что больше пробовать не будет. На самом деле ей не хотелось больше общаться с Джули. Ей теперь даже было наплевать на то, кто Джули на самом деле, хотя узнать было бы неплохо, чтобы выдать ее всем остальным.

Как она поддалась на уговоры? Теперь это казалось невероятным, однако Пейдж не забыла, какое утешение находила в беседах с Джули. Иногда ей казалось, что Джули и правда ее единственный друг на всем белом свете и она будет рядом даже тогда, когда остальные отвернутся.

Однако этого не случилось, так ведь?

Словно почувствовав переживания хозяйки, Пончик открыл носом дверь и проник в комнату, а затем «улыбнулся», как умеют улыбаться собаки, когда Пейдж похлопала по кровати, приглашая присоединиться.

– Мы не умерли, – прошептала она ему в ухо. – Я помню, что я тебе говорила вчера, но мы здесь, нас все видят, и мы тоже всех видим.

Пончику эта идея явно понравилась, и он от души облизал Пейдж лицо.

– Мне показалось, я видела, как сюда прокрался Пончик. – Мама сунула в дверь голову. – Шарлотта ушла?

– Только что.

Дженна присела на кровати.

– Как ты себя чувствуешь сегодня?

Пейдж просто пожала плечами. Ей не хотелось ни о чем говорить, но в то же время она не хотела обижать маму больше, чем уже это сделала. Поэтому в конце концов она позволила себя растормошить.

– В один момент нормально, а буквально через минуту уже… ну, типа… короче, ты понимаешь.

Дженна подняла брови.

– Не хочешь попытаться объяснить это другими словами?

Пейдж вздохнула.

– Я не могу найти подходящих слов. Это просто очень странно, словно бы я на какое-то время стала кем-то другим, а потом вернулась, ну, или не до конца.

– Ты прошла через настоящий ад. Мне кажется, неплохо было бы с кем-то поговорить.

– Я с тобой говорю.

– Имелся в виду специалист.

Пейдж потупилась.

– Я просто хочу забыть обо всем.

– Знаю, милая, я это понимаю, но нам нужно выяснить, какой вред нанесли тебе эти девицы, все это общение с Джули Моррис и ужасные сайты…

– Там такая тьма, – пробормотала Пейдж, – настоящая тьма… Ну, в этих чатах… я больше ни за что туда не сунусь, но пока я там сидела, это казалось нормальным. Словно бы все там мои друзья и понимают меня.

– Но теперь-то ты понимаешь, что это неправда.

– Думаю, да. Хотя многие люди, с которыми я там общалась, тоже пережили травлю, иногда даже хуже, чем я, поэтому они и правда меня понимали.

– Да, но им нужно помочь, а не подталкивать к страшному шагу.

– Я никого не подталкивала, клянусь.

– Зато тебя подталкивали, особенно Джули, и если бы она не кинула тебя в самый ответственный момент, то неизвестно, что бы произошло.

Пейдж вспомнила себя в Уайтфорд-Сэндсе.

– Я вроде и хотела сделать это, но потом расхотела. Думала о тебе и остальных… Я постоянно хотела, чтобы ты пришла, но нужно было дождаться Джули, поэтому я не могла пойти домой.

– А почему тебе казалось, что ее нужно дождаться?

– Я точно не знаю. Дело не только в этом, мне не хотелось возвращаться, потому что это означало бы, что нужно ходить в школу или снова прогуливать и кататься в автобусах… Полиция спрашивала, ездила ли я в пятницу в Россили, но я не ездила.

– Так это была не ты? Я так и почувствовала.

– Но все равно поехала искать меня?

– Разумеется, пришлось. Инстинкты могли меня подвести. Но зато вчера не подвели. Я рада, что мы взяли Пончика. Благодаря ему поиски закончились быстро.

Она с улыбкой погладила пса, а Пейдж сказала:

– Когда он пришел, то я вспомнила про эпизод в книге «Милые кости», где девушка понимает, что пес ее видит, а значит, он умер. Это было так дико. А потом пришла ты, и ты тоже меня видела, в итоге я растерялась… я не хотела домой и хотела одновременно…

Дженна взяла дочь за руку.

– Но ты рада, что вернулась?

Пейдж кивнула, но не подняла головы.

Пальцы Дженны переплелись с пальцами Пейдж.

– Доченька, прости, что я раньше не поняла, что ты переживаешь. Я же видела, что ты пытаешься мне сказать, но была так поглощена расставанием с папой…

Пейдж вскинула голову:

– Он вернулся к этой своей Марте?

– Нет. Он очень волнуется о тебе, уверена, он никуда не поедет, пока ты не согласишься с ним повидаться.

Пейдж вспыхнула:

– Я не хочу.

– Знаю. Но нужно. Все эти гадости, которые писали Келли и ее друзья…

– Это неправда.

– Никто и не верит. – Она ведь не должна рассказывать Пейдж о тех вопросах, которые задавали полицейские, это их работа, теперь все кончилось, никто не пострадал, кроме разве что Джека. – Он ушел не из-за тебя.

– Он ушел, потому что нашел кого-то, кто для него важнее нас! – со злостью воскликнула Пейдж.

– Важнее меня, – поправила ее Дженна, – речь не идет о тебе или младших.

– Понимаешь, для меня нестерпимо, – Пейдж стукнула кулаком по кровати, – что он мог позволить кому-то стать важнее тебя.

Дженна грустно улыбнулась:

– Тебе тяжело, не стану лгать, мне тоже, но мы преодолеем это. Я тебя едва не потеряла, но это стало уроком, научило многому, в первую очередь тому, что для меня нет никого важнее тебя, Джоша и близнецов.

Пейдж отпрянула:

– Опять они! Я думала, я для тебя важнее всех.

Дженна улыбнулась:

– Ты мой первенец, в этом ты для меня на первом месте. Думаю, тебе было сложнее, чем я предполагала, делить меня и папу с Джошем, когда он родился. Ты привыкла, что мы дарим тебе все свое внимание.

– Но я хотела братьев и сестер.

– Да, но чуть раньше, чем это получилось. Возможно, эмоциональная встряска была бы слабее, если бы не такая большая разница в возрасте, но мы не всегда решаем в таких вопросах. – Она посмотрела на телефон Пейдж, когда он завибрировал, сообщая об СМС.

– Она даже еще до школы не добралась, – сказала Пейдж, показывая матери сообщение, – поэтому думаю, это все еще сплетня.

– Я думаю, будет проведена тщательная проверка, прежде чем принять подобное решение, но какое-то наказание за подобное поведение должно быть. Честно говоря, я не хочу, чтобы ты ходила в одну школу с тем, кто обращался с тобой так, как она.

– Я могла бы перейти в другую.

– Ты хочешь?

Пейдж пожала плечами.

– Я боюсь, что она мне отомстит, если ей за это что-то будет, – призналась она.

– Если так, то при первых признаках опасности ты знаешь, что нужно делать.

Пейдж судорожно сглотнула.

– Нужно прийти ко мне, – твердо сказала Дженна. – Нельзя снова проходить через такое. Ты не жертва, Пейдж. Ты не такая, и не давай ей превращать себя в жертву.

– Я не хочу, но у нее куча друзей, да и семья… непростая.

Рассудив, что умнее будет не рассказывать про визит Вэнди Дарем, Дженна сказала:

– Я о них слышала, но на нашей стороне школа и полиция, и, думаю, когда ты вернешься, то обнаружишь, что у тебя куда больше друзей, чем ты полагала.

Судя по виду, Пейдж не была в этом уверена.

– Они будут обзывать меня психованной неудачницей за то, что я пыталась покончить с собой.

– Не будут, потому что ты не пыталась покончить с собой. Да, ты думала о таком варианте, но в решающий момент нашла в себе силы не совершать глупостей.

Через некоторое время Пейдж слабо улыбнулась:

– Ты всегда находишь способ, как превратить меня в главную героиню.

Дженна подняла брови.

– Но ты и есть главная героиня.

– Типа того.

– Типа того. И, насколько я тебя знаю, а я тебя знаю, через некоторое время ты превратишь эти события в позитивный опыт.

– Как, черт побери, я это сделаю?

– Найдешь способ, но прямо сейчас, я понимаю, в это трудно поверить.

Пейдж с подозрением сощурилась.

– Мам, ты промываешь мне мозг. Используешь силу убеждения, чтобы заставить делать то, что ты хочешь.

Дженна рассмеялась:

– Если бы только это было в моей власти.

Посидев молча несколько минут, Пейдж спросила:

– Выяснилось, кто на самом деле Джули Моррис?

Дженна вздохнула:

– Да. Но нам необязательно обсуждать это сейчас…

– Но я хочу. Кто она?

Пейдж посмотрела ей в глаза, и Дженна решила, что нет смысла утаивать. Рано или поздно пришлось бы рассказать, и, если Дженна не расскажет сама, есть шанс, что Шарлотта все выяснит и принесет новости на хвосте.

– Хорошо. Это Оливия Мастерс, сестра Оуэна.

Пейдж моргнула, не веря своим ушам. На ее лице по очереди отразились замешательство, гнев, недоверие. Тихая, почти незаметная красотка, которая бродила по школе, словно привидение, почти всегда молчала, играла на скрипке, словно ангел, и ненавидела Пейдж за лживые посты про Оуэна…Что-то не сходится.

– Я не понимаю… она сказала, что ей тоже устроили травлю… Она понимала, через что мне приходится проходить. Якобы и она была жертвой Келли Дарем…

– Возможно, это правда.

– Но тогда Шарлотта бы знала.

– Тогда я не могу объяснить, что творилось у нее в голове, но есть еще кое-какие новости о ней…

Пейдж насторожилась.

– В субботу вечером она пыталась покончить с собой, – мягко сказала Дженна.

Пейдж оцепенела. Значит, она говорила серьезно. Она правда хотела умереть. Вот почему Пейдж нужно было дождаться «Джули», нужно было попытаться ее остановить, по крайней мере, сейчас возникло именно такое чувство.