Не выходи из дома Льюис Сьюзен

– У нее не получилось, – сказала Пейдж, и ее слова прозвучали скорее как утверждение, чем как вопрос.

Дженна покачала головой.

– Как она…? Что она сделала?

– Приняла слишком много таблеток.

– А ты откуда знаешь?

– Мне сказала полиция. Насколько я знаю, она все еще в больнице.

– В той же, где была я?

Дженна кивнула.

Пейдж задумалась.

– С ней все будет нормально?

А ей не все ли равно? Она толком не понимала, но получается, что нет.

– Я не уверена, но думаю, мы это выясним.

Пейдж все еще пыталась уложить информацию в голове. Оливия Мастерс, сестра Оуэна. Пейдж вспомнила, как подходила к ней в школе, чтобы сказать, что не она написала тот пост об ориентации Оуэна. Оливия посмотрела на нее с презрением и в то же время под чужой личиной стала ее подругой.

– Она мне говорила, что ее мать умерла, – пробормотала Пейдж. – Но это неправда! Мама Оуэна жива!

Дженна не могла найти этому объяснения.

– Уверена, рано или поздно мы докопаемся до истины. А пока что ты не хочешь встать?

Пейдж не знала.

– А что мы будем делать сегодня? – спросила она. – Я не хочу в школу.

– А тебе и не надо, но мистер Чарльз спрашивает, нельзя ли ему прийти сюда с мисс Уиллис из пасторского комитета по взаимопомощи, чтобы поговорить с тобой.

Пейдж отпрянула. Это уж слишком.

– Мне обязательно с ними видеться? – запротестовала она.

– Ну, не прямо сию секунду, но им нужно услышать твою версию событий, как и полиции.

Пейдж это понимала, но все равно ей хотелось, чтобы все просто кончилось, чтобы можно было забыть о случившемся раз и навсегда. Неважно, что ни о чем другом она и думать не могла, ее мысли занимали Оливия и Оливер, который ее искал… Она не могла это переварить, хотя мистер Чарльз и мисс Уиллис собирались говорить о другом. Они хотели сосредоточиться на травле, на том, что привело ее на сайты самоубийц, и в последнюю очередь ей хотелось принимать участие в вынесении приговора Келли Дарем.

– Можно мне просто остаться в постели? – несчастным голосом спросила Пейдж.

– Разумеется, – ответила Дженна. – Я позвоню в школу и попрошу их повременить.

Несмотря на то что в присутствии Пейдж Дженна сохраняла хорошую мину, однако внутри у нее все клокотало от злости на ужасающую жестокость дочки Даремов. Она уже начиталась постов в соцсетях, видела обработанные фотографии, обидные слова, ужасные обвинения в сторону Джека и теперь была полна решимости не дать ни одному участнику этой мерзкой шайки выйти сухим из воды после содеянного. Поэтому Дженна оставила сообщение сержанту Маринер, чтобы та отзвонилась как можно быстрее, чтобы поговорить поподробнее, как выдвинуть обвинения.

– Не уверена, что мы далеко продвинемся, – заметила Ханна, отрываясь от своего ноута. – Я тут изучила вопрос, редко когда организаторам травли грозили какие-то последствия.

– Но должно же быть какое-то наказание, – настаивала Дженна, – никому, даже ребенку, не должны сходить с рук те вещи, какие они творили с Пейдж.

– Если ты почитаешь, то поймешь, что бывает куда хуже, однако пока мне не удалось найти ни одного случая, когда организаторам травли вынесли бы приговор.

– Нас это не остановит. Мне все равно, из какой семьи эта девочка, ей пора понять, что за все поступки приходится платить.

– Ричард на нашей стороне, – решительно сказала Ханна, – он разбирается в таких вещах.

– Разумеется, – согласилась Дженна. – Он сегодня в суде, я поговорю с ним попозже. Как минимум, можно будет получить приказ о пресечении антиобщественного поведения[56].

Ханна наморщила нос:

– Не уверена, что такие приказы выдаются за травлю и вообще что они до сих пор существуют. Разве консерваторы не собирались упразднить их, когда придут к власти?

– Поскольку для нас это нестандартная ситуация, то я не могу ответить, но учитывая, что задействованы Даремы, местные власти сочтут подобный приказ делом чести. Тогда должно быть возбуждено уголовное дело, которое ляжет пятном на репутацию этой девицы настолько же, насколько ее действия имели эффект на жертв.

– То есть на не поддающееся измерениям количество времени. Однако, в принципе, мне нравится идея.

Дженна просматривала сообщения, полученные за выходные, чтобы удостовериться, что не пропустила ничего жизненно важного. Найдя СМС от своего агента, датированное субботой, она с неохотой открыла его. Дженна пока что не готова была опустошать свой банковский счет и просить денег у Джека.

«Дженна, видел в новостях. Очень жаль, что такое случилось, уверен, что вы ее скоро найдете. Я мысленно с вами. Дайте знать, если я могу что-то сделать. Позвоните, как сможете».

Испытав огромное облегчение от того, что агент не собирался в ближайшей перспективе создавать ей трудности, она продолжила просматривать сообщения, пока не дошла до последнего сообщения от Джека: «Как она этим утром? Можно мне приехать?»

Дженна показала СМС сестре:

– Она не хочет его видеть.

– Честно говоря, никто из нас не хочет.

Дженна подняла брови:

– Ну, это делу не поможет. Я не могу его полностью исключить из нашей жизни. Ему не все равно, и я бы хотела заручиться его поддержкой для обращения в суд.

– Скорее всего, поддержкой ты заручишься, но подумала ли ты о Пейдж, как она будет себя чувствовать, если ты начнешь уголовное преследование?

Дженна обеспокоенно посмотрела на сестру:

– Да, наверное, я об этом не подумала. Полагаю, сначала надо обсудить это с ней.

– Вот и мне так кажется. Зная мою племянницу, у нее наверняка есть своя точка зрения на то, что должно случиться с обидчиками.

Дженна медленно кивнула, протянув руку к зазвонившему телефону:

– Алло. Это Дженна Мур.

– Миссис Мур, это мистер Чарльз, директор школы, мне только что передали, что Пейдж сегодня не сможет пообщаться с нами.

– Ей нужен отдых.

– Разумеется, я понимаю. Ей пришлось пройти через такое… И еще раз разрешите извиниться, что мы позволили ситуации зайти так далеко, и за то, что это вообще случилось. У нас есть четкие регламентации, как поступать в случае, если одни ученики травят другого, но в этот раз они с треском провалились, разумеется, мы будем разбираться.

– Приятно слышать, – холодно отозвалась Дженна.

На ее взгляд, сотрудники школы были виноваты не меньше, чем сама Дженна, за то, что не пресекли все на корню, и в свое время она поднимет этот вопрос.

– Уверен, вы понимаете, – продолжил директор школы, – что мы не в состоянии отслеживать все, что происходит во внеурочное время, но я уверен, зачастую Пейдж запугивали прямо в стенах школы, поэтому не сомневайтесь, что мы примем надлежащие меры. Мы будем выносить решение, когда выслушаем всех участников этой истории.

Поморщившись при слове «история», которое прозвучала так, будто это какой-то анекдот, который можно передавать из уст в уста, пока не услышишь что-то получше, Дженна сказала:

– У вас есть новости об Оливии Мастерс?

– Она, по-видимому, все еще в больнице, но доктора сказали, что она проснулась и даже села. Я пытался дозвониться до ее родителей, но они не перезвонили. Уверен, тут более эффективной будет работа полиции.

– А Оуэн в школе?

– Нет, не пришел.

Не удивившись, Дженна сказала:

– Хорошо, я вам сообщу, когда Пейдж готова будет пообщаться.

Она повесила трубку и переключилась на другой входящий вызов.

– Это Лесли Маринер, я получила ваше сообщение.

– Ах да, спасибо, что откликнулись. – Дженна повернулась к Ханне и одними губами сказала сестре, кто звонит. – Я тут подумала и хочу спросить, возможно ли выдвинуть обвинения против Келли Дарем и ее родителей?

Ханна подняла брови.

– Родителей? – эхом переспросила она.

Дженна кивнула. По ее мнению, они были так же ответственны за поведение дочери, а то и больше. Сержант Маринер вздохнула:

– Я боялась, что вы начнете думать об этом, хотелось бы вам чем-то помочь, но единственная статья, под которую попадают подобные дела, это преследование.

– Тогда начнем с этого.

– …но уголовные суды редко применяют подобную статью за травлю, особенно если это может закончиться тем, что преступником будет объявлен несовершеннолетний.

Дженна пришла в ярость:

– То есть это нормально, что моя девочка пострадала от их рук, но не нормально заставить их ответить за свои поступки? Вы это имеете в виду?

– Я понимаю вас, честное слово, на вашем месте я чувствовала бы то же самое, но я работаю уже давно и понимаю, под каким углом это дело будет рассматривать уголовный суд. Они предпочитают, чтобы с ситуацией разбирались родители, школа или социальные службы.

– А если Пейдж и правда покончила бы с собой? Тогда уголовный суд зачесался бы?

– Вполне вероятно, что и тогда не стали бы возбуждать уголовное дело, если доведение до самоубийства не было сопряжено с реальным, так сказать, физическим содействием в его совершении.

– То есть эти детки могут войти на сайт или отправлять СМС любому, подталкивая на страшный суд, а закон ничего против не имеет?

– Миссис Мур, я расстроена этим обстоятельством не меньше вашего…

– Не думаю.

– …но могу лишь сказать вам, что все обстоит так, а не как бы мне хотелось. Если вы спрашиваете меня, нужно ли привлекать их к ответственности, то да, в определенных случаях я так и делаю, и после того, как они ощутят на себе всю силу закона, то дважды подумают, прежде чем снова кого-то задирать. Но, боюсь, не все в моей власти. Вы, педагоги и общественные комитеты должны попытаться найти лучший способ, как с ними поступить.

Понимая, что диалог зашел в тупик, и памятуя, что она в любом случае не собиралась ничего делать, не посоветовавшись с Пейдж, Дженна сказала:

– Я благодарна вам за чистосердечие. Спасибо. И последний вопрос. Если мы все-таки решим, что не хотим спускать все на тормозах, можно выдвинуть частное обвинение?[57]

– Не вижу ничего, что бы вам помешало, но стоит поговорить с адвокатом.

Повесив трубку, Дженна сказала Ханне:

– Я никогда не смогу себе этого простить, разумеется, просто нужно было понять…

– Я могла бы помочь, – напомнила Ханна, – и обещаю, если Пейдж захочет, то я помогу ей пройти весь путь до конца.

Дженна была очень тронута.

– Нужно будет выбрать удобный момент, чтобы задать ей этот вопрос, но, думаю, сначала стоит переговорить с Ричардом, чтобы удостовериться, что это осуществимо, поскольку мы не можем просить ее идти в суд, а потом огорошить новостью, что это невозможно.

– Я вынужден посоветовать не делать этого, – сказал ей Ричард тем же вечером. – Не потому, что я считаю, будто у вас нет оснований. В соответствии с разделами два и четыре «Акта о защите от преследования», скорее всего, основания найдутся, вот только уголовному суду это не понравится, кроме того, вы должны отдавать себе отчет, каким стрессом это будет для Пейдж, а она и так натерпелась.

– О ней я беспокоюсь в первую очередь, – заверила его Дженна, – просто хотела узнать, возможно ли возбудить тяжбу, если Пейдж решит, что она этого хочет.

– Ну, я вам уже ответил, думаю, вам нужно принимать в расчет и то, против какой семьи вы выдвинете обвинения.

– Я не позволю им запугать меня, – с жаром заверила Дженна. – Люди, которые совершали преступления, должны расплачиваться так же, как и все остальные.

Никто не смотрел на Джека, который тихонько сидел в одном из кресел, хотя Дженна и ощущала кожей степень его дискомфорта. Интересно, казался ли он ей когда-либо более жалким, находящимся не в своей тарелке. Такое впечатление, что внутри он рассыпался на мелкие кусочки, целой осталась лишь внешняя оболочка.

– Все это лишь теоретизирование, пока мы не поговорили с Пейдж, – напомнила им Ханна.

Ричард кивнул:

– Как она сегодня?

– Много спала, покушала, – ответила Дженна. – Думаю, и то и другое – хорошие знаки.

– Она беспокоится об Оливии Мастерс, – напомнила ей Кей.

Дженна пояснила Ричарду:

– Мы еще не до конца разобрались, но, по-видимому, Джули Моррис – это Оливия Мастерс, сестра Оуэна Мастерса. Вы случайно не знакомы с ее родителями?

Ричард покачал головой:

– Вроде нет, даже не уверен, что когда-либо видел их.

Дженна посмотрела на сестру и мать.

– Ну, мы знаем лишь то, – сказала Ханна, – что с девочкой творится что-то странное, но не думаю, что удастся выяснить подробности, пока ее не отпустят из больницы.

– Думаю, мне пора, – сказал через пару часов Джек.

Ричард ушел не так давно, как и Кей, и Ханна. После этого Джек и Дженна укладывали младших спать, что заняло больше времени, чем обычно.

Уловив его отчаяние, Дженна успокоила:

– Она придет в себя.

Он кивнул и потянулся за курткой.

– Что ты думаешь о частном обвинении? – спросила она, пока Джек одевался. – Я знаю, что ты высказался «за», но после этого никак не комментировал.

– А что тут скажешь? Ты уже все решила. Если Пейдж захочет, то нужно так и сделать.

– «Но»? Я чувствую, что есть какое-то «но».

Джек на минуту задумался, решая, стоит ли продолжать, а потом произнес:

– Хорошо, я думаю, что вся эта тяжба нужна тебе, чтобы доказать себе и остальному миру, что ты замечательная мать, которая готова на все, чтобы наказать обидчиков дочери. Проблема в том, что мы уже подвели ее, и все это понимают. Нас не было рядом, ни тебя, ни меня, когда она в нас нуждалась, и никакие судебные разбирательства этого, увы, не изменят.

Дженна смотрела на него в упор. Он сказал правду, которую она упорно не замечала, и правда ей не понравилась.

– Ты сама спросила, – буркнул Джек.

– Ты прав, – в конце концов сказала Дженна. – Я поставила во главу угла себя и свою жажду мести и все еще готова ради мести на все что угодно, но обещаю, что ничего не произойдет, если Пейдж не захочет.

Все еще глядя Дженне в глаза, Джек проговорил:

– Я не сомневаюсь в тебе. И для справки: ты замечательная мать.

Дженна не согласилась, но решила перевести все в шутку:

– Моя очередь сказать, что ты замечательный отец?

Его глаза снова затуманились.

– Мы оба знаем, что это не так, поэтому давай не будем.

– Но раньше ты всегда был замечательным отцом.

– Пока все не испортил.

Когда Джек повернулся, чтобы уйти, Дженна спросила:

– Мне показалось или я слышу сожаление?

Стоя спиной к ней, он ответил:

– Я всегда буду жалеть, что сделал тебе больно.

– Но сделаешь больно снова?

В конце концов Джек обернулся.

– Я попробовал все уладить иначе, – признался он.

Дженна сглотнула и улыбнулась сквозь боль. Несмотря на все, что им только что пришлось пережить, Джек все равно предпочел быть с Мартой, а не с ними.

– А вы с Ричардом?

– Мы друзья.

– Он вроде хороший парень.

– Я не жду твоего одобрения.

– Прости, я не хотел, чтобы так прозвучало.

Какое-то время Джек торчал у двери, глядя куда-то в сторону, словно хотел еще что-то сказать, но не знал как.

– Мам! – внезапно захныкал сверху Уиллс. – У меня зубы болят!

Они переглянулись, Джек поднял одну бровь, взял ключи от машины и попрощался:

– Я позвоню завтра.

* * *

Два дня спустя Дженна сидела в святая святых – в кабинете директора школы, глядя на Оливию Мастерс поверх композиции из засушенных цветов. Также присутствовали мистер Чарльз, мисс Уиллис, занимавшаяся пасторским попечением[58] в школе, и элегантно одетая дама, которая представилась как Джудит Мерчант, тетя Оливии.

Вчера ближе к вечеру раздался звонок, и Дженну пригласили на встречу, которая должна была стать толчком к осуществлению так называемого восстановительного правосудия.

– Но я думала, что восстановительное правосудие подразумевает встречу с кем-то лицом к лицу, – запротестовала Пейдж, когда мать рассказала ей о предстоящей встрече. – Почему же я не могу присутствовать там?

– Пока что я знаю лишь то, что Оливия на данном этапе попросила, чтобы присутствовала только я, но это начало, уверена, по ходу включат и тебя.

– А папа? Он пойдет?

– Нет, только я.

– А кто еще там будет?

– Пока не знаю.

Сейчас Дженна смотрела на бледное, почти прозрачное лицо Оливии, уловив ту натянутость, с которой девушка держалась – сидела с такой прямой спиной, словно линейку проглотила, сцепив руки на коленях, – и не могла не заметить, насколько отчужденной она кажется. Определенно, очень красивая девушка, с копной блестящих светлых волос, струившихся по плечам, и идеальным овалом лица. Но, время от времени ловя взгляд ее миндалевидных глаз, Дженна понимала, что внутри за этим фасадом – пугающая пустота.

Пустая и жестокая?

Вероятно, с суицидальными наклонностями.

Когда все заняли свои места, мистер Чарльз открыл «слушания»:

– Оливия хочет объяснить свою роль в случившемся с Пейдж. Когда вы услышите, миссис Мур, то, что она собирается рассказать, уверен, вы поймете, какая недюжинная смелость потребовалось, чтобы прийти сюда. – Он обратился к Оливии: – Если захочешь все прекратить, просто скажи.

Оливия так и сидела, потупившись, и еле заметно кивнула.

Дженне не особо понравилось то, что с девушкой, пытавшейся убедить Пейдж свести счеты с жизнью, так носятся, как будто это она жертва, и Дженна одарила Оливию ледяным взглядом. Наверное, она и правда была чьей-то жертвой, раз пыталась убить себя.

Джудит Мерчант шепнула что-то на ухо племяннице. Что бы это ни было, слова тети заставили Оливию содрогнуться, а потом она снова кивнула.

– Моя племянница просит меня говорить от ее имени, – обратилась Джудит к Дженне. – Если у вас будут вопросы, то мы будем рады по возможности ответить.

Дженна переводила взгляд с Оливии на ее тетю и обратно и размышляла, почему родители Оливии не явились на встречу, чтобы оказать дочери поддержку, в которой та так явно нуждалась.

– Причины, почему Оливия подружилась с вашей дочерью под вымышленным именем, – начала Джудит, – довольно сложны, но, полагаю, их несложно понять. – Она умолкла на минуту, сжав руку племянницы. – Она выделила Пейдж, потому что завидовала ей.

Дженна растерялась.

– Объясню, – продолжила Джудит. – У Пейдж было все, о чем Оливия всегда мечтала. Хорошенькая, популярная, умная, умеет находить общий язык с другими, чего всегда так хотелось Оливии, но ей не хватало смелости попытаться.

Хотя Дженне и хотелось встрять и заметить, что девушка очень красива и, кроме того, талантлива в плане музыки, она ощутила, что скорее речь идет о неуверенности, чем о внешности или способностях.

– Кроме того, у Пейдж была любящая дружная семья. Наверное, это подтолкнуло Оливию к вашей дочери сильнее всего. Ей хотелось быть Пейдж или общаться с ней так, как она никогда не могла общаться с кем бы то ни было, но Оливия боялась приближаться. Тогда Оуэн, ее брат, подружился с Пейдж в надежде, что через него Оливия узнает Пейдж получше. Он рассказывал о ней Оливии и о том, что узнал о взаимоотношениях Пейдж со своей семьей, о том, какими счастливыми вы казались, в каком шумном и дружном доме Пейдж живет со своими братишками и сестренкой. Оливии казалось, что у Пейдж идеальная жизнь и просто потрясающий характер. Она не боялась отстаивать свое мнение, не боялась быть замеченной в школе, не стеснялась отвечать на вопросы, играть в спектакле или быть участником школьной команды, стоило ее лишь попросить. И во всем она получала поддержку от друзей и, что важнее всего, от родителей.

Дженна наблюдала за Оливией, сидевшей неподвижно и отчужденно, девушка как будто отдалялась, словно бы ее готова была поглотить какая-то тьма.

Что с ней не так?

– Оливии отчаянно хотелось стать частью жизни Пейдж. Ей хотелось стать для Пейдж значимой. Она придумала единственный способ заинтересовать Пейдж. Или, я бы сказала, сделать Пейдж зависимой от себя. Она решила настроить всех остальных против Пейдж, чтобы Пейдж в конце концов поверила, что Джули Моррис, как называла себя Оливия, ее единственная подруга.

Дженна ждала, когда же Оливия посмотрит ей в глаза, но та по-прежнему не поднимала головы.

– Оливия начала со взлома страницы Пейдж на Фейсбуке, чтобы все выглядело так, будто Пейдж обвиняет Оуэна в гомосексуализме. Оуэн был в курсе и помогал сестре, хотя и ужасно боялся, что все узнают его личный секрет. Он боялся не реакции друзей, а того, как воспримет отец, но до этого я еще дойду. План Оливии трещал по швам и, наверное, провалился бы, если бы школьная задира Келли Дарем не ухватилась за эту возможность и не развернула целую кампанию против Пейдж.

Дженна молчала, ожидая продолжения.

– Итак, Оливия растрезвонила всем про ориентацию брата, и все ополчились не против него, а против предавшей его подруги. На это Оливия и надеялась, ведь теперь у нее появилась возможность предложить дружбу.

Дженна в глубине души была потрясена. Как девушка в возрасте Оливии могла разработать такую хитроумную комбинацию и тем более воплотить ее в жизнь?

– И куда это должно было тебя привести? – резко спросила она Оливию.

Та стрельнула в сторону Дженны глазами, но не ответила.

– Я не думаю, что Оливия вообще верила, что у нее что-то выйдет, – ответила Джудит за племянницу.

Дженна ждала, что Оливия подтвердит или опровергнет, но она явно не собиралась делать ни того ни другого. Джудит продолжила:

– Во многом благодаря Оуэну, который присоединился к свите Келли Дарем, Оливия могла предупреждать Пейдж о том, что для нее готовят, или утешать после того, как все случилось.

– Почему ты просто не пожаловалась педагогам? – спросила Дженна. – Ты втянула мою дочь в ужасную историю… как ты можешь называться ее подругой? Да ты даже самой собой не была, когда набивалась ей в подруги.

Оливия вспыхнула, но промолчала. Тетя сказала:

– Я должна объяснить, что творится у моей племянницы дома. Много лет она была жертвой травли со стороны родителей, как и Оуэн, хотя с Оливией обходились куда жестче. Причем все настолько плохо, что девочка порой не может трезво оценить какие-то ситуации. Она серьезно пострадала от жестокого обращения, психологически, физически и в сексуальном плане… это непоправимый урон… – Джудит замолчала, чтобы сделать вдох, который получился похожим на всхлип. – Разумеется, я подозревала, но жила так далеко…

Дженна перевела взгляд на Оливию. Разумеется, жалко девушку из-за того, что ей довелось пережить, но Дженна не могла проигнорировать то, что она сотворила с Пейдж.

– После одного особенно жестокого случая Оливия вышла онлайн пообщаться с Пейдж, и та начала говорить, что больше не может терпеть травлю. И тогда Оливия предложила им вместе покончить со своими несчастьями.

Дженна снова посмотрела на Оливию. Неважно, насколько надломленной была эта девочка, но нужно дать ей понять, что нельзя безнаказанно совершать то, что она практически совершила.

– Оливия условилась встретиться с Пейдж в прошлую пятницу и поехала на автобусе в Россили, а Пейдж направила в Уайтфорд-Сэндс, Оливии хотелось в последний раз зайти на могилу к бабушке. Там ее нашел отец и отвез домой, запер в комнате, отобрав телефон и компьютер, и оставил, а сам с женой, моей сестрой, повез Оуэна к целителю на севере Уэльса, чтобы очистить его от грехов. Грех – это его ориентация.

Дженна внутренне содрогнулась. Что это за родители, ради всего святого? Как они могли так чудовищно вести себя по отношению к собственным детям? Очищать за гомосексуализм? Насиловать родную дочь?

– Оливии удалось вырваться только в субботу вечером, – продолжила Джудит. – Тогда она пошла в ванную, открыла все шкафчики и выпила все таблетки, какие только смогла найти. Рано утром приехали родители с Оуэном. Когда они поняли, что произошло, то отказались вызывать «Скорую помощь». Я не знаю, готовы ли они были и правда дать Оливии умереть, но, слава богу, Оуэн стянул у отца телефон, заперся в ванной на первом этаже и вызвал службу спасения. Он все еще был в ванной, когда приехали «Скорая» и полиция, и не выходил, пока его не убедили, что родителей забрали.

В комнате повисло пугающее молчание. Дженна видела, как по щекам Оливии тихо катятся слезы. К ее удивлению, девушка внезапно заговорила тихим голосом, все еще крепко держа тетю за руку:

– Я бы поехала к Пейдж в тот же вечер, если бы смогла, но не для того, чтобы осуществить план, а чтобы убедить, что это неверный путь. Я хотела рассказать ей о себе, о том, что родители творили со мной и Оуэном, я хотела попросить ее рассказать кому-нибудь, но было слишком поздно. Автобусы уже не ходили, а больше я никак не могла туда добраться. Я пыталась найти мобильник и компьютер, но не могла, а стационарного телефона у нас нет. Тогда я села и написала записку тете Джудит, которую она так и не получила. Думаю, родители уничтожили ее.

– Мне не разрешали видеться с племянником и племянницей с тех пор, как умерла моя мать, – сказала Джудит Дженне, – то есть уже более десяти лет. С тех пор родители начали измываться над ними. Я уже говорила, что всегда боялась этого, но доказательств не было, а мой зять, работавший старшим администратором в городском совете, умел обращаться с социальными службами. Тем не менее мне стоило бы попытаться. Думаю, я просто не могла заставить себя поверить, что родная сестра творит такие вещи. Теперь я понимаю, что сестра была под стать своему мужу. – Она обняла Оливию, и Дженна заметила, как та напряглась, прежде чем успокоиться.

– В понедельник Оуэн и Оливия вели себя очень смело, – продолжила Джудит. – Большую часть дня они общались с полицией, рассказав им все без утайки. Оуэн позвонил мне в воскресенье, так что я присутствовала при допросах, а сейчас решается вопрос о том, чтобы дети жили со мной.

Дженна перевела взгляд на директора школы. Понятное дело, теперь ему не придется ничего предпринимать в отношении Оливии. Мистер Чарльз явно испытывал облегчение, возможно, и сама Дженна тоже, правда, ей требовалось время, чтобы все это переварить.

– А что случилось с вашей сестрой и ее мужем?

– Их арестовали в понедельник, сегодня должны выдвинуть обвинения. Если их выпустят под залог, то наверняка вынесут запретительное постановление, чтобы они не приближались к детям. Однако мы не хотим рисковать, поэтому мы решили, что если родителей освободят, то Оливии и Оуэну лучше будет оказаться так далеко отсюда, как только я смогу их увезти.

– А где вы живете? – спросила Дженна.

– В Кенте, неподалеку от Дила. Там есть симпатичная школа, где Оливия сможет продолжать заниматься музыкой. Надеюсь, они с Оуэном начнут жизнь с чистого листа, в новом месте, среди новых друзей и рядом с тетей, которая хочет подарить им всю любовь, какую они только заслуживают.

Дженна надеялась, что детям будет оказана еще и профессиональная помощь, правда, смогут ли они полностью оправиться от такого ужасного детства? Она посмотрела на мистера Чарльза и мисс Уиллис, а потом обратилась к Оливии:

– Я бы хотела пересказать Пейдж то, что услышала здесь. Думаю, она имеет право знать.

Оливия посмотрела на нее затравленными глазами.

Страницы: «« ... 2324252627282930 »»

Читать бесплатно другие книги:

Если для нас «любить» означает «страдать», значит, мы любим слишком сильно. В этой книге рассматрива...
Новый роман от автора бестселлера «Не отступать! Не сдаваться!». Кровавая «окопная правда» 1945 года...
Ржевское побоище глазами его непосредственных участников и современных историков! Вся правда об одно...
Третий том альт-исторической саги "Никто кроме нас". Уничтожении эскадры адмирала Того кажется мелоч...
В сборнике рассказы о женщинах разных возрастов. Каждая из них совершает маленькие личные подвиги на...
Вашему вниманию предлагается книга стихотворений Татьяны Ашурковой «Нашла проталину свою». Это стихи...