Не выходи из дома Льюис Сьюзен

Дженна осторожно посмотрела на нее. Это правда, Пейдж не дура, но, будучи матерью, Дженна никогда не принимала слова детей за чистую монету.

– Мам, хватит так на меня смотреть, – пожаловалась Пейдж. – Я просто болтаю с друзьями и ребятами из других школ, которые проходят те же предметы. Все совершенно невинно.

– Пусть и дальше будет так… и если кто-то незнакомый пытается втянуть тебя во что-то…

– Все нормально, о’кей? Я знаю правила. Я не позволю себя уболтать ни на что такое, о чем ты думаешь. Господи, только послушай их, почему они постоянно так верещат?

– Потому что они маленькие. Ты тоже была маленькой, а теперь выросла и превратилась в ворчливую девушку-подростка, которая старается не смеяться над нашими шутками, но не может сдержаться, даже когда ей ужасно стыдно и хочется, чтобы мы были родственниками кого угодно, но только не ее.

– Жутковато, когда ты читаешь мои мысли, – сообщила Пейдж, одарила мать излишне широкой улыбкой и скрылась из виду.

Намного позже, когда грелки были наполнены, истории прочитаны, дети поцелованы на ночь, Джек вернулся на кухню и увидел, что Дженна сверяется со списком дел.

– Кажется, настроение у Пейдж сегодня получше, – заметил он, собираясь поставить чайник.

Дженна кивнула:

– Слава богу. Так хорошо, когда она смеется. Я всегда расслабляюсь и только тогда ощущаю, в каком напряжении нахожусь из-за нее.

Джек подошел, чтобы заключить Дженну в свои объятия, со словами:

– Ты замечательная мама, Дженна Мур. Ей повезло с тобой, и она это знает.

Глаза Дженны светились, когда она посмотрела в глаза мужа.

– Но больше всего она любит папочку. И я не могу ее винить за это.

Он страстно поцеловал жену, слегка наклонив голову над кухонным столом. Они могли бы зайти и дальше, если бы тоненький голосок не позвал с лестничной площадки:

– Мама, Уиллс говорит, что у меня чудище под кроватью.

Когда Дженна снова уложила Флору и вернулась на кухню, Джека не было – он ушел, оставив записку, что взял Пончика погулять на пляж.

– В кромешной тьме? – спросила она, когда Джек поднял трубку.

– Луна светит, и я взял с собой фонарик.

– Ты уверен, что ты не в пабе?

– А что, если и в пабе? Ты возражала бы?

– Только если ты пытаешься скрыть это от меня. Сколько ты там пробудешь?

– Еще десять минут, не больше.

– Ладно. Я открою бутылку и залью горе вином.

– Какое еще горе?

– Тот факт, что Совет по делам искусств не увеличил нам грант.

– Ну, может, еще и увеличит, – не сдавался Джек, – так что открой вино и повесь на дверь спальни табличку: «Не беспокоить».

Дженна со смехом сказала:

– Как будто кто-то обращает на нее внимание.

Повесив трубку, она ответила на звонок стационарного телефона.

– Джен, это Маркус. Ты как?

– Хорошо, спасибо, – ответила она, как обычно обрадовавшись младшему брату Джека. – А вы как?

– Все нормально. Все еще планируем навестить вас летом, если не возражаете. В прошлый наш приезд дети оторвались по полной.

– И наши тоже. Разумеется, мы не возражаем. Мы вам рады.

– Приятно слышать, но, если ваш новый проект заработает к лету на полную мощь…

– Все равно приезжайте, даже не думайте. Джек вышел ненадолго, но ты можешь позвонить ему на мобильный или я попрошу его перезвонить, когда вернется.

– Спасибо, я только хотел спросить, собирается ли он завтра заехать навестить маму?

Дженна удивленно сказала:

– Он только что вернулся оттуда. Он не говорил, что планы поменялись?

– Э-э-э… прости… я понятия не имел. Ну, раз он уже с ней повидался, то это ответ на мой вопрос.

– Хочешь, чтобы он тебе перезвонил?

– Да, пусть позвонит, если будет время.

– У него для тебя всегда найдется время. Передай привет Пенни и детям.

– Конечно же! Вам тоже привет.

Положив трубку, она на цыпочках поднялась по лестнице, опустошила корзины для грязного белья из комнат Джоша и двойняшек, а потом тихонько постояла рядом с дверью в комнату Пейдж, слушая музыку внутри. Это была та же песня, которую Дженна слышала и в другие разы, только не знала, играет ли она через компьютер или с айпада через колонки. Да и какая разница? Голос у певца был приятный, сильный, но нежный, мотив слегка навязчивый. Интересно, это какая-то очередная юная звезда или кто-то из знакомых Пейдж? Теперь многие ребята выкладывают видео или аудио в Сеть, так что это вполне может быть местный парень, который жаждет славы.

Дженна спросила бы у дочери, но тогда та догадается, что мать подслушивала. Поэтому она на цыпочках ушла, решив сегодня отложить стирку, вернулась в комнату и зажгла свечи. Они уже давненько не занимались с Джеком любовью, то были слишком уставшими, то кто-то из детей спал с ними в одной постели или же Дженна просто засыпала к тому времени, как Джек возвращался домой. Однако сегодня у нее было что ни на есть любовное настроение.

Нарциссы обладают веселым нравом, в отличие от скромников-первоцветов или роз, которых можно обвинить в высокомерии. Нарциссы считаются традиционным цветком Уэльса, их носят на День святого Давида[29], они на протяжении всей весны озаряют магистрали, переулки, леса, парки и сады своим сиянием. Такое впечатление, что они говорят: вот и мы, зиме конец, любите нас, рвите нас, дарите нас, но только не проходите мимо.

Пейдж не помнила, что там дальше, она даже эту первую часть короткого эссе, написанного около месяца назад, вспомнила с трудом.

Во славу Нарциссов.

Мисс Кендрик просто обожала эти цветы и не переставала талдычить о них сейчас, когда вся сельская округа была усыпана ими.

Пейдж вынуждена была признать, что цветы очень симпатичные. Глядя на них, людям хотелось и дальше любоваться природой. Это она тоже написала в сочинении, но не помнила, куда вставила в текст. Неважно, никто не собирался ее проверять на знание эссе, Пейдж просто пыталась сосредоточиться на чем-нибудь, чтобы отвлечься от волнений и страхов по поводу предстоящего дня.

Оливер точно будет на пляже. Каллум подтвердил это в разговоре с Шарлоттой вчера вечером. И Лиам тоже. Пейдж с Шарлоттой несколько часов болтали по видеосвязи после сообщения от Каллума, а потом еще и утром, обсуждая, не будут ли они выглядеть толстыми в гидрокостюмах и что сделать с волосами.

Сейчас они сидели в машине мамы Шарлотты и ехали через Барри-Грин в Ллангеннит. Пейдж сидела на заднем сиденье, смотрела в окошко на миллионы нарциссов, распустившихся вдоль дороги, и пыталась унять подступавшую тошноту. Она старалась успокоиться, думая обо всем, о чем угодно, кроме Оливера, но, к несчастью, могла думать лишь о нем. Она задавала себе миллион вопросов, например, вспомнит ли он ее? Надеялся ли он, что она приедет? Понравится ли ему, как она заплела косу и перебросила ее через плечо? Решит ли он, что Пейдж выглядит круто и утонченно, как модель в журнале, с которой она слизала эту прическу? Скорее всего, он вообще ее не заметит. Господи, пожалуйста, лишь бы не сделать и не ляпнуть чего-то глупого и не выставить себя законченной идиоткой.

Она почти не спала, так была взбудоражена. Чтобы ухудшить ситуацию еще в сотню раз, она вчера вечером отправила ему заявку «в друзья».

Зачем она это сделала? Как отменить заявку?

– Я не думаю, что он успел ее увидеть, – с утра по видеосвязи заверила ее Шарлотта. – Он не из тех, кто постоянно заходит в свой аккаунт, как мы с тобой.

– Он, наверное, думает, кто я вообще, черт возьми, такая, – простонала Пейдж. – Даже если он и знал, как меня зовут, – а я готова поклясться, что он не знал, – то будет недоумевать, почему я вдруг взяла девичью фамилию матери.

– Ну, вряд ли ты могла попроситься в друзья со страницы, которую атакуют дармиты.

– По крайней мере, они не постили ничего после той гадости про тебя.

Шарлотта, похоже, уже забыла о случившемся.

– Слушай, как считаешь, нам стоит надеть обычные купальники под гидрокостюм или бикини?

– На мне будет бикини и футболка. Надо сказать ему, что я посмотрела его видео?

– Ну, если к слову придется, хотя я бы умолчала о том, сколько раз ты его посмотрела, а то решит еще, что ты его преследуешь. О, кстати, это мне напомнило… было еще что-нибудь от этой Джули?

– Нет, она меня не преследует. Думаю, ей просто одиноко.

– Но она так и не сказала, кто она такая, и ведь возможно, что это даже не девушка. Это может быть чей-то папа или брат, которому нравится притворяться школьницей.

– Тогда как он узнал про все, что происходит с Оуэном и дармитами?

– Понятия не имею, просто мне кажется странным, что она не говорит своего реального имени.

Пейдж тоже так думала. Но при этом вчера больше часа провела онлайн с Джули, болтая обо всяких вещах, о которых станут разговаривать только девочки: любимые музыкальные группы, фильмы, косметика, которую они пробовали, а еще о том, строгие ли у них родители и легко ли быть частью большой семьи. Такое впечатление, что Джули нравилось слушать о семье Пейдж. Ну, Пейдж не настолько тупая, чтобы делиться чем-то по-настоящему личным, она не собиралась этого делать, пока Джули не раскроет, кто она на самом деле.

Пейдж посмотрела на телефон, который пискнул, сообщая об СМС.

«Ты жалкая неудачница. Думаешь, мы не вычислили твой новый аккаунт на ФБ? Какая же ты маменькина дочурка, мерзкая зубрилка!»

Это от Келли, уже четвертая за утро. Она даже не потрудилась скрыть, что является отправителем этой гадости, так что Пейдж лишь еще раз удостоверилась, что Келли и Джули – не один и тот же человек.

Пришло новое сообщение.

«Такой уже пробовала?»

Пейдж открыла вложение. На картинке был изображен гигантский член. Понимая, какой смешной эта шутка показалась дармитам, она быстро выключила телефон. Она не позволит им испортить день, кроме того, в деревне Ллангеннит Сеть все равно не ловит, так что телефон ей не понадобится.

Впереди показалась бледно-синяя гладь моря, и Пейдж подалась вперед, положив руки на спинку кресла Шарлотты. Они уже проехали паб «Королевская голова», так что оставалось минут десять.

Пейдж не думала о дармитах. Они ничего не значили, и Пейдж не собиралась рассказывать Шарлотте об обидных эсэмэсках, иначе все закончится перемыванием костей дармитам, а ей хотелось про них позабыть.

– Мне было бы спокойнее, если бы на пляже дежурил спасатель, – со вздохом заметила мама Шарлотты.

– Это не опасно, – заверила Шарлотта. – Тут никто ни разу не тонул. По крайней мере, из серферов.

– Ты уверена?

– Конечно. Да и мы тут бывали уже сотню раз, мама. Это не какое-то незнакомое место.

Поскольку это было правдой, то Люси Гриффитс больше ничего не сказала, она заехала на стоянку для автоприцепов, а потом свернула к парковке, раскинувшейся за дюнами. На парковке скопилась целая куча машин, люди приезжали и уезжали, некоторые были смутно знакомы Пейдж, но большинство она никогда не видела.

– Ты в курсе, они уже тут? – прошептала Пейдж Шарлотте, пытаясь найти глазами черный «Форд Фиеста» Оливера.

– Наверное, – ответила Шарлотта. – Когда мы выезжали, пришла СМС от Каллума, что они уже выходят.

Пейдж хотела забрать свою доску из багажника машины Люси, пытаясь при этом удержать на ветру свою косу, и тут поняла, что настроение повысилось, стоило ощутить резкий привкус свежего морского воздуха на своих губах. Море издавало постоянное негромкое ворчание, которое перемежалось с криками чаек и странными обрывками музыки, долетавшими из чьей-то машины.

– Он не сказал, Оуэн с ними? – спросила Пейдж, почувствовав нервное напряжение при мысли об этом. Если да, то это будет первый раз, когда она его увидит после ужасного поста на Фейсбуке, поскольку с тех пор он ни разу не появлялся в школе.

– Нет. Но вчера он сказал, что, скорее всего, поедет. Все нормально, не стоит волноваться. Ты же знаешь Оуэна, он слишком милый, чтобы затаить на кого-то злобу, особенно за то, чего ты не делала, как он сейчас уже должен был понять.

Понимая, что чувствовала бы себя куда увереннее, если бы Оуэн ответил на все ее письма и сообщения, Пейдж отошла в сторонку, пока Люси суетилась вокруг Шарлотты, напоминая, чтоб та не рисковала, не переохлаждалась и не разговаривала с незнакомцами.

– Мне же не шесть лет, – запротестовала Шарлотта.

Люси со смехом обняла ее:

– Я просто подтруниваю, но с незнакомцами не разговаривай. Все нормально, Пейдж? Все забрала?

– Да, все хорошо, – заверила ее Пейдж, немного завидуя статусу Шарлотты – единственный ребенок. Не то чтобы Пейдж не любила братьев и сестренку, когда те не сводили ее с ума, а это происходило почти постоянно, но было бы неплохо, чтобы мама и папа хоть изредка принадлежали ей одной.

Спустя несколько минут, проводив Люси, они двинулись по тропинке, ведущей через дюны, крепко зажав доски под мышками и повесив на плечи тяжелые сумки.

– Ты обратила внимание? Такое впечатление, что мы единственные, кто идет в том направлении. Кажется, все остальные уходят, – заметила Пейдж.

– Наверное, приехали пораньше, – ответила Шарлотта. – Господи, тут просто дубак, да? Давай поторопимся. Скажи, моя задница не кажется огромной в этом костюме?

Пейдж послушно посмотрела.

– Не глупи. Ты супермодель. А моя задница как?

– Огромная, – вынесла вердикт Шарлотта.

Глаза Пейдж округлились.

– Как будто у кого-то с сороковым размером может быть огромная задница. Я тебя умоляю.

Хихикая, они топали по песку, стараясь не столкнуться с другими серферами, уходившими с пляжа.

– Мне кажется, они знают что-то, чего мы не знаем, – прошептала Пейдж.

– А вот и Каллум! – воскликнула Шарлотта, увидев, как парень показался из-за холма. С ним были Мэтт и Райан, но никаких следов Оуэна, Оливера и Лиама.

– Не волны, а хрень какая-то, – сказал Каллум, когда подошел к ним. – Пустая трата времени. Мы едем в кафе.

– Ты взяла с собой деньги? – спросила Шарлотта у Пейдж.

Пейдж ее не слышала, поскольку заметила Оливера. Он выглядел просто потрясающе – умереть не встать – в своем гидрокостюме, темные волосы развевались на ветру, а белоснежные зубы блестели, когда он смеялся. Пейдж показалось, что она грохнется в обморок.

– У меня пять фунтов, – промямлила она и быстро отвернулась, пока окружающие не поняли, куда она уставилась.

Он здесь! Он идет к ней вместе с группой своих приятелей, и в любую секунду она с ним поздоровается. О господи! О господи! Пейдж испытывала такую радость и такой ужас, что не знала, как поступить. Упомянет ли он ее заявку «в друзья»? Может, он ее уже принял. Что тогда говорить? Ей хотелось показаться остроумной и образованной, кем-то, с кем ему понравилось бы общаться, но она не знала, как это сделать.

– Пойдемте, если вы с нами! – крикнул Каллум.

Пейдж повернулась и поняла, что Шарлотта уже убежала, чтобы догнать ребят. Пожалуйста, господи, пусть Оливер не подумает, что она ждала его.

– Он тут, – прошептала она, поравнявшись с Шарлоттой.

– Да ты что! – иронично ответила та.

– Думаешь, он меня видел?

– А я-то откуда знаю? – Шарлотта бросила взгляд через плечо, чтобы понять, насколько далеко от них Оливер и его компания, и задохнулась от шока. – Боже! Боже! Боже! Лиам только что мне подмигнул. Мне нужен кислород! Он просто потрясающий. Как думаешь, он смотрит на мою задницу?

– Тсс, они нас услышат, – смеясь, предупредила Пейдж.

Сзади послышался взрыв смеха, и Пейдж тут же напряглась. Господи, хоть бы он не рассказывал своим друзьям, что она отправила ему заявку «в друзья». Если выяснится, что они смеялись над этим, Пейдж упадет и умрет. Если бы она этого не сделала, то могла бы не чувствовать себя так глупо и не смущалась бы, ей не было бы так тошно от самой себя.

Хотя кафе было переполнено, Мэтту и Райану удалось занять пару столиков у окна, когда ушли другие посетители, а Каллум направился к стойке сделать заказ.

– Я бы угостил вас, – сказал он Пейдж и Шарлотте, – но у меня всего лишь…

– Да все нормально, – заверила его Шарлотта, схватив пятерку у Пейдж. – Тебе капучино?

– С шоколадом, – ответила Пейдж.

Поскольку напитки в кафе готовил единственный бариста, пришлось ждать целую вечность, но вот наконец они расселись за столиками: Оливер и его приятели – в одном конце, а Пейдж и Шарлотта – в другом. Это была катастрофа, но поскольку девушки вряд ли могли попросить Каллума и остальных поменяться местами, то не оставалось выбора, кроме как наслаждаться одним только фактом, что они в том же заведении, что и Оливер с Лиамом. Чувствовали ли Оливер и Лиам то же самое, сомнительно, поскольку они практически не смотрели в их сторону, болтая и смеясь с остальными своими друзьями. Но потом, когда разгорелся жаркий спор, кто сегодня забьет за Уэльс в Кубке Шести наций[30], Оливер поймал взгляд Пейдж и улыбнулся. Она чуть не упала в обморок, но слава богу за рефлексы, поскольку только рефлекторно ей удалось улыбнуться в ответ.

– Ты это видела? – прошептала она Шарлотте, как только он отвернулся.

– Шутишь? Он определенно запал на тебя.

– Ты уверена, что это не просто вежливость?!

– Если хочешь, можешь убеждать себя, но на меня он так не смотрит.

– Господи! Что мне делать, как считаешь?

– Пригласи его на оргию.

– Я серьезно!

– Ну, тогда я не знаю…

– Я же не могу просто подойти и поговорить с ним.

– Может, он сам подойдет. Каллум, негодник! Это моя чашка!

– Прости, – засмеялся Каллум, отставив чашку Шарлотты и взяв свою.

– Эй, Шарлотта! – крикнул какой-то парень.

Когда Шарлотта поняла, что это Лиам, у нее глаза чуть не вылезли из орбит.

– Господи, он меня зовет, – пробормотала Шарлотта, обращаясь к Пейдж и поднимаясь на ноги.

Пейдж отчаянно хотелось, чтобы Оливер тоже ее позвал, но она могла лишь смотреть и завидовать, когда Шарлотта подошла к другому концу длиннного стола, где Лиам уже отодвинул для нее стул. Прошло несколько минут, Пейдж поразилась той легкости, с которой подруга общалась с Лиамом, пока Оливер с рассеянным видом болтал с другими своими друзьями. В конце концов Пейдж начала чувствовать себя законченной неудачницей, она наклонилась к Каллуму и спросила:

– А почему Оуэна нет?

Брови Каллума удивленно поползли вверх.

– А сама-то как думаешь?

Поняв, что из-за нее, Пейдж вспыхнула:

– Я думала… то есть ты ведь сказал ему, что это не я, правда?

– Разумеется, я сказал, но он все равно отказался приходить сегодня, если тут будешь ты.

Пейдж не знала, что и сказать.

– А теперь ближе к делу, – заявил Каллум. – Мы собираемся ко мне смотреть матч чемпионата Шести наций. Я уже сказал Оуэну, что хочу его увидеть, поэтому, будь добра… ну, ты понимаешь, не ходи с нами… У Оуэна выдалась тяжелая неделя, и, думаю, ему нужно разобраться, кто его настоящие друзья.

У Пейдж сжалось сердце, у нее так шумело в ушах, что она почти не слышала себя, когда пробормотала:

– Да, разумеется. Не беспокойтесь, я бы в любом случае не пошла. – Ей хотелось уйти немедленно, убраться как можно дальше отсюда, но Люси вернется только через пару часов, а телефон не ловит, и маме на позвонить.

Она попыталась встретиться глазами с Шарлоттой, но Шарлотта была слишком занята. Каллум переключился на кого-то другого, развернувшись к ней вполоборота, так, словно специально исключил ее из круга. Она не понимала. Он не вел себя так, когда они сидели рядом на английском или когда репетировали пьесу. Правда, тогда и поговорить-то возможности не представлялось, мисс Кендрик была слишком строгой, чтобы позволить праздные, по ее мнению, разговорчики на ее занятиях.

Пейдж чувствовала себя отвратительно, продолжая и дальше сидеть не при делах, поэтому взяла сумку и пошла в дамскую комнату. Вместо того чтобы войти туда, она резко развернулась в сторону выхода и, забрав доску, потопала прочь из кемпинга. Отсюда недалеко до «Королевской головы», около мили по узкой сельской дороге, и, если повезет, оттуда она сможет позвонить маме и попросить забрать ее.

Увы, ничего не вышло, поскольку даже там мобильный не работал, а паб оказался закрыт, поэтому она не смогла попасть внутрь и воспользоваться стационарным телефоном. Она не знала, что делать. До дома пешком было слишком далеко, кроме того, она слишком замерзла и сомневалась, что сможет преодолеть такое расстояние.

От слез защипало глаза. Пейдж отложила доску и еще раз подергала ручку двери паба, просто на всякий случай.

Точно заперта.

В отчаянии Пейдж обогнула здание, вскарабкалась на крышу парковки, подняв телефон повыше, чтобы поймать сигнал из ниоткуда, но тщетно, индикатор сигнала даже не блеснул, ни одной палочки…

Не стоило убегать из кафе. Глупый, ребяческий поступок, тем более не сказав Шарлотте. Шарлотта уже наверняка волнуется, куда запропастилась Пейдж, и хочет узнать, почему она ушла, не попрощавшись, а Каллум наверняка ей скажет. Что произойдет тогда? Все бросятся искать ее? Или просто решат, что она в плохом настроении и появится, когда успокоится?

Наверняка они думают, что она повела себя как ребенок.

Часть ее отчаянно рвалась обратно, но она выставит себя полной идиоткой, если заявится в кафе с доской наперевес, словно выводила доску на прогулку или что-то типа того. Что она им скажет? Куда она ходила? «Я разозлилась, потому что Каллум явно не верит, что мою страницу в Фейсбуке взломали? Я обиделась, потому что все хотят посмотреть матч с Оуэном, а не со мной?» Можно просто сказать, что нужно было позвонить и она пыталась найти сигнал.

Ага, а без доски прямо никак!

Это было лучшее, что ей удалось придумать, но все равно не хотелось идти обратно. Каллум явно не хочет ее видеть, значит, Мэтт и Райан тоже, а Пейдж ни за что не станет навязываться!

Бросив сумку на первый попавшийся столик для пикника, Пейдж беспомощно уставилась на свой телефон. Интересно, волнуется ли Оливер или он даже не понял, что она ушла? Прошло уже полчаса, так что Шарлотта, без сомнения, уже сбегала на разведку в женский туалет, а значит, они уже должны размышлять, что с ней случилось.

Но если и так, они явно не обратили на нее внимания, когда через пару минут проехали мимо на «Форде Фиеста» Оливера, закрепив доски на крыше. Оливера Пейдж не заметила, но Каллум точно сидел на пассажирском сиденье, а Шарлотта – на заднем. Еще одна машина с досками на крыше ехала следом. Пейдж увидела там Райана и Мэтта, а за рулем, ясное дело, был Лиам.

Если бы Пейдж не спряталась на парковке так, что они почти уже промчались мимо, когда она их заметила, то и они бы ее тоже заметили. Через пару секунд их и след простыл, и Пейдж внезапно ощутила себя такой одинокой и брошенной, как будто в целом мире нет для нее места.

Пейдж пыталась убедить себя, что это чушь, но сейчас она чувствовала именно так, а тот факт, что теперь она не может добраться до мамы с папой, лишь усугублял ситуацию. Вчера они ужасно поссорились, она понятия не имела почему, просто услышала, как родители орут друг на друга, вставила наушники и включила музыку. Пейдж ненавидела, когда они ругались. Не то чтобы это случалось часто, но когда случалось, то возникало ощущение чего-то неправильного и страшного. По крайней мере, утром все выглядело нормальным, хотя она видела их лишь мельком, но мама сказала, что они не поедут на серфинг после футбольного матча, поэтому нет никаких шансов встретить их здесь.

Пейдж надо собраться с духом, напомнить себе, что она уже не ребенок, что-нибудь придумает. Она уверена, что мистер Диксон, один из учителей физики, живет в деревеньке поблизости, проблема в том, что она понятия не имеет, в каком из домов. Можно, конечно, постучаться в чей-нибудь дом и спросить. Или просто сидеть и ждать, пока наконец откроется паб, чтобы попасть внутрь и воспользоваться их телефоном.

Почувствовав, что снова подступают слезы, а она замерзла сильнее, чем когда-либо в жизни, Пейдж повесила голову под моросящим дождем и даже не обратила внимания на автомобиль, который с пыхтением съезжал по холму. Слава богу, что она все же подняла голову, поскольку в тот же момент она вскочила и принялась бешено размахивать руками.

– Бабушка! Бабушка! – закричала Пейдж, выбегая с парковки.

Маленький желтый «Фиат» не останавливался, миновал сельский клуб, повернул и скрылся из виду.

Пейдж побежала быстрее. Она не знала, что здесь делает бабушка. Может, Шарлотта позвонила, как только появился сигнал, и теперь ее все ищут?

Когда она добралась до поворота, то ожидала, что бабушки уже и след простыл и машина рассеянно тащится по дороге к пляжу, но, к ее облегчению, бабушка припарковалась рядом с церковью Святого Кеннета[31].

– Бабушка! – заорала Пейдж, когда Кей вылезла из машины. Кей в замешательстве оглянулась. – Бабушка! Это я!

– Господи, Пейдж, ты что тут делаешь? – спросила Кей. – Я думала, ты поехала кататься на серфе.

– Я и поехала. Долгая история. Бабушка, я так рада тебя видеть. – Пейдж разрыдалась.

Через несколько минут, передав брошюры, которые она привезла в приход, Кей снова села за руль «Фиата», из заднего окна которого теперь торчала доска для серфинга, а Пейдж, завернутая в шерстяное одеяло, сидела на переднем сиденье.

– Не хочешь рассказать, что произошло? – спросила Кей, когда они поехали вверх по холму.

Пейдж пялилась в свой безжизненный телефон. Никаких звонков или сообщений от Шарлотты. Что это значило? То, что Шарлотта отправилась смотреть матч вместе со всеми. Очевидно, она ни на минуту не задумалась о своей «лучшей подруге».

– Не особо, – с несчастным видом ответила Пейдж.

Кей продолжила рулить.

Самая странная, а порой и самая замечательная черта бабушки – она никогда не задает лишних вопросов. Она была единственным человеком из знакомых Пейдж, кому нравилось молчать часами напролет. Ну, не то чтобы им пришлось добираться до дома часами, дорога заняла двадцать минут, хотя учитывая, как водит бабушка, то скорее тридцать. Бабушка все делала четко, соблюдая правила, и, казалось, приходила в ужас, когда остальные нарушали. Агрессивное поведение на дороге, казалось, ее не трогало, даже когда кто-то мигал сзади фарами и сигналил, чтобы бабушка ускорилась или пропустила их. Бабушка же просто продолжала тащиться дальше, положив руки на руль в положении «без десяти два», как предписывали правила, глядя вперед, с таким невозмутимым выражением лица, словно бы ни о чем вообще не думала.

Пейдж хотелось бы уметь переключаться, как это делала бабушка. Тогда она не думала бы об Оливере или о Шарлотте, которая ее предала, или об Оуэне, которому стоило бы понимать, что она ни за что специально не обидела бы его, или о Келли Дарем, которая презирает ее без причины. Все просто ужасно. Сейчас Пейдж жалела, что они вообще сюда переехали. Ей было невыносимо при мысли, что все друзья смотрят сейчас матч, а ее с собой не взяли.

С трудом сдерживая слезы, она посмотрела на бабушку и среди всей этой злости и жалости к себе вдруг ощутила, как ее переполняет любовь. Кей – забавная старая клюшка, как говорила мама, женщина со своеобразным характером, но она всегда к вашим услугам, когда семья нуждается в ней, и никогда не поднимает шумиху. Пейдж задумалась, а что бабушка делает у себя дома, грустно ей или она довольна жизнью, и как сильно скучает по дедушке? Бабушка никогда о нем не говорила, может, потому, что никто никогда не спрашивал.

– Бабуль?

– Да? – Взгляд Кей был прикован к дороге.

– Можно я кое о чем спрошу?

– Конечно.

– А как вы познакомились с дедушкой?

Без малейших колебаний Кей ответила:

– Это случилось, когда мы учились в колледже. Он учился на инженера, а я – на бухгалтера.

– И как вы сошлись?

Кей ответила просто:

– Твой дедушка заметил, что меня обижали другие ребята, и стал моим другом.

Глаза Пейдж расширились:

– А почему тебя обижали?

– Потому что я была не такая, как они.

Ага, значит, бабушка знала, что отличается от окружающих.

– Тебя задевали их придирки?

– Очень, но ребята, казалось, не осознавали этого. Или, возможно, плевать хотели.

– И что ты делала?

– Пыталась их игнорировать, но именно дедушка с ними разобрался.

– Как? Что он сделал?

– Он их одарил одним из этих своих взглядов.

Пейдж хихикнула.

– Ты имеешь в виду секретное оружие? – сказала она, поскольку слышала от мамы о знаменитом дедушкином взгляде.

– Именно. Люди от этого его взгляда начинали чувствовать себя крайне глупо.