Моссад. Тайная война Млечин Леонид
Профессиональное сотрудничество американских и израильских спецслужб началось только в конце пятидесятых годов. Выяснилось, что израильтяне могут дать американцам то, что им нужно. И к тому же американцы уже убедились, что Израиль не станет коммунистическим государством, чего они поначалу очень боялись. В сороковых-пятидесятых годах американские спецслужбы подозрительно относились к евреям, потому что в самих Соединенных Штатах среди левых, симпатизировавших Советскому Союзу и работавших на советскую разведку, было много евреев.
Израильтяне, разумеется, жаждали сотрудничества и теплых отношений с ЦРУ и американской военной разведкой, которые располагали гигантскими возможностями по сбору информации о происходящем на Ближнем Востоке.
В отделе расследований контрразведки Шин-Бет существовало небольшое подразделение, которое опрашивало эмигрантов из социалистических стран. Самих израильтян волновало только положение евреев в этих государствах, а вот американцев интересовало все, особенно ситуация внутри Советского Союза. Шин-Бет щедро делилась полученной от иммигрантов информацией с американцами.
Моссад, военная разведка и Шин-Бет дорожили добрыми связями с американцами и не хотели рисковать, вербуя американца. Но нашлись люди, которые решили, что игра стоит свеч.
Полковник Селла, не зная, что Моссад против, уже загорелся возможностью сделать из Полларда агента. Он встречался несколько раз с Поллардом, и тот передал полковнику ряд секретных документов, чтобы доказать искренность своих намерений. Эти документы попали к человеку, который был разведчиком до мозга костей. Политика его не интересовала…
В ноябре 1984 года Селла привез Полларда и его подружку Анну Хендерсон в Париж. Здесь, вдали от глаз американских контрразведчиков, с Поллардом познакомился офицер разведки Йосэф Янур.
Янур работал «под крышей» израильского консульства в Нью-Йорке в роли атташе по науке. На самом деле он представлял небольшое и странное разведывательное ведомство — уже упоминавшееся бюро технологической разведки (Лакам).
Его создали еще в 1960 году, когда Шимон Перес, заместитель министра обороны, поручил своему аппарату собирать по всему миру научную и техническую информацию, необходимую для развития израильского военно-промышленного комплекса.
Само существование бюро было предметом постоянного недовольства для директора Моссад Иссера Харела, который считал, что Шимон Перес просто захотел обзавестись собственной, никому не подконтрольной спецслужбой. Это предположение не было лишено основания. Перес и директор Моссад Харел не очень любили друг друга. Харел старательно игнорировал требования Министерства обороны заниматься научно-технической разведкой. А Перес не давал в обиду свое бюро.
Его первым руководителем был Биньямин Блумберг. Он участвовал в похищении чертежей французского самолета «Мираж» в 1968 году в Швейцарии, за что швейцарский инженер Альфред Фрауенкнехт получил четыре с половиной года тюрьмы.
Название бюро можно было найти в телефонных справочниках, оно имело представителей в Нью-Йорке, Вашингтоне, Бостоне и Лос-Анджелесе. Возможно, поэтому американцы не обращали на него особого внимания. Американцы, конечно же, многое знали о спецслужбах Израиля, но далеко не все. Израильтяне тщательно оберегали свои секреты даже от американцев.
Для встречи с Поллардом в Париж прибыл сам директор бюро Рафи Эйтан. Его часто путали с его однофамильцем генералом Эйтаном, дослужившимся до начальника Генерального штаба.
Но в разведывательном сообществе Рафи Эйтан был не менее легендарной фигурой, чем его однофамилец-генерал.
Эйтан служил еще в подпольных отрядах Пальмаха, в начале пятидесятых перешел в контрразведку Шин-Бет, возглавлял оперативный отдел и участвовал в похищении Эйхмана из Буэнос-Айреса в 1960 году. После реорганизации разведки, которую произвел Меир Амит, он стал резидентом Моссад в Западной Европе.
В 1968 году Рафи Эйтан входил в израильскую группу, которая побывала на заводе ядерных материалов «Ньюмек» в штате Пенсильвания. После этого визита с завода бесследно исчезло немалое количество обогащенного урана, в котором нуждалась ядерная программа Израиля.
Маленький, близорукий и толстый, Эйтан оглох на одно ухо во время войны 1948 года. Он ходил мелкими шажками, как кролик, и носил дешевые спортивные куртки.
Он служил в Моссад до середины семидесятых, стал заместителем начальника оперативного отдела, но ушел в отставку, обидевшись на то, что не получил повышения.
Эйтан нашел родственную душу в будущем премьер-министре Ицхаке Шамире. Они оба были ветеранами Моссад, оба в начале семидесятых ушли из разведки, считая, что при правительстве, сформированном Рабочей партией, им путь наверх заказан.
Рафи Эйтан был честным человеком, но видел мир только в черно-белых красках, не признавая никаких оттенков. Он считал борьбу с террористами делом своей жизни. Презирал Организацию освобождения Палестины и был уверен, что ее лидеров, виновных в смерти стольких людей, надо казнить как обычных преступников. Но одновременно он был против кэмп-дэвидских соглашений с Египтом, потому что они не решали палестинскую проблему, а он, как прагматик, считал, что без этого реальный мир на Ближнем Востоке невозможен.
В 1976 году генерал Ариэль Шарон, его друг и наставник, стал советником по проблемам безопасности премьер-министра Рабина и сделал Эйтана своим помощником. Когда Шарон ушел из правительства, с ним ушел и Эйтан.
Менахем Бегин, придя к власти, взял Эйтана к себе на безвластный доселе пост советника премьер-министра по борьбе с терроризмом.
Прежний советник премьера Амихай Паглин, соратник по боевой группе Иргун цвай леуми (он был начальником оперативного отдела), погиб в 1978 году автомобильной катастрофе вместе с женой. Впрочем, Паглин, человек со стороны, в любом случае не пользовался доверием секретных служб, Шин-Бет и Моссад его просто игнорировали.
Игнорировать Эйтана было невозможно. Он знал всех и вся в мире разведывательных служб.
Штат Моссад составлял тогда полторы-две тысячи человек, из них пятьсот сотрудников — офицеры. Штат Шин-Бет около тысячи, половина имела офицерское звание. В военной разведке служило семь тысяч человек, из них те же пятьсот — офицеры.
Моссад делился на семь отделов: планирования операций и координации; сбора информации; политических действий; кадров, финансов и безопасности; подготовки личного состава; исследовательско-аналитический; технических операций и создания технических средств для оперативной работы.
В Шин-Бет было восемь отделов. Из них два главных-отдел безопасности и отдел, занимавшийся арабскими делами. Остальные вспомогательные: планирования и координации, поддержки оперативной работы, технических средств, расследований, юридический и административный…
В 1981 году Ариэль Шарон сменил Эзера Вейцмана на посту министра обороны. Он отправил в отставку Биньямина Блумберга и назначил руководителем бюро технологической разведки Эйтана, хотя тот мало что понимал в науке и технике.
Это был не очень важный пост: бюро умирало. После создания правительства национального единства новый министр обороны Ицхак Рабин в сентябре приказал ограничить масштабы работы бюро. Он вообще хотел его закрыть, но не успел.
Но бюро — это единственное, что оставалось Эйтану. Он хотел сохранить эту работу и рьяно взялся за дело. Джонатан Поллард, ценнейший агент в Соединенных Штатах, подвернулся, как никогда, вовремя.
Раз в месяц Поллард встречался со своим связным Януром, который объяснял, что именно интересует израильтян.
Поллард, возможно, украл больше секретных материалов, чем какой-либо иной агент зарубежной спецслужбы, работавший в США. Почти целый год он дважды в неделю приносил в дом Ирит Эрб, секретаря израильского посольства в Вашингтоне, секретные документы. Она снимала с них копии на скоростной копировальной машине.
Поллард снабжал израильтян всем, что только мог найти: сведениями о поставках советского оружия Сирии и другим арабским странам, включая маршруты советских транспортных судов с грузом оружия, фотографиями сирийских и иракских военных объектов, сделанными со спутников, данными о системе противовоздушной обороны Ливии, записями перехваченных разговоров между арабами. А однажды он представил в распоряжение своих «хозяев» схему штаб-квартиры Организации освобождения Палестины в Тунисе, что помогло израильтянам разбомбить этот офис ООП.
Именно Поллард сообщил, что Сирия получила от Советского Союза ракеты СС-21, способные нести боеголовки с ядерным или химическим оружием.
Американцев больше всего вывело из себя то, что собранные Поллардом материалы позволяли понять, как именно Соединенные Штаты получают эту информацию, или, иначе, разгадать источники американской разведки.
Возможно, Поллардом изначально двигали идеалистические представления, но он попал в руки людей, которые знали, что разведка — дело циничное. Рафи Эйтан настоял на том, чтобы Поллард получал деньги, считая, что это будет подогревать его стремление сотрудничать. Поллард получил несколько десятков тысяч долларов.
Когда он стал нервничать, сообразив, что рано или поздно его разоблачат, ему вручили израильский паспорт на новое имя. Это была чистой воды психотерапия. Израильский паспорт спасти его от ареста не мог: ведь он оставался американским гражданином. Но Эйтан справедливо полагал, что паспорт поможет Полларду успокоиться, обрести уверенность и продолжить работу.
В последний раз Эйтан попросил Полларда выяснить, как именно Агентство национальной безопасности следит за Израилем и кто из израильтян работает на американскую разведку.
Это задание лучший агент Эйтана уже не успел выполнить.
Арест Полларда заставил всех израильтян, которые с ним работали, немедленно покинуть Соединенные Штаты. Израильскому правительству пришлось извиняться перед американцами, хотя в Иерусалиме отказались признать его своим агентом и, соответственно, просить о снисхождении. Полларда приговорили к пожизненному заключению. Его жену обвинили в сообщничестве, она провела за решеткой три с половиной года. Ее освободили по состоянию здоровья.
После тринадцати лет в американской тюрьме, Поллард добился своего: в 1988 году израильское правительство официально признало его гражданином Израиля.
Уже после суда Поллард выпустил свою «парфянскую стрелу». Он сказал, что у Израиля есть еще один агент в министерстве обороны Соединенных Штатов, потому что однажды израильские разведчики показали ему сверхсекретный американский документ, который добыл не он, а кто-то другой. Это доставило американским контрразведчикам немало неприятных минут. Им пришлось проверять заявление Полларда.
В Израиле всю ответственность за грандиозный провал возложили на Рафи Эйтана. Его уволили. Бюро технологической разведки распустили.
Роспуск бюро Эйтана стал маленьким праздником для директора Моссад Наума Адмони. Он сменил Ицхака Хофи и возглавил разведку за несколько дней до резни в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила в Ливане. Адмони был умелым бюрократом, который делал все, чтобы избегать скандалов. Он был антиподом такого виртуоза, как Эйтан. Адмони предпочитал заниматься политикой, а не тайными операциями.
Адмони был первым директором Моссад, который не пришел в разведку со стороны. В аппарате разведки было много достойных профессионалов, но выбрали Адмони. Давид Кимхе мог бы стать директором, если бы он дождался своего часа, но он не поладил с предыдущим директором и ушел из разведки, приняв предложение стать генеральным директором Министерства иностранных дел Израиля.
Сам Рафи Эйтан в свое время имел некоторые шансы стать директором Моссад. Он нравился премьер-министру Бегину, но в данном случае, ему повредили близкие отношения с Ариэлем Шароном. Бегин считал, что министр Шарон достаточно влиятелен и без опоры на разведку. А после скандала с Поллардом карьера Эйтана в разведке закончилась.
Извиняться перед американцами за вербовку гражданина США Полларда пришлось премьер-министру Шимону Пересу. В его политической жизни ему часто приходилось оправдываться за ошибки и промахи своих спецслужб.
Цели всегда бывают благородными, да вот исполнение может подкачать. Премьер-министр Шимон Перес не был настолько наивен, чтобы полагать, будто специальные службы способны работать в белых перчатках. И все же много раз в своей жизни он изумленно вскидывал брови: да как же все это могло получиться? Разве этого они хотели, когда создавали свое государство?
Получилось так, как и должно было получиться. До поры до времени самого Шимона Переса все это впрямую не касалось — пока разведка не оказалась в его подчинении.
Преемник Переса на посту премьер-министра Биньямин Нетаньяху через тринадцать лет после ареста Полларда признал, что тот выполнял задание израильской разведки.
Для Нетаньяху Поллард был героем. Премьер-министр написал ему личное письмо, в котором были такие слова: «Крепите ваше мужество и ваш дух. Израиль будет неустанно бороться за то, чтобы вы вернулись домой».
Во время переговоров с президентом Соединенных Штатов Биллом Клинтоном Нетаньяху уловил удобный момент и попросил его помиловать Джонатана Полларда с тем, чтобы он мог уехать в Израиль. Но все правительственные ведомства потребовали от Клинтона не делать этого. Для израильтян Поллард герой, а для американцев — предатель.
Прокурор, который занимался делом Полларда, сказал, что, если его освободят, это будет означать, что можно безнаказанно шпионить. Директор ЦРУ Джордж Тенет просто заявил, что уйдет в отставку, если Полларда выпустят из тюрьмы.
Сам Поллард растолстел и облысел, отпустил бороду. Он порвал отношения с сестрой и престарелыми родителями, которые сражались за его освобождение, развелся с женой Энн, которой дали пять лет за то, что она ему помогала. Как уже упоминалось выше, она отсидела три с половиной года и была освобождена по состоянию здоровья.
Поллард считает, что он женат на женщине, которая живет в Канаде, пишет ему письма и старается его поддержать. Первые семь лет он отсидел в одиночке. Сейчас его содержат в более мягких условиях в другой тюрьме Северной Каролины.
Поллард утверждает, что обвинение его обмануло, обещав взамен признания более мягкий приговор, а в результате его засадили за решетку на всю оставшуюся жизнь.
Израильское правительство решило платить находящемуся в заключении Полларду пять тысяч долларов в месяц. Израильский министр без портфеля Дани Наве в начале 2002 года привез Полларду почти миллион долларов-зарплату за те шестнадцать лет, которые он уже отсидел. Поллард отказался от денег. Он требует, чтобы Израиль добился его освобождения.
Глава седьмая
Оружие для аятоллы
В феврале 1986 года военно-воздушные силы Израиля по просьбе Моссад посадили ливийский самолет, на котором должны были возвращаться после совещания палестинские террористы. Во всяком случае, так уверяла разведка. Но вместо террористов в самолете оказались рядовые ливийские и сирийские чиновники. Всех отпустили. Разгорелся международный скандал.
Пересу пришлось извиняться и оправдываться в кнессете.
Шимон Перес допустил еще одну ошибку в отношении специальных служб. Своим советником по вопросам борьбы с терроризмом он назначил бывшего тележурналиста Амирама Нира, опасно амбициозного человека.
У него было жесткое красивое лицо, один глаз искусственный — он был танкистом и потерял глаз во время военных учений. Этот его дефект вызывал симпатии всех зрительниц израильского телевидения, когда, уволившись из армии, Нир стал тележурналистом.
Амирам Нир был очень обаятелен, женился на одной из самых богатых невест Израиля — Джуди Мозес, дочери владельца крупнейшей газетной компании «Едиот ахронот». Нир не хотел зависеть от состояния своей жены и вознамерился добиться финансовой самостоятельности.
Накануне парламентских выборов 1981 года он ушел с телевидения и, считая, что Рабочая партия победит, пошел работать к Шимону Пересу в качестве советника по прессе. Но Рабочая партия проиграла. Амирам Нир остался без работы. Идти в газету, которая принадлежала его жене, он не хотел. Перес взял его к себе руководить аппаратом партии. А через пять лет, все-таки став премьер-министром, вознаградил за преданность постом советника.
Шимон Перес и его советник Нир оказались в трудном положении. В коалиционном правительстве разведка контролировалась правой партией Ликуд и не хотела подчиняться Пересу. Пост министра финансов в коалиционном кабинете тоже принадлежал представителю Ликуд, поэтому у Переса не было контроля и над деньгами.
На помощь Министерства обороны Перес тем более рассчитывать не мог, хотя министр обороны Ицхак Рабин принадлежал к той же партии, что и Шимон Перес. Но тут уж мешали личные проблемы: да, Рабин и Перес многие годы вынуждены были работать рука об руку, но при этом не терпели друг друга.
Эта нелепая ситуация толкнула Переса и его советника Амирама Нира, авантюриста по складу характера, на довольно опасное предприятие.
Аятолла Хомейни, возглавивший Иран после исламской революции ненавидел Израиль. Но когда в сентябре 1980 года началась ирано-иракская война, Хомейни понадобилось оружие, боеприпасы и запасные части. Ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты, ни Европа не хотели продавать ему оружие. Тайную помощь аятолле оказал Израиль.
По некоторым подсчетам, в общей сложности, Иран получил оружия на сто миллионов долларов. О продаже израильтянами оружия Ирану стало известно после того, как в 1984 году иранский летчик перелетел на своем F-4 («Фантом») в Саудовскую Аравию. В самолете нашли части и приборы, которые американцы поставляли только Израилю, а тот передавал иранцам.
Израильское правительство знало, что новое иранское руководство ненавидит еврейское государство, что ливанские террористы, которые атакуют израильские объекты, обучаются иранцами, получают из Ирана деньги и оружие. Но в Израиле по-прежнему считали, что главный враг — это Ирак, поэтому надо помогать Ирану, который воевал с Ираком.
В Израиле существовало, условно говоря, проиранское лобби — военные и разведчики, действующие и отставные, которые долгое время при шахе сотрудничали с Ираном. Они верили, что и новые иранские лидеры, успокоившись, захотят вернуться к тесному взаимодействию с Израилем. Сторонников противоположной точки зрения: Иран при аятолле Хомейни представляет большую опасность, чем Ирак, — было совсем немного.
Официальные отношения Израиля с Ираном закончились сразу после свержения шаха в 1978 году. При Хомейни Иран превратился в злейшего врага еврейского государства. А раньше иранский шах был, по существу, негласным союзником Израиля.
Иран признал Израиль де-факто еще в 1950 году, вскоре после Турции. Тогда в Моссад образовали отдел международных связей. Это было подразделение, которое превратилось в теневое министерство иностранных дел. Его задача состояла в том, чтобы поддерживать связи с государствами, которые не могут устанавливать формальные отношения с Израилем, — скажем, с такими мусульманскими странами, как Марокко и Индонезия.
Самым важным из таких государств был Иран.
Вначале резидентуру Моссад в Тегеране возглавлял Макс Биннет, который занимался разведкой против Ирака и вывозом из Ирака евреев.
После Синайской войны 1957 года между разведывательными службами двух стран установились прямые отношения. В 1958 году Яков Карош, который до этого был резидентом Моссад в Париже и занимался вывозом евреев из Марокко, возглавил отдел международных связей Моссад и занялся почти исключительно иранскими делами.
В первый раз он встретился с генералом Бахтияром, начальником иранской спецслужбы САВАК, еще работая во Франции под посольской крышей.
Весной 1959 года начальник военной разведки Израиля Хаим Герцог побывал в Тегеране по приглашению своего коллеги генерала Плави Киа, и они договорились о военном и разведывательном сотрудничестве.
У Ирана и Израиля был общий враг — Ирак. Ирак был единственной арабской страной, которая отказалась в 1948 году подписать соглашение о перемирии с Израилем, и постоянно угрожал уничтожить еврейское государство.
Израиль помогал и иракским курдам — в стремлении ослабить Ирак. Израиль оказался первым государством, признавшим курдское национально-освободительное движение.
Израильские отношения с курдами начались в 1964 году, когда разведкой руководил Меир Амит. Тогда Шимон Перес, заместитель министра обороны, согласился тайно встретиться с Кумраном Али Бедир-ханом, лидером курдов, который давно искал помощи у израильтян.
Арие Элиав, энергичный заместитель министра индустриализации и развития Израиля, побывал в иракском Курдистане, чтобы определить, в какой именно помощи нуждаются курды.
Сотрудничество с курдами было во всех отношениях полезным. Курды передавали израильтянам информацию о состоянии иракской армии. Одна из самых ярких операций Моссад — угон иракского самолета «МиГ» в августе 1968 года — была осуществлена с помощью курдов.
Падение иранского шаха стало тяжелым ударом для Израиля. Надо сказать, что Моссад и французская Служба внешней документации были единственными разведками, которые предупреждали, что трон шаха закачался.
Летом 1978 года посол Израиля в Иране докладывал своему правительству, что шах долго не продержится. Американцы, которым показали шифротелеграмму, высокомерно отвергли столь пессимистический прогноз. А через несколько месяцев шах бежал из Тегерана.
В середине 80-х три человека взялись вновь сблизить Израиль и Иран. Это были Яков Нимроди, бывший военный атташе в шахском Иране, Аднан Хашогги, саудовский мультимиллионер, и Ал Швеймер, создатель израильской авиапромышленности и близкий друг премьер-министра Шимона Переса.
К этой тройке присоединился таинственный торговец оружием из Ирана и бывший агент шахской разведки САВАК Горбанифар. Он авторитетным тоном рассказывал своим собеседникам, что представляют собой политически умеренные элементы в Иране, которые придут к власти после падения Хомейни.
В ЦРУ Горбанифара знали и ему не доверяли. Но Нимроди и Швеймер ему верили. Или хотели верить.
Они отправилисьпрямо к Пересу. Перес запросил мнение Моссад. Оно было отрицательным — там сомневались в успехе этой операции. Тогда Моссад просто исключили из этой операции. Перес, посоветовавшись с министром обороны Ицхаком Рабином и министром иностранных дел Ицхаком Шамиром, одобрил контакты с Горбанифаром.
Шимон Перес, конечно же, никогда не признавался в решении снабжать Иран оружием. Он специально поручил это не Моссад и не военной разведке, чтобы в случае скандала иметь возможность отрицать всякую связь с этим делом.
Координатором израильской политики в отношении Ирана был назначен Шломо Газит, бывший начальник военной разведки, но он быстро отказался, увидев, что Моссад, которая и должна была этим заниматься, исключена из дела.
Вместо него ключевым человеком стал Давид Кимхе, генеральный секретарь Министерства иностранных дел и бывший разведчик. Доктор наук Кимхе был признанным интеллектуалом, но после двадцати семи лет в Моссад привычка к тайной дипломатии стала его второй натурой.
У него установились тесные отношения с Робертом Мак-фарлейном, советником президента Соединенных Штатов по национальной безопасности и авантюристом по натуре.
Первая партия израильских противотанковых ракет-девяносто шесть штук — отправилась с одобрения США в Тегеран в конце августа 1985 года. Правда, и американский государственный секретарь Джордж Шульц, и министр обороны Каспар Уайнбергер сомневались в разумности этой сделки. Тем не менее, в Иран послали еще 408 ракет. Через несколько дней иранцы отпустили одного из американцев, находившихся у них в плену.
Преемник Макфарлейна на посту советника президента США по национальной безопасности адмирал Джон Пойндекстер, более осторожный человек, сказал израильтянам, что с этими тайными делами пора заканчивать.
В декабре засомневался и Давид Кимхе. Он перестал заниматься иранской сделкой, сославшись на то, что у него масса дел в министерстве. Тогда-то на первое место выдвинулся советник премьер-министра Переса по проблемам борьбы с терроризмом Амирам Нир.
Нира сразу невзлюбили в разведывательном сообществе Израиля. Когда Перес назначил его вместо Рафи Эйтана, Моссад и Шин-Бет были в шоке. Бывший журналист и политический выдвиженец, он не пользовался доверием спецслужб, на какое вправе был рассчитывать Рафи Эйтан, который всю жизнь прослужил в секретной службе.
Директор Моссад Наум Адмони пошел на такой демонстративный шаг, как изменение состава консультативного комитета по разведке. Он исключил из состава комитета советника премьер-министра по терроризму — только для того, чтобы поменьше иметь дело с Амирамом Ниром.
Нир быстро понял, что разведчики не хотят с ним сотрудничать. Он не смутился и стал показывать «политические зубы». Убедив премьер-министра поручить ему сотрудничество с Советом национальной безопасности Соединенных Штатов, Нир отправился в Вашингтон и нашел родственную душу в заместителе Макфарлейна — подполковнике Оливере Норте.
Они прекрасно поладили. Молодые люди, поклонники активных действий, они наслаждались ролью людей, которые, отодвинув в сторону своих высших лидеров, самостоятельно ведут крупную игру на геополитической карте. Норт, бравый морской пехотинец и вьетнамский ветеран — вся грудь в орденах, — нравился Ниру.
Советник премьер-министра по должности имел доступ ко всей информации, добываемой израильской разведкой о международном терроризме. Он делился этой информацией с Оливером Нортом, который не упускал случая козырнуть в Белом доме своей осведомленностью.
Когда Макфарлейн ушел с поста советника президента и его сменил адмирал Пойндекстер, роль Оливера Норта в американской администрации возросла, и он стал еще более тесно, чем прежде, сотрудничать с Ниром.
В январе 1986 года у них возникла совсем уже нелепая идея: взять с Ирана побольше денег за оружие, поставляемое Соединенными Штатами и Израилем, и пустить эти наличные доллары на помощь повстанцам, которые сражались против сандинистского режима в Никарагуа. Это стало важно после того, как конгресс перестал финансировать контрас.
Амирам Нир исключил Нимроди и Швеймера из сделки и напрямую замкнул на себя Горбанифара. Еще несколько партий оружия были отправлены в Иран, но американцев больше не освобождали.
В мае 1986 года Макфарлейн, Нир, который выдавал себя за американца, и еще несколько человек полетели в Тегеран. В качестве подарков они привезли с собой Библию, на которой расписался президент Соединенных Штатов Рональд Рейган, большой шоколадный торт и несколько новеньких револьверов марки «кольт».
Решение Нира поехать в Тегеран не понравилось руководству Моссад. Разведчики с ужасом убедились в том, что имеют дело с энтузиастом-любителем, а это самое опасное сочетание в человеке, который берется за оперативные дела.
У Амирама Нира не было никакого опыта в проведении разведывательных операций, и уж тем более он не знал, как следует вести себя в Иране.
Он нарушил кардинальное правило всех секретных операций: не только в одиночку взялся за сложную и опасную операцию, но и повел себя очень неразумно, отправившись в логово врага. Он должен был, как считали в Моссад, настоять на встрече в нейтральной Женеве. В случае разоблачения это не повредило бы государству, которое он представляет.
Профессионалы были правы в своем скептицизме. Ничего из этой хитроумной операции не вышло. Более того, вся эта история выплыла на свет божий и закончилась грандиозным международным скандалом. Президенту Соединенных Штатов Рональду Рейгану пришлось публично каяться. Премьер-министр Израиля Шимон Перес оказался в столь же дурацком положении.
Моссад тоже косвенно пострадала, хотя и не участвовала в этих скандальных историях. Вербовка американца Полларда, проведенная Рафи Эйтаном, и тайные поставки оружия в Иран, организованные Амираном Ниром, показали, что Моссад можно легко обойти. Это неоспоримо свидетельствовало об ослаблении позиций политической разведки: в прежние времена предпринять что-либо против воли Моссад было совершенно невозможно.
Глава восьмая
Автобус смертников
Не меньшие неприятности доставила Пересу и контрразведка Шин-Бет.
… 12 апреля 1984 года четыре молодых палестинца сели на 300-й автобус в центре Тель-Авива, который отправился на юг в город Ашкелон. Примерно на середине пути один из тридцати пяти пассажиров заподозрил неладное. Он попытался обратить внимание водителя на четырех подозрительных арабов, но ему это не удалось, и тогда он вскочил со своего места и закричал: «Террористы! Террористы!»
Но было поздно…
То, что происходило в течение следующих двенадцати часов, стоило карьеры многим людям. Начальнику Шин-Бет Аврааму Шалому пришлось уйти в отставку. Это был скандал, который по значению мог бы сравниться только с делом министра обороны Лавона…
Один из палестинцев по имени Джамал показал водителю автобуса нож и ручную гранату и приказал ехать дальше.
Второй палестинец — Мохаммед Барака — держал в руке некий распылитель. Третий занял позицию в середине автобуса, у него в руках был чемоданчик, из которого торчали провода. Его двоюродный брат Субни встал у задней двери и сказал, что у него есть граната.
— Не двигаться! — кричал пассажирам один из палестинцев. — К вам нет претензий. Мы просто хотим освободить наших товарищей из тюрьмы.
Они отпустили беременную женщину на остановке у портового города Ашдода, она и предупредила полицию.
Автобус пытались задержать, но он продолжал ехать, пока в нескольких километрах от города Газа солдаты не начали стрелять по скатам. Автобус остановился рядом с заброшенной железной дорогой. Водитель выскочил из автобуса и побежал.
Его сбили с ног солдаты, считая, что это один из террористов.
В 08:30 вечера, когда министру обороны Моше Аренсу доложили о захвате автобуса, полицейский отряд специального назначения и спецподразделение армии уже окружили автобус и ждали приказаний.
На месте событий собрались начальник Генерального штаба генерал-лейтенант Моше Леви, командующий воздушно-десантными войсками бригадный генерал Ицхак Мордехай, директор Шин-Бет Авраам Шалом, его заместитель Реувен Хазак, еще несколько старших офицеров контрразведки и большое количество оперативников.
Начались переговоры с руководителем группы террористов Джамалом, который находился на водительском месте. Он потребовал устроить ему встречу с послом Египта и немедленно выпустить из израильских тюрем пятьсот палестинских заключенных. Тем временем на соседнее поле доставили точно такой же автобус, и группа захвата приступила к тренировкам. Через пару часов она доложила о готовности приступить к освобождению заложников.
В 04:43 утра (наступил уже следующий день, пятница) группа захвата начала атаку. Телевизионщики чуть было не загубили дело: в поисках выгодного ракурса для съемок они осветили группу захвата в самый ответственный момент.
В перестрелке два террориста были убиты. Когда началась стрельба, все пассажиры бросились на пол, но нескольких ранили. Одна женщина позднее умерла от ран.
Двух оставшихся в живых террористов захватили. Когда их вывели из автобуса, командующий десантными войсками бригадный генерал Ицхак Мордехай устроил короткий допрос. Его интересовало, нет ли у них еще оружия и не установлен ли какой-то хитроумный взрыватель-ловушка в чемоданчике со взрывчаткой.
Генерал несколько раз ударил террористов пистолетом, который сжимал в руке.
Ицхак Мордехай, известный и популярный в стране человек, родился в Ираке. Родители привезли его в Израиль, когда будущему генералу было десять лет. Мордехай, даже когда носил военную форму, считался голубем. Но и он потерял свое обычное спокойствие, столкнувшись с террористами.
Сапер благополучно обезвредил взрывчатку, и двух боевиков передали сотрудникам Шин-Бет. В семь утра радио сообщило, что двое террористов убиты и двое арестованы. Но позднее представитель армии сообщил, что радиожурналисты ошиблись: двое террористов были убиты на месте и еще двое умерли по пути в госпиталь в Ашкелоне.
Этой версии никто не поверил. Иностранные корреспонденты написали, что двоих палестинцев разъяренные контрразведчики, судя по всему, пристрелили после поимки.
28 апреля министр обороны Моше Аренс поручил инспектору Министерства обороны, отставному генералу Меиру Зореа провести расследование. Министр Аренс позволил директору Шин-Бет Шалому ввести в состав комиссии своего сотрудника — Йосэфа Гиноссара.
Гиноссар был руководителем управления Шин-Бет в северном округе и руководил борьбой с шиитскими и палестинскими террористами в Южном Ливане.
Руководитель контрразведки объяснил министру, что хочет избежать ненужных трений между Шин-Бет и армией. Министр Аренс нашел его аргументы справедливыми. Но ему быстро стало известно, что Гиноссар просто передает своему директору все, что становится известно комиссии. Каждый день поздно вечером они встречались в доме юридического советника Шин-Бет и решали, как им вывести контрразведку из-под удара.
Родители Шалома привезли его из Германии в 1933 году.
Он вступил в подпольные отряды самообороны Пальмах, рано начал службу в Шин-Бет. Он был заместителем начальника оперативного отдела Рафи Эйтана, когда тот участвовал в похищении нацистского военного преступника Адольфа Эйхмана.
Шалом принимал участие во всех серьезных операциях Шин-Бет. Но он так и остался оперативником и не очень годился в начальники. Коллеги считали его трудягой, настойчивым, но бесцветным человеком.
Все удивились, когда в 1974 году тогдашний директор Шин-Бет Авраам Ахитув сделал его своим заместителем. Ахитув любил большую политику, и ему нужен был профессионал, чтобы заниматься остальными делами. Говорят, что, уходя в отставку, Ахитув специально рекомендовал вместо себя Шалома, чтобы все увидели, что его преемник не в состоянии так же замечательно вести дело, как он…
Правительственная комиссия пришла к выводу, что палестинских террористов убили после задержания. Тогда же было назначено формальное расследование. Его проводил прокурор, педантичный юрист в очках Йохан Блаттман. Когда он и его помощники допрашивали сотрудников Шин-Бет, выходило, что приказ убить пойманных палестинцев отдал командир десантников генерал Мордехай.
Все показания сотрудников Шин-Бет были согласованы. Они рассказывали, что палестинцев поставили на колени, а Мордехай бил их рукояткой пистолета по голове.
Сотрудников Шин-Бет перед допросом инструктировали юристы, объясняя, что и как им следует говорить. А после встречи со следователями они рассказывали в штаб-квартире, как прошел допрос.
Генерал Мордехай был хорошим офицером с замечательным послужным списком. Армия встала на его защиту. Нашлись свидетели, которые утверждали, что десантники передали пленных шинбетовцам живыми. Но это не помогло генералу. Закончив расследование, прокурор Блаттман предложил привлечь Мордехая, пятерых контрразведчиков и троих полицейских к суду.
Заместитель директора Шин-Бет Реувен Хазак пришел к своему директору Шалому и потребовал от него подать в отставку. Он обвинил своего начальника в том, что тот, спасая честь мундира, пытался скрыть правду и лжесвидетельствовал против генерала Мордехая.
Возмущенный Хазак и два его близких друга — Рафи Малка, начальник оперативного отдела Шин-Бет, и Пелег Радаи, начальник отдела охраны, — долго обсуждали эту историю между собой. И пришли к выводу, что попытка замолчать произошедшее разрушает репутацию Шин-Бет и моральные принципы ее сотрудников.
Но директор Шин-Бет Шалом отказался уйти в отставку. Тогда Хазак дождался отъезда Шал ома за границу и на правах исполняющего обязанности директора Шин-Бет пришел с докладом к премьер-министру Шимону Пересу.
Хазак и его друзья занимали высокие должности в спецслужбе, они были приравнены к армейским генералам. Обычно в правительстве к ним прислушивались. Но разговор с премьер-министром не получился.
Опытный директор Шин-Бет уже успел настроить Переса против своего излишне амбициозного заместителя. Перес дал понять, что понимает личные мотивы Хазака — он пытается свалить директора, чтобы занять его место. Хазак немедленно изъявил готовность подать в отставку, если это необходимо для того, чтобы ушел Шалом. Перес покачал головой. Он верил начальнику контрразведки.
Шалом рассказал премьер-министру, что у Хазака любовная связь с сотрудницей генерального прокурора Дорой Бейниш, вот поэтому прокурор и принял сторону Хазака.
Премьер-министр предложил или отправить Хазака в отставку, или послать учиться за границу. Хазак подал рапорт и ушел из Шин-Бет. Затем убрали и его друга Малку. Из тех, кто поднял бунт против начальника, остался один Радаи. Вскоре ему тоже пришлось уйти.
Тогда Хазак совершил нечто неожиданное: что называется, вынес сор из избы. Он пошел к генеральному прокурору Израиля профессору Ицхаку Замиру и все ему рассказал.
Допрос Хазака и его друзей продолжался несколько дней. После чего генеральный прокурор отправился к премьер-министру Шимону Пересу и потребовал отправить в отставку директора Шин-Бет. 06 этом очень быстро стало известно всей стране.
В таком маленьком государстве, как Израиль, журналисты и сотрудники спецслужб прекрасно знают друг друга.
Например, главный редактор крупнейшей газеты «Маарив» учился вместе с бывшим начальником отдела Шин-Бет Радаи в одном университете. С некоторых пор некий аноним регулярно звонил редактору «Маарив» и рассказывал поразительные подробности об этом деле.
Редактор решил, что его добровольный информатор и есть его однокашник Радаи. Но однажды он разговаривал со своим анонимным информатором и вдруг по другой линии ему позвонил Радаи. Личность добровольного информатора так и осталась неизвестной.
Израильское телевидение сообщило, что генеральный прокурор намерен привлечь к суду руководителя очень важного ведомства. Чтобы избежать столкновений с военным цензором, само ведомство — Шин-Бет — не было названо. Но уже на следующий день плотина была прорвана: назвали имя подозреваемого. Это был директор Шин-Бет Авраам Шалом.
Теперь уже ничто не могло остановить скандал. Директор Шин-Бет был обвинен в попытке скрыть информацию о захвате автобуса, давлении на свидетелей и даче ложных показаний.
Заговорили об ответственности правительства. В момент захвата автобуса премьер-министром был Ицхак Шамир, но затем премьером стал Шимон Перес — после создания в сентябре 1984-го правительства национального единства. Ему и предстояло расплачиваться за чужие грехи.
Перес совсем не был заинтересован в раздувании этой истории: это могло дурно сказаться на грядущих выборах. И он сделал все, что в его силах, чтобы похоронить дело. Генерального прокурора сменили, но директору Шин-Бет все равно пришлось уйти.
Он и еще трое сотрудников Шин-Бет получили авансом помилование президента Хаима Герцога, хотя никого еще и не привлекли к суду. Но Верховный суд пришел к выводу, что президентское помилование не имеет силы. Тогда началось полицейское расследование.
В середине сентября новый генеральный прокурор Йосэф Хариш представил результаты нового расследования.
Допрос тридцати девяти свидетелей показал, что двух палестинцев убили по прямому приказу директора Шин-Бет. Шалом ссылался на то, что отдал такой приказ, подчиняясь премьер-министру Шамиру, который в ноябре 1983 года недвусмысленно объяснил ему, как следует обращаться с террористами, взятыми с поличным.
Шамир сказал полицейским, что помнит такой разговор, но его никак нельзя было понять, как разрешение убивать арестованных. Следствие пришло к выводу, что бывший премьер-министр не виноват в убийстве двух палестинцев.
Генеральный прокурор отметил, что Шин-Бет находится в сложном положении, пытаясь совместить необходимость соблюдать законы и обязанность любыми средствами выполнять свои задачи. Следователи признали, что трудно проводить эффективные операции, строго следуя закону.
Но ничего иного государственные учреждения позволить себе не могут.
Отставка Авраама Шалома в июне 1986-го плохо повлияла на настроения оперативников. Младшие офицеры были разочарованы. Они считали, что политики и юристы были несправедливы к офицерам Шин-Бет, что их тяжелая и неблагодарная работа осталась недооцененной.
После отставки Шалома контрразведка оказалась обезглавленной, ведь его умелый заместитель и вероятный преемник Реувен Хазактоже был отправлен в отставку.
Кадровый вопрос был решен просто. Попросили вернуться Йосэфа Хармелина, который уже руководил Шин-Бет одиннадцать лет — с 1963-го по 1974-й. Его сочли подходящим человеком для того, чтобы вычистить из Шин-Бет всех, кто себя скомпрометировал, а остальных сплотить и заставить подчиняться дисциплине.
Хармелину было шестьдесят три года, и он согласился взять на себя эти обязанности только на один год. Его назначение было большим секретом для страны, и военная цензура следила, чтобы его имя не попало в печать.
…С арабскими шпионами Шин-Бет справлялась легко. В основном это были плохо подготовленные и неумелые люди, хотя их руководители всякий раз возлагали на них большие надежды.
Неудачливый палестинский бизнесмен Омар Суби, который жил в Иерусалиме, во время деловой поездки в соседнюю Иорданию познакомился с иракским военным атташе, который спросил, не согласится ли он поработать на иракскую разведку. От безденежья тот согласился. Ему показали снимки различных районов Израиля, сделанные со спутника, и попросили навестить районы, где находятся военные объекты. Его даже пригласили в Ирак, где его принял сам Саддам Хусейн. Омар был тронут, хотя прием продолжался всего две минуты.
Во время первой войны в Персидском заливе в 1991 году Ирак успел выпустить ракеты «Скад» по территории Саудовской Аравии и Израиля. На Израиль обрушились тридцать девять «Спадов», каждый с боеголовкой в двести пятьдесят килограммов. Они были нацелены на те районы, которые обследовал Омар Суби.
Саддам Хусейн надеялся, что Израиль нанесет ответный удар, и тогда можно будет начать войну против ненавистного еврейского государства. Но американцы уговорили израильтян не отвечать ударом на удар. Тем более что советские ракеты «Скад», модернизированные в Ираке, не причинили Израилю особого ущерба.
Омара Суби арестовали сразу же после того, как иракцы начали обстреливать Израиль. Он свалял дурака: позвонил своему иракскому связному, находившемуся в Иордании, прямо из дома. Омар Суби отсидел в израильской тюрьме четыре года, и его выпустили по причине нездоровья.
Иракские агенты в силу своего непрофессионализма не представляли особой опасности для Израиля. Но иракский президент Саддам Хусейн оставался злейшим и грозным врагом.
Моссад готовила операцию по уничтожению Саддама Хусейна, но она была приостановлена после трагического инцидента на военной базе, где шла подготовка оперативной группы. Пять солдат, которые переоделись в форму личной президентской гвардии Саддама, были убиты пущенной в них ракетой. После здравых рассуждений от операции вовсе отказались. В случае провала разразилась бы настоящая война, потому что для возвращения назад оперативной группы пришлось бы поднять в воздух половину авиации Израиля…
Йосэф Хармелин столкнулся с новым врагом — шиитскими боевиками из Ливана, которые создали Хезболлу, «партию Аллаха». Шииты, составляющие большинство ливанцев, это сельское население, бедное и необразованное. Все важные должности в стране занимали христиане и мусульмане-сунниты. Шиитами пренебрегали. Они почувствовали себя силой после того, как их единоверцы в Иране в 1978 году свергли шаха.
После того как Израиль в 1982 году выбил из Ливана палестинские боевые формирования, там возник вакуум. Тогда Иран перебросил на юг Ливана полторы тысячи бойцов из Корпуса Стражей Исламской революции. Иранцы привезли с собой оружие, деньги и стали обучать шиитскую молодежь военному делу.
В 1985 году с иранской помощью сформировалась Хезболла, которая поставила перед собой одну задачу — изгнать израильтян из Ливана. Как и в Иране, ключевую роль здесь играют шиитские священнослужители. Они не только призывают в мечетях сражаться с неверными, но и сами руководят боевыми операциями.
Духовным лидером Хезболла стал Сейид Мухаммад Хусейн шейх Фадлалла, утвержденный на этот пост Ираном. Он постоянно приезжал в Тегеран. Его принимал сам аятолла Хомейни, который лично присвоил ему почетное религиозное звание ходжат-оль-эслама. Потом Фадлалла был провозглашен аятоллой и заявил, что намерен установить в Ливане исламский режим по типу иранского. В те годы Фадлалла во время пятничных намазов провозглашал лозунг «Смерть Советскому Союзу!»
Ему помогали примерно двести кадровых сотрудников министерства исламской ориентации Ирана и Корпуса Стражей Исламской революции. Все они были выходцами из иранской провинции Хузестан, где говорят по-арабски, что позволяло им легко общаться с ливанцами.
Хезболла получила артиллерию, минометы, зенитные ракеты и бронетранспортеры. Помимо религиозных фанатиков и уголовных элементов, в отряды Хезболлы охотно вступала безработная шиитская молодежь, потому что там хорошо платили — иранскими деньгами.
Сонные деревни, как в Афганистане, а до этого во Вьетнаме, превратились в очаги сопротивления.
Израильская контрразведка Шин-Бет поняла, что у нее появился новый опасный противник, после того как молодой человек в «мерседесе», начиненном взрывчаткой, врезался в здание штаба израильских войск. Погиб сто сорок один человек, в том числе много ливанцев.
Идея самоубийственных акций тоже была позаимствована шиитскими боевиками у Ирана. Во время войны с Ираком иранских подростков сознательно посылали на минные поля: чем больше мучеников, тем выше моральный дух армии. Хезболла воспитывает детей в убеждении, что, отдав жизнь в бою, они будут вознаграждены вечным пребыванием в райских кущах, которых им не видать, если они мирно доживут до старости.
Шин-Бет полагала, что сможет подавить Хезболлу, если станет методично уничтожать лидеров партии. А если еще местное население наказывать за каждый теракт, совершенный Хезболлой, то рано или поздно деревни повернутся против шиитских боевиков… Получилось иначе. Всякий раз, когда израильская авиация наносила ответный удар по базам Хезболлы, которые находятся в густонаселенных районах, гибли невинные люди, и сразу новые добровольцы вступали в партию.
Израильтяне в феврале 1992 года убили в Ливане генерального секретаря Хезболлы шейха Аббаса аль-Му-сави. Но, как ни странно, «партии Аллаха» это было только на руку. В тот момент в Ливане закончилась гражданская война, страна готовилась к выборам. Ливанцы хотели мира. Убийство шейха дало повод возобновить борьбу.
Новым генеральным секретарем избрали шейха Хасана Насраллу. Ситуация на юге только ухудшилась. Хезболла обстреливала из «катюш» израильские деревни, в ответ израильская авиация бомбила шиитские деревни.
Хасан Насралла, как и аль-Мусави, учился в священном для шиитов иракском городе Эн-Наджаф — там находится гробница имама Али. В Эн-Наджафе началось возрождение радикального шиизма. Саддам Хусейн уничтожил многих шиитских проповедников, но Насралла уцелел.
Когда его восемнадцатилетний сын Хади в сентябре 1997 года был убит во время перестрелки с израильской полицией, Насралла сказал: «Я горжусь тем, что мой сын погиб в сражении. Чем больше будет среди нас жертв, тем сильнее будет стремление уничтожить сионистского врага».
В 1985 году ЦРУ подготовило группу ливанских боевиков, которым заплатила Саудовская Аравия. Они подложили бомбу в машину рядом с мечетью, где читал проповедь шейх Фадлалла.
Много людей погибло, но он не пострадал.
Хезболла оказалась куда более опасным противником, чем палестинцы. Разведывательная сеть израильской армии в Ливане практически перестала существовать. Хезболла уничтожала всех, кого подозревали в сотрудничестве с израильтянами. За один год Хезболла схватила больше ста человек.
Некоторые из агентов оказались двойниками. Один из них осенью 1997 года заманил взвод израильского морского спецназа в ловушку, в результате одиннадцать бойцов погибли на минном поле.
Внутри Хезболлы существует несколько специальных служб:
специальная служба безопасности, которая действует в тесном контакте с иранскими коллегами и занимается террористическими акциями. Неоднократно совершала операции от имени организации «Аль-Джихад аль-Ислами»;
служба внешней безопасности, осуществляющая теракты за пределами Ирана. Когда кого-нибудь убивает, то утверждает, что это совершила «Организация революционной справедливости»;
агентурная служба, занимающаяся проникновением в ливанские правительственные структуры и партии;
служба безопасности, ведущая борьбу с проникновением в Хезболлу чужой агентуры. Располагает сетью осведомителей.
Хезболла получила от Ирана ракеты, которые пробивали броню старых израильских танков «Центурион». Эти танки убрали из Ливана, заменив другими. Тогда Хезболла модернизировала ракеты, и теперь они пробивают броню танка «Меркава», считавшегося ранее неуязвимым.
Читать бесплатно другие книги:
