Вернуться и вернуть Иванова Вероника

— А я видел. И с уверенностью могу заявить, что Лаймар не только хранит в своём сердце традиции Южного Шема, но и следует им так, как это принято на местном постоялом дворе.

— Вполне возможно. — Рогар переводит взгляд за окно и некоторое время молчит. — Вполне…

Возвращаюсь к креслу и накидываю на плечи плащ.

— Уходишь?

— Да. Надо немного пройтись. Развеяться.

— Лучше ляг и поспи до завтрашнего утра.

— Это совет или приказ? — ехидничаю, напоследок.

— И то и другое.

— Жа-а-а-аль!

— Это ещё почему? — Нет, Мастер не попался на мою уловку, просто ему любопытно, что я задумал.

— Потому! Совету я бы последовал не задумываясь, а вот приказ… Приказ исполнять не буду, и не надейся!

— Вот как? Нужно напомнить, кто ты такой?

— В данный момент я племянник твоего нанимателя, если помнишь!

— Это не продлится вечно. — По тону невозможно понять, сожалеет Рогар по этому поводу или искренне рад.

— Увы, — вынужден согласиться. — Но как только я перестану быть нужен милорду Ректору, сразу же вернусь к исполнению… прежних обязанностей.

— Неужели?

— Не веришь? А ведь я не…

— Не лжёшь? Знаю, знаю! — Мастер устало машет рукой. — Кстати, раз уж речь зашла о твоей правдивости… Ректор и в самом деле твой дядя?

— Нет. Он мой… родственник, но не дядя.

— Хм-м-м-м… И, несмотря на это, ты согласен признавать меня своим хозяином?

— Почему бы и нет?

— Наверное, у тебя с головой не всё хорошо. — Осторожное предположение.

— Конечно, не всё! Мёрзнет, между прочим, с такой-то причёской!

Рогар качает головой:

— И всё-таки не понимаю. Собственно, по какой причине ты выглядишь… так, как выглядишь?

— О, это не моя тайна!

— А чья?

— Эльфийская.

— Даже так? — Некоторое недоумение, быстро сменившееся охотничьим азартом. — Уж не того ли эльфа, с которым ты живёшь под одной крышей?

— Отчасти его, отчасти его старшего брата, в основном — Совета Кланов. Но ни капли не моя!

— То есть не расскажешь? — уточняет Мастер.

— Было бы что рассказывать… Я и сам ничего не знаю. Честно!

— Ладно, поверю. Так почему ты спросил меня о Лаймаре? В чём он виновен?

— Я что, похож на судью? — обижаюсь, и вполне обоснованно. — Никаких приговоров ещё не вынесено, и вина — даже если таковая имеется — не доказана. Я просто собираю сведения для принятия решения…

— Какого именно решения?

— Пока не знаю. Надо подумать, и подумать хорошенько. Впрочем, если настаиваешь… Кое в чём можно быть уверенным уже сейчас. «Росу» Шэрол получил, скорее всего, с помощью Лаймара. Ученица мага приложила руки к исключению Дэриена из числа наследников престола. Тот же Лаймар, как я понимаю, подсунул в свиту Рикаарда безумную эльфийку…

Умолкаю на полуслове, потому что… Мозаика начинает складываться!

Итак, взглянем на происшедшее под новым углом.

Обиженный Мэвин ищет способ отомстить тому, кто отнял у него внимание сестры. Каким-то образом парень знакомится с Вийсой (кажется, так её именовали?), которая либо прямо предлагает свои услуги, либо в непринуждённой беседе вскользь упоминает о возможности сотрудничества. Скорее всего, действиями магички руководит её учитель, находящий выгоду в болезни старшего наследника престола. Вопрос: какую именно выгоду? Возможно… На Дэриена влиять трудно: мальчик уже вырос, а вот близнецы находятся в том милом возрасте, когда дурные примеры как нельзя заразительны. Лаймар обрабатывает Рикаарда своими методами, стремясь изменить характер принца в нужную сторону. Удачно, кстати, обрабатывает: сам тому свидетель и жертва… К моменту Инициации младший наследник (Рианну вычёркиваем, поскольку она никем не принимается в расчёт из-за своей «неполноценности») должен превратиться в типа с очень неустойчивым и неприятным поведением. В типа, влияние на которого предположительно будет иметь только один человек. Почтенный Лаймар.

Подождите-ка! Он сверстник Гериса и учился вместе с ним? Но почему-то не хотел поспорить за место придворного мага… Зато более чем уверен: Лаймар имеет отношение к тому, что произошло при Инициации Дэриена. То есть к вспышке безумной страсти, которая нарушила равновесие сознания Инициирующего. Может, подсыпал чего в еду, может, колданул — дело не в деталях, а в результате. Ага. Значит, ему было мало того, что старший принц не может работать с артефактами. Почему? Потому что… Потому что Лаймар знает: всё можно переиграть заново! А я знаю? Кажется…

Спокойно, Джерон, спокойно! ЭТИМ ты займёшься после. Надо закончить другую логическую цепочку.

Какие же возможности кроются в злосчастном артефакте, из-за которого всё и началось? Ну, Мэй, я тебя достану, подожди у меня!..

Лаймар устраняет одного претендента, потом берётся за второго, и всё вроде бы идёт тихо и складно, но… Планы на Рикаарда появляются ещё у кого-то. У мага или даже целой группы кудесников, которые желают установить над мальчиком контроль. И они торопятся, потому что артефакт вот-вот должен проснуться, а единственный Мост, который может с ним работать, к счастью, пока не инициирован… Хм. Хм. Хм. И где же мне искать этих злодеев? Кроме того… Стоит ли их вообще искать?

— Эй, парень, очнись! Что с тобой?

Отвлекаюсь от своих мыслей и вижу встревоженное лицо Рогара.

— Ничего особенного… Я задумался.

— М-да? В следующий раз предупреждай, а то… Твоя задумчивость слишком похожа на оцепенение.

— Извини, не хотел тебя пугать.

— Да я не из пугливых. — Очередная улыбка прячется в седых усах. — Ты кое-что начал излагать… Кое-что очень интересное. Не хочешь продолжить?

— Представь себе, нет! — Стараюсь говорить, как можно серьёзнее.

— Почему же?

— Можно придумать очень много объяснений, но какое из них будет единственно правильным? Нет, мне пока рано поведать миру свои умозаключения!

— Как знаешь. Смотри только, чтобы поздно не стало, — мягко замечает Мастер.

— Постараюсь…

Метель, накрывшая Виллерим колючим плащом, застала меня примерно на середине пути от Дворцовой площади к дому Агрио. Западный Шем горазд на такую погоду: ещё вчера солнце слепило глаза, а сегодня не разберёшь, где находится земля, а где — небо, потому что всё смешалось в котле зимней бури.

Мало найдётся любителей встречать грудью порывы ледяного ветра, щедро приправленные жгучей солью мелких и острых снежинок. Я, как и многие здравомыслящие люди, мёрзнуть не собирался, а потому, едва видимость снизилась до пяти шагов, нырнул в спасительно-тёплые объятия первой попавшейся гостиницы, даже не удосужившись рассмотреть жалобно поскрипывающую на ветру вывеску.

К чести хозяина сего заведения, встретили озябшего гуляку по чётко отработанной схеме: один малолетний слуга подхватил и потащил в чистку и сушку плащ, ставший вдвое толще и тяжелее от плотного слоя снега, а второй усадил меня на свободное место в уголке зала и тут же водрузил на стол внушительных размеров посудину, которая исторгала из своих недр резкий аромат горячего вина. Кинув мальчишке мелкую монетку, я попросил его позаботиться и о перчатках, а сам положил холодные ладони на горячие бока кружки и окинул рассеянным взглядом своих товарищей по несчастью.

Посетителей было на удивление немного: видно, местные жители, хорошо разбираясь в капризах зимы, ещё с утра предполагали изменение погоды в худшую сторону и просто не покидали натопленные дома. Группка молодых парней, одетых легко, но претенциозно — либо дворянство среднего пошиба, либо школяры какого-нибудь из королевских учебных заведений. Патруль Городской стражи греется куда более крепкой жидкостью, чем та, что я собираюсь пригубить. В противоположном конце зала, кажется, селяне, приехавшие распродать откормленную к празднику скотину… Тихо, покойно и уютно, что ещё надо для счастья?

«Блаженствуешь?»

Я чуть не поперхнулся. Давненько Мантия не прерывала мои размышления в своей излюбленной манере — ехидно и бесцеремонно.

Ну… Э… Пытаюсь.

«А есть с чего?»

Тебе-то какая разница?

«А кто же, кроме меня, будет следить за твоим душевным и телесным здоровьем?»

То есть расслабляться нельзя. Считаешь, мне необходим присмотр?

«Ты с удивительным упорством стремишься усложнить свою жизнь, мой дорогой… Можно было бы предоставить тебе самому расхлёбывать всё, что заварено, но… Я так привыкла к твоим глупостям за недолгие месяцы нашего осмысленного партнёрства, что не хотела бы снова остаться одна…»

С этого места чуть подробней, пожалуйста! Что значит «снова» и почему «одна»?

«Экий ты любопытный…» — усмехается.

Я ещё и настойчивый!

«Да… Особенно в глупостях…»

Хоть один раз ты можешь ответить мне серьёзно и понятно?

«Могу… Но это не так интересно, как ты полагаешь…»

Ошибаешься, милая! Я вовсе не полагаю ничего подобного.

«Отрадно слышать… Так о чём ты хотел спросить?»

Ты сказала, что «не хочешь снова оставаться одна». Из этих слов можно многое понять. Первое: до того момента, как я появился на свет, ты уже существовала — но это, впрочем, и так ясно… Второе: ты не избалована приятным обществом. Вообще обществом не избалована. Посему напрашивается вывод: кроме меня, тебе не с кем поговорить. Правильно?

«Я всегда могу переброситься парой слов с самой собой, дурашка… И в отличие от тебя, я себе не надоедаю…» Торжествующая, но немного грустная улыбка.

Что-то не верится.

«Как хочешь… Я не прошу принимать истину без сомнений и вопросов — это слишком просто и слишком неэффективно… Гораздо правильнее…»

Набивать шишки на ровном месте?

«Хорошо, что ты это понимаешь…»

Понимаю? Да. Но принять не могу. Зачем мучиться на окольных путях и задворках, если можно сразу, легко и быстро выйти на просторную площадь?

«А как же поиски себя?» — вкрадчивый шёпот.

А зачем искать столь ненужную вещь? Только время и силы зря тратить.

«А на других времени не жаль?»

На кого это — других?

«Когда ты последний раз думал не о делах, а о чём-нибудь приятном? О прелестях своей возлюбленной, например?..» Надо же, ещё и укоряет… Хотя права, поганка: не могу вспомнить. Не получается.

Ты что-то имеешь против?

«Я? Имею или нет, ты всё равно не прислушаешься к моим советам…»

Почему же? Разумные и обоснованные советы я всегда…

«Пропускаешь мимо ушей…»

Обижаешь! Когда это я что пропускал? Я всегда внимаю тебе с благоговением и трепетом!

«Шут…»

Ладно, не хочешь лишний раз улыбнуться, настаивать не стану. Тогда поговорим предельно серьёзно и начнём, пожалуй… сначала. Ты ведь знаешь всё про всех, не так ли? Помоги мне разобраться в лицах и душах, мудрейшая из осведомленнейших!

«Льстец…» Довольный прищур.

Куда ж без этого?

«Что тебя интересует?..» Тон сменяется на сухо-деловой.

В первую очередь Дэриен. Ему можно помочь, верно?

«Помочь можно всем, но иногда лучшая помощь будет заключаться в безболезненном и быстром умерщвлении…» Ни капли иронии в голосе. И я невольно передёргиваю плечами, сознавая беспощадную правоту Мантии.

Его Кружево можно переинициировать?

«Разумеется… Только не с достигнутой ступени…»

Что ты имеешь в виду?

«Его нужно вернуть в исходное состояние и заново провести ритуал…»

Хм… Так просто?

«Как и всё в этом мире… Дальше!»

Мальчик, который пытался ему отомстить… Мэвин. Что делать с ним?

«А разве нужно что-то делать?»

Ну-у-у-у-у… Он может натворить бед. С такими-то способностями.

«Если найдёт подходящий „инструмент“ для своих занятий…»

Именно об этом и говорю. Мальчика нужно отвлечь от прыжков со скалы, потому что в следующий раз он может и не собрать костей.

«Попробуй…»

Благословляешь? Спасибо!

«Положение, скажем прямо, безнадёжное, но… Ты же любишь браться за подобные дела?»

Угу. Самое главное — не заострять внимание на результатах; если ничего не получилось, берись за следующий «тяжёлый» случай! Я правильно мыслю?

«В меру собственной недоразвитости…» Констатация факта.

Дразнишься? Ну-ну… Я сегодня отходчивый, так что можешь не стараться — не обижусь. Итак, о чём мы говорили-то? А, вспомнил! Мэвина надо отвлечь. Но чем?

«Ах, мой бедный, наивный Джерон! То, что каждый знает с детства, ускользнуло от твоего понимания… Ему нужно влюбиться…»

И всё?!

«Этого мало?.. Учти, редкий человек способен сохранять живой интерес к точной науке, если на горизонте взошло солнце кокетливого женского взгляда…»

М-да? Ну если ты утверждаешь…

«Я сообщаю тебе простейшую из истин, дурачок… Жаль, что ты не можешь её осознать…»

Ну почему же? Очень даже могу!

«Да-а-а-а? А кто из нас вспоминает о своей любви строго по расписанию, да и то, если нечем больше заняться?»

Знаешь что…

«Да-да…»

Последний вопрос. Что ты думаешь о Лаймаре?

«О реальном человеке или о твоих фантазиях в его отношении?»

Э-э-э-э… Хотелось бы услышать твои мысли по обеим позициям.

«Не получится!»

Это ещё почему?

«Как человек он меня совершенно не занимает… А ТВОИ выводы большей частью несут в себе отражение эмоций, а не работы разума…»

В самом деле?

«Уж поверь…»

Значит, мне нужно провести анализ заново?

«Если не лень…» — зевает.

Эй, куда собралась?

«Сосну маленько… Здесь и без меня будет весело…»

Что ты хочешь этим сказать?

Но Мантия уже свернулась клубком и блаженно похрапывала где-то на грани восприятия.

Бессовестная! Вечно оставляет меня без своего общества, поганка… Впрочем, что она сказала? «Здесь будет весело»? Надеюсь, не настолько, чтобы полилась кровь.

Кровь и вправду не полилась. Зато гром праведного гнева сотряс стены гостиницы.

— Да за такие предсказания тебя выпороть и то мало! — раздалось из угла, где расположились селяне.

Любопытно… Я невольно вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит. Конечно, ничего не увидел. Пришлось встать — как раз вовремя, чтобы ворох пёстрых кусочков ткани успел обогнуть мою фигуру и спрятаться у меня за спиной. Спрятаться? О нет…

— А ну, мерзавка, вернись!

Надо мной навис дюжий мужик, чьи щёки выглядели излишне румяными даже в скудном свете свечей. Интересно, чем его в детстве кормили? Мне вроде бы в еде не отказывали, но почему-то впрок ни мясо, ни овощи не шли. У родителей этой горы разносолов на столе наверняка не водилось, а поди ж ты…

— Вас что-то расстроило, почтенный? — Я постарался улыбнуться со всем возможным уважением к буграм мышц, хорошо заметным и под толстым суконным кафтаном.

— Мокрая мышь, которая нагадала мне всяких гадостей!

— Мышь?

Поворачиваю голову в попытке увидеть, о ком идёт речь, но через плечо удаётся рассмотреть только чёрные волосы и яркий платок.

— Предсказательница, чтоб её! — сплёвывает мужик.

— И что же она такого страшного вам предсказала?

— А что скотина вся моя будущей весной подохнет, вот что!

— Именно так и сказала? — Категоричность недовольного селянина, скорее всего, не имела под собой основания: бродячие гадатели редко опускаются до ясных и недвусмысленных «откровений из будущего», так что малышка могла пророчить вполне безобидно, а клиент понял как смог.

— Ну-у-у… — Мужик слегка смутился. — Вроде того… Ну, что по весне Сейнари разольётся больше обычного, притопит луга, а на них трава дурная расти будет — и коровки мои потравятся…

— Да вам необычайно повезло, почтенный! — хлопаю по крепкому плечу. — Сами подумайте — вы уже знаете, из-за чего может погибнуть ваша скотинка, так что вам мешает выгнать её на другие пастбища или купить сена, а? И ни одна из коров не пропадёт. Улавливаете?

В блёклых глазах появилось сомнение.

— После того как вы разъяснили, господин… И верно! Так, считаете, сена надо прикупить?

— О, тут я вам не советчик! — машу руками. — Может, надо покупать, может, не надо — фрэлл его знает… А на подтопленные луга коров не гоняйте. Целее будут!

— И на том спасибо, господин! — Отвесив низкий поклон, мужик вновь занял место за своим столом, а я повернулся лицом к той, что заставила меня строить из себя знатока сельского хозяйства.

Довольная мордашка, живая, смуглая, с крупными бусинами тёмных глаз. И верно, похожа на мышь. Очень миленькую, правда. Мокрые волосы скручены тугими колечками и облегают голову плотной шапочкой. Плечи закутаны в необъятный шерстяной платок, усыпанный то ли маками, то ли розами: даже если бы я лучше разбирался в цветах, определить, какие из них хотела изобразить вязальщица, не представляется возможным, потому что платок старый. Очень старый, с полысевшими от времени кистями бахромы. Пол подметают юбки. Да-да, именно юбки, в количестве пяти, а то и более. Разумеется, разноцветные и, разумеется, никак не сочетающиеся между собой. При ярком свете эта аляповатость резала бы глаза, но здесь и сейчас она всего лишь заставляет улыбнуться.

— Здравствуй… мышка.

— Ты желаешь мне здоровья от чистого сердца или просто хочешь показаться вежливым? — прищуривается один из блестящих глаз.

— И то, и другое, наверное… Кстати о здоровье! — Я поманил пальцем мальчишку-подавальщика.

Сунув нос в принесённую специально для неё кружку, девчонка сурово нахмурилась:

— Сам, значит, вином отогреваешься, а меня супом потчуешь? Это как же понимать?

— В твоём возрасте следует пить вино только в лечебных целях, но… Думаю, горячий мясной бульон с пирожками будет куда полезнее, чем кислятина, которую принесли мне. Если не хочешь, можем поменяться!

— Вот ещё! — Она ухватила из миски самый большой пирог и откусила, сколько… смогла, а смогла много: вернуться к беседе юной гадалке удалось лишь спустя время, необходимое для тщательного пережёвывания. И вернуться для того, чтобы попытаться вогнать меня в краску, потому что я услышал: — А ты добрый.

— Нет, мышка, я злой. Очень злой. Только ещё и ленивый. А поскольку злые дела требуют большего приложения сил, чем добрые, я предпочитаю не особенно напрягаться… Если есть возможность.

Моя невинная шутка вызвала внимательный и сосредоточенный взгляд. Девчонка помолчала, потом сочувственно подытожила:

— Устаёшь, значит, сильно… Бедненький!

— Кто сказал, что устаю? — удивился я.

— Ну здрас-сте! Только что заявил: злу нужно отдавать больше сил, чем добру, а теперь отнекиваешься? Не пойдёт!

— Что — не пойдёт?

— Выбери уж, что тебе ближе — зло или добро. А то потеряешься между… Ищи тебя потом! — Довольная улыбка.

— Да кому я нужен?

— Кто тебя знает. — Ещё один внимательный взгляд. — С виду не скажешь, а вдруг… Вдруг есть в тебе что-то ценное?

— Вряд ли, — совершенно искренне сомневаюсь.

— Всё равно не тебе судить! — заявляет девчонка. Заявляет так, что спорить с ней почему-то не хочется.

— Да я и не сужу…

— Хочешь, расскажу твоё будущее? — Спустя вдох следует вполне ожидаемое предложение.

— В том же ключе, что и этому несчастному владельцу коров?

— Можно и в том… Хотя нет. — Задумчивый цокоток ногтей по столу. — Твоя судьба от капризов природы не зависит.

— И как же ты это установила?

— Есть способы… — Туманный и ни к чему не обязывающий ответ. — Ты какое гадание предпочитаешь? Могу на потрохах курячьих. Могу на свечном воске. А могу лабиринт ладони прочитать… Выбирай!

— Не стоит, мышка.

— Что — не стоит? — Обиженно надутые губы.

— Предсказывать мне будущее.

— Почему? Не веришь, что я…

— Угадаешь? Верю. Только… Своё ближайшее будущее я и так знаю. А то, что должно произойти потом… Видишь ли, мне почему-то кажется: неинтересно жить, если каждый ненаступивший миг уже известен. Скучно.

— Может быть, может быть… — Кивок. — А если тебя ждут опасности? Угроза жизни и всякое такое? Тоже знать заранее не захочешь?

— Хм… — А вот над этим надо подумать.

Заманчиво было бы получить точные сведения обо всех будущих врагах и их планах… Заманчиво, но как-то нечестно. Нет, будем разбираться с неприятностями по мере их возникновения! Да и проку мне в предсказаниях? В лучшем случае забуду, в худшем — перепутаю так, что сам фрэлл ногу сломит.

— Нет, мышка, не надо. Пустое и неблагодарное это занятие — ткать Гобелены чужих судеб.

— Верно. Но ещё хуже отказываться от помощи, предложенной без корысти. — Девчонка смотрит на меня так сурово, что я чувствую себя школяром, заслужившим порку за плохо выученный урок.

— Я не отказываюсь… Просто мне думается, что знать будущее не самое важное в жизни.

— А что же, по-твоему, важнее?

— Прийти туда, где ты по-настоящему нужен.

Молчание, долгое и грустное, заканчивается вздохом:

— Ну пути и дороги не по моей части, спорить не буду… А всё же зря отказался! Пожалеешь!

— Конечно! — улыбаюсь, видя, как смешно морщится длинноватый нос девчонки. — Но ничего, я привык.

— Жалеть?