Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) Кристи Агата
– Это невозможно! – воскликнул он, делая шаг вперед, взял у него деньги и громко, вслух, пересчитал их еще раз.
Мистер Хэммонд не ошибся. Денег было ровно шестьдесят фунтов.
– Но я ничего не понимаю! – воскликнул озадаченный секретарь.
В этот момент Пуаро задал вопрос:
– Вы видели, как мистер Экройд убрал деньги вчера вечером, когда переодевался к обеду? А вы уверены, что после этого он никому ничего не платил?
– Уверен. Он тогда еще сказал: «Не хочу тащить эти сто фунтов с собою – слишком толстая пачка».
– Тогда все очень просто, – решил Пуаро. – Или он все-таки заплатил кому-то сорок фунтов вчера вечером, или деньги украли.
– Да, вот что остается в сухом остатке, – согласился инспектор и повернулся к миссис Экройд: – Кто из слуг мог прийти сюда вчера вечером?
– Думаю, что горничная. Она расстилает постель.
– И кто эта женщина? Вы о ней что-то знаете?
– Она не так давно у нас работает, – ответила миссис Экройд. – Но производит впечатление милой деревенской девушки.
– Мне кажется, с этим надо разобраться, – вмешался в разговор инспектор. – Если мистер Экройд сам заплатил кому-то деньги, то это может иметь значение для раскрытия всего преступления. Остальным слугам, по вашему мнению, тоже можно верить?
– Да, я так думаю.
– Раньше у вас никогда ничего не пропадало?
– Нет.
– И никто из них не увольняется или что-то в этом роде?
– Буфетчица собирается уйти.
– Когда?
– Мне кажется, она сообщила об этом вчера.
– Вам?
– Нет, конечно. Я не имею никакого отношения к слугам. Домашние дела – это ответственность мисс Рассел.
Пару минут инспектор размышлял над услышанным, а потом кивнул и произнес:
– Думаю, что надо переговорить с мисс Рассел и еще раз повидать эту девушку, Дейл.
Мы с Пуаро отправились к мисс Рассел вместе с ним. Она приняла нас со своей обычной невозмутимостью. Да, Элси Дейл работает в «Фернли» пять месяцев. Хорошая девушка, быстро выполняет свои обязанности и достойна всяческого уважения. Хорошие рекомендации. Последний человек на свете, кто мог бы взять что-то, не принадлежащее ей.
– А как насчет буфетчицы?
– Тоже отличная девушка. Очень спокойная и воспитанная. Прекрасная работница.
– Тогда почему же она увольняется? – просил инспектор.
– Я здесь ни при чем, – надула губы мисс Рассел. – Как я поняла, вчера днем мистеру Экройду что-то не понравилось. В ее обязанности входила уборка кабинета, и она перепутала какие-то бумаги на столе. Это его сильно разозлило, и она объявила о своем уходе. Так я поняла из ее рассказа. Но, может быть, вы сами с нею поговорите?
Инспектор согласился. Я уже заметил эту девушку, когда она прислуживала за ланчем. Высокая, с густыми каштановыми волосами, собранными в тугой узел на затылке, и очень твердым взглядом серых глаз. Она явилась на вызов домоправительницы и, войдя в комнату, стояла очень прямо, внимательно глядя на нас этим своим твердым взглядом.
– Вас зовут Урсула Борн? – уточнил инспектор.
– Да, сэр.
– Как я понимаю, вы увольняетесь?
– Да, сэр.
– А почему?
– Я перепутала бумаги на столе мистера Экройда. Он здорово разозлился, и тогда я сказала, что мне, наверное, лучше уйти. Он сказал мне, что чем быстрее, тем лучше.
– Вы вчера вечером были в спальне мистера Экройда? Убирались или еще что-то?
– Нет, сэр. Это все работа Элси. Я никогда не захожу в ту часть дома.
– Должен вам сообщить, милочка, что из комнаты мистера Экройда исчезла крупная сумма денег.
Наконец-то я увидел хоть какое-то проявление чувств с ее стороны. Она залилась краской.
– Я ничего не знаю ни о каких деньгах. Если вы считаете, что мистер Экройд выгнал меня потому, что я их взяла, то вы ошибаетесь.
– Я вас ни в чем не обвиняю, милочка, – заметил инспектор. – Не стоит так волноваться.
Девушка холодно посмотрела на него.
– Если хотите, можете обыскать мои вещи, – презрительно заявила она. – Вы там ничего не найдете.
Неожиданно в разговор вмешался Пуаро.
– Мистер Экройд уволил вас вчера, во второй половине дня, или скорее вы сами уволились, правильно? – спросил он.
Девушка согласно кивнула.
– И сколько же времени вы беседовали?
– Беседовала?
– Ну да, с мистером Экройдом в его кабинете?
– Я… я не знаю.
– Ну, двадцать минут или, может быть, полчаса?
– Что-то вроде этого.
– Но не дольше?
– Нет, конечно, не дольше, чем полчаса.
– Благодарю вас, мадемуазель.
Я с любопытством посмотрел на сыщика. Он был занят тем, что аккуратно перекладывал что-то на столе. Глаза его блестели.
– Достаточно, – сказал инспектор.
Урсула Борн исчезла. Инспектор повернулся к мисс Рассел.
– Сколько времени она здесь работает? У вас есть копия рекомендаций, которые она представила?
Не ответив на первый вопрос, мисс Рассел подошла к стоявшему рядом бюро, открыла один из ящиков и вытащила из него пачку писем, скрепленных большим зажимом. Среди них она выбрала одно и протянула его инспектору.
– Хм-м-м… Кажется, все в порядке. Подписано миссис Ричард Фоллиот, «Марби Гранж», Марби. Что это за женщина?
– Достойная семья, проживающая в провинции.
– Ну что же, – сказал инспектор, возвращая ей письмо. – Теперь давайте поговорим с другой, с Элси Дейл.
Элси Дейл оказалась крупной светловолосой девушкой с приятным, хотя и несколько глуповатым лицом. Она с готовностью ответила на наши вопросы и сильно разволновалась и расстроилась, узнав о пропаже денег.
– С нею, на мой взгляд, всё в порядке, – заключил инспектор, отпустив ее. – А как насчет Паркера?
Мисс Рассел крепко сжала губы и ничего не ответила.
– У меня ощущение, что с этим человеком что-то не так, – задумчиво продолжил инспектор. – Но проблема в том, что я не понимаю, когда у него был подходящий для убийства момент. Сразу после обеда он занялся своими прямыми обязанностями, и на весь вечер у него имеется хорошее алиби. Я знаю наверняка, потому что специально обратил на это внимание… Ну что ж, мисс Рассел, я благодарю вас. Давайте сегодня на этом остановимся. Вполне возможно, что мистер Экройд сам заплатил кому-то.
Домоправительница сухо попрощалась с нами, и мы покинули ее.
Вместе с Пуаро мы вышли из дома.
– Интересно, – первым заговорил я, прервав молчание, – что за бумаги перепутала девушка, если Экройд так разозлился? Не здесь ли ключ к решению всей загадки?
– Секретарь сказал, что на столе не лежало никаких важных бумаг, – негромко напомнил Пуаро.
– Да, но… – Я замолчал.
– Вам кажется странным, что Экройд впал в ярость из-за такой безделицы?
– Да, кажется…
– Но была ли это «просто безделица»?
– Конечно, – согласился я, – мы не знаем наверняка, что это были за бумаги, а меж тем Реймонд твердо сказал…
– Давайте на минуту забудем о Реймонде. Что вы сами думаете об этой девушке?
– О какой именно? О буфетчице?
– Вот именно. Об Урсуле Борн?
– Мне она показалось вполне приятной, – сказал я, поколебавшись.
Пуаро повторил мои слова:
– Она показалась приятной… вот именно.
Помолчав какое-то время, он вынул что-то из кармана и протянул мне:
– Друг мой, я хочу вам кое-что показать. Вот, взгляните.
Бумагу, которую показывал мне детектив, составил инспектор и утром передал Пуаро. Взглянув туда, куда указывал палец сыщика, я заметил небольшой карандашный крестик напротив имени Урсула Борн.
– Может быть, раньше вы не замечали, мой добрый друг, что во всем списке есть только один человек, чье алиби никем и ничем не подтверждено. И этот человек – Урсула Борн.
– Так вы думаете…
– Доктор Шеппард, я не хочу ничего думать. Может быть, Урсула Борн и могла убить мистера Экройда, но, доложен признаться, я не вижу для этого никаких мотивов. А вы?
Пуаро очень пристально посмотрел на меня, так пристально, что мне стало не по себе.
– А вы? – еще раз повторил он.
– Я не вижу никаких мотивов, – твердо ответил я.
Его взгляд стал мягче. Он нахмурился.
– Так как шантажистом был мужчина, то она, соответственно, шантажисткой быть не может, – пробормотал он себе под нос.
Я закашлялся, затем задумчиво произнес:
– Что касается этого…
Пуаро резко повернулся ко мне:
– Что? Что вы хотели сказать?
– Ничего, ничего. Только то, что, строго говоря, в письме миссис Феррарс упоминается человек – она нигде не говорит, что это мужчина. Это мы с Экройдом приняли на веру то, что это был мужчина.
Казалось, Пуаро меня не слушает. Он опять бормотал что-то себе под нос:
– Но тогда это возможно… Да, вполне возможно… Но в этом случае – не-ет! Я должен все обдумать еще раз. Система и порядок – вот что мне сейчас совершенно необходимо. Все должно четко совпадать – идеально подходить к общей картине, – иначе я на неправильном пути. – Он замолчал и вновь повернулся ко мне: – А где это – Марби?
– По другую сторону от Кранчестера.
– Далеко?
– Миль четырнадцать, полагаю.
– А вы сможете туда съездить? Например, завтра?
– Завтра? Дайте подумать… завтра воскресенье… Да. Думаю, что смогу. И что я должен буду там сделать?
– Увидеть эту миссис Фоллиот и выяснить у нее все, что удастся, об Урсуле Борн.
– Очень хорошо, хотя эта работа мне не очень-то по душе.
– Сейчас для ваших сомнений нет времени. От этого может зависеть жизнь человека.
– Бедный Ральф, – сказал я со вздохом. – Вы все-таки верите, что он невиновен?
Пуаро очень мрачно посмотрел на меня.
– Вы хотите знать правду?
– Ну конечно.
– Тогда вы ее услышите. Друг мой, все указывает именно на то, что он виновен.
– Что?! – невольно воскликнул я.
Сыщик кивнул.
– Да. Этот дурак инспектор – а ведь он полный дурак – нашел все улики, которые на это указывают. Я ищу правду, и правда каждый раз тоже приводит меня к Ральфу Пейтону. Но я не собираюсь опускать руки. Я обещал мадемуазель Флоре, а эта малышка уверена в невиновности капитана. Абсолютно уверена.
Глава 11
Пуаро наносит визит
Я немного нервничал, когда на следующий день позвонил в звонок «Марби Гранж». Меня очень интересовало, что Пуаро ожидает от моего визита. Он поручил мне это дело – почему? Потому ли, что, как и при беседе с майором Блантом, хотел остаться в стороне? Такое желание, вполне понятное тогда, сейчас теряло всякий смысл.
Мои размышления были прерваны появлением хорошенькой горничной.
Да, миссис Фоллиот дома. Меня проводили в гостиную, и я с любопытством огляделся. В большой полупустой комнате стояли неплохие старинные фарфоровые фигурки и лежали красивые вышивки. При этом шторы и чехлы на мебели выглядели поношенными. Как ни взгляни, но эта комната, без сомнения, принадлежала леди.
Когда миссис Фоллиот вошла в комнату, я оторвался от изучения Бартолоцци[107], висевшего на стене.
– Доктор Шеппард, – неуверенно произнесла она.
– Именно так меня зовут, – ответил я. – Прошу прощения, что побеспокоил вас без приглашения, но мне нужна информация об одной горничной, которая раньше работала у вас. Ее имя Урсула Борн.
– Урсула Борн? – с сомнением повторила она.
– Да. Может быть, вы не помните этого имени?
– Нет, нет, конечно, я… я очень хорошо помню.
– Как я понимаю, она ушла от вас около года назад?
– Да, именно так. Вы абсолютно правы.
– И пока она работала у вас, у вас не было к ней претензий? Кстати, а сколько всего она у вас проработала?
– Год или два – сейчас точно не помню. Она… она очень способная девушка. Думаю, что вам она вполне понравится. Я и не знала, что она собирается уходить из «Фернли».
– А вы можете что-нибудь о ней рассказать? – попросил я.
– Что-нибудь о ней?
– Да. Откуда она родом, кто ее близкие – такие вещи…
Лицо миссис Фоллиот окаменело еще больше.
– Я ничего этого не знаю.
– А у кого она работала до вас?
– Боюсь, что не припомню.
Сейчас ее волнение подчеркивалось неожиданно появившимся гневом. Она откинула голову назад жестом, который показался мне смутно знакомым.
– А так ли уж необходимы все эти вопросы?
– Совсем нет. – Я притворился удивленным и слегка виноватым. – Не думал, что для вас это будет неприятно. Приношу вам свои извинения.
Гнев исчез, и она опять превратилась в смущенную женщину.
– Нет, я совсем не против! Уверяю вас. Почему это должно быть мне неприятно? Просто… просто, понимаете, все это выглядит несколько странно. Вот и всё. Просто несколько странно.
Практикующий врач почти всегда может точно определить, когда ему лгут. По манере миссис Фоллиот вести беседу было очевидно, что она не хочет отвечать на мои вопросы, и не хочет очень активно. Было понятно, что она сильно расстроена и чувствует себя не в своей тарелке. За всем этим пряталась какая-то загадка. Мне миссис Фоллиот показалась женщиной, совершенно не приспособленной ко лжи – и именно поэтому так неловко себя чувствовавшей, когда лгать все-таки приходилось. Заметить это был способен даже ребенок.
Но мне также было очевидно, что больше она ничего не скажет. Какая бы тайна ни окружала Урсулу Борн, от миссис Фоллиот я о ней ничего не узнаю.
Признав поражение, я еще раз извинился за вторжение, взял шляпу и удалился.
Заехав по дороге к паре пациентов, я появился дома около шести часов вечера. Кэролайн сидела рядом с кучей использованных чайных принадлежностей. На лице у нее было написано с трудом подавляемое волнение, которое мне было так хорошо известно. Так она выглядела только тогда, когда ей не терпелось что-то сообщить или задать какой-нибудь вопрос. Я только не мог понять, что она хотела именно сейчас.
– У меня была очень интересная вторая половина дня, – начала Кэролайн, когда я погрузился в свое любимое кресло и вытянул ноги навстречу согревающему пламени камина.
– Правда? – спросил я. – Что, заходила мисс Ганнет?
Мисс Ганнет – одна из наших основных сплетниц.
– Можешь попробовать еще раз, – сказала Кэролайн с очевидной самоуверенностью.
Я попробовал еще несколько раз, постепенно перебрав всех членов ее разведывательной бригады. Каждую фамилию моя сестрица отвергала триумфальным покачиванием головы. В конце концов она сама выдала мне эту информацию.
– Месье Пуаро! – сказала она. – Что ты об этом думаешь?
Думал я много чего, но делиться этим с Кэролайн не стал.
– А зачем он приходил? – спросил я вместо этого.
– Конечно, для того, чтобы увидеть меня. Он сказал, что так как хорошо знает моего брата, то есть тебя, то надеется, что ему будет позволено познакомиться с его очаровательной сестрой… то есть с твоей очаровательной сестрой… ну вот, я окончательно запуталась… но ты меня понял.
– И о чем же он говорил?
– Он мне много чего рассказал о себе и о своих расследованиях. Ты знаешь, что князь Павел Моранский женился на танцовщице?
– Да неужели?
– Я читала об этом очень интересную заметку в «Светских слухах» несколько дней назад. Там намекалось на то, что в действительности она русская великая княжна, которой удалось сбежать от большевиков. Так вот, оказывается, месье Пуаро удалось раскрыть ужасную тайну одного убийства, которая угрожала им обоим. Князь Павел не знал, как его отблагодарить[108].
– Он вручил ему булавку для галстука с изумрудом размером с яйцо зуйка[109]?
– Он об этом ничего не сказал. А почему ты спрашиваешь?
– Да так, – ответил я. – Я думал, так всегда делается. По крайней мере, в детективных романах. У супердетективов комнаты всегда забиты рубинами, жемчугом и изумрудами, которые им дарят клиенты из королевских семей.
– Было очень интересно услышать обо всем этом от непосредственного участника, – благодушно заметила моя сестра.
Для Кэролайн – несомненно. Я не мог не восхищаться прозорливостью месье Эркюля Пуаро, который из великого множества своих дел смог выбрать именно то, которое будет особенно интересно для пожилой леди, живущей в небольшой деревне.
– Так он подтвердил, что танцовщица – это настоящая великая княжна?
– Он не имел права этого говорить, – с важным видом ответила Кэролайн.
Я задумался, сколько Пуаро пришлось присочинить, когда он общался с моей сестрицей, – может быть, и совсем ничего. Ведь все свои намеки он наверняка сопровождал движениями бровей и пожиманием плеч.
– После такого рассказа, – заметил я, – ты была готова есть у него с руки.
– Не будь злым, Джеймс. Не понимаю, где ты нахватался этих ужасных выражений.
– Наверное, там, где пролегает моя единственная связь с внешним миром, – у своих пациентов. К сожалению, я не практикую среди королевских семей и высокородных русских migrs[110]…
Кэролайн подняла очки на лоб и внимательно посмотрела на меня.
– Ты сегодня какой-то слишком брюзгливый, Джеймс. Это печень. Прими на ночь одну голубую таблетку.
Если б вы увидели меня в моем доме, то никогда бы не подумали, что я доктор медицины. Кэролайн сама решает, какие лекарства принимать – как мне, так и ей.
– К черту печень, – произнес я с раздражением. – А об убийстве вы говорили?
– Ну конечно, Джеймс. О чем еще здесь говорить? Я смогла раскрыть месье Пуаро глаза на некоторые вещи. Он был мне очень благодарен. Сказал, что я прирожденный детектив и прекрасно разбираюсь в психологии людей.
Кэролайн была в точности как кошка, которая под завязку наелась жирной сметаны. Казалось, еще немного, и она замурлычет от удовольствия.
– Он очень много говорил о маленьких серых клеточках и об их функциях. Сказал, что у него они высшего качества.
– Не сомневаюсь в этом, – заметил я с горечью. – Скромность отнюдь не относится к числу его достоинств.
– Как было бы хорошо, Джеймс, если бы в тебе было поменьше этого американского. Месье Пуаро считает, что Ральфа необходимо найти как можно скорее. Или он должен появиться сам и ответить на все вопросы. Еще он сказал, что отсутствие Ральфа отрицательно скажется на результатах досудебного расследования.
– И что ты на это сказала?
– Я с ним согласилась, – произнесла Кэролайн важным голосом. – И еще я рассказала ему, что люди говорят об этом уже сейчас.
– Кэролайн, – резко спросил я свою сестрицу, – а ты рассказала месье Пуаро, что подслушала в лесу?
– Конечно, – значительно сказала она.
Я вскочил и стал ходить по комнате. Наконец резко бросил:
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Ты просто затягиваешь петлю на шее Ральфа Пейтона, и это так же верно, как и то, что сейчас ты сидишь напротив меня.
– И совсем нет, – сказала Кэролайн, совсем не разволновавшись. – Я была удивлена, что ты сам не рассказал ему этого.
– Я специально постарался этого не делать, – ответил я, – потому что этот парень мне нравится.
– Мне тоже. Именно поэтому я считаю, что ты говоришь глупости. Я не верю, что Ральф совершил убийство, поэтому правда никак не может ему повредить; и кроме того, мы должны всячески помогать месье Пуаро. Только подумай: скорее всего, Ральф был с той девушкой всю ночь, а если это так, то у него прекрасное алиби.
– Если у него такое прекрасное алиби, – огрызнулся я, – то почему он не появится и не расскажет о нем?
– Потому что это может бросить тень на девушку, – с видом превосходства объяснила мне Кэролайн. – А вот если месье Пуаро разыщет ее и разъяснит ее обязанности, то она придет сама и снимет с Ральфа все обвинения.
– Мне кажется, Кэролайн, что ты себе выдумала какую-то романтическую волшебную сказку, – заметил я. – Я всегда говорил тебе, что ты читаешь слишком много макулатуры. – Снова опустился в кресло. – Пуаро задавал тебе еще какие-нибудь вопросы?
– Только о пациентах, которые были у тебя в то утро.
– О пациентах? – Я не поверил своим ушам.
– Ну да. О пациентах, которые приходили на операцию. Кто это был и сколько их было.
– И ты хочешь сказать, что смогла ответить на этот вопрос? – Мой голос звучал требовательно.
Кэролайн была неподражаема.
– А почему нет? – с гордостью спросила она в ответ. – Из этого окна я вижу всю дорожку к хирургическому кабинету. А память, Джеймс, у меня отличная. Гораздо лучше, чем у тебя, позволь заметить.
– Я в этом не сомневаюсь, – механически пробормотал я себе под нос.
А моя сестрица продолжала, загибая пальцы:
Читать бесплатно другие книги:
