Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) Кристи Агата
И тут я рассказал ему о своей беседе с миссис Экройд. Пуаро слушал меня внимательно, но не слишком взволнованно.
– Ну что же, это расчищает нам площадку и в некоторой степени подтверждает показания домоправительницы. Вы же помните, как она сказала, что крышка витрины была открыта и, проходя, она ее прикрыла.
– А как же ее заявление, что она зашла в гостиную, чтобы проверить цветы?
– Но ведь мы никогда не относились к нему всерьез, не так ли, мой друг? Это была всего лишь отговорка, на скорую руку придуманная женщиной, которая как-то должна была объяснить свое присутствие в комнате. Кстати, почти уверен, что вам бы в голову не пришло ее об этом спрашивать. Раньше мне казалось, что ее волнение было как-то связано с витриной, но сейчас я понимаю, что нам надо поискать ему другое объяснение.
– Да, – согласился я. – С кем же она встречалась и зачем?
– А вы думаете, что она выходила, чтобы с кем-то встретиться?
– Да.
Пуаро кивнул.
– Я тоже так думаю, – задумчиво добавил он.
В комнате повисла тишина.
– Кстати, – произнес я, – моя сестра просила вам передать, что ботинки Ральфа Пейтона были черного, а не коричневого цвета.
Произнося эти слова, я очень внимательно наблюдал за ним, и мне показалось, что он на мгновение расстроился, однако это почти мгновенно исчезло.
– Она уверена в том, что они не коричневые?
– Абсолютно.
– Ах вот как! – с сожалением заметил Пуаро. – Какая жалость.
Мне показалось, что детектив совершенно раздавлен этой новостью, однако он не стал ничего объяснять и перешел к другой теме:
– В пятницу утром к вам на консультацию приходила домоправительница, мисс Рассел. Будет ли очень нескромно с моей стороны, если я спрошу вас, в чем причина ее прихода? Естественно, что меня не очень интересуют медицинские подробности.
– Совсем нет, – ответил я. – Когда мы закончили обсуждать ее болезнь, то несколько минут говорили о ядах и о том, насколько легко или сложно их обнаружить. А еще о наркотиках и наркоманах.
– Кокаин вы упоминали отдельно? – спросил Пуаро.
– А откуда вы знаете? – сказал я, удивившись.
Вместо ответа маленький человечек прошел туда, где были разложены сегодняшние газеты. Он принес мне номер «Ежедневного бюджета», датированный пятницей, шестнадцатым сентября, и показал статью, связанную с контрабандой кокаина. Статья, с претензией на сенсационность, была написана человеком, падким на внешние эффекты.
– Именно из-за этого она и заговорила о кокаине, мой друг, – пояснил Пуаро.
Я был готов задать ему еще несколько вопросов, так как не совсем его понял, но в этот момент дверь открылась, и объявили о приходе Джоффри Реймонда.
Как всегда, он вошел свежий и жизнерадостный.
– Как ваши дела, доктор? Месье Пуаро, я у вас уже второй раз сегодня – заходил утром. Мне очень надо с вами переговорить.
– Тогда, думаю, мне лучше уйти, – неловко предложил я.
– Что касается меня, то сидите, доктор. Все дело в том… – Повинуясь жесту Пуаро, Реймонд опустился в кресло. – Все дело в том, что мне надо сделать признание.
– En verit?[127] – спросил Пуаро с вежливым интересом.
– В действительности это не имеет к делу никакого отношения, но моя совесть мучает меня с прошлого дня. Вы обвинили нас в том, что мы все что-то скрываем, месье Пуаро. Так вот, я признаю свою вину. Мне действительно есть что скрывать.
– И что же это, месье Реймонд?
– Как я сказал, это не имеет никакой связи с преступлением. У меня был очень серьезный долг, и это завещание оказалось как нельзя более кстати. Пять сотен фунтов позволят мне опять крепко стать на ноги, а кое-что еще и останется.
Он улыбнулся нам двоим со своей заразительной откровенностью, которая делала его таким приятным молодым человеком.
– Вы же сами знаете, как это бывает. Эти всех и вся подозревающие полицейские – не хотел, чтобы они знали – подумал, что для них это будет очень подозрительно. Но я вел себя как дурак, ведь мы с Блантом с без четверти десять неотрывно находились в бильярдной, так что у меня железное алиби и мне нечего бояться. Поэтому, когда вы выступили по поводу сокрытия информации, меня стала мучить совесть, и я решил снять этот груз с души.
Не переставая улыбаться Реймонд встал.
– Вы очень мудрый молодой человек, – произнес Пуаро, с одобрением кивнув ему. – Понимаете, когда я знаю, что от меня что-то скрывают, я начинаю подозревать очень нехорошие вещи, очень нехорошие… Вы поступили правильно.
– Рад, что с меня сняты все подозрения, – рассмеялся Реймонд. – А теперь я пойду.
– Вот так так, – заметил я, когда дверь за ним закрылась.
– Да, – согласился Пуаро. – Конечно, это полная ерунда, но если б он в тот вечер не был в бильярдной, то… кто знает? В конце концов, многие преступления совершались из-за сумм гораздо меньших, чем пятьсот фунтов. Все зависит от того, на какой сумме тот или иной человек может сломаться. Все это вопрос относительности, не так ли? Вы не заметили, друг мой, что смерть мистера Экройда была выгодна многим жителям этого дома? Миссис Экройд, мисс Флора, молодой мистер Реймонд, домоправительница мисс Рассел… Только майор Блант ничего не получил.
Он произнес фамилию майора таким странным тоном, что я удивленно посмотрел на него.
– Я вас не понимаю, – признался я.
– Двое из тех, кого я вчера обвинял, рассказали мне правду.
– Вы думаете, что майору Бланту тоже есть что скрывать?
– Знаете, мне кажется, есть такая поговорка, – голос Пуаро звучал совершенно безмятежно, – что англичанин в жизни скрывает только одну вещь – свою любовь… И должен заметить, что майор Блант совсем не умеет что-либо скрывать.
– Иногда, – заметил я, – мне кажется, что мы слишком рано сделали выводы.
– Что вы имеете в виду?
– Мы решили, что шантажист миссис Феррарс должен обязательно быть убийцей мистера Экройда. Может быть, мы ошиблись?
Пуаро энергично закивал.
– Очень хорошо. Просто отлично. Я все ждал, придет ли вам в голову эта мысль. Такое вполне возможно. Но мы не должны забывать об одном – письмо же исчезло. Хотя, как вы справедливо заметили, это совсем не означает того, что его забрал именно убийца. Когда вы обнаружили тело, его вполне мог незаметно забрать Паркер.
– Паркер?
– Да, он. Я все время возвращаюсь к Паркеру, не как к убийце – убийства-то он как раз и не совершал, – но кто больше него подходит на роль таинственного негодяя, который терроризировал миссис Феррарс? Он вполне мог услышать подробности смерти мистера Феррарс от одного из слуг в «Кингс-Паддок». В любом случае получить такую информацию ему было легче, чем случайному гостю – например, майору Бланту.
– Паркер вполне мог взять письмо, – согласился я, – я заметил пропажу гораздо позже.
– А насколько позже? После того, как Блант с Реймондом вышли из кабинета, или до того?
– Не могу вспомнить, – медленно произнес я. – Кажется, до того… хотя нет – после. Да, я почти уверен, что это было после.
– Что ж, это увеличивает количество подозреваемых до трех человек, – задумчиво сказал Пуаро. – Но Паркер – это подозреваемый номер один. Я думаю провести с ним один маленький эксперимент. Как вы насчет того, чтобы прогуляться со мной до «Фернли»?
Я согласился, и мы немедленно отправились в поместье. Пуаро пожелал видеть мисс Флору, и скоро она к нам спустилась.
– Мадемуазель Флора, – начал сыщик, – должен поведать вам один маленький секрет. Я все еще не убежден в невиновности Паркера, поэтому с вашей помощью хотел бы провести маленький эксперимент. Я хочу восстановить некоторые его действия в тот вечер. Но нам надо придумать, что мы скажем ему… Ах да! Есть. Я хочу убедиться, можно ли было услышать разговор, происходивший в маленьком холле, стоя на улице, на террасе. Прошу вас, вызовите Паркера.
Я нажал звонок, и вскоре появился дворецкий, как всегда вежливый и обходительный.
– Вызывали, сэр?
– Да, мой добрый Паркер. Я придумал небольшой эксперимент. Я подумал о майоре Бланте, который стоял на террасе перед окном кабинета, и хочу понять, мог ли он услышать оттуда, что вы с мисс Флорой говорили в тот вечер в холле. Я хотел бы еще раз проиграть эту небольшую сценку. Может быть, вы сходите за подносом, или что вы там несли?
Паркер исчез, а мы тем временем перешли в маленький холл перед кабинетом. Наконец мы услышали позвякивание в большом холле, и появился Паркер с подносом в руках, на котором стояли сифон, графин с виски и два стакана.
– Минуточку! – воскликнул Пуаро, в большом волнении поднимая руку. – Все должно происходить так, как это происходило в тот вечер. Точно так. Это у меня такой маленький метод.
– Иностранный способ, сэр, – заметил Паркер. – Называется «реконструкция преступления», правильно?
Дворецкий невозмутимо стоял в холле, вежливо ожидая дальнейших указаний Пуаро.
– Ах вот как! Он у нас все знает, этот добрый Паркер! – опять воскликнул Пуаро. – Он об этом читал… А теперь, умоляю вас, давайте сделаем все как можно точнее. Вы вошли из большого холла – так? Мадемуазель была… где?
– Вот здесь. – Флора заняла свое место прямо перед дверью в кабинет.
– Совершенно точно, сэр, – подтвердил Паркер.
– Я только что закрыла дверь, – продолжила Флора.
– Именно, мисс, – согласился Паркер. – И ваша рука все еще была на дверной ручке, как и сейчас.
– Тогда начнем, – произнес Пуаро. – Разыграйте для меня эту маленькую комедию.
Флора осталась стоять с рукой на дверной ручке, а Паркер появился из большого холла, держа в руках поднос. На пороге он остановился. Флора заговорила:
– А! Паркер… Мистер Экройд больше не хочет, чтобы его сегодня ночью беспокоили… Правильно? – спросила девушка негромким голосом.
– Насколько я помню, да, мисс Флора, – подтвердил Паркер. – Но мне кажется, что вместо слова «ночь» вы сказали «вечер». – После этого он заговорил громким, театральным голосом: – Очень хорошо, мисс. Запирать в обычное время?
– Да, пожалуйста.
Паркер вышел через дверь. Флора прошла вслед за ним и стала подниматься по главной лестнице.
– Достаточно? – спросила она через плечо.
– Великолепно, – объявил маленький человечек, потирая руки. – А кстати, Паркер, вы уверены, что в тот вечер на подносе было два стакана? Для кого был второй?
– Я всегда приношу два стакана, сэр, – пояснил дворецкий. – Что-нибудь еще?
– Ничего, спасибо.
Паркер величественно удалился.
Пуаро, нахмурившись, остался стоять посреди холла. Флора спустилась и присоединилась к нам.
– Ну как прошел ваш эксперимент – успешно? – спросила она. – Честно сказать, я не все поняла…
Пуаро в восхищении улыбнулся ей.
– А вам и необязательно понимать, – сказал он. – Но скажите, на подносе Паркера в ту ночь действительно стояли два стакана?
Флора на минуту нахмурила брови.
– Точно не помню, – ответила она. – Кажется, да… Именно это вы и хотели узнать?
Сыщик погладил ее по руке.
– Я бы сказал так, – заметил он, – мне всегда интересно знать, скажут ли люди правду.
– А Паркер сказал правду?
– Склонен думать, что да, – задумчиво сказал Пуаро.
Через несколько минут мы уже направлялись в сторону деревни.
– А в чем был смысл этого вопроса про стаканы? – спросил я с любопытством.
Детектив пожал плечами.
– Надо было чем-то закончить беседу. На мой взгляд, этот вопрос был не хуже других, – заметил он.
Я уставился на него.
– В любом случае, мой друг, – серьезно произнес Пуаро, – я теперь знаю кое-что из того, что хотел узнать. И давайте на этом закончим.
Глава 16
Вечер за маджонгом
В тот вечер у нас собралась небольшая компания для партии в маджонг[128]. Подобные бесхитростные развлечения очень популярны в Кингс-Эббот. Гости обычно появляются в галошах и плащах сразу после обеда. Им предлагается кофе, а позже – пирожные, сэндвичи и чай.
В тот самый вечер нашими гостями были мисс Ганнет и полковник Картер, который живет рядом с церковью. В такие вечера обычно обсуждается множество сплетен, что очень часто мешает самой игре. Раньше мы играли в бридж – это был худший из возможных вариантов бриджа, во время которого все говорили без умолку. Маджонг показался нам игрой гораздо более мирной, при которой совершенно отпдает необходимость выяснять, какого черта твой партнер пошел не с той карты, и хотя мы продолжаем открыто критиковать друг друга, из нашей игры полностью исчезли сарказм и враждебность.
– Холодный сегодня вечерок, а, Шеппард? – произнес полковник Картер, стоя спиной к камину. Кэролайн отвела мисс Ганнет в свою комнату, где помогала ей освободиться от всех ее одежек. – Напоминает мне горные перевалы в Афганистане.
– Неужели? – вежливо сказал я.
– Как все загадочно с беднягой Экройдом, – продолжил полковник, беря чашку кофе. – Уверен, за этим много чего скрывается. Между нами говоря, Шеппард, я даже слышал про какой-то шантаж!
И полковник посмотрел на меня с видом светского человека, беседующего с другим светским человеком.
– Без женщины тут точно не обошлось, – продолжил он. – Можете быть уверены, в этом точно замешана женщина.
Через минуту к нам присоединились Кэролайн и мисс Ганнет. Последняя угощалась кофе, пока Кэролайн доставала коробку с костяшками домино и вываливала их на стол.
– Перемоем косточки, – шутливо произнес полковник. – Да, именно так мы обычно говорили в «Шанхайском клубе» – перемоем косточки.
Лично мы с Кэролайн уверены, что полковник Картер никогда в жизни не был в «Шанхайском клубе»; более того, он никогда не был дальше Восточной Индии, где занимался банками с консервированной говядиной, сливами и яблочным джемом во время Великой войны[129].
Но полковник хочет казаться бравым воякой, а мы в Кингс-Эббот никогда не запрещаем людям получать удовольствие, претворяя в жизнь свои болезненные фантазии.
– Может быть, начнем? – предложила Кэролайн.
Мы уселись за стол. В течение первых пяти минут в комнате стояла полная тишина; дело в том, что между всеми игроками у нас в деревне существует тайное соревнование – кто первым выстроит стену[130].
– Начинай, Джеймс, – сказала наконец Кэролайн. – У тебя Восточный ветер[131].
Я сбросил костяшку. Первая пара раундов прошла в молчании, прерываемая только монотонными замечаниями игроков: «три бамбука», «две точки»[132], «панг»[133]… Последний термин часто сопровождался корректировкой со стороны мисс Ганнет – «не «панг», что объяснялось только женской привычкой поспешно хватать не принадлежащие ей кости.
– Сегодня я видела Флору Экройд, – сказала мисс Ганнет. – «Панг»… нет, не «панг». Я ошиблась.
– «Четыре точки», – объявила Кэролайн. – А где вы с нею виделись?
– Она меня не видела, – пояснила мисс Ганнет с той невероятной значимостью, которую можно встретить только в маленьких деревушках.
– А, – заинтересованно произнесла моя сестра. – «Чоу»[134].
– Мне кажется, – сказала мисс Ганнет, на минуту отрываясь от основной темы, – что в наше время правильно говорить «чи», а не «чоу».
– Глупости, – возразила Кэролайн. – Я всегда говорю «чоу».
– В «Шанхайском клубе», – вмешался полковник Картер, – все говорят «чоу».
Посрамленная мисс Ганнет замолчала.
– Так что вы там говорили о Флоре Экройд? – спросила Кэролайн после пары минут безмолвной игры. – Она была не одна?
– Вот именно, – ответила мисс Ганнет.
Взгляды двух леди встретились, и между ними, казалось, произошел беззвучный обмен информацией.
– Вот тебе и раз, – в голосе Кэролайн прозвучал неподдельный интерес. – Неужели? Впрочем, меня это ничуть не удивляет.
– Мы ждем, когда вы сбросите кость, мисс Кэролайн, – заметил полковник. Иногда он принимает позу неприступного мужчины, которого интересует только игра, а вовсе не сплетни. Правда, это никого не обманывает.
– Как по мне, – сказала мисс Ганнет (дорогая, вы сбросили «бамбук»? Ах нет, теперь я вижу – это была «точка»). – Так вот, как по мне, так Флоре в последнее время невероятно везет. Просто невероятно.
– Это почему же, мисс Ганнет? – спросил полковник. – Я беру этого Зеленого дракона[135] и объявляю «панг». Почему вы считаете, что мисс Флоре везет? Я знаю ее как очаровательную девушку и все такое…
– Может быть, я мало знаю о преступлениях, – сказала мисс Ганнет с видом человека, который знает все и даже чуть больше, – но могу сказать вам только одно: первым всегда задается вопрос: «Кто последний видел убитого живым?» Это и есть главный подозреваемый. Флора Экройд последней видела своего дядю живым… И для нее это могло обернуться неприятностями – большими неприятностями. По моему мнению – и я его не собираюсь скрывать, – Ральф Пейтон прячется только из-за нее, чтобы отвести от нее подозрение.
– Но послушайте, – слабо запротестовал я, – неужели вы считаете, что такая молодая девушка, как Флора, способна хладнокровно заколоть своего дядю?
– Я не знаю, – ответила мисс Ганнет. – Но я только что читала библиотечную книжку о «дне» Парижа, и там говорилось, что самые страшные женщины-преступницы – это молодые девушки с лицами ангелов.
– Так ведь то во Франции, – немедленно возразила Кэролайн.
– Вот именно, – поддержал ее полковник. – А теперь я расскажу вам любопытнейшую историю, которую в свое время рассказывали на всех базарах Индии…
История полковника оказалась невероятно длинной и на удивление скучной. То, что случилось в Индии много лет назад, никак не может сравниться с тем, что произошло в Кингс-Эббот всего пару дней назад.
Конец этой истории полковника положила Кэролайн, очень вовремя объявив «маджонг»[136]. После нескольких неприятных моментов, связанных с тем, что мне постоянно приходится поправлять несколько небрежные арифметические подсчеты Кэролайн, мы начали новый раунд[137].
– Восточный закончен, – сказала Кэролайн. – У меня есть свое мнение по поводу Ральфа Пейтона. «Три символа». Но пока что я попридержу его при себе.
– Неужели, милочка? – откликнулась мисс Ганнет. – «Чоу», то есть я хотела сказать, «панг».
– Да, – твердо ответила Кэролайн.
– А что там с этими ботинками? – поинтересовалась мисс Ганнет. – То есть с тем, что они оказались черными?
– Да всё в порядке, – сказала моя сестрица.
– А в чем там вообще был смысл, как вы думаете? – спросила ее собеседница.
Кэролайн сжала губы и покачала головой, всем своим видом показывая, что полностью в курсе происходящего.
– «Панг», – объявила наша гостья. – Ой нет – не «панг». Я думаю, что коли доктор так тесно общается с Пуаро, то он знает все секреты?
– Совсем нет, – сказал я.
– Джеймс у нас скромник, – заметила Кэролайн. – А-а-а, скрытый «конг»[138].
Полковник присвистнул. Сплетни были на минуту забыты.
– И на вашем собственном ветре, – сказал Картер. – А еще у вас два «панга» на драконах. Нам надо быть осторожнее – мисс Кэролайн нацелилась сорвать куш.
Какое-то время мы играли без существенных комментариев.
– А вот этот месье Пуаро, – вновь начал полковник Картер, – он что, действительно великий детектив?
– Величайший из когда-либо живших на Земле, – торжественно произнесла Кэролайн. – Здесь ему пришлось поселиться инкогнито, чтобы избежать ненужной огласки.
– «Чоу», – объявила мисс Ганнет. – Для нашей деревушки это просто благо. Кстати, Клара, моя горничная, – давняя подружка Элси, горничной из «Фернли». Так что, как вы думаете, та ей рассказала? В доме пропала крупная сумма денег, и, по ее мнению – так говорит Элси, – это как-то связано с буфетчицей. Она увольняется в конце месяца и по ночам много плачет. По мне, так эта девица почти наверняка связана с бандой. Она всегда была странной – ни с кем в округе не дружит. Гуляет всегда сама по себе в свои выходные дни, а это очень неестественно, доложу я вам, и очень подозрительно. Однажды я пригласила ее на вечер наших «Подружек», а она отказалась. Потом я стала задавать ей всякие вопросы о ее доме и семье – знаете, обычные вещи, – так должна вам сказать, что ее манеры были просто возмутительны. Внешне все было очень уважительно, но она заставила меня замолчать совершенно возмутительным образом.
Наша гостья остановилась, чтобы перевести дыхание, и в этот момент полковник, которого совершенно не волновали вопросы каких-то там служанок, заметил, что в «Шанхайском клубе» обязательно практиковались укороченные игры.
Мы сыграли раунд укороченных игр.
– Эта мисс Рассел, – заметила Кэролайн. – Она появилась здесь в пятницу, притворившись, что ей нужна консультация Джеймса. Я считаю, что она хотела выяснить, где у нас хранятся яды. «Пять символов».
– «Чоу», – сказала мисс Ганнет. – Что за странная идея! Хотела бы я знать, правы вы или нет…
– Кстати, о ядах, – вступил в разговор полковник. – Э-э-э, что вы сказали? Я не сбросил? Вот! «Восемь бамбуков».
– «Маджонг»! – объявила мисс Ганнет.
Это сильно расстроило Кэролайн.
– Всего один Красный дракон, – сказала она с сожалением, – и у меня была бы комбинация из трех двойных.
– У меня все время было два Красных Дракона, – заметил я.
– Как это на тебя похоже, Джеймс, – возмущенно заявила моя сестрица. – Ты ничего не понимаешь в самой концепции этой игры.
На мой взгляд, я-то как раз сыграл довольно тонко. Если б у Кэролайн оказался «маджонг»[139], мне пришлось бы заплатить ей колоссальные деньги. «Маджонг» же мисс Ганнет был самым слабым из возможных, о чем Кэролайн не преминула ей сообщить.
Восточный раунд опять закончился, и мы начали новую игру в полном молчании.
– Я хотела сказать вам вот что, – заговорила Кэролайн.
– Что именно? – ободряюще подхватила наша гостья. – «Чоу»!
– Я имею в виду свои мысли о Ральфе Пейтоне. Объявлять «чоу» в самом начале игры – это признак слабости, – резко заметила Кэролайн. – Надо ждать сильной комбинации.
– Я знаю, – ответила мисс Ганнет. – Так вы говорили о Ральфе Пейтоне, не так ли?
– Да. Так вот, я почти уверена, что знаю, где он скрывается.
Мы все замерли и посмотрели на нее.
– Это очень интересно, мисс Кэролайн, – сказал полковник Картер. – И вы сами до этого додумались, а?
– Ну не совсем так… Я вам все расскажу. Вы помните большую карту графства, которая висит у нас в холле?
Мы все ответили утвердительно.
– Когда вчера месье Пуаро уходил от нас, он остановился около нее и сказал что-то – точно даже не помню, что именно. Что-то насчет того, что Кранчестер – единственный большой город в нашей округе… что соответствует действительности. И вот, когда он ушел, меня как по голове ударило.
– Что ударило?
– То, что он хотел сказать. Конечно, Ральф в Кранчестере.
Именно в этот момент я повалил планку, на которой стояли мои кости. Сестра мгновенно обвинила меня в неуклюжести, но не стала на этом настаивать. Она была слишком занята своей догадкой.
– В Кранчестере, мисс Кэролайн? – переспросил полковник. – Этого просто не может быть. Слишком близко.
– И тем не менее это так, – в голосе моей сестрицы слышались триумфальные ноты. – Ведь сейчас уже совершенно точно известно, что Ральф не уехал на поезде. Он просто ушел в Кранчестер пешком. И я уверена, что он все еще там, потому что никому в голову не придет, что он может быть так близко.
Я сразу же отметил несколько недостатков этой теории, но если Кэролайн берет себе что-то в голову, то вышибить это из нее уже невозможно.
– И вы думаете, что месье Пуаро думает так же? – задумалась мисс Ганнет. – Странное совпадение, но сегодня, когда я прогуливалась по дороге на Кранчестер, детектив проехал в машине мимо меня, и ехал он как раз из Кранчестера.
Мы посмотрели друг на друга.
– Боже мой! – неожиданно воскликнула мисс Ганнет. – Все это время у меня был «маджонг», а я и не видела…
Внимание Кэролайн опять отвлеклось от ее творческих упражнений. Она заметила нашей гостье, что объявлять «маджонг» на комбинации из смешанных мастей и слишком многих «чоу» вообще не имеет смысла. Мисс Ганнет спокойно выслушала ее и забрала свой выигрыш.
– Да, дорогая, я вас понимаю, – согласилась она. – Но все это зависит от того, какая комбинация была у вас в самом начале, не так ли?
– Вы никогда не получите сильных комбинаций, если не будете к ним стремиться, – настаивала Кэролайн.
– Что ж, все мы играем как умеем, правильно? – заметила мисс Ганнет. Она посмотрела на свои фишки. – И пока что я в выигрыше.
Кэролайн, которая была в сильном проигрыше, ничего не сказала.
Восточный раунд опять закончился, и мы начали новую игру. Энни принесла чайные принадлежности. И Кэролайн, и мисс Ганнет были слегка на взводе, как это часто случается во время подобных радостных вечеров.
– Милочка, если бы вы могли играть чу-уть побыстрее, – заметила моя сестрица, видя, что мисс Ганнет задумалась над тем, какую кость ей сбросить. – Китайцы кладут кости так быстро, что кажется, что это птички клюют зернышки.
Какое-то время мы играли как китайцы.
– А вы не очень-то много нам рассказали, Шеппард, – добродушно заметил полковник Картер. – Вы настоящий хитрец. Ходите под руку с великим детективом и ни словом не намекнули нам о том, что происходит в действительности…
– Джеймс совершенно невероятный человек, – заметила Кэролайн. – Он просто не может заставить себя поделиться с людьми информацией.
И она неодобрительно взглянула на меня.
– Уверяю вас, – сказал я, – что ничего не знаю. Пуаро ничего и ни с кем не обсуждает.
– Умный человек, – заметил полковник, кашлянув. – Не выдает себя. Но все равно эти иностранные детективы – отличные ребята. Уверен, что они знают массу полезных уловок.
– «Панг», – объявила мисс Ганнет с тихим триумфом в голосе, – и «маджонг».
Ситуация накалилась. Именно недовольство мисс Ганнет, которая выиграла третий раз подряд, заставило мою сестру обратиться ко мне, пока мы строили новую стену.
– Ты слишком скучен, Джеймс. Сидишь тут как посторонний человек и ничего не говоришь!
– Но, моя дорогая, – запротестовал я. – Мне действительно нечего сказать – то есть, я хочу сказать, из того, что могло бы вас заинтересовать.
– Глупости, – заявила мисс Ганнет, разбирая кости. – Вы просто обязаны знать что-то интересное.
Какое-то время я не отвечал – поскольку был слишком потрясен и ошарашен. Конечно, я читал о таких вещах, как Идеальный Выигрыш[140] – когда «маджонг» выпадает прямо при раздаче, – но и мечтать не мог, что подобное может случиться со мною.
Читать бесплатно другие книги:
