Гарри Поттер и принц-полукровка Роулинг Джоан Кэтлин
— Я пытался, Драко. Профессор Снейп приглядывал за тобой по моему приказу.
— Он выполнял не ваш приказ, он обещал моей матери…
— Разумеется, Драко, так он тебе и сказал, но…
— Он двойной агент, вы, глупый старик, он не работает на вас, вам это только кажется!
— В этом, Драко, позволь с тобой не согласиться. Так уж получилось, что я доверяю профессору Снейпу…
— Тогда значит, вы теряете хватку! — усмехнулся Малфой. — Он постоянно предлагал мне помощь — хотел присвоить себе всю славу, хотел получить свою долю в этом деле. «Что ты делаешь? Ожерелье это твоих рук дело? Это было глупо, ты мог все испортить…» Но я не сказал ему, чем занимался в комнате по требованию. Завтра он проснется, и все будет кончено, он больше не будет любимцем Вольдеморта, он будет ничем по сравнению со мной, ничем!
— Достойно похвалы, — спокойно сказал Дамблдор. — Конечно, всем нам приятно, когда наш нелегкий труд ценят… тем не менее, кто-то должен был тебе помогать… кто-то в Хогсмиде, кто-то, кто мог всучить Кэти… а-а-а-а…
Дамблдор снова закрыл глаза и закивал, словно собирался заснуть.
— …разумеется… Розмерта. И как долго она уже под заклятием Империус?
— Догадались, наконец-то? — с насмешкой сказал Малфой.
Снизу раздался очередной вопль, гораздо громче, чем предыдущий. Малфой нервно оглянулся через плечо, а затем вновь повернулся к Дамблдору.
— Значит, бедная Розмерта, — продолжал Дамблдор, — была вынуждена сидеть в собственной уборной и ждать, чтобы передать это ожерелье любому ученику Хогвартса, который войдет туда в одиночку? И отравленный мед… действительно, Розмерта вполне могла отравить его, прежде чем отправить бутылку Снобгорну, свято веря, что это подарок мне на Рождество. Да, хитро… хитро… бедняга мистер Филч разумеется и не подумал бы проверять бутылку от Розмерты. Скажи, а как ты связывался с Розмертой? Я считал, что мы следим за всеми средствами связи со школой.
— Зачарованные монеты, — сказал Малфой так, будто его заставляли говорить, хотя его рука державшая палочку, ходила ходуном. — У меня была одна, у нее — вторая, и я мог посылать ей сообщения.
— Не этим ли секретным способом общения в прошлом году пользовалась группа, именовавшая себя Дамблдоровой Армией? — спросил Дамблдор. Его голос звучал легко и непринужденно, но Гарри заметил, как при этом он скользнул вниз по стене еще на дюйм.
— Да, это я от них взял, — криво улыбнулся Малфой. — Так же как и идею отравить мед: я слышал, как грязнокровка Грейнджер говорила в библиотеке о том, что Филч не различает зелий.
— Пожалуйста, не произноси при мне это отвратительное слово, — попросил Дамблдор.
Малфой резко усмехнулся.
— Я собираюсь вас убить, а вас заботит то, что я говорю «грязнокровка»?
— Да, заботит, — ответил Дамблдор, и Гарри заметил, как его ноги скользнули по полу, когда тот попытался выпрямиться. — А то, что ты собираешься меня убить, Драко, так для этого у тебя было несколько долгих минут. Мы одни. Я беззащитен настолько, насколько ты даже не мог и мечтать, а ты до сих пор так ничего и не сделал.
Малфой недовольно скривил рот, словно попробовал что-то горькое.
— Так вот, по поводу сегодняшней ночи, — продолжил Дамблдор. — Мне интересно, как все произошло. Ты знал, что я покинул школу? Ну, разумеется, — ответил он на собственный вопрос, — Розмерта видела меня и наверняка дала тебе знать с помощью ваших хитроумных монет…
— Точно, — подтвердил Малфой. — Правда, она сказала, что вы вышли за выпивкой и скоро вернетесь…
— Ну, вообще-то я действительно кое-чего выпил… и вернулся… в некоторой степени, — вполголоса проговорил Дамблдор. — И ты решил устроить мне ловушку?
— Мы решили повесить над башней темную метку; это заставило бы вас поторопиться, чтобы узнать, кого убили, — сказал Малфой. — И это сработало!
— Ну… и да и нет… — ответил Дамблдор. — Однако, как я понял, никто не убит?
— Кто-то убит, — голос Малфоя зазвучал на октаву выше. — Один из ваших… не знаю кто, было темно… я перешагнул через чье-то тело… я должен был поджидать вас наверху, а тут появились ваши дружки-«фениксы»…
— Да, они такие, — подтвердил Дамблдор.
Снизу послышался еще более громкий грохот и крики. Казалось, будто люди дрались на самой винтовой лестнице, ведущей к тому месту, где стояли Дамблдор, Малфой и Гарри, и сердце Гарри неслышно заколотилось в его невидимой груди… кто-то убит… Малфой перешагнул через чье-то тело… но кто это был?
— Так или иначе, у нас есть еще немного времени, — сказал Дамблдор. — Так что давай, поговорим о твоем выборе, Драко.
— Моем выборе! — громко воскликнул Драко. — У меня в руках палочка… я собираюсь вас убить…
— Мой дорогой мальчик, не будем питать иллюзий на этот счет. Если бы ты собирался убить меня, ты сделал бы это сразу же, как только разоружил меня, и не стал бы останавливаться лишь для того, чтобы мило поболтать о путях и возможностях.
— Нет у меня никакого выбора! — Малфой внезапно стал таким же бледным, как и Дамблдор. — Мне придется это сделать! Он убьет меня! Он убьет всю мою семью!
— Я понимаю сложность твоего положения, — сказал Дамблдор. — Иначе, почему думаешь, я до сих пор не вывел тебя на чистую воду? Потому что я знал, что тебя сразу же убьют, если лорд Вольдеморт поймет, что я тебя подозреваю.
Малфой содрогнулся, услышав имя.
— Я не мог заговорить с тобой о той миссии, которую, как я знал, возложили на тебя, поскольку боялся, что он может применить против тебя Легилименцию, — продолжал Дамблдор. — Но теперь мы наконец-то можем откровенно поговорить друг с другом… ничего страшного не произошло, никто не пострадал, хотя тебе сильно повезло, что твои случайные жертвы выжили… я могу помочь тебе, Драко.
— Нет, не можете, — рука Малфоя, державшая палочку, не переставала трястись. — Никто не может. Он сказал, что если я этого не сделаю, то он убьет меня. У меня нет выбора.
— Встань на правильную сторону, Драко, и мы спрячем тебя так, как ты не можешь себе и представить. Кроме того, я могу послать членов Ордена к твоей матери, чтобы спрятать и ее. Твой отец в безопасности, пока он в Азкабане. Когда придет время, мы защитим его. Встань на правильную сторону, Драко. Ты не убийца.
Малфой смотрел на Дамблдора.
— Но я уже близко, разве не так? — медленно сказал он. — Они считали, что я погибну при первой же попытке, а я вот он… и вы полностью в моей власти… у меня в руках палочка… вам впору молить меня о пощаде…
— Нет, Драко, — тихо сказал Дамблдор. — Сейчас важна не твоя пощада, а моя.
Малфой ничего не ответил. Он стоял, открыв рот, его рука не переставала дрожать. Гарри показалось, что она чуть-чуть опустилась…
Внезапно на лестнице загрохотали шаги, и через мгновение, оттолкнув Малфоя в сторону, из двери на бастион выскочили четыре человека в черных мантиях. Все еще не в состоянии двигаться, Гарри не отрывая взгляда, с ужасом смотрел на четверых незнакомцев: вероятно, пожиратели смерти выиграли проходившую внизу битву.
Рябой мужчина со странным перекошенным взглядом издал хриплый смешок.
— Дамблдор попался! — он повернулся к невысокой коренастой женщине, по всей видимости, его сестре, которая не скрывала алчной усмешки. — Дамблдор без палочки, Дамблдор один! Отлично, Драко, отлично!
— Добрый вечер, Амикус, — спокойно отозвался Дамблдор, словно приглашая мужчину на чашечку чая. — Вижу, ты привел с собой Алекто… очаровательно…
Женщина злобно хихикнула.
— Думаешь, твои шуточки помогут тебе на смертном одре? — глумливо усмехнулась она.
— Шуточки? Нет-нет, просто хорошие манеры, — ответил Дамблдор.
— Покончим с этим, — сказал незнакомец, стоявший ближе всех к Гарри — крупный поджарый мужчина со спутанными седыми волосами и бакенбардами, чья черная мантия пожирателя смерти была ему явно мала. Такого голоса, как у него, Гарри не слышал никогда в жизни: скрипучий, лающий. От него исходил ужасный запах: смесь грязи, пота и — в этом нельзя было ошибиться — крови. На его грязных руках были длинные желтоватые ногти.
— Это ты, Фенрир? — спросил Дамблдор.
— Точно, — проскрежетал незнакомец. — Что, Дамблдор, рад меня видеть?
— Нет, не могу так сказать.
Фенрир Грейбек усмехнулся, обнажив свои заостренные зубы. С его подбородка стекала кровь, и он медленно и противно облизывал губы.
— Но ты же знаешь, Дамблдор, как я люблю детей.
— Если я правильно понял, теперь ты нападаешь, даже не дождавшись полной луны? Очень необычно. Вкушать человеческую плоть раз в месяц тебе уже мало?
— Точно, — сказал Грейбек. — Тебя это поражает, Дамблдор? Или может, пугает?
— Ну, что уж тут притворяться, это несколько противно, — ответил Дамблдор. — И, да, я немного потрясен тем, что Драко именно тебя позвал в школу, где живут его друзья.
— Я не звал, — выдохнул Малфой. Он не смотрел на Грейбека; казалось, он даже взглянуть на него не хотел. — Я не знал, что он придет.
— Как я мог упустить возможность, прогуляться по Хогвартсу, — проскрежетал Грейбек. — Когда здесь вокруг столько глоток… вкусных-превкусных…
И, злобно поглядывая на Дамблдора, он воткнул свой желтый ноготь между передними зубами.
— А с тобой, Дамблдор, я могу разобраться на десерт.
— Нет, — резко возразил четвертый пожиратель смерти. У него было массивное, грубое, звероподобное лицо. — У нас приказ. Драко должен сделать это сам. Давай, Драко и побыстрее.
Малфой, казалось, совсем потерял решительность. В его выражении читался страх, когда он смотрел в лицо Дамблдору, более бледное и опустившееся — директор сполз по стене еще ниже.
— По мне, так он уже не жилец! — сказал перекошенный мужчина под хриплое хихиканье своей сестры. — Посмотрите на него… что с тобой случилось, Дамби?
— Слабая сопротивляемость, замедленные рефлексы, Амикус, — сказал Дамблдор. — Старость, одним словом… когда-то, возможно, и с тобой такое случится… если повезет…
— Что это еще значит, что это значит?! — завопил внезапно взбешенный пожиратель смерти. — Все такой же, Дамби?… Все только говоришь, а сделать ничего не можешь, ничего… не понимаю, зачем Темный лорд вообще хочет тебя убить! Ну же, Драко, кончай с ним!
Но в этот момент снизу снова послышались звуки борьбы, и чей-то голос прокричал: «Они блокировали лестницу. Редукто! РЕДУКТО!».
У Гарри бешено забилось сердце: значит, эти четверо не перебили своих противников, а просто прорвались на крышу и, судя по звукам, установили преграду.
— Ну же, Драко, скорее! — сердито сказал мужчина с грубым лицом.
Но рука Малфоя так сильно тряслась, что он даже не мог прицелиться.
— Я сам это сделаю, — бросил Грейбек и двинулся к Дамблдору, с распростертыми руками и обнажив зубы.
— Я сказал нет! — прокричал звероподобный. Последовала вспышка света, и оборотня отбросило в сторону. Он ударился о стену бастиона и зашатался, злобно поглядывая. Сердце Гарри колотилось так, что было просто непонятно, почему никто не слышит, как он стоит здесь скованный заклинанием Дамблдора. Если бы он только мог двинуться, он смог бы послать проклятие из-под плаща.
— Драко, либо действуй, либо отойди в сторону, чтобы кто-то из нас… — завизжала женщина, но в этот момент дверь на бастион снова распахнулась, и на пороге появился Снейп с палочкой в руке. Его черные глаза скользнули с Дамблдора, прислонившегося к стене, к четверым пожирателям смерти, включая разъяренного оборотня и Малфоя.
— У нас тут проблема, Снейп, — сказал рябой Амикус, чей взгляд и палочка были направлены на Дамблдора, — мальчишка, похоже, не может…
В этот миг кто-то другой спокойным голосом произнес имя Снейпа.
— Северус…
И этот звук напугал Гарри сильнее всего за вечер. Впервые Дамблдор умолял.
Снейп ничего не сказал, только прошел вперед и небрежно оттолкнул Малфоя с дороги. Трое пожирателей смерти расступились, не говоря ни слова. Даже оборотень, казалось, испугался.
Снейп на мгновение взглянул на Дамблдора, и на его лице отразилось отвращение и ненависть.
— Северус… пожалуйста…
Снейп поднял палочку и направил ее прямо на Дамблдора.
— Авада Кедавра!
Из кончика палочки Снейпа вырвался зеленый луч и ударил Дамблдору точно в сердце. Вопль ужаса застрял в груди у Гарри. Немой и обездвиженный он наблюдал за тем, как Дамблдор взлетел в воздух: на долю секунды он, казалось, завис под сияющим черепом, затем начал медленно падать навзничь, словно большая тряпичная кукла, перелетел через зубчатую стену и исчез из виду.
«Название шестнадцатого Старшего Аркана колоды Таро, больше известного как просто „Башня“. Карта символизирует крах и низвержение (прим. пер.).»
Глава двадцать восьмая. ПОБЕГ ПРИНЦА
Гарри казалось, будто он тоже стремительно летит в пустоту. Этого не было… Это не могло случиться…
— Скорее уходим, — сказал Снейп.
Он схватил Малфоя за шиворот и вытолкнул его в дверь вперед остальных, за ним последовали Грейбек и приземистые брат с сестрой, которые шумно и взволнованно дышали. Когда они скрылись за дверью, Гарри осознал, что снова может двигаться. Теперь уже не волшебство держало его парализованным у стены, а ужас и потрясение. Он отбросил в сторону плащ-невидимку как раз, когда за дверью исчез пожиратель смерти с грубым лицом, покидавший вершину башни последним.
— Петрификус тоталус!
Пожиратель смерти выгнулся, как будто его ударили в спину чем-то твердым, и упал на землю, неподвижный, как восковая фигура. Едва он успел коснуться пола, как Гарри перелез через него и побежал вниз по темной лестнице.
Ужас разрывал сердце Гарри… Ему нужно туда, где Дамблдор, ему нужно догнать Снейпа… Одно с другим было как-то связано… Он мог бы изменить то, что произошло, если бы ему удалось и то, и другое вместе… Дамблдор не мог умереть…
Он перепрыгнул десять последних ступеней винтовой лестницы и застыл на месте, подняв палочку вверх. Тускло освещенный коридор был полон пыли, половина потолка, похоже, обвалилась, и прямо перед ним шла яростная схватка. Но пока Гарри еще только пытался понять, кто с кем сражается, он услышал, как ненавистный голос крикнул: «Кончено, пора уходить!», — и увидел, как Снейп скрывается за углом в дальнем конце коридора. Видимо, они с Малфоем прорвались сквозь сражение невредимыми. Едва Гарри бросился за ними, как из схватки выделился один из участников и налетел на него: это был оборотень, Фенрир. Он навалился на Гарри прежде, чем тот успел поднять палочку. Гарри упал на спину, чувствуя на лице грязные спутанные волосы, нос и рот наполнило зловоние пота и крови, жаркое хищное дыхание слышалось у его горла…
— Петрификус тоталус!
Гарри почувствовал, как тело Фенрира обмякло. Огромным усилием он столкнул оборотня на пол, как вдруг в него полетел луч зеленого света. Он пригнулся и сломя голову помчался в гущу сражения. Его ноги наткнулись на что-то мягкое и скользкое, и он оступился: на полу в луже крови лицом вниз лежали два тела, но разбираться времени не было. Теперь Гарри было видно, как впереди, словно пламя, мечутся рыжие волосы: Джинни схватилась в поединке с рябым пожирателем смерти, Амиком, который насылал на нее одно проклятие за другим, а она каждый раз уворачивалась от них. Амик хихикал, забавляясь этой игрой:
— Круцио! Круцио! Ты же не можешь танцевать вечно, милашка…
— Импедимента! — завопил Гарри.
Его заклятие ударило Амика в грудь, тот взвизгнул от боли, как свинья. Его оторвало от пола и с силой отбросило в противоположную стену, он сполз по ней и упал, скрывшись из виду позади Рона, профессора Макгонагалл и Люпина — каждый из них сражался с одним из пожирателей смерти. Еще дальше них Гарри заметил Тонкс, бившуюся с каким-то громадным светловолосым волшебником, который посылал проклятия во все стороны, так что они отскакивали от стен вокруг них, раскалывая камни, вдребезги разбив ближайшее окно…
— Гарри, откуда ты взялся? — крикнула Джинни, но ему было некогда отвечать ей. Он пригнулся и помчался вперед, чудом уклонился от взрыва, который раздался у него над головой, осыпав всех мелкими обломками стены. Снейп не должен уйти, надо догнать Снейпа…
— Вот вам! — прокричала профессор Макгонагалл, и Гарри мельком заметил, как по коридору, прикрывая голову руками, убегает пожирательница смерти Алекто, а сразу за ней — ее брат. Он бросился за ними, но его нога зацепилась за что-то, и в следующее мгновение он упал, растянувшись поперек чьих-то ног. Оглядевшись, он увидел бледное круглое лицо Невилла, приплюснутое к полу.
— Невилл, ты?…
— В порядке, — невнятно проговорил Невилл, схватившийся за живот. — Гарри… Снейп с Малфоем… пробежали…
— Знаю, я за ними! — сказал Гарри, целясь с пола проклятием в громадного светловолосого пожирателя, который создавал больше всего хаоса. Тот взвыл от боли, когда заклятие поразило его в лицо, развернулся на месте, пошатнулся, а потом побежал вслед за братом и сестрой. Гарри с усилием поднялся с пола и помчался по коридору, не обращая внимания на грохот, доносившийся позади, крики остальных, звавших его вернуться, и на безмолвный призыв тел, лежащих на земле, чьей участи он еще не знал…
Его занесло на повороте — кроссовки были скользкими от крови. У Снейпа огромное преимущество во времени. Может быть, он уже вошел в тот шкаф в комнате по требованию, или Орден принял меры для ее охраны, чтобы не дать пожирателям смерти отступить этим путем? Он не слышал ничего, кроме топота собственных ног и ударов сердца, когда несся по следующему пустому коридору, но затем обнаружил кровавый отпечаток ноги. Это означало, что, по крайней мере, один из спасавшихся пожирателей смерти направляется в сторону парадного входа — возможно, в комнату по требованию и вправду не попасть…
Гарри проскочил за очередной поворот, и мимо него мелькнуло проклятие — он кинулся за рыцарские доспехи, которые тут же взорвались. Он увидел, как брат с сестрой бегут вниз по мраморной лестнице впереди него, и нацелился в них заклятием, но попал лишь в портрет каких-то волшебниц в париках, висевший на лестничной площадке, и те с визгом разбежались по соседним картинам. Перепрыгивая через обломки доспехов, Гарри снова услышал крики и вопли — видимо, проснулись другие обитатели замка…
Он бросился по короткому пути, надеясь обогнать брата с сестрой и приблизиться к Снейпу с Малфоем, которые уже наверняка вышли на территорию замка. Не забыв перепрыгнуть исчезающую ступеньку в середине потайной лестницы, он сбежал вниз и выскочил из-за гобелена в коридор, в котором стояло множество озадаченных хаффльпаффцев в пижамах.
— Гарри! Мы слышали шум, и кто-то что-то говорил про темную метку… — начал Эрни Макмиллан.
— С дороги! — заорал Гарри, отталкивая в сторону двух мальчиков и устремляясь к площадке и затем вниз по оставшейся части мраморной лестницы. Дубовые входные двери были отворены взрывом, на плитах виднелись пятна крови, и несколько перепуганных учеников стояли, сгрудившись возле стен, некоторые из них — все еще сжавшись и заслонив лица руками. В огромные песочные часы Гриффиндора угодило заклятие, и рубины все еще сыпались из них с громким стуком вниз, на каменные плиты.
Гарри пронесся через холл и оказался снаружи, в темноте территории замка. Он мог различить три фигуры, бегущие через луг, направляясь к воротам, за которыми они смогут дизаппарировать — судя по виду, огромный светловолосый пожиратель и, немного впереди него, Снейп с Малфоем…
Холодный ночной воздух врывался в легкие Гарри, пока он мчался за ними. Он увидел вдалеке вспышку света, которая на миг обрисовала силуэт жертвы. Он не знал, что это было, но продолжал бежать, все еще не приблизившись настолько, чтобы как следует прицелиться проклятием…
Снова вспышка, крики, ответные лучи света, и Гарри понял: Хагрид вышел из своей хижины и пытается не дать пожирателям смерти ускользнуть. И хотя каждый вдох, казалось, мог разорвать его легкие в клочья, и в груди словно резало ножом, Гарри устремился еще быстрее, а в голове зазвучал непрошеный голос: «Только не Хагрид… нет… если еще и Хагрид…».
Что— то резко ударило Гарри в поясницу, он повалился вперед и шлепнулся лицом о землю, из обеих ноздрей полилась кровь. Перекатываясь на спину с палочкой наготове, он сообразил, что это брат с сестрой, которых он обогнал по своему короткому пути, настигали его сзади…
— Импедимента! — крикнул он и снова перевернулся, припав к темной земле, и, что удивительно, его заклятие попало в одного из них, тот споткнулся и упал, опрокинув другого. Гарри вскочил на ноги и вновь помчался за Снейпом.
Теперь он видел огромный силуэт Хагрида, озаренный светом месяца, вдруг показавшегося за облаками. Светловолосый пожиратель смерти насылал на лесничего одно проклятие за другим, но невероятная сила Хагрида и его непробиваемая кожа, унаследованная от матери-великанши, по-видимому, защищали его. А Снейп и Малфой все бежали — скоро они будут за воротами и смогут дизаппарировать…
Гарри промчался мимо Хагрида и его противника, прицелился Снейпу в спину и заорал: «Остобеней!». Он промахнулся: луч зеленого света пролетел мимо головы Снейпа. Тот крикнул: «Драко, беги!», — и обернулся. На расстоянии двадцати ярдов они с Гарри смотрели друг на друга, одновременно подняв волшебные палочки.
— Кру…
Но Снейп отбил заклятие, а Гарри опрокинуло назад раньше, чем он успел его договорить. Гарри перевернулся и снова поднялся, и тут сзади него огромный пожиратель смерти прокричал: «Инсендио!». Раздался грохот, как от взрыва, и их озарили пляшущие языки пламени: горел дом Хагрида.
— Там же Клык, ах ты злыдень!… — взревел Хагрид.
— Кру… — во второй раз крикнул Гарри, целясь в фигуру впереди, освещенную пляшущим огнем, но Снейп опять отразил заклятие. Гарри видел, как тот презрительно усмехается.
— От вас — никаких непростительных заклятий, Поттер! — прокричал он сквозь рев пламени, вопли Хагрида и безумный визг попавшего в западню Клыка. — У вас нет ни выдержки, ни умения…
— Инкар… — рявкнул Гарри, но Снейп отразил заклятие чуть ли не ленивым взмахом руки.
— Сражайся! — завопил на него Гарри. — Сражайся, ты, трусливый…
— И ты еще назвал меня трусом, Поттер? — крикнул Снейп. — Твой отец ни за что бы не напал на меня, если бы их не было четверо на одного, и интересно, как бы ты его назвал?
— Остол…
— Отражаю снова и снова, и снова, пока ты не научишься держать рот закрытым, а разум защищенным, Поттер! — издевался Снейп, вновь отклоняя заклятие. — Теперь идем! — крикнул он огромному пожирателю смерти, который был позади Гарри. — Пора уходить, пока не объявилось Министерство…
— Импеди…
Но не успел Гарри окончить заклинание, как его поразила мучительная боль, и он рухнул на траву. Кто-то пронзительно кричал. Он, наверное, умрет от этих мук, Снейп будет пытать его до смерти или до безумия…
— Нет! — рявкнул голос Снейпа, и боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Гарри лежал, скорчившись на темной траве, вцепившись в волшебную палочку и тяжело дыша. Снейп кричал где-то у него над головой:
— Ты что, забыл о приказе? Поттер принадлежит Темному лорду — мы должны оставить его! Скорее! Скорее!
И Гарри почувствовал, как земля вздрагивает у его лица — брат с сестрой и огромный пожиратель смерти, повинуясь, побежали к воротам. Гарри издал невразумительный вопль ярости: в этот миг ему было наплевать, остался он в живых или нет. В очередной раз с усилием поднявшись на ноги, он, шатаясь, вслепую двинулся в сторону Снейпа, того, кого он теперь ненавидел так же сильно, как самого Вольдеморта.
— Сектум…
Снейп быстро взмахнул палочкой, и проклятие снова было отражено. Теперь Гарри был всего в нескольких футах от него, и ему наконец стало отчетливо видно лицо Снейпа: тот больше не усмехался и не глумился, пылающее пламя освещало его лицо, переполненное гневом. Сосредоточившись изо всех сил, Гарри подумал: «Леви…».
— Нет, Поттер! — прокричал Снейп. Раздался громкий хлопок, и Гарри отбросило назад, он вновь сильно ударился об землю, и на этот раз волшебная палочка вылетела у него из рук. Он слышал, как вопит Хагрид и как завывает Клык, когда Снейп приблизился и посмотрел сверху вниз туда, где лежал он, безоружный и беззащитный, как прежде Дамблдор. Бледное лицо Снейпа, освещенное пламенем пожара, было полно ненависти точно так же, как перед тем, когда он наложил заклятие на Дамблдора.
— Ты посмел применять против меня мои собственные заклинания, Поттер? Это я их придумал — я, Принц-полукровка! И ты бы обратил мои изобретения против меня, как твой мерзкий отец? Думаю, что нет… нет.
Гарри бросился за своей палочкой, Снейп выпалил в нее проклятием, и она отлетела на несколько футов в темноту, скрывшись из виду.
— Тогда убей меня, — задыхаясь, произнес Гарри, вовсе не ощущая страха, а только ярость и презрение. — Убей меня, как ты убил его, ты, трус…
— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ! — завопил Снейп, и его лицо вдруг стало безумным, нечеловеческим, словно он испытывал такие же страдания, как скулящий, воющий пес, запертый позади них в горящем доме.
Он рассек воздух: Гарри почувствовал, как что-то раскаленное, будто хлыстом, ударило его поперек лица, и грохнулся спиной о землю. Перед глазами появились пятна света, и на миг, казалось, из него вышибло дух. Потом он услышал над собой стремительный шелест крыльев, и что-то огромное заслонило звезды. На Снейпа налетел Коньклюв, и тот, шатаясь, отступал от острых, как бритва, когтей, замахивавшихся на него. Когда Гарри приподнялся — голова все еще кружилась от последнего соприкосновения с землей, — то увидел, что Снейп бежит изо всех сил, а огромный зверь, взмахивая крыльями, несется за ним и кричит так пронзительно, как Гарри еще никогда не слышал…
Гарри через силу поднялся и, пошатываясь, огляделся в поисках своей палочки, надеясь возобновить погоню, но, шаря пальцами в траве и отбрасывая прутики, он знал, что, наверное, уже поздно. И вправду, к тому времени, когда Гарри обнаружил свою палочку и обернулся, он увидел лишь гиппогрифа, кружившего над воротами. Снейп успел дизаппарировать сразу же за пределами школьной территории.
— Хагрид, — пробормотал Гарри, все еще ошеломленный, озираясь кругом. — ХАГРИД?
Спотыкаясь, он побрел в сторону горящего дома, и в это же время из пламени возникла громадная фигура с Клыком на спине. С возгласом благодарности Гарри упал на колени. Его трясло с головы до ног, все тело ныло, и каждый вдох отдавался режущей болью.
— Гарри, ты как? Ты как? Гарри, скажи мне…
Огромное косматое лицо Хагрида кружилось над Гарри, загораживая звезды. Пахло горелым деревом и собачьей шерстью. Он вытянул руку и ощутил успокаивающе теплое и живое тело Клыка, вздрагивающего возле него.
— Я в порядке, — прерывисто дыша, сказал Гарри. — А ты?
— А то как же… еще не такое надо, чтоб меня прикончить.
Хагрид подхватил Гарри под руки и поднял с такой силой, что ноги у того на мгновение оторвались от земли, а потом поставил его прямо. На щеке Хагрида была видна тонкая струйка крови, сбегавшая из глубокого пореза под глазом, который быстро опухал.
— Нам надо погасить твой дом, — сказал Гарри, — это заклинание Агуаменти…
— Да, что-то вроде того, — пробормотал Хагрид, поднял тлеющий розовый зонт в цветочек и произнес:
— Агуаменти!
Из кончика зонта забила мощная струя воды. Гарри поднял свою палочку — рука была тяжелой, как свинец — и тоже прошептал: «Агуаменти!». Вместе с Хагридом они поливали дом водой, пока не угасли последние языки пламени.
— Ну, неплохо, — с надеждой произнес Хагрид через несколько минут, глядя на дымящиеся руины. — Ничего такого, что бы Дамблдор не поправил…
Гарри почувствовал внутри жгучую боль при упоминании этого имени. Среди тишины и неподвижности в нем нарастал ужас.
— Хагрид…
— А я-то тут парочке древовечков ножки перевязывал, когда этих услыхал, — печально проговорил Хагрид, все еще не отрывая взгляда от своей разрушенной хижины. — Сгорели небось, как прутики, бедняжки…
— Хагрид…
— Да что было-то, Гарри? Я только и видел, как эти пожиратели от замка бежали, но кой черт Снейп с ними делал? Он-то куда делся… за ними гнался, что ли?
— Он… — Гарри прокашлялся, в горле пересохло от дыма и волнения. — Хагрид, он убил…
— Убил? — громко переспросил Хагрид, уставившись на Гарри сверху вниз. — Снейп убил? Ты это, Гарри, о чем?
— Дамблдора, — сказал Гарри. — Снейп убил… Дамблдора.
Хагрид только смотрел на него. Та небольшая часть его лица, которую было видно, выражала полную растерянность и непонимание.
— Чего Дамблдор, Гарри?
— Он мертв. Снейп убил его…
— Ты так не говори, — сурово сказал Хагрид. — Снейп убил Дамблдора… ты дурака-то не валяй, Гарри. С чего это ты вообще?
— Я видел, как это случилось.
— Не мог ты видеть.
— Я видел, Хагрид.
Хагрид покачал головой. Выражение его лица было недоверчивым, но сочувственным, и Гарри знал — Хагрид думает, что он перенес удар по голове, что у него все перепуталось, может, от последствий какого-нибудь проклятия…
— Наверно, было то, что Дамблдор велел Снейпу идти с этими, пожирателями, — уверенно произнес Хагрид. — Ему, видно, надо свою маскировку сохранять. Давай-ка мы тебя назад в школу отведем. Пошли, Гарри…
Гарри не пытался спорить или объяснять. Он все еще не мог сдержать дрожь. Хагрид узнает совсем скоро, слишком скоро… Когда они направились обратно к замку, Гарри увидел, что теперь уже во многих окнах горел свет. Он мог ясно представить себе происходящее там, внутри, как люди переходят из комнаты в комнату, рассказывают друг другу, что приходили пожиратели смерти, что над Хогвартсом сверкала метка, что, наверное, кого-нибудь убили…
Свет из раскрытых настежь дубовых дверей освещал дорожку и лужайку перед ними. Медленно, с опаской обитатели в халатах пробирались вниз по лестнице, тревожно оглядываясь в поисках следов пожирателей смерти, скрывшихся в ночи. Но взгляд Гарри был прикован к земле у подножия самой высокой башни. Ему казалось, что он видит что-то темное, бесформенное, лежащее там, в траве, хотя на самом деле он был слишком далеко, чтобы разглядеть что-то подобное. Однако уже в тот момент, когда он безмолвно вглядывался туда, где, как он думал, должно было лежать тело Дамблдора, он увидел, что в ту сторону начали двигаться люди.
— Куда это все смотрят? — спросил Хагрид, когда они с Гарри приблизились к фасаду замка. Клык держался как можно ближе к их ногам. — Это что там лежит на траве? — добавил он резким голосом, направляясь теперь к подножию башни астрономии, где собиралась небольшая толпа. — Там, видишь, Гарри? Прямо возле башни? Над которой метка… Чтоб их… думаешь, кого-то сбросили?…
Хагрид внезапно умолк, очевидно, его мысль была слишком страшна, чтобы произнести ее вслух. Гарри шел рядом с ним, ощущая боль в лице и в ногах, куда за последние полчаса попали всевозможные проклятия, но как-то удивительно отстраненно, словно все это переносил кто-то другой возле него. Истинным и неотвратимым было лишь одно ужасное сдавливающее чувство в груди…
Они с Хагридом шли, как во сне, прямо вперед сквозь невнятно жужжащую толпу. Пораженные и онемевшие ученики и преподаватели расступились.
Гарри слышал, как Хагрид издал мучительный и потрясенный стон, но не остановился: он медленно шагал вперед, пока не дошел до того места, где лежал Дамблдор, и склонился возле него. Гарри знал, что надежды нет, еще с того момента, когда рассеялось заклятие полного сковывания, наложенное на него Дамблдором. Знал, что это могло произойти лишь потому, что наложивший его мертв, но все равно не был готов увидеть его здесь распростертого, побежденного — величайшего волшебника из всех, кого Гарри встречал или еще когда-нибудь встретит.
Глаза Дамблдора были закрыты, но из-за странного положения его рук и ног было похоже, что он спит. Гарри протянул руку, поправил очки-полумесяцы на крючковатом носу и вытер струйку крови, сочившуюся изо рта рукавом мантии. А потом он, не отрываясь, смотрел в мудрое старое лицо и пытался постичь чудовищную, не поддающуюся пониманию истину: больше никогда Дамблдор не поговорит с ним, больше никогда не сможет помочь…
Толпа перешептывалась позади Гарри. Когда прошло, как ему показалось, много времени, он осознал, что стоит коленом на чем-то твердом, и посмотрел вниз.
Медальон, который им удалось выкрасть уже столько часов тому назад, выпал из кармана Дамблдора. Он был раскрыт, видимо, оттого, что с такой силой ударился о землю. И хотя Гарри уже не мог ощутить большего потрясения, или ужаса, или тоски, чем чувствовал сейчас, подбирая его, он понял: что-то было не так…
Он перевернул медальон в руках. Он не был таким большим, как тот, который он видел в думоотводе, и на нем не было ни каких-либо пометок, ни следов витиеватой буквы «С», считавшейся знаком Слизерина. Более того, внутри тоже ничего не было, лишь свернутый клочок пергамента, плотно втиснутый туда, где полагается быть портрету.
Машинально, по-настоящему не думая, что он делает, Гарри вытащил этот кусочек пергамента, развернул его и прочел при свете множества палочек, которые теперь зажглись позади него:
Темному лорду.
Я знаю, что буду уже давно мертв, когда ты это прочтешь, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я украл настоящий хоркрукс и намерен его уничтожить, как только смогу.
Я смотрю в лицо смерти в надежде, что когда ты встретишь достойного противника, то станешь снова смертен.
Р. А. Б.
Гарри не знал и не хотел знать, что означает это послание. Лишь одно имело значение: это был не хоркрукс. Дамблдор подорвал свои силы, выпив это ужасное зелье, и все напрасно. Гарри скомкал в руке пергамент, его глаза наполнились слезами, а Клык завыл у него за спиной.
Глава двадцать девятая. ПЛАЧ ФЕНИКСА
— Поди сюда, Гарри…
— Нет.
— Нельзя тебе здесь оставаться, Гарри… Пошли…
— Нет.
Ему не хотелось покидать Дамблдора, не хотелось никуда идти. Хагрид держал его за плечо дрожащей рукой. Затем чей-то голос позвал:
— Гарри, пойдем.
Другая рука, поменьше и теплее, сжала его ладонь и потянула вверх. Он покорился, не осознавая, что делает. Лишь слепо плетясь сквозь толпу, по цветочному аромату он понял, что это Джинни ведет его обратно в замок. Вокруг слышался невнятный гул голосов, ночь пронзали рыдания, крики и стоны, но Гарри и Джинни продолжали идти, поднимаясь в вестибюль. Пока они шли по мраморным ступеням, Гарри краем глаза видел размытые лица: люди глазели на него, перешептывались и изумлялись. Каплями крови на полу поблескивали рубины Гриффиндора,.
— Мы идем в больничное крыло, — сказала Джинни.
— Я не ранен, — произнес Гарри.
— Так распорядилась Макгонагалл, — ответила Джинни. — Все уже там: Рон, Гермиона, Люпин, все…
Гарри вновь окатило волной страха. Он забыл о неподвижных телах, оставшихся позади.
— Джинни, кто еще погиб?
— Не бойся, из наших никто.
— А темная метка — Малфой сказал, что переступил через тело…
— Он переступил через Билла, но с ним все в порядке, он жив.
Однако в ее голосе Гарри послышалось что-то, сулящее беду.