Гарри Поттер и принц-полукровка Роулинг Джоан Кэтлин

— Ты уверена?

— Конечно, уверена… он… небольшие неприятности, вот и все. На него напал Грейбек. Мадам Помфри говорит, что он никогда… никогда не будет таким же, как раньше…

Голос Джинни немного дрожал.

— На самом деле неизвестно, каковы будут последствия… то есть, хотя Грейбек и оборотень, но тогда он еще не превратился.

— А остальные… На полу ведь были и другие тела…

— Невилла и профессора Флитвика ранило, но мадам Помфри говорит, что у них все будет хорошо. Погиб один из пожирателей смерти: его задело одним из смертоносных проклятий, которые посылал во все стороны тот громадный светловолосый тип. Гарри, если бы не твое зелье везения, думаю, нас бы убили, но все, похоже, просто промахивались мимо нас…

Они дошли до больничного крыла. Распахнув дверь, Гарри увидел лежащего в кровати неподалеку и явно спящего Невилла. Рон, Гермиона, Луна, Тонкс и Люпин собрались вокруг другой кровати, стоявшей в конце палаты. Заслышав звук открывающейся двери, все подняли глаза. Гермиона подбежала к Гарри и сжала его в объятиях, Люпин тоже подался вперед с обеспокоенным видом.

— С тобой все в порядке, Гарри?

— Все нормально… Как Билл?

Ему никто не ответил. Гарри взглянул Гермионе через плечо и увидел лежавшее на подушке Билла неузнаваемое лицо, исполосованное и распоротое настолько, что это выглядело нелепо. Мадам Помфри наносила на раны какую-то противно пахнущую зеленую мазь. Гарри вспомнил, как легко при помощи палочки Снейпу удалось излечить раны Малфоя, причиненные Сектумсемпрой.

— Может, попробовать какое-нибудь заклятие или еще что-нибудь? — спросил он у сестры-хозяйки.

— Здесь не помогут никакие заклятия, — ответила мадам Помфри. — Я испробовала все, что знаю, но от укусов оборотня лекарства не существует.

— Но ведь его укусили не в полнолуние, — заметил Рон, пристально вглядывавшийся в лицо брата, будто мог ему этим помочь. — Грейбек не перевоплотился, поэтому Билл не может стать… настоящим?…

Он неуверенно взглянул на Люпина.

— Нет, не думаю, что Билл станет настоящим оборотнем, — сказал Люпин, — но это не означает, что он не заражен. Это раны, нанесенные проклятием. Скорее всего, их никогда не удастся излечить полностью и… и у Билла могут появиться некоторые волчьи особенности.

— Даже если так, Дамблдор наверняка знает, что нужно сделать, — сказал Рон. — Где он? Билл сражался с этими маньяками по распоряжению Дамблдора, Дамблдор ему обязан, он не может оставить Билла в таком состоянии…

— Рон… Дамблдор мертв, — проговорила Джинни.

— Нет! — Люпин перевел безумный взгляд с Джинни на Гарри, будто надеясь, что тот опровергнет ее слова, но Гарри промолчал, и Люпин рухнул на стул, закрыв лицо руками. Гарри никогда раньше не видел, чтобы Люпин терял самообладание. Ему казалось, будто он вмешивается во что-то личное, неподобающее. Гарри отвернулся и поймал взгляд Рона, взглядом подтвердив слова Джинни.

— Как он погиб? — прошептала Тонкс, — Как это случилось?

— Его убил Снейп, — ответил Гарри. — Я был там и все видел. Мы вернулись к башне астрономии, потому что над ней была метка… Дамблдору нездоровилось, он был слаб, но, думаю, понял, что это ловушка, когда услышал, как кто-то сбегает по лестнице. Он обездвижил меня, я не мог ничего предпринять, я был под плащом-невидимкой… а потом из двери вышел Малфой и обезоружил его…

Гермиона зажала рот рукой, Рон охнул. У Луны задрожали губы.

— …появились пожиратели смерти… а потом Снейп… Снейп сделал это. Авада Кедавра, — Гарри не мог продолжать.

Мадам Помфри разразилась рыданиями. Никто не обратил на нее внимания, лишь Джинни прошептала: «Тсс! Слушайте!».

Глотая слезы и широко открыв глаза, мадам Помфри прижала пальцы к губам. Откуда-то снаружи из темноты доносилось пение феникса, какое Гарри еще никогда не доводилось слышать: ужасающе прекрасное, пронизанное горем стенание. Гарри почувствовал, как он и раньше чувствовал песнь феникса, что музыка звучит внутри него, а не извне — это было его горе, волшебным образом превращенное в песню, которая эхом разносилась по территории школы и сквозь окна замка.

Он не знал, сколько они простояли так, прислушиваясь, или почему звук их скорби слегка будто облегчил боль, но спустя, как казалось, долгое время дверь вновь отворилась, и в палату вошла профессор Макгонагалл. На ней, как и на остальных, сражение оставило свои следы: на лице виднелись царапины, а мантия была порвана.

— Молли и Артур уже в пути, — произнесла она, разрушив чары музыки. Все встрепенулись, будто очнувшись от гипноза, и обернулись, чтобы снова взглянуть на Билла или, тряхнув головой, утереть слезы. — Гарри, что случилось? По словам Хагрида, ты был с профессором Дамблдором, когда он… когда это произошло. Он говорит, профессор Снейп участвовал в…

— Снейп убил Дамблдора, — произнес Гарри.

Несколько мгновений она не сводила с него взгляда, а потом в смятении пошатнулась. Мадам Помфри, казалось, взяла себя в руки, метнулась вперед и, сотворив из воздуха стул, подтолкнула его Макгонагалл.

— Снейп, — едва слышно повторила Макгонагалл, падая на стул. — Мы все удивлялись… но он доверял… всегда… Снейп… не могу в это поверить…

— Снейп всегда был превосходным окклюментом, — заметил Люпин непривычно суровым голосом. — Мы всегда об этом знали.

— Но Дамблдор клялся, что Снейп на нашей стороне! — прошептала Тонкс. — Я всегда думала, что Дамблдору известно о нем что-то, чего мы не знаем…

— Он всегда намекал, что существует весомая причина доверять Снейпу, — пробормотала профессор Макгонагалл, утирая уголки слезящихся глаз клетчатым носовым платком. — Я хочу сказать… учитывая прошлое Снейпа… разумеется, все недоумевали… но Дамблдор заверил меня, что Снейп искренне раскаялся… он ни разу не сказал о нем дурного слова!

— Хотела бы я знать, что такого сказал Снейп, чтобы убедить его, — вымолвила Тонкс.

— Я знаю, — произнес Гарри, и все обернулись к нему. — Снейп сообщил Вольдеморту то, что заставило Вольдеморта преследовать моих родителей. После этого Снейп заверил Дамблдора, будто не понимал, что делает, будто он сожалеет о содеянном и о том, что они погибли.

Все не сводили с него взгляда.

— И Дамблдор в это поверил? — подозрительно спросил Люпин. — Дамблдор поверил, что Снейп сожалеет о гибели Джеймса? Снейп ненавидел Джеймса…

— Ему и на маму было наплевать, — сказал Гарри, — потому что она была магглорожденной… он называл ее грязнокровкой…

Никто не спрашивал, откуда Гарри об этом узнал. Охваченные потрясением, все, по-видимому, пытались осознать ужасающую правду о случившемся.

— Я во всем виновата, — внезапно произнесла профессор Макгонагалл. Она с потерянным видом мяла носовой платок. — Я виновата. Я отправила Филиуса, чтобы он привел Снейпа, я сама послала за ним, чтобы он помог нам! Если бы я не предупредила Снейпа о происходящем, возможно, он бы не примкнул к пожирателям смерти. Не думаю, что ему было известно об их присутствии до тех пор, пока его не предупредил Филиус, не думаю, что он знал о них.

— Вы не виноваты, Минерва, — твердо сказал Люпин. — Мы нуждались в подкреплении и были рады думать, что Снейп спешит на помощь…

— Значит, когда он явился во время сражения, то встал на сторону пожирателей? — спросил Гарри, желавший до мельчайших подробностей знать о двуличии и подлости Снейпа, лихорадочно отбирая причины для ненависти и мести.

— Точно не знаю, как это произошло, — рассеянно ответила профессор Макгонагалл. — Все так запуталось… Дамблдор сказал, что ему нужно на несколько часов отлучиться из школы и что мы должны на всякий случай патрулировать коридоры… Рем, Билл и Нимфадора пришли к нам… и мы стали патрулировать. Все было тихо. Все тайные выходы из школы были перекрыты. Мы знали, что никто не может влететь на территорию. На все входы в замок были наложены мощные заклинания. Я до сих пор не могу понять, как пожирателям смерти удалось войти…

— Я знаю, — сказал Гарри и коротко поведал о паре испарающих шкафов и созданном ими волшебном проходе. — Так они попали в комнату по требованию.

Едва не против своей воли он перевел взгляд с Рона на Гермиону: оба они выглядели удрученными.

— Я все испортил, Гарри, — мрачно заметил Рон. — Мы поступили так, как ты сказал: сверялись с картой мародера, но Малфоя так и не нашли, поэтому мы решили, что он, наверное, в комнате по требованию, и мы с Джинни и Невиллом отправились ее сторожить… но Малфою удалось проскользнуть.

— Он вышел из комнаты через час после того, как мы начали караулить, — сказала Джинни. — Он был один и держал эту свою жуткую ссохшуюся руку…

— Руку славы, — уточнил Рон. — Освещает путь только тому, кто ее держит, помнишь?

— Как бы то ни было, — продолжала Джинни, — должно быть, он проверял, все ли чисто, чтобы впустить пожирателей смерти, потому что, завидев нас, он бросил что-то в воздух, и кругом воцарилась кромешная мгла…

— Перуанский порошок мгновенной темноты, — с горечью пояснил Рон. — От Фреда и Джорджа. Я собираюсь поговорить с ними о том, кому они продают свои товары.

— Мы перепробовали все: Люмос, Инсендио, — сказала Джинни, — но ничто не могло рассеять эту темноту. Все, что нам удалось сделать, это нащупать выход из коридора, слыша при этом, как кто-то поспешно проходит мимо. Понятно, что Малфой благодаря той руке мог видеть и был их проводником, но мы не осмелились применять проклятия или что-нибудь еще, опасаясь задеть друг друга, и к тому времени, когда мы вышли в освещенный коридор, никого уже не было.

— По счастливой случайности, — хрипло проговорил Люпин, — Рон, Джинни и Невилл почти сразу же налетели на нас и рассказали, что случилось. Спустя несколько минут мы обнаружили пожирателей смерти, направлявшихся к башне астрономии. Очевидно, Малфой не ожидал, что на страже будет так много людей. Как бы то ни было, он, похоже, израсходовал запасы порошка мгновенной темноты. Завязался бой, они бросились врассыпную, и мы погнались за ними. Одному из них, Гиббону, удалось оторваться и он помчался на верх башни.

— Создать метку? — спросил Гарри.

— Да, должно быть они договорились об этом перед тем, как покинуть комнату по требованию, — ответил Люпин. — Но, мне кажется, что мысль в одиночку ожидать Дамблдора наверху не привлекала Гиббона, и он сбежал вниз по лестнице, чтобы примкнуть к сражающимся. Его поразило смертоносным проклятием, от которого мне удалось уклониться.

— Значит, Рон вместе с Джинни и Невиллом сторожил комнату по требованию, — сказал Гарри, поворачиваясь к Гермионе, — а где же?…

— Возле кабинета Снейпа, — прошептала Гермиона со слезами на глазах, — с Луной. Мы целую вечность там бродили и ничего не происходило… не знали, что происходит наверху — Рон забрал карту с собой… Около полуночи в подземелье примчался профессор Флитвик. Он кричал, что в замке пожиратели смерти и ворвался в кабинет Снейпа, по-моему, он даже не заметил нас с Луной. Мы услышали, как он говорит Снейпу, что тот должен идти с ним и помочь, а потом мы услышали громкий глухой звук, и Снейп вылетел из кабинета, и увидел нас… и…

— Что? — поторопил ее Гарри.

— Гарри, я была такой дурой! — громко прошептала Гермиона. — Он сказал, что профессор Флитвик потерял сознание, и мы должны пойти помочь ему, пока Снейп поможет одолеть пожирателей смерти…

Сгорая от стыда, она закрыла лицо руками и стала рассказывать дальше сквозь пальцы, отчего ее голос звучал приглушенно.

— Мы вошли в его кабинет, чтобы помочь профессору Флитвику, который лежал на полу без сознания… ой, теперь ясно, что Снейп обездвижил Флитвика, но тогда мы этого не поняли, Гарри, мы не поняли, мы просто позволили Снейпу уйти!

— Это не ваша вина, — твердо сказал Люпин. — Гермиона, если бы ты ослушалась Снейпа и встала у него на пути, возможно, он бы убил тебя и Луну.

— Значит, потом он поднялся по лестнице, — произнес Гарри, перед мысленным взором которого Снейп в развевающейся мантии взбежал по мраморной лестнице и, поднявшись, вынул палочку, — и обнаружил, где вы сражались…

— Мы были в беде, мы начинали проигрывать, — тихо заговорила Тонкс. — Гиббон погиб, но остальные пожиратели готовы были сражаться до конца. Невилла ранило, на Билла напал Грейбек… Было темно… отовсюду неслись проклятия… Малфой куда-то исчез, наверное, прошмыгнул вверх по лестнице… затем некоторые побежали следом, но один из них преградил лестницу каким-то проклятием… и Невилла, который погнался за ними, подбросило в воздух…

— Никто из нас не смог пройти, — добавил Рон, — и еще тот огромный пожиратель смерти продолжал выстреливать заклятиями направо и налево, они отскакивали от стен, почти задевая нас…

— А Снейп то был здесь, — сказала Тонкс, — то вдруг куда-то пропал…

— Я видел, что он бежит к нам, но в тот момент меня чуть не задело заклятие того огромного пожирателя, я увернулась и потеряла его из виду, — сказала Джинни.

— Наверняка ему было известно заклинание, которого не знали мы, — прошептала Макгонагалл. — В конце концов, он был преподавателем защиты от темных сил… Должно быть, он спешил настичь пожирателей смерти, которым удалось ускользнуть в башню…

— Наверняка, — свирепым тоном сказал Гарри, — но не для того, чтобы остановить, он хотел им помочь… держу пари, чтобы пройти сквозь барьер, нужна была темная метка… и что произошло, когда он вернулся?

— Ну, тот здоровый пожиратель смерти как раз обрушил проклятием половину потолка и к тому же уничтожил барьер, преграждавший лестницу, — ответил Люпин. — Все мы помчались вперед — во всяком случае, те, кто еще стоял — и тогда из облака пыли появился Снейп с мальчишкой, само собой никто из нас на них не напал…

— Мы их пропустили, — глухо сказала Тонкс. — Мы думали, что их преследуют пожиратели смерти… потом вернулись остальные пожиратели и Грейбек, и мы снова стали сражаться… мне показалось, что Снейп что-то кричит, но я не расслышала, что именно…

— Он крикнул: «Все кончено», — произнес Гарри. — Он сделал то, что собирался.

Все замолчали. Из темноты снаружи все еще доносились отголоски жалобного плача Фоукса. Пока в воздухе отдавалась музыка, в голову Гарри закрались непрошенные, нежелательные мысли… Убрали ли уже тело Дамблдора от подножья башни? Что с ним будет дальше? Где его похоронят? Гарри крепко сжал кулаки в карманах. Костяшками правой руки он чувствовал маленькую холодную выпуклость фальшивого хоркрукса.

Двери больничного крыла распахнулись, отчего все подпрыгнули. В палату вступили мистер и миссис Уизли, позади них шла Флер. Ее прекрасное лицо было искажено ужасом.

— Молли… Артур… — вымолвила профессор Макгонагалл, вскочила с места и поспешила их встретить. — Мне так жаль…

— Билл, — прошептала миссис Уизли, завидев изуродованное лицо Билла, и стремительно пронеслась мимо профессора Макгонагалл, — о, Билл!

Люпин и Тонкс поспешно встали и отошли, чтобы мистер и миссис Уизли смогли подойти ближе к кровати. Миссис Уизли склонилась над сыном, коснувшись губами его окровавленного лба.

— Вы говорите, на него напал Грейбек? — спросил мистер Уизли у профессора Макгонагалл. — Но ведь он не перевоплотился? Тогда что же будет? Что произойдет с Биллом?

— Нам пока неизвестно, — ответила профессор Макгонагалл, беспомощно глядя на Люпина.

— Возможно некоторое заражение, Артур, — предупредил Люпин. — Странный случай, наверное, уникальный… Неизвестно, как он будет себя вести, когда очнется…

Миссис Уизли забрала у мадам Помфри мерзко пахнущую мазь и принялась врачевать раны Билла.

— А Дамблдор… — сказал мистер Уизли. — Минерва, это правда… он действительно?…

Профессор Макгонагалл кивнула. Гарри почувствовал, как Джинни шевельнулась рядом, и взглянул на нее. Взгляд слегка сузившихся глаз был устремлен на застывшую Флер, которая пристально смотрела на Билла.

— Дамблдор погиб, — прошептал мистер Уизли, но миссис Уизли не сводила глаз со своего старшего сына. Она всхлипывала, слезы капали на искалеченное лицо Билла.

— Конечно, то как он выглядит не имеет значения… Это н-неважно… но он всегда был очень симпатичным м-мальчиком… всегда очень симпатичным… и он соб-бирался жениться!

— И что это значит? — вдруг громко спросила Флер. — Что значит «собиралься жениться»?

Миссис Уизли в изумлении подняла мокрое от слез лицо.

— Ну… всего лишь…

— Думайете, Билль больше не захочьет на мне жениться? — потребовала ответа Флер. — Думайете, из-за этих укусов, он больше не будет меня льюбить?

— Нет, я не…

— Потому что он будет! — заявила Флер, выпрямившись в полный рост и отбросив назад копну длинных серебряных волос. — Понадобится больше чем обоготень, чтобы заставить Билля разльюбить меня!

— Ну да, я в этом уверена, — сказала миссис Уизли, — но я подумала, возможно, то как он…

— Думальи, я не захочу за него замуж? Или, может, вы на это надейялись? — насупившись, поинтересовалась Флер. — Какая разница, как он выгльядит? Мне кажется, моей кгасоты хватит на нас обоих! Все эти шрамы доказывают, что у менья смелый муж! Это я должна это делать! — свирепо добавила она, оттолкнув миссис Уизли и отнимая у нее мазь.

Миссис Уизли отступила к мужу, глядя на то, как Флер с любопытством смазывает раны Билла. Все молчали. Гарри не смел шевельнуться. Как и все, он ожидал взрыва.

— У нашей замечательной тетушки Мьюриэл, — начала миссис Уизли после долгого молчания, — есть очень красивая тиара работы гоблинов. Уверена, я могла бы уговорить ее одолжить тебе тиару на свадьбу. Знаешь, она очень любит Билла, и та будет чудесно смотреться на твоих волосах.

— Спасибо, — холодно поблагодарила Флер. — Не сомневайюсь, было бы чудесно.

Затем — Гарри не вполне понял, как это произошло — обе женщины, плача, бросились друг другу в объятья. Совершенно сбитый с толку, чувствуя, что мир перевернулся с ног на голову, он оглянулся: Рон казался таким же пораженным, а Джинни и Гермиона обменивались встревоженными взглядами.

— Вот видишь! — произнес искаженный голос. Тонкс пристально смотрела на Люпина. — Она до сих пор хочет выйти за него, несмотря на то, что его укусили! Для нее это не имеет значения!

— Это разные вещи, — напряженно ответил Люпин, едва шевеля губами. — Билл не станет настоящим оборотнем. Случай совершенно…

— Но для меня это тоже неважно, мне все равно! — схватив Люпина за мантию, заявила Тонкс. — Я говорила тебе миллион раз…

И Гарри внезапно понял и значение патронуса Тонкс, и мышиный цвет ее волос, и причину, по которой она помчалась искать Дамблдора, когда услышала, будто на кого-то напал Грейбек — она была влюблена не в Сириуса.

— А я говорил тебе миллион раз, — ответил Люпин, уставившись в пол и стараясь не встречаться с ней взглядом, — что я слишком стар для тебя, слишком беден… слишком опасен…

— Я все время говорила, что ты упорствуешь из-за чепухи, Рем, -,заметила миссис Уизли, похлопывая Флер по плечу.

— Это не чепуха, — уверенно сказал Люпин. — Тонкс нужен кто-то молодой и здоровый.

— Но ей нужен ты, — с легкой улыбкой ответил мистер Уизли. — В конце концов, Рем, молодой и здоровый не обязательно таким и останется.

Он с грустью указал на сына, лежащего между ними.

— Сейчас… не время это обсуждать, — сказал Люпин, смущенно оглядываясь и пытаясь не смотреть им в глаза. — Дамблдор умер…

— Дамблдор был бы, как никто другой, счастлив, думая, что в этом мире стало чуть больше любви, — громко произнесла профессор Макгонагалл. Больничные двери распахнулись вновь, и в палату вошел Хагрид.

Его лицо, скрытое волосами и бородой, было влажным и опухшим от слез. Он содрогался от рыданий, держа в руках огромный испачканный носовой платок.

— Я… я сделал это, профессор, — он захлебнулся. — П-перенес его. Профессор Стебль уложила детей спать. Профессор Флитвик лежит внизу, но говорит, что будет в порядке в два счета, а профессор Снобгорн сказал, в Министерство сообщили.

— Спасибо, Хагрид, — поблагодарила профессор Макгонагалл, тотчас поднявшись на ноги, и оглянулась на стоящих у кровати Билла. — Мне нужно повидать тех, кто прибудет из Министерства. Хагрид, уведомьте деканов факультетов — Снобгорн может возглавить Слизерин — чтобы они немедленно прибыли в мой кабинет. Я бы хотела, чтобы вы тоже пришли.

Когда Хагрид, кивнул и, развернувшись, шаркая, вышел из комнаты, она взглянула на Гарри.

— Прежде чем я встречусь с ними, я хотела бы поговорить с тобой, Гарри. Пойдем со мной…

Гарри встал пробормотал Рону, Гермионе и Джинни: «Скоро вернусь», — и последовал за профессором Макгонагалл. Коридоры опустели, и лишь вдалеке слышалась песнь феникса.

Спустя несколько минут Гарри понял, что они направляются в кабинет Дамблдора, а не Макгонагалл, а еще через несколько мгновений счел это само собой разумеющимся, ведь она была заместителем директора… Понятно, что теперь она стала директрисой… поэтому и комната за горгульей теперь ее.

В тишине они поднялись по движущейся спиральной лестнице и вошли в круглый кабинет. Он не знал, чего ожидать: возможно, комната будет носить следы траура, или там будет лежать тело Дамблдора. На самом деле, все выглядело почти точно так же, как несколько часов назад, когда они с Дамблдором покинули ее: на тонконогих столах жужжали и пыхтели серебряные приборы, меч Гриффиндора в стеклянном ларце слабо поблескивал в лунном свете, распределяющая шляпа лежала на полке над столом, насест Фоука пустовал. Его похоронная песнь все еще разносилась по территории школы. К шеренге портретов покойных директоров и директрис Хогвартса добавился еще один: в золотой раме над столом с мирным и спокойным видом дремал Дамблдор, его очки-полумесяцы громоздились на крючковатом носу.

Взглянув на портрет, профессор Макгонагалл сделала странный жест, будто заставив взять себя в руки, затем обошла стол кругом и посмотрела на Гарри. Ее лицо выглядело напряженным и осунувшимся.

— Гарри, — произнесла она, — я бы хотела узнать, что вы с профессором Дамблдором делали, когда сегодня вечером покинули школу.

— Я не могу вам рассказать, профессор, — ответил Гарри. Он ждал этого вопроса и заранее приготовил ответ. Именно здесь, в этой самой комнате, Дамблдор просил его держать в тайне содержание их занятий ото всех, кроме Рона и Гермионы.

— Гарри, это может быть важно, — возразила профессор Макгонагалл.

— Так и есть, — ответил Гарри, — очень важно, но он не хотел, чтобы я кому-нибудь рассказывал.

Профессор Макгонагалл пристально взглянула на него.

— Поттер, — Гарри отметил, что она вновь стала называть его по фамилии, — учитывая смерть профессора Дамблдора, думаю, ты должен понимать, что обстоятельства изменились…

— Не думаю, — сказал Гарри, пожимая плечами, — профессор Дамблдор не говорил, что я не должен выполнять его указания в случае смерти.

— Но…

— Вы должны узнать одну вещь, прежде чем сюда прибудут из Министерства. Мадам Розмерта находится под заклятием Империус, она помогала Малфою и пожирателям смерти, вот каким образом ожерелье и отравленный мед…

— Розмерта? — недоверчиво переспросила профессор Макгонагалл, но прежде чем она договорила, в дверь постучали и в комнату вошли профессора Стебль, Флитвик и Снобгорн, сопровождаемые все еще всхлипывающим Хагридом, огромное тело которого сотрясалось от горя.

— Снейп! — воскликнул бледный и потный Снобгорн, выглядевший потрясенным. — Снейп! Я был его учителем! Я думал, что знаю его!

Но прежде чем кто-либо из них успел ответить, высоко со стены послышался резкий голос. Волшебник с болезненно-желтым лицом и короткой черной челкой только что вернулся на свой пустой холст.

— Минерва, министр прибудет через несколько минут, он только что дизаппарировал из Министерства.

— Спасибо, Эверард, — сказала профессор Макгонагалл и быстро обернулась к преподавателям.

— Прежде чем он прибудет, я хочу поговорить о том, что произошло в Хогвартсе, — быстро проговорила она. — Лично я не уверена в том, что школа откроется в следующем году. Смерть директора от руки одного из наших коллег — темная страница в истории Хогвартса. Это ужасно.

— Уверена, Дамблдор не хотел бы, чтобы школу закрывали, — возразила профессор Стебль. — Я считаю, если хоть один ученик захочет приехать, школа должна быть открыта для этого единственного ученика.

— Но останется ли у нас после всего этого хотя бы один ученик? — заметил Снобгорн, вытирая потный лоб шелковым носовым платком. — Родители решат оставить детей дома, и я их в этом не виню. Лично я не считаю, что в Хогвартсе нам грозит бoльшая опасность, чем где-либо, но матери вряд ли со мной согласятся. Они захотят, чтобы их семьи были едины, и это естественно.

— Согласна, — сказала профессор Макгонагалл. — В любом случае, нельзя сказать, что Дамблдор никогда не допускал возможности закрытия Хогвартса. Когда Тайная комната была вновь отперта, он решил закрыть школу — и должна признать, убийство профессора Дамблдора тревожит меня больше, чем мысль о чудовище Слизерина, живущем в недрах замка…

— Мы должны посоветоваться с попечителями, — пропищал профессор Флитвик. Хотя у него на лбу виднелся огромный синяк, он казался невредимым после падения в кабинете Снейпа. — Мы должны придерживаться общепринятых правил. Нельзя принимать поспешных решений.

— Хагрид, ты ничего не сказал, — проговорила профессор Макгонагалл. — Как тебе кажется, стоит ли Хогвартсу оставаться открытым?

Хагрид, тихо всхлипывавший, уткнувшись в большой запачканный носовой платок, поднял воспаленные налитые кровью глаза и прохрипел:

— Не знаю я, профессор… это деканам и директрисе решать надобно…

— Профессор Дамблдор всегда ценил твое мнение, — добродушно сказала профессор Макгонагалл, — и я тоже.

— Ну, я остаюсь, — ответил Хагрид; громадные слезы все еще катились глаз и струились по всклокоченной бороде. — Здесь мой дом, он стал моим домом с тех пор, как мне стукнуло тринадцать. И если есть дети, которым хочется, чтоб я их учил, я буду их учить. Но… не знаю я… Хогвартс без Дамблдора…

Он взглотнул и вновь скрылся за носовым платком. Наступила тишина.

— Хорошо, — сказала профессор Макгонагалл, глядя в окно на территорию школы, узнать не приближается ли министр, — тогда я должна согласиться с Филиусом в том, что верным выходом будет посоветоваться с попечителями, которые и примут окончательное решение.

Теперь, что касается отъезда учеников по домам… лучше устроить все раньше, чем позже. В случае необходимости мы можем отправить их завтра на «Хогвартс-Экспрессе»…

— А как же похороны Дамблдора? — заговорил наконец Гарри.

— Ну… — голос профессора Макгонагалл задрожал, несколько утратив свою живость. — Я… я знаю, Дамблдор хотел, чтобы его похоронили здесь, в Хогвартсе…

— Значит так и будет? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Если Министерство сочтет это уместным, — ответила профессор Макгонагалл. — Никто из прежних директоров никогда не…

— Никто из прежних директоров не сделал столько для школы, — проворчал Хагрид.

— Дамблдор должен быть похоронен в Хогвартсе, — сказал профессор Флитвик.

— Несомненно, — поддержала профессор Стебль.

— В таком случае, — продолжал Гарри, — вы не должны отправлять учеников по домам до похорон. Они захотят…

Последнее слово застряло у него в горле, но профессор Стебль договорила предложение:

— …проститься.

— Хорошо сказано, — пропищал профессор Флитвик. — Действительно неплохо! Наши ученики должны отдать дань уважения, как положено. Мы можем договориться об отъезде домой позже.

— Поддерживаю, — рявкнула профессор Стебль.

— Думаю… да… — взволнованно произнес Снобгорн, а Хагрид в знак согласия издал сдавленный всхлип.

— Он идет, — внезапно сказала профессор Макгонагалл, вглядываясь вдаль. — Министр… и, кажется, он привел собой делегацию…

— Я могу идти, профессор? — тотчас спросил Гарри.

Сегодня у него не было ни малейшего желания видеть или отвечать на вопросы Руфуса Скримджера.

— Можешь, — ответила профессор Макгонагалл. — И быстро.

Она шагнула к двери и распахнула ее перед ним. Гарри помчался вниз по спиральной лестнице, а затем вдоль по безлюдному коридору. Он оставил плащ-невидимку на башне астрономии, но это не имело значения: в коридорах не было никого, кто мог бы его увидеть, даже Филча, миссис Норрис или Пивза. По пути в общую гостиную Гриффиндора ему не встретилась ни одна живая душа.

— Это правда? — прошептала Полная дама, когда он подошел к ней. — Это в самом деле правда? Дамблдор… мертв?

— Да, — ответил Гарри.

Она издала вопль и, не дожидаясь пароля, пропустила его.

Как и подозревал Гарри, гостиная оказалась битком набитой. Когда он пролез в проем за портретом, все умолкли. Он заметил сидящих поблизости от него Дина и Шеймуса. Значит, в спальне никого нет или почти никого. Ни обмолвившись и словом, не глядя на окружающих, Гарри пересек комнату и направился в спальню мальчиков.

Как он и надеялся, Рон ждал его: так и не раздевшись, тот сидел на кровати. Гарри опустился на свою постель и с минуту они просто смотрели друг на друга.

— Говорят, что школу могут закрыть, — сказал Гарри.

— Люпин сказал, закроют, — отозвался Рон.

Они замолчали.

— Так что? — тихо спросил Рон так, будто считал, что и у стен есть уши. — Вы нашли его? Вам удалось его забрать? Хоркрукс?

Гарри покачал головой. Все случившееся у черного озера казалось старым ночным кошмаром: неужели это произошло наяву и всего лишь несколько часов назад?

— Ты его не забрал? — упал духом Рон. — Его там не было?

— Нет, — сказал Гарри. — Кто-то уже забрал его и оставил подделку.

— Забрал?…

Гарри молча вынул из кармана фальшивый медальон, открыл его и протянул Рону. Пока что все можно было не рассказывать… Сегодня это не имело значения… ничто не имело значения, кроме конца, конца их бесплодного приключения, кончины Дамблдора…

— Р. А. Б. — прошептал Рон, — кто же это?

— Не знаю, — ответил Гарри, не раздеваясь, лег на кровать и уставился в потолок. Его совершенно не интересовало, кем был Р. А. Б. Он сомневался, что ему вообще когда-либо будет интересно. Лежа, он вдруг осознал, что на улице тихо. Фоукс перестал петь. И непонятно почему, Гарри понял, что феникс исчез, покинув Хогвартс навсегда, так же, как Дамблдор покинул школу, покинул мир… покинул Гарри.