Гарри Поттер и Дары Смерти Роулинг Джоан Кэтлин

Глава тридцать пятая. Кингс-Кросс

Он лежал лицом вниз и слушал тишину. Он был абсолютно один. Никто не наблюдал за ним. Больше не было никого. Он не был абсолютно уверен в том, что он сам там есть.

Прошло очень много времени, а возможно времени не было вообще, пока он понял, что должен существовать, что он должен быть чем-то большим, чем бестелесной оболочкой, так как он лежал, определённо лежал, на какой-то поверхности. Следовательно, он чувствовал прикосновение и вещь, на которой он лежал, тоже существовала.

Сделав этот вывод, Гарри практически сразу же обнаружил, что он наг. Поскольку он убедился, что находится в полном одиночестве, это не смутило его, но слегка заинтриговало. Ему стало интересно - если он может чувствовать - способен ли он видеть? Открыв глаза, он обнаружил, что они у него есть.

Он лежал в ярком тумане, но этот туман был не похож на тот, который он знал. Окружающий его мир не был спрятан за туманной дымкой; скорее, туманная дымка ещё не до конца сформировала окружающий его мир. Пол, на котором он лежал, похоже, был белым, ни тёплым, ни холодным, он просто был - плоский, пустой.

Он сел. Его тело оказалось невредимым. Он прикоснулся к лицу. На нём больше не было очков.

А потом до него донесся какой-то шум, шедший из бесформенной пустоты, окружавшей его: тихие, мягкие удары чего-то, что хлопало, цеплялось и боролось. Это был жалкий звук, но при этом слегка неприличный. У Гарри было неприятное ощущение, будто бы он подслушивает что-то тайное, бесстыдное.

Впервые ему захотелось одеться.

Как только желание сформировалось в его голове, неподалеку появилась мантия. Он взял её и надел на себя. Она была мягкая, чистая и тёплая. Это было непостижимо - как она появилась именно в тот момент, когда он захотел этого…

Он встал и осмотрелся. Может быть, он находился в какой-то большой Выручай-Комнате? Чем дольше он смотрел, тем больше было на что смотреть. Огромная куполообразная стеклянная крыша сверкала в солнечном свете высоко над ним. Возможно, это был дворец. Всё было тихим и спокойным, за исключением тех странных ударяющих и хныкающих звуков, доносящихся откуда-то из тумана…

Гарри медленно повернулся, и то, что его окружало, словно появлялось само по себе. Широко открытое пространство, яркое и чистое, зал, размерами превышающий даже Большой Зал, с этим чистым куполообразным стеклянным потолком. Оно было абсолютно пустым. Он был там единственным человеком, кроме…

Он отпрянул. Он увидел то, что издавало эти звуки. Оно имело форму маленького, обнажённого ребёнка, свернувшегося на земле. Его кожа была сырой и грубой, словно содранной; оно лежало, содрогаясь, под сидением, где было оставлено, нежеланное, скрытое от взоров, борясь за каждый вдох.

Он боялся того, что видел. Хотя оно было маленькое, хрупкое и раненное, он не хотел к нему приближаться. Тем не менее, он медленно направился к нему, готовый отскочить в любой момент. Вскоре Гарри оказался достаточно близко, чтобы коснуться его, но не мог заставить себя сделать это. Он чувствовал себя трусом. Он должен был успокоить это, но оно отталкивало его.

- Ты не можешь помочь.

Он повернулся. Прямо к нему шёл Альбус Дамблдор, оживлённый и распрямлённый, одетый в широкую тёмно-синюю мантию.

- Гарри, - он широко раскинул руки. Его обе ладони были целыми, белыми и неповреждёнными - Ты замечательный мальчик. Ты смелый, смелый человек. Давай немного пройдёмся.

Ошеломлённый, Гарри последовал за Дамблдором, который широкими шагами уходил от того места, где всхлипывая, лежал обескоженный ребёнок, ведя его к двум сиденьям, которых Гарри прежде не заметил, стоящих слегка поодаль, под этим высоким, сверкающим потолком. Дамблдор сел в одно из них, а Гарри - с другое, пристально разглядывая лицо директора. Длинные седые волосы и борода Дамблдора, сияющие голубые глаза за стёклами очков в форме полумесяцев, крючковатый нос: всё так, как он помнил. И всё же…

- Но вы мертвы, - сказал Гарри.

- Ах, да, - как ни в чём не бывало ответил Дамблдор.

- Тогда… Я тоже мёртв?

- А, - сказал Дамблдор, улыбаясь ещё шире. - Вот в чём вопрос. В целом, дорогой мой мальчик, я думаю, нет.

Они смотрели друг на друга, и старик по-прежнему лучезарно улыбался.

- Нет? - повторил Гарри.

- Нет, - ответил Дамблдор.

- Но… - Гарри инстинктивно поднял руку к шраму в виде молнии. Похоже, его там не было. - Но я должен был умереть… я не защищался! Я решил дать ему убить меня!

- И это, - сказал Дамблдор, - как я думаю, всё изменило.

Дамблдор, казалось, излучал счастье как свет, как огонь: Гарри никогда не видел человека столь откровенно, столь ощутимо довольного.

- Объясните, - попросил Гарри.

- Но ты ведь и сам уже знаешь, - ответил Дамблдор. Он сложил вместе большие пальцы рук.

- Я дал ему убить себя, - сказал Гарри. - Разве не так?

- Так, - кивнул Дамблдор. - Продолжай!

- Значит, часть его души, которая была во мне…

Дамблдор кивнул с ещё большим энтузиазмом и широкой ободряющей улыбкой на лице, заставляя Гарри продолжать.

- … она умерла?

- О, да! - сказал Дамблдор. - Да, он уничтожил её. Твоя душа целиком и полностью твоя, Гарри.

- Но тогда…

Гарри взглянул через плечо на маленькое, искалеченное существо, дрожащее под стулом.

- Что это, профессор?

- Нечто, чему мы не можем помочь, - сказал Дамблдор.

- Но если Волдеморт использовал Смертельное Заклятье, - снова начал Гарри, - и на этот раз никто не умер за меня… как же я могу быть живым?

- Я думаю, ты знаешь, - сказал Дамблдор. - Вернись назад. Вспомни, что он делал в своём невежестве, в своей жадности, в своей жестокости.

Гарри задумался. Он обвёл местность взглядом. Если это действительно был дворец, то он был очень странным, со стульями, выставленными маленькими рядами и немногочисленными рельсами там и тут, и по-прежнему он с Дамблдором и чахлое существо под стулом были единственными, кто находился здесь. А потом ответ пришёл к нему легко, без усилий.

- Он взял мою кровь, - сказал Гарри.

- Точно! - сказал Дамблдор. - Он взял твою кровь и воссоздал своё тело из неё! Твоя кровь в его венах, Гарри, защита Лили внутри вас обоих! Он обрёк тебя жить до тех пор, пока жив он сам!

- Я жив… пока он жив? Но я думал… Я думал, всё как раз наоборот! Я думал, мы оба должны умереть? Или это одно и то же?

Он отвлёкся от всхлипывающего и бьющегося в агонии существа за ними, но потом снова взглянул на него.

- Вы уверены, что мы ничего не можем сделать?

- Мы ничем не можем помочь.

- Тогда объясните… больше, - попросил Гарри. Дамблдор улыбнулся.

- Ты был седьмым Хоркрусом, Гарри, Хоркрусом, который он никогда не хотел создавать. Он настолько повредил свою душу, что она разделилась на части, когда он совершил тот акт немыслимого зла - убил твоих родителей, попытался убить ребёнка. Но когда он убегал из той комнаты, от него осталось даже меньше, чем ему казалось. Он оставил не только тело. Он запер часть себя в тебе, жертве, которая выжила.

- Его знания остались ужасно неполными, Гарри! Вещи, которые Волдеморт не считал ценными, он и не пытался понять. О домовых эльфах, детских сказках, о любви, верности, чистоте Волдеморт ничего не знает и не понимает. Ничего. То, что это сильнее его, сильнее любой магии - это истина, которую он никогда не постигнет.

- Он взял твою кровь, в надежде, что это сделает его сильнее. Он принял в своё тело крошечную частицу чар твоей матери, которые она передала тебе, когда умирала за тебя. Его тело хранит её жертву, и пока эти чары живы, жив и ты, и у Волдеморта остаётся только одна надежда - на него самого.

Дамблдор улыбнулся Гарри, и Гарри уставился на него.

- И вы знали это? Вы знали… всё время?

- Я догадывался. Хотя мои догадки обычно бывали верны, - сказал Дамблдор, улыбаясь. Они сидели в тишине, казалось, довольно долго, пока существо за ними продолжало всхлипывать и трястись.

- И еще, - сказал Гарри. - Ещё одно. Почему моя палочка сломала ту, которую он одолжил?

- Что касается этого, то я не могу быть уверенным.

- Тогда попробуйте догадаться, - сказал Гарри, и Дамблдор засмеялся.

- Что ты должен понимать, Гарри, так это то, что ты и Лорд Волдеморт объединены между собой в сферах магии, которые до сих пор неизвестны и не проверены. И то, что случилось, как мне кажется, - беспрецедентный случай, и никакой изготовитель палочек, я думаю, никогда не смог бы предсказать или объяснить этого Волдеморту.

- Сам того не желая, как ты знаешь, Лорд Волдеморт удвоил связь с тобой, когда возвращал себе человеческий облик. Часть его души уже была привязана к твоей, и, думая, что он становится сильнее, он принял в себя часть жертвы твоей матери. Если бы он мог осознать точность и ужас силы этой жертвы, он, возможно, не посмел дотронуться до твоей крови… Но тогда, если бы он был способен это осознать, он бы уже не смог быть Лордом Волдемортом, и больше никогда бы не смог убивать.

- Обеспечив эту двойную связь, свернув ваши с ним судьбы воедино более надежно, чем были связаны когда-либо в истории два волшебника, Волдеморт продолжил нападение на тебя с палочкой, имеющей общую сердцевину с твоей. И тогда, как мы знаем, случилось нечто очень странное. Сердцевины сработали так, как Лорд Волдеморт, никогда не знавший, что твоя палочка - близнец его, не ожидал.

- В ту ночь он был напуган гораздо сильнее тебя, Гарри. Ты допустил, и даже принял возможность смерти, чего Лорд Волдеморт никогда не был способен сделать. Твоя смелость победила, твоя палочка взяла верх над его. И между палочками произошло что-то, что было своеобразным эхом отношений между их хозяевами.

- Я думаю, что твоя палочка впитала некоторые силы и возможности палочки Волдеморта в ту ночь, можно сказать, она содержит маленькую частицу самого Волдеморта. Итак, твоя палочка узнала его, когда он преследовал тебя, узнала человека, который одновременно был родственником и смертельным врагом, и направила часть его собственной магии против него, магии, более могущественной, чем всё, что когда-либо совершала палочка Люциуса. Твоя палочка теперь содержит силу твоей огромной храбрости, навыки Волдеморта в убийстве: так какие были шансы выстоять у бедной щепки Люциуса Малфоя?

- Но если моя палочка настолько могущественна, как Гермионе удалось сломать её? - спросил Гарри.

- Мой милый мальчик, это удивительное действие было направлено исключительно против Волдеморта, так опрометчиво вмешавшегося в глубочайшие законы магии. Только против него твоя палочка была невероятно могущественна. В других случаях это была обычная палочка…но я уверен, что хорошая палочка, - закончил Дамблдор…

Гарри сидел, задумавшись, довольно долго, а возможно и несколько секунд. Здесь было очень сложно быть уверенным в таких вещах, как время.

- Он убил меня вашей палочкой.

- Он не смог убить тебя моей палочкой, - поправил Дамблдор Гарри. - Я думаю, мы можем согласиться с тем, что ты не умер… хотя, конечно, - добавил он, как будто боясь показаться невежливым, - я не преуменьшаю твоих страданий, которых, я уверен, было много.

- Но сейчас я себя чувствую замечательно, - сказал Гарри, глядя на свои чистые, незапятнанные ладони. - Где именно мы находимся?

- Ну, я собирался спросить это у тебя, - сказал Дамблдор, оглядываясь по сторонам. - Как ты думаешь, где мы?

До того, пока Дамблдор не задал вопрос, Гарри не имел об этом ни малейшего представления. Сейчас, однако, у него был готовый ответ.

- Это похоже, - сказал он медленно, - на станцию Кингс-Кросс. Только здесь слишком чисто и пусто, и здесь, как я вижу, нет поездов.

- Станция Кингс-Кросс! - Дамблдор не слишком вежливо ухмыльнулся. - Святые угодники, неужели?

- А вы как считаете, где же мы находимся? - спросил Гарри, и в его голосе прозвучали оборонительные нотки.

- Мой дорогой мальчик, я понятия не имею. Как говорится, это твоих рук дело.

Гарри понятия не имел, что это означает. Дамблдор начинал раздражать его. Гарри посмотрел на него, затем вспомнил более насущные вопросы, чем их конкретное месторасположение.

- Дары Смерти, - сказал он и обрадовался, увидев, что эти слова стёрли улыбку с лица Дамблдора.

- Ах, да, - сказал тот. Он казался даже слегка обеспокоенным.

- Итак?

Впервые с тех пор как Гарри встретил Дамблдора, тот не был похож на старика, совсем не похож. Он напоминал маленького мальчика, пойманного на совершении чего-то запретного.

- Ты сможешь простить меня? - спросил он. - Ты сможешь меня простить за то, что я не доверял тебе? За то, что не рассказал тебе? Гарри, я просто боялся, что ты потерпишь неудачу, как потерпел её я. Я только опасался, что ты повторишь мои ошибки. Я прошу прощения, Гарри. Я лишь недавно понял, что ты намного лучше меня.

- О чём вы говорите? - спросил Гарри, испуганный тоном Дамблдора, и внезапными слезами на его глазах.

- Дары, Дары… - пробормотал Дамблдор. - Мечта отчаянных!

- Но они же настоящие!

- Настоящие, и опасные. И, к тому же, соблазн для дураков, - сказал Дамблдор. - И я был таким дураком. Но ведь ты знаешь, верно? У меня больше нет от тебя секретов. Ты знаешь.

- Что я знаю?

Дамблдор полностью повернулся к Гарри, и слёзы всё ещё поблескивали в его ярких голубых глазах.

- Хозяин смерти, Гарри, хозяин Смерти! Был ли я лучше, чем тот же Волдеморт?

- Конечно, вы были, - сказал Гарри. - Конечно… как вы можете о таком спрашивать? Вы никогда не убивали, если могли избежать этого!

- Правда, правда - сказал Дамблдор, и в этот момент он был похож на ребёнка, надеющегося на то, что его поддержат. - Но я тоже искал способ покорить смерть, Гарри.

- Но не так, как это делал он, - ответил Гарри. После всего его гнева на Дамблдора, как странно это было - сидеть здесь, под высоким сводом потолка и защищать Дамблдора от него самого. - Дары, не Хоркрусы.

- Дары, - пробормотал Дамблдор, - не Хоркрусы. Точно.

Повисла пауза. Существо позади них всхлипывало, но Гарри больше не смотрел по сторонам.

- Гриндельвальд тоже искал их? - спросил он.

Дамблдор на какой-то миг закрыл глаза и кивнул.

- Это была та вещь, которая, кроме всего прочего, объединяла нас, - сказал он тихо. - Двое умных, самонадеянных мальчишек, одержимых общей идеей. Он хотел приехать в Годрикову Лощину, как я уверен, ты уже догадался, из-за могилы Игнотуса Певерелла. Он хотел исследовать место смерти третьего брата.

- Так это правда? - Спросил Гарри. - Всё это? Братья Певерелл…

- …были тремя братьями из сказки, - сказал Дамблдор, кивая. - Да, мне так кажется. Не знаю, действительно ли они встретили Смерть на пустынной дороге… Я думаю, скорее всего, братья Певерелл были просто одарёнными, опасными волшебниками, преуспевшими в создании этих могущественных вещей. История о том, что владелицей Даров была сама Смерть, кажется мне очередной легендой, созданной вокруг этих творений.

- Мантия, как ты уже знаешь, прошла сквозь века. Она передавалась от отца к сыну, от матери к дочери, прямо к последнему живому потомку Игнотуса, который, как и сам Игнотус, родился в Годриковой Лощине.

Дамблдор улыбнулся Гарри.

- Мне?

- Тебе. Ты, я думаю, угадал, почему в ночь смерти твоих родителей Мантия оказалась у меня. Джеймс показал её мне всего несколькими днями ранее. Это сильно прояснило то, что никто не мог обнаружить его шалости в школе! Я с трудом поверил в то, что я видел. Я попросил одолжить Мантию для того, чтобы изучить её. Я уже давно отказался от своей мечты объединить Дары, но я не мог устоять, не мог не взглянуть поближе… Это была Мантия, подобной которой я не видел никогда, чрезвычайно старая, идеальная во всех отношениях… а потом твой отец погиб, и у меня было уже два Дара наконец-то только мои!

Его тон был невыносимо горек.

- Мантия в любом случае не помогла бы им выжить, - быстро сказал Гарри. - Волдеморт знал, где находятся мои мама и папа. Мантия не смогла бы защитить их от проклятия.

- Правда, - вздохнул Дамблдор. - Правда.

Гарри подождал, но Дамблдор молчал, и тогда он переспросил.

- Итак, вы уже отказались от своих поисков Даров, когда увидели Мантию?

- О, да, - ответил Дамблдор чуть слышно. Казалось, он собирает все свои силы для того, чтобы посмотреть в глаза Гарри. - Ты знаешь, что случилось. Ты знаешь. И ты не можешь презирать меня сильнее, чем я презираю себя сам.

- Но я не презираю вас…

- Значит, должен, - сказал Дамблдор. Он глубоко вдохнул. - Тебе известен секрет болезни моей сестры, что сделали те магглы, и что с ней стало. Ты знаешь, как мой бедный отец отомстил им, и заплатил за это, умерев в Азкабане. Ты знаешь, как моя мать посвятила свою собственную жизнь заботе об Ариане.

- Я был обижен на них, Гарри.

Дамблдор проговорил это открыто и холодно. Теперь он смотрел поверх головы Гарри, в пространство.

- Я был одарённым, я был великолепным. Я хотел сбежать. Я желал блеска. Я жаждал славы.

- Не пойми меня превратно, - сказал он, и боль настолько исказила его лицо, что он вновь выглядел необычайно старым. - Я любил их, я любил моих родителей, я любил моих брата и сестру, но я был эгоистом, Гарри, даже большим, чем ты, такой самоотверженный, можешь представить.

- Итак, когда моя мать умерла, и я один остался ответственным за больную сестру и капризного брата, я вернулся домой со злостью и горечью. Пойманный в ловушку, теряющий время, как мне казалось! А потом, конечно, появился он…

Дамблдор опять посмотрел прямо Гарри в глаза.

- Гриндельвальд. Ты даже представить себе не можешь, как его идеи захватили меня, Гарри, воспламенили меня. Магглы, загнанные в рабство. Триумф волшебников. Гриндельвальд и я - блистательные юные лидеры революции!

- О, у меня были некоторые сомнения. Я успокоил свою совесть пустыми словами. Это всё - ради высшего блага, и всё причинённое зло будет компенсировано стократной пользой для волшебников. Знал ли я в глубине сердца, что на самом деле представлял из себя Геллерт Гриндельвальд? Я думаю, что знал, но просто закрывал глаза. Но если бы планы, которые мы строили, осуществились, все мои мечты стали бы реальностью.

- И в центре наших планов - Дары Смерти! Как они увлекли его, как они увлекли каждого из нас! Непобедимая палочка, оружие, которое могло привести нас к власти! Воскрешающий Камень - для него, хотя я предпочитал не знать этого, означал армию Инферий! Что касается меня, признаюсь, я хотел вернуть моих родителей, чтобы снять со своих плеч груз ответственности.

- А Мантия… Так сложилось, что мы никогда о ней особо не вспоминали, Гарри. Каждый из нас мог скрыть себя достаточно хорошо и без Мантии, настоящее волшебство которой, конечно, в том, что она может быть использована для того, чтобы защитить и скрыть других так же хорошо, как и своего владельца. Я думал, что если мы когда-либо найдём её, то она может быть полезна для того, чтобы прятать Ариану. Но в основном наш интерес к Мантии ограничивался тем, что она завершала комплект, а в легенде было сказано, что человек, объединивший все три объекта, станет настоящим повелителем Смерти, что в нашем понимании означало стать непобедимым.

- Непобедимые повелители Смерти Гриндельвальд и Дамблдор! Два месяца безумия, жестоких желаний, и полное пренебрежение к двум членам моей семьи, за которых я нёс ответственность.

- А потом… ты знаешь, что произошло. Реальность вернулась ко мне в виде моего грубого, неграмотного и бесконечно более достойного брата. Я не хотел слушать правду, которую он говорил мне. Я не хотел слышать, что я не могу идти вперёд и искать Дары со слабой и больной сестрой на буксире.

- Спор превратился в бой. Гриндельвальд потерял контроль. То, что я всегда чувствовал в нём, несмотря на все попытки делать вид, что этого не было, в тот момент предстало передо мной во всём своём ужасе. Ариана… после стольких забот и внимания моей матери… лежала мёртвая на полу.

Дамблдор вздохнул, и зарыдал. Гарри протянул руку и обрадовался, тому, что может прикоснуться к нему: он крепко сжал его руку, и Дамблдор постепенно вновь овладел собой.

- В общем, Гриндельвальд сбежал, как все, кроме меня, и преполагали. Он исчез со всеми своими планами захвата власти, проектами пыток магглов, и его мечтами о Дарах Смерти, мечтами, в которых я поощрял его и помогал ему. Он сбежал, пока я был занят похоронами сестры и учился жить с чувством вины и моим ужасным горем, ценой моего стыда.

- Прошли годы. О нём было много слухов. Говорили, что он заполучил палочку, обладающую невообразимой силой. Мне, тем временем, неоднократно предлагали пост министра Магии. Естественно, я отказался. Я понял, что мне нельзя доверять власть.

- Но вы были бы лучше, намного лучше, чем Фадж или Скримджер! - взорвался Гарри.

- Был бы? - тяжело спросил Дамблдор. - Я не уверен. Когда я был очень молод, то доказал себе, что власть - это моя слабость, слишком большой соблазн для меня. Это странно, Гарри, но возможно те, кто идеально подходят для власти, на самом деле никогда не ищут её. Те, кто подобно тебе, обладают лидерством, доверенным им, принимают мантию, потому что должны, и обнаруживают к своему собственному удивлению, что они носят её достойно.

- В Хогвартсе мне было безопаснее. И, как мне кажется, я был неплохим учителем…

- Вы были лучшим…

- Ты очень добр, Гарри. Но пока я занимался обучением юных волшебников, Гриндельвальд создавал армию. Говорят, что он боялся меня, возможно, так оно и было. Но, я думаю, всё же меньше, чем я его.

- Нет, не смерти, - ответил Дамблдор на вопросительный взгляд Гарри. - Не того, что он может сделать со мной с помощью магии. Я знал, что мы были ровней, возможно, я даже обладал лучшими навыками. Я боялся правды. Понимаешь, я ведь так и не узнал, кто из нас в том последнем, страшном бою произнёс заклинание, убившее мою сестру. Ты можешь назвать меня трусом - и будешь прав, Гарри. Превыше всего я боялся узнать, что я не только тот, кто привел её к смерти своими самонадеянностью и глупостью, но что именно я нанёс удар, оборвавший её жизнь.

- Я думал, он знает это, я думал, он знает, что так пугает меня. Я откладывал встречу с ним до тех пор, пока, наконец, не понял, что избегать встречи и дальше просто позорно. Люди умирали, казалось, что его невозможно остановить, и я должен был сделать всё, что в моих силах.

- Ну, что произошло дальше, ты знаешь. Я выиграл поединок. Я выиграл палочку.

Повисла тишина. Гарри не спрашивал Дамблдора, узнал ли он когда-нибудь, кто на самом деле убил Ариану. Он не хотел знать этого, даже если Дамблдор и хотел ему это сказать. Он наконец-то понял, что видел Дамблдор, когда смотрел в Зеркало Еиналеж, и почему Дамблдор отнёсся с таким пониманием, когда чары зеркала взяли верх над Гарри.

Они сидели в тишине очень долго, и всхлипывающее существо за ними теперь мало волновало Гарри.

Наконец он сказал:

- Гриндельвальд пытался остановить Волдеморта, не дать ему завладеть палочкой. Он лгал, делал вид, что у него никогда её не было.

Дамблдор кивнул, глядя на свои колени. Слёзы катились по его крючковатому носу…

- Говорят, что в последние годы он раскаялся, один в своей камере в Нурменгарде. Я надеюсь, что это правда. Мне хотелось бы верить, что он ощутил весь ужас и стыд за содеянное зло. Возможно, его ложь Волдеморту была попыткой исправиться… не дать Волдеморту завладеть Даром…

- …или, может быть, не дать ему разрушить вашу могилу? - предположил Гарри, и Дамблдор опустил глаза.

После ещё одной небольшой паузы Гарри сказал:

- Вы пробовали воспользоваться Воскрешающим Камнем.

Дамблдор кивнул.

- Когда я обнаружил его, спустя столько лет, захороненное в покинутом доме Гонтов… Дар, который я желал получить сильнее всего, ещё с юных лет я хотел получить этот камень по разным причинам… Я потерял голову, Гарри. Я совсем забыл, что имею дело с Хоркрусом, и что кольцо обязательно находится под охраной заклятия. Я поднял его и надел; и на какую-то секунду мне показалось, что я могу увидеть Ариану, и мою мать, и моего отца… Сказать им, как я виноват, как мне жаль…

- Каким же глупцом я был, Гарри. За все эти годы я так ничему и не научился. Я не был достоин объединить Дары Смерти, мне доказало это время, и это было ещё одно, последнее доказательство.

- Почему? - спросил Гарри. - Это же естественно! Вы просто хотели ещё раз их увидеть. Что в этом плохого?

- Возможно, лишь один человек из миллиона способен объединить Дары, Гарри. Я был способен лишь владеть самым жестоким, или, по крайней мере, менее неординарным из них. Я стал владельцем только Старшей Палочки, не для того, чтобы хвастаться ею, не для того, чтобы убивать ею. Мне было позволено приручить и использовать её, поскольку я взял её не для выгоды, а для того, чтобы защитить остальных.

- Но Мантию-Невидимку я взял из тщеславного любопытства, и она никогда не работала бы у меня так, как у тебя - своего истинного хозяина. Я предпочитал использовать Камень для попыток вернуть назад тех, кто уже покоится с миром, чем пожертвовать собой, как это сделал ты. Ты - достойный владелец Даров.

Дамблдор похлопал Гарри по руке, и Гарри посмотрел на старика и улыбнулся; он ничего не мог с собой поделать. Как может он продолжать злиться на Дамблдора теперь?

- Но зачем вы сделали это настолько сложным?

Дамблдор робко улыбнулся.

- Боюсь, что, рассчитывая на мисс Грэйнджер, что она тебя придержит тебя, Гарри. Я боялся, что твоя горячая голова возобладает над твоим добрым сердцем. Я был напуган тем, что если тебе сразу преподнести факты об этих источниках соблазна, ты можешь воспользоваться Дарами так, как это сделал когда-то я - в неподходящее время, для достижения неверных целей. И я хотел, чтобы, если ты получишь их, это было безопасно для тебя. Ты настоящий повелитель Смерти, поскольку настоящий повелитель не ищет путей, чтобы скрыться от смерти. Он принимает то, что должен умереть, он понимает, что в мире живых есть вещи намного страшнее смерти…

- И Волдеморт никогда не знал о Дарах?

- Не думаю, ведь он не узнал Воскрешающий Камень. Он превратил его в Хоркрукс. Но даже если бы он знал о них, Гарри, я сомневаюсь, что его заинтересовало что-либо, кроме первого. Он бы не подумал, что нуждается в Мантии-Невидимке, что же касается камня - кого бы он хотел вернуть из царства смерти? Он боится мёртвых. Он не любит.

- Но вы ожидали, что он захочет завладеть палочкой?

- Я был уверен в том, что он попытается с того момента, как твоя палочка победила его на кладбище Литтл Хэнглтона. Сначала он боялся, что ты превзошёл его в совершенстве навыков. Но после похищения Олливандера он узнал о существовании сердцевин-близнецов. Он думал, что это всё объясняет. И всё же одолженная палочка тоже не смогла справиться с твоей! И тогда Волдеморт, вместо того, чтобы поинтересоваться, какие твои качества сделали твою палочку настолько сильной, каким даром обладаешь ты, но не обладает он, просто решил найти палочку, о которой говорят, что она не может быть превзойдена никакой другой. Для него Старшая Палочка стала навязчивой идеей для преодоления его навязчивой идеи с тобой. Он верит в то, что Старшая Палочка очистит его от последних слабостей и сделает его действительно непобедимым. Бедный Северус…

- Если вы планировали свою смерть со Снейпом, вы хотели, чтобы он покончил со Старшей палочкой?

- Признаюсь, это было моим намереньем, - сказал Дамблдор. - Но всё произошло не так, как я хотел, правда?

- Да, - ответил Гарри. - Эта часть плана не сработала.

Существо за ними тряслось и стонало. Гарри и Дамблдор ещё долго сидели в полном молчании. Понимание того, что должно случиться дальше, понемногу приходило к Гарри на протяжении долгих минут, как мягко падающий снег.

- Я должен вернуться назад?

- Это зависит от тебя.

- У меня есть выбор?

- О, да, - Дамблдор улыбнулся ему. - Так ты сказал, мы на станции Кингс-Кросс? Я думаю, что если ты решишь не возвращаться, то сможешь… скажем так… сесть на поезд.

- И куда он повезёт меня?

- Вперёд, - просто ответил Дамблдор.

Снова тишина.

- Волдеморт получил Старшую Палочку.

- Это так. Старшая Палочка у Волдеморта.

- Но вы хотите, чтобы я вернулся?

- Я думаю, - ответил Дамблдор, - что если ты решишь вернуться, есть шанс что всё это закончится хорошо. Я не могу обещать. Но я знаю, Гарри, что ты намного меньше боишься вернуться сюда, чем он.

Гарри снова взглянул на ободранное создание, дрожащее и задыхающееся в тени под дальним стулом.

- Не жалей мёртвых, Гарри. Жалей живых, и, прежде всего, тех, кто живёт без любви. Вернувшись, ты сможешь сделать так, что всё меньше душ будут искалечены, всё меньше семей будет разделено. И если ты считаешь это достойной целью, то пока что мы можем попрощаться.

Гарри кивнул и вздохнул. Уходить отсюда было бы не сложнее, чем войти в Лес, но здесь было тепло, светло и спокойно, а он знал, что возвращается назад к боли и страху ещё больших потерь. Он поднялся, и Дамблдор сделал то же самое, и они долго смотрели в глаза друг другу.

- Ответьте мне ещё на последний вопрос, - сказал Гарри. - Это реальность? Или происходит в моей голове?

Дамблдор лучезарно улыбнулся ему, и его голос звучал громко и уверенно в ушах Гарри, даже когда его фигура скрылась во вновь спустившемся ярком тумане.

- Конечно, это происходит в твоей голове, Гарри. Но почему от этого оно перестаёт быть реальностью?

Глава тридцать шестая. Ошибка в плане

Он снова лежал лицом на земле. Ноздри наполнились запахами леса. Щеки касалась твёрдая холодная почва, а дужка съехавших во время падения на бок очков врезалась в висок. Казалось, болела каждая клеточка его тела, а место, куда попало Смертельное Заклятие, похоже, превратилось в огромный синяк как от удара железным кулаком. Он не шевельнулся, оставаясь лежать, как упал, с неестественно заломленной левой рукой и раскрытым ртом.

Он ожидал услышать радостные крики и ликование по поводу своей смерти, но вместо этого воздух наполнился лишь звуками поспешных шагов, тихим ропотом голосов и страстным шепотом:

- Милорд… Милорд…

Голос Беллатрикс звучал так, словно она обращалась к любовнику. Гарри не осмелился открыть глаза, но попытался с помощью других чувств оценить обстановку… Он знал, что его палочка все еще спрятана под мантией, потому что чувствовал, как прижимает её грудью к земле. Ощутив что-то мягкое под животом, Гарри понял, что Мантия-Невидимка тоже все еще была с ним, укрытая от чужих взглядов.

- Милорд…