Ворг. Успеть до полуночи Орловский Гай
– Твой плащ называется лацерна, – сказала она кротко.
Спустя десять минут добрались до середины зарослей. Одежда Изабель покрылась свежими царапинами, но сама осталась невредима. Меня крепко ободрало, я брезгливо покосился на царапины.
– Ты ранен, – прошептала Изабель.
Я отмахнулся.
– Это как медведю заноза. Заживет.
Пока шли, думал о шаманах, о мире духов, в который, в общемто, случайно попал. Тень тащилась за мной от самой таверны. Уже тогда чуял слежку, но в голову не приходило, что Ильва так извернется. Курт говорит, что воина, с которого снял лацерну, должны были обернуть после смерти. Значит, и меня сначала хотели умертвить.
Теперь у темнейшества нет ко мне доступа. И к Изабель.
– Храните вас боги, кудесники, – проговорил я под нос.
– Что? – не расслышала принцесса.
– Ничего, – отозвался я. – Ступай осторожней.
Из тумана медленно выплыла покрытая мхом стена. Зеленый ковер плотно укутал древесину, даже стыков не видно.
Я повел носом – всюду легкий запах рыбы и подсохшего торфа. Так пахнет человек, который забыл вымыться после того, как побывал в трясине.
Осторожно направились по воздушному следу. Через несколько мгновений вышли к низенькому проходу, наглухо заколоченному досками. Рядом под кустом, прижав колени к груди, сидит Шамко, лицо бледное, губы трясутся.
Повертев головой, я еще раз потянул воздух, убеждаясь в безопасности, и вышел навстречу.
– Думал, придется по всему Абергуду за тобой гоняться, – проговорил я бодро и вытащил из кустов принцессу.
При звуке моего голоса Шамко вздрогнул, руки уперлись в землю, он пружиной вскочил и прижался к стене. Взгляд остановился на принцессе, на лице отразилась безнадежность.
– Когда узнают, что я сделал, – сказал он обреченно, – лорд самолично будет гоняться.
Я с сочувствием посмотрел на парня и развел руками. Затем перевел взгляд на Изабель. Она тоже слабая, но женщина, причем человеческая.
Быстро оглядев заколоченную среди мха дверь, я нахмурился.
– Ты вроде обещал организовать отход, – напомнил я сурово.
Шамко наконец оторвался от стены и приблизился к доскам. Руки трясутся, волосы всклочились, словно и не человек вовсе, а какойнибудь болотный тролль. Только недомерок.
Пошарив под кустом, он вытащил чтото вроде вожжей.
– Вот, – сказал он потухшим голосом и протянул вожжи. – Стебли роцеры достать не смог. Слишком времени мало. Но с той стороны на озере ждет водомерка. Наденешь ей на верхние усы – сможешь управлять.
– Как ты ее туда подогнал, а сам сюда перебрался? – спросил я с подозрением.
Он слабо улыбнулся, той самой улыбкой, которая отпечатывается на лицах приговоренных.
– Я всетаки подмастерье смотрителя водомерок, – проговорил он.
Еще пару мгновений я внимательно всматривался в глаза парнишки. Но там лишь безропотная покорность и обреченность.
Собрав силы, я принялся отрывать доски от старого, но достаточно крепкого дерева. Вместо нормальных, железных гвоздей деревянные штыри, что сильно усложняет работу. От сырости они разбухли, поверхности плотно соприкасаются и крепко соединяют планки. Весь взмок, пока отодрал первые две. А их еще пять.
Изабель смирно стоит в сторонке, пока я, пыхтя и рыча, борюсь с деревяшками, Шамко замер рядом и почти не дышит.
Оторвав еще пару досок, я вытер лоб, не снимая капюшона. Только хотел спросить паренька, почему живет в таком отвратительном месте, где даже воздух пропитан гнилью, как уши уловили шум доспехов и встревоженные голоса.
– Началось, – вырвалось у меня.
С тройным усилием я навалился на оставшиеся доски. Они оказались гораздо крепче предыдущих. Ругаясь, как гном, я стал беспорядочно дергать в разные стороны, пытаясь расшатать.
Изабель перепуганно завертела головой, затем присела под куст, как зайчик.
– Не хочу обратно, – прошептала она.
Я промолчал. Ейто грех жаловаться, сидела себе в чистых, сухих покоях, служанок к ней приставили, кормили. А она голодовку устраивала. Это я тащился сквозь трясины.
Грохот сапог по деревянному насту усилился, голоса стали громче, даже смог коечто разобрать.
– Перекрыть ворота!
– Троллей допросить!
– Отряд ко второму выходу!
Видимо, страх совсем помутил разум парнишки, потому что он бросился ко мне и принялся помогать с досками. Проку от него мало – руки худющие, как червяки.
Я с рычанием оттолкнул его:
– Не лезь! Мешаешь только.
Шамко растерянно застыл, глаза круглые, губы приобрели цвет беленой стены.
– Нам конец, – пролепетал он. – Мне конец. Нас поймают и бросят к утопленникам!
Я зло посмотрел на парня. Тот открыл рот, чтобы сказать очередную ерунду, но, увидев мои светящиеся глаза, не решился. Так и остался стоять с отвисшей чеюстью.
Голоса гвардейцев послышались уже изза дома, значит, у нас всего несколько минут.
Я справился с последней доской и толкнул дверь.
– Заперто! – прорычал я и выругался так, что самый пьяный гном позавидовал бы.
Изабель всхлипнула, забиваясь глубже под куст. Шамко снова запричитал:
– Они совсем близко! Может, лучше сдаться? Принцессу не тронут. Если придем с повинной, может, сжалятся? Лорд справедливый.
– Точно, – сказал я, судорожно бегая взглядом по двери в поиске бреши. – И справедливо отправит беглого ворга на кол или чего хлеще – Ильве. А тебя справедливо бросит к роцерам.
О том, чтобы выломать дверь, речи не может быть, потому что сделана она из цельных бревен, такую разве что тараном выбивать. Замок спрятан внутри ворот, по ощущениям, большой и неподъемный.
В бессильной злобе я пнул землю под дверью. Мягкая почва разлетелась в стороны, как рой всполошенных мух. В голове пронеслась слабая мысль.
– Вот оно! – выдохнул я и кинулся рыть.
Когти вытянулись, руки стали похожи на медвежьи лапы, только с пальцами. Никогда прежде не доводилось копать ямы в облике звериного оскала. Ладони большие и когти лучше землю цепляют.
Размокшая почва легко поддается. Все бы ничего, если б не излишняя влага, которая делает комья земли похожими на липкий фарш.
– Я когото вижу, – прошептал Шамко. – Они здесь!
На секунду поднявшись, увидел темные тени в тумане.
– Проклятье леших! – процедил я. – Чтоб их роцеры сожрали!
Пришлось рыть с тройным остервенением. Яма быстро росла, куча мокрой земли рядом с ней тоже. Если существует инициация по рытью ям, точно ее прошел.
Через несколько секунд с той стороны канавы появился свет.
– Лотер, быстрей! – пропищала Изабель.
Я сделал еще несколько контрольных гребков, расширяя проход, чтоб протиснуться самому – хрупкая фигурка принцессы и так пролезет.
Выпрямившись, я оглянулся. Тени превратились в человеческие фигуры и стремительно приближаются. Некоторые уже ломятся через кустарник.
– Вон они! – донеслось из отряда.
– Не упустите их! – прокричал ктото. – Девушка у них!
Над ухом чтото со свистом пронеслось и стукнулось о дерево, едва успел увернуться. Проверять не стал. И так понятно – если оно воткнулось, значит, острое и смертельное.
– Живо в канаву! – скомандовал я Изабель.
Она куницей шмыгнула к яме.
– А ты? – с тревогой спросила она, протискиваясь ногами вперед.
– Я за тобой, – ответил я, оглядываясь.
Гвардейцы уже преодолели половину зарослей. В дверь снова чтото воткнулось, краем глаза успел увидеть круглый блестящий диск с острыми краями.
Бледный Шамко присел на корточки и, кажется молится. Нет бы убежать сразу, как встретил нас. Так остался зачемто, дурень.
Когда Изабель полностью скрылась в канаве, я рухнул на землю и нырнул в яму вперед головой. Меня протащило на пузе, как в детстве, когда скатывались по глиняным горкам, которые приходилось долго поливать водой, чтоб сделать скользкими.
Плечи застряли, как раз в том месте, где пытался расширить. Пришлось резко крутануться, вывернув земляную глыбу вместе с корешками и личинками. Вцепившись когтями во чтото мягкое, я подтянулся и вытащил себя на противоположную сторону.
Чавканье гвардейских сапог за стеной стало совсем громким. Там остался лишь парень, слышу – даже не пытается бежать. Видимо, знает, что обречен. Лорд не простит предательства, а от стражей уже не спрятаться.
Я поднялся. Рядом, вся измазанная, трясется принцесса, справа от нее на воде выжидательно смотрит сетчатыми глазами огромная водомерка.
– Залезай! – приказал я, накидывая вожжи на усы зверю.
Принцесса вскарабкалась на водомерку, лицо бледное, но в глазах вера и надежда.
– А парень? – спросила она, хватаясь за хитиновый выступ на спине твари.
– Он свое отработал, – бросил я. – Не надо было болтать лишнего и тащить в Абергуд. Я его спас исключительно по доброте душевной, изза которой все время страдаю.
Изабель посмотрела на меня такими глазами, что ощутил себя отвратительней роцеры, которая жрет живых людей и нелюдей.
В груди засвербело, пульс, и без того бешеный, стал похож на мышиный. Из глотки вырвалось не то рычание, не то стон.
Кинув поводья принцессе, я кинулся к яме. Крики гвардейцев уже рядом, чую, что в нескольких шагах. Еще немного, и начнут рубить парнишку.
– Шамко! – проорал я в канаву. – Сюда! Быстро, кому сказал!
Послышалось чавканье, через секунду в проходе показалась нога. Я дернул на себя.
Глава 17
Повертев головой, увидел небольшой валун, тяжелый, чтобы поднять, но подходящий в качестве заслона ямы. Я подскочил к каменюке и уперся ладонями в холодный бок. Мышцы затрещали, по лбу покатились крупные капли и застелили видимость. Валун приподнялся. Грязь под ним чавкнула, и он с громким шмяком перекатился в яму.
– Это их задержит, – сказал я, выпрямляясь.
– Ненадолго, – проговорил Шамко треснутым голосом. – Наездники уже седлают водомерок. Надо спешить.
– Какой догадливый, – бросил я и подбежал к зверю.
Хотел сесть впереди, чтобы проще было управлять, но Шамко приблизился к ноге водомерки и схватился за край лацерны.
– Когданибудь управлял такой? – спросил он несмело.
Я смерил его взглядом опытного ездока, у которого за плечами не одна сотня верст в облике четвероногих зверей. Но одно дело скакать лошадью, другое – сидеть на водомерке и управлять.
– Нет, – ответил я, цепляясь когтями за выступ на панцире.
– Пусти меня, – попросил парень. – Я хороший наездник.
Я смерил его недоверчивым взглядом. Паренек так напуган, что готов продать все секреты Абергуда, лишь бы спастись от страшной участи быть брошенным к утопленникам. Глаза круглые, лицо бледней, чем стены во дворцах Центральных земель.
Нехотя уступил ему место впереди, отдав поводья, и проговорил:
– Садись. Ты мелкий. Ездовые звери таких любят.
Он уперся ногой в лапу твари и быстро вскарабкался на спину. Я запрыгнул позади Изабель.
Спина водомерки оказалась значительно уже лошадиной, к тому же жесткой, как бревно. Изза макушки Шамко видно, как шевелятся усы, словно кнуты надсмотрщика. Тварь повернула треугольную голову, в глазах отразились сотни моих физиономий под капюшоном.
Принцесса сжала ногами хитиновый корпус, пальцы сомкнулись на спинном гребне. Выглядит перепуганной, но решительной.
– Вези, парень, – грозно приказал я. – Иначе попадем на ужин к утопленникам. Все вместе.
Шамко нервно повел плечами. Перспектива оказаться в лапах болотной нечисти мало кого порадует. Он стукнул по панцирю, затем хлопнул вожжами, и тварь двинулась с места.
Изабель качнулась от толчка, я придержал ее за локти.
– Не бойся. Если что, подхвачу, – проговорил я над самым ее ухом.
Принцесса чуть выпрямилась, делая вид, что совсем не боится, даже сама в состоянии держаться на спине зверя. Разве что плечи подрагивают.
Водомерка скользит по поверхности, как по ледяной корке. Длинные конечности работают словно поршни, вытягиваясь впередназад. Сначала двигалась медленно, рассекая волосками водную гладь. Затем быстрее.
Изпод лап в стороны полетели брызги. Принцесса взвизгнула, когда порция капель ударила в лицо. Чтобы смахнуть воду, пришлось отпустить руку. Изза этого съехала вбок.
Я обхватил ее за талию и прижал к себе. Принцесса замерла, не решаясь вздохнуть, но через несколько секунд расслабилась. Мне и самому стало спокойней. Даже сейчас ее запах будоражит нутро.
Последовал еще один толчок, водомерка понеслась быстрее.
– Извините, – бросил Шамко через плечо. – Они, когда ускоряются, всегда дергаются. Сколько ни пытался приучить бегать плавно – не выходит. Даже рыбой дрессировал.
– Нормально, – ответил я, удерживаясь ногами на жесткой спине зверя. – У меня хорошо с балансом.
Водомерка все набирала разгон, в ушах засвистел ветер. Мимо замелькали болотные кочки и одиночные деевца, коегде успеваю разглядеть кустики клюквы. Но через некоторое время перестал различать – от скорости они превратились в темные полоски. Ощущение, что туман разбегается перед нами.
Шамко прилепился к голове зверя, сжимая в руках вожжи. Периодически чтото произносит, и водомерка совершает очередной рывок или вираж, огибая сушь. Мне тоже пришлось немного наклониться, прячась от потока ветра. Одновременно прикрыл Изабель. Она сжалась в комочек и не шевелится.
Некоторое время мчались молча, я старался не думать ни о чем, кроме горы Ир и Ильвы. Но в лицо лезут рыжие волосы принцессы, и мысли постоянно уходят в другое русло.
Сзади долетели свистящие звуки, я оглянулся. Вдалеке, за сомкнувшейся полоской тумана, движутся темные пятна.
– Догоняют, жабоеды! – крикнул я парню.
Тот выглянул изпод локтя и бросил:
– Главное, до суши добраться! Водомерки по твердому не могут, а наши пешком далеко не уйдут.
Парень дернул вожжи, чтото просвистел зверю, водомерка на бешеной скорости обогнула очередную кочку.
– Куда везешь хоть? – проорал я, стараясь перебить свистящий поток воздуха.
– Надо болотную рощу пройти, – крикнул он в сторону. – Сразу за ней Мертвая степь.
В этот момент над ухом просвистело, едва не задев край капюшона, я успел пригнуться, прижимая Изабель.
– Идиоты! – проорал я. – Стреляют куда хотят! Я ведь с принцессой!
Стараясь прижаться как можно сильнее к бронированной спине, я случайно опустил взгляд вниз. По загривку опустилась нервная волна и умчалась туда, где у волка обычно хвост.
Прямо под поверхностью мелькают синие лица утопленников. Упыри умудряются мчаться с нами на равных, только ряска в стороны разлетается.
Жутковатые физиономии скалятся в улыбках, ладони упираются в невидимую водяную пленку, но, как и прежде, не могут прорвать.
Один раз заметил ту самую кикимору, что усердно тянула меня на дно.
– Тварюка, – огрызнулся я. – Надо было остаться и вытянуть на сушу.
Снова просвистело, на этот раз у колена.
– Они дротики метают, – сказал Шамко, не оборачиваясь. – Хотят в водомерку попасть. Она не утонет, но бежать не сможет.
– Ты лучше гони быстрей, а не принцессу пугай, – сказал я зло.
– Да гоню, – оправдываясь, произнес парень. – Вон уже рощу видно.
Изабель еще сильнее сжалась подо мной, не шевелится. Я перехватил ее покрепче, наклоняясь к самому уху.
– Что ж всетаки Ильве от тебя надо? – прошептал я ей. – Вон от самых Центральных земель гонится.
– Не знаю, – донеслось изпод меня.
– Алчная тварь, – прорычал я уже себе. – И Талисман ей подай, и принцессу, и мировое господство.
Девушка всхлипнула, голова сильней прижалась к спине водомерки. Я чуть приподнялся, рискуя получить дротик в затылок. Впереди появилось темное пятно, через несколько секунд из тумана проступили зеленые стволы.
В очередной раз оглянулся. Тени превратились в наездников. Рожи перекошены от ненависти, словно я лично им насолил. Насчитал около двух десятков гвардейцев. У пятерых наготове копьеметалки, но стрелять не спешат. Дошло наконец, что с такого расстояния могут в девушку попасть.
Синих рож под ногами водомерки стало больше, теперь ощущение, что скользим не по воде, а по холодцу из утопленников.
– Готовьтесь пригибаться! – крикнул Шамко и стеганул вожжами зверя.
Водомерка недовольно затрещала и кинулась к роще с такой силой, что меня отбросило на самый круп. Чудом не свалился в воду вместе с принцессой. Девушка легонько взвизгнула и вцепилась пальцами мне в руку. Нашла за что цепляться. Но в груди приятно екнуло.
Стараясь не съехать в бок с узкой спины, я подтолкнул Изабель вперед.
– Двигайся, – рявкнул я, упираясь всем телом ей в спину. – Если зверь сейчас дернется, свалимся наверняка. Знаешь, какие у утопленников руки холодные?
Она вздрогнула и быстро заерзала, переползая ближе к Шамко. Округлости чуть ниже спины завораживающе приподнимаются, отодвигаясь все дальше.
Я одним махом переместился вперед и снова прижал Изабель. На этот раз наказал:
– Гребень водомерки не отпускай.
Она кивнула.
За спиной расслышал голоса преследователей. Лапы водомерок рассекают воду словно плетки, доносится трескотня и свист.
– Как им удалось так быстро? – выпалил я.
Шамко бросил через плечо:
– Наша водомерка от веса в скорости теряет.
– Если б тебя не взяли, было бы легче, – бросил я.
Даже не видя лица, ощутил, как побледнел парень. Локти затряслись, голова сильнее вжалась в плечи.
Я проговорил:
– Не боись. Не скину. Слишком ловко со зверем управляешься.
Издалека донеслось:
– Заходите с краев!
Голос показался смутно знакомым. В звериной памяти замелькали вспышки, человечья тоже неприятно заворочалась. В голове словно понеслись крохотные коробочки с разным содержимым, а внутреннее зрение пытается выловить нужную.
В какойто момент коробочки прекратили двигаться, одна выступила поверх остальных. Звериное нутро встало на дыбы раньше, чем успел сообразить, что творится. Из глотки вырвался медвежий рык.
Изабель вжалась в спину Шамко, что меня еще больше взбесило.
– Жамчин! – вырвалось у меня.
Если бы не утопленники под ногами и не скорость, изза которой можно покалечиться о воду, точно кинулся бы назад. Но человеческий ум удержал. Когти вцепились в панцирь водомерки, я глубоко задышал, стараясь успокоить ярость. Болотный гад едет сзади, совсем рядом.
Изабель повернула ко мне бледное лицо и пролепетала:
– Не беспокойся, Лотер. Он со мной хорошо обращался. Даже с водомерки помог спуститься, когда в Абергуд привез.
Я промолчал, потому что кровь с силой ударила в голову, вместо ответа получился бы очередной рык. Помог он ей, как же. На руки взял, до самых покоев провел, упырь. Хорошо обращался. А если бы плохо… Я бы уже доедал его кости.
Слева чтото звонко хлопнуло по воде. Обернулся. Жамчин достал хлыст длиной не меньше трех ворговских прыжков, черная петля опасно вертится над головой.
– Пригнитесь! – закричал Шамко.
Мы распластались на спине водомерки и в таком положении ворвались в болотную рощу. Только в этот момент понял, зачем нужно прижиматься.
Туман тут почти отсутствует, прямо как у шаманов. Хотя сейчас вообще кажется, что они привиделись. Толстые деревья торчат из воды, корни наверняка уходят очень глубоко, иначе такую массу не удержать.
По бокам мелькают старые стволы, с толстыми ветками, густо заросшие мхом. Сверху свисают зеленые бороды растений. Все ветки проносятся над самой головой, норовя зацепить и сбросить к утопленникам. Те оживились, из воды послышался радостный хохот и улюлюканье.
Шамко умело лавирует водомеркой между стволами. Та послушно изгибает лапы и скользит, перескакивая небольшие коряги. Большие приходится объезжать.
С обеих сторон донесся знакомый, рассекающий воду звук.
– Шамко, дружище, – предостерег я, – у нас гвардейцы по бокам и целый отряд сзади. Если не случится чуда, можешь посыпать себя петрушкой и укропом.
Парень сорвал с усов водомерки вожжи и швырнул в воду. Стая утопленников моментально кинулась к ним, принялась выдирать друг у друга и верещать. После этого схватил зверя прямо за усы, послышался громкий клацающий звук.
– Не знаю, что такое петрушка, – прокричал он. – Но чудо гарантирую.
Я выглянул изпод локтя, стараясь не свалиться со зверя. Там, где утопленники накинулись на вожжи, образовался настоящий затор. Клубятся как полоумные, верещат над уздечками.
Синемордых стало больше, поверхность воды пошла крупной рябью. Через секунду рябь превратилась в серьезные волны, которые и на лодке ощутишь, не то что на водомерке.
К моменту, когда колебания воды стали совсем суровыми, мы оторвались на приличное расстояние. Гвардейцам повезло меньше. Они достигли клубка утопленников в ту секунду, когда те всполошили воду. Несчастные водомерки растопырили лапы, стараясь удержать равновесие. Скользят по волнам из стороны в сторону и жалобно свистят.
Наш тварючка резво мчится по воде, сводя и разводя лапы, если попадаются маленькие кочки. Те, что побольше, умудряется перепрыгивать, больно ударяя панцирем по мягким местам. Совсем большие островки ловко огибает, наклоняясь и приседая на длинных лапах.
– Смотрю, знаешь свое дело, – прохрипел я, поглядывая на затор из утопленников и водомерок с разозленными гвардейцами верхом.
– Чтобы успокоить водомерку, надо подход знать, – крикнул Шамко, уворачиваясь от очередной ветки. – Гвардейцы хорошие наездники, но понятия не имеют, что значит приручить зверя.
Заросшие мхом и лишайниками деревья проносятся мимо темными полосками. С трудом верится, что водомерка способна развивать такую скорость. Удерживаться на ней сложно, я вместе с Изабель вцепился в костяной выступ на спине. Она прижалась животом к твари и спрятала лицо под локоть.
Я прислушался. Гневные возгласы и досадные причитания гвардейцев остались позади. Никогда бы не подумал, что ненавистные утопленники могут сослужить полезную службу.
Чуть приподнявшись над Изабель, я покрутил головой. Волосы от ветра моментально оказались во рту. Я раздраженно отплевался и проговорил, вглядываясь в просветы между деревьями:
– Кажется, оторвались.
Шамко глянул через плечо, на лице появилась слабая улыбка, такая слабая, что можно принять за нервный спазм.
– Говорил же, будет чудо, – скромно произнес он.
Я восхищенно цокнул языком и покачал головой, насколько это возможно на бешено несущейся водомерке.
– Удивил, – выдохнул я. – Даже принцесса удивлена.
Во время погони она превратилась подо мной в сжатый клубочек без признаков жизни. Только рыжие волосы трепещут на ветру, как языки пламени. Услышав о себе, принцесса приподняла голову и непонимающе завертела глазами.
– Ты как? – спросил я сурово. – Жива? От страха камень из груди не потеряла?
Я заглянул сбоку, она поспешно опустила взгляд в декольте. Успел заметить, как порозовели щеки.
– Если бы потеряла, ты бы понял, – проговорила она тихо.
С опозданием вспомнил, что камень поддерживает в ней жизнь. Чтобы оставить живой, Ильва вложила туда часть себя или чтото в этом роде. Словно в ней проснулось сострадание. Но скорее, чтото другое.
Водомерка в очередной раз дернулась, перепрыгивая кочку. Хорошо, что за гребень держусь, а то опять отлетел бы.
– Быстро они отстали! – крикнул я Шамко.
– Как разберутся с утопленниками и водомерками, – ответил парень, перекрикивая свист ветра, – кинутся нагонять. Даст Великая Жаба – прежде успеем до суши.
В этот момент справа раздался водяной шелест. Я резко обернулся, клыки, и без того длинные, вытянулись еще больше, рот теперь не закрыть.
Между деревьями параллельно с нами мчится приземистая фигура. Тело прижато к панцирю, водомерка скользит резво, видно – ей куда легче преодолевать кочки и коряги, чем нам.
Читать бесплатно другие книги:
