Система малой звезды Солвати Джейн

Глава 10

— Спасибо, — прошептала, застегивая пуговицы одну за другой, чувству нервную дрожь в руках.

— Идем? — поинтересовалась у Мейсена с интересом, рассматривающим мое лицо, словно на нем начерчена единственная в мире карта сокровищ, а у него есть только пара секунд выучить ее наизусть.

— Да, конечно, — вернувшись из далеких фантазий, согласился он и вышел из квартиры.

Выдохнув, чтобы собраться с духом последовала за высоким мужчиной.

Капитан вызвал лифт, пока я запирала дверь квартиры. Последний прибыл со свойственной ему медлительностью, лениво распахнул двери будто раздражаясь людям, заставляющим его работать. Мейсен учтиво пропустил меня вперед, зайдя следом, заставил комнату просесть под тяжестью еще одного человека. Сам расположился в противоположном от меня углу небольшой комнаты, опираясь плечом о стену, а ногу поставил за ногу. Большие серые глаза взволнованно следили за каждым моим движением, все еще рождая неутихающую войну между разумом и сердцем отчаянно желавшим любить.

— Кто ты? — думала про себя, украдкой глядя на человека появившегося так внезапно вместе со всеми бедами этого мира?

Лифт остановился, заставив нас немного подпрыгнуть и шипя от недовольства, распахнул усталые двери. Мейсен выпрямился, ожидая пока дама выйдет первой, но я лишь помотала головой, предложив ему следовать первым. Не став спорить он покинул комнату и уверенным шагом направился к выходу. Широкая спина уверенно держалась в пространстве, походка легкая отработанная годами военной службы заметна невооруженным взглядом. Я устремилась вслед за ним, стараясь не смотреть на мужчину так пристально.

— Магнитолет? — поравнявшись с ним, поинтересовалась я.

— Да, любой другой транспорт отнимет слишком много времени, — серьезно ответили мне.

— Нужно заказать билеты, — внезапно опомнилась я.

— Все в порядке, я уже это сделал, — слегка улыбнувшись, сообщил Мейсен.

Магнитолет отходил от станции как раз во время нашего прибытия. Мы едва успели в закрывающиеся двери. Я немного отстала, но Мейсен протянул мне руку и затянул в вагон перед самым их закрытием. Глубоко дыша от недолгой пробежки, я попыталась набрать воздуха в грудь и вдруг осознала, что нахожусь в объятиях так же тяжело дышавшего Мейсена.

— Прости, — снова извинился капитан, отходя от меня на шаг. — Вот наши места, — указал он, предлагая мне присесть первой.

Я молча улыбнулась и прошла к месту, чтоб его занять. Мейсен расположился рядом, не сказав и слова. Его упругое плечо слегка касалось моего, отчего на душе было спокойно и легко и казалось, что все будет хорошо, теперь, когда он рядом. Магнитолет стремительно набирал скорость, заставляя тело вжиматься в сидение, а сердце замирать. Наши руки лежали совсем близко, в нескольких сантиметрах друг от друга, но я не решалась коснуться его, а он, …, наверное, был через-чур хорошо воспитан, чтобы прикоснуться к девушке, явно давшей понять, что не готова к каким-либо отношениям, кроме дружеских. Но ведь он остался со мной несмотря ни на что!

Еще вчера мне казалось, что время нечто тягучее и плотное, застыло на месте и затягивает меня за собой. Но сейчас оно потекло словно песок сквозь пальцы и, я никак не могла его остановить, замедлить, повернуть вспять, ведь это было не мое время, а его… Мейсена. И сейчас, здесь в этом самом магнитолете я поняла, что мое сердце разбито навсегда, ведь он обречен, а вместе с ним и оно. Его стук никогда больше не будет прежним. Мир, который я так хорошо знала, исчез навсегда. Случилось то, чего я так боялась все эти годы…

— Как ты думаешь, они отпустят, Ретипа? — устав от потока беспокойных мыслей поинтересовалась я, чтобы еще раз взглянуть в эти глубокие как бездна глаза.

— Конечно, отпустят. То, что он сделал, приравнивают к мелкому хулиганству. Если у меня получится все уладить, возможно, они даже не возьмут с нас залог. Но не советую снова поступать подобным образом. Как я понимаю это не первые его проблемы с законом.

— Мейсен, зачем ты сбежал из пансионата. Почему? — пытаясь выстроить все, что знаю воедино, поинтересовалась я.

— Я хотел найти тебя, это была какая-то навязчивая идея, словно кто-то постоянно твердил мне об этом не давая спать, есть, думать ни о чем другом, — серьезно ответил он, глядя куда-то вдаль.

Я не знала, что ответить на это признание, поэтому решила пропустить мимо ушей, оставив в потаенных уголках души, чтобы беречь и заботится о тех чувствах, которые рождали во мне эти слова.

— Но если ты не хотел оказаться там, то для чего согласился поехать и зачем столько людей вокруг? Они охраняли тебя от кого-то или кого-то от тебя? — пытаясь немного уйти от темы, продолжила я свой допрос.

Мейсен, слегка повернувшись ко мне, посмотрел мне в глаза и едва заметно улыбнувшись, отвернулся, чтобы снова изучать нечто в самом начале магнитолета.

— Мне кажется и то и то, — спокойно ответил мужчина, — словно кто-то пытался спрятать меня от внешнего мира, но кто для кого опасен, я пока не разобрался. Вся эта охрана появилась рядом со мной после нашей с тобой встречи здесь, в магнитолете и исчезновения Нудлока.

— Ты думаешь это он? — с ужасом осознавала все происходящее я, ведь если это действительно так, то, то, на что он способен, до дрожи пугает меня. Ни я, ни Ретип не имеем никаких особых способностей, чтобы хоть как то противостоять ему. Все что у нас есть это бесконечная жизнь, сила и выносливость в несколько раз больше человеческой. Но достаточно ли этого, чтобы вернуть то, что принадлежит нам?

Мейсен, слегка улыбнулся, словно задумался о чем-то и, взяв свежую газету из спинки впереди стоящего кресла стал внимательно ее изучать.

— Посмотри, — неожиданно произнес он, спустя пару минут натянутого безмолвия между нами, — рождаемость на всей Хейзе, на каждом ее континенте, в каждом городе упала практически до десяти процентов.

— Нудлок, — едва слышно произнесла я.

— Это тоже он, с чего ты взяла? — искренне не понимал собеседник, видимо я выглядела словно параноик, во всех смертных грехах обвиняя того, кто однажды обидел меня.

— Он рассказал нам об этом. Нудлок каким-то образом высасывает жизненную силу из людей, и они становятся бесплодными. Видимо он много лет провел на открытой вами планете без единой живой души и практически исчез, но ваш прилет позволил ему попасть сюда и получить свою силу назад. Он что-то вроде энергетического вампира и самое ужасное, что Силэ сейчас в его руках. Никому не известно, зачем она ему и, что он может с ней сделать.

— Я уверен, что с ней все будет хорошо, — поспешил меня успокоить Мейсен, стерев расстояние между нами, положив свою ладонь поверх моей. Я посмотрела ему в глаза и улыбнулась благодарная за поддержку.

Затем, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, не убирая его руки со своей, наслаждаясь этим новым приятным и волнующим чувством. Только одно не давало покоя, — нужно найти Нудлока и закинуть его так далеко в открытый космос, как только позволят технологии и мой гнев. Подальше от человечества и вообще всего живого.

Через час мы подходили к очередному ничем не отличающемуся от миллиона других на этой планете небоскребу, на первых двух этажах которого расположился полицейский участок, где по имеющимся у нас данным находился Ретип. Всю дорогу я послушно следовала за Мейсеном, полностью доверяя этому едва знакомому человеку свою судьбу.

Участок внутри выглядел достаточно тесно и пустынно. Кроме одного полицейского, унывающего за толстой стеклянной стеной с прорезанной в ней дугой для общения с посетителями, в холле никого больше не было. Молодой человек в форме был не особо рад посетителям, но узнав, кто мы встретил с улыбкой и проводил в кабинет. Помещение оказалось небольшим и мрачным, как и все в этом здании. По центру комнаты расположился письменный стол заваленный бумагами, перед ним глядя друг на друга замерли два стула, небольшой книжный шкаф подпирал стену, а около самого окна в тесном кресле грустил Ретип, разглядывающий пейзаж за окном и нервно постукивая правой ногой по обветшалому полу. За письменным столом склонившись над большим количеством бумаг, работал незнакомый приятный мужчина с ярко рыжими усами, едва прихваченными сединой. Мужчина, видимо услышав нас, поднял добрые серо-зеленые глаза, чтобы изучить своих посетителей. Брат оглянулся на несколько мгновений раньше и его озадаченный взгляд засиял надеждой глядя на меня.

— Ретип! — бросилась я к нему навстречу, как только заметила, не в силах устоять на месте. Он с трудом высвободился из узкого кресла и, шагнув в мою сторону крепко обнял, немного прокрутив на месте, насколько это было возможно в этих стесненных обстоятельствах. Отстранившись и все еще не веря в то, что действительно нашла его, я взглянула на брата снизу вверх. Знакомое до мелочей лицо за какие-то часы стало бледно-серым, измученным, с потухшим и потерянным взглядом. Я прекрасно понимала, что дело вовсе не в этом месте и не в обращении с ним. Мой брат погибал морально, физически, терял почву под ногами без той, которую так любил. От напрасно проведенных минут в этой тесной и душной комнате, когда лучшая часть его была потеряна в этом большом и, как оказалось опасном мире, он был вынужден бездействовать.

— Все хорошо, — прошептал Ретип, целуя меня в макушку и выпуская из объятий.

Его взор устремился куда-то над моей головой и, увиденное заставило его понурое лицо едва заметно просиять. Видимо он заметил Мейсена и его взгляд с надеждой опустился к моим глазам, но, к сожалению, радостных вестей у меня не было, ведь Мейсен, так же как и мы, ничего не знал о существе, так стремительно появившемся в наших судьбах. В ответ на вопросительный взгляд брата я только подняла плечи наверх в знак того, что пока ничего хорошего у меня для него нет.

Ретип на миг расстроился, но затем внимательно посмотрел на меня, потом на Мейсена и едва заметная улыбка коснулась уголков его губ, заставив меня нервничать и краснеть. Так захотелось толкнуть его локтем, как это всегда бывало при чрезмерном ехидстве, но к его счастью здесь было слишком много свидетелей. — Не самое лучшее место для преступления, — решила для себя, хоть и была уверенна в том, что меня оправдают.

— Как ты? — поинтересовалась, все еще обнимая нерадивого родственника, немного уняв свое неоправданное раздражение.

— Все хорошо, — искренне ответил брат, украдкой поглядывая на яркого, словно звездный свет человека за моей спиной, — ты нашла его, — едва улыбаясь, прошептал он, намереваясь подойти к Мейсену и поздороваться.

— Нет, — выдохнула я, чем заставила Ретипа на миг остановиться и с интересом посмотреть на меня.

— То есть? — поинтересовался брат, озадаченно глядя на меня.

— Это он нашел меня, ждал у нашей квартиры, интересно да? Ты попал сюда пытаясь встретиться с ним, а он сам пришел к нам, — смущенно улыбалась я, понимая, что моей заслуги в этом вовсе нет.

— Привет Мейсен, — оторвавшись от бумаг на своем столе, наконец-то обратил на нас внимание пожилой мужчина в форме полицейского.

— Здравствуй Эрнест, — улыбнувшись и подходя к мужчине, чтоб поздороваться произнес Мейсен.

Я внимательно изучала это рукопожатие. Несмотря на разницу в росте, было у них что-то общее: рыжий цвет волос, который едва сохранился у немолодого мужчины под большим количеством седины, цвет глаз, горбинка на носу? Не знаю, но мне показалось, что их явно связывали кровные узы.

— Это мой, …, — помедлил Мейсен, как будто не веря в то, что сейчас произнесет, — внучатый племянник, — немного потерянно добавил он.

— Внук моей родной младшей сестры, — пояснил он, грустно пожимая руку человеку, который лет на двадцать был старше него самого.

— Да, — слегка смеясь, согласился Эрнест, — как Вам, неплохо сохранился мой дедуля? — улыбаясь такой же широкой и открытой улыбкой, как и у Мейсена, добавил Эрнест.

— Да, — пытаясь вернуть удивленные брови на место, добавила я.

Ретип тоже выглядел озадаченным. Никогда раньше нам не приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

— Как быть с этим юношей? — поинтересовался Мейсен у своего веселого родственника.

— Знали бы вы, сколько на самом деле лет этому юноше! — неожиданно подумала я и незаметно улыбнувшись, посмотрела на Ретипа, который судя по его выражению лица, подумал о том же.

— Забирайте, — легко взмахнув рукой в сторону брата, разрешил Эрнест.

Я облегченно выдохнула, взяв Ретипа за руку, крепко сжав ее в своей. Словно на целую гору проблем в моей жизни стало меньше.

— У Вас не будет проблем из-за меня? — искренне поинтересовался Ретип. Будто если они на самом деле будут, то он никуда не уйдет. Останется здесь, чтоб помочь этому, пусть и милому, но едва знакомому человеку.

— Нет, сейчас такое твориться, что никто и не подумает спрашивать о тебе, — тяжело выдохнув, словно вспомнив о наболевшем, ответил Эрнест, аккуратно присаживаясь в широкое черное кресло.

— Что твориться? — с какой-то непонятной надеждой в самом центре груди поинтересовалась я, предчувствуя во всем этом руку Нудлока.

— Вы, что с другой планеты? — выпучив большие глаза, поинтересовался Эрнест, но тут же посмотрел на Мейсена и осекся.

— Просто, по всем новостным каналам без умолку, об этом твердят с самого утра, — озадаченно добавил, он не веря, в то, что кто-то действительно может не знать о творящимся в мире безумии. Едва коснувшись запястья, Эрнест произнес, — первый новостной канал. Я не могу раскрыть вам детали, но это общедоступная информация, которую каждый имеет право знать, — добавил он, ив центре стола возникла голограмма с хрупкой женщиной, стоявшей посередине стола. Ее изящный силуэт подчеркивала синяя юбка чуть ниже колен, черные закрытые туфли на высоком каблуке и пиджак в тон юбке. Густые белые волосы незнакомки подняты наверх и аккуратно уложены в небольшой пучок. Ярко сиреневые губы, что-то рассказывали активно жестикулируя.

— Простите, — добавил Эрнест и, снова проведя по запястью, добавил, — звук, — немота женщины тут же прошла, по комнате разлетелся мягкий и теплый тембр, взволновано рассказывающий о том, что происходит в мире.

«За последние несколько дней, по данным репродуктивной клиники, количество проведенных операций по искусственному оплодотворению выросли в шесть раз, но статистика их успешной реализации довольно плачевна. Всего три процента из девяноста семи возможных. Человечество столкнулось с этим впервые. Лучшие ученые работают над наболевшим вопросом и прикладывают все возможные усилия для решения данной проблемы. Всю необходимую вам информацию вы можете найти в войсофонах по ссылкам указанным выше, — произнесла она и, подняв правую руку показала на строку, бегущую над ее головой возникшую из пустоты. Так же», — добавила блондинка, — «как и прежде, актуальная информация о численности населения всегда отображается на главных площадях городов мира, она обновляется ежесекундно, поэтому вы можете отслеживать изменения, где бы ни были».

«К другим новостям: огромное количество людей со всей планеты устремилось на третий островной материк, в город Менсер. Все они пытаются попасть в центральную городскую библиотеку, находящуюся на главной площади старого города. Библиотека была основана более шестисот лет назад и с тех пор ни разу не закрывалась и надень. Город вокруг нее рос, но большая площадь и само здание сохранились в неизменном виде. Площадь способная вместить более миллиона человек одновременно, сейчас переполнена. Все дороги к ней забиты людьми, каждый стремиться попасть на площадь и прикоснуться к зданию. Чем вызван такой ажиотаж, никто из присутствующих объяснить не может. Все опрошенные респонденты отвечали абсолютно одинаково — „мы должны“. Пока, что все происходит довольно таки мирно, но уже есть информация о десятках пострадавших. Миротворцы со всей планеты и космогорода пытаются подойти к площади и по возможности отправить людей по домам, но они отчаянно не хотят уходить, оказывая сопротивление. Вот кадры с места событий, прямое включение», — пояснила девушка, и ее голограмма сместилась вправо, уменьшившись в размерах на столе. В полный его размер растянулась площадь, с возвышающимся по центру невысоким зданием в три этажа, а сама площадь, словно бурный водный поток шевелилась однородной серой массой.

— Это люди… — с ужасом осознала для себя, глядя как нескончаемый людской поток устремившийся в центр. Все кричали, толкались. Некоторые падали под ноги неконтролируемой толпе, поднимались, но кого-то поглощала пучина не давая больше увидеть звездный свет.

Полицейские старались пробиться сквозь обезумевшую толпу, вылавливая каждого по отдельности. Пытались оттаскивать в сторону, но все казалось бесполезным. Люди сопротивлялись, кричали, выбивались, кусались и стремились обратно в этот неукротимый волну, словно рыбы с суши в свою родную морскую стихию, как будто каждая секунда, проведенная вне этого безумия, могла убить.

— Что это, что происходит? — не веря новостям, поинтересовалась у Эрнеста, не в силах оторвать взгляда от этого обезумевшего потока.

— Никто не знает, — опустив взгляд в пол, устало произнес он.

— Это началось вчера вечером, сначала их было немного, но всего за какие-то пять-шесть часов половина площади заполнилась людьми, а сейчас… вы сами все видите. Никто не может пробиться сквозь них, все летательные средства сбиваются неизвестной энергией еще на подлете, превращая в прах все, что пересекает границы библиотеки. Все, что мы можем сделать — попытаться сдерживать этих людей, что бы они ни причинили друг другу вреда. Но на данный момент, это словно борьба с ветряными мельницами, чем больше усилий мы прикладываем, чтобы остановить толпу, тем больше их становится. Несколько тысяч человек уже находятся под арестом, но они словно одержимые: грызут решетки зубами, скребут стены ногтями пытаясь вырваться на свободу, чтобы снова отправится туда. Мы бессильны, ведь с каждым новым часом их становится только больше. Многие из наших миротворцев тоже поддались этому сумасшествию и отправились в самую гущу событий. Непонятно зачем пробиваться к стенам и боюсь, это только начало, дальше будет только хуже.

— И вы испробовали все? — поинтересовался Мейсен. — А как насчет системы туннелей, канализаций, ведь если здание на самом деле такое старое, как ты говоришь, то наверняка там есть своя система туннелей для обслуживания. Ведь до того, как каждый дом перешел на собственную систему производства и добычи воды, переработки мусора и различных отходов человеческой жизни деятельности, строили сотни километров подземных коммуникаций для жизнеобеспечения каждого отдельно стоящего здания. Все здания в округе были объединены этой единой системой, как организм венами.

— Ты прав, эта система действительно есть, но большинство незатронутых и неуничтоженных программой реконструкции тоннелей давно затоплено, да и у нас не осталось людей способных совершить этот подвиг. Все кто имел необходимую подготовку сейчас на этой самой площади. Она словно специально забирает себе самых сильных и лучших, — с отчаяньем в голосе пояснил Эрнест, показывая на все еще жившую на его столе голограмму.

— Может взорвать это здание и все? Кто-то вообще понимает, что происходит там внутри, почему все эти люди стремятся туда, — никак не сдавался Мейсен, пытаясь найти различные варианты, чтобы решить возникшую перед ним проблему.

— В том то и дело, — немного приподнявшись со стула и оперившись руками о стол сквозь голограмму пояснил Эрнест.

— Они не стремятся оказаться внутри здания. Они словно живая стена пришли туда, чтоб не пропустить в него никого и ничего, — с небольшой дрожью в голосе добавил он.

— Никто не даст гарантии, что взорвав библиотеку и пожертвовав на это тысячи жизней, мы прекратим это безумие, — глаза мужчины бегло оглядывали все происходящее, пытаясь сохранить спокойствие и уверенность, но дрожь в голосе и руках иногда отрывающихся от стола, чтоб приближать и отдалять изображение, выдавали его волнение за всех этих людей.

— Но что они защищают или кого? — все еще пытаясь найти хоть какой-то выход, тихо спросил Мейсен глядя на живущую собственной жизнью голограмму на столе внука.

— Нудлок, — практически хором произнесли мы с Ретипом.

Мейсен и Эрнест с интересом посмотрели на нас.

— Кто это? — поинтересовался Эрнест.

— Вы думаете этого его рук дело? — высоко задрав правую бровь, ожил Мейсен. — Но зачем ему это? От кого прятаться и скрываться, если он обладает такой силой? — недоумевал капитан.

— От нас, — делая шаг вперед, серьезно сказал Ретип. — Он похитил мою жену и знает, что мы идем за ней, а раз он делает все это, значит, мы представляем для него угрозу, — обернувшись ко мне и просияв, сообщил брат. Больше мне, чем кому-либо из присутствующих. Я видела в его глазах надежду и уверенность и поняла, что только сейчас, узнав все это, он поверил в свои силы и в то, что мы сможем непросто найти Силэ, но и спасти ее.

— Как пройти к этим тоннелям может, есть какие-то карты? — воодушевившись и подходя к столу, поинтересовался Ретип у Эрнеста.

— Вы же не думаете идти туда? — недоумевал Эрнест, — это не возможно, равносильно самоубийству! Не каждый подготовленный специалист способен на такое путешествие, что говорить о вас! Тем более нам некого дать вам в помощь! — испуганно качая головой в знак отрицания, почти кричал мужчина.

— Это и не требуется. Просто дайте нам карты, мы пойдем туда сами. Это моя жена и я должен найти ее! — серьезно и уверенно ответил брат, не давая ни малейшего шанса оппоненту на отказ.

— Хорошо! — нехотя согласился Эрнест, пристукнув кулаком по столу, — только знайте это верный путь к самоубийству и я снимаю с себя всякую ответственность за ваши действия и помогаю только потому, что об этом меня просил Мейсен.

— Спасибо, — произнес Мейсен глядя на внука, — ты, правда, очень выручил нас, — добавил он, посмотрев мне в глаза.

— Нет! — осознав, к чему он клонит, запротестовала я, — ты не пойдешь с нами! Даже и не думай! Это может быть опасно!

— Вот именно! — серьезно ответил капитан, все так же глядя мне в глаза, — поэтому я просто обязан пойти вместе с вами!

— Ретип! — взмолилась я, поворачиваясь к брату с умоляющим видом, — скажи ему! Он не должен этого делать!

— Почему нет? — многозначительно глядя тона меня, то на Мейсена поинтересовался брат, — если он хочет идти, то пусть идет, — добавил, едва заметно подмигнув рыжеволосому упрямцу и улыбнувшись мне снова заставив покраснеть.

Все мое естество противилось этому. Я не могла позволить человеку (всего лишь человеку!) так рисковать ради нас. Эта не его битва, не его семья! Он должен жить, ведь у него и так слишком мало времени и слишком много плохого для такой короткой человеческой судьбы.

Я ничего не ответила, просто сурово посмотрела на брата уверенная лишь в одном — Мейсен не пойдет с нами чего бы мне это ни стоило!

Эрнест наконец-то свернул раздражающую своей жестокостью голограмму и, достав из стола бумаги, разложил их на нем.

Ретип склонился над ними. Я подошла к нему, чтоб тоже внимательно изучить. На большом потрепанном листе, оказавшимся древней картой коммуникаций, развернулся огромный лабиринт из сотни тоннелей. Многие из них были перечеркнуты красными линиями.

— Этих уже не существует. Их демонтировали строители, когда возводили новый город. Остались только эти два, — пояснил Эрнест, указывая на тоннели обведенные синим карандашом, — но этот завалило, а этот затопило, — рассказывал он, ведя дряблыми пальцами по тонким линиям. — Насколько мне известно, никто не даст гарантий, что затопленный тоннель так же не завален чем-то вроде огромных камней. Разведка не смогла продвинуться далеко в своих исследованиях, а группа, которую мы собирались отправить туда, внезапно развернулась и ушла на площадь, — добавил он и, свернув карту, протянул ее Ретипу.

Брат бережно взял хрупкий сверток из его рук и, поблагодарив, крепким мужским рукопожатием, попрощался, направившись к двери.

Мейсен так же подошел к внуку, обойдя стол, обнял его, постучав по плечу.

— Будь осторожен, — попросил его Эрнест. Мейсен лишь кивнул в ответ и направился вслед за Ретипом.

Эта ситуация безумно раздражала, очень хотелось выместить родившуюся во мне злобу на чем-то или на ком-то, но рядом не оказалось ничего, что могло облегчить эту агрессию, а она постепенно нарастала внутри меня. Это чувство было новым, незнакомым, разрастающимся как снежный ком и охватывающим каждый миллиметр разума. — Все не должно быть так! Нужно остановить Мейсена, даже если придется применить к нему силу! — негодовала я, — и помочь Ретипу без его участия.

Едва кивнув головой Эрнесту на прощание и пытаясь выглядеть, как можно спокойней, я отправилась вслед за мужчинами. Они ждали меня у выхода из участка и о чем-то оживленно беседовали.

— Что происходит? — осторожно поинтересовалась я, еще больше ощетинившись, увидев их заговорческие лица.

— Мы обсуждали необходимость поиска оборудование для спуска в систему тоннелей и погружения, — пояснил Мейсен.

— Спуска? — удивилась я.

— Да. Эта система тоннелей, уходящая на десятки метров под землю. Есть несколько входов, не демонтированных в данный момент, и только один из них не завален различным строительным мусором и отходами, но от этого не легче. Он расположен глубоко под землей и основные его артерии затоплены. Нам предстоит неблизкий путь в темноте, сырости и холоде, и эта карта, — пояснил Ретип, показывая на листы бумаги свернутые в рулон, — нас сильно выручит. Нужно занести ее в память на чипы, и погрузившись, мы будем двигаться по ней благодаря внутреннему навигатору, — взволнованно пояснял брат, ведь ему не терпелось отправиться в путь.

Глава 11

Разложив карту на ближайшей скамейке, мы внимательно просматривали ее от самого входа до здания библиотеки. Вход расположился примерно в семи километрах от нужного нам здания. Предстояло попасть на окраину города, там спуститься в глубокую шахту и направится по системе затопленных тоннелей обратно к площади через весь город. Сама площадь раскинулась на четыреста метров от реки к новому городу, то есть под ней, нам предстояло пройти до здания библиотеки около двухсот метров.

Сложив всевозможные лабиринты запутанных подземных тоннелей в своей голове и чипе памяти я решила осмотреться вокруг, пока мужчины внимательно продолжали изучать листы, склонившись над скамьей в неудобных и немного смешных позах.

Вокруг было безлюдно. Рутеус исчезал за горизонтом, отражаясь в бесконечных оконах высоких домов и озарял вечернее небо. Где-то с противоположной стороны от заката космогород зажигал свои огни, наполняя эту сумасшедшую планету слабым свечением для ее жизнедеятельности. Стояла приятная тишина. Еще не уснувшие птицы едва касались моего слуха своим вечернем пением, постепенно затихая. Зеленая листва, приобретала темный оттенок в искусственном свете, но все равно успокаивала.

— Силена, — позвал Ретип, — посмотри, что говорят в новостях. Коснувшись запястья я произнесла, — новости, — и в моей голове тут же всплыли картины: большая площадь все так же кишела людьми, но в закатном свете Рутеуса она выглядела зловеще пугающей в красных оттенках, словно кровавый шевелящийся поток устремившийся вникуда.

Женский голос постоянно отчитывался, выдавая лишь грубые статистические цифры: «…на данный момент на площади находятся более одного миллиона двухсот тысяч человек. Есть сведения о сотнях погибших, сил полиции и военных уже не хватает, чтоб останавливать этих людей. Тюрьмы и все свободные в них помещения забиты до отказа, но на каждого забранного с площади человека мы получаем еще двоих вновь прибывших. Правительство планеты и крупнейших материков закрывает всё транспортное сообщение и все до единого космолифты, чтобы хоть как то остановить этот безумный поток паломников. Все гостиницы, отели и другие комплексы для отдыха используются для задержания и удержания людей с площади. Большая просьба ко всем, кто смотрит сейчас нас и слушает, оставаться дома и как можно крепче запирать двери и окна, чтобы вы, ваши близкие не смогли выйти из помещения при обстоятельствах не зависящих от вас. Напоминаем, это очень опасно! С каждой минутой погибших становится все больше».

Дальше мое воображаемое телевидение переместилось с площади и прошлось по самым крупным тюрьмам, в которых бились и стонали тысячи заключённых, в кровь стирающих себе пальцы пытаясь расковырять ногтями стену и выбраться наружу. Их глаза казались стеклянными, как то странно блестели и словно не видели ничего вокруг.

— Выключить! — сжимаясь от ужаса всем телом, произнесла я и увидела две пары озадаченных глаз изучающих меня.

— Задача усложняется. Нам придется отправиться на окраину пешком, это около пяти километров, но по пути нужно добыть подводное снаряжение…веревки, обвязки, водонепроницаемые фонари и еще много чего, — обрадовал нас Ретип.

— Да, — согласилась я, — задача не из легких, особенно со снаряжением.

— Почему? — удивился Мейсен, — здесь недалеко, ну как недалеко, километрах в десяти, есть тренировочная базы, где мы отрабатывали выход в открытый космос, погружаясь в глубокий бассейн. Правда это было более ста лет назад, но если база сохранилась, то мы сможем попасть туда и взять все необходимое.

Ретип только улыбнулся в ответ, ведь знал, что нам с ним кроме фонарей и веревки больше ничего и не требовалось. Без воздуха под водой, либо в открытом космическом пространстве, мы могли провести большечаса, но кто знает, хватит ли этого времени в реалии там на глубине? Проверять это без страховки совсем не хотелось. Поэтому необходимо отправиться в это нелегкое путешествие вместе с Мейсеном, в надежде на то, что база о которой он говорит, по-прежнему существует.

— Вот космическая буря! — внезапно остановился Мейсен, ощупывая свои карманы в поисках чего-то, видимо важного.

— Мой мультипропуск, без него я не смогу провести нас на базу. Он конечно древний и сейчас все открывают необходимые двери с помощью чипов в запястье, но у меня пока такого нет…

— Этот пропуск? — доставая из кармана и протягивая Мейсену пластиковую карточку с его строгим фото, которую предусмотрительно взяла в пансионате, поинтересовалась я.

— Да, — не веря своим глазам и протягивая руку, чтоб взять его ответил Мейсен.

— Откуда… — попытался спросить он, но тут же замолчал, глядя на меня восторженно, — спасибо, — добавил, едва заметно коснувшись моей руки глядя прямо в глаза. Под этим пристальным и заботливым взглядом мои щеки невольно вспыхнули, заставив сердце учащать свой ритм. Мое раздражение растворялось в глубине серых глаз и казалось почти прошло.

— Может, пойдем уже? — позвал нас Ретип, заставив меня опустить взгляд в пол, чтобы как можно тщательнее изучить пыль на наших ботинках.

— Конечно, — ответил Мейсен и уверенно отправился вперед, чтобы указывать дорогу.

Путь предстоял неблизкий и хуже всего, что в совершенно противоположном направлении от необходимого нам входа в тоннели. Путешествие растягивалось на десятки километров. По дороге нам не встретилось ни единой души, какого либо транспорта, полицейского, словно всё вокруг вымерло. Только иногда редкие и взволнованные лица людей появлялись в окнах, но тут же исчезали за занавесками или электронными щитами с голограммами, на которых тут же возникала площадь и ужас происходящего на ней.

Мы старались двигаться как можно быстрее, ведь от нас теперь завесила не только жизнь и свобода Силэ, но и миллионов людей вокруг библиотеки и далеко за ее пределами.

— Мейсен безумно устал, я чувствовала это незаметно наблюдая за ним, но при каждом моем открытом взгляде, мужчина только широко улыбался, как бы говоря, что все хорошо.

— Ты не пойдешь с нами в тоннели! — думала про себя, искренне улыбалась в ответ, продумывая как остановить его в этом глупом стремлении. Так хотелось преодолеть неизвестный путь как можно быстрее, чтоб освободить Мейсена от нас, но необходимо было сделать привал, поесть и не только ему.

— Ретип, — негромко позвала брата, — я устала, — добавила и подмигнула ему, едва заметно кивая в сторону Мейсена.

— Да, — согласился родственник, — нужно отдохнуть и перекусить, — подмигнул он мне в знак согласия.

Какие бы теплые чувства в нас с братом не вызывал Мейсен, открывать ему свой секрет никто не спешил. Мы с Ретипом практически не устали, но сделать видимость этого состояния было просто необходимо.

Мы подошли к первому попавшемуся на пути кафе, дверь оказалась открыта настежь, но внутри никого.

— Отлично, — обрадовался брат.

— Пойдем дальше? — поинтересовалась я.

— Нет, — ответил Ретип, — останемся здесь и сделаем все сами, оставим деньги под кассой, — добавил он и прошел за пустую стойку.

— Я помогу, — поспешив вслед за братом, сообщила я, — присаживайся Мейсен, — как можно приветливее попросила его, указав на один из свободных столиков.

— Чтобы ты хотел на обед? — расположившись рядом с братом, умело орудовавшим с кофеваркой и накидывая зеленый передник, решила принять заказ у единственного сонного посетителя я.

— На ваше усмотрение, — сонный капитан и присев устало потер узкую переносицу, затем отработанным движением запустил руку в густую шевелюру, чтобы убрать волосы, спадающие на глаза.

— Побольше кофе и покрепче, — констатировала я, обернувшись к Ретипу.

— Да, — улыбнувшись, согласился он и нажал на кнопку с надписью «strong». Машина громко зашумела, наполняя пустое кафе жуткими звуками и унося их на пустую улицу, а Мейсен тем временем закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

Я смотрела на него с замирающим сердцем, как на милого ребенка, который утомился за день в игре. Захотелось подойти к нему, погладить по голове, поцеловать в висок и укрыть одеялом потеплее. — Просто дотронуться до него, — пробежала навязчивая мысль в голове, но я тут же смахнула ее, словно муху, нагло севшую на щеку, а она, как и положено мухе улетела, но осталась летать где-то рядом, раздражая своим жужжанием.

— Пусть немного поспит, — попросила я Ретипа.

— Да и нам не мешало бы, мы с тобой тоже давно не спали.

— Боюсь, что не смогу уснуть, — вымученно улыбнулся брат.

— Согласна, но мне кажется это нам необходимо, кто знает, что ждет там впереди и сколько сил может понадобиться на дальнейшее путешествие?

— Хорошо, — согласился Ретип и, выйдя из-за стойки, подошел к столу. Вытянув из-под него стул, затем еще второй. Поставил их друг напротив друга и сев на один закинул ноги на другой. Его руки сложились в замок на груди, а голова откинулась на спинку стула, он сразу закрыл глаза и, казалось, уснул.

— Молодец, — подумала я и, последовав его примеру, подошла к столу, где мирно спал Мейсен, сев на стул рядом с ним. Несколько минут сидела напротив не в силах отвести глаз, разглядывая его черты, пытаясь запомнить каждую из них навсегда, не в этой искусственной цифровой памяти, а в своей вечной. Ведь примерно через девятьсот лет это тело сгорит со всевозможными чипами и современными устройствами улучшающими память, а вместе с ними все, что было на них. Но образ капитана, запечатлённый в моей сердце, навсегда останется там, где бы я ни была.

Мои веки медленно закрывались, слипаясь и погружая в вязкие реки сна и весь мир постепенно, но стремительно исчезал вокруг, принося какое-то спокойствие и легкость, не смотря на все то сумасшествие, которое происходило вокруг.

Не знаю сколько времени мы провели во сне, только яркий свет Рутеуса уже заполнил небольшое кафе, согревая его своим мягким и приятным теплом.

За стойкой что-то скворчало. Сосредоточив сонный взгляд увидела Мейсена, он что-то готовил, а кофейный аппарат наполнял пространство чудесным ароматом только что заваренного кофе.

Оглядевшись в поисках брата, увидела его только что открытые и сонные глаза, удивлённо разглядывающие нашего повара.

— Проснулись, — громко констатировал Мейсен, как всегда широко улыбаясь, — как раз вовремя. Наш завтрак готов, — добавил он, расставляя на столе тарелки с различными угощениями.

Сказать, что была удивлена, ничего не сказать.

— Приятного аппетита, — добавил мужчина, раздавая одноразовые стаканы с кофе, а молоко и сахар аккуратно размещая по центру стола.

— Спасибо, — оживился Ретип, двигаясь со стулом к столу и беря в руки вилку, чтоб основательно подкрепиться. — Это очень вкусно! — добавил он, набивая рот едой.

— Спасибо, — едва заметно улыбаясь, тихо произнесла я и, последовав примеру Ретипа, тоже принялась есть. Завтрак действительно был восхитительным.

После недолгой трапезы мы снова отправились в путь. Предстояло пройти еще несколько километров. Оставалось только надеяться, что тренировочная база, а самое главное снаряжение, будет там, куда мы направляемся.

Через двадцать пять минут пути стояли у одного из высотных зданий построенного, как и многие другие, из стекла и бетона. Оно было абсолютно неприметным и ничем не отличалось от большинства окружающих нас.

— Ты уверен, что это здесь? — недоверчиво глядя на это место поинтересовался Ретип.

— Пока все верно, — ответил Мейсен, направляясь к дверям без каких либо информационных щитов, вывесок, голограмм. Мы последовали за ним. Двери как я и предполагала, оказали запертыми. Тогда он приложил к едва различимой эмблеме на стене свои мульти пропуск и двери открылись перед нами.

— Интересно, — вдруг заговорил Ретип, — а этим можно было ее открыть? — доставая из кармана куртки карточку, позаимствованную в космопорте, спросил он.

— Откуда это у вас? — удивился Мейсен.

— Позаимствовали в космопорте, — поднимая плечи и едва улыбаясь извиняющийся улыбкой, пояснила я.

— Вы и там были? — не поверил Мейсен.

— Она просто очень хотела тебя найти, — засмеялся Ретип, прикладывая карточку к эмблеме, а двери тем временем закрылись и открылись вновь.

Мейсен с интересом посмотрел на меня, я лишь снова улыбнулась, не в силах выдержать этот пронзительный взгляд и направилась вперед в открытые двери.

— Работает, — обрадовался Ретип и пошел следом за мной вместе с озадаченным Мейсеном.

Едва освещенные коридоры здания петляли, уводя нас из стороны в сторону. Мы открывали одни двери за другими. Мейсен шел впереди, уверенно, словно проделывал это каждый день, а не сто лет назад, хотя по его меркам их прошло около пять, но и этого достаточно, чтоб забыть многие вещи об этой планете. На нашем пути не было ни единой живой души, если не брать в расчет не очень уверенного в себе охранника у самого входа. Он всем своим видом сразу дал понять, что мечтает быть сейчас совершенно в другом месте, но увидев героя всей планеты, повеселел и без труда и лишних вопросов пропустил внезапных гостей.

— Почти пришли, — пояснил Мейсен, распахивая очередные широкие двери, за которыми оказался большой темный бассейн, занимающий своими водами практически все свободное пространство в этой достаточно просторной комнате. Свет доносившейся из коридора сразу упал на воду заставив темноту рассеется и отражать полученные световые волны на стены и потолок, наполняя комнату тусклым свечением.

Мейсен уверенно вошел в просторный зал и, осторожно нащупав выключатель справой стороны, включил свет. Он постепенно загорелся по всему залу, начиная от нас и шаг за шагом продвигаясь в противоположном направлении, пока все лампы дружно не засияли, заполнив собой каждый темный уголок этого места. Только одна лампа над центром бассейна как то странно гудела и периодически мерцала.

По правую руку от нас, вдоль всей стены, аккуратно на больших стальных крючках висело различное оборудование для погружения, а под ним на полу важно расположились красные-синие баллоны, около пятидесяти сантиметров в высоту с надписями на не знакомом для меня языке.

— Отлично, — выдохнул с облегчением Мейсен, словно его самые худшие опасения не сбылись.

— Вот в том шкафу, — показал он куда-то влево, — специальные сумки, возьмите три, — решительно попросил он, а сам направился к баллонам и всему, что находилось рядом с ними.

Ретип послушно подошел к шкафу, открыл просевшие от времени дверцы и, обнаружив в нем необходимые сумки, быстро направился к Мейсену, готовый следовать дальнейшим указаниям. Они активно раскладывали по сумкам какие-то шланги, резиновые маски со стеклами для глаз, прорезиненные костюмы, перчатки, обувь и совершенно непонятные для меня предметы, все кроме фонарика. Так же в сумки отправилась веревка, ножи и пустые бутылки. В итоге, каждому досталось по увесистой ноше, и мы снова отправились в путь.

Новости не несли в себе ничего хорошего. Всё движение в городе и вокруг него на десятки километров было парализовано. Перемещалась только полиция, скорая и другие экстренные службы, простым смертным и не только, перемещаться по городу не рекомендовали. Но у нас не было выбора, впереди ожидали пятнадцать километров пути.

Мир вокруг стремительно сходил с ума. Каждый его уголок, улица, проспект, здание — буквально дышали страхом. Рутеус, словно не замечая этого, медленно исчезал за горизонтом. Хотелось остаться в этой темноте, родившейся из его исчезновения, насладиться окружающей тишиной и красотой звездного неба, но космогород стремительно зажигал свои огни, освещая то, что видеть совсем не хотелось.

Практически на каждом из встречающихся нам на пути домов располагались большие настенные циферблаты указывающие время, дату и место на планете где ты находишься, тускло мерцая, изредка сменяя цифры. Но большая таблица с громким названием «Численность населения Хейзы» никак не могла успокоиться и постоянно мелькала, стремительно сменяя цифру за цифрой. Если раньше меня пугала быстрота, с которой после этого названия цифры росли, то теперь серьёзно волновало их резкое сокращение. Каждую секунду одиннадцатизначное число убавляло единицу за единицей, даже не думая останавливаться и на секунду. Сейчас эта цифра двенадцать миллиардов триста три миллиона пятьсот четыре тысячи семьдесят один… и вот уже семьдесят, шестьдесят девять, шестьдесят восемь, семь, шесть, пять,… остановите их кто-нибудь! Но им все равно. Они старательно бегут назад, словно стремясь к абсолютному нулю. Под важной надписью о численности населения шли графы: мужское население, затем женское. Естественно женское, где-то на процент превышало мужского. Это лишний раз объясняло мое одиночество. Но цифры напротив каждой из строк убывали равноценно. Перед тем, что сейчас происходило в мире, не было никаких исключений. Неважно мужчина ты или женщина.

Далее следовала графа под названием рожденные в этом году. Напротив нее замерла цифра двадцать три миллиона двести пятьдесят тысяч семьсот шестьдесят один. Затем рожденные сегодня — ноль! И если учесть, что сегодняшний день был практически исчерпан и время, отведенное ему, нещадно приближалось к тому же нулю, то этот факт заставлял испытывать незнакомый до этого момента страх. Что происходит вокруг? Почему столь привычный, понятный, размеренный и скучный до невозможного мир, вдруг так кардинально изменился и цена за эти изменения непомерно высока, а именно миллионы человеческих жизней? Хотелось, чтоб все это оказалось лишь моей паранойей, но подтверждали всеобщие страхи последние несколько строк на этом циферблате: умерло в это году тридцать семь миллионов семьсот тридцать одна тысяча сто восемьдесят четыре, восемьдесят пять, шесть семь…, умерло сегодня семь миллионов пятьсот тридцать одна тысяча двести девяносто пять, девяносто шесть, семь, восемь…

— Остановитесь! — вдруг закричало все мое естество, хотелось бежать неизвестно куда, чтобы не видеть этих постоянно меняющихся строк перед глазами. Что происходит, почему они вдруг стали умирать так стремительно, неужели всему виной Нудлок и его появление на Хейзе?