Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Барщевский Михаил

О.: Да.

В.: А вопросы, по которым вы его консультируете, включают это дело?

О.: Нет.

В.: Но, безусловно, вы обсуждали это судебное разбирательство с ним с начала этого судопроизводства?

О.: Нет, не обсуждал.

В.: Вообще не обсуждали?

О.: Нет. Я обсуждал с ним мое дело в Швейцарии — это да. А это разбирательство не обсуждал.

В.: А господин Глушков — вы говорите, что это ваш близкий друг. Вы с ним это обсуждали?

О.: Нет, не обсуждали.

В.: Вы говорите в вашем заявлении, что вы познакомились с господином Абрамовичем летом 1995 года. А позже вы регулярно видели Абрамовича и Березовского вместе, когда посещали Россию?

О.: Да, это так.

В.: Правильно ли я понимаю, что вы лично напрямую не имели никаких профессиональных отношений с господином Абрамовичем либо его компаниями?

О.: Правильно.

В.: В ходе вашей работы с офшорными компаниями господина Березовского вы также каким-то образом работали и с российскими компаниями господина Березовского, где он участвовал?

О.: Да.

В.: Вы даже какое-то время были директором Объединенного Банка?

О.: Да, определенное время был.

В.: То есть вы были членом совета директоров Объединенного Банка с июля 1995 года по май 1996-го, и вы в ваших показаниях говорите, что вы помните, что в какой-то момент Объединенный Банк имел интерес или долю в «Сибнефти»?

О.: Да, из разговоров я помню.

В.: И вы делаете ссылку в этой связи на компанию НФК.

О.: Да, «Нефтяная финансовая компания».

В.: Насколько вы помните, держателем доли Объединенного Банка была компания НФК?

О.: Да.

В.: И насколько вы понимали, доля, которая была у господина Березовского, также держалась Объединенным Банком через НФК?

О.: Да, это возможно. Я так понимал, что НФК была компанией, специально созданным механизмом, в рамках которой держались доли участия в «Сибнефти».

В.: И вы далее заявляете, что вы не знали подробности системы акционерного владения и не участвовали в приобретении «Сибнефти».

О.: Верно.

В.: Можете ли вы мне поверить, что НФК сама по себе никогда не владела акциями «Сибнефти», просто получила право управлять 51 % акций «Сибнефти» в декабре 1995 года?

О.: Нет.

В.: Поскольку вы не принимали прямого участия в приобретении «Сибнефти», то, как вы понимаете ситуацию, зависит от того, что вам говорили третьи лица?

О.: Правильно.

В.: И эти третьи лица — в основном это был господин Березовский?

О.: Нет. Господин Патаркацишвили, господин Березовский, господин Фомичев, госпожа Носова, может быть, и иные люди…

В.: Правильно ли я понимаю, что вопрос приобретения «Сибнефти» вас напрямую не интересовал?

О.: Конечно, потому что меня интересовала швейцарская ветвь деятельности, а то, что происходило в России, меня меньше интересовало.

В.: То есть правильно ли я понимаю, что вас интересовало и волновало то, что господин Березовский и господин Патаркацишвили в результате создания «Сибнефти» получали бы средства?

О.: Это их беспокоило и волновало, меня интересовала деятельность компаний в Швейцарии.

В.: Они вам сообщали, что они собирались получать денежные средства?

О.: Да, они говорили мне, что они должны получить средства от «Сибнефти».

В.: 114-й параграф ваших свидетельских показаний, пожалуйста, страница Д-1, 10, 213. Вы говорите, что во время одного из ваших визитов в Москву «Борис и Бадри где-то примерно в 1996 году сказали мне, что они подписали соглашение с господином Абрамовичем, в рамках которого 50 % „Сибнефти“ было приобретено для них, и 50 % „Сибнефти“ было приобретено для господина Абрамовича». Вполне возможно, что вы припоминали разговор, который состоялся позже, в 1996 году.

О.: Нет, я так не думаю, потому что, начиная с встречи, на которой я познакомился с Абрамовичем в 1995 году, и с тех пор всегда шли разговоры, и всегда обсуждалась «Сибнефть». И не только «Сибнефть», нефтяная промышленность обсуждалась. Потом возникла ситуация с выборами в 1996 году, потом залоговый аукцион предполагался. Я помню, мы с господином Березовским обсуждали, как он пытался заинтересовать господина Сороса, привлечь его к приобретению акций нефтяной компании. После этого они мне сказали: «Все, мы приобрели долю в „Сибнефти“».

В.: Господин Йенни, я не спорю, что в 1996 году у вас были разговоры о «Сибнефти», но я хотела бы, чтобы вы сосредоточились на том, что в 1996 году вам сказали, что господин Березовский приобрел 50-процентную долю участия в «Сибнефти». Говорили ли вам господин Березовский либо Бадри в 1996 году где-то, что они перевели какие бы то ни было акции, которые принадлежали «Сибнефти», на господина Абрамовича?

О.: Этого я не помню.

В.: Хорошо, вы этого не помните. Вы сами отслеживали, знали что-либо о финансовых показателях «Сибнефти»?

О.: Я ничего не знал о финансовых показателях «Сибнефти».

В.: Знали ли вы, например, что «Сибнефть» не объявляла дивидендов до 2000 года?

О.: Нет.

В.: Сами вы знаете суммы, которые были выплачены господином Абрамовичем господину Березовскому с 1995 по 2000 год?

О.: Нет.

В.: Имея в виду ваши отношения с господином Березовским, вы, наверное, знали, что с 1995 года больше всего в России его интересовал канал ОРТ.

О.: Да.

В.: Вы лично никогда не имели никакого отношения к ОРТ ни в качестве директора, ни в качестве юрисконсульта.

О.: Правильно.

В.: А теперь посмотрите на ваши свидетельские показания.

О.: Слишком быстро вы несетесь, я не успеваю.

В.: В последней фразе вы говорите, что «из разговоров, которые у меня в то время были с Борисом и Бадри, я понимал, что ОРТ нес значительные убытки, так что все эти олигархи выделяли финансирование для телеканала из собственных промышленных финансовых компаний».

О.: Да.

В.: Вы имеете в виду в 1995-м, в 1996-м?

О.: Да.

В.: Господин Березовский и господин Патаркацишвили позже говорили ли вам, что другие олигархи решили, что они не хотят больше финансировать ОРТ?

О.: В общем и целом, не говорю про финансирование, но что они просто хотели как-то выйти из этого, и он согласился компенсировать им суммы, которые они профинансировали, в обмен на акции, которые они приобрели.

В.: Вы не можете нам сказать относительно того, сколько господин Березовский заплатил этим олигархам за их акции?

О.: Нет.

В.: Или сколько он вложил в ОРТ в целом с 1995 по 2000 год?

О.: Нет, не могу сказать.

В.: Вы сказали, что вы подготовили письменный документ о передаче доли господина Глушкова господину Березовскому в 1995 году.

О.: Да.

В.: И правильно ли я понимаю, что это охватывает акции в «Профоре», «Анросе», «Форусе» и также акции в «ЛогоВАЗе»?

О.: Да.

В.: Господин Березовский и господин Глушков — они были близки друг к другу, когда был оформлен этот документ?

О.: Да.

В.: И по вашим наблюдениям их отношений, полностью ли они доверяли друг другу?

О.: Да, да, полностью.

В.: Вы говорите в ваших показаниях, что когда господина Березовского назначили заместителем секретаря Совета безопасности Российской Федерации в 1996 году, то «по российскому законодательству он не имел далее права владеть акциями в коммерческих предприятиях».

О.: Да-да.

В.: Вы не являетесь квалифицированным российским юристом по российскому праву?

О.: Нет, не являюсь.

В.: На чем основана фраза: «По российскому праву, по российскому законодательству, человек на такой должности более по российскому праву не имел права быть директором и иметь доли участия в коммерческих предприятиях»?

О.: На независимом положении лица, если оно занимает официальное положение.

Судья Элизабет Глостер: Нет, мне кажется, вы пропустили вопрос. Госпожа Дэвис вас спрашивает, что вам известно, когда вы это заявляете?

О.: Я это знал от российских юристов. Когда господин Березовский был назначен заместителем секретаря Совета безопасности России, у меня были контакты с российскими юристами, и мне было сказано, что он должен избавиться от всех своих долей, от всех своих акций и от всех своих обязанностей в частных предприятиях.

В.: А знаете ли вы, что за российский закон здесь имелся в виду?

О.: Нет, не знаю.

В.: Потому что господин Розенберг, который является экспертом по российскому праву и которого привлек господин Абрамович, говорит, что такого запрета на владение акциями не было. Но тогда вам российские юристы иначе сообщали это?

О.: Я действовал в рамках того, что мне было сказано. Мы должны были отделить господина Березовского от владения акциями.

В.: И поэтому, насколько вы понимаете, он решил перевести все свои акции на господина Патаркацишвили.

О.: Правильно.

В.: А включал ли этот пакет акций акции «Андавы»?

О.: Да, он включал «Андаву».

В.: И на какой срок эта передача акций подразумевалась?

О.: Подразумевалось, что это будет действовать до тех пор, пока он занимает должность, которая запрещает ему владеть этими активами.

В.: То есть пока он занимал политическую должность?

О.: Да.

В.: Помните ли вы, что его уволили из Совета безопасности 5 ноября 1997 года?

О.: Да.

В.: Вы говорите, что до этого времени вы держали на имя Бадри в офшорной компании все акции Березовского.

О.: Да, но господин Бадри всегда меня уверял, что эти акции были также акциями Бориса.

В.: Если я правильно поняла ваши свидетельские показания, то до 1997 года господин Березовский хотел держать господина Абрамовича близко к себе, как бизнес-партнера, как друга.

О.: Я заявил, что они были близки. И мне казалось, что они были друзьями.

В.: В конце 1996 года вы принимали участие в приобретении значительной недвижимости от имени господина Березовского, а именно Шато де ла Гаруп.

О.: Да.

В.: Вскоре после покупки этого шато, в начале 1997 года, соседняя недвижимость, Клоше де ла Гаруп, тоже была выставлена на продажу?

О.: Да.

В.: И вам было сказано, что господин Березовский был заинтересован в приобретении также и этой недвижимости. Верно?

О.: Да.

В.: А говорили ли вам не сообщать об этом никому, кроме мистера Борда, французского маклера, и его коллеги, мэтра Хейнцена, что господин Березовский был заинтересован в приобретении этой недвижимости?

О.: Нет, я этого не помню.

В.: Тогда посмотрите, пожалуйста, на перевод факса, который был отправлен вам 6 мая 1997 года господином Бордом. Видите первый параграф этого документа в переводе? Там говорится: «Я встретился с нашим клиентом на выходных. Похоже, что он лично заинтересован в соседней вилле». Дальше, видите, жирным шрифтом: «…Вы, только вы и я должны это знать, господин Хейнцен и я. Но не говорите господину Р. А. И его партнеру». Что значит Р. А.? Это, должно быть, господин Абрамович, да?

О.: Похоже на то.

В.: Что вам сказали?

О.: Мне ничего не говорили. Я вижу этот факс.

В.: Факс адресован был вам, господин Йенни.

О.: Да.

В.: Вас инструктировал господин Борд никому не говорить относительно этого объекта недвижимости. Вы не должны были сообщать господину Абрамовичу.

О.: Да, он это просил. Да, похоже на то.

В.: Перелистните следующую страницу. Перед вами перевод последующего факса от 16 мая, адресованного вам господином Бордом. В 1-м параграфе переводов говорится, что «клиент, с которым я говорил позавчера, хочет дальше действовать по этой сделке, включая мебель, и эта покупка должна остаться конфиденциальной по отношению ко всем». Опять же вы получаете инструкции сохранять конфиденциальность по поводу покупки.

О.: Ну, необходимо сохранять конфиденциальность. Ну, не знаю, у меня не было никаких контактов с Романом Абрамовичем, никогда, ни в какой момент времени, так что для меня было ясно, что все должно быть конфиденциальным.

В.: Вы утверждаете в ваших показаниях, что вы помните заявление в 1997 году, что господин Абрамович дистанцировался от господина Березовского, и вы стали это замечать? Вы стали замечать, что «он хотел сам организовывать все свои деловые встречи и отдых», да?

О.: Да.

В.: Но мы уже установили, что у вас не было никаких профессиональных отношений с господином Абрамовичем и его компанией. Так на чем основывается ваше утверждение?

О.: На том факте, что господин Борд или господин Абрамович находились в контакте между собой, и было похоже на то, что господин Абрамович хотел также какую-то недвижимость на Антибах приобрести, а господин Борд пытался ему предложить услуги своей компании. Господин Абрамович отказался и сказал, что он хочет полностью быть независимым, сам заниматься этими приобретениями.

В.: Но в итоге господин Абрамович использовал услуги господина Борда для приобретения недвижимости на Кап д’Антиб в 2000 году, вы это знаете?

О.: Нет.

В.: Кстати, господин Абрамович также жил в Клоше летом 1997 и 1998 года? То есть неверно утверждают, что он организовывал отдых сам?

О.: Ну, мне сказали, что он так это делал.

В.: Вы в ваших показаниях указываете, что средства, которые были использованы для приобретения Клоше де ла Гаруп от имени господина Березовского, были получены в компании «Руником»?

О.: Да.

В.: Вы понимали, что «Руникомом» владел господин Абрамович?

О.: Вся транзакция с «Руникомом» была сделана с участием господина Штифеля. Насколько я понимал от него, компания «Руником» принадлежала «Сибнефти». Это была трейдинговая компания «Сибнефти».

Г-жа Дэвис: Спасибо большое, господин Йенни.

Г-н Малек: У меня нет вопросов.

Судья Элизабет Глостер: У кого-нибудь еще есть вопросы? Господин Рабиновитц, пожалуйста.

Г-н Рабиновитц: Всего один вопрос, господин Йенни. Когда вы отвечали сегодня госпоже Дэвис, вам был задан вопрос об отношениях между господином Абрамовичем и господином Березовским, вы сказали, что вы их видели вместе, и вы сказали, что вы считали, что они были друзьями. Можно попросить вас описать, что в их взаимоотношениях друг с другом заставило вас подумать, что они друзья, как они вели себя?

О.: Я видел господина Абрамовича первый раз в 1995 году в частном доме в пригороде Москвы, вместе с господином Березовским. Он там был в очень неофициальной семейной атмосфере, я снова видел господина Абрамовича с семьей, если я правильно помню, в 1997 году в Клоше де ла Гаруп, на Антибах, и две семьи отдыхали вместе, так что у меня сложилось впечатление, что они были очень хорошо знакомы и были друзьями. Я вот пытаюсь теперь вспомнить и другие случаи, когда я их вместе видел, под конец достаточно официальные были отношения.

Г-н Рабиновитц: Спасибо.

Судья Элизабет Глостер: Но когда обе семьи проживали или отдыхали на Антибах, создалось ли у вас впечатление, что они вместе проводили время в отпуске достаточно много?

О.: Ну может быть, не то что отпуск проводили вместе, они просто рядом друг с другом были.

Судья Элизабет Глостер: Спасибо, у меня нет больше вопросов.

Г-н Рабиновитц: Ваша Честь, следующий свидетель, которого вызываем, — это госпожа Горбунова.

Г-н Сампшн: Госпожа Горбунова, когда вы в последний раз встречались с господином Смоленским?

О.: 5 сентября 2011 года.

В.: И что вы с ним обсуждали?

О.: Те показания, которые давал в пользу Бориса для «Страйк-Алто». Показания, которые он пытался дать через Skype нашим адвокатам.

В.: И что вы сказали об этом?

О.: Я или он? Кто сказал? Я по этому поводу ничего не говорила, я просто получила информацию.

В.: Вы говорите, что вы обсуждали эти вопросы. Скажите, что обсуждалось и что было сказано?

О.: Я спрашивала, как это происходило, как сам процесс происходил. Я его спросила, готов ли он еще раз дать показания и подписать их.

В.: И что он ответил?

О.: Он сказал, что готов встретиться с нашими адвокатами на следующий день.

В.: Вы сказали господину Смоленскому, что вы не хотите, чтобы он помогал господину Абрамовичу в данном разбирательстве. Вы бы не хотели, чтобы он помогал?

О.: Нет, это невозможно. Я не знала, что он ему помогает.

В.: Но вы хотели его отговорить от того, чтобы он это делал?

О.: Нет.

В.: И вы заявили господину Смоленскому, что ваша финансовая ситуация ухудшится, если Березовский проиграет дело, поэтому вы хотели бы, чтобы господин Смоленский не помогал господину Абрамовичу.

О.: Я этого не говорила.

В.: А я вам говорю, что именно так вы и сказали.

О.: Это ваше предположение. Я говорю то, что было.

В.: У вас есть финансовая заинтересованность в исходе этого дела, госпожа Горбунова?

О.: Что вы имеете в виду?

В.: Если господин Березовский выиграет дело, на вас это финансово повлияет в благоприятную сторону?

О.: Естественно.

В.: Объясните, как? Каким образом?

О.: Потому что мы — семья.

В.: Вы свои личные деньги одалживали господину Березовскому?

О.: Нет. Когда-то он положил на мой счет деньги, и, когда ему понадобилась финансовая помощь, я их просто вернула. Я не считала, что это мои личные деньги, я считала, что это деньги нашей семьи.

В.: Между собой вы договорились, что он вам их вернет, если он выиграет это дело?

О.: Мы так не договаривались, но мне кажется, это естественно предположить.

В.: Верно ли я считаю, что господин Березовский часто с вами говорил о вопросах этого дела?

О.: И об этом тоже.

В.: За последние несколько лет, несомненно, господин Березовский часто вам говорил, что он считает, что господин Абрамович его оклеветал.

О.: Я сама при этом присутствовала, поэтому подтверждение господина Березовского мне не нужно было для этого.

В.: Но вы не слышали, так вы показываете, по крайней мере, подробных обсуждений, при которых, как вы говорите, вы присутствовали?

О.: Подробно не слышала, но первых 15 минут было достаточно для того, чтобы понять, что это шантаж.

В.: Посмотрите, пожалуйста, на ваши первые показания. В 39-м параграфе вы нам говорите, что мужчины сидели на одном углу обеденного стола на террасе, а вы на другом. «После этого я зашла в дом через 10–15 минут, поскольку было холодно». И в следующем параграфе вы говорите, что Роман очень по-другому вел себя на этой встрече по сравнению с тем, как он вел себя раньше. «Обычно он относился к Борису с уважением, скромно, но во время этого посещения он смотрел на Бориса свысока, как будто делал ему огромное одолжение. И я слышала, как мужчины говорили о Борисе, о его и Бадри долях в ОРТ. Я помню, что Роман говорил, что правительство хотело заплатить гораздо меньше за акции ОРТ, чем он собирался заплатить. И только благодаря ему они заплатили бы больше. И мне кажется, Роман также сказал, что он лично платил часть цены продажи, поскольку его уже достала эта история с Борисом и Бадри». Далее вы говорите: «После этой встречи Борис был в бешенстве». Что вы лично слышали из беседы между этими тремя мужчинами? Почему вы подумали, что это был шантаж, что заставило вас так подумать?

О.: Во-первых, я знала, о чем будет разговор. Самый главный вопрос, который обсуждался, это то, что Николая Глушкова посадили в тюрьму. А все остальное было следствием этой ситуации.

В.: Укажите, пожалуйста, на то, что в данном разговоре, как вы его описываете, предполагало шантаж?

О.: Я не записывала все слова, которые там произносились, я описывала ситуацию, которая сложилась. А ситуация была шантажом. Это был один день, а вся ситуация развивалась несколько месяцев.

В.: Если бы вы действительно услышали беседу между этими тремя мужчинами, которая, по вашему мнению, составляла шантаж, вы бы заявили это в своих показаниях, не так ли?

О.: Необязательно, потому что для меня это была абсолютно естественная ситуация, я тогда подумала совсем о другом, что кроме того, что Коля оказался заложником, мы становились финансовыми заложниками господина Абрамовича.

В.: Вы с господином Абрамовичем встречались много раз в период с 1995 до 2000 года?

О.: Да.

В.: Он наверняка часто приходил к вам в дом на юге Франции в течение этого периода.

О.: Да.

В.: Должно быть, нелегко вспомнить даже примерно, через столько лет после событий, даты, в которые вы с ним встречались.

О.: Даты трудно вспомнить, но я прекрасно помню последовательность событий.

В.: Посмотрите, пожалуйста, на 34-й параграф ваших показаний. Вы там заявляете, что господин Абрамович присутствовал на дне рождения господина Патаркацишвили. В отеле в Париже 31 октября.

О.: Нет, неправда. Я говорю о том, что мы праздновали день рождения, а Абрамович пришел в это время. Он не присоединился к празднованию.

В.: Вы заговорили с ним. Вы уверены?

О.: Абсолютно.

В.: Господин Абрамович на самом деле был в Париже за 10 дней до того, и записи его путешествий показывают, что он вернулся в Россию 24 октября и не выезжал из России вплоть до 6 ноября. Его не было в отеле «Георг V» 31 октября.

О.: Мы все уже знаем о штампах в паспорте господина Абрамовича.

В.: Что вам нужно знать о штампах в паспорте господина Абрамовича, мисс Горбунова?

О.: Мне ничего не нужно знать. С ними происходят непонятные метаморфозы. Если он изменил одну печать, то никто не может гарантировать, что он не может изменить остальные.

В.: Он никаких штампов не менял, насколько вы знаете, не так ли?

Судья Элизабет Глостер: Господин Сампшн, не уверена, что она может ответить на этот вопрос.

Г-н Сампшн: Ну она заявляет, что она знает об этом.

Судья Элизабет Глостер: Вы думаете, что он поменял штампы или он заставил кого-то поменять?

О.: Я видела, как они изменялись.

В.: Что вы имеете в виду: «Я видела, как они изменялись»?

О.: Я имею в виду, что одну печать, которую он нам прислал в документах, в копиях, она отличалась от того, что он потом дал в оригинале. Я думаю, что это вопрос экспертов.