Селеста между строк Парк Джессика
Она подняла воздух.
– Убирайся отсюда! И не возвращайся. Получи диплом, сходи на собеседование и найди работу подальше отсюда. Меня от тебя тошнит.
– Это неправда. Я обидел тебя, и теперь ты злишься. Я понимаю. Скажи, пожалуйста, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Как насчет пожизненного запаса бургеров от миссис Бартли? Или… или… что, если в следующем году я буду набирать все свои документы только шрифтом Комик Санс? – Он поднял руку перед собой. – Клянусь своей жизнью.
– У меня нет желания слушать твои шутки. Никакого. Держись от меня подальше.
– Ты не можешь так поступать. Не можешь вечно играть в эту игру. Отталкивать всех от себя – это огромная ошибка. Ты теперь даже с Даллас не общаешься? Папа говорил, она позвонила и сказала, что ты не отвечаешь на ее голосовые сообщения.
– Это не твоя проблема. Я больше не твоя проблема.
На самом деле она по-прежнему общалась с Даллас, хотя в основном лишь в школе. Чтобы положить конец этой дружбе, нужны были силы, которыми Селеста сейчас не располагала. Они все равно скоро окончат школу, и тогда она сможет выскользнуть из крохотного социального круга, который обрела. Селеста не хотела сейчас поднимать слишком много шума, потому что это было непрактично. Так что она улыбалась в школе, задавала много вопросов и делала все, что могла, чтобы не привлекать к себе внимания. Селеста знала, что Даллас не купилась на эти трюки, но выставила все так, будто она просто не хочет говорить о разрыве с Джастином. Пока что этого хватило, чтобы Даллас успокоилась.
– Ты моя сестра. Ты правда думаешь, что я могу вдруг перестать тебя любить?
Она стукнула руками по столу.
– Я больше не собираюсь никаким образом тебя стеснять! Я больше этого не вынесу!
Селесте не хватало воздуха. Ей понадобилась минута, чтобы восстановить контроль над собой.
– Живи своей жизнью, как это и должно быть. Без меня и без ограничений. А теперь я в последний раз прошу покинуть мою комнату.
Мэтт долго не отводил от нее глаз, выдерживая ее стальной взгляд, но потом все-таки встал.
– Я не сдамся.
– А стоило бы.
– Никогда, – проговорил он, проходя мимо, и наконец оставил ее одну.
Ей было непросто сохранять стойкость и безразличие. Но она справилась.
Теперь пришла пора возвращаться к текущей задаче.
Селеста прошла по периметру комнаты, просматривая все свои вещи и бросая на пол то, что не давало ей ответа. Гора вещей постепенно росла по мере того, как она очищала полки, ночной столик и комод. Где-то сохранилась частичка Джастина, и ей нужно было ее найти. Селеста открыла шкаф и просмотрела каждую вещь, висевшую на вешалке. Потом поискала на полу, бросив за спину попавшиеся туфли. Ничего. Нигде ничего не было. И все-таки где-то что-то было. Она чувствовала это всем сердцем, и от этого чувства нужно было избавиться. Селеста встала на цыпочки и достала стопку свитеров, после чего они один за другим полетели на пол.
А потом она увидела его. И все вспомнила. Розовый свитер, который она надела на свидание с Джастином в прошлом декабре. Тот самый, который Джастин так нежно натянул на ее голову, когда она была очень расстроена. Тот самый, который она носила, пока они гуляли по его зимней сказке и когда поднимались в воздух, чтобы взглянуть на елку с высоты.
Рождественская елка. Звезда.
Селеста попыталась сохранить спокойствие. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и выдох через нос.
Коробочка с записками. Она все еще существовала. Ей нужно было достать ее с дерева, а потом уничтожить.
Она спокойно прошла по усыпанному вещами полу, быстро нашла нужный телефонный номер и, усевшись в свое большое кресло, набрала его.
– Добрый день. Восточный округ связи. Чтобы мы смогли качественно оказать вам помощь, сообщите, пожалуйста, номер вашей учетной записи.
– Здравствуйте, – веселым тоном произнесла Селеста. – Я звоню не по поводу учетной записи. Я хотела бы связаться с одним из ваших подчиненных. Его зовут Трент. К моему большому огорчению, я не могу сообщить вам его фамилию. Сможете ли вы мне помочь?
– Простите, мэм, но я отвечаю лишь за операции с учетными записями. Вы не могли бы предоставить свой номер?
– У меня нет номера учетной записи. Мне нужно найти одного из ваших сотрудников.
– Ничем не могу вам помочь, мэм. Возможно, вы хотите получить новый пакет услуг? Могу я записать номер вашей учетной записи?
Селеста завершила вызов и позвонила еще раз. На звонок ответил другой человек.
– Добрый день. Восточный округ связи. Чтобы мы смогли качественно оказать вам помощь, сообщите, пожалуйста, номер вашей учетной записи.
– Здравствуйте. Я звоню не по поводу учетной записи. Я хотела бы связаться с одним из ваших сотрудников. Его зовут Трент…
Так продолжалось из раза в раз. Пока наконец она не получила номер телефона.
Два часа спустя, она уже ехала на машине в Дедхэм.
Хозяйство, где выращивали рождественские елки, разумеется, пустовало. Оно казалось заброшенным, покрытым грязью и унылым, даже отдаленно не напоминая то место, которое она посещала в декабре.
От этого боль в сердце лишь усилилась.
Селеста приказала себе остановиться. Она не будет вспоминать о том вечере и о надеждах, которые тогда питала.
Она оставила машину на стоянке, а дальше пошла пешком. В этот раз огоньки не горели. Над ее головой не было никакого свечения, а рядом с ней не было мальчика, который покорял ее романтическими жестами, просачиваясь в ее сердце. Селеста была даже рада отсутствию огоньков, потому что в ее голове не было места для тех воспоминаний. Она просто не могла себе это позволить. На дороге виднелись лужи, над верхушками вечнозеленых деревьев – темно-серое небо, и везде царила пустота. Для этого зрелища места хватало.
Она добралась до полянки и сразу пошла к подъездной дорожке, не глядя на дерево. Донесшийся до ее ушей грохот грузовика успокаивал. Он означал, что скоро все закончится.
Трент остановил грузовик своей телефонной компании рядом с ней.
– Я так удивился, когда ты позвонила, – проговорил он с улыбкой. – Боже, ты, наверное, страшно замерзла. А где пальто? Где шапка? Сегодня же идет какой-то безумный дождь со снегом.
Он был прав. А Селеста даже не заметила, что на ней отсутствует теплая зимняя одежда, пока Трент ей об этом не сказал. Только сейчас она почувствовала, что ее тонкие ботинки и носки насквозь промокли и леденили ей ноги. Не важно. Она почти ничего не ощущала.
– Со мной все хорошо, – сказала она. – Ты тоже не демонстрируешь подходящий сезону выбор одежды. – Она кивнула в его направлении. – На тебе только легкая футболка.
Он ей подмигнул.
– Видимо, мы оба крепкие суча… – Трент поморщился. – Ну, ты поняла, что я хотел сказать. Мы оба крепкие, и точка.
Знал бы он, как ошибается. Лишь один человек из них двоих был крепким.
– Как там дела у Джастина? Что с ним творится? – спросил Трент. – Не могу дозвониться до него уже несколько недель, и он сам мне не перезванивает.
Трент с тем же успехом мог всадить ей нож в грудь. Конечно, он должен был заговорить о Джастине. Как глупо с ее стороны, что она об этом не подумала. Она понятия не имела, как ему ответить.
– Ты не мог бы… не мог бы… – Селеста сглотнула. – Не мог бы ты, пожалуйста, помочь мне достать кое-что с верхушки этой елки? Я буду очень благодарна, потому что вскарабкаться по ней или подняться на такую высоту каким-либо другим способом совершенно невозможно. Но мне просто необходимо достать оставленную там вещь. – Она почувствовала, что задыхается от слез, но уже ничего не могла с этим поделать. – Это крайне срочно… Мне больше не к кому обратиться с этой просьбой… – Она вытерла глаза. – Прости, пожалуйста, что отвлекаю от работы. Такая погода наверняка негативно сказывается на телефонных проводах, а значит, твои услуги могут понадобиться в каком-то другом месте.
– Эй-эй-эй, успокойся, малышка. – Трент нахмурился, и на его лице отразилось явное замешательство. – Я тебе помогу. Подожди тут, хорошо? Я достану то, что тебе нужно. – Он включил сцепление. – Только скажи, что искать.
– Спасибо. Спасибо большое.
Селеста отдышалась и повернулась к дереву, чтобы указать пальцем на верхние ветки. Дерево Джастина. Сейчас на нем не было ни гирлянд, ни звезды. Селеста всем своим существом нуждалась, чтобы коробка оказалась наверху.
– На верхних ветках должен стоять маленький пластиковый контейнер.
Он кивнул.
– Понял. Ты, главное, держись.
Трент подъехал к самому дереву и опустил кран. Проворно вспрыгнув на платформу, он нажал на какую-то кнопку и начал подъем. Селеста с большой тревогой следила, как он тянется к дереву и как его рука исчезает среди веток. Ей показалось, что так прошла целая вечность, но наконец он вытянул руку в ее сторону и помахал ей. Он нашел их записки. Последний кусочек пазла.
Селеста ощутила невероятное облегчение – и вместе с тем опустошение.
Она не почувствовала ничего и одновременно почувствовала все сразу.
Трент вернул кран на место и, запрыгнув в кабину, подъехал к ней. Он протянул ей коробочку, но, когда она попыталась ее забрать, положил на крышку другую руку.
– У тебя все в порядке?
Селеста встретилась с ним взглядом. Она не знала, что сказать.
– Я знаю Джастина много лет, – продолжил он.
Селеста кивнула.
– Да.
– Он мой лучший друг. Почти как брат. Я знаю, что ты для него значишь.
Она застыла.
– Не говори ему об этом. Умоляю. Станет только хуже. Я это знаю.
– А я знаю, что ничего не кончено, пока еще есть надежда на прощение.
Трент снял с коробочки руку и посмотрел вперед.
– Убедись наверняка, что такой надежды нет. Иначе потом будешь жалеть.
Шарниры
Коробка с рождественскими записками неделю стояла на ее ночном столике. Селеста не могла уничтожить ее, как планировала. Это было бы разумно – так она поставила бы точку в их отношениях. Тем не менее коробочка стояла на месте. Селеста лежала на боку, положив голову на подушку, и неотрывно на нее глядела. Она не будет ее открывать; не будет читать, что он написал. Не будет.
Идеальный порядок снова вернулся в ее комнату. Она все утро убиралась и стирала, так что ее одеяло до сих пор пахло отбеливателем. Родители предложили ей поехать с ними на день на полуостров Кейп Код, но меньше всего на свете она хотела ходить по антикварным лавкам или есть сырую рыбу. Или притворяться счастливой. Или вообще хоть что-то делать.
Селеста ничего не могла делать, ничего не чувствовала и ни о чем не думала. С таким же успехом, она могла бы быть трупом. Это должно было когда-то закончиться. Оставалось лишь подождать, и это точно закончится. Спокойствие, которое она изображала, просочится в ее душу, и тогда она наконец его ощутит. По крайней мере, она раньше так думала. Но прошел уже месяц – целый месяц! – а ее отчаяние не сдавало позиций. Селеста нуждалась в помощи, но ей было некому помочь. Никакой поддержки, никакого утешения.
Когда она переживала свои самые черные дни после гибели Финна и отказывалась принять помощь, которую пытался оказать ей Мэтт, ее спас Картонный Финн. Когда он появился в их доме, все перевернулось. Не то чтобы она когда-нибудь всерьез верила, что он ее настоящий брат. Ее психика никогда не была настолько нездоровой. Плоская фигура стала для нее тем же, чем для ребенка является любимое одеяло или мягкая игрушка. Предметом, который нужен, чтобы почувствовать связь с другим человеком. Можно получать любовь и поддержку нетрадиционными способами.
Селеста поняла, что ей делать.
Она встала с кровати и, выйдя из комнаты, направилась к двери, которая вела на чердак. Когда она включила свет, он замигал, но не погас. Селеста уверенно поднялась по скрипящим ступенькам и окинула взглядом пыльную комнату. Он лежал там, где она оставила его много лет назад, – в сумке, которую когда-то ей подарила Джули – рядом с большим сундуком, в каких раньше хранили приданное. «Забавный выбор расположения», – отметила Селеста про себя. Сумка успела покрыться пылью, но она стряхнула пыль рукой и, повесив сумку себе на плечо, вернулась в спальню. И уже там она крайне аккуратно вытащила Картонного Финна и установила в середине комнаты. Фотобумага немного помялась, но Селеста была рада, что в целом Картонный Финн оставался в неплохой форме. Она решила, что это хороший знак.
Селеста отошла немного назад и, скрестив ноги, села на пол перед Картонным Финном. Все золотистые шарниры были на своих местах. Когда-то Джули помогала ей прикрепить их, чтобы фигуру, выполненную в полный рост, можно было складывать – на случай, если Селесте понадобится куда-то его отнести или сделать менее заметным. В первый раз за много недель она улыбнулась. Картонный Финн снова охранял ее комнату. Это знакомое чувство накрыло ее с головой.
– Вот мы и снова вместе, мой друг. Все вернулось на круги своя.
Она уставилась на Картонного Финна и принялась ждать. Это сработает. Он сработает. Было логично вернуться к тому, что когда-то ей помогло. Если бы только она подумала об этом раньше. Но не важно. По крайней мере, она вспомнила об этом сейчас.
Она сидела, смотрела на фигуру и вдыхала заплесневелый запах, исходивший от Картонного Финна и его сумки. Она просидела так час. Потом еще один. После этого она предположила, что в таком виде эта деятельность оказывает на нее слишком сильное давление и будет лучше, если она займется нормальными делами. Однако ей было непросто определиться с тем, что именно считать нормальными делами, так как в последние дни она большую часть времени лежала на кровати без движения. Чем она занималась раньше? Селеста вздрогнула. Она спрашивала себя, чем занималась до того, как рухнула ее жизнь.
Она же любила читать. Можно свернуться калачиком в кресле и читать. Достав с полки книгу, она села у окна. Продравшись сквозь четыре главы и не поняв почти ни слова, она взглянула на Картонного Финна. Ему не удавалось успокоить Селесту.
– Давай же, у тебя получится, – подбодрила она его. – Работай. Как раньше.
Небо за окном начало темнеть, а тревога Селесты все росла.
– Я прошу тебя помочь мне, – с нажимом проговорила она. – Сейчас же.
Селеста чувствовала себя такой же безжизненной, как картонная фигура.
Ее охватила ярость. Вскочив на ноги, она кинулась в Картонного Финна книгой и сбила его н пол.
– Это нечестно с твоей стороны! Это предательство! Ты бросил меня, когда больше всего мне нужен! Это предательство высшей степени!
Пылая от гнева, Селеста бросилась к своему столу и, обыскав три ящика, наконец обнаружила то, что ей было нужно. Сжав канцелярский нож в руке, она бросилась к картонной фигуре и встала над ней на четвереньки.
И принялась резать, и резать, и резать.
С каждым отсеченным куском ее сердце колотилось все сильнее и сильнее, а дрожь в руках усиливалась. Снова и снова она проводила лезвием по Картонному Финну, раздирая его ноги и руки на лоскуты. Из ее горла вырвался утробный крик, и она провела ножом по его лицу – по лицу своего брата, который оставил ее и забрал с собой свой жизнерадостный, отважный дух. Чья смерть нанесла травму всей семье. Селеста провела рукой по единственной части фотографии, которая еще не была изодрана, размазав слезы по красной футболке Финна.
– Ты кусок дерьма! Ты кусок дерьма! Я ненавижу тебя! – вопила Селеста, выпуская наружу всю свою боль. – Ненавижу тебя!
– Селеста!
Это был Мэтт. Он опустился на колени рядом с ней.
– О, господи…
Он аккуратно вынул нож из кулака Селесты и крепко ее обнял.
Она рыдала и никак не могла остановиться.
– Я порезала его, Мэттью! Картонный Финн разрезан! Он кусок дерьма! Что мне теперь делать?
Она плакала, а Мэтт обнимал ее и раскачивал взад-вперед.
Внезапно Селеста напряглась.
– Что я наделала? Нет-нет-нет. Что я с ним сделала? Мэттью, надо все исправить. Мы можем его починить.
Она вырвалась из рук Мэтта и поползла обратно к столу. Там она нашла коробочку с остатками шарниров, которую Джули купила много лет назад.
– Мы можем его починить; мы можем его починить, – повторяла она снова и снова. – Помоги мне, Мэтти. Пожалуйста. Почини его для меня; почини его для меня! Ты справишься. Ты можешь все, что угодно. Ох, пожалуйста, помоги!
Коробочка вывалилась из ее трясущихся рук и упала на груду клочков картона и кусочков ковра, которые она отрезала в приступе ярости.
– Я не могу, Селеста, – тихо проговорил Мэтт. – Я не могу починить его, милая.
Она резко повернула к нему голову.
– Можешь! Конечно же, мы все сможем! Ты мне поможешь! Ты сделаешь это для меня! Я тебя умоляю!
Но опустив взгляд, она поняла, что там лежат всего лишь пять золотистых шарниров. Она затрясла головой снова и снова.
– Нет, нет… О, господи, нет.
Это не могло происходить на самом деле.
– Здесь не хватает шарниров. Не хватает шарниров.
Мэтт снова обнял сестру, обхватив ее руками и прижав к груди.
– Почему их не хватает?
Она схватила с пола две горсти картонных клочков и со злостью бросила их в воздух.
Мэтт прижал ее к себе еще сильнее.
– Остановись. Пожалуйста, хватит.
Селеста тяжело дышала, пытаясь высвободиться из его рук. А потом из ее горла вырвался последний всплеск отчаянья:
– Я уничтожила его, а теперь мне не хватает шарниров!
Ее брат – тот, что сидел рядом с ней и, как она прекрасно знала, сильно ее любил, – положил голову ей на плечо. Она почувствовала, как рукав ее футболки намокает от слез.
– Мэттью, – проговорила она, наконец успокоившись. – Мэтти, пожалуйста, не плачь.
– Я думаю, – ответил он, не поднимая головы. – Я думаю, нам тоже нужны свои шарниры.
Селеста задумалась.
– Да. Думаю, ты прав.
Они сидели на полу ее комнаты и понемногу приходили в себя.
У Селесты не осталось сил.
– Прости, что я причинила тебе такую боль. Прости, что окончательно уничтожила ваши с Джули отношения.
– Ты ничего не уничтожала. Мне так жаль, что ты услышала все то, что я сказал в Сан-Диего. Дело было не в тебе, Селеста, а только во мне. Это я все испортил. Я использовал тебя в качестве отговорки, чтобы не уезжать с Джули в Калифорнию, потому что… Я не знаю… потому что…
– Потому что ты боялся, что ваши отношения не будут долгими, – закончила Селеста за него. – Что она не может любить тебя так же сильно, как ты любил ее.
– Да.
– Но ты остался со мной, чтобы обо мне заботиться.
– Я какой-то ненормальный. Я ужасно поступил, когда поставил тебя в такое положение. Я этого не хотел.
Она закрыла глаза и прислушалась к собственному дыханию.
– Ты сделал для меня нечто потрясающее, Мэтти. Потому что ты был прав. Я правда в тебе нуждалась. Очень сильно.
Она прикоснулась к его руке.
– Я не знаю, что бы со мной произошло, если бы ты уехал. Это правда.
– Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Ты бы придумала, как справиться с этой ситуацией. Ты всегда что-нибудь придумываешь. Иногда это немного… странный способ… – Он провел пальцем по останкам Картонного Финна. – Но ты выходишь из положения.
С губ Селесты сорвался тихий смешок.
– Значит, нам нужно раздобыть для тебя шарниров.
– И для тебя тоже.
– Ты первый. Ты ведь до сих пор любишь Джули, правда? Я не ошиблась.
Мэтт вздохнул.
– Да. Да, я все еще люблю Джули. Но она переезжает в Лондон. Этим летом. В рамках программы по обмену, которую осуществляет колледж, где она работает. Она будет помогать студентам-иностранцам обживаться на новом месте. Это должность главного представителя колледжа. Я не знаю подробностей, но, похоже, возможность очень хорошая. У меня не было шанса рассказать тебе об этом раньше из-за всей этой истории с молчаливым протестом.
– Пожалуйста, прости меня за это. И за многое другое. Мэтт, расскажи, чем закончился ваш разговор?
– Даже не знаю. Мы ни к чему не пришли, просто повторяли одно и то же по кругу. Мы ушли из того ресторана почти сразу после тебя.
– Извини.
– Это я виноват, а не ты. – Мэтт вдохнул полной грудью и шумно выдохнул. – И мне от этого страшно херово.
– Я позволю тебе использовать такое страшное ругательство, потому что мы оба сегодня столкнулись с чрезвычайными обстоятельствами, а следовательно, любые слова можно считать приемлемыми. Они демонстрируют масштаб трудностей, возникших перед нами. И мне тоже страшно это слово.
– Я знаю. Насколько понимаю, ты не разговариваешь с Джастином?
– Ты понимаешь правильно.
Из ее глаз снова полились слезы – на этот раз тихие, – и она не стала их сдерживать. Было приятно наконец снова что-то чувствовать. Она в них нуждалась.
– Зачем ты отправил в Бартон заявление от моего имени? Потому что надеялся передать меня в руки Джастина и переложить на него необходимость заботиться обо мне? Чтобы получить возможность двигаться дальше?
– Что? Нет, вовсе нет. Ты все неправильно поняла. На самом деле это никак не было связано с Джастином.
– Твои слова меня озадачивают.
– Я просто подумал, что… тебе может больше понравиться колледж, где академическая нагрузка будет поменьше.
– Потому что ты не веришь, что я справлюсь?
– Ты снова неправильно меня поняла. Селеста, мы все знаем, что ты можешь взять штурмом любой колледж, но даже по твоим меркам тебя ждет внушительный объем работы. И я достаточно хорошо тебя знаю, поэтому подозреваю, что ты можешь воспользоваться этим предлогом и сконцентрироваться на одной учебе. Ты погрузишься в уроки и больше ничего не будешь видеть. Мне кажется, в таком месте, как Бартон, ты можешь получить отличное образование, а еще научиться раздвигать свои собственные рамки и реализовывать возможности на максимум, но… не знаю, как объяснить.
– Я думаю, знаешь. Ты считаешь, что тогда у меня будет время для эмоционального и социального развития и заботы о своем ментальном здоровье.
– Я думаю, тебе стоит дать себе небольшой отдых. Какая разница, какой университет ты окончишь – Йель, Гарвард, Браун или что-то другое, – если в твоей жизни будет не хватать важных аспектов? Понимаешь, о чем я?
– Значит, ты не хотел избавиться от своей сумасшедшей сестренки?
Он обнял ее и усмехнулся.
– Ты не сумасшедшая. Конечно, ты устроила конфетти из Картонного Финна, но это не страшно. Все любят конфетти.
– Я испытала настоящий нервный срыв. Теперь мне немного неловко. Однако я должна признаться, что теперь мне лучше. Это должно было произойти. – Она обвела комнату взглядом. – И теперь мы оказались в эпицентре полнейшего хаоса.
– Иногда создать хаос просто необходимо.
– А потом приходится его расчищать, – уверенно произнесла Селеста. – Нужно всего лишь его расчистить.
– Я даже не знаю, с чего начать.
– Мы очистили наши отношения. Это внушительное начало. Я люблю тебя, Мэтт. Ты потрясающий старший брат.
– Я тоже тебя люблю. Только не нарезай меня на конфетти.
– Обещаю, что не буду.
Ее тело расслабилось, и на душе тоже стало спокойнее. И пока она пребывала в этом состоянии, а мир постепенно обретал четкость, Селеста вдруг кое о чем подумала. Ей в голову пришел вопрос, и она выбралась из объятий Мэтта, выпрямив спину. Ее настроение чуть-чуть улучшилось.
– Мэттью Уоткинс, – удивленно произнесла она, чувствуя, как в ее душе кристаллизуется понимание.
– Что? Почему ты так на меня смотришь?
– Ты копил деньги… – начала она.
– Я большой скряга, как ты мило подметила во время нашей поездки в такси, если меня не подводят обрывки воспоминаний.
– Нет, – запротестовала она. – Это не так. Ты не экономишь на важных вещах. Я знаю, на что ты копил. – Мэтту явно было неловко, и она поняла, что не ошиблась. Теперь ей было чему радоваться. – Я знаю, зачем тебе эти деньги.
– Знаешь, да? – Он поджал губы, но Селеста почувствовала, что эта мысль его обрадовала.
– У тебя есть свои шарниры, так? Тебе просто нужно их использовать. Точнее, его. У тебя есть один гигантский шарнир! Мэттью!
Теперь у нее от счастья кружилась голова.
Мэтт посмотрел на нее долгим взглядом. В его глазах блеснул огонек, но он произнес:
– Нет. Это безумие.
– Не безумие! Он идеален. Это идеальный шарнир. Просто умопомрачительно!
Он несколько раз начинал предложение и не мог его закончить.
– Нет… Это слишком… Я не могу… Селеста, это слишком рискованно.
Он несколько раз покачал головой из стороны в сторону, погрузившись в свои мысли, а затем наконец позволил себе улыбнуться.
– Ты считаешь?
– Считаю.
Мэтт опустил взгляд и смахнул с ноги кусочек конфетти из Финна, а потом застонал.
– Не знаю… – Он все-таки посмотрел Селесте в глаза. – Мне до смерти страшно.
– Я знаю.
– Но мне все равно стоит это сделать?
– Да, Мэтт. Это твое сражение. Ты должен выиграть эту войну. А я тебе помогу.
Новый уровень
Гостиница «Андаз» в Западном Голливуде подходила Селесте удивительно хорошо. Отель располагался в историческом здании, отличавшемся многоплановой архитектурой, – эта часть явно соответствовала ее личности, – но рок-н-ролльные плакаты, висевшие на стенах, тоже нравились ей весьма и весьма сильно. К тому же в Западном Голливуде можно было встретить много интересных личностей. Да, место было пафосное, и за сегодняшний день мимо Селесты прошло столько гостей с искусственным загаром и в шокирующих нарядах, что она давно сбилась со счета, но на самом деле люди здесь были довольно дружелюбны.
Что было хорошо, потому что это придавало ей уверенности, необходимой для того, чтобы подходить к незнакомцам и просить их поучаствовать в осуществлении плана.
В пятницу днем в холле гостиницы было людно, так что Селеста могла выбрать, к кому обращаться. Она нервничала, но, находясь в просторном помещении с высокими красивыми потолками, бороться с подступающей клаустрофобией было легче. Селеста пригубила имбирный эль и, спрыгнув с барного стула, поправила свое синее платье. Пора начинать. Она надеялась, что часа будет достаточно. Селеста взяла стопку плакатных щитов, которые до этого прислонила к стулу, и отбросила волосы назад. Она справится.
Пара, сидевшая за угловым столиком, показалась Селесте довольно дружелюбной, но она сомневалась, можно ли делать вывод по одной только внешности. Молодой человек с длинными дредами, одетый в дорогой, стильный костюм, сидел рядом с женщиной, чей задорный смех в течение последних десяти минут эхом раздавался по всему холлу. По крайней мере, она явно была в хорошем настроении. Недалеко от них сидели две австралийки, и Селеста с восторгом вслушивалась в их акцент все то время, что сидела в холле. Она начнет с той части комнаты.
Но тут у нее зазвонил телефон.
– Даллас!
– Привет! Как продвигается ваш план?
– Я рада, что ты позвонила. Я выбираю первую группу кандидатов. Можешь как-нибудь меня подбодрить?
– Задай там жару!
Читать бесплатно другие книги:
