Властелин ночи Моррелл Дэвид

– Я пока не встретил русских имен, – сообщил Райан.

Вместе с Беккером он сидел в кабинете доктора Уэйнрайта и изучал список гостей, занимавший несколько страниц.

– Насколько мне известно, здесь их и не может быть, – ответил ему доктор Уэйнрайт. – Идет война, и только безумец признается, что он русский. Вы подозреваете, что того человека в поезде убили русские?

– Это одна из многих рассматриваемых нами версий. Имя Дэниела Харкурта все еще не вспыхнуло в вашей памяти?

– Увы, нет.

– Сколько гостей! – Беккер поднял взгляд от списка. – У вас всегда так много работы?

– Всегда, – с грустью признал доктор. – Люди старательно разрушают свой организм чрезмерной работой и чрезмерным потаканием своему аппетиту. А потом они просят меня вернуть им здоровье, когда уже почти невозможно что-то исправить. В наше время слишком много заслуживающих лишь проклятия соблазнов.

– Совершенно верно, – согласился Райан. – Простите мое невежество, но я не вполне понимаю, чем вы здесь занимаетесь.

– Большая часть моих рекомендаций продиктована просто здравым смыслом. Если ко мне приезжает излишне тучный гость, ему полезно ограничить потребление жирного мяса. Если мой гость тяжело дышит от злоупотребления табаком и одурманен чрезмерным количеством спиртного, ему полезно отказаться от курения и выпивки. Физические упражнения тоже пойдут на пользу – например, восхождение на тот холм, что сейчас у нас за спиной, к фонтану, расположенному у самой вершины. Но в первую очередь гостю будет полезно пить самую чистую в Англии воду. Она очистит его разум и выведет яды из организма. Но это самый простой случай. Некоторые мои гости страдают тяжелыми физическими и эмоциональными недугами, лечение которых требует сложных водных процедур, таких как душ и обертывание мокрыми простынями.

– Что значит «душ»? – поинтересовался Беккер.

– Эту процедуру проще показать, чем объяснить словами.

– В таком случае непременно покажите ее нам, – попросил Райан.

Где-то закричала женщина.

Райан бросился вниз по лестнице.

– Кому-то нужна помощь!

– Не беспокойтесь, – сказал доктор Уэйнрайт, спустившись в подвальный коридор. – Все в порядке.

Женщина снова закричала.

– В порядке? – в замешательстве произнес Беккер.

Коридор был выложен гранитными блоками и, судя по влажности, проходил над одним из здешних ручьев. По обе стороны от прохода располагались двери. Непрерывные крики доносились из-за первой слева.

Заметив окошко в двери, Райан подошел и заглянул внутрь.

Пол, потолок и стены комнаты были выложены белой плиткой, отражающей свет укрепленных в нишах потолка ламп. Посреди комнаты над сливным отверстием стояла женщина в купальном костюме, закрывающем все ее тело. Она наклонилась вперед, опираясь на металлические перила. Кричала она оттого, что служитель клиники в непромокаемом плаще поливал ее спину мощной струей из шланга.

– Честное слово, я ничего не понимаю, – пробормотал Райан.

– Эта женщина принимает душ для спины и плеч.

– Холодно! – вопила она. – Ой как холодно!

– Вот и хорошо, – заключил доктор Уэйнрайт и обернулся к Райану с Беккером. – Ее привез сюда муж, встревоженный общей вялостью и апатией своей супруги, продолжающейся уже больше года. Она перестала интересоваться своими детьми, как и всем прочим, а в особенности – своими общественными обязанностями как жены пэра.

– Но как ей может помочь вот это? – спросил Беккер.

– Напор холодной воды укрепляет ее кожу, стимулирует кровообращение и мышечную систему, заряжая энергией, которой ей так недоставало, когда она приехала сюда. Кроме того, процедуры отвлекают ее от мрачных мыслей, вызвавших апатию.

Доктор Уэйнрайт открыл дверь и проговорил максимально громко, чтобы шум воды не заглушил его слова:

– Достаточно, Рик.

Служитель повернул рычаг и выключил воду.

По комнате поплыл влажный, благоуханный аромат.

– Вы почувствовали бодрость, миледи? – поинтересовался доктор Уэйнрайт.

На вид женщине было около тридцати пяти лет. Влажные волосы прилипли к ее лбу и плечам. Промокший от воротника до лодыжек купальный костюм облепил тело. Она обхватила себя руками, пытаясь согреться.

– Моя кровь циркулирует с бешеной скоростью, доктор.

– Превосходно. Мы почти закончили на сегодня. Остался только контрастный душ. Уверен, что после него вы почувствуете еще больший прилив сил. Рик, переходите к следующей процедуре.

Доктор закрыл дверь. Райан и Беккер смотрели через окно, как женщина подошла к металлической кабинке с множеством маленьких отверстий, достаточно широкой, чтобы там можно было сесть.

Служитель повернул вентиль на стене, и через отверстия в кабинку хлынула вода. Сначала ее почти не было заметно, но постепенно уровень начал увеличиваться.

– На этот раз вода теплая, – объяснил доктор Уэйнрайт. – Создается контраст, обеспечивающий добавочную стимуляцию организма.

Сначала женщина продолжала сидеть, обхватив себя руками, но вода поднималась все выше и, видимо, становилась теплей, и она медленно опустила руки, а затем вцепилась в перегородки и наклонила голову.

– Кажется, к ней возвращается… как вы это назвали?.. апатия, – заметил Беккер.

Уровень воды продолжал повышаться, и женщина все крепче держалась за перегородки, при этом она выглядела такой вялой, что едва не засыпала.

Внезапно она задрожала, подняла голову и открыла рот.

Дрожь постепенно усилилась и вдруг прекратилась. Женщина вздохнула и прислонилась спиной к стене.

Доктор Уэйнрайт открыл дверь и крикнул служителю:

– Можно отключать воду. Полагаю, миледи, на сегодня достаточно. Вы ощущаете бодрость?

– Еще какую.

– Завтра у нас по расписанию консультация. Мы обсудим ваши успехи.

– Не знаю, как вас благодарить, доктор.

– Укрепление вашего здоровья станет для меня лучшей наградой. Прошу вас, Рик, проводите нашу гостью в ее комнату.

Доктор Уэйнрайт закрыл дверь, но Райан разглядел сквозь окно, как служитель взял женщину под руку и повел к металлической лестнице у дальней стены комнаты.

– Каждый недуг требует особого лечения, – пояснил доктор Уэйнрайт. – Погружающие ванны. Паровые ванны. Кислородные ванны. У нас даже есть комната со сжатым воздухом для страдающих астмой и другими бронхиальными заболеваниями.

– И сколько же ваши пациенты… то есть, я хотел сказать, гости… платят за это? – спросил Беккер.

– Шесть фунтов в неделю.

– Шесть фунтов?

Райан постарался не выдать своего удивления. Они с Беккером получали чуть больше фунта в неделю каждый. Триста пять гостей по шесть фунтов – Райан быстро сосчитал в уме – это около тысячи восьмисот фунтов в неделю. А если умножить на пятьдесят две недели… провести такие вычисления без листка бумаги и карандаша было слишком сложно, но по приближенным подсчетам выходило, что годовой доход клиники превышал восемьдесят тысяч фунтов. Потрясающая сумма.

– Сюда, разумеется, входят лечение, консультации, проживание и питание, – уточнил доктор Уэйнрайт.

– Разумеется. Ваши гости питаются все вместе? – спросил Райан.

– Да, в обеденном зале, в две смены. Первая будет обедать в четыре часа.

– Это самая удобная возможность побеседовать со всеми.

Обстановка в обеденном зале была роскошной. Безупречно белые скатерти покрывали двадцать столов, рассчитанных на восемь человек каждый. Под потолком висели четыре люстры – сейчас не зажженные, – их дополняли масляные лампы на стенах. Широкие окна пропускали достаточно света, чтобы паркетный пол сверкал даже в такой пасмурный день. По сторонам зала росла герань, стебли с алыми цветами, оплетая решетки, поднимались вверх.

Женщины в белых передниках расставляли на столах тарелки и серебряные приборы.

– Вы можете поговорить и с персоналом, – сказал доктор Уэйнрайт детективам и жестом подозвал прислугу. – Эти господа – из полиции.

Женщины попятились.

– Не пугайтесь. От вас требуется лишь правдиво ответить на их вопросы, и все будет хорошо. – Доктор обернулся к Райану и Беккеру. – Я должен проконтролировать процедуры для других гостей. Когда закончите здесь, можете поговорить с поварами на кухне. Хочу, чтобы вы убедились, что в моем заведении вам не чинят никаких препятствий.

С отчаянно бьющимся сердцем доктор Уэйнрайт вышел из столовой и, пройдя по коридору, остановился возле пейзажа с бурлящим ручьем. Вытащив из кармана блокнот и карандаш, он склонился над столиком у стены и торопливо написал записку. Затем спустился по покрытой ковром лестнице туда, где раздавался плеск воды.

Он распахнул дверь в просторное помещение, большую часть которого занимал прямоугольный бассейн со спускающимися к воде ступеньками с каждой стороны. На них сидели около пятидесяти мужчин, одетых лишь в набедренные повязки. Время от времени кто-то из них нырял в бассейн с головой.

Бисеринки пара скапливались на отделанных плиткой стенах. Эхо разносило по всему помещению голоса гостей.

– Пока я нахожусь здесь, мой племянник пустит дело под откос, – пожаловался мужчина с необъятной талией.

– Поменьше думайте об этом. Мы потому здесь и оказались, что слишком беспокоились о делах, – напомнил ему собеседник.

Уэйнрайт огляделся и заметил Рика, того служителя, с которым беседовал чуть раньше. Вероятно, он уже проводил гостью и вернулся к работе. Сменив непромокаемый плащ на белый жакет, он разносил гостям воду в стаканах.

Доктор продолжал улавливать обрывки разговоров.

– Я приехал сюда из-за камней в почках, но с тех пор выпил столько воды, что мои почки, должно быть, утонули. Я бы что угодно отдал за стаканчик бренди с содовой.

– …на будущий год собираются протянуть новую железнодорожную ветку от Брайтона…

– …участок идеально подходит для загородного дома…

Одежда доктора Уэйнрайта отяжелела от влаги. Он подошел к Рику и отвел его в сторону. Отражающийся от плиточных стен шум голосов надежно защищал их разговор от подслушивания.

– Вы слышали, что говорят про Брайтон и новую железнодорожную ветку? – спросил Рик.

– Мне сейчас не до этого. К нам заявились два полицейских из Лондона.

– Что?

– Они хотят побеседовать со всеми гостями. – Уэйнрайт передал Рику записку. – Ближайший поезд на Лондон отправляется через полчаса. Садитесь на него и отвезите это сообщение. Они пугали меня гневом премьер-министра. Посмотрим, как им понравится, когда эта угроза обернется против них.

В столовой Де Квинси с трудом взобрался на стул. Его короткие ноги не доставали до пола. Горящий камин не в силах был разогнать холод.

– Надеюсь, Томас, меню тебе понравится, – сказала Кэролайн, когда служанка поставила на стол блюдо, от которого поднимался пар. – В одной из твоих книг я прочитала, что ты, при всех проблемах с желудком, любишь вареный картофель с тонко нарезанной говядиной.

– Это правда, если мясо нарезано наискось, а не продольно.

– Наискось? – удивился Гарольд.

– Поперек волокон, – пояснила Эмили.

– Отчего же он так прямо не сказал? – Не одобряя пристрастия Де Квинси к лаудануму, Гарольд не видел ничего дурного в вине, которое потреблял за обедом в неумеренном количестве. Он сделал большой глоток и оглядел стол. – Что у нас тут? Тарелка с сыром? И все? Какой же это обед?

– Обед, который понравится нашим гостям, – ответила Стелла. – Особенно Томасу.

– Это ваши гости, а не мои.

– Гарольд, если вам не нравится обедать с нами, вы можете поесть у себя в комнате.

– И пропустить все то, что вы скажете обо мне?

Гарольд ткнул вилкой в кусок говядины и отхлебнул еще вина.

Стелла плеснула немного воды в картофель, размяла его, превратив в пюре, и поднесла ложку к губам мужа. Он несколько секунд подержал пищу на языке, а затем проглотил.

– Невероятно, – воскликнул Де Квинси.

– Доктор Уэйнрайт говорит, что некоторые движения мы совершаем рефлекторно, как, например, дыхание. Видимо, в случае с моим мужем и глотание происходит точно так же. Не знаю, как бы иначе я поддерживала в нем жизнь.

– Было бы лучше, если бы он умер, – заявил Гарольд.

– Как можно говорить такое о собственном отце? – укорила его Стелла.

– Посмотрите на него. Он же все равно что мертвый. Он не способен думать, не способен говорить, не способен слышать.

– Мы не можем знать наверняка, – возразила Стелла. Свет от канделябра мерцал на ее изящном лице и белокурых локонах. Зеленые глаза казались глубокими, как океан. – А что, если он все-таки слышит? – Она обернулась к Де Квинси и Эмили. – Я каждое утро читаю для него вслух не меньше часа.

– Вы можете читать хоть на санскрите, и вся разница будет в том…

– Гарольд, с вашего позволения, я хотел бы сказать, что сожалею о смерти вашего брата, – перебил его Де Квинси.

– Какого еще брата?

– Вероятно, старшего. Кэролайн рассказала мне о нем. Полагаю, он умер несколько лет назад, но мне по личному опыту известно, как тяжело переносить такое горе. Примите мои соболезнования.

– Благодарю вас.

– Если я правильно понял, он умер от брюшного тифа. Думаю, причина заключалась в грязной воде.

– Это случилось в Германии. Учитывая обстоятельства, этого и следовало ожидать, – сказал Гарольд. – Просто чудо, что я сам не заболел вместе с ним.

– Я всегда мечтал совершить путешествие в Германию, – признался Де Квинси. – Там есть одна гора под названием Броккен, на которой мне очень хотелось бы побывать. Люди наблюдали там гигантский призрак, но оказалось, что это была просто тень, которую наблюдатель отбрасывал на туман. И это невольно наводит на размышления, рождается ли действительность в нашем сознании или же существует независимо от него.

Гарольд смутился:

– Броккен? Никогда не слышал этого названия. Мы с братом жили в Хомбурге.

– Да, там есть казино и минеральный источник.

Гарольд открыл свою табакерку.

– Казино там действительно было.

– Вам знакомо имя Дэниел Харкурт? – спросил у него Де Квинси.

– Только из-за того, что вчера к нам приходил констебль и спрашивал о нем. Однако констебль не сказал, что особенного в этом человеке.

– Дэниел Харкурт – тот самый человек, которого убили в поезде в четверг вечером, – объяснил Де Квинси.

– По милости констебля мне пришлось дожидаться утренней газеты, чтобы найти там это имя. Ужасное происшествие. Скоро совсем не останется мест, где мы сможем чувствовать себя в безопасности.

– Полиция предполагает, что Харкурт направлялся в Седвик-Хилл, чтобы передать кому-то важные документы, – продолжал Де Квинси. – Вы не ожидали в тот день никаких гостей?

– Об этом констебль меня тоже спрашивал. Нет, я никого не ждал.

– Возможно, вы знакомы с человеком по имени Джон Солтрем? – не унимался Де Квинси.

– Почему вы об этом спрашиваете? Совсем как констебль, что приходил сюда.

– Томаса привлекают убийства, – сказала Кэролайн. – Можно сказать, что он эксперт в этом вопросе.

– Вот как? – Гарольд посмотрел на него. – Что ж, меня это не удивляет.

– Да? И почему же?

– Судя по тому, как часто вы пьете лауданум, большую часть времени вы не отдаете себе отчета в своих поступках. Не будет ли бестактно с моей стороны спросить, сколько человек вы убили?

Рельсы терялись во мгле. Холодный дождь барабанил по спине охранника, но он все равно продолжал осмотр. Два часа назад его высадили здесь, в нескольких милях от Лондона, а поезд поехал дальше, чтобы развезти остальных охранников на другие участки железной дороги. Поначалу его охватили охотничий азарт и мечты о том, что он сделает с наградой в два соверена, обещанной тому, кто обнаружит неполадки, но теперь охранник думал лишь о том, сколько еще ему терпеть эту ужасную погоду, до того как прибудет смена. Он двигался между рельсами, стараясь не споткнуться о шпалы, и водил взад-вперед фонарем, всматриваясь в темноту в поисках бомбы или поврежденного рельса – всего, что могло привести к новой катастрофе.

Впереди из сумрака выступил мост. Охранник взбежал на него и услышал, как что-то скребет по деревянной балке у него под ногами.

Он вздрогнул, и на этот раз вовсе от дождя, стекавшего ему за шиворот.

Снова послышался скребущий звук. Охранник резко бросился на колени и опустил фонарь ниже.

Под мостом мелькнула чья-то тень.

– Стой! – крикнул охранник. – Кто здесь?

Кто-то шумно спускался вниз.

– Стой, кому говорю!

Тень побежала быстрее.

Охранник бросился за ней по грязному склону, но поскользнулся и упал на спину. Подняв фонарь над головой, он вонзил каблуки в землю, отчаянно пытаясь не сползти вниз. Холодная грязь пробралась ему под брюки и пальто.

Он ударился о камень и застонал.

Под мостом вспыхнула спичка.

Затем загорелось еще что-то – фитиль!

– Нет!

Размахивая фонарем, охранник с трудом поднялся на ноги, но темная фигура уже с громким плеском перебежала через ручей.

Охранник метнулся к мосту, ухватился за фитиль, выдернул его из чего-то, прикрепленного к балке, и бросил в воду.

Фитиль зашипел.

Охранник поспешил туда, где скрылся неизвестный. Звук шлепающих по грязи сапог привел его от ручья к насыпи. Пробиваясь сквозь высокую пожухлую траву, он поднялся на насыпь, но тут фонарь в его руке внезапно разбился, и осколки разлетелись во все стороны.

Свет погас, но охранник успел разглядеть силуэт человека, замахнувшегося на него дубинкой.

Он бросился на землю, дубинка со свистом рассекла воздух у него над головой.

Растянувшись на мокрой траве, охранник взбрыкнул обеими ногами в направлении смутно возвышающегося над ним силуэта и почувствовал, что попал противнику по ноге. Услышав стон, он повторил пинок, а затем откатился в сторону и закричал:

– На помощь! На помощь!

Через мгновение дубинка ударила по траве рядом с ним.

– Смилуйся надо мной, Святая Дева! – запричитал охранник.

– Кто там? – послышался внезапно со стороны моста голос другого охранника. – Джо, это ты?

– Он убьет меня!

– Джо?

Охранник снова взбрыкнул ногами.

– Ради бога, останови его! – отчаянно крикнул он, уворачиваясь от дубинки, едва не проломившей ему череп. – Скорей!

– Держись, Джо! Я уже бегу!

Охранник снова лягнул противника и опять откатился в сторону, как вдруг незнакомец бросился прочь и пропал в темноте.

Охранник лежал на спине, капли холодного дождя стекали по его лицу. Он изо всех сил сдерживал дрожь. Мысленно он все еще видел, как незнакомец набрасывается на него, размахивая дубинкой, которая разбила фонарь.

– Джо, ты где?

– Здесь я, здесь!

Кто-то взял его за руку и поднял.

– Ты не ранен? Что случилось, разрази меня гром?

– Там, под мостом, бомба.

– Что?

От страха у охранника пересохло во рту, язык шевелился с трудом.

– Этот человек поджег фитиль. Но я выдернул его и бросил в воду.

– А где он сам?

– Убежал. Туда.

– Ты успел его разглядеть?

– Только мельком, до того как он разбил мой фонарь. Но думаю, мне померещилось.

– Ты это о чем?

– О его одежде.

– Ничего не понимаю.

– Он был одет как солдат.

– Солдат пытался взорвать железнодорожный мост?

– Не совсем солдат. Я видел его лишь одно мгновение, так что мне могло только показаться. Но я уверен, что он был одет в лохмотья.

– Что еще за лохмотья?

– Его мундир превратился в лохмотья, какие носят нищие на вокзалах, те, что недавно вернулись с войны.

– Нищий пытался взорвать железнодорожный мост?

Во время спешно собранного совещания на Даунинг-стрит лорд Палмерстон расхаживал по кабинету, слушая доклады министра внутренних дел и комиссара Мэйна.

– Премьер-министр, это не просто нищий, а участник Крымской войны, – поправил комиссар. – Он был одет в изодранный мундир.

– Вы хотите сказать, что за этими железнодорожными инцидентами стоят не русские, а наши соотечественники, ожесточившиеся после войны? Тогда как вы объясните то, что человек, ехавший в одном купе с Дэниелом Харкуртом, был одет как джентльмен?

– Изодранный мундир мог оказаться просто маскировкой, – предположил Мэйн.

– В таком случае то, как он был одет сегодня, не поможет вам отыскать его. Он просто будет и дальше менять внешность.

– Возможно, что и не будет. Эта маскировка слишком удобна, чтобы от нее отказаться.

– В каком смысле «слишком удобна»?

– В Лондоне тысячи бывших участников войны, просящих милостыню на улицах. Они появляются и исчезают, когда им заблагорассудится. Никто не задает им никаких вопросов. Большинство горожан их попросту не замечает. И любой из этих неприметных нищих может оказаться шпионом.

Выходя из своей резиденции на Даунинг-стрит, премьер-министр заметил маленькую отметку красным мелом на уличном столбе.

– На сегодняшний вечер вы мне не нужны, – сказал он своему личному секретарю.

– Но… – попытался возразить тот, однако лорд Палмерстон уже сел в поджидавший его кеб.

– Отвести вас домой, премьер-министр? – спросил возница.

– Нет, на Роттен-Роу.

– В такое время, ваша светлость? В такую погоду?

– Едем.

На Роттен-Роу – дорожке для верховой езды в южной части Гайд-парка – обычно собиралось высшее лондонское общество, чтобы продемонстрировать великолепных лошадей и модные прогулочные костюмы.

– Остановитесь у въезда, – крикнул лорд Палмерстон кебмену.

Из-за дождя движение здесь было свободным. Минуту спустя рядом остановился еще один экипаж с поднятым верхом.

– Оставайтесь здесь, – велел лорд Палмерстон вознице.

Внутри кареты было темно. Лорд Палмерстон вышел из своего кеба и пересел в другой экипаж. Аромат сандалового дерева окружил его, и карета тронулась с места.

– Я видел отметку на столбе, – проговорил лорд Палмерстон. – Что, черт побери, случилось?

Прозвучавший в ответ голос принадлежал женщине, с которой он встречался недавно в Гигантском глобусе Уайльда. Но сейчас он звучал иначе, и это не могло не тревожить.

– Вы знаете полицейского инспектора Райана?

– Да.

– А сержанта Беккера?