Властелин ночи Моррелл Дэвид
– Что делают в клинике полицейские? – задала вопрос Кэролайн.
– Они сомневаются в том, что всех здесь подробно расспросили о Дэниеле Харкурте, и хотят убедиться, что никто не вел с ним никаких дел, – ответил Уэйнрайт.
– Харкурт, – произнесла Кэролайн, глядя в пол. – Я и представить себе не могла, что он меня так ненавидел. Я думала, что он с пренебрежением относится ко всем женщинам, занимающимся финансовыми вопросами, но, оказывается, Харкурт презирал именно меня.
Наконец она подняла голову.
– Как неудачно, что полицейские оказались здесь в самое неподходящее время. Доктор Мандт уже приехал?
– Он прячется на чердаке. Предполагалось, что он отправится в Соединенные Штаты завтра вечером, но со всеми этими происшествиями на железной дороге есть вероятность, что его опознают среди немногочисленных пассажиров. В ближайшее время ему нельзя трогаться с места.
– Я хотела завтра привести сюда моего друга Томаса, – сказала Кэролайн. – Знаменитый Любитель Опиума отвлек бы внимание на себя, и никто даже не заподозрил бы, что здесь находится доктор Мандт. Увы, наше появление отвлекло всех даже сильнее, чем я ожидала.
– Полицейские точно отвлеклись, особенно один из них, – заметил Уэйнрайт. – Только Богу известно, что этот инспектор-ирландец сделает с Гарольдом. Они еще не вернулись. Стелла, во всей этой суматохе у меня не было возможности выразить свои соболезнования. Весьма сожалею о кончине вашего мужа.
– Благодарю вас, – ответила Стелла, печально глядя на младенца. Ее зеленые глаза наполнились слезами. – Я делала все возможное, чтобы Роберт оправился от этого несчастного случая, или, возможно, следовало бы сказать «мнимого несчастного случая». Чем больше я думаю о том, что делал Гарольд после того, как прискакал домой с криком об ужасном несчастье, тем сильнее убеждаюсь, что это был вовсе не несчастный случай. Думаю, Гарольд испугался, что его отец поправится настолько, что сможет рассказать нам о том, что произошло на самом деле.
– Суд во всем разберется, – заверил ее доктор Уэйнрайт. – Если только инспектор не покарает его раньше, чем присяжные. Очевидно, дочь Любителя Опиума многое для него значит. Мне редко доводилось видеть человека в такой ярости.
– Я ей завидую, – призналась Кэролайн.
– Простите, не понял.
– Завидую, что ее любят так сильно, – объяснила Кэролайн.
Казалось, она внезапно постарела. Под глазами появились морщины, седые пряди в волосах стали заметнее.
Жар от огня заставил Мандта отступить на чердак. Ему удалось не споткнуться о русского, глаза которого были закрыты от боли, а грудь тяжело вздымалась и опускалась.
В отчаянии Мандт обернулся к чердачному окну, но быстро отказался от этой идеи. Он не смог бы пролезть в такое узкое отверстие, а если бы даже и смог, то не выжил бы после падения с такой высоты.
Мандт бросился назад, к лестнице, навстречу ревущему все громче пламени.
Он глубоко вдохнул, прикрыл лицо руками и ринулся вниз, прямо в огонь. Пламя опалило ему волосы и обожгло кожу на руках. Тяжело топая по ступенькам, Мандт уже почти проскочил сквозь пламя, но потерял равновесие и упал. Он больно ударился о ступеньку, застонал и скорее соскользнул, чем скатился вниз по узкой лестнице.
На лестничной площадке он попытался руками сбить огонь с брюк и пальто.
Шум, заставивший Мандта вздрогнуть, донесся не с пылающей огнем лестницы, а из темного коридора. Тучный бородатый мужчина в халате и со свечой в руке открыл дверь и потрясенно посмотрел на разверзшийся перед ним ад, а затем на лежавшего неподалеку от него Мандта.
Мужчина что-то прокричал и пустился бежать по коридору, стуча во все двери. Мандт знал английский довольно плохо и не смог определить, что именно кричит мужчина, но, по всей вероятности, это было что-то типа: «Спасайтесь! Пожар!»
Превозмогая боль, бывший лейб-медик поднялся, едва не подвернув правую ногу. Ствол револьвера, засунутого за пояс, больно вдавился в бедро, но у Мандта не было времени на то, чтобы осмотреть повреждения. Преследуемый огнем, он помчался вниз. Однако, сделав поворот, он внезапно оказался в темноте. Протянув вперед обожженную руку, он нащупал стену и осторожно продолжил спуск.
За спиной у него раздались новые крики, рев пожара усиливался.
Воздух на темной лестнице становился прохладным. Мандт добрался до еще одной площадки, повернул и продолжил спускаться.
После очередного поворота ступеньки закончились. Мандт нащупал перед собой только дверь. Открыв ее, Мандт увидел гранитный коридор, освещенный настенными лампами. Запахло водой.
«Я в подвале!» – догадался он.
Из соседнего помещения послышались голоса – пожилой мужчина и молодая женщина что-то взволнованно обсуждали.
Мандт поспешно развернулся и помчался по темной лестнице наверх.
Поднявшись на следующую площадку, он нащупал дверь, ведущую, по его предположению, на улицу. При каждом прикосновении обожженные руки вспыхивали болью.
Доктор осторожно открыл дверь и вдохнул аромат ночи. Дождь прекратился. Из-за облаков выглянула луна.
Внезапно от стены отделился темный силуэт и спросил по-русски:
– Ты нашел его, Владимир?
Мандт попятился.
Из темноты вышел еще один мужчина.
– Это он! Мандт!
Продолжая пятиться, бывший лейб-медик вытащил из-за пояса револьвер. Сам он никогда не имел дела с огнестрельным оружием, но видел, как с ним обращаются другие, и знал достаточно, чтобы взвести курок.
Когда русский протянул к нему руки, Мандт нажал на спуск. Вспышка ослепила его. От выстрела зазвенело в ушах. От дыма стало еще темнее. Еще не зная, попал ли он в цель, Мандт бросился назад, захлопнул дверь, умоляя Небеса, чтобы она оказалась с засовом.
Но так и не смог отыскать его. За спиной была другая дверь. Мандт открыл ее, чтобы создалось впечатление, будто он побежал в ту сторону, а сам со всей возможной в темноте скоростью помчался вверх и, оказавшись на следующей лестничной площадке, повернул в коридор. Из комнат навстречу ему выбегали люди в ночных рубашках, держа в дрожащих руках свечи.
– Жаль, что дождь прекратился, Гарольд, – сказал Райан, с трудом продвигаясь по грязной дороге, освещаемой лишь фонарем в руке Беккера. – Я надеялся, что снова пойдет град. Тогда вы смогли бы в полной мере насладиться той же погодой, какую по вашей вине пришлось испытать на себе моим друзьям.
– Вы не имеете права так обращаться с пэром! – возмутился Гарольд, изнемогая под тяжестью саквояжей Эмили и ее отца. – Я поговорю с вашим начальством, и вас накажут за дерзкое самоуправство.
– С нетерпением жду момента, когда вы поговорите с моим начальством, – ответил Райан. – Вам, случайно, не тяжело нести эти сумки, Гарольд?
– Перестаньте называть меня по имени!
– Не припомню, чтобы кого-то из пэров отправляли на виселицу. Сержант Беккер, вы не знаете, случались ли когда-нибудь подобные вещи?
– А того графа сто лет назад? – отозвался Беккер.
– Да, точно! Значит, пэра действительно можно повесить. Соберется огромная толпа, по меньшей мере двадцать тысяч человек, – с энтузиазмом продолжал Райан. – Уличные торговцы заработают много денег, продавая гнилые овощи, которыми зрители будут забрасывать вас, Гарольд.
– Прекратите эти разговоры! Я не убивал своего отца!
– Конечно нет. Вы просто сделали все возможное, чтобы подозрения пали на вас. Что ж, в таком случае вас повесят за вашу глупость.
– Не смейте так разговаривать с лордом! Я добьюсь, чтобы вас уволили из полиции!
– Шон, который сейчас час? – вмешался в их беседу Беккер.
– Сейчас? Середина ночи.
– Точнее, если можно, – настаивал сержант.
Немного смутившись, инспектор достал из кармана хронометр Бенсона, открыл крышку и поднес к фонарю Беккера.
– С каких это пор полицейские носят золотые часы? – поинтересовался Гарольд.
– Это вещественное доказательство, которое мне доверили охранять. – Райан взглянул на оба циферблата и сообщил коллеге: – Точное время: три часа семнадцать минут и пятнадцать секунд.
– Слишком рано для рассвета. Тем более что мы идем на запад, а не на восток.
– О чем это вы? – спросил Райан.
– Видите, там, впереди. Рядом с холмом. Если бы времени было чуть больше и мы бы шли на восток, я бы сказал, что это заря.
– Свет зари ровный, а этот колеблется, – встревоженно заметил Райан.
Беккер рванулся вперед.
– Это горит клиника!
Глава 11
В глубины
Кто-то отчаянно звонил в пожарный колокол. Вспомнив про револьвер, Мандт спрятал его за пояс и бросился в суматоху выскакивающих из комнат людей. Некоторые пытались натянуть халаты, но большинство оставались в ночных рубашках. Голоса звучали неразборчиво, но Мандт догадывался, что они кричат что-то типа «На помощь! Пожар!».
Беспорядочная толпа добралась до лестницы, по которой уже спускались десятки обитателей верхних этажей. Сталкиваясь друг с другом, все слились в сплошной поток, торопливо стекавший в вестибюль, откуда слышались громкие разговоры.
Мандт постарался оказаться в самом центре этого безумия, надеясь, что преследователи не отважатся показаться на глаза такому количеству свидетелей и никто не узнает его в толпе перепуганных людей.
– Успокойтесь! – крикнул на весь вестибюль доктор Уэйнрайт, взобравшись на стул. – Все под контролем! Нет причин для паники!
– Дом горит! – завопил кто-то из задних рядов. – И вы говорите, что все под контролем?
– Если возникнет необходимость, вы сможете укрыться в двух других зданиях, – ответил Уэйнрайт. – Но пожар ограничен одной лестничной клеткой. Вы в безопасности.
– Неужели вы не чувствуете запах дыма? По-вашему, это значит, что мы в безопасности?
Сквозь толпу к Уэйнрайту пробирался помощник. Его некогда белая одежда была испачкана сажей. Он знаком попросил доктора наклониться.
– Весь чердак охвачен огнем, – сообщил Рик, стараясь говорить как можно тише.
«Чердак? – мысленно ужаснулся Уэйнрайт. – Но ведь там же Мандт!»
– Пожар перекинулся на третий этаж, – продолжал Рик. – Я слышал негромкие хлопки, думаю, это взорвались масляные лампы на стенах. Значит, пожар разгорится еще сильнее и скоро достигнет второго этажа.
Доктор подумал, что взорваться могут не только лампы. На каждом этаже у горничных были кладовые, где держали различные припасы, в том числе и емкости для масла, чтобы проще было подливать его в лампы. Если огонь доберется до этих емкостей, то…
Уэйнрайт кивнул, стараясь не показать испуга. Он выпрямился на стуле и повернулся к толпе.
– Что он вам сказал? – потребовал ответа какой-то солидный джентльмен.
– Только то, что персонал клиники держит ситуацию под контролем. Но было бы благоразумно на всякий случай перейти в другое здание.
– А как же моя одежда? – возмутилась одна из женщин.
– А мои драгоценности? – воскликнула вторая.
– Когда опасность минует, мы найдем ваши драгоценности, – заверил ее Уэйнрайт.
– Теперь он признается, что опасность существует! – крикнул какой-то мужчина.
На верхнем этаже что-то взорвалось.
Толпа хлынула к парадной двери.
Мандт едва не побежал за ними, но побоялся, что его легко различат в этой толпе, поскольку он был в верхней одежде, в отличие от большинства остальных.
Почувствовав что-то липкое на бедре, он осмотрел себя и увидел, что левая брючина пропиталась кровью. Ствол револьвера оцарапал его при падении на лестнице сильнее, чем он думал. Было удивительно, что в такой суматохе никто не заметил крови и он не привлек к себе внимания. А если бы выяснилось, что он не говорит по-английски, что он вовсе не гость клиники…
Мандт попятился назад. Пока все думали лишь о том, чтобы вырваться из здания, он спустился по лестнице в подвал.
Там могли оказаться русские, но Мандт решил, что это маловероятно. Столкнувшись с обезумевшей толпой у входа, они наверняка решили спрятаться и дождаться более удобной возможности поймать его.
Прихрамывая, Мандт двинулся по подвальному коридору. Дым пожара еще не добрался сюда, но не приходилось сомневаться, что это скоро произойдет. У него не было времени искать другой выход из здания.
Запах затхлой воды снова ударил ему в нос. По обоим торцам коридора располагались двери, и Мандт направился к противоположной от той, где наткнулся на русских. Но затем передумал и повернул в другую сторону. Вряд ли русские ожидали, что он снова воспользуется тем же выходом.
Он прошел мимо двери, за которой различил голоса пожилого мужчины и молодой женщины. Внезапно в конце коридора показался свет. Мандт остановился, а затем рванулся туда, откуда раздавались голоса.
При его появлении пожилой мужчина, лежавший на столе, удивленно замолк на полуслове. На вид ему было далеко за шестьдесят, но из-за невысокого роста он издали напоминал мальчишку. Женщина, довольно красивая, несмотря на два свежих шва на щеке, по-видимому, проводила какую-то процедуру, но теперь тоже замерла. Одежда мужчины была насквозь мокрой. Вокруг него были разбросаны влажные простыни.
Мандт прикрыл дверь и приложил указательный палец к губам с просьбой не поднимать шум.
Женщина что-то спросила по-английски.
Он снова жестом попросил соблюдать тишину, уже настойчивее.
Женщина заговорила снова, показывая на кровь на его правой ноге.
Мандт вытащил из-под пальто револьвер, и она наконец замолчала.
Свет ламп отражался от белой плитки, которой были выложены стены и потолок. Мандт заметил ширму в углу и спрятался за нее, по-прежнему нацелив револьвер на женщину.
– Bitte, helfen Sie mir[9], – сказал он, надеясь, что его слова поймут.
Низкорослый мужчина неожиданно ответил по-немецки:
– Чем мы можем вам помочь?
Мандт удивленно раскрыл рот:
– Вы говорите по-немецки?
Мужчина кивнул, не вставая со стола. Его раскрасневшееся лицо покрывали капли пота.
– Меня разыскивают двое мужчин. Если они зайдут и спросят, видели ли вы кого-нибудь, пожалуйста, скажите, что не видели.
– Кто они такие?
– Это русские.
– Русские?
– Не спрашивайте меня ни о чем. Сделайте вид, будто, кроме вас, здесь никого нет.
Мандт отступил глубже за ширму, но так, чтобы мужчина и женщина видели его револьвер.
Послышался скрип открываемой двери. Мандт сжал оружие обеими руками.
Вошедший что-то сказал по-английски с русским акцентом.
Женщина ответила тоже на английском.
Вошедший спросил еще что-то.
На этот раз ему ответил пожилой мужчина.
Дверь захлопнулась, из коридора донеслись торопливые шаги и звук следующей открываемой двери.
Мандт выглянул из-за ширмы.
«Должно быть, русские наблюдали за вестибюлем через окно, – решил Мандт. – Они видели, как я направился к лестнице, ведущей в подвал».
– Благодарю вас, – произнес он по-немецки так мягко, как только смог.
– К нам заходил только один, – заметил пожилой мужчина, приподнявшись и опираясь локтем о стол.
– Значит, второй остался снаружи.
«Или мне удалось ранить его? – задумался Мандт. – Нет, не могу поверить, что выстрел получился настолько удачным».
– Что им нужно? – спросил пожилой мужчина.
– Не могу вам сказать.
– Уверен, что должно быть какое-то объяснение, почему эти двое русских разыскивают вас.
Мандт не ответил.
– Стало быть, вы просто не решаетесь мне рассказать, – заключил мужчина, и Мандт заметил, что его собеседник дрожит.
– Вы плохо себе чувствуете? – осведомился бывший лейб-медик.
– Мне нужно принять лекарство.
– Я врач. Возможно, я сумею вам помочь. Какой недуг мучает вас?
– Лауданум, – ответил пожилой мужчина, держась за стол. – Мой недуг называется лауданум.
– В таком случае вам помочь может только Господь.
В коридоре снова раздались торопливые шаги.
Женщина показала на плитку, на которой стоял Мандт. Он озадаченно посмотрел вниз и с ужасом увидел, что кровь из раны на бедре стекает на пол.
Женщина схватила влажную простыню и бросила ее Мандту. Тот прикрыл тканью пятно крови на полу и снова отступил за ширму.
Дверь тут же опять открылась.
На этот раз пожилой человек говорил раздраженно, очевидно спрашивая, почему его снова потревожили.
Вошедший что-то проворчал и закрыл дверь. Его шаги скоро затихли.
– Проверьте, ушел ли он, – сказал Мандт. – Нам тоже нужно уходить. В здании начался пожар.
– Пожар? – встревоженно переспросил низкорослый мужчина. – Почему же вы сразу не сказали?
– Вы бы тогда убежали и не помогли мне, – объяснил Мандт и властным тоном остановил женщину, подошедшую к двери. – Нет, подождите. Пока рано.
Из коридора послышались крики.
Гарольд тащился позади, а Райан и Беккер, свернув на дорожку к клинике, ускорили шаг.
Огонь уже добрался до крыши. Окна на третьем и четвертом этажах полопались от жара. Люди в нижнем белье с громкими криками выбегали из дверей и разбегались с веранды к тому или другому уцелевшему зданию. Многие из них поскальзывались в грязи и падали, но в поднявшейся суматохе никто не останавливался, чтобы помочь им.
Доктор Уэйнрайт вывел из дома двух женщин, закутанных в одеяла и не отводивших взглядов от того, что держала в руках одна из них.
Райан узнал леди Кавендейл и миссис Ричмонд. Лицо первой побледнело еще больше, но сияло от нежности к ребенку.
– Где начался пожар? – спросил Райан, подбежав к Уэйнрайту.
– Не знаю, – ответил доктор дрогнувшим голосом. – Все погибло. Погибло.
– Но здесь же столько воды, неужели вы не можете потушить пожар? У вас есть пожарная помпа?
– Помпа? Нет.
– А ведра? Можно выстроить ваших сотрудников в цепочку и…
– Ведер тоже нет, – в отчаянии пробормотал Уэйнрайт.
– Но ваши сотрудники хотя бы проверили комнаты гостей?
Уэйнрайт непонимающе посмотрел на него.
Райан выругался и обернулся к Беккеру:
– Нужно проверить, не остался ли кто-нибудь в доме.
– Гарольд! – воскликнула женщина с ребенком, увидев, как новоиспеченный лорд Кавендейл, тяжело переставляя ноги, подошел к ним и опустил саквояжи на землю. – Уведите его отсюда!
Они с миссис Ричмонд отпрянули в сторону, и леди Кавендейл повернулась боком, прикрывая ребенка.
– Даю слово, он ничего вам не сделает, – пообещал Беккер.
– Зачем же вы здесь стоите? – обратился Райан к Уэйнрайту, повысив голос, чтобы его было слышно за ревом пожара. – Проводите женщин и ребенка в безопасное место. Идите же!
Женщины уже побежали по грязи к левому зданию.
– А как же я? – заволновался Гарольд.
– Вы поможете нам отыскать тех, кто мог остаться внутри.
– Предлагаете мне отправиться туда?
– Не беспокойтесь, Гарольд, кажется, я нашел для вас более удобное место.
Инспектор указал на констебля, который спешил к ним по дорожке, прикрывая глаза от блеска пламени.
– Чем я могу вам помочь? – спросил констебль, тяжело дыша.
Райан предъявил ему свой жетон.
– У вас в участке есть камера для арестованных?
– Есть, но мы редко ею пользуемся.
– Сегодня как раз тот редкий случай. Этот человек арестован за убийство.
– Вы арестовали сына лорда Кавендейла? Этого не может быть!
– Он убил своего отца.
– Спаси нас Господь, – пробормотал констебль.
– Это ложь! – вмешался Гарольд.
– Замолчите, Гарольд! – прикрикнул на него Райан и снова повернулся к констеблю. – Пусть он посидит в камере, пока я не организую его перевозку в Лондон.
– Подождите! – крикнул Беккер доктору Уэйнрайту. – А где же Эмили и ее отец?
Уэйнрайт оглянулся на него с таким видом, словно не понимал, о ком идет речь. Затем до него дошло.
– Они в подвале.
– Что?
– Они в процедурном кабинете, в подвале.
– В подва… О боже мой! – охнул Райан.
Они бросились в открытую дверь, задыхаясь от дыма, клубившегося под потолком. Сквозь рев пожара донесся стук падения чего-то тяжелого этажом выше.
Путь наверх преграждал огонь.
– Если кто-то остался там, мы ничем им уже не поможем, – заключил Беккер.
Райан кивнул:
– Да, единственные, кого мы еще можем попытаться спасти, – это Эмили и ее отец.
Они сбежали по лестнице в тускло освещенный подвальный коридор.
– Эмили! – позвал сержант. – Мистер Де Квинси! Вы здесь?
По лестнице в подвал заползал дым.
– Возможно, они почувствовали запах дыма и выбежали из дома, – с надеждой сказал Беккер.
– А может быть, и нет. Проверьте все комнаты с той стороны, а я с этой. Эмили! Мистер Де Квинси!
Инспектор открыл первую дверь, но увидел за ней лишь темноту.
Открыл вторую. Запах теплой воды ударил в ноздри с сокрушающей силой.
Справа от себя он уловил какое-то движение и обернулся.
Беккер заглянул в комнату и поднял руки, словно кто-то угрожал ему оружием, а затем, очевидно подчиняясь приказу, зашел внутрь.
Мандт держал револьвер обеими руками, но тот все равно дрожал.
Молодой мужчина со шрамом на подбородке, достаточно высокий и сильный, чтобы представлять опасность, поднял руки и вошел в комнату. Он что-то сказал женщине и пожилому мужчине. Спасло его только то, что он, судя по всему, обратился к ним по именам и говорил по-английски без русского акцента.
– Это наш друг, – объяснил пожилой мужчина по-немецки. – Он поможет вам спастись от русских.
– Каким образом?
– Он полицейский.
Читать бесплатно другие книги:
