Черная кошка в темной комнате Андреева Наталья
– При погрузке из кабины вышел шофер и крикнул: «Егор, возьми трубку, хозяйка звонит!» и передал ему аппарат. Он говорил с ней не больше минуты и вернул мобильный шоферу.
– Значит, Олеся ему доверяла.
– После таких скрытых аукционов всегда проходит банкет, там ведутся главные переговоры. Как правило, до утра.
– Где проходил банкет?
– Понятия не имею. Но обычно выбирают лучший ресторан в городе, где есть отдельные залы. В нашем случае таким местом может быть ресторан «Алмаз». Он недалеко.
Заведующая ЗАГСом посмотрела на удостоверение Громова и молча пожала плечами.
– С парочкой, зарегистрировавшей в вашем заведении брак в октябре прошлого года, случилась неприятность. Мы ведем журналистское расследование. Вы можете мне помочь, – объяснил Олег.
– Чем, ненаглядный вы наш?
– Мне нужны свадебные фотографии и видеосъемка. Естественно, я хорошо заплачу за материалы. Тем более что мне нужны копии. Они же пылятся в архивах и дохода не приносят.
– О какой парочке идет речь?
– Денис Астахов и Олеся Чебрец. Расписались пятнадцатого сентября.
– Сейчас гляну.
Женщина подошла к шкафу с ящиками. Искать она начала с нижнего, и Громов понял, что там ничего нет, просто ей хотелось показать ему свои крутые бедра. Слов нет, такой фигурой можно гордиться. Папка нашлась в верхнем ящике. Она пролистала ее.
– Сожалею, уважаемая акула пера, но Астаховы не заказывали ни фотографий, ни видео. Это же не дешевое удовольствие.
– Как вас зовут?
– Мария Антоновна.
– Рад с вами познакомиться, Машенька. Я понимаю толк в фотографиях и видео. У вас довольно маленький зал. Надо посмотреть материалы предыдущей и следующей пары.
– Да. И те и другие заказывали съемку и фото.
– Отлично. Значит, Астаховы попали в кадр, сами того не подозревая.
– Я провожу вас в лабораторию, договаривайтесь с ними, я не знаю, сколько они с вас возьмут.
– Вы мне оставите свой телефончик?
Дамочка улыбнулась. Похоже, они оба добились своего.
Они трижды пересмотрели видеокассеты и перебрали все фотографии.
– Однозначно, все фигуры задействованы в операции.
– Ты видел кого-то из них? – спросил Громов.
– Мельком этого долговязого, – ответил Максимыч.
– Солидный малый. На свадьбу смокинг напялил. Вполне пристойный вид.
– У меня тоже пристойный вид. И что?
– Но ты же не преступник, Максимыч. Больше смахиваешь на помещика или заводчика. Только шляпы и трости не хватает.
– Итак, что мы видим? Жениха с невестой, доктора Остапенко, долговязого красавца лет сорока и одного шибздика, ни рожи, ни кожи. Похож на мента в штатском.
– В ЗАГС приехали четверо. Удивительно, что у Олеси нет ни одной подруги, – заметил Громов.
– Она предпочитает дружить с мужчинами и, видно, опыт у нее большой.
– Это точно.
– Этим она тебя и шокировала, и привлекла.
– Возможно. Скука одолела, а тут такое сокровище перед носом.
– Вот к чему я тебя подвожу: убийство – хорошо спланированный акт. Окажись на твоем месте другой, фокус мог сорваться.
– А может, идея у Дениса родилась, когда он со мной познакомился?
Максимыч закинул ногу на ногу и посмотрел на посеревший кухонный потолок, будто на нем написаны ответы на любые вопросы.
– Я был у них дома, в городской квартире. Именно там мы с Денисом заключили сделку, когда Олеся находилась в отъезде. Шикарная жилплощадь. Есть все, что только душа пожелает. Живи и радуйся.
– Но нет озера, яхты, пляжа.
– Ерунда. Им не до того. За месяц у Олеси прошло три выставки. Я говорю о тех, о которых знаю. Денис с головой погружен в свой бизнес. А яхты есть на французской Ривьере. Средств у них хватает, если зарабатывают миллионы на картинах.
– К чему такое долгое вступление, Максимыч?
– Я считаю переезд в пансионат обычным бегством. Олеся в розыске, и сыщики напали на ее след. Вероятнее всего, Денис решил избавиться от нее. Зачем ему терять бешеные деньги? Я говорю об уже проданных картинах. Он убедил Олесю исчезнуть на какое-то время. План уже созрел, оставалось найти убийцу, приличного мужика-бабника, которого легко подставить.
– И выбор пал на меня?
– А почему нет? Отличный кандидат. Купили же они мне путевку, могли купить и тебе. Мелочь по сравнению с прибылью.
– Ну ты фантазер, Максимыч!
– Сделай копии с пленок и фотографий, у меня есть одна идейка.
– А я уже сделал. Все материалы в двух экземплярах.
– В таком случае не будем терять времени.
9
Секретарша рта открыть не успела. Неизвестный тип пролетел молнией мимо нее и ворвался в кабинет главного редактора. Мужчина, сидевший в кресле, вздрогнул от неожиданности.
– Мне нужен коммерческий директор Логунов.
– Я Логунов. Но почему столько агрессии? Вы с цепи сорвались?
– Значит, мне нужен другой Логунов. Он сидел в вашем кресле.
– Сожалею, в издательстве только один Логунов. Но с вами я не знаком.
– Я Громов. Олег Громов. Журналист. Получил заказ от вашего издательства на книгу, мне выдали аванс и даже путевку в престижный пансионат.
– Кто выдал?
– Логунов Василий Дмитриевич.
– То есть я? Вы шутите. Авансы выдает касса после долгих мытарств и расчетов бухгалтерии. Пансионаты не наш профиль. Нас интересуют материалы, а не условия авторов, в которых они работают. Что касается вас, то о Громове мы наслышаны. Вы журналист, а не писатель. Если есть идеи, можем их обсудить, но я решений не принимаю, рукописи рассматривает художественный совет. Заказов мы отродясь не делали. Приносите материал, рассмотрим.
– А как же тот, кто сидел на вашем месте?
– Когда вы встречались с псевдо-Логуновым?
– Двадцать пятого мая. В двенадцать часов.
– С двадцатого по тридцатое мая я находился на книжной ярмарке в Красноярске. Меня не было в городе, и мой кабинет был заперт. Без моего ведома сюда не входят… Впрочем, секундочку.
Маленький, рыжеволосый мужичок лет пятидесяти с огромными пышными усами, каковым оказался настоящий Логунов, нажал на кнопку и сказал:
– Инга Аркадьевна, зайдите, пожалуйста.
В кабинет вошла растерянная секретарша.
– Да, Василий Дмитриевич.
– Что происходило в моем кабинете двадцать пятого мая в полдень?
– Позвольте я загляну в ежедневник.
– Пожалуйста.
Олег обессилено грохнулся в кресло.
– Вы переутомились, молодой человек, на вас лица нет.
– Очередной раз вляпался в дерьмо. Хобби у меня такое.
– Вам надо отдохнуть.
– Спасибо за заботу, я живу на курорте.
Вернулась секретарша.
– Теперь я отчетливо вспомнила тот день. В одиннадцать тридцать пришли морить тараканов. У мужчины за спиной висел баллон, в руках – распылитель, на лице – маска с респиратором. В спецкостюме. Он показал мне какую-то бумажку и велел уматывать…
– Как, простите?
– «Погуляйте пару часов, не то вы здесь задохнетесь». Так он сказал. Я взяла сумочку и ушла. Через два часа вернулась. Все чисто, на своих местах, вот только окна открыты. Через час я о нем забыла.
– Идите. И в следующий раз звоните завхозу, прежде чем пускать кого ни попадя в мой кабинет.
– Вы лица его не запомнили? – спросил Громов.
– Он же был в маске. Могу лишь сказать, что человек молодой, среднего роста и очень энергичный. Он не дал мне слова сказать.
– Все понятно, – вздохнул Громов. – Извините за беспокойство.
– Афера? – спросил Логунов.
– Убийство, – ответил Громов.
Редактор вздрогнул.
Кассиршу Раю Раковскую нашли в подсобке. Девушка пила чай.
– Я опять к вам, Раечка, – расплылся в улыбке Афанасьев.
– Все, что знала, рассказала, Иван Максимыч.
– Мне нужна буквально минутка. Я покажу вам несколько фотографий, а вы мне укажите знакомых. У вас же феноменальная память.
– Это точно. Однажды я вспомнила всех посетителей, прошедших за смену, и вычислила, кто мог забыть кошелек.
Полковник разложил на столе фотографии, сделанные в ЗАГСе – четыре человека в разных ракурсах.
– Я всех знаю.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Ну Олеся и Денис жили в пансионате до несчастного случая. Вот этот, среднего роста, тот самый парень, который за мной ухлестывал несколько дней. Он меня и привел к коттеджу, где вы гуляли с фотоаппаратом той ночью.
– Может, сделал это специально?
– Конечно. Мест тут хватает, где можно пообжиматься. И он врал, что местный, а на следующий день как в воду канул. Испарился.
– Ну а четвертый?
– Шофер. Он подъезжал пару раз к магазину на мебельном фургоне, набирал в дорогу минералки. Здесь-то он красавец, в бабочке, смокинге, будто сам жених.
– Может, так оно и есть. Спасибо, Раечка.
Максимыч вышел из магазина, сел в свою машину и проехал к административному корпусу. В кабинете директора Ярыгина он встретил Вербицкого, который упаковывал коробку с кассетами.
– Мир тесен, Илья Алексеич.
– Идете по тому же следу? Но все кассеты с видеонаблюдениями уже у меня. Опоздали.
– Они меня не интересуют. Я знаю, что вы на них увидите.
– И что же?
– То, что для вас снималось. К делу они не имеют отношения, вам подарили «куклу».
– На пленке указано число и время съемки. Их складывают, не просматривая.
– Не удивляет? Если Денис Астахов потребовал установить камеры слежки в коттедже, почему же не поинтересовался, кого эти камеры захватили в ночь убийства?
– Любопытная мысль.
– А теперь, если позволите, у меня вопрос к Юрию Карловичу. На въезде – шлагбаум. Вы фиксируете приезжающие машины?
– Да. Существует регистрационный журнал.
– Меня интересует белый мебельный фургон марки «Мерседес». Афанасьев достал бумажку с номером и подал директору. – Не в службу, а в дружбу. Проверьте.
Ярыгин вышел из кабинета.
– Загадочная вы личность, Иван Максимыч, – улыбнулся Вербицкий.
– Я, так же как и вы, не верю в вину Олега. Вот почему не иду по проторенной дорожке, которую нам навязывают.
– Каковы результаты?
Афанасьев разложил фотографии на столе.
– Может, кто-то уже проскальзывал через ваше сито?
Вербицкий внимательно просмотрел фотографии.
– Длинного зовут Егор Каморный. Когда-то он был лечащим врачом матери Олеси. Потом его купили с потрохами и он бросил медицинскую практику. Пользуясь потерей памяти Ксении Чебрец, матери Олеси, он выдал себя за ее бывшего мужа. Она доверила ему картины. Второй, что пониже, майор милиции, а сейчас уже подполковник Никита Кулешов. Я лично отдавал ему приказ задержать машину с картинами, но в итоге, он ее каким-то чудом упустил, а Олеся той же ночью села на самолет и улетела. С тех пор следы ее затерялись.
– В случайности я не верю. Фото лишь подтверждение этому. Голубки вновь слетелись в одно гнездышко.
– Мне не понятна роль Дениса, он новое звено в цепи. К большим деньгам чужаков не допускают.
– Статист. Получил роль и добросовестно исполняет ее, – сделал вывод Максимыч. – Но в таком случае вся картина меняется. Денис не ведущий, а ведомый опытной рукой.
– Денис был у меня. Сам приехал. У меня на него ничего нет и нет повода его беспокоить, но хорошо бы провести разведку. Он оставил свой адрес и телефон. Меня удивило не его появление, а то, что в прокуратуру Дениса привезла Светлана, жена Громова.
От неожиданности Афанасьев сел.
– Это уже слишком. Она тоже?
– Хуже, если ее держат в заложниках. Олег импульсивный мужик, может натворить глупостей. Чего от него и ждут.
– Я проведу разведку, – вздохнул Максимыч. – Очень важно узнать, на чьей стороне Светлана.
– Оскорбленная жена утешает обманутого вдовца. Света очень гордая женщина. Олега она не простит с той легкостью, как это делают многие.
– Олег уверен, что жена уехала к матери, перебесится пару недель и вернется.
– Пусть и дальше так думает.
– Когда шея в петле, есть чем заняться.
– Удавка затягивается, и я не знаю чем помочь. Но добытая вами фотография говорит о многом, – задумчиво протянул Вербицкий.
– Ее нашел Олег в ЗАГСе. Я бы не додумался.
В кабинет вернулся Ярыгин.
– Вот выписка из журнала. Фургон приезжал трижды.
Афанасьев пояснил.
– За рулем сидит Егор Каморный. Тот самый бывший врач. Он возит картины Олеси на выставки, которые полуподпольно проходят в крупных городах. Вот, гляньте. Последний раз он забрал картины в день убийства. Днем Олеся была жива. Не самовольно же он их вывез.
– Как правило, – сказал Ярыгин, – под утро на следующий день фургон возвращался.
– А в этот раз не вернулся.
– Да. Наутро мы вывозили из коттеджа уже нашу мебель. А Денис уехал с Горенбергом очень рано.
– С кем, извините? – переспросил Афанасьев.
Ярыгин усмехнулся:
– Здесь его больше знают как доктора Матвея Ильича Остапенко. Он не первый год у нас отдыхает. Светило медицины. Профессор, подобно популярным писателям, взял себе псевдоним, чтобы к нему не липли. А настоящее его имя Герман Горенберг. Немец. Не знаю, почему такой человек согласился быть семейным врачом обычной молодой парочки.
– Я поинтересуюсь его личностью, – тихо сказал Вербицкий.
– И не забудьте о Никите Кулешове с милицейскими погонами. Он – тот самый парень, который привел Раю из супермаркета к коттеджу в ночь убийства.
– Цель?
– Прижать меня к стенке. Я гулял с фотоаппаратом ночью под окнами. Значит, что-то видел. Им нужен авторитетный свидетель. – Максимыч обратился к Ярыгину: – Скажите, а как с вами расплачиваются отдыхающие?
– Мы выписываем счет, а они платят деньги в банк. Можно оплатить пластиковой карточкой.
– Каким образом Громовы оплачивали счет?
– Почтовым переводом. Но кто платил, мы не знаем, отправитель не оставлял обратного адреса.
– Мелочь, но очень красноречивая. Громову отвели роль убийцы задолго до его приезда сюда.
В прокуратуре были свои сложности, и вскоре Вербицкий убедился в этом.
– Скажи мне, Семенов, – обратился он к одному из сотрудников, – ты давно видел Кулешова? Мне он попадается на глаза слишком часто. Он же теперь работает в главке, что он зачастил к нам?
– Он курирует два дела об убийстве и снабжает нас всеми материалами и проработками угрозыска. Мы же не виноваты, что наше управление находится в другом городе. Мне кажется, что Кулешов больше у нас работает, чем у себя.
– Странно. Подполковник, а занимается курьерской службой.
– У них своя кухня, у нас своя.
Зазвонил телефон. Вербицкого вызвали к начальнику следственного управления.
Генерал встретил его в штыки.
– Опять своего дружка покрываешь? На сей раз не выйдет. – Он бросил на стол пачку фотографий с изображением Олега под фонарями коттеджей.
– Я проверяю не одну версию, товарищ генерал.
– С тобой мне все ясно, Вербицкий. Кассеты привез?
– Привез.
– Мне на стол. Я отстраняю тебя от следствия. Сдашь дело Семенову. Где Олег?
– Не в курсе.
– Хорош! Главный подозреваемый разгуливает на свободе, а он не в курсе. Громова в федеральный розыск как особо опасного убийцу. Я… блин… научу вас работать. Семенова, дело и пленки ко мне. Ты можешь гулять до особого решения коллегии.
Вербицкий развернулся и направился к дверям.
На столе лежала карта области. Максимыч выставил циркуль в соответствии с масштабом и воткнул иголку в место, где располагался пансионат.
– В последний день он загружался в час дня. Добавим еще пятнадцать минут. В три часа Егор должен привезти картины на выставку. У него в запасе один час сорок пять минут. За это время фургон может покрыть расстояние в сто сорок километров. Максимум.
Полковник очертил круг.
– Последняя выставка проходила в этом радиусе.
Громов разглядывал карту.
– Тут всего три крупных города. В деревнях она вернисажи не устраивает. Нижний Каменск Уральский, – ткнул в карту пальцем Олег.
– Не пойдет. Закрытый город, а гости Олеси на девяносто процентов иностранцы.
– Ей надо было вернуться к двум часам ночи. Забыл о моем свидании с ней?
– Значит, Златоуст? Я поеду туда сам.
– Почему не я? – удивился Максимыч. – Я уже нашел подход к галерейщикам.
– Есть еще одна мелочь, на которую никто не обратил внимания. Я видел опись конфискованных вещей, ты мне сам ее показывал.
– Вербицкий давал мне копию, и что?
– Почему они не конфисковали мобильный телефон? А потому, что он не попался им на глаза. У тебя есть старые ментовские связи в Златоусте?
– Там работает один из моих учеников.
– Мне понадобится его помощь.
– В городе центр сотовой связи.
– Соображаешь. Где Денис?
– Понятия не имею.
– Не юли, старик, все ты знаешь.
– Под Сосновкой, у реки.
– Вот ты туда и поезжай. Мы ему позвоним.
– И что ты ему скажешь?
– Ничего. Мне важно услышать его голос.
Одну галерею Олег нашел, но там о картинах Ксении Чебрец никто не слышал. Имелся запасной вариант – гостевой зал гостиницы «Альбатрос», что расположен в центре города. Рядом с залом находился шикарный ресторан. Вряд ли Олеся устраивала банкет. Она торопилась к нему на свидание, и в два часа они уже лежали в постели.
И вдруг Олег остановился, даже сделал два шага назад: в витрине антикварного магазина стояла картина Ксении Чебрец «Фиалки». Небольшая, в хорошей раме из резного багета. Он хорошо помнил – Олеся пудрила ему мозги, будто это одна из ее ранних работ. Черт с ним, но как она могла попасть на витрину?
Олег глянул на свое отражение в стекле. Дорогой костюм, итальянские ботинки – вполне презентабельный вид. Он толкнул дверь. Над головой звякнул колокольчик, по зову которого явился толстяк в жилетке с редким пушком на голове.
Олег заговорил по-русски с акцентом, изображая из себя иностранца.
– Жюль Прево. Париж.
– Очень рад. Мартесян Ашот Гургенович. Хозяин магазина. Чем могу помочь?
– Я не ошибся, на витрине Ксения Чебрец?
– Не ошиблись.
– Вы такой богатый или это копия?
– Оригинал. Подарок за заслуги. Я помогаю дочке Ксении устраивать вернисажи в Западной Сибири. Много хлопот. Не все соглашаются.