Черная кошка в темной комнате Андреева Наталья
– Да, да, я бывал. Именные билеты, конспирация, ночные банкеты. Я большой поклонник Ксении Чебрец и ее очаровательной дочери. Кажется, здесь была ее последняя выставка?
– Вы абсолютно правы. В «Альбатросе».
– Жаль, что на банкете не было Олеси. Я в нее тайно влюблен.
– Не вы один, месье Прево. Но вы ошибаетесь, я на банкет опоздал, приехал в четыре утра, и как раз в этот момент Олеся произносила тост.
Громов лишился дара речи. И слава богу, про акцент он уже забыл.
– Месье Прево! Месье Прево! С вами все в порядке?
– Мне сказали, что ее не будет, и я на банкет не пошел.
– Зря. Знаю, что Олеся приехала поздно, но банкеты длятся до утра. Очаровательная хозяйка то появляется, то исчезает, к этому все привыкли. Она так красива и таинственна…
– Банкет проходил ночью в среду шестнадцатого? А близняшки у нее нет?
– Вряд ли, – антиквар засмеялся. – С сестрами делятся, а все контракты подписывает она одна. Сегодня вы собираетесь ехать на выставку?
– А вы?
– Нет. Машина барахлит, а до Челябинска больше ста сорока верст.
– На сегодняшний вечер у меня нет приглашения. Очень сожалею.
– Возьмите мое, оно же пропадет.
– А как же имя?
– Я его не заполнял. Одну секундочку.
Антиквар принес конверт и отдал гостю.
– Рад услужить. Может, вы осмотрите экспонаты и что-то купите?
– Непременно, но завтра, когда вернусь из Челябинска.
Олег поспешно вышел на улицу. Он ничего не соображал, попытался сосредоточиться, но у него ничего не получалось.
Старый охотник, опытный «наружник», которых принято называть «топтунами», имел огромное терпение и опыт человека, проходившего сквозь стену незримым. Иван Максимович умел оставаться незамеченным. Прогуливаясь по берегу от забора к забору, Светлана услышала из кустов знакомый голос:
– Не оборачивайтесь, Света. Вы ничего не видите и не слышите. Подойдите к камню и сядьте передохнуть. Огромный валун лежит по правую сторону от вас, возле орешника.
Светлана бросила гальку в реку и присела на разогретый солнцем камень.
– Отвернитесь от коттеджа, за вами наблюдают в бинокль. Шевелящиеся губы вызовут подозрение. Вы в безопасности?
– Я приманка. Они хотят завлечь сюда Олега и устроить новую бойню. Тогда погибнем мы оба.
Светлана сняла с пальца колечко и положила на камень.
– Они его не заметили, у покойницы все руки были в крови.
– Вы ее видели?
– За что и поплатилась. Убитая – не Олеся, я видела ее лицо.
– Можно эксгумировать тело.
– Труп сожгли в крематории. Доказательств нет. В ту ночь я видела, как Олеся вылезает из окна ванной в два часа ночи. Олег уже был у нее. Тогда и совершили подмену. В ванную можно зайти из спальни. Вероятнее всего, девчонка была проституткой, которую сняли на ночь и подложили Олегу в постель.
– В тот день вы не видели белый мебельный фургон возле дома Астаховых?
– Видела. Днем, когда возвращалась из магазина. Примерно в час дня. Или минут на десять раньше. Я видела его дважды. Олеся сказала, что эта машина возит ее картины на передвижные выставки.
– Я постараюсь вас вытащить отсюда, но позже. Олег не приедет, Вербицкий не дал ему адреса.
– Слава богу!
– Вставайте и уходите как можно дальше. Пока следят за вами, я заберу кольцо.
– В шестой больнице есть доктор Гальперин. Он брал пробы крови с колечка, но я не успела узнать результат. Уверена, что где-то должны быть анализы крови подлинной Олеси.
– Я вас понял.
Светлана встала и ушла тем же спокойным прогулочным шагом, каким пришла на край пляжа.
Судя по внешности, друг Максимыча работал в ФСБ, а не в структурах милицейского корпуса. Невзрачный тощий очкарик, похожий на студента-переростка с физмата. Таких в МВД не любят. После двух минут разговора Громов понял, как бывает обманчива внешность.
– С первым телефоном все в порядке. Он был куплен Денисом Астаховым, сим-карта оформлена на его имя. Со вторым оказалось все сложнее. Мы его нашли и даже определили все передвижения. Первоначально он был зарегистрирован на Олесю Астахову, потом в нем сменили сим-карту.
Говорил он очень тихо, Олегу пришлось напрячь слух.
– Умные богатые люди, а экономили на паршивом аппарате, – раздраженно заметил Громов.
– Вы не правы. Аппарат очень дорогой, с золотым циферблатом. Новая сим-карта особого значения не имеет. По старой мы определили аппарат, а он легко прослеживается.
– И что в результате?
– Вот распечатка, – он достал из кармана несколько сложенных листков бумаги. – Здесь указаны все звонки с номера Астахова за последние два месяца. А здесь аппарат Олеси. Сим-карту сменили шестнадцатого числа.
– И, как я понимаю, после шестнадцатого связь с номером Дениса не прекращалась.
– Все очень просто. До шестнадцатого они мало общались. Очевидно, были вместе, а потом расстались.
Олег покачал головой:
– Да вы провидец.
– Нет, специфика профессии.
– Последний звонок Олеси сделан из Челябинска?
– Да. Вчера поздним вечером.
– Точные координаты можете сказать?
– Улица Гагарина, дом с точностью назвать не могу. Мы определяем стометровый диапазон, но не меньше.
– Давайте сделаем маленький фокус. Вы мне должны подыграть, она знает мой голос. Я знаю точно, эта женщина не станет жить в отеле, где требуют паспорт.
Олег быстро обрисовал свою идею. Парень из ФСБ, который так и не представился, набрал новый номер Олеси. Олег слышал ее голос, разговор шел на громкой связи.
– Добрый день. Вас беспокоят из цветочного магазина. Один очень элегантный иностранец посылает вам цветы. Мы их подготовили к отправке, но он написал ваш адрес таким почерком, что мы в растерянности. Не подскажете, куда нам прислать корзину?
– Улица Гагарина, дом шесть, квартира сорок девять. Оставьте цветы перед дверью.
– Будет исполнено. Большое спасибо.
Связь оборвалась.
– Отлично! Мне пора ехать, – сказал Олег.
– У вас неплохо работает фантазия, – усмехнулся специалист. – Передавайте привет Максимычу.
– Если я его увижу раньше, чем попаду в капкан. Тут у вас стоит пометка «стриптиз-клуб „Вуаль“». Что это значит?
– Звонки Олеси до шестнадцатого числа. Она звонила на городской телефон, и мы точно определили место.
– Девять звонков в стриптиз-клуб? Я мог бы понять, если бы по этому номеру звонил Денис.
– Я не занимаюсь анализом, мое дело техника.
– Приятно было познакомиться, вы нам очень помогли.
На сей раз они встретились в скверике, а не в кабинете Вербицкого. Максимыч понял по глазам следователя, – дела идут плохо.
– Список огромный, Иван Максимыч. Двадцать четыре женщины пропали без вести за июнь месяц. Я говорю о районах, расположенных недалеко от пансионата. Теперь вы можете расшифровать мне вашу схему.
– Сначала позвольте вам задать несколько вопросов.
– Хорошо. Я отвечу. Но дело об убийстве я больше не веду. Меня сняли.
– В чем я не сомневался. Им нужен убийца и есть удобный кандидат на его роль. Зачем им лишний висяк?
– Чего вам объяснять, вы сами все знаете.
– В каком положении находился труп, когда вы его обнаружили?
– Женщина лежала на животе с вонзенным в спину топором.
– Вы видели ее лицо?
– Только когда ее выносили. Оно было залито кровью.
– Значит, и Олег не мог видеть ее лица. Он видел в кровати Олеси убитую блондинку с длинными волосами.
– К трупу посторонних не допускают. Вы думаете…
– Я знаю. Девушку звали Юлей.
Максимыч достал кольцо и подал Вербицкому. На внутренней стороне была гравировка «Юлечке с любовью».
– Как же мы его проморгали? – удивился Вербицкий.
– Руки тоже были заляпаны кровью. Ночью произошла подмена. Юля ждала в ванной комнате. Олеся встретила Олега, попросила не включать свет и ушла в ванную. А на ее место вернулась Юля. Об убийце мы пока ничего не знаем. Но как только Олег ушел, девушку ударили топором и ткнули носом в подушку. Светлана в ту ночь не спала. Она видела, как Олеся вылезает из окна ванной и спускается вниз по приставной лестнице. С той стороны нет камер видеонаблюдения, но они есть в доме, уйти через дверь незамеченной она не могла.
– Значит, и убийца уходил тем же путем, – предположил Вербицкий.
– Если только Олеся не была убийцей. Как только Олег вышел из соседнего коттеджа, Светлана тут же легла в постель, претворилась спящей.
– Вы с ней виделись?
– Она в заложниках у Дениса и его команды.
– Это она вам передала кольцо?
– Светлана была в морге и видела труп убитой. Ей этого показалось мало, она пришла на похороны и с этой минуты стала опасной свидетельницей. Вряд ли они оставят ее живой.
Вербицкий кивнул.
– Им нужен Олег. По их замыслу он убьет жену в порыве ревности. Маньяк – он и есть маньяк.
– Вот зачем Денис приезжал к вам и оставил свой адрес. Он уверен, что вы скажете Олегу, где находится его жена, – сделал заключение Максимыч.
– Промахнулись. Я никак не мог взять в толк, зачем Денису убивать Олесю. Без нее он ноль, у него никто покупать картины не станет.
– Их продано достаточно, чтобы жить безбедно, если у Дениса есть допуск к банковским счетам за границей.
Вербицкий подумал и сказал:
– Олеся уже за границей, здесь ей делать нечего.
– Глубокое заблуждение, Илья Алексеич. Конечно, в Париже о ее смерти не слышали и загранпаспорт у нее есть со всеми визами. Она может улететь из Минска или Киева.
– Даже из наших мест. Розыск снят. Все знают, где лежат покойники.
– Олеся проводит выставку за выставкой. Ей надо избавиться от лишнего груза и улететь налегке, с одной дамской сумочкой, не привлекая к себе внимания. Идет распродажа.
Вербицкий продолжил:
– Розыск наступал ей на пятки, и она решает умереть. Ее мать уже проделывала похожий трюк, и он сработал. Почему бы не повторить?
– Олег вышел на след Олеси.
– Один? Он опять натворит глупостей.
– Не думаю. Мы ему позвоним чуть позже. Гляньте в список, много ли пропало девушек по имени Юля в возрасте двадцати лет.
Вербицкий перелистал бумаги.
– Три. И все из разных районов, хоть недалеко от пансионата. За день не объедешь.
– Начать надо со Светланы. Вы вполне можете приехать к Денису и потребовать выдать женщину. Для допроса. Тем более что она уже засветилась, когда ждала в машине у прокуратуры.
– Ее могут спрятать и пожать плечами. Была, да уехала.
– Я свидетель. Видел ее вчера.
– Хорошо, поехали.
Олег своего дождался. Он больше часа просидел в машине напротив дома Олеси и наконец увидел ее. Из подъезда вышла скромно одетая девушка в косынке, поймала такси и уехала.
– Жива, стерва! Теперь ты никуда не денешься.
Он вышел из машины, взял с заднего сиденья корзину цветов и направился к дому постройки сталинских времен со следами евроремонта. Тут квартиры не дешевые, наверняка есть охрана.
С охраной он ошибся, но консьерж был на посту. Его стол стоял слева от лифта.
– Цветы в сорок девятую квартиру.
– Там никого нет, хозяйка уехала пять минут назад.
– И прислуги нет?
– Она живет скромно, даже гостей не принимает.
– Я оставлю цветы перед дверью. Какой этаж?
– Последний.
Олег сел в лифт и нажал на кнопку шестого этажа. Небольшая площадка и коридор. В конце коридора – окно. Две квартиры на этаже, одна справа, другая слева. Громов поставил корзину у сорок девятой квартиры и осмотрел дверь. Такие замки отмычкам не поддаются. Ворам здесь делать нечего. Выглянув на улицу, определил, куда в какую сторону выходят окна сорок девятой квартиры. На шестом этаже были огромные окна и балкон. Скорее даже не балкон, а целая галерея. Дом Олеси вплотную примыкал к другому дому, а тот к третьему. Целая вереница.
«Воры могут проникнуть с крыши», – подумал он.
Олег вернулся в машину и включил двигатель.
Вербицкого и Афанасьева встретил профессор Горенберг. Спокойный, как вода в пруду, вежливый и равнодушный.
– Рад бы вам помочь, господа, но не знаю как. Дело в том, что Денис и Светлана сегодня утром уехали. Думаю, решили развлечься. Тут, как видите, невесело. Тихая заводь, мертвый участок и лес вокруг. Зеленая тоска.
– Господин Горенберг, если мне не изменяет память, вы вместе с Денисом присутствовали при опознании тела Олеси Астаховой?
На длинный вопрос Вербицкий получил короткий ответ.
– Да.
– Вы не могли ошибиться при опознании?
– Нет. Изначально труп был испачкан кровью, но потом его привели в надлежащий вид. Вы же сами подписывали протокол.
– Я никогда не видел Олесю. Ее фотографии мне передали после похорон. К тому же живой человек отличается от мертвого.
– Чего же вы от меня хотите? Я вам все сказал.
– А куда могли уехать Денис со Светланой? – спросил Максимыч.
– Они сами точно не определились. Возможно, в Сочи, но и на Байкал могли махнуть. Лишь бы куда, только не умереть от тоски. Каждый из них пережил свою трагедию. Мне показалось, будто между ними стали возникать теплые чувства. Помните, как у Шекспира: «Она меня за муки полюбила, а я ее за состраданье к ним».
– Вы здесь надолго? – спросил Вербицкий.
Профессор улыбнулся:
– Это мой дом, я здесь живу. Могли бы об этом знать, господа сыщики.
Попали в лужу и ушли несолоно хлебавши.
В машине Афанасьев достал телефон.
– Пора позвонить Олегу. Долго молчит.
Олег на звонок ответил сразу же.
– Как у тебя дела, мастер? – спросил полковник.
– В общем и целом я полон оптимизма. Сегодня собираюсь на выставку. А как у тебя, Максимыч?
– Мертвую женщину, которую ты видел в спальне Олеси, зовут Юлей. Она из категории «потеряшек». Возможно, из проституток, раз согласилась на такую аферу.
– Только ей не сказали, чем кончится спектакль. Есть любопытная идейка: а почему Юля не может быть стриптизершей? – задал вопрос Громов.
– Я об этом не думал.
– Поищи ее следы в стриптиз-клубе «Вуаль», который находится в Пореченске. Олеся туда звонила девять раз.
– Понял. Я на связи, держи меня в курсе. Пока!
Афанасьев убрал аппарат в карман.
– Вы знаете клуб «Вуаль»?
– Знаю. Не раз его закрывали. Плохое место.
– Там можно найти след Юли. Так думает Олег.
– Но для начала заедем в аэропорт. Я хочу выяснить, покупали Денис и Светлана билеты на самолет или нет.
– Тоже разумное решение.
Народу в зале хватало, и Громов смешался с толпой. На сцене появилась девушка в красивом платье, но без украшений. Это была Олеся. Она перекрасилась в темную шатенку и выглядела непривычно. Светлые волосы ей больше подходили, а сейчас, без макияжа, девушка выглядела так, что встреть ее на улице, он бы даже не обратил на нее внимания. Но все же ее фигура в облегающем стан платье потрясала.
Поклонившись гостям, Олеся спустилась в зал, где были развешены картины. Звучала иностранная речь. Тихие голоса, блеск бриллиантов, белые манишки… Маленькое особое государство, отделенное от сумрачных улиц плотными занавесками.
Их разделяло метров десять и толпа. И все же она увидела его. Пора начинать играть в открытую. Теперь он не выпустит ее из рук. Олег начал протискиваться через толпу, но Олеся исчезла. Заметив боковую дверь, Громов ринулся туда.
В коридоре за столиком сидела дежурная, читала книгу, освещенную настольной лампой.
– Где Олеся?
– Она ушла.
– Куда?
– Этого никто не знает. Через пять минут может появиться.
– Хрен-то она появится. Где выход?
– Налево.
Олег побежал и оказался в самом настоящем лабиринте. Из одного коридора он попадал в другой, потом в третий и, наконец, какая-то дверь вывела его во двор. О машине он думать не стал. До дома Олеси быстрее добежать, без документов она никуда не денется. Ничего другого ему в голову не пришло.
Максимыч сделал умную вещь. Он позвонил своему приятелю, с которым встречался Громов, попросил его определить, где находится телефон Астахова. И быстро получил ответ.
– Астахов в черте города Челябинска. Туда же утром уехал Громов. Гагарина шесть, квартира сорок девять. Утром объект находился на месте.
Максимыч высадил Вербицкого у стриптиз-клуба.
– Я рвану в Челябинск, здесь рукой подать. Выставка проходит в местном театре драмы. До ночи они картины не вывезут, времени у нас хватит. Я вам позвоню.
Вербицкий позвонил дежурному. Приказ о его отстранении от дела еще не вышел, и он рискнул вызвать оперативную машину к стриптиз-клубу.
Ничего нового он в зале не увидел. Лица те же самые, стриптизерши тоже. Вербицкий прошел за кулисы под пристальными взглядами охранников, но никто не посмел преградить ему дорогу.
Три стриптизерши пудрили носики перед выходом к шесту. Вошедший мужчина их ничуть не смутил.
– Я из прокуратуры, девушки. Тихо, не дергайтесь. Сегодня у меня будут к вам самые невинные вопросы, но тот, кто первый соврет, поедет со мной.
– Ближе к делу, – пробасила блондинка. – Без вступлений. Говори, что надо?
– Ничего особенного.
Вербицкий положил колечко на стол.
– Знакомая безделушка?
– Это же Юлькино! Только где она, никто не знает. Пропала. Может, на юга подалась или в Египет. У нее в башке дури хватает, – пролепетала скороговоркой рыжая.
– С кем?
Вербицкий разложил на столе серию фотографий. Девушки сгруппировались вокруг.
– Вот этот за ней приезжал в последний вечер. – Девушка указала на фотографию Кулешова.
«Значит, Кулешов отвез ее в пансионат, а потом пошел к супермаркету за кассиршей», – сообразил Вербицкий.
– Последний вечер. А точнее? Какое число?
Одна из девушек глянула на календарь, висящий на стене.
– Пятнадцатое июня. Суббота. Я это точно помню.
– А раньше этот тип приезжал к ней?
– Нет, не видели, – заговорила другая девушка. – А эту телку я знаю. Ее Олесей зовут. Когда-то мы вместе начинали в стриптиз-баре «Арлекин». Но она давно уже отошла от дел. Это я познакомила ее с Юлькой. Может, у Олеськи прорезались лесбийские наклонности, она частенько появлялась в клубе и уводила с собой Юльку. Уж куда, мне неведомо.
– А вам не кажется, что они были похожи?
– Если только фигурами, ростом, сиськами, а так нет. Еще длина волос одинаковая. Но Юлька крашеная блондинка.
– А когда в последний раз вы видели Олесю?
– В мае, – сказала рыжая. – Потом пропала, но постоянно названивала сюда. У нас свой телефон есть.
Она указала на аппарат, стоящий в углу.
– А если Олесю покрасить в блондинку, они будут похожи?
– Только на ощупь, – рассмеялась рыжая. – Сами посмотрите.
Девушка покопалась в столе и достала фотографию симпатичной девушки.
– Это Юльке старый хахаль вернул. Мол, все! Отношения завязаны.
– Пожалуй, я возьму этот снимочек.
– Может, тебе еще наши подарить, если ты любитель порнушки?
Девушки рассмеялись.