Рэп для мента Седов Б.

Роман не обратил на это никакого внимания, и раздухарившийся баклан, рассчитывавший на то, что испуганный Роман тоже рванет вправо, был вынужден ударить в тормоз и резко отвернуть влево, чтобы избежать столкновения.

Позорно закончившийся маневр разозлил претендента на высокое звание настоящего бандита, и он опять нажал на газ. «Мерседес» снова завизжал резиной и, виляя, стал догонять «пятерку».

Тут Роман слегка придавил педаль газа и в несколько секунд оторвался от преследователя метров на пятьдесят. После этого он снизил скорость до семидесяти и снова поехал чинно, но при этом внимательно глядя в зеркало.

Он решил сам раздразнить этих подонков и довести их до белого каления. Когда «Мерседес» снова попытался его обогнать, Роман нажал на тормоз, подставив ему свой позорно выкрашенный зад.

Такой наглости бандюки не ожидали, и «Мерседес», сильно клюнув носом и проехав несколько метров юзом, остановился. Роман спокойно поехал дальше. Игра захватила его. Глядя в зеркало, он видел, что «недоносок» стоит, не трогаясь с места. Отъехав метров на двести, он тоже остановился и стал ждать. Когда «недоносок» наконец тронулся и стал быстро набирать скорость, Роман тоже стартовал, удерживая дистанцию.

Так они долетели до поворота на Петергофское шоссе.

Свернув направо, Роман прибавил ходу и стал, не снижая скорости, подставлять бампер пытавшемуся обогнать его «Мерседесу». Он видел в зеркале, что из правого окна высунулся разъяренный бритоголовый молодчик и, размахивая рукой, кричал ему что-то. До Романа доносились обрывки слов «козел», «пидорас», «петух» и прочие смертельные оскорбления.

Наконец обе машины на скорости около ста выехали за пределы города, и Роман увидел справа огромный пустырь, заваленный кучами земли и строительного мусора.

«Здесь», — вдруг прозвучал в его голове какой-то знакомый голос, и в этот момент «Мерседес», бешено взвыв двигателем, рванулся на обгон. Когда он поравнялся с машиной Романа, тот нажал на тормоз и, с трудом удерживая «пятерку» от юза, быстро остановился. Водитель «недоноска» тоже попытался остановить машину, но попал на тот участок дороги, где с пустыря выезжали грузовики и выносили на своих колесах глину, песок и прочую грязь.

Асфальт в этом месте был покрыт сухой смесью, которая не способствовала эффективному торможению, и «Мерседес» резко развернуло и понесло дальше юзом. Пока он, поднимая пыль, летел багажником вперед, удаляясь от остановившейся «пятерки», Роман вышел из машины и быстро пошел в сторону пустыря. Он ни о чем не думал и только чувствовал, как его сердце бьется ровно, сильно и скоро.

Наконец «недоносок» остановился, все его двери одновременно открылись и из них выскочили четверо очень злых и очень некультурных парней. Они дружно бросились вдогонку за Романом, напоминая свору псов, завидевших легкую добычу. Между ними и жертвой было около ста метров, и, пробежав несколько шагов и поняв, что очкастому лоху все равно скрыться негде, они перешли на шаг. При этом в спину Роману летели неприятные фразы, рисующие его ближайшее будущее.

— Ты, мокрожопый, а ну, стой, сейчас мы тебя пялить будем! — кричал спешивший впереди всех громила с татуировкой на предплечье, изображавшей кинжал, обвитый змеей.

— Ты чо, не понял, козел? Стой, тебе говорят! — поддерживал его другой, у которого нос и уши можно было поменять местами без ущерба для внешнего вида.

— Да ты не бойся, мы поговорить только, — урезонивал уходящего Романа третий, доставая из заднего кармана нож-бабочку.

Четвертый шагал молча, но зато оглядывался, просекая поляну, удовлетворенно констатируя, что свидетелей нет.

Расстояние между Романом и преследователями быстро сокращалось, но тут он наконец дошел до высоких холмов наваленного грунта и скрылся за одним из них.

Быстро вынув из кобуры «Беретту», он передернул затвор и, дойдя до противоположной стороны небольшой арены, ограниченной со всех сторон кучами земли и мусора, остановился. Повернувшись лицом в ту сторону, откуда через несколько секунд должны были появиться его преследователи, он заложил руки за спину, держа в одной из них пистолет, и стал ждать.

Только сейчас к нему пришла первая за несколько десятков секунд, осознанная мысль. Роман представил себе, что с ним будет, если «Беретта» не выполнит свою работу. Его просто убьют. И вовсе не для того, чтобы после этого съесть. Это было бы естественно, хотя и крайне нежелательно. Все животные делают так, чтобы жить. Нет, его убьют просто так. С удовольствием. А потом поедут к блядям тратить несколько тысяч долларов, которые были у Романа с собой.

В это время из-за кучи мусора выскочили разгоряченные бандюганы и, увидев стоявшего неподвижно Романа, тоже остановились.

И тут время прекратило на несколько мгновений свой бег.

Изображение в глазах Романа несколько раз поменялось на негативное и обратно, затем в ушах зашумело все сильней и сильней, и вдруг звук оборвался. От ступней до макушки пробежала морозная волна и исчезла. И снова внутри раздался тот же голос, который произнес: «Сейчас».

Стоп-кадр прекратился, и Роман увидел суть происходящего.

Перед ним, в предвкушении удовольствия от безнаказанной расправы, стояли четыре возбужденных погоней пса. Они не спешили. Они продлевали удовольствие. Они спокойно закурили и ласкали Романа глазами, сладострастно представляя, как этот человек будет медленно умирать, обгадившись от боли. Как его оторванная печень будет пытаться спрятаться от безжалостных ударов умелых рук и ног. А этот, с ножичком в руках, уже возбудился, воображая, как он победно проникает в тело Романа с черного хода, даже если тот будет уже мертв.

Мысли опять исчезли, и Роман вынул из-за спины «Беретту».

Время текло неправдоподобно медленно, и можно было видеть, как меняются выражения лиц одновременно у всех четверых.

Вожак стаи, только что кричавший вдогонку Роману, что будет пялить его, выронил изо рта сигарету и с удивленным выражением лица протянул руку, указывая пальцем на пистолет.

Между ними было около десяти метров. Роман поднял пистолет и выстрелил ему в центр груди.

Пуля пробила вожаку грудину и, отклонившись, пролетела сквозь сердце, словно сквозь облачко дыма от сигареты, затем врезалась в левую лопатку, расколов ее на несколько частей. После этого она, потеряв скорость, пробила кожу и, уже не представляя себой никакой опасности, осталась под футболкой.

Телом вожака больше никто не управлял, и оно свалилось некрасивой кучей. На его джинсах появилось быстро увеличивающееся темное пятно. И это было совсем не так романтично, как в кино.

Тут же раздался еще один негромкий хлопок.

Тот, кто несколько секунд назад небрежно чистил ногти обоюдоострым стилетом «бабочка», сработанным в Гонконге, получил невероятный удар в голову. Удар был черного цвета и навсегда закрыл от него Вселенную.

Пока он падал, Роман выстрелил еще раз.

Молчаливому исследователю поляны повезло меньше.

Третий выстрел был не такой ковбойский, как два предыдущих, и пуля прошила ему живот, вылетела из спины в двух сантиметрах от позвоночника и попала в руку четвертому, который в это время разворачивался, собираясь сделать ноги.

Раненный в живот отморозок повалился на пыльную землю, прижимая руки к животу и скуля, а тот, которому задело руку, остановился и, кривясь от боли, быстро заговорил:

— Да ты чо братан мы же ничего ладно тебе не стреляй не надо да все нормально это все Тарзан хочешь мерса забери я же ничего братан не надо братан…

— Я тебе не брат, — произнес Роман и нажал на спуск.

Смертельная сталь перечеркнула гортань и шейные позвонки испуганного разбойника, и он перестал жить.

Роман огляделся и увидел перед собой три несомненных трупа, валявшихся в пыли в разных позах и одного живого подонка, который лежал в той же пыли, но, в отличие от своих неподвижных друзей, постоянно менял позы, издавая при этом звуки боли, страха и ненависти.

Роман подошел к нему, и они посмотрели друг другу в глаза.

Лежавший молчал, глядя на Романа, и корчился.

Роман направил пистолет ему в голову, и тихий выстрел «Беретты» поставил точку в этой короткой, нелепой и страшной истории. На правом виске лежавшего появилась маленькая дырочка, из которой тут же забила пульсирующим фонтанчиком черная кровь.

Все четверо были мертвы. Прошло не более минуты.

Роман, все еще не имея в голове никаких мыслей, которые можно было бы выразить словами, и не испытывая никаких чувств, словно он был роботом, убрал пистолет в кобуру и, посмотрев еще раз на дело рук своих, пошел обратно.

Выйдя из-за мусорного кургана, он вдруг удивился тому, что пыль, которую поднял летевший юзом «Мерседес», еще не совсем улеглась и окружала стоявший задом наперед черный автомобиль легкой дымкой, светящейся в розовых лучах низкого солнца.

Роман сел за руль «пятерки», завел двигатель, развернулся и поехал в сторону Города. У него появилось желание — он вдруг очень сильно захотел увидеть Лизу.

А о том, что произошло на пустыре, он поклялся себе не говорить никому и никогда.

Даже Арбузу.

Глава 4

А КТО ТАМ В ГРОБУ?

В этот день на Волковском кладбище негде было яблоку упасть.

Камчатская улица, Волковский проспект, Расстанный переулок — все эти улицы и улочки, окружавшие кладбище, были заставлены автомобилями, на которых приехали желающие проводить в последний путь трагически погибшего любимца публики Романа Меньшикова.

К нескольким входам на кладбище отовсюду подходили люди, которые несли венки и букеты, а у главных ворот шла оживленная торговля свечами и прочими атрибутами похоронного шоу. Нищие инвалиды, которые, как всегда, были в курсе дела, делали трагические лица и протягивали к посетителям грязные руки со словами:

— Подайте на горькую чарку! Мы тоже любили усопшего раба божьего Романа…

Им охотно подавали, и инвалиды, ловко пряча подогнутые здоровые ноги в живописных лохмотьях, радовались удачному дню.

— Вот бы так каждый день! — мечтательно просипел один из них, убирая пятисотенную, полученную от здоровенного братка в траурном костюме, в самый дальний и глубокий карман.

— Ага, — отозвался другой, поправляя фальшивую повязку на глазу, — только откуда же столько певцов взять? Подайте на поминки!

Над кладбищем, словно на первомайской демонстрации, разносилась музыка.

Из нескольких огромных колонок, установленных по обеим сторонам уже вырытой могилы, звучали песни Романа, на лицах пришедших на похороны людей были скорбь и горе, а некоторые особенно чувствительные девушки рыдали, не стесняясь этого.

— Несут, несут… — прошелестело по толпе, и все повернулись в сторону часовни, из дверей которой показалась траурная процессия, сопровождавшая дорогой полированный гроб, купленный на собранные поклонниками деньги.

Роман поправил парик и, криво усмехнувшись, прошептал на ухо державшейся за его локоть Лизе:

— Не каждому удается побывать на собственных похоронах!

Лиза прижалась к нему и ответила:

— Почему же не каждому? Обязательно каждому, но вот только в каком качестве… Если как зритель, то действительно не каждому. А так-то всякий побывает.

— Вот именно, — хмыкнул Роман, — в качестве покойника каждый дурак может. А ты попробуй так, как я!

Стоявший рядом с ними подвыпивший мужичок повернулся к Роману и, понизив голос, доверительно произнес:

— Там внутри еще один гроб. Стальной. А в нем — цинковый. Меньшиков-то сгорел вчистую, одни шкварки остались.

— Да что вы говорите? — удивился Роман. — А откуда вы знаете?

— А у меня племяш на этом кладбище работает. Могильщиком. Вон он у могилы стоит, с лопатой. А я, стало быть, его дядя.

— Понятно… — сказал Роман, — тогда понятно…

— А отпевали его аж трое попов, — продолжал мужичок, — два часа без передыху.

— Почему так? — поинтересовался Роман.

— А молитва, она через сталь плохо проходит, — со знанием дела ответил дядя могильщика, — через цинк еще ничего, а через сталь — ни в какую. Но если попов трое, и не меньше двух часов, тогда нормально.

— Надо же! — Роман покрутил головой, с трудом сдерживая смех. — А я и не знал…

— Век живи, век учись, — назидательно сказал мужичок и достал из кармана початую маленькую, — будешь? За упокой души раба божьего?

— Нет, спасибо, — отказался Роман, — сейчас не хочу.

— Ну и ладно, — охотно согласился мужичок, — а я выпью. А то шланги со вчерашнего горят.

Приложившись к горлышку, он громко забулькал, и до Романа донесся едкий запах дешевой самопальной водки.

Сморщившись, Роман повернулся к Лизе и тихо сказал:

— Давай подойдем поближе, интересно, что дальше будет.

— Как хочешь, — Лиза пожала плечами, — только ничего интересного ты там не увидишь.

В это время процессия приблизилась к могиле, и тяжелый гроб поставили на специальные козлы. Толпа придвинулась вплотную к гробу, и одетый в сверкавшую золотым шитьем рясу священник начал читать молитву.

Прислушавшись, Роман взглянул на Лизу и сказал:

— Ладно, идем отсюда. Я удовлетворен. А слушать то, что бормочет этот разодетый попугай, у меня нет ни малейшего желания.

— Не любишь ты их, — язвительно произнесла Лиза.

— Не люблю, — со вздохом согласился Роман, — ни попов, ни раввинов, ни этих, которые по исламу — никого не люблю. Такова природа моего естества. Пошли.

Роман поправил очки, которые постоянно норовили сползти на кончик носа, и, бережно поддерживая Лизу под локоть, направился к выходу.

Однако, не успели они пройти и десяти шагов, как Роман резко остановился и прошептал:

— Вот он! Я его узнал!

— Кто? — тоже шепотом спросила Лиза.

— Вот тот, стоит у памятника с ангелом. По телефону разговаривает.

— Вижу, — кивнула Лиза, — давай подойдем поближе.

Сделав траурные лица, Роман и Лиза медленно приблизились к респектабельному господину в черном костюме, с озабоченным лицом говорящему в трубку, и остановились в двух шагах от него.

Лиза низко опустила голову, сделав вид, что ее гнетет неутешное горе, а Роман, склонившись к ней, притворился, что пытается успокоить поклонницу знаменитого певца.

— Да все уже, — говорил заинтересовавший Романа человек, — сейчас закапывать будут. Туда ему и дорога. Да. Да. Конечно. И всех этих поганых зеков следом. Но не сразу.

Он засмеялся, услышав ответ собеседника.

— Да, я тоже так думаю. Гитлер действовал слишком грубо. Но время-то идет, люди умнеют, я имею в виду нас, конечно же. Хорошо. Я сейчас заеду в какую-нибудь харчевню пообедать, а потом отзвонюсь. Всего доброго, товарищ генерал.

Засунув трубку в карман, господин бдительно огляделся и быстро пошел к выходу кладбища. Роман схватил Лизу за руку и направился следом.

— Кто это? — спросила Лиза, спеша за широко шагавшим Романом.

— Это… Это очень плохой человек. И это именно они — а их там целая компания — взорвали мою машину. Я тебе потом расскажу, что это за люди. Но сейчас поверь на слово — они очень опасны. Очень. И я попрошу тебя сделать одну вещь…

— Убить его? — кровожадно спросила Лиза, сверля взглядом черную пиджачную спину, маячившую впереди.

— Нет, — Роман усмехнулся, — это удовольствие я приберегу для себя. А тебя хочу попросить… Ты ведь любишь шпионаж?

— Обожаю! — обрадовалась Лиза. — Ты хочешь, чтобы я пошпионила за ним?

— Совершенно верно, — кивнул Роман, — но не просто пошпионила, а…

— А соблазнила его? — перебила Лиза.

— Вот еще, — возмутился Роман, — только этого не хватало! Не перебивай меня! Тебе бы только соблазнять! Хотя… В общем — так. Он сейчас едет жрать, и это займет часа два. Я знаю эту публику, они любят поковыряться в меню, выяснить, каким сортом майонеза заправлен салат, какого года водка и все такое прочее. А потом расплачиваются копейка в копейку. Ну да ладно, не об этом речь. Ты сядешь рядом с ним и сделаешь так, чтобы он начал прыгать вокруг тебя, как блоха вокруг собаки. А я тем временем привезу одну вещь и незаметно передам ее тебе. Потом ты уйдешь и забудешь эту вещь на его столике. И все.

— И все… — разочарованно протянула Лиза, — а как же слежка, погоня, перестрелка?

— Слежка и погоня тебе? А ты загляни в тот стальной гроб, сквозь который молитвы не проходят, и увидишь, чем иногда заканчивается слежка. Ты что, до сих пор не поняла, что меня хотели натурально убить? И ведь убили, только не меня, а кого-то другого. Убили, понимаешь? Лишили жизни. Так что делай то, что я тебе говорю, и никакой самодеятельности.

— Так точно, ваше благородие, — грустно ответила Лиза, — яволь.

— Вот так, — сказал Роман, — и не надо кукситься.

Они вышли на Камчатскую и сели в арбузовскую «БМВ» одновременно с господином в черном, важно поместившем свое дородное тело в черный «Мерседес» с сильно тонированными стеклами.

«Мерседес» плавно тронулся с места, и Роман медленно поехал вслед за ним.

Доехав до Лиговки, «Мерседес» свернул направо, и Роман пробормотал:

— Интересно, где он жрать собирается?

— А я тоже проголодалась, — сказала Лиза.

* * *

Кирилл Сергеевич Таратайкин остановил машину напротив входа в ресторан «Северная амброзия», что на Садовой, и неторопливо вышел из салона. Швейцар, стоявший у тяжелой дубовой двери, отделанной самоварным золотом, сразу определил солидного клиента и, распахнув дверь, изобразил на помятом в боксерских поединках лице радость и гостеприимство.

— Добро пожаловать! — провозгласил он, открывая дверь еще шире. — Всегда рады дорогим гостям.

Эта фраза должна была направить мысли посетителя в определенное русло, после чего швейцар обычно получал купюру. Но не тут-то было. Важный господин небрежно кивнул ему и прошел в фойе ресторана, как в собственную прихожую. Видно было, что он привык везде чувствовать себя хозяином.

Улыбка швейцара превратилась в кривую гримасу, и он пробормотал:

— Жаба, бля…

Войдя в зал ресторана, Кирилл Сергеевич неторопливо огляделся и, не обращая внимания на засуетившегося рядом с ним лысого полноватого официанта, направился к большому столу, стоявшему у окна. Официант терпеливо дождался, когда Кирилл Сергеевич усядется, и, выражая всей своей позой готовность услужить, склонился к клиенту.

— Я вас слушаю, — сладко произнес он.

— Любезный… э-э-э… Для начала принесите мне минеральной воды.

— Так… — официант черкнул в блокноте с усердием пророка Моисея, спешащего запечатлеть на скрижалях инструкции Создателя.

— И меню, — Кирилл Сергеевич откинулся на бархатную спинку стула. — А насчет воды… У вас «Ессентуки» семнадцатый номер есть?

— Обязательно! — заверил его официант.

— Давайте, — позволил Кирилл Сергеевич, и официант, бережно закрыв блокнот, хранивший на своих страницах бесценные пожелания Кирилла Сергеевича, бесшумно удалился.

Кирилл Сергеевич постучал пальцами по белоснежной скатерти и лениво окинул взором зал ресторана. Все вокруг было привычно и знакомо. И жалкие потуги хозяина создать впечатление роскоши были видны как на ладони. Но только таким, как Кирилл Сергеевич.

А прочему плебсу, независимо от уровня доходов, присутствие в столь роскошном месте, как ресторан «Северная амброзия», придавало сладости в жизни и уверенности в себе.

В зале было пусто, и поэтому, когда витражная дверь медленно открылась, Кирилл Сергеевич машинально посмотрел в ту сторону. И тут же поправил галстук.

Кроме того, он незаметно пробежался пальцами по брючным пуговицам, чтобы убедиться, что все они застегнуты. Кирилл Сергеевич был консерватором и предпочитал брюки на пуговицах, считая, что молния годится только для джинсов, которыми он тоже не брезговал, зная, что джинсам уже не меньше двухсот лет, и поэтому считать их новомодным поветрием было бы глупо.

Итак, дверь открылась, и в пустой зал, задумчиво улыбаясь, вошла девушка лет двадцати с небольшим. Была ли она комсомолкой — неизвестно, но в том, что она красавица и спортсменка, у Кирилла Сергеевича не возникло никаких сомнений.

Оглядевшись, она заметила замершего, словно бюст академика Павлова, Кирилла Сергеевича, и вежливо улыбнулась ему. Кирилл Сергеевич быстро кивнул в ответ и придал лицу выражение под названием «вы прекрасно выглядите сегодня».

Девушка сделала несколько медленных шагов, будто не могла решить, за какой стол сесть, и Кирилл Сергеевич успел за это время оглядеть и оценить ее.

Во-первых, она не была проституткой, заглянувшей в ресторан в поисках клиента. Часто пользовавшийся услугами женщин этого сорта Кирилл Сергеевич умел безошибочно отличать проституток от прочих женщин.

Во-вторых, эта девушка была одета совершенно не в современном стиле, давно уже намозолившем Кириллу Сергеевичу глаза, а ему было известно, что если хочешь выглядеть привлекательно, то ни в коем случае не следуй моде.

Это придавало девушке дополнительную прелесть.

А ее основные прелести из тех, что были доступны взгляду, заключались в густых каштановых волосах, волной падавших на плечи, в самих плечах, обнаженных и спортивно развернутых, в благородной осанке и плавных, но уверенных движениях, а также просто в красоте, которая не вызывала никаких сомнений типа «а бабки-то у нее подгуляли».

Скромное, но дорогое длинное темно-зеленое платье с открытыми плечами, классические туфли на высоком каблуке, матово блеснувший тонкий браслет на запястье — все это производило впечатление прекрасного вкуса и богатства, скрытого за хорошо продуманной скромностью.

Кроме того, на лице девушки не было никакой косметики.

Кирилл Сергеевич почувствовал, что в нем просыпается давно и крепко спавший джентльмен. Сам себе удивляясь, он встал с кресла и шагнул навстречу этой необыкновенной девушке. Чем именно она его удивила, он не знал, но чувствовал себя странно и приятно. Кашлянув, Кирилл Сергеевич широко улыбнулся, зная, что его зубы за четырнадцать тысяч долларов производят отличное впечатление, и сказал:

— Позвольте предложить вам место за моим столом. В зале больше никого нет, а я хорошо умею дрессировать официантов.

Девушка подняла бровь, улыбнулась и ответила:

— Я тоже умею их дрессировать.

По ее улыбке было видно, что дрессировать она умеет не только официантов.

— Но это не ответ, — Кирилл Сергеевич улыбнулся еще шире.

— А вы не задавали вопросов, — девушка охотно поддерживала начавшуюся беседу.

— Простите, — Кирилл Сергеевич склонил голову, — тогда в форме вопроса. Не согласитесь ли вы присесть за мой стол и позволить мне поухаживать за вами?

Девушка, не переставая загадочно улыбаться, оглядела Кирилла Сергеевича и, судя по всему, осталась довольна результатами осмотра.

— Соглашусь.

Она благосклонно кивнула, и Кирилл Сергеевич расторопно отодвинул тяжелый стул с бархатным сиденьем. Изящно выгнув спину, девушка уселась на стул и положила перед собой небольшой антикварного вида ридикюль.

Кирилл Сергеевич вернулся на свое место и, предполагая, что дело пахнет любовным приключением, нетерпеливо посмотрел в ту сторону, откуда должен был появиться официант. Однако не более чем через десять секунд он появился откуда-то сзади и, поставив на стол бутылку минеральной воды, положил перед Лизой, а затем и перед Кириллом Сергеевичем меню.

Раскрыв толстую папку из натуральной кожи, Лиза, подняв бровь, стала изучать меню, а Кирилл Сергеевич следил за ее плавными движениями и восхищался.

Любовное… Конечно же, не любовное, а просто сексуальное приключение маячило у него перед глазами, и Кирилл Сергеевич уже представлял себе, как именно он будет использовать эту красивую, да что там красивую! — прекрасную девушку.

О любви он и не думал, да и не знал функционер тайной организации «Воля народа» Кирилл Сергеевич Таратайкин, что такое любовь. Ему было известно только, что женщиной можно владеть, и что при определенных условиях, таких как богатство и власть, овладеть можно практически любой женщиной.

Богатство у него было, власть, хоть и тайная, — тоже, так что Лиза представлялась ему просто очередной киской, хотя, положа руку на сердце, Кирилл Сергеевич готов был признать, что таких девушек у него еще не было.

И, возможно, ему придется продемонстрировать больше власти и потратить больше денег, чем обычно, но овчинка, судя по всему, стоила выделки. То есть — Лиза даже при беглом осмотре стоила того, чтобы не скупясь потратиться на нее.

А если она и на самом деле окажется такой, как представлял себе Кирилл Сергеевич, то можно будет приблизить ее к себе и сделать, например, секретаршей.

Очень удобно, кстати…

Все эти рассуждения промелькнули в голове Таратайкина за несколько секунд, и, подумав, что дело решенное, Кирилл Сергеевич удовлетворенно потер руки и хозяйским тоном осведомился:

— Ну-с, что будем заказывать?

— Вы — что хотите, — с любезной улыбкой ответила Лиза, — а я еще не решила. Можете пока налить мне минеральной воды.

Кирилла Сергеевича слегка покоробила такая демонстрация независимости, но его рука помимо воли взяла бутылку и стала наливать «Ессентуки» в высокий бокал.

— Кстати, я не люблю «Ессентуки», — заметила Лиза, — скажите, чтобы принесли «Боржоми».

Рука Кирилла Сергеевича дрогнула, и минералка, шипя, пролилась на скатерть.

— Э-э-э… «Боржоми»? — удивился Кирилл Сергеевич. — А «Ессентуки» что? Не годятся?

Лиза скользнула равнодушным взглядом по бутылке с «Ессентуками» и, повернув голову, позвала мелодичным голосом:

— Официант!

Кирилл Сергеевич торопливо поставил бутылку на стол и сказал:

— Не беспокойтесь, я все устрою!

Лиза отчужденно посмотрела на него, словно на водителя троллейбуса, затем улыбнулась, отчего снова превратилась в приятную и готовую к светской беседе даму, и сказала:

— Раз уж вы пригласили меня за свой стол, то потрудитесь выполнять каждое мое желание. Каждое, понимаете?

Она многозначительно взглянула на Кирилла Сергеевича, и у него сладко заныло под ложечкой. Она сказала — каждое…

— Я люблю, когда за мной ухаживают, а это значит — повинуются.

Кирилл Сергеевич почувствовал, как на его лбу неожиданно выступил пот.

Эта женщина в первые же минуты их знакомства оказалась совсем не такой, какой он себе представил.

Кирилл Сергеевич уже успел разглядеть и гладкость ее кожи, и упругость груди, скрытой под тонким шелком платья, и ее тонкие изящные запястья, пальцы с удлиненными овальными ногтями…

Как видно, чтобы овладеть этой женщиной, ему придется изрядно потрудиться, но уж и результат обещает быть из ряда вон выходящим. А чтобы в решительный момент не ударить в грязь лицом, Кирилл Сергеевич всегда имел стеклянную трубочку с маленькими розовыми таблетками. Он презирал всякую разрекламированную дешевую дрянь вроде «Виагры» и предпочитал использовать разработанное в кремлевских лабораториях средство с откровенным названием «Стояк».

Но сейчас и без всякого «Стояка» он уже чувствовал, что способен на великие постельные подвиги. И немалую роль в таком воодушевлении сыграл факт, что девушка — кстати, а как ее зовут? — неожиданно оказалась с норовом.

— Бутылку «Боржоми», — отрывисто приказал Кирилл Сергеевич подошедшему на зов Лизы официанту, и тот, вежливо кивнув, удалился.

Кирилл Сергеевич повернулся к Лизе и, чувствуя давно забытый душевный подъем, изобразил обольстительную улыбку:

— Позвольте представиться, меня зовут Кирилл Сергеевич.

Он коротко склонил голову, а Лиза, улыбнувшись, ответила:

— Меня зовут Елизаветой.

— Стало быть — Лизой? — Кирилл Сергеевич вопросительно взглянул на Лизу.

— Нет, — Лиза посмотрела ему прямо в глаза, — именно Елизаветой. Лизой меня называют только близко знакомые люди.

— Ну так давайте станем близко знакомыми, — ответил Кирилл Сергеевич.

И тут же понял, что машинально выдал дежурную фразу, которая прозвучала совершенно неуместно, как рев ишака на скрипичном концерте. Эта фраза была еще и кодовой, потому что любая женщина сразу понимала, о чем идет речь, и, учитывая очевидное богатство и положение Кирилла Сергеевича, немедленно отвечала согласием.

— Простите, — добавил Кирилл Сергеевич, — я имел в виду — давайте познакомимся… В смысле узнаем друг о друге что-нибудь интересное.

Он понял, что растерялся, и, чтобы скрыть неожиданное смущение, стал разглаживать лежавшую на столе салфетку.

— Интересное? — Лиза задумчиво посмотрела на него. — А что интересного может быть в случайно встреченном человеке? Вообще-то… Этот человек может оказаться знаменитым путешественником или командиром космического корабля. Или великим поэтом, а то — талантливым художником. Гениальным хирургом, например… Или серийным убийцей вроде доктора Лектера. Правда, такое знакомство чревато неожиданной и страшной развязкой, но это только придает ситуации пикантность. Вы случайно не серийный маньяк?

Кирилл Сергеевич удивленно посмотрел на Лизу, затем понял, что она просто пошутила, и, засмеявшись, ответил:

— Маньяк… Нет, я не маньяк. Я простой чиновник. Ну, может быть, не совсем простой, но — чиновник. Бюрократ, так сказать.

— Бюрократ… — Лиза задумчиво посмотрел на Кирилла Сергеевича, — канцелярский властитель. Власть… Вы имеете власть?

— Я? — Кирилл Сергеевич слегка растерялся от такого прямого вопроса. — Ну, в общем… Да, я имею власть.

Он кивнул, подтверждая сказанное, и в этот момент официант принес «Боржоми». Кирилл Сергеевич торопливо взял с подноса бутылку и наполнил бокал Лизы.

— Благодарю вас, — Лиза взглянула на Кирилла Сергеевича почти ласково, и его сердце стукнуло лишний раз.

Она поднесла бокал к губам, и Кирилл Сергеевич, незаметно переведя дух, спросил:

— А вы?

— Что я? — Лиза снова посмотрела на него.

Страницы: «« ... 7891011121314 »»

Читать бесплатно другие книги:

Пока жив хоть один из твоих врагов – война не окончена и цель не достигнута. Непобедимый Воин Провид...
Происходит серия жестоких убийств на квартирах больных, вызывавших «Скорую помощь». Подозрение падае...
Два оперативных сотрудника ФСБ ведут смертельную схватку с жестокой бандой похитителей людей. Операт...
Молодой драматург Локтев после ДТП оказывается на крючке у милиции и дает согласие работать осведоми...
Этот роман не разочарует поклонников старого доброго «Бумера». Герои книги нормальные современные лю...