Хранитель персиков Аллен Сара
– А, «Вестник» – я уж о нем и забыла. – Агата рассмеялась. Когда-то эта газетенка казалась им всем такой солидной. – Его издавала Джоджо Макпит. Уж такая крикливая – никакого спасу от нее не было.
– Миссис Осгуд, отцом моего папы был Такер Девлин? – прямо спросила Уилла.
От ее слов у Агаты защемило в груди. Надо же, а она-то думала, что ее сердце уже давно омертвело.
– Смотри-ка, догадалась…
– Как все было на самом деле? – Пэкстон присела на диванчик; Уилла по-прежнему стояла на пороге. – Бабушка, ты и правда его убила?
– Правда, – ответила Агата твердо.
Это было меньшее, что она могла сделать для Джорджи.
– Но почему?
– Потому что мы, женщины, опутаны единой невидимой паутиной: стоит этой паутине дрогнуть – и мы все узнаём, где случилась беда. К несчастью, обычно нам не хватает храбрости или любви к ближнему, чтобы прийти на помощь. Но на кого нам еще надеяться, если не друг на друга?
– Так ты убила Девлина, чтобы помочь Джорджи? – В голосе внучки слышались нотки, которые ясно давали понять: она-то думала, что Агатой двигали менее благородные порывы.
– Мы с Джорджи дружили так крепко, что водой не разольешь. Пока не явился Такер Девлин. Времена тогда были непростые: мало того что бушевала Великая депрессия, так еще и лес валить запретили. Те, кому удалось не разориться, не давали остальным умереть с голоду. Когда приехал Такер, город словно бы вернулся к жизни. Солнце засветило ярче. Еда стала вкуснее. Он всех нас пленил своими сладкими речами. И быстро дал понять, что перечить ему не стоит. Один старик, Эрл Янгстон, без устали доказывал нам, что Такер – мошенник. Так после их стычки у Эрла за ночь отросла здоровенная бородища – он наутро из постели сам выбраться не мог, запутался. После этого он и замолк. Брился только по шесть раз на дню. Вскоре уже каждый бежал к Такеру за советом, а девушки просто потеряли из-за него головы. Он знал, как добиться своего: разрушить то, что давало нам силы, – нашу дружбу. И в этом он преуспел. Вот почему мы все ополчились против Джорджи, самой хорошенькой из нас, когда Такер перебрался в «Хозяйку Голубого хребта», якобы намереваясь разбить на Джексон-Хилл персиковый сад.
Агата повернула голову к двери и прислушалась: тележка с едой, наконец-то! От предвкушения ужина у нее даже желудок свело.
– Бабуля? – окликнула ее Пэкстон.
На чем она остановилась? Ах да.
– Так вот. Джорджи пыталась обо всем нам рассказать. Говорила, что слышит, как Такер ходит у себя на чердаке по ночам, что он очень нервный и его беспокойство заражает всех вокруг. Из «Хозяйки» вдруг сбежали мыши, а птицы – тех, наоборот, тянуло в дом, как магнитом. «Он злой», «он жизни мне не дает» – вот что говорила Джорджи. Но мы лишь еще больше ненавидели ее: ведь он достался ей, а не нам. Через несколько месяцев она перестала появляться на балах, и мы решили, что она попросту задрала нос. На самом деле ей было страшно и стыдно. Когда мы отвернулись от Джорджи, у нее совсем никого не осталось.
– Страшно и стыдно? Но почему? – не поняла Уилла.
– Там ведь никакой романтикой и не пахло, – пояснила Агата. – Такер ее попросту изнасиловал. Он в «Хозяйку», считай, для того и переехал, чтобы до Джорджи добраться.
Уилла и Пэкстон молчали. Судя по скрипу колесиков, тележка с едой была совсем рядом.
– Когда бедняжка набралась храбрости сказать мне, что беременна, я ужасно разозлилась на себя: моя лучшая подруга попала в беду и столько раз взывала ко мне о помощи, а я, глупая, совсем оглохла от ревности. Я ведь могла предотвратить этот кошмар. С самого начала.
– Стало быть, ты убила Девлина за то, что он сделал, – подытожила Пэкстон.
– И продолжал делать. Он буквально терроризировал Джорджи. И я ударила его по голове сковородкой.
– Той самой, что нашли рядом с его скелетом, – догадалась Уилла.
– Точно.
– И никто об этом не знал? – изумилась Пэкстон. – Неужели ты в одиночку закопала труп под персиковым деревом?
– Джорджи знала. Мы вместе его закопали. И не было там никакого персикового дерева – оно выросло позже. – (Тут в дверь постучали.) – Такер ведь всегда утверждал, будто в его жилах течет персиковый сок.
– Ваш ужин, миссис Осгуд, – сообщила девушка с тележкой.
– Вам пора домой, – сказала Агата. – Я хочу есть.
– Но как же… – попыталась возразить Пэкстон.
– Приходите потом. Да не бойтесь вы: этой истории уже семьдесят пять лет, никуда она не денется.
Легкое шуршание, затем тишина. Девочки ушли. Хорошо, что они держатся вместе, – это вселяет надежду.
– Не стоит нас недооценивать. Как-то раз ты уже совершил эту ошибку – и поплатился.
– Что вы сказали, миссис Осгуд? – Девушка подкатила тележку к столу.
– Ничего. Дай мне спокойно поесть, – отрезала Агата. – И его с собой забери.
Глава 11. Приворотное зелье
Танцевальная труппа из Европы, ансамбль а капелла из Африки, группа китайских музыкантов, играющих на колокольчиках, – каждый год Женский общественный клуб устраивал гастроли какого-нибудь безвестного коллектива по США, а тот, в свою очередь, давал концерт на заднем дворе одной из участниц клуба. Эти представления были самым ожидаемым событием летнего сезона, но только не нынешнего: грядущий прием в честь юбилея клуба прочно завладел всеобщим вниманием, и Мойра Кинли, которая отвечала за организацию концерта в этом году, поначалу растерялась.
До приема оставалась всего неделя, и Мойра понимала, какой ей брошен вызов. Но, будучи неглупой, предприимчивой да к тому же южанкой, она ответила на него достойно. Во-первых, она устроила дневное мероприятие, а не вечернее, как обычно, что обязывало гостей к совершенно иному стилю нарядов. А во-вторых, Мойра наизнанку вывернулась, но заполучила Клер Уэверли. Все без исключения грезили о том, чтобы угощение для их торжества готовила Клер Уэверли из Бэскома – студенческого городка, расположенного неподалеку от Уоллс-оф-Уотер. Эта женщина творила настоящие чудеса. Однажды попробовав ее блюда, человек по-мнил их долгие годы, и никакая еда, что доводилось ему вкушать после, не могла сравниться с яствами Клер Уэверли. Никто по своей воле не упустил бы возможности полакомиться ее стряпней, даже Пэкстон, хотя на подобных мероприятиях она и крошки в рот не брала. Правда, сопровождать ее на сей раз было некому.
– Не забудь представиться Клер Уэверли, – напутствовала София, провожая дочь до двери.
– Не забуду.
Пэкстон бросила взгляд на часы. Она надеялась, что еще успеет позвонить Уилле и они обсудят вчерашнее – ну и вечер выдался! – но времени уже не было. Что ж, не страшно – они ведь условились в воскресенье еще раз съездить в дом престарелых.
– Постарайся произвести хорошее впечатление, – не унималась София.
– Постараюсь.
– Отдай ей вот это. – Мать протянула крошечную коробочку, обернутую в красивую голубую бумагу, с клетчатым бантиком на крышке.
– А что там? – полюбопытствовала Пэкстон.
– Подарок для повара: золотая булавка в виде цветка – Клер ведь делает съедобные цветы. И несколько приятных слов лично от меня.
Ясно. Никакой это не подарок, а самая настоящая взятка.
– Ты хочешь, чтобы Клер Уэверли готовила на годовщине вашей с папой свадьбы, да?
– До нее всего восемь месяцев! – с тревогой в голосе воскликнула София.
Ее слова застали Пэкстон уже на пороге.
– Пока, мама.
– Да, пока! – подхватил невесть откуда взявшийся Колин и проскользнул в дверь прямо перед ними.
– Колин! А ты куда? – крикнула ему вслед мать.
– Моя душа жаждет общения с природой! – крикнул в ответ сын.
Пэкстон вышла следом.
– Поправь ремешок на босоножке – он перекрутился, – услышала она за спиной.
Колин уже садился в отцовский «мерседес».
– Ты слишком легко отделался, – заявила Пэкстон брату. – А мне минут десять из дома выйти не давали.
– Главное – не смотри родителям в глаза. Тогда они тебя не тронут.
Пэкстон не смогла сдержать улыбку:
– А у тебя хорошее настроение.
– У меня – да, – подтвердил Колин, окидывая сестру внимательным взглядом. – А вот у тебя – нет. Ты вообще когда последний раз была в хорошем настроении, Пэкс? Хоть ты и думаешь, что мне плевать, это не так. Пока ты не съедешь из этого проклятого дома, ничего не изменится. Ты должна найти себе причины для счастья. Здесь их точно нет.
Да, здесь причин для счастья нет. И она понятия не имеет, где их искать.
– Ты и вправду собрался на природу?
– Откровенно говоря, у меня свидание с Уиллой, и мне уже пора. – Он кивнул кому-то позади Пэкстон. – Ты бы тоже поспешила – нехорошо заставлять своего кавалера ждать.
– Спасибо, что напомнил, но у меня нет никакого кавалера.
– Это ты ему скажи, – ответил Колин и, чмокнув сестру в щеку, сел в машину.
Пэкстон обернулась. На круговой подъездной дорожке, выложенной кирпичом, прямо перед ее «БМВ» была припаркована машина Себастиана, а сам Себастиан стоял, прислонившись к ней спиной и засунув руки в карманы.
Он наблюдал за Пэкстон с беспристрастным выражением лица, хотя было очевидно, что он напряжен.
– Я же сказала, что приезжать необязательно, – начала Пэкстон, подойдя к нему.
– А я сказал, что готов ради тебя на все, – ответил он, открывая перед ней пассажирскую дверь. – Ну что, поехали?
Пэкстон почувствовала, как у нее камень с души свалился: меньше всего на свете ей бы хотелось явиться к Мойре в одиночестве.
– Спасибо, Себастиан.
Почти всю дорогу они молчали. Себастиан сказал, что ей идет розовый, а Пэкстон отметила великолепную полировку его машины. И ни слова о том, почему за целую неделю они ни разу не увиделись или хотя бы не созвонились. Будет ли между ними все так, как раньше? Навряд ли. Сейчас, когда Себастиан сидел так близко, Пэкстон снова тянуло к нему. И вовсе не по-дружески. Да это никогда и не было дружбой. И уже бесполезно скрывать правду – и от него, и от себя самой.
Они остановились перед коттеджем «Вересковый куст» – так назывался дом Мойры Кинли, особняк в федеральном стиле, – и Себастиан отдал ключи подбежавшему парковщику. Они поднялись на крыльцо, и тут наконец он заговорил, поинтересовавшись:
– Кому подарок? Мойре?
– Нет. Это взятка поварихе от моей матери. София хочет, чтобы Клер Уэверли готовила на годовщине их с отцом свадьбы. Нужно будет улучить момент и всучить ей эту коробочку, иначе потом греха не оберешься.
Горничная провела их через дом на задний двор, где на большой лужайке уже собрались участницы клуба со своими гостями. День обещал быть жарким, но Мойра нашла выход, растянув над столами и сценой навес из легкой небесно-голубой ткани, который давал прохладную тень. Огромные вентиляторы создавали ветер, который то и дело надувал материю, словно парус. Зрелище было изумительное. А учитывая присутствие Клер Уэверли, ни у кого не возникало сомнений: этот день еще долго будет у всех на устах. Мойра, безусловно, потрудилась на славу.
Приближаясь к столикам под навесом, Пэкстон начала подозревать, что она далеко не единственная, кто приготовил подарок для Клер. К примеру, Линдси Тиджер, бедняжка, кое-как умудрялась держать в одной руке вок, перевязанный лентой, а в другой – бокал вина. Похоже, не только София имела виды на кулинарные таланты Клер Уэверли.
Первой к ним подошла Мойра – счастливая и чрезвычайно гордая собой. Она прекрасно осо-знавала, что ей удалось совершить невозможное.
– Добро пожаловать! – воскликнула хозяйка, звонко чмокая обоих гостей в щеку.
– Мойра, это грандиозно! – восхитилась Пэкстон. – Поздравляю!
– Слышать такое от тебя вдвойне приятно, – ответила Мойра. – Только ты не подумай – я ни в коем случае не пытаюсь затмить твой прием. Он наверняка тоже будет неплох.
Мойра указала на коробочку:
– Дай-ка угадаю. Подарок для Клер?
Пэкстон пожала плечами:
– Мама настояла.
– Я скажу тебе то же, что и всем остальным: вход на кухню строго воспрещен! Не хочу, чтобы повара отвлекали от работы. Но вино и еда в вашем распоряжении!
И Мойра упорхнула.
– На таких женщин следует вешать знак «Опас-но для жизни», – прокомментировал Себастиан.
Пэкстон улыбнулась. Они пробирались между столиками в поисках своего, и тут их остановил официант – молоденький пухлогубый красавчик лет двадцати. Пожирая Себастиана глазами, он предложил ему вина. Себастиан поблагодарил и взял два бокала. Протянув один Пэкстон, он приобнял ее за талию, явно испытывая при этом неловкость, и повел свою спутницу дальше.
Следующие полчаса они переходили от компании к компании, пока не оказались в небольшой группе вместе со Стейси Хёрбст и Онор Редфорд. Все уже потеряли надежду пообщаться с Клер и либо засунули свои презенты в сумочки, либо оставили их на столах, и Пэкстон казалось, что коробочка привлекает к ней ненужное внимание. Поэтому она извинилась и направилась к ближайшему столику, чтобы избавиться от надоевшего подарка.
Возвращаясь, она невольно залюбовалась Себастианом: дымчато-серый костюм, белоснежная рубашка, шелковый галстук – и ни малейшего несовершенства. Одежда сидела на нем, словно вторая кожа, и все остальные на его фоне выглядели так, будто впопыхах нацепили на себя первую попавшуюся вещь, забыв посмотреться в зеркало.
Но не только она одна наблюдала за Себастианом. Красавчик-официант с подносом тоже был тут как тут. Он приблизился к Себастиану, предлагая ему закуски, но тот, мотнув головой, отвернулся и пригубил вино. Официант слегка оторопел, а потом принялся угощать других гостей, словно внезапно вспомнил и об их существовании.
Подойдя к группе, Пэкстон услышала, как одна из женщин говорит Себастиану:
– Какой милашка. Кажется, вы ему понравились.
– А вот и ты, дорогая, – сказал Себастиан, заметив Пэкстон. – До того как нас прервали, мы беседовали о тебе и «Хозяйке Голубого хребта». Похоже, скелет больше никого не интересует.
В чем он и убеждал ее с самого начала.
– Верно, – с энтузиазмом подхватила Пэкстон. – Она подняла бокал, словно произнося тост. – Так тебе и надо, Такер Девлин!
В этот момент бокал чуть наклонился – и по пиджаку Себастиана поползло пятно от вина. Девушка могла поклясться, что кто-то толкнул ее под руку, но рядом с ней никого не было!
– Боже мой, Себастиан, прости!
– Ничего страшного. Все равно сегодня слишком жарко.
– И много ты уже выпила? – осведомилась Стейси.
Пэкстон бросила на нее испепеляющий взгляд:
– Это мой первый бокал.
Официант тут же подскочил к Себастиану, стремясь помочь, но Себастиан с раздражением оттолк-нул его руку и отрицательно покачал головой. Он отдал свой бокал спутнице, снял пиджак и встряхнул его. А затем сказал:
– Я часто слышал про Такера Девлина от бабушки.
Он повесил пиджак на руку и забрал бокал у Пэкстон.
– Она говорила, что этот тип держал весь город в страхе с помощью магии. Помнишь бабушкину картину, которая висит у меня в спальне? Ту, с птицей и ягодами?
Женщины тайком переглянулись. Интересно, он это нарочно? Теперь все знают, что Пэкстон была в его спальне.
– Так вот, Такер Девлин как-то пришел к ней. Он всех девушек обхаживал – хотел убедиться, что каждая попала под его чары. И представьте, во время разговора с бабушкой он вдруг протягивает руку к картине, берет пригоршню ягод из нарисованной чаши и отправляет их в рот. Прямо у нее на глазах. А по руке у него течет кровь. Хотя эта история и кажется мне невероятной, навряд ли ее можно списать на разыгравшуюся фантазию бабули.
А я, глядя на картину, постоянно думаю: в чем же испачкан клюв этой птицы – в крови или в ягодном соке?
– Постойте-ка. И моя бабушка тоже рассказывала о каком-то чародее, – вмешалась Онор. – Во времена ее молодости здесь появлялся странствующий торговец, который, по ее словам, похищал сердца. Бабушка постоянно наказывала мне: «Если в человеке пылает столь сильный жар, что его пальцы обжигают тебе кожу, знай, что этот человек – дьявол. И скорее беги от него прочь».
И тут, одна за другой, стали всплывать полузабытые, в основном жутковатые истории, которые бабушки передавали внучкам. Бабуля Осгуд не преувеличивала власть Такера Девлина над людьми: пусть сейчас это и считали выдумкой, отзывались о нем почему-то с суеверным ужасом.
Он все еще жил – жил в этих историях, которые, как и его зарытые в землю кости, лишь ждали своего часа. Но такой человек недостоин того, чтобы о нем вспоминали, да и не к добру это. И почему ему не лежится спокойно в могиле?
Вдруг отовсюду послышались возгласы оживления. Пэкстон осмотрелась и увидела черно-желтую птицу, которая кружила над головами, заставляя людей вскрикивать и уворачиваться. Несколько минут птица летала под навесом, билась о голубую ткань, пока наконец не выпорхнула на свободу.
И они тотчас позабыли все, о чем так увлеченно говорили совсем недавно.
Вскоре Мойра попросила присутствующих занять свои места. Произнося хвалебную речь самой себе, она так увлеклась, что чуть не забыла представить музыкантов – струнный квартет из Украины. Потом начался ланч. Блюда, украшенные съедобными розами, источали аромат лаванды, мяты и желания, наполняя воздух сладостью и прохладой. Прикрыв глаза от удовольствия, люди жевали, очарованные прекрасными, столь чуждыми их уху мелодиями. Внезапно всех охватила странная тоска: вспомнились и романтические увлечения прошлого, и несбывшиеся мечты. Никто не спешил домой, что для светского мероприятия было очень странно. За несколько часов, что длился ланч, квартет успел дважды проиграть свой репертуар. Но вот пришло время десерта, и музыканты заявили, что им пора отправляться на концерт в другой город. Гости сидели за столами, потягиваясь, словно только что очнулись от долгого сна. Лицо Мойры, наблюдавшей со стороны, сияло от гордости.
Пэкстон повернулась к Себастиану, который задумчиво созерцал содержимое своего бокала.
– Если десерт готов, значит повариха скоро уйдет, и я не смогу вручить ей свой подарок. Да и никто, видимо, не сможет.
Она ненадолго отвлеклась, отвечая на чей-то вопрос, а когда вновь повернулась к Себастиану, его уже не было рядом.
Пэкстон огляделась: Себастиан стоял поодаль и разговаривал с красавчиком-официантом. В сердце больно кольнуло, и она отвела взгляд.
Через несколько секунд Себастиан возник у нее за спиной и прошептал на ухо:
– Я придумал, как провести тебя в кухню. Идем.
Пэкстон молча схватила сумочку и мамин подарок. Многие в этот момент выбрались из-за столов и были заняты тем, что разминали затекшие конечности, поэтому никто не заметил, как они проскользнули в дом.
Их уже поджидал официант.
– Следуйте за мной, – сказал он, с улыбкой подмигнув Себастиану.
Пэкстон мельком взглянула на своего спутника. Он пошел на это только ради нее.
– Давай, – подбодрил он. – Я подожду в гостиной.
В Бастере, так звали юнца, приятные манеры сочетались с невероятной настырностью. Он учился в кулинарной школе в Бэскоме и подрабатывал официантом. У дверей в кухню сидел человек, которому Мойра поручила любой ценой оберегать покой Клер Уэверли и никого к ней не пускать. Ни дать ни взять – дракон из сказки, стерегущий прекрасную принцессу. Однако Бастер запросто провел Пэкстон мимо этого дракона: тот им и слова не сказал.
Поступок Себастиана так удивил и растрогал девушку, что, оказавшись на месте, она тут же изменила свой изначальный план. Обдумать толком новый она не успела, но медлить было нельзя, поэтому Пэкстон положила коробочку на полку у двери и решительно прошла вперед. Нельзя упустить такой великолепный шанс. Кто знает – вдруг она сможет претворить свою мечту в жизнь?
Пэкстон увидела двух женщин. Стол перед ними был усыпан яркими цветами – будто над ним только что взорвалась хлопушка с конфетти. Обе стояли не шевелясь, и Пэкстон невольно спросила себя: а настоящие ли они?
Богатые женщины всегда держат ухо востро. Стоит им лишь прослышать о ком-то, в чьей власти сделать их счастливее, красивее или моложе, как они тут же выстраиваются в очередь: то к новому дерматологу с чудодейственным кремом, то к тренеру, который в два счета приводит фигуру в идеальную форму. Или к Клер Уэверли – блистательной и таинственной, чьи кулинарные шедевры, по слухам, обладают волшебными свойствами: вызывают зависть соперниц, привносят новые краски в личную жизнь, обостряют чувства. Как только стало известно, что она единственная готовит угощения в виде цветов, все немедленно захотели запо-лучить именно эту повариху. И естественно, это оказалось почти невозможно.
– Миссис Уэверли?
– Да?
Клер обернулась. Это была женщина сорока с небольшим лет, с короткой стрижкой, которая ей очень шла. Одного взгляда на Клер хватало, чтобы понять: перед вами сильный и решительный человек, которому чужды хвастовство и позерство.
– Меня зовут Пэкстон Осгуд.
– Здравствуйте, – ответила Клер. Одной рукой она приобняла за плечи девушку, стоящую рядом с ней. – А это – моя племянница Бэй.
– Приятно познакомиться, – сказала Пэкстон.
Бэй улыбнулась. На вид ей было лет пятнадцать: худенький, угловатый, совершенно очаровательный подросток. Пэкстон заметила явное сходство с Клер: те же темные волосы и миловидные черты лица, только глаза, в отличие от тетиных – почти черных и колючих, – ярко-голубые. Руку девчушки до локтя оплетали браслеты, на футболке красовалась надпись «Хочешь знать – спроси меня», а из заднего кармана джинсов выглядывал потрепанный экземпляр «Ромео и Джульетты».
– Простите за беспокойство, – извинилась Пэкстон.
– Никакого беспокойства. Мы уже закончили. Десерт готов. – Клер указала на огромные подносы, заставленные стеклянными чашками. – Заварной лимонный крем с прослойкой из орехового бисквита, анютиных глазок, лаванды и вербены.
– Звучит чудесно.
– Бэй, отнеси эту коробку в фургон, хорошо?
И, когда племянница вышла, уверенно произнесла:
– У вас ко мне вопрос.
Ну конечно, Клер не впервой видеть несчастных влюбленных, которым нужно от нее волшебное снадобье. Или хотя бы обещание помочь.
Убедившись, что никого, кроме них, в кухне нет, Пэкстон поинтересовалась:
– А вы и правда можете с помощью своих блюд влиять на чувства людей?
– Я могу влиять на настроение. Но изменить человека – не в моей власти. На это никакая магия не способна. А кого вы намерены изменить?
Девушка замешкалась. Она не хотела, чтобы Себастиан стал другим. Не хотела, чтобы ее чувство к нему изменилось. Брат посоветовал Пэкстон отыскать причины для счастья, но разве то, на что она надеялась, придя сюда, могло принести ей счастье? Она ухватилась за Клер, как за последнюю надежду, спасительную соломинку, но теперь пора отпустить и ее. И Пэкстон сдалась:
– Пожалуй, никого.
Повариха чуть заметно улыбнулась. Она все поняла.
– Вот и хорошо. Чем отчаяннее мы боремся, тем хуже делаем себе и другим. Поверьте, я знаю, о чем говорю.
Пэкстон вышла из кухни, почти ничего не чувствуя. Оно и к лучшему. Себастиан ждал ее в гостиной.
Несмотря на тонкие черты лица и хрупкое телосложение, он умел производить впечатление человека гордого и неприступного. Таким и увидела его сейчас Пэкстон. Положив ногу на ногу, он сидел на кожаном диване и задумчиво глядел в окно. Услышав ее шаги, Себастиан обернулся.
– Ты не отдала Клер подарок? – удивился он.
Пэкстон повертела в руках злополучную коробочку.
– Нет, не отдала. Я хочу домой.
Себастиан поднялся с дивана, взял со спинки пиджак, и они молча вышли на улицу. Пока они ждали машину, Пэкстон увидела справа от них большой белый фургон, в который садились украинские скрипачи. Она не раздумывая направилась к ним и, протянув коробочку, сказала:
– Благодарю вас за чудесный концерт.
Все четверо улыбнулись. «Поди разбери их, этих странных американок с Юга».
Когда девушка вернулась, парковщик уже пригнал их «ауди». Себастиан открыл перед ней дверь, а затем сам уселся за руль.
Он даже не успел завести двигатель, как она выпалила:
– Я чуть-чуть не попросила у Клер Уэверли приворотное зелье.
Он медленно откинулся на спинку кресла и посмотрел на Пэкстон:
– И что же тебя остановило?
– Не хочу, чтобы ты перестал быть собой. Ты удивительный. А мои чувства – пусть они и некстати, но ведь ничего плохого в них нет. И я не отказалась бы от них, даже если бы могла.
Себастиан вздохнул, наклонился к ней и прижался лбом к ее лбу, закрыв глаза. Казалось, он тоже осознает, в каком безвыходном положении оба оказались. Мгновение спустя молодой человек слегка отстранился от Пэкстон и взглянул ей в глаза. Его взгляд скользнул по ее лицу и задержался на губах, и Себастиан подался еще немного вперед. Наверное, это все из-за ее признания. Он просто знает, что ей безумно бы этого хотелось.
– Не надо, – прошептала девушка, когда его губы были уже так близко, что она почувствовала тонкий аромат вина. – Не стоит меня жалеть.
В глазах Себастиана мелькнула растерянность.
– Почему ты решила, что я тебя жалею?
– Я знаю, тебе не очень приятна эта тема и ты держишь свои сексуальные предпочтения втайне от всех, но – я тебя видела! Мы тогда учились в выпускном классе, помнишь? Дело было в Эшвилле. Ты сидел в кафе, в торговом центре, в компании каких-то мальчишек, и один из них поцеловал тебя в губы. И в этот момент ты посмотрел на меня.
Себастиан отпрянул от нее, совершенно потрясенный услышанным. Лишившись его близости, Пэкстон тут же испытала непреодолимое желание свернуться комочком, чтобы удержать в себе исчезающее тепло его тела.
– Я никогда не потребую от тебя стать тем, кем ты не можешь быть. Никогда. Я знаю, ты не полюбишь меня, но это уже моя проблема. И мне думать, как ее решать, а не тебе.
Он глубоко вздохнул и покачал головой:
– Я уже и забыл о том случае.
На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Наконец Себастиан завел машину и тронулся с места. Когда они подъехали к перекрестку, зажегся красный и слева от них остановилась знакомая машина. Это был Колин, а рядом с ним сидела Уилла. Колин погудел и помахал им рукой.
Если бы Пэкстон так не любила брата, его довольный вид привел бы ее в бешенство.
Ему сегодня явно повезло больше.
Глава 12. Странное соблазнение
Рейчел Эдни считала себя прагматиком. Она не верила ни в призраков, ни в приметы, ни в то, что дверные колокольчики могут звонить сами по себе.
Во что она действительно верила, так это в любовь. Любовь, по убеждению Рейчел, имела свой вкус и запах и, несомненно, могла полностью изменить человеческую жизнь.
И она, Рейчел, была тому доказательством.
Детство она провела в скитаниях по стране, нигде подолгу не задерживаясь, и, повзрослев, продолжила кочевать. Почему бы и нет? Слишком уж люди цепляются за стабильность и уверенность в завтрашнем дне. А что в них толку? Научиться чему-то можно лишь благодаря испытаниям, которые готовит тебе неизвестность. Так, полтора года назад судьба занесла ее, без гроша в кармане и выбившуюся из сил, в Уоллс-оф-Уотер. Рейчел решила не-много подзаработать, а потом снова двинуться в путь. В этот магазин девушка устроилась без труда: уж о походах, палатках и выживании в условиях дикой природы она знала если не все, то почти все. Рейчел показалось, что хозяйка магазина, Уилла, ей обрадовалась. Уилла была очень славной, но никогда открыто не проявляла своих эмоций, хотя Рейчел точно знала, что их накопилось предостаточно. Чего только она не испробовала, чтобы заставить новую подругу раскрыться, но все без толку. И это слегка обескураживало, ведь Рейчел обычно не ошибалась в людях.
Она часто отправлялась в Катаракт с ночевкой и, поскольку аренда стоянки была для нее непосильной, ставила палатку в укромных уголках, чтобы ее никто не заметил. Однажды ночью, когда дождь лил как из ведра, ее все-таки обнаружил Спенсер, охранник заповедника. Он не стал выгонять девушку, но взял с нее слово, что с первыми лучами солнца и духу ее здесь не будет. В порыве благодарности Рейчел его поцеловала, и Спенсер, вспыхнув до корней волос, ушел. Вернувшись утром, он застал нарушительницу на том же самом месте и, казалось, был только рад, что она не сдержала своего обещания. Так и началась их история.
Рейчел влюбилась – и все стало по-другому.
После стольких лет странствий она осела в Уоллс-оф-Уотер. Поначалу она чувствовала себя довольно необычно, но ведь здесь был ее Спенсер, милый, добрый, надежный Спенсер, и Рейчел знала, что ее место рядом с ним. Ее мать когда-то поступила так же – отправилась колесить по стране только потому, что ее место было рядом с отцом. Понемногу Рейчел привыкла к этому городку с его странными суевериями. А еще привыкла спать на матрасе и пользоваться мультиваркой. Она научилась водить машину и даже уговорила Уиллу разрешить ей открыть кофейню. Она и сама не ожидала, что эта идея окажется столь удачной.
Рейчел пришла к выводу, что у каждого человека кофе вызывает воспоминания, связанные с чем-то особенным, будь то воскресное утро, дружеские посиделки, любимый дедушка, которого давно нет в живых, или собрания анонимных алкоголиков, подарившие надежду на лучшее. Для большинства людей кофе не просто напиток – он делает их счастливее.
Совсем как любовь.
А поскольку Рейчел верила в любовь, то она верила и в кофе.
Только в любовь и в кофе.
Но никак не в существование спятивших дверных колокольчиков, звенящих, когда им вздумается, пусть и была свидетелем обратного.
В эту субботу, когда снова раздался звон, Рейчел подняла голову, по привычке ожидая увидеть пустое место, но на пороге стояла Уилла.
– Ты что здесь делаешь? – удивилась Рейчел. – У тебя же выходной.
– Я сегодня встречаюсь с Колином Осгудом. Он сказал, чтобы я ждала его в магазине, – ответила Уилла, направляясь к подруге. – Начнешь подкалывать – премиальных лишу.
Рейчел напустила на себя серьезный вид и, не-много поразмыслив, спросила:
– А чуть-чуть пошутить можно?
– Нет.
– Частушку спеть?
– Нет.
– А если я тихонько промычу тебе вслед свадебный марш?
Читать бесплатно другие книги:
