Призраки не умеют лгать Сокол Аня

Он спокойно, даже лениво, снял с пояса браслеты и протянул, но девушка покачала головой.

– Они для тебя. Гош, помоги лучшему другу. Нет, не так, за спиной.

– Пожалуйста, – Лена повернулась к Эми и попросила. – Если вам нужна я, хорошо. Давайте уйдём, но не трогайте их.

– Ты? – женщина рассмеялась. – Всё, что у тебя есть, это имя. Громкое имя. Мне нужен скандал в газетах, обеспокоенность в верхах. Я бы распутала эту историю и преподнесла на блюдечке императору. А потом всю жизнь пожинала лавры.

– Какие лавры? – Дмитрий, словно не замечая своего положения и пистолета в её руках, шагнул вперёд. – За то, что нашла способ превращать псионников в одержимых? Да тебя свои придушат.

– За то, что нашла способ обезопасить разумы навсегда. Думаешь, император от такого отмахнётся? Или кронпринц? Последнюю актрису, что грела его постель, так и не нашли.

– И к чему это приведёт? – спросил Гош. – Люди будут раскапывать, разбирать на талисманы захоронения, к которым привязан призрак.

– Пусть копают. Пара захоронений, пара трупов самих гробокопателей – и успокоятся. Вы считаете себя умнее меня?

«Да», – чуть не ответил Станин. Он знал, что всё не может быть просто. Было что-то ещё, объединяющее женщин, из останков которых сделали сувениры, что-то очень важное, что-то, без чего Эми утратила бы право первооткрывателя, что-то редкое, но вроде бы очевидное. Он посмотрел на Алленарию, на свисающий с шеи кад-арт.

– Полное трио камней, – догадался он, – и у Маринаты, и у Митириады. Только из блуждающих, тех, кто обладал полным трио, выходят эти, – он не сразу подобрал название, – эти «пси-призраки»?

– Умный мальчик, иногда даже чересчур. Нужны такие редкости, как она, – девушка посмотрела на Алленарию. – Поздравляю, после смерти тебя разберут на запчасти и украсят императорский герб, – Эми рассмеялась и отдала очередной приказ: – Твоя очередь, Гош.

– У меня нет наручников, – парень демонстративно похлопал себя по телу. – Не знал, что буду участвовать в ролевых играх.

– Я взяла запасные, – улыбнулась она, – как знала, что пригодятся. Ты, – движение шокером, Лена повернулась, – ставь коробочку на землю, кстати, спасибо, что принесла тётушку. Ставь, бери браслеты и надевай на второго. Поворачивайся, Гош. Спокойно.

Дмитрий видел, как дрожат тонкие пальцы, застёгивая наручники на помощнике. Он понял: живыми их отпускать не планируют, иначе Эми не молола бы языком. Кажется, психологи называют это «синдромом злодея», им надо выговориться, прежде чем нажать на красную кнопку. Немисов лежал неподвижно, в паре метров от него скулил и рвал впаянную в невысокий металлический столб цепь пёс. Когда-то зверь был молод и полон сил, и хозяева позаботились, чтобы он не сорвался.

– Как ты узнал, что это я? – спросила Эми у парня.

– Никак, – Гош отошёл, руки, как и у Демона, были скованы за спиной, – первый раз за все годы ты вызвалась привести задержанную. И последний.

– И всё?

– Ещё отец рассказал, как ты перед ним стелилась, просила включить в команду по расследованию, даже пообещала, если он уступит, подать рапорт о переводе. Как тут устоять, – парень отошёл, развернулся и в свою очередь спросил: – Как узнала, что я на тебя вышел?

– Включи мозги. Конвой ты куда вызывал? Кто язык распустил? Порфийя? Или дылда в чёрном? – она повернулась к Алленарии и скомандовала: – Скажи им, они не видят, мужчины такие ненаблюдательные.

– У неё шокер, – Лена облизнула губы и посмотрела на Дмитрия, – тот, что ты дал мне. Тот, что я сегодня оставила дома.

– Не ты один имеешь право по чужим квартирам лазить, – добавила Эми. – Думаешь, не замечу пропажу ключей? Даже обидно, – она посмотрела на мужчин и пленительно улыбнулась. – Где там тётушкина коробочка? Открывай, – скомандовала она Лене, – доставай!

Девушка подчинилась.

– Кто из мальчиков возьмёт главный приз? – она взмахнула пистолетом и снова принялась считать: – Эники-беники ели вареники… А знаете, это нечестно. Такой хороший день, не хочу никого обижать, – она повернулась к Алленарии и приказала, – ломай кость.

– Что?

– Сломай кость. У нас одна, а нужно две. Живо!

Девушка посмотрела по очереди на Дмитрия, Гоша, Эми, уронила на землю пустую коробку, ухватилась за концы кости и нажала. Ничего не произошло.

– Думаю, тебе нужен стимул, – Эми подкрутила на шокере колёсико мощности.

Лена попробовала снова, с тем же успехом.

– Раз, два…

– Стой, – шевельнулся Демон, – не надо. У неё сил не хватит. Давай я.

– Если ты думаешь, что я сниму с тебя наручники, то сильно…

– Да не надо, – перебил он, – они мне не мешают, – Станин повернулся спиной и раскрыл ладони, – давай.

Эми подумала и согласно кивнула. Псионник почувствовал прикосновение ледяных пальцев к своей коже, когда Лена вкладывала ему в руки чуть шероховатую кость. Он сжал кулаки и пообещал той, что стояла за спиной:

– Всё будет хорошо.

Раздался хруст, в каждой руке осталось по осколку.

– Молодцы, – похвалила их Эми. – А теперь положи сувенирчик любимому в карман. Да не в этот, в передний.

Лена дрожала, касаясь его, в глазах зарождалась паника, она понимала, что только что сделала, и он, отступая, повторил:

– Всё будет хорошо.

– Будет, – согласилась женщина, – но не у вас. Теперь, Гош, подставляй кармашек, – второй осколок Лена опустила в нагрудный карман парня. – Прекрасно. Тётушке привет передавайте.

Она хмыкнула и, развернувшись, нажала на курок. Два раза. Скулящий пёс последний раз взвизгнул, крутанулся на месте и упал.

– Наконец-то тишина, – вздохнула женщина.

– Зато тебя теперь только глухой не услышал, – высказался Демон.

– Ничего. Найду, чем людей опохмелить, чтобы не болтали, – снова пошевелила шокером, – пошла, – Лена качнулась, – сними с дохлятины цепь.

– И ты ещё надеешься выпутаться после массового отравления? – Дмитрий пошёл следом, не желая выпускать их из поля зрения.

– Я тут ни при чем. Они бормотуху в обители покупают. Ну! – поторопила она девушку, – снимай или ляжешь рядом с этим, – она указала на Немисова. Алленария, звякнув цепью, открепила её от ошейника. – Вы, двое, шаг вперёд. Встали спинами друг к другу. Какие все послушные, – умилилась женщина. – Сердце радуется. Руки вытянули.

– Одного не понимаю, – Демон выполнил требование. – На кой черт тебе Игошина понадобилась?

– Поддевай сюда и сюда, – скомандовала Эми, не отвечая, цепь перекинулась через наручники, связывая их между собой.

– У тебя уже был помощник, – продолжил Станин, – тот, кто привёл призрака на квартиру Сергия и Златы Артаховых, тот, кого они впустили, – руки девушки дрогнул, и выпавшая цепь ударила его по ноге. – Если только вам не нужен был козел отпущения. Мальчик на серебристом «тенвере» так хорош? – издевательски спросил он.

– Теперь замок, – Эми ногой подтолкнула к Алленарии лежащий на снегу амбарный замок, – сюда, – указала она.

Железо стукалось о железо, когда девушка продела ржавую дужку сквозь звенья и нажала. Раздался щелчок, теперь они связаны, посажены на цепь, как собаки. Как призраки. Женщина потянула Лену на себя, но та не двинулась с места. Она стояла и смотрела на Дмитрия, и только на него. Он понял, что она собирается сделать ещё до того, как она расправила плечи.

– У Влада серебристый «тенвер», – прошептала она.

– Пошли, – скомандовала женщина.

– Он должен был накануне съездить к родителям, я сама его попросила отвезти вещи.

Демон смотрел, как она вскидывает голову, как вспыхивают ее глаза. Красота, пришло на ум определение, абсолютная и ослепительная. Теперь он знал, что это такое. И не мог не восхищаться ею, понимая, чем она, вернее, они могут расплатиться за демарш. В этот момент отчётливо понял, насколько дорога ему тихая девчонка, насколько он далеко зашёл, что пути назад уже нет.

– Он всегда знал, где я. Знал, что поеду в Заславль. Эилоза сказала, он был тёмный, она сказала: «Нет власти большей, чем мы даём над собой сами». Я думала, это о бабушке. Я говорила эту фразу ей, когда он был рядом, когда он выволок меня из шкафа и поставил перед Ниррой.

Девушка задрожала и совершила ошибку. Он знал, что она её совершит, но не мог остановить.

– Лена!

Она предпочла не услышать. Она развернулась к Эми изящным сильным движением танцовщицы, оно не несло угрозы, только возмущение. Но женщина, увидев огонь в её глазах, отпрянула, на миг, на один удар сердца она отпрянула от этого пламени.

И нажала на кнопку, конец шокера чуть-чуть сместился от движения, или Дмитрию хотелось видеть то, чего не было. Раздался сухой, показавшийся оглушительным треск, и Лена упала на землю. Взгляд, ещё секунду назад полный жизни, вдруг остановился в одной точке, голова откинулась назад, пальцы загребли снег и замерли.

– Ну, блин, – невпопад сказала Эми.

Дмитрий рванулся к ней, натягивая цепь. Дуло пистолета тут же упёрлось ему в лоб. На какое-то короткое безумное мгновение он почти решился, будь что будет, пусть стреляет, пусть пробует объяснить экспертам пулю в его голове.

– Демон, не надо, – Гош подался в противоположную сторону, стараясь оттащить Станина, – прошу.

– Правильно. Всем хочется прожить ещё несколько минут, – Эми стала отходить. Это выглядело почти как бегство, вооружённая женщина отступала от связанного мужчины.

– Какое тесное у вас сотрудничество, – раздался новый голос, заставивший Дмитрия скрипнуть зубами от злости.

Появившийся на участке Варанов неспешно приблизился и встал за спиной женщины.

– Не помешал? – он был одного роста со Станиным, чуть уже в плечах, но гибкая стройность танцора его не портила, скорее наоборот. – У меня всё готово. Ты закончила?

– Да. Я с ними покончила, – она сделала очередной шаг назад, всё ещё удерживая Дмитрия на прицеле.

– Они приняли тебя в семью, – он посмотрел на Влада. – А ты убил их.

– Только этого не надо, – скривился тот. – Они сами виноваты, они позволили единственной дочери прозябать в Вороховке, вместо того чтобы вправить мозги и отправить в столицу.

– И тебя вместе с ней, – добавил Гош. – Вот и мотив.

– Точно, – Дмитрий повернул голову к помощнику, – сначала он хотел стать частью семьи в качестве мужа. Не вышло, но он не сдался. Уважаю, – Демон принципиально обращался только к Гошу. – Потом в качестве делового партнёра. Но и тут облом. Они отпустили девочку в свободное плавание и совсем не торопились поднимать связи. Заславль и громкая фамилия по-прежнему оставались мечтой.

– Вот я и исправил эту ошибку.

– Мы видели как, – он повернулся к Варанову. – Ты исключил их из уравнения, чтобы Нирра тут же забрала внучку к себе, а там бы и ты подтянулся.

– Не повезло тебе, карьерист, – Гош шевельнулся, – Нирра так не вовремя умерла.

– Ничего, он уже новый план воплощает в жизнь, такой же артистичный и такой же никчёмный, – псионник рассмеялся, – и опять за счёт женщины. Лена, Нирра, Эми… да вы, батенька, альфонс. Сам что-то можешь? Слабак… пфф…

Дмитрий согнулся, ловя ртом воздух – удар кулака Варанова пришёлся в живот.

– Это за тот допрос, – удовлетворённо сказал Влад и замахнулся снова. – А это за альфонса, – второй удар пришёлся в лицо, из разбитой губы потекла кровь. – Кто теперь слабак?

– Ты, – Демон сплюнул, – избивать связанного – верх мужественности.

– Не старайся, не развяжу.

– Хватит, – Эми указал на Лену. – Её должны найти не здесь.

Варанов присел, приподнял девушку за руки и перекинул через плечо. Но прежде чем отойти, он чуть подался к специалисту и прошептал:

– Я был у неё первым.

– Все мужики придурки, – Эми закатила глаза. – Пошли, у нас мало времени.

– Точно, только она этого даже не запомнила, – улыбнулся Дмитрий.

– Можешь утешать себя этим оставшееся время, – Влад отвернулся.

Псионник за его спиной выпрямился, все слова и даже удары не имели значения. У висящей вниз головой девушки едва заметно трепетали веки. Желая поторопить Лену, Эми уменьшила мощность шокера. Алленария жива, с остальным он справится.

За спиной звякнула цепь, помощник переступил с ноги на ногу. Ни одна дверь ни одного дома не открылась. Они могли рассчитывать лишь на себя.

– И что теперь? – устало спросил Гош, когда Эми и Влад свернули за угол дома и скрылись.

– Можем по кругу побегать, как приличные собачки, – отозвался Дмитрий и снова сплюнул, кровь окрасила снег в красный цвет.

– Ключ от наручников есть?

– Конечно, в правом кармане, там же, где и костяшка с привязкой, – парень облегчённо выдохнул. – Зачем, по-твоему, я языком чесал? Всё, что угодно, чтобы наша специалистка по трупам про него не вспомнила.

Мужчины встали спина к спине, помощник потянулся руками к карману Демона, но не достал.

– Руки вперёд перетащить сможешь? – спросил парень.

– Да, но тебе придётся сесть на землю и потерпеть пока я потопчусь по твоим.

– Всё, что угодно, для нашего специалиста по наручникам, – передразнил его Гош и сел в снег.

Демон чуть не упал следом, расстояния между руками едва хватало для маневра.

– Быстрее, – попросил парень, – у них Лена.

А вот об этом ты мог бы и не говорить.

Дмитрий сел рядом на собственные руки. И стал протаскиват их сперва через зад, а потом, упав на бок, через ноги. Гош пару раз хмыкнул, когда наручники до боли врезались в запястья. Цепь перекрутилась, укоротив связывающий браслеты отрезок вдвое. Ржавый замок приподнялся, оставив на раскисшем снегу широкий след.

Демон тут же встал на одно колено, его руки всё ещё были скованы, но скованы уже спереди. Теперь Станин находился лицом к спине помощника.

Первым делом Дмитрий достал и закинул в голые ветви кустов осколок кости и уже потом взялся за ключ. Маленький, он смотрелся игрушкой в его ладонях. Замок едва слышно щёлкнул один раз, второй, и Демон растёр освободившиеся запястья.

– Твоя очередь, – он хлопнул друга по плечу.

Тот оглянулся неловким ломаным движением больного человека. Или не человека.

– Привет, тётушка, – сказал псионник за миг до того, как одержимый бросился на него.

Парень без всяких изысков толкнул Демона всем телом в неловкой пародии на атаку. Лицо Гоша гротескно кривилось. Ключ упал на взрытый ботинками снег. Станин ударился о металлический столб, схватился за него рукой, остановив собственное падение, лицо замерло сантиметрах в десяти от верхушки железного штыря. Сразу вспомнилась Нирра и её голова, насаженная на штырь, как бабочка на булавку.

– Умереть, – прокаркал Гош, – умереть.

Дмитрий развернулся и сбил парня ударом ноги на землю. Он знал, что надо делать, этическая сторона вопроса его уже не волновала. Псионник не дал помощнику подняться, обхватил руками шею в удушающем захвате и сжал. Главное – не перестараться, перекрыть кислород, лишая сознания, но не жизни. Демон отсчитывал секунды – одну, вторую, третью. Парень обмяк. Станин аккуратно положил его на бок и нашёл пульс. Сердце билось глубоко и ровно.

Ключ он искать не стал, оставив руки помощника связанными за спиной. Дмитрий расстегнул нагрудный карман, нащупал второй обломок кости. В те доли секунды, что потребовались мужчине, чтобы вытащить чужие останки, замахнуться и отбросить, мир стал выцветать. Дом, будка, сарай погрузились во влажный, не дающий сделать вдоха туман. Осколок, описав широкую дугу, упал где-то в стороне, и наваждение рассеялось.

– Боюсь, сегодня ты уже не боец.

Он встал и подошёл к Немисову. Пульса не было.

– Прости, Новогородище.

«Ты полный псих, Вороховка».

Он осмотрел карманы мёртвого псионника. Бумажник, ключи, платок, зажигалка. Телефона не было.

Демон побежал к дому, прислушался. Ни звука, не считая гудения изредка просыпавшегося ветра. Он прошёл вдоль стены и осмотрел улицу. Его машина всё ещё стояла напротив, чуть ниже по дороге компактная «шада»[10] Гоша, а рядом с ней – высокая громада серебристого «тенвера» Варанова. Сегодня в Суровищах автомобильный парад, столько гостей здесь не видали со времён основания. Дмитрий взбежал на крыльцо и дёрнул на себя дощатую дверь. Заперто. Дмитрий осмотрел улицу, вслушался в её безмолвие.

Думай, Станин. Думай! Какую инсценировку затеяли Эми и Влад? Он и Гош должны умереть, это ясно, но от чего? От одержимости, от кровоизлияния в мозг. На фоне этого наручники и цепь выглядят вполне логично, их связали, желая обезопасить Алленарию. Останки монашки девушка принесла сама. Откуда? Неизвестно, но они точно ни при чем.

Что дальше по сценарию? Дальше должно быть что-то не менее трагичное и ещё больше выставляющее наших голубков в белом свете. Лена должна погибнуть. Они с Гошем мертвы, все промахи спишут именно на жертву, напуганную и впавшую в панику.

Псионник бросил быстрый взгляд на дорогу и ринулся через улицу, с разбегу перепрыгнул провалившиеся ступеньки крыльца и скрылся за углом дома напротив.

Куда Алленария, по версии Эми, «пошла»? Ответ очевиден, к себе, в дом номер десять. Это он знает – нечего там делать, но тем, кто сидит в Заславле, не до таких тонкостей. Там на Лену один раз напал блуждающий, и это отражено в рапорте.

Время. Его оставалось всё меньше и меньше.

Дом Нирры через два от этого. От заборов между участками остались одни воспоминания да доски, словно по капризу сумасшедшего вкопанные в землю. Канавы с замерзшей, осевшей ломким льдом водой. Пара почерневших колодцев, перевёрнутая тачка, лопата, грабли, об которые Дмитрий едва не сломал ногу, причём брошенные явно не в этот год и даже не в прошлый.

Станин шёл огородами или тем, что от них осталось, пригибаясь и прячась за постройками. Каждый миг он ожидал услышать грохот выстрела, почувствовать обжигающую боль и кровь, выходящую из тела. Но, когда он увидел старый, вросший в землю дом, вокруг царила всё та же неподвижная тишина.

Дом соседей Нирры имел очень странную форму и, если взглянуть сверху, напоминал отпечаток птичьей лапы. Стройный некогда квадрат сруба с трёх сторон изуродовали пристройками. Демон перебегал от одного крыла к другому, мысленно благодаря фантазию архитектора – лучшего места для наблюдения за участком Артаховых не придумаешь.

Дикий сад, похожий на покрытую снегом прогалину с тонкими искривлёнными стволами деревьев, был частично скрыт домом. Несколько цепочек следов вели в обе стороны: к дороге и от неё. К Дмитрию были обращены окна кухни с посеревшими тюлевыми занавесками. В пространстве между домами стояли сухие стебли борщевика.

В какой-то момент Демона обожгло ощущение чужого взгляда, он дёрнулся, готовый сорваться с места и уйти с линии прицела. В окне пристройки, за которой он скрывался, показалось бледное одутловатое лицо. Показалось и пропало, только занавеска едва заметно покачивалась ещё с десяток секунд.

«По крайней мере, меня видели, – подумал Станин. – Ещё одна странность, которую Эми придётся объяснять, если сегодня всё закончится для него плохо».

С дороги донёсся шум работающего двигателя. Кто-то ещё надумал приехать в Суровищи – ну до чего популярное нынче место. Радоваться Станин не спешил. Это мог быть как ещё один сердобольный родственник местных алкоголиков, так и очередной воздыхатель Эми, уверенный, что они борются за правое дело.

Дмитрий напрягся, мысленно пожелал себе удачи и побежал к мёртвому дому, широкими шагами преодолевая последние метры пустого пространства. Едва он скрылся за углом, на дороге показалась машина. Она снизила скорость и остановилась. Станин знал, кто водит тёмно-синий десятилетний «пиккард»[11], и даже не особо удивился визиту.

Двигатель стих, хлопнула дверца, на дорогу выпрыгнул столичный специалист. Дмитрий прищурился и перебежал к противоположному углу дома, за ним открывался вид на участок. Он не ошибся: они стояли там, прижимались, как он недавно, к неровной стене и тоже смотрели на дорогу. Эми с пистолетом и Варанов с шокером. Лены с ними не было. Сердце кольнуло отравленной иглой тревоги.

Эми улыбнулась, оглядела сад (Демон едва успел нырнуть обратно за угол) и, уже не скрываясь, направилась встречать гостя. Маленький пистолетик, сверкнув на солнце, нырнул в карман пальто.

– Привет, – естественным жестом она взяла его под руку. – Хорошо, что ты приехал. Без твоей помощи никак.

– Что случилось? – псионник нахмурился, усы, в которых ещё сохранились тёмные нити, чуть шевельнулись. – Почему на звонки не отвечаете?

– Проще показать, чем рассказывать, – её голос стал низким и доверительным.

Варанов чуть шевельнулся, поднимая шокер. Пора было делать выбор, от которого, возможно, зависело всё. Демон напрягся. Эми подвела Лисивина к дому. Станин сорвался с места в тот момент, когда рука Влада пошла вниз. Шокер засверкал голубыми искрами, танцор нажал на кнопку заранее. Короткий удар по запястью. Варанов вскрикнул и уронил оружие. Эми зашипела и рассерженной кошкой налетела на Демона, мгновенно забыв о том, кого только что держала под руку.

Илья, голова которого разминулась с шокером сантиметров на десять, ударом кулака опрокинул Влада в снег.

– Ты! Это всё ты! – визжала девушка, ногтями царапая кожу на шее.

Станин оттолкнул её в сторону, но она не собиралась бежать. Девушка развернулась и ударила локтем, метя в кадык. Их учили в одном заведении. Но он был лучше хотя бы потому, что выше, сильнее и не носил шпилек. Демон перехватил локоть, зажал руку и вывернул.

Варанов на земле ловил ртом воздух. Лисивин навалился на него сверху и наносил удар за ударом. Красивое лицо стремительно превращалось в кровавую маску.

Эми закричала, вторая ладошка нырнула в карман. Станин толкнул её головой в стену. От удара пистолет вывалился и откатился в сторону. Из-под волос девушки потекла кровь, глаза закатились, дыхание стало судорожно-отрывистым. Эми осела на землю.

Илья ухватил танцора за воротник, приподнимая и готовясь в очередной раз съездить по лицу. Влад заорал, дёрнулся в сторону, вложив в рывок всю силу молодого тренированного тела. Раздался треск рвущейся ткани. Парень скинул с себя Лисивина, вскочил и вместо того, чтобы кинуться на помощь девушке, развернулся и побежал по дороге.

Столичный специалист тяжело поднялся. Дмитрий хотел броситься следом, но Илья остановил его, ухватив за рукав. В его кулаке были зажаты часть оторвавшегося воротника и часть серебряной цепочки с желтовато-белым девонитом, камнем «настоящих мужчин». Причина спокойствия Лисивина была в грязно-серой тряпочке, привязанной к цепочке рядом с кад-артом. Танцор усовершенствовал хранителя разума по максимуму, добавив к кристаллу часть чужого захоронения.

– Он ведь ещё не знает? – спросил тяжело дышавший Илья.

– Я даже Лене не говорил.

До «тенвера» Варанов всё же добежал, когда над Суровищами раздался его отчаянный, полный животного ужаса крик.

– Сергий, – удовлетворённо сказал Лисивин, – давно не виделись, старый друг.

Эми вдруг захохотала.

– Молодцы! – хрипло сказала она, отсмеявшись. – Нашли убийцу. Только жертву не спасли.

– Лена! – Дмитрий побледнел, шагнул к сидящей на земле женщине и тут же почувствовал терпкий запах горелой древесины.

– Дом, – бросился к двери Илья.

Станин успел первым – он распахнул дверь. Сгустившийся за порогом дым тут же вырвался наружу. Лисивин прижал рукав к лицу.

– Не видать ничего, – буркнул он, замирая на пороге.

– Вызывай наших, – крикнул Демон, делая шаг вперёд.

– Уверен, что она там?

– Нет.

– Тогда почему идёшь?

– Потому что так надо, – ответил Станин, и клубящаяся серость сомкнулась за его спиной.

На этот раз в руке Дмитрия не было фонарика. Короткий коридор он преодолел почти на ощупь. На кухне одна из стен уже занялась огнём. На полу кто-то сложил несколько сломанных досок, отодранные со стен обои, и чиркнул спичкой. Пламя освещало кухню, разгоняя дым по углам. Лены здесь не было.

Станин успел пройти метра полтора дальше по коридору, когда треснувшая под ногами доска заставила его отпрянуть к стене и глубоко вдохнуть плотный горелый воздух. Мужчина закашлялся. Осторожничать не имело смысла, он всё равно не видел, куда ставит ноги.

С улицы донёсся шум заведённого автомобиля, издалека, словно из другой галактики. Даже если он ошибся и Лисивин сбежал, прихватив с собой «очень» благодарную Эми, псионник ничего не мог с этим поделать. Лишь удивиться. Совсем чуть-чуть.

В доме было ещё две комнаты, большая и маленькая, одна выходила из другой – такую планировку называли «трамвайчиком». Меньшую он осмотрел быстро, зато в большой пришлось задержаться, она примыкала к кухне и уже успела наполниться дымом до потолка. Он шёл по спирали, вытянув вперёд руки, словно заблудившийся слепец. Туда-сюда, несколько минут от стены к стене, прежде чем псионник сообразил, что уже не помнит, сколько кругов сделал.

– Лена! – закричал он и закашлялся.

Внутрь лёгких будто попало что-то подвижное и шершавое. И теперь это что-то шевелилось, скреблось, не желая выходить наружу.

– Лена! – второй раз с губ слетел едва слышный сип.

Что, если он ошибся? Что, если они задумали для неё не смерть от огня?

Дом заскрипел рассохшимися досками, совсем как в тот раз, когда он достал дипломат из подвала. Подвал!

Выход из комнаты Дмитрий нашёл с третьей попытки, дым стал похож на плотную взвесь, сухую, колючую и застревающую в горле и под веками. Глаза горели, в них изредка плясали цветные сполохи. Он почти добежал до кухни, когда ещё одна половица с треском сломалась, а потом соседняя. Пол пришёл в движение, выгибаясь сухим и таким податливым огню деревом. Станин не остановился, просто не мог, он прыгнул изо всех сил. Демон влетел в комнату с серыми, словно приросшими к стёклам занавесками и приземлился в двух метрах от крышки люка.

Казалось, всё пришло в движение: стены, пол, потолок. Со звоном вылетели стекла. В лицо дохнуло жаром, добравшись до потолка, пламя торжествующе взревело. На ногах Станин не устоял, не смог: сразу три половицы, расколовшись, ушли вниз. Доски, подточенные временем и насекомыми, не выдержали ни его веса, ни приземления. Пол частично обрушился в подвал. И псионник вместе с ним.

Демону повезло: он свалился вниз, вспарывая бок и верхнюю часть бедра об иззубренные сломы толстых балок. Но ни одна из них не проткнула его насквозь. И ни одна из них не задела Лену, всё такую же неподвижную и всё такую же красивую в царящем вокруг безумии.

Станин провёл рукой по боку и зашипел от боли – ладонь стала влажной. Времени почти не осталось, долго он с такой кровопотерей на ногах не удержится, уляжется рядом. От боли Дмитрий отмахнулся, потом будет время и поскрипеть зубами, и поорать, главное, чтобы оно было, это «потом». Он неловко сполз с кучи досок, приподнял девушку за руки и закинул на плечо, как совсем недавно Варанов. Сейчас не до сантиментов, перенести её через порог, как полагается, он ещё успеет. Мужчину тут же повело в сторону. Нет, она была не тяжёлой, тяжёлой была рана в боку, от крови уже намокли джинсы.

Качнувшись, он задел плечом что-то твёрдое, железное. Лестница. Демон ухватился за перекладину, поставил ногу и стал подниматься. В первый момент чуть не опрокинулся назад, с трудом восстанавливая равновесие. Рука, нога, переставить, подтянуться. Голова упёрлась в люк. Он навалился на лестницу всем весом и, подняв руки, оттолкнул преграду. Впереди были только жар и дым.

В голове шумело: то ли кровь, то ли разгулявшееся пламя. Доска, в которую упиралась лестница, пока стояла, как и часть пола перед окном, на который, пошатываясь, выбрался псионник. А вот выхода больше не существовало. На месте дверного проёма лежала груда обломков, из которых торчали куски обоев, провода, часть косяка и дверная ручка. Пламя жадно принялось пожирать новую добычу.

Очередной приступ кашля скрутил его у окна. Долгий, жестокий, надрывный. Станин упал на колени, девушка съехала с плеча и, упав на бок, стукнулась головой об пол. Его стало рвать, руки скользили в собственной крови. Он думал, это не прекратится. Он так и будет стоять здесь, в горящем доме, пока не выблюет собственные внутренности. И зарычал от бессилия. И от этого усилия спазмы непостижимым образом прекратились. Горло и желудок дёргало болью, в голове поселились звон и лёгкость, готовая перерасти в сонливость. Но он смог встать. Смог подцепить пальцами валяющуюся рядом крышку люка, пошатываясь, поднять и швырнуть в широкое окно террасы. Тонкие рейки сломались, оставшиеся стекла вылетели наружу.

В комнату ворвался свежий воздух. Демон упал перед девушкой на колени, качнувшийся в их сторону огонь опалил спину и затылок. Зашипели подошвы ботинок, капюшон на куртке вспыхнул. Один из языков пламени затанцевал на кудрявых волосах девушки, и он затушил его голыми руками.

Входная дверь была открыта, создавая дополнительную тягу в обратную сторону, не будь этого, волна пламени спалила бы их обоих. А так только ожоги и горящая куртка.

Лёгкие отказывались вдыхать раскалённый воздух, перед глазами плясали цветные пятна, тело с правой стороны онемело. Последним усилием, продиктованным скорее упрямством, чем желанием что-то делать, Демон поднял девушку, его тут же качнуло в сторону окна. Он не сопротивлялся. Ударившись об узкий подоконник, он разжал руки. Лена вывалилась на улицу. Сам Дмитрий кувыркнулся следом. Прямо на неё.

От летящих искр шипел снег. Последнее, что Станин запомнил, это нереальное в своей величественности движение стены. Она качнулась и стала отчаянно медленно приближаться. Ошмётки рубероида с крыши шевелились, будто рваные тряпки. Блестели осколки. Это он запомнил, а то, как закрыл своим телом Лену, уже нет.