Страх подкрался незаметно Браун Картер

Глава 12

Дверь открылась, и в кабинет вошла Фрэн Джордан с газетами в руках.

— Дэнни, вы еще помните дело Хэзлтона? — спросила она.

— Конечно, — ответил я. — Этой истории уже месяца три, но я никогда не забуду ее.

— Когда вы вернулись, я сразу ушла в отпуск и поэтому не знаю подробностей, — заметила она.

— На следующий день после того, как все закончилось, Гилберт Хэзлтон прислал мне чек на пять тысяч долларов, — сказал я. — А примерно через полтора месяца Марта, получив наследство, прислала чек на десять тысяч долларов. Благодаря этому мы смогли немного передохнуть.

— Так Хьюстон растратил часть наследства?

— Да, — кивнул я. — Около четверти миллиона. Он затеял бурение скважины, в которой не оказалось ничего, кроме пустоты. Деньги в буквальном смысле упали в яму. Но Марте все же досталось более полутора миллиона.

— Да, я читала об этом в газетах. Кажется, Хьюстона обвинили в убийстве?

— Обвинили. Сильвия Вест убедила судей в своей непричастности к преступлениям. По ее словам, она вообще ни о чем не догадывалась. Это, мол, Пете Ринкман переместил борова из одной клетки в другую. Он же выкопал труп и спрятал его в моем багажнике.

— А как закончилось дело о вашем наезде на того детектива? Помнится, вы тогда здорово плакались мне по телефону.

— Лейтенант Грир меня выручил. Узнав, как все было на самом деле, он принял мою версию гибели Толвара. Обвинение с меня было снято, и мы с Гриром даже подружились. — Я сделал паузу и недовольно проворчал: — Но я что-то не помню, когда это плакался вам по телефону!

— Значит, телефон был неисправен, — ответила Фрэн.

— А почему вы меня спрашиваете об этом? — заинтересовался я.

Фрэн бросила газету на мой стол. На первой странице я прочитал:

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ СОСТОИТСЯ КАЗНЬ ГРЕГОРИ ХЬЮСТОНА.

Бегло просмотрев статью, я понял, что в ней описывается процесс над Хьюстоном. Новостью для меня явилось то, что Хьюстон схлопотал-таки электрический стул. На что я и надеялся еще при первой нашей встрече.

— Что ж, на мой сон это никак не повлияет, — пожал я плечами.

— На ваш сон может повлиять только блондинка с окружностью груди в девяносто шесть сантиметров, — с презрением заметила Фрэн.

Я задумчиво взглянул на нее.

— Рыженькие, между прочим, тоже в моем вкусе, — произнес я. — На вас блузка из мягкой ткани, и поэтому я не могу судить об истинных размерах вашей груди. По-моему, что-то около восьмидесяти сантиметров. А знаете, что? — Я поднялся и обошел письменный стол. — Мы сейчас снимем вашу блузку и проверим. Только вы не дышите так глубоко.

Ее кошачьи зеленоватые глаза сузились.

— Выбросьте это из головы! — фыркнула она и выбежала из кабинета.

Я вернулся за стол, закурил сигарету и стал просматривать остальные газеты. Везде сообщалось о Хьюстоне. Он стал героем дня.

Раздался телефонный звонок, и я поднял трубку.

— Мистер Бойд? — спросил женский голос.

— Я. А кто это?

— Дэнни! Это же я, Марта Хэзлтон.

— О, рад слышать! Как поживаете, мисс?

— Хочу попросить вас об одной услуге, — смущенно произнесла она. — Очень большой услуге.

Две услуги я ей уже оказал и подумал, что за десять тысяч можно оказать и третью.

— Если это в моих силах, — с готовностью сказал я.

— Спасибо, Дэнни. Знаете, мой отец сейчас в больнице.

— А что с ним?

— Коронарный тромбоз... Такие вот неприятности... Дэнни, дело в том, что сегодня у моей прислуги выходной день. Дома я совершенно одна. Вы в курсе того, что должно произойти сегодня в полночь?

— Вы о Хьюстоне? — спросил я.

— Да... — Она замялась. — Знаете, Дэнни, я очень много думала обо всем этом и чувствую себя просто ужасно. Не уверена, что смогу одна пережить сегодняшнюю ночь. Не согласились бы вы составить мне компанию?

— О чем речь, конечно! Во сколько мне приехать?

— Для меня это так важно, Дэнни, — виноватым голосом сказала она. — В десять часов вас устроит?

— Буду ровно в десять.

— Спасибо, Дэнни. Жду с нетерпением.

Из конторы я ушел в половине шестого. Фрэн проводила меня вопросительным взглядом.

— Отдых! — пояснил я. — В мире полно женщин, готовых биться насмерть за право обладать моим профилем! Я же, неисправимый романтик, страдаю из-за одной рыженькой, бюст которой всего каких-то восемьдесят сантиметров...

— Девяносто четыре с половиной, — поправила она. — Я проверила.

— Да? Тогда беру свои слова обратно. У вас есть шанс познакомиться поближе с профилем греческого бога. Только не надо считать меня хвастуном, я просто констатирую очевидные факты.

— Сейчас разрыдаюсь, — холодно заметила она. — Сколько бриллиантов можно купить на ваш профиль?

В случае надобности, я умею быстро исчезать. Исчезнув из конторы, я отправился домой. Там я выпил пару стаканчиков, слегка закусил копченой семгой и стал ждать. Время тянулось томительно медленно. Наконец часы уведомили меня, что уже девять. Я поднялся из кресла и направился к выходу.

В половине десятого я прибыл на Векман-Плас. На мой звонок дверь открылась, и передо мной возникла Марта Хэзлтон.

— Дэнни! — радостно улыбнулась она. — Входите же быстрее! Я вам так рада!

Оставив в прихожей плащ, я прошел в гостиную. В камине из белого мрамора пылали березовые поленья. Было очень тепло, и, наверное, именно поэтому Марта оделась легко и с изяществом. Поверх пестрой пижамы из тончайшей материи она накинула прозрачное кимоно из белого нейлона. Воротник и отвороты кимоно были черного цвета.

У камина стояли диван и столик, на котором призывно мерцала батарея разнокалиберных бутылок.

Взглянув на меня блестящими глазами, Марта сказала:

— Проходите к огню, Дэнни. Садитесь. Огонь — это прекрасно! Мы немного выпьем, и мир вокруг станет еще прекраснее.

— Кажется, в этом что-то есть, — охотно согласился я. — Что вы будете пить?

— Скотч. Старый добрый скотч. Безо льда, Дэнни! Сейчас зима, зима моей ушедшей молодости... Кстати, вы не знаете, откуда это?

Я подошел к столику, наполнил стаканы.

— Сколько вы уже успели попробовать старого доброго скотча? — поинтересовался я.

— Какая разница? — недовольно поморщилась она. — Я не считала стаканы! Мне двадцать семь лет... В этом возрасте можно делать все, что хочется. А чтобы делать то, что хочется, надо иметь деньги. Деньги у меня есть, Дэнни Бойд. Почему же я не могу делать то, что мне хочется? Ответьте мне!

Я сел рядом с ней на диван и предложил ей стакан. Взяв его, она произнесла:

— За наше здоровье, мистер Бойд! А оно у нас есть. Так, кажется, говорят?

— Кто говорит?

Наморщив лоб, она помотала головой.

— Фу, как вы вульгарны, Бойд!

— Зачем вы изображаете из себя шлюху? — спросил я.

— Я? — удивилась она. — Впрочем... Да, вы правы... Пейте, Дэнни, мы живем лишь один раз, и жизнь коротка.

— Неужели? Не торопитесь жить, и тогда проживете дольше.

Запрокинув голову, она одним глотком осушила свой стакан. Потом долго рассматривала пустое донышко коварного сосуда и вдруг с силой швырнула его в камин. В огне блеснули тысячи маленьких искр.

— Мой дедушка был воином, — невнятно продекламировала она. — Он насиловал женщин, убивал мужчин и прожил всего девятнадцать лет. Вы поняли, в чем смысл этой истории, Дэнни?

— Я внимательно слушаю, — недовольно проворчал я.

— Убивать — это тратить время впустую. Жизнь и так слишком коротка.

Внезапно она громко расхохоталась. Пожав плечами, я осушил свой стакан и плеснул себе еще.

Так же внезапно Марта перестала смеяться и спросила:

— Который час?

— Пять минут одиннадцатого, — ответил я.

— Ну что ж, вечер, кажется, начинает удаваться, — усмехнулась она и обиженно добавила: — А почему у меня пустой стакан?

— Всему свое время. Сначала я должен вас догнать.

Вскоре я достиг нужной кондиции. В висках у меня легонько пульсировало, а рисунок на ковре постоянно менялся.

— Дэнни! — донесся до меня голос Марты. — Ну когда вы мне нальете?

— Уже, — ответил я, покачнувшись. — Кажется, я вас догнал и уже дышу в затылок.

Я налил виски в оба стакана, умудрившись при этом не пролить ни капли. Марта взяла свой стакан и поднесла его к губам.

— Вот так хорошо, — сказала она, выпив. — А то я уже стала сердиться на вас.

— За что же? — обиделся я. — Я очень милый и хороший. На меня нельзя сердиться.

— Я очень рассердилась на вас тогда, когда мы впервые встретились в баре. Вы сказали, что я ношу шерстяное белье и всех мужчин считаю потенциальными насильниками.

— Разве? — удивился я. — Не мог я такое сказать...

— Сказали, сказали! — упрямо мотнула она головой. — И вы угадали! Я на самом деле ношу такое белье. А мужчин считаю скотами! Всех...

— Вы не правы! — горячо запротестовал я. — Не все мужчины такие!

— Хм, пожалуй, вы правы... А сколько сейчас времени? Что-то я не могу разобрать.

— Одиннадцать десять.

— Не пора ли выпить, как вы считаете?

Мы еще приложились к стаканам, и в голове у меня запульсировало.

Марта вновь швырнула стакан в огонь. Он разбился, как и все предыдущие.

— Здесь очень жарко, — сказала она. — А как вам, Дэнни?

— Угу.

— Надо что-нибудь снять с себя, иначе я задохнусь.

Расстегнув пояс, она сбросила с себя кимоно.

— Теперь гораздо легче, — вздохнула она и рухнула на диван.

Меня уже стало мутить от выпитого, и я, запрокинув голову, закрыл глаза. Мне стало казаться, что я кружусь все быстрее и быстрее. Будучи не в силах вынести столь стремительный полет, я открыл глаза.

Марта, склонившись надо мной, пристально на меня смотрела.

— Дэнни, — прошептала она, — я привлекательная женщина?

— Вы очень красивы, Марта, — признался я. — Ваши лицо и тело прелестны.

— Я верю вам, — задумчиво произнесла она. — Вы всегда говорите правду. Однажды даже назвали меня высокомерной. Но я не о том спрашиваю, Дэнни! Вызываю ли я желание? Вы хотите меня? Прямо сейчас?

Не дожидаясь ответа, она прижалась своими губами к моим. Ее жаркий неистовый поцелуй буквально парализовал меня. Кровь в моих висках запульсировала еще сильнее.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Марта отодвинулась от меня. Задыхаясь, она уперлась руками в мою грудь, впившись ногтями в кожу.

— Дэнни...

— Ммм?

— Вы когда-то говорили, что являетесь большим любителем женщин.

— Да? Возможно...

— Я ведь вам рассказывала про своего дедушку и как он обращался с женщинами...

Алкоголь и запах духов Марты возымели свое действие. Кровь бросилась мне в голову. Я схватил Марту за плечи и с силой опрокинул на диван. Она согласно закрыла глаза.

Я ухватился за отвороты ее пижамы и рванул. Тонкий шелк лопнул с легким треском, обнажив тугие острые груди...

И тут Марта рассмеялась. Ее смех был каким-то странным... животным, похотливым, непристойным. Что-то зазвучало в моей голове... В моей памяти всплыло смутное воспоминание, заставившее меня содрогнуться всем телом. Я резко отпрянул, поднялся с дивана и, пошатываясь, сделал шаг в сторону. Через мгновение меня обуял неожиданный ужас, и я замер, не в силах пошевелиться. Как будто в паутине страха.

Открыв глаза, Марта взглянула на меня и призывно улыбнулась.

— В чем дело, Дэнни? — проворковала она. — Почему вы остановились? Решили меня подразнить?

— Вы смеялись, — с трудом выдавил я.

В ее глазах мелькнуло насмешливое презрение.

— Вы так чувствительны, Дэнни? Не обращайте внимания. Я всегда смеюсь в такие мгновения. Это сильнее меня.

— Этот смех... — пробормотал я. — Я его уже слышал. В амбаре. В ту ночь, на сеновале. Я решил, что смеется Пете. Никогда в жизни я не слышал более непристойного смеха. Тогда я лез по лестнице, думая только о том, чтобы спасти вас... Но это вы сами смеялись!

Она быстро села, глядя на меня прищуренными глазами.

— Стерва! — выдохнул я. — Оказывается, вы с Пете просто забавлялись!

Некоторое время она пристально смотрела на меня. Потом по ее лицу пробежала быстрая тень. Вновь упав на диван, Марта с усмешкой произнесла:

— Ну, вот вы и узнали мой маленький секрет. Простите, Дэнни, что из-за меня вам пришлось расстаться с лавровым венком победителя... — Она окинула взглядом свое обнаженное тело. — А как иначе я еще могла поймать вас на крючок?

— Вы и Пете... — сдавленно прохрипел я. — Вы пошли за ним не для того, чтобы обвинить его. Вы точно подобрали момент. Все рассчитали... У меня уже сформировалась версия, что убийцей является не ваш отец, а Хьюстон. Мне оставалось совсем немного, чтобы догадаться о роли Пете... Вот, значит, почему вы поднялись с ним на сеновал. Чтобы в последний раз испытать его способности...

— Ну и что с того? — спросила она возмущенно. — Что это меняет?

— Значит, вы были в курсе дел Хьюстона, так? Откуда же вы узнали?

— От одного клерка, — небрежно сказала она. — Я переспала с ним. Он так же хорош, как и Пете, но излишне интеллигентен и чувствителен. За возможность обладать мною он был готов пожертвовать своей головой. Я попросила его показать мне документы, касающиеся наследства. Сказала, что поговаривают, будто Хьюстон занимается нефтяным промыслом. Мой маленький клерк выполнил мою просьбу.

— Вот, значит, как! Хьюстона вы сделали козлом отпущения, Пете своим любовником, а клерка использовали для того, чтобы заглянуть в документы. Что вы пообещали этому клерку? Деньги?

— Нет, — презрительно усмехнулась она. — Гораздо больше: выйти за него замуж.

— Вам нужен был кто-то еще, кто мог бы создать вам алиби, — произнес я. — И вы нашли меня! А Толвар? Это он придумал — подложить мне труп в багажник, а потом пристрелить меня?

— Он и Хьюстон. Хьюстон испугался после вашего звонка в полицию и решил любой ценой избавиться от трупа. Он думал, что вы хотите свалить на него убийство Филиппа. Пете помогал ему во всем.

— Но зачем вам понадобилось убивать Филиппа и Клемми?

— Откуда я знала, сколько осталось от наследства после нефтяных авантюр Хьюстона? — капризно произнесла Марта. — Я считала, что оставшихся денег на троих будет маловато. Что вы так на меня смотрите? А что еще мне оставалось делать?

— Вы сумасшедшая! — прошептал я. — Сильвия Вест была права! Вы — параноик!

Она поднялась с дивана.

— Никогда больше не говорите так, — произнесла она, пытаясь улыбнуться, отчего по ее лицу пробежала быстрая судорога. — Милый Дэнни! Все уже позади. Если вам нужны деньги, я их вам дам. Что же касается Хьюстона, то он...

— Хьюстон! — вскричал я. — Господи, я совсем забыл о нем!

Глянув на часы, я бросился к телефону.

— Что вы задумали? — крикнула Марта.

— Без четверти двенадцать, я успею...

Схватив трубку, я судорожно набрал номер междугородной телефонной станции.

— Оставьте телефон в покое! — зло выкрикнула Марта, и я услышал звук разбившегося стекла.

В трубке слышались длинные гудки. Я обернулся и увидел, что Марта сжимает в руке горлышко бутылки с острыми краями.

— Положите трубку на место, — раздельно произнесла она. — Иначе я перережу вам горло.

Она выставила в мою сторону зазубренное стекло, на котором плясали красные отблески огня.

— Не вздумайте подойти ко мне, сумасшедшая! Я убью вас!

В горле у Марты что-то булькнуло, и она яростно прорычала:

— Я же запретила вам так говорить!

Со стремительностью пантеры она бросилась на меня, но, запутавшись ногами в ворсистом ковре, пошатнулась и рухнула на пол. Ее рука, сжимавшая осколок бутылки, подвернулась, и в момент падения горло Марты налетело на острые края зеленого стекла. Сонная артерия, моментально лопнув, зафонтанировала темной кровью.

Едва не сблевав, я поспешно отвернулся и только тут услышал в телефонной трубке нетерпеливый голос:

— Междугородная слушает! Междугородная слушает!

— Алло! — хрипло произнес я. — Срочно соедините меня с начальством тюрьмы Синг-Синг.

— У вас есть на это право? — уточнил голос.

Взглянув на часы, я закричал:

— У меня нет времени с вами спорить! Сейчас без четверти двенадцать! Через пятнадцать минут будет поздно!

— Вы ошибаетесь: сейчас уже три минуты первого, — возразил голос.

— Как? — опешил я. — Вы уверены?

— Ноль часов, три минуты, — уверенно прозвучало в трубке. — Сейчас я вас соединю. Не вешайте трубку.

До моего слуха донеслись какие-то щелчки, потом голос:

— Служба администрации тюрьмы Синг-Синг.

— Алло! — заорал я. — Это очень срочно! Я...

— Конечно, конечно, — устало отозвался мужской голос. — Всем срочно! Все журналисты одинаковы. У вас всегда срочно. Ровно в полночь Грегори Хьюстон сел на электрический стул. Его смерть официально констатирована в ноль часов одну минуту. Никаких заявлений перед смертью он не делал. Это все. О'кей!

В трубке послышались короткие гудки. У меня еще оставалось множество дел, и я решил не торопиться. Тщательно вытер отпечатки пальцев с телефона, подошел к столику с бутылками, взял свой стакан и швырнул его в камин. Стакан разлетелся на мелкие осколки, которые упали в огонь. Потом я надел свой плащ и бросил прощальный взгляд на Марту. Я ненавидел ее. То, что она со мной сделала, не поддавалось определению. По крайней мере, моих способностей на это не хватало...

На улице шел снег. До Рождества оставалось совсем немного, и я подумал, что пора разослать поздравительные открытки. Сев за руль машины, я завел двигатель и закурил сигарету.

Финал Хьюстона не мучил мою совесть. По таким типам, как он, не льют слезы. Марта Хэзлтон ушла из жизни одновременно с ним. Тем не менее я надеялся, что они не встретятся на своем дальнейшем пути.