Давший клятву Сандерсон Брендон
Только один, — признался Буреотец с рокотом. — Я… я видел Ишара. Он проклинает меня по ночам, а себя называет богом. Он ищет смерти. Собственной. Возможно, и смерти человечества.
Тут и сошлись концы с концами.
— Буреотец!
Да?
— Ох. Это я выругался… забудь. Тезим, бог-жрец Тукара? Это он? Иши, Вестник удачи, — это человек, который воюет с Эмулом?
Да.
— Ради чего?
Он безумен. Не ищи в его поступках смысл.
— Когда… когда ты собирался мне об этом сообщить?
Когда спросишь. А когда еще я мог об этом сказать?
— Когда сам об этом узнал! Буреотец, ты же понимаешь, что это важные вещи!
Спрен в ответ лишь зарокотал.
Далинар перевел дух, пытаясь успокоиться. Спрены мыслили не как люди. Гнев не изменит то, что Буреотец ему рассказал. А что изменит?
— Ты знал о моих способностях? — спросил Далинар. — Ты знал, что я могу исцелять камень?
Узнал, когда ты это сделал, — ответил Буреотец. — Да, как только ты это сделал, я узнал об этом.
— Ты знаешь, что еще я могу делать?
Разумеется. Как только ты откроешь в себе эти силы, я узнаю.
— Но…
Твои силы придут, когда ты будешь к ним готов, не раньше, — перебил Буреотец. — Их нельзя поторопить или принудить. Но не сравнивай свои силы с силами других, даже тех, с кем разделяешь потоки. Их жребий — не твой, их силы — малые, жалкие. То, что ты сделал, соединив те статуи, — всего лишь пустяк, фокус. Тебе принадлежит сила, которой некогда владел Ишар. До того как он стал Вестником удачи, его называли Сковывающим Богов. Он был основателем Клятвенного договора. Ни один Сияющий не способен на большее, чем ты. Ты владеешь связью — силой, которая соединяет людей и миры, умы и души. Твои потоки — величайшие из всех, хотя они покажутся бесполезными, если обратиться к ним во время обычной битвы.
Слова нахлынули на мужчину и как будто надавили, вынуждая отступить. Когда Буреотец договорил, Далинар обнаружил, что не дышит и у него начинает болеть голова. Он инстинктивно втянул буресвет, чтобы избавиться от боли, и свет в маленькой комнате потускнел. С головой стало лучше, но холодный пот никуда не делся.
— Есть и другие, как я? — наконец спросил он.
Не сейчас, и их может быть только трое. По одному на каждого из нас.
— Три? — переспросил Далинар. — Три спрена создают узокователей. Ты… и Культивация — это два?
Буреотец, как ни странно, рассмеялся.
Тебе пришлось бы нелегко, если бы ты попытался сделать своим спреном ее. Хотел бы я на это поглядеть.
— Тогда кто же?
Не волнуйся из-за моих сородичей.
Тема весьма взволновала Далинара, но он знал, когда следует остановиться. Дальнейший допрос лишь вынудил бы спрена замкнуться.
Далинар крепко сжал рукоять Клинка чести, затем собрал сферы, одна из которых потускнела.
— Я тебя уже спрашивал, как ты их обновляешь? — сменил тему Далинар, поднимая сферу и изучая рубин в центре. Князь удивился, какие камни на самом деле маленькие. Стекло сильно увеличивало их размеры.
Сила Чести во время бури концентрируется в одном месте, — объяснил Буреотец. — Она пронзает все три реальности и ненадолго соединяет физическое начало, разум и начало духовное. Самосветы, подверженные чудесам Духовной сферы, там набираются безграничной силы и начинают светиться.
— Ты можешь обновить эту сферу сейчас?
Я… не знаю. — Судя по голосу, он был заинтригован. — Протяни руку.
Далинар так и сделал и ощутил тянущее чувство внутри, как будто Буреотец силился разорвать их узы. Сфера осталась тусклой.
Не получается, — пророкотал спрен. — Я близок к тебе, но сила по-прежнему летит вместе с бурей.
Это было куда больше, чем он обычно получал от Буреотца. Князь надеялся, что все запомнил и сможет в точности повторить Навани, — разумеется, если Буреотец будет слушать, он исправит ошибки Далинара. Буреотец ненавидел, когда его цитировали неверно.
Далинар вышел в коридор, где его ждал Четвертый мост. Он поднял Клинок чести — могущественный артефакт, способный изменять миры. Но, как и осколочные клинки, созданные по его подобию, это оружие не принесет пользы, если его и дальше прятать.
— Это, — заявил он мостовикам, — Клинок чести, который добыл ваш капитан.
Двадцать с лишним мужчин придвинулись ближе, металл отразил их любопытные лица.
— Любой, кто им владеет, — продолжил Далинар, — мгновенно получает силы ветробегуна. В отсутствие капитана вы не можете тренироваться. Возможно, это оружие — пусть им пользуется лишь один человек за раз — немного сократит паузу.
Они разинули рот, глядя на клинок, и потому Далинар передал его первому лейтенанту Каладина — бородатому пожилому мостовику по имени Тефт.
Тефт протянул руку и тут же отдернул.
— Лейтен! — рявкнул он. — Ты шквальный оружейник. Бери эту штуку.
— Я? — растерялся коренастый мостовик. — Да я ведь больше по доспехам…
— Какая разница.
— Но…
— Воздух вам в головы быть, низинники. — Рогоед Камень растолкал товарищей и взял клинок. — Ваш суп холодный быть. Что значит «вы совсем тупые быть». — Рогоед взвесил меч, и его глаза немедленно сделались голубыми и прозрачными как стекло.
— Камень?! — изумился Тефт. — Ты? С оружием в руках?
— Я не собираться размахивать этой штукой! — Камень закатил глаза. — Я быть беречь. Вот и все.
— Это осколочный клинок, — предупредил Далинар. — Вы же умеете с ними обращаться, верно?
— Да, сэр, — подтвердил Тефт. — Но все равно может статься, кто-то из шквальных болванов отрежет себе ноги. Но… думаю, мы с его помощью исцелимся, если такое случится. Сигзил, придумай распорядок, чтобы мы могли тренироваться.
«Исцелимся…»
Далинар почувствовал себя глупцом. Опять он что-то упустил. Любой владелец этого клинка обладал возможностями Сияющего. Значит, он мог и лечить себя при помощи буресвета? Если да, это могло бы оказаться ценной дополнительной функцией оружия.
— Никто не должен узнать, что он у вас, — предупредил мостовиков Далинар. — Полагаю, вы сможете научиться отпускать и призывать его как обычный осколочный клинок. Проверьте, что вам откроется, и доложите мне.
— Сэр, мы хорошо его применим, — пообещал Тефт.
— Прекрасно. — Фабриалевые часы на его предплечье тренькнули, и Далинар подавил вздох. Она придумала, как заставить их звенеть? — А теперь прошу меня простить, я должен подготовиться к встрече с императором за тысячу миль отсюда.
Через некоторое время Далинар стоял на своем балконе. Сцепив руки за спиной, он глядел на транспортные платформы Клятвенных врат.
— Мне часто приходилось иметь дела с азирцами, когда я была моложе, — раздался позади него голос Фэн. — Это может не сработать, но такой план гораздо лучше, чем ходить с напыщенным видом, как это обычно делают алети.
— Мне не нравится, что он идет один, — проворчала Навани.
— По всем сообщениям, — сухо напомнила Фэн, — он получил ножевое ранение в грудь, поднял камень весом примерно в десять человек, а затем начал собирать мой город по камню за раз. Думаю, с ним все будет хорошо.
— Никакое количество буресвета не поможет, если его запрут в тюрьму, — возразила Навани. — Возможно, мы отправляем его туда, где он станет заложником.
Они спорили ради его блага. Далинар должен был понимать риски. И он понимал. Князь приблизился, чтобы подарить Навани легкий поцелуй. Улыбнулся ей, затем повернулся и протянул руку к Фэн, которая дала ему бумажный пакет, похожий на большой конверт.
— Выходит, это все? — спросил он. — Все три здесь?
— Они отмечены соответствующими глифами, — объяснила Навани. — И даль-перо тоже внутри. Они обещали говорить на алетийском во время встречи — ведь у тебя не будет переводчика с нашей стороны, поскольку ты настоял на том, чтобы идти в одиночку.
— Верно. — Далинар направился к двери. — Хочу попробовать сделать все так, как предложила Фэн.
Навани быстро встала и свободной рукой взяла его за руку.
— Уверяю тебя, — пообещал Далинар. — Со мной все будет в порядке.
— Нет, не будет. Но это ничем не отличается от той сотни раз, когда ты уезжал на битву. Возьми. — Она вручила ему коробочку, завернутую в ткань.
— Фабриаль?
— Обед. Неизвестно, когда те люди тебя накормят.
Она завернула его в ткань с охранным глифом. Далинар вскинул бровь, заметив это, и Навани пожала плечами, словно говоря: «Это ведь не помешает, верно?» Она заключила его в объятия, продержала лишнюю секунду — больше, чем позволила бы себе другая алетийка, — потом шагнула назад.
— Мы будем наблюдать за даль-пером. Час без связи — и мы придем к тебе на помощь.
Далинар кивнул. Конечно, он не мог им писать, но мог включать и выключать перо, чтобы посылать сигналы, — известный трюк генерала, который остался без письмоводительницы.
Спустя некоторое время князь вышел на западное плато Уритиру. Пересекая его на пути к Клятвенным вратам, миновал людей, марширующих строем, сержантов, отдающих приказы, гонцов, несущих сообщения. Два его осколочника — Раст и Серугиадис, у которых был только доспех, — упражнялись с массивными осколочными луками, запуская толстые стрелы на сотни ярдов в большую соломенную мишень, которую Каладин разместил для них на склоне близлежащей горы.
Много простых солдат сидели вокруг, держа сферы и пристально глядя на них. Распространились слухи о том, что Четвертый мост вербует людей. В последнее время Далинар часто замечал в коридорах людей, которые держали при себе сферы «на удачу». По пути сюда он даже прошел мимо компании, которая обсуждала, не проглотить ли им сферы.
Буреотец недовольно зарокотал.
Они все делают наоборот. Глупцы. Нельзя втянуть свет и стать Сияющим; сперва надо приблизиться к Сиянию и отыскать свет, чтобы выполнить обещание.
Далинар рявкнул на солдат, чтобы вернулись к тренировкам и не вздумали глотать сферы. Они поспешно бросились выполнять указания, придя в ужас оттого, что над ними внезапно возник Черный Шип. Он покачал головой и пошел дальше. К сожалению, его путь лежал мимо учебного боя. Два отряда копейщиков давили друг на друга посреди плато, напрягаясь и пыхтя, учась держать строй под гнетом противника. Копья у них были учебные, тупые, и работать приходилось большей частью щитами.
Далинар увидел тревожные признаки того, что все зашло слишком далеко. Солдаты кричали с неподдельной злостью, и спрены гнева кипели у их ног. Часть строя дрогнула, и, вместо того чтобы отступить, противники снова и снова лупили их своими щитами.
Зеленый и белый по одну сторону, черный и темно-бордовый по другую. Садеас и Аладар. Далинар выругался и направился к бойцам, приказывая им разойтись. Вскоре его призыв подхватили капитаны и командиры. Задние ряды двух учебных отрядов отошли, зато в центре тренировочный бой перешел в потасовку.
Далинар крикнул, и буресвет блестящей волной хлынул по камням вперед от него. Те, кто не был втянут в драку, отскочили. Остальные застряли: буресвет приклеил их к земле. Это заставило всех, кроме самых яростных, прекратить побоище.
Он растащил последних драчунов и толкнул, приклеив задницами к камням рядом с их же спренами гнева. Солдаты задергались, а потом увидели его и замерли, раздосадованные.
«Помню, я так же погружался в битву, — подумал Далинар. — Может, это Азарт?» Он в последний раз ощущал это чувство… очень давно. Надо опросить солдат, чтобы проверить, чувствовали ли они то же самое.
Далинар позволил буресвету испариться, как светящемуся пару. Офицеры Аладара организованно отозвали своих солдат, приказав им заняться гимнастикой. А вот бойцы Садеаса плевали на землю, тяжело вставали и уходили угрюмыми группками, бормоча и сыпля проклятиями.
«Они становятся все хуже», — размышлял Далинар. При Тороле Садеасе эти мужчины были склонны к неряшливости и необоснованной жестокости, но оставались солдатами. Да, они были драчунами, но в бою подчинялись быстро. Годные, пусть и не образцовые бойцы.
Над этими людьми развевалось новое знамя Садеаса. Меридас Садеас — Амарам — изменил вид глифпары, как было заведено: приземистая башня Садеаса удлинилась, а вместо молота появился топор.
Несмотря на репутацию главнокомандующего, у которого в войске полный порядок, он явно испытывал проблемы с контролем над этими людьми. Он никогда не руководил такой большой армией — и, возможно, убийство великого князя так расстроило солдат, что Амарам не мог ничего сделать.
Аладар не предоставил ничего существенного по убийству Тороля. Расследование должно было продолжаться… но не было никаких зацепок. Спрен этого не делал, но они понятия не имели, где искать виновного.
«Нужно что-то предпринять по поводу солдат Садеаса, — подумал Далинар. — Нужно какое-то дело, чтобы они уставали и не ввязывались в драки…»
Возможно, у него было кое-что подходящее. Далинар размышлял об этом, поднимаясь по рампе к самой платформе Клятвенных врат и пересекая пустое поле. В контрольном здании его дожидалась Ясна. Принцесса читала книгу и что-то записывала.
— Что так долго? — спросила она.
— На плацу едва не случился бунт, — объяснил Далинар. — Два учебных отряда сцепились и начали лупить друг друга.
— Садеас?
Он кивнул.
— Надо с ними что-то сделать.
— Я тут подумал. Может, тяжелый труд — под строгим надзором — в разрушенном городе окажется именно тем, что требуется.
Ясна улыбнулась:
— Как удобно, что мы сейчас оказываем именно такую помощь королеве Фэн. Устрой так, чтобы солдаты Садеаса работали до изнеможения, но надо позаботиться о том, чтобы они были у нас под контролем.
— Начнем с небольших отрядов, чтобы удостовериться, что мы не отправим Фэн еще одну проблему, — согласился Далинар. — Новости о королевской мисси в Холинар есть?
Как и ожидалось, Буреотец не смог дотянуться ни до кого из отряда, чтобы переместить в видение, — Далинар бы и не стал так рисковать, — но у Элокара и Шаллан было несколько даль-перьев.
— Никаких. Мы продолжим следить и сообщим, как только получим какой-нибудь сигнал.
Князь кивнул и задвинул на дальний план свое беспокойство за Элокара и сына. Он должен был верить, что в конце концов они сумеют выполнить задание или отыщут способ сообщить, что им мешает.
Ясна призвала осколочный клинок. С мечом в руках она выглядела на удивление естественно.
— Готов?
— Да.
Девчонка-реши, Крадунья, получила у азирского двора разрешение открыть Клятвенные врата с их стороны. Император наконец-то пожелал встретиться с Далинаром во плоти.
Ясна запустила устройство, повернув внутреннюю стену, и пол замерцал. Снаружи вспыхнул свет, и тотчас же в дверные проемы хлынула душная жара. Судя по всему, в Азире лето было в самом разгаре.
Здесь даже пахло по-другому. Экзотическими пряностями и чем-то более тонким вроде незнакомых разновидностей древесины.
— Удачи, — бросила Ясна, выходя из комнаты.
Позади опять вспыхнуло, когда она вернулась в Уритиру, оставив его одного в ожидании встречи с азирским императорским двором.
65
Вердикт
Теперь, когда мы покидаем башню, могу я наконец-то признаться, что ненавижу это место? Слишком уж много правил.
Из ящика 8–1, аметист
Воспоминания взвихрились в памяти Далинара, когда он шел по длинному коридору за пределами контрольного здания в Азимире. Великий рынок, как его называли, был громадным крытым сооружением, над которым высился великолепный бронзовый купол. Это обещало неудобства, когда Далинару понадобится использовать Клятвенные врата полностью.
Сейчас он не видел рынка; контрольное здание — к которому здесь относились как к какому-то монументу — было окружено деревянными стенами и новым коридором. Людей нет, освещен расставленными вдоль стен сферными лампами. Сапфиры. Совпадение или знак уважения гостю из рода Холин?
Коридор вывел в маленькую комнату, где замер строй азирских солдат. Они были в позолоченных кольчугах, в разноцветных шапках, с огромными щитами и топориками на очень длинных древках. Вся группа вздрогнула, когда Далинар вошел, и попятилась, грозно выставив оружие.
Далинар раскинул руки: в одной был пакет Фэн, в другой — узел с едой от Навани.
— Я безоружен.
Солдаты что-то протараторили на азирском. Он не видел ни Верховного, ни маленькой Сияющей, хотя люди в узорчатых одеяниях были визирями и отпрысками — и те и другие являлись азирскими версиями ревнителей. Только вот здесь ревнители вмешивались в управление государством куда сильнее, чем надлежало.
Вперед вышла женщина; ее экстравагантное многослойное одеяние шуршало на ходу. Наряд дополняла шляпа в том же стиле. Она была важной персоной и, возможно, собиралась переводить для него сама.
«Время для первой атаки», — подумал Далинар. Он открыл пакет, который дала Фэн, и вытащил четыре листа бумаги.
Передав листы женщине, князь с удовольствием увидел в ее глазах потрясение. Она нерешительно забрала их и позвала спутников. Те присоединились к ней, столпившись перед Далинаром, отчего охранники явно забеспокоились. Несколько вытащили треугольные каттари — популярную здесь, на западе, разновидность короткого меча. Далинар всегда хотел себе такой.
Ревнители отошли за линию солдат, оживленно разговаривая. Согласно их плану, после обмена любезностями в этой комнате Далинар должен был немедленно вернуться в Уритиру, после чего азирцы намеревались запереть Клятвенные врата со своей стороны. Князю дома Холин требовалось большее. Какой-то альянс или, по крайней мере, встречу с императором.
Один из ревнителей начал читать бумаги остальным. Текст был написан на азирском, смешном языке, чей алфавит из маленьких значков превращал слова в цепочки кремлецовых следов. Ему не хватало элегантных, размашистых вертикалей женского алетийского письма.
Далинар закрыл глаза, прислушиваясь к незнакомому языку. Как и в Тайлене, его на миг охватило чувство, что он вот-вот начнет понимать сказанное. Он тянулся к смыслу и ощущал, что расстояние невелико.
— Ты ведь можешь помочь мне понять? — шепотом спросил он Буреотца.
С чего ты взял?
— Не лукавь, — попросил Далинар. — В видениях я говорил на других языках. Ты можешь сделать так, чтобы я заговорил по-азирски.
Буреотец недовольно зарокотал.
Это был не я, — наконец признался он. — Это ты.
— И как этим пользоваться?
Попытайся прикоснуться к кому-то из них. С помощью Духовной Адгезии ты можешь создать связь.
Далинар взглянул на группу враждебно настроенных охранников, затем вздохнул и изобразил рукой, будто пьет. Солдаты обменялись резкими словами, потом одного из самых младших выпихнули вперед с большой флягой. Далинар кивнул в знак благодарности, а потом, глотнув воды из сосуда, схватил молодого человека за запястье и не отпустил.
Буресвет! — пророкотало у него в голове.
Далинар перенаправил буресвет в юношу и что-то почувствовал — как будто из соседней комнаты раздался дружелюбный возглас. Надо было всего лишь войти. После аккуратного толчка дверь открылась — и звуки переплелись, струясь в воздухе. Потом, словно музыка сменила тональность, они из бессмыслицы превратились в понятную речь.
— Капитан! — верещал молодой охранник, которого держал Далинар. — Что мне делать? Он поймал меня!
Далинар разжал хватку — и, к счастью, продолжил понимать язык.
— Прости, солдат, — извинился он, возвращая флягу. — Я не хотел тебя испугать.
Юноша попятился к своим товарищам.
— Военачальник говорит на азирском?! — Он удивился так, будто встретил говорящего чулла.
Далинар сцепил руки за спиной и уставился на ревнителей. «Ты настойчиво думаешь о них как о ревнителях, — одернул он самого себя, — потому что они, и мужчины и женщины, могут читать». Но он больше не в Алеткаре. Несмотря на громоздкие одежды и большие шляпы, азирки никак не прятали защищенные руки.
Солнцетворец, предок Далинара, утверждал, что азирцы нуждаются в цивилизации. Интересно, хоть кто-то из его современников поверил такому доводу или все понимали, что это просто повод для нападения?
Визири и отпрыски закончили читать и повернулись к Далинару, опустив листы, которые он им вручил. Он согласился с планом королевы Фэн, который исходил из того, что Азир мечом не завоевать. Взамен Далинар привез другое оружие.
Эссе.
— Алети, ты действительно говоришь на нашем языке? — спросила главная из визирей. У нее было круглое лицо, темно-карие глаза и шапка, покрытая яркими узорами. Седеющие волосы были заплетены сбоку в тугую косу.
— Недавно у меня появилась возможность его выучить, — сказал Далинар. — Вы визирь Нура, полагаю?
— Это действительно написала королева Фэн?
— Собственноручно, ваша милость. Вы вправе обратиться в Тайлен за подтверждением.
Они опять сгрудились, чтобы посовещаться приглушенными голосами. Эссе было длинным, но в нем убедительно обосновывалась экономическая ценность Клятвенных врат для городов, в которых те располагались. Фэн утверждала, что отчаянное стремление Далинара выковать альянс являло собой прекрасную возможность обеспечения выгодных долгосрочных торговых отношений при посредничестве Уритиру. Даже если у азирцев не было планов полностью присоединиться к коалиции, им стоит начать переговоры об использовании Клятвенных врат и послать делегацию в башню.
Королева потратила много слов для изложения очевидных вещей — и это была именно та вещь, на которую Далинару не хватало терпения. Он надеялся, что такой вариант окажется безупречным для азирцев. А если его будет недостаточно… что ж, Далинар никогда не отправлялся на битву, не имея свежих войск в резерве.
— Ваше высочество, — заявила Нура, — хоть мы и впечатлены тем, что вы выучили наш язык… и даже учитывая убедительные доводы, представленные в этом документе… мы думаем, лучше всего будет, если…
Она осеклась, увидев, как Далинар сунул руку в пакет и вытащил еще пачку листов — на этот раз их было шесть. Он поднял листы, словно знамя, потом протянул визирям. Ближайший охранник отпрыгнул, и его кольчуга зазвенела.
В комнатке стало тихо. Наконец охранник принял бумаги, отнес визирям и отпрыскам. Один из них, коротышка, начал негромко читать: это было подготовленное Навани подробное описание чудес, которые они открыли в Уритиру, вместе с официальным приглашением азирским ученым посетить башню, где с ними поделятся знаниями.
Она высказывала логичные доводы относительно важности новых фабриалей и технологий в борьбе с Приносящими пустоту. Навани включила схемы палаток, которые помогли им сражаться во время Плача, и объяснила свои теории относительно парящих башен. Потом, с разрешения Далинара, сделала азирцам подарок: подробную схему, принесенную Таравангианом из Йа-Кеведа, объясняющую создание так называемых полуосколков, фабриалевых щитов, которые могли выдержать несколько ударов осколочного клинка.
«Враг объединился против нас, — говорилось в завершении ее послания. — У них есть уникальные преимущества в виде целеустремленности, согласованности и воспоминаний, охватывающих далекое прошлое. Чтобы сопротивляться, понадобятся величайшие умы всех народов — алети, азирцев, веденцев и тайленцев. Я свободно выдаю государственные тайны, ибо дни, когда можно было стеречь собранные знания, миновали. Ныне нам предстоит либо вместе учиться, либо пасть по отдельности».
Закончив, визири начали передавать друг другу схемы, изучая их в течение длительного времени. Когда группа снова посмотрела на Далинара, он увидел, что их отношение к нему меняется. Ну надо же, получается!
Впрочем, он мало что знал о сочинениях, но обладал боевым чутьем. Когда противник задыхается, нельзя позволить ему прийти в себя. Надо вогнать меч прямо в глотку.
Далинар сунул руку в пакет и достал последний документ: единственный лист, исписанный с двух сторон. Он поднял его двумя пальцами. Азирцы вытаращили глаза, как будто им продемонстрировали сияющий самосвет, чья ценность не поддается оценке.
На этот раз визирь Нура сама вышла вперед и взяла его.
— «Вердикт», — прочитала она заголовок. — Автор — Ясна Холин.
Остальные протолкались сквозь стражников и принялись читать сами. Хотя это было удивительно короткое эссе, Далинар услышал, как они шепчутся и изумляются ему.
— Поглядите, здесь есть все семь логических форм Акку!
— Это отсылка к «Великой ориентации». И… клянусь бурей… она цитирует Верховного Касимарликса в три последовательных этапа, и каждый поднимает одну и ту же цитату на новый уровень Высочайшего Понимания.
Одна женщина прижала руку ко рту.
— Это написано полностью в одном ритмическом метре!
— Великий Яэзир… — пробормотала Нура. — Ты права.
— Аллюзии…
— Какая игра слов…
— Порыв и риторика…
Вокруг них появилось множество спренов логики в виде маленьких буревых туч. Потом почти одновременно отпрыски и визири повернулись к Далинару.
— Это произведение искусства! — заявила Нура.
— Оно… убедительное? — уточнил Далинар.
— Оно заслуживает дальнейшего рассмотрения, — призналась Нура, взглянув на остальных, которые закивали. — Ты действительно пришел один. Мы этим потрясены — разве ты не беспокоишься за свою безопасность?
— Ваша Сияющая, — объяснил Далинар, — доказала свою мудрость, невзирая на юные годы. Уверен, я могу доверить ей свою безопасность.
— Сомневаюсь, что ей можно доверить хоть что-то, — бросил один из мужчин, коротко рассмеявшись. — Разве что мелочь из кармана вычистить.
— Как бы то ни было, — продолжил Далинар, — я пришел сюда, чтобы попросить вас о доверии. Это казалось лучшим доказательством моих намерений. — Он раскинул руки в стороны. — Не отсылайте меня назад прямо сейчас. Давайте поговорим как союзники, а не переговорщики в палатке на поле боя.
— Я передам эти сочинения Верховному и его официальному совету, — наконец приняла решение визирь Нура. — Признаю, ты ему нравишься, невзирая на необъяснимое вторжение в его сны. Идем с нами.
Это уведет его от Клятвенных врат и единственного шанса попасть домой, если что-то пойдет не так. Но ведь Далинар надеялся, что его пригласят.
— С радостью, ваша милость.
Они шли по извилистой дорожке через рынок под куполом, который теперь был пуст, как город-призрак. Многие улицы оканчивались баррикадами под охраной солдат.
Азирцы превратили Большой рынок Азимира во что-то вроде крепости наоборот, которая должна была защитить город от опасности, способной явиться через Клятвенные врата. Если войска неприятеля прорвутся через контрольное здание, они окажутся в сбивающем с толку лабиринте улиц. К несчастью для азирцев, врата не ограничивались контрольным зданием. Сияющий мог заставить весь рынок исчезнуть, заменив его на войско посреди Азимира. Придется им это объяснить, деликатно подбирая слова.
Далинар отправился с визирем Нурой, за ними последовали прочие книжники, которые снова принялись передавать друг другу эссе. Нура с ним не разговаривала, и Далинар не питал иллюзий. Это путешествие по темным крытым улицам — с рыночными зданиями, построенными вплотную, и извилистыми тропами — должно было сбить его с толку, если он попытается запомнить дорогу.
В конце концов они выбрались на второй уровень и через дверной проем вышли на выступ вдоль наружного края купола. Умно! Отсюда Далинар увидел, что выходы с рынка на первом этаже завалены или запечатаны. Единственным способом выбраться наружу оставалась лестница, ведущая к его платформе вдоль поверхности большого бронзового купола, а потом надо было спуститься по еще одной лестнице.
С этой верхней наклонной плоскости он увидел часть Азимира — и вздохнул с облегчением оттого, как мало было в городе разрушений. Похоже, в западной части города кое-какие районы лежали в руинах, но в целом Азимир пережил Бурю бурь неплохо. Большинство построек здесь из камня, и огромные купола — многие были покрыты красновато-золотой бронзой — отражали солнечный свет, что было невероятно красиво. Люди носили яркие одежды с узорами, которые здешние письмоводительницы могли читать, словно надписи на особом языке.
Этот летний сезон оказался гораздо теплее обычного. Далинар повернулся к востоку. Где-то в том направлении, в пограничных горах, лежал Уритиру — куда ближе к Азиру, чем к Алеткару.
— Сюда, Черный Шип, — позвала Нура, начиная спускаться по деревянному пандусу. Тот держался на деревянных же подпорках. Увидев эти стойки, Далинар на миг погрузился в некое сюрреалистичное воспоминание. Он уже глядел на какой-то город сверху и видел похожие деревянные подпорки…
«Раталас, — подумал он. — Разлом». Город, который восстал. Точно. Далинар ощутил озноб и давление — нечто скрытое пыталось пробиться в его сознание. О том месте он должен был что-то вспомнить.
Он спустился по пандусу и воспринял как знак уважения то, что купол окружили два войсковых подразделения.
— Разве им не следует быть на стенах? — поинтересовался Далинар. — Что, если Приносящие пустоту нападут?
— Они увязли в Эмуле, — ответила Нура. — Большая часть той страны в огне — если не из-за паршунов, то из-за армий Тезима.
Тезим. Вестник. «Он ведь не перейдет на сторону врага?» Возможно, лучшим, на что они могли надеяться, была война между Приносящими пустоту и армиями безумного Вестника.
Внизу их ждали рикши. Нура присоединилась к нему в одной из повозок. Это было что-то новенькое: их тянул человек, запряженный как чулл. Хоть повозка и двигалась быстрее паланкина, Далинар нашел ее куда менее величественной.
Город был устроен очень упорядоченно. Навани всегда этим восхищалась. Далинар высматривал новые признаки разрушений, и хотя кое-что обнаружил, ему бросилась в глаза другая странность. Небольшие группы людей в ярких жилетах, просторных штанах или юбках и узорчатых шапках. Они кричали о несправедливости, и пусть вид у них был сердитый, их окружали спрены логики.
— Что это за люди? — спросил Далинар.
— Протестующие. — Визирь посмотрела на него и явно заметила растерянность. — Они подали официальную жалобу, возражая против приказа покинуть город и работать на фермах. Это дало им месяц на обнародование своих обид, прежде чем их принудят повиноваться.
— Они могут просто… ослушаться императорского приказа?
— Полагаю, ты бы пригрозил мечом. А вот мы здесь все делаем иначе. Есть процедуры. Наши люди — не рабы.
Далинар невольно оскорбился; она мало что знает об Алеткаре, если предполагает, что темноглазыми алети помыкают, словно чуллами. У низших классов имелись давние традиции, связанные с их положением в обществе.
— Тем людям, — понял он, — приказали отправиться в поля из-за того, что вы потеряли паршунов.
— Поля еще не засеяны, — подтвердила Нура с отрешенным взглядом. — Они как будто знали, когда лучше всего нанести удар, покинув нас. Мы вынуждены принуждать плотников и башмачников к физическому труду, лишь бы предотвратить голод. Может, мы сумеем прокормиться, но торговля и инфраструктура будут уничтожены.
Читать бесплатно другие книги:
