Вопреки Карпинская Настасья

– А как же… мы?

– Катя, я ведь не единственный преподаватель. Студенты привыкнут к новому. Мне было бы глупо упускать подобный шанс…

Кирилл прекрасно сознавал, что она имеет в виду не студентов. В ее робком вопросе звучала попытка выяснить совсем иное: то, что он так и не сказал. И уже не скажет.

Мужчина почему-то ждал слез. Надеялся в глубине сердца, что она расстроится. Возможно, попросит его остаться. А Катя лишь смотрела, ничего не говоря, своими удивительными, прозрачными глазами. Они искрились, как драгоценный камень на уже не нужном кольце, но были совершенно сухими.

Потом девушка внезапно улыбнулась. Ровно, спокойно, как будто с облегчением, и, не отрывая взгляда от его лица, проговорила:

– Что ж, тогда желаю счастливой поездки.

И это все, что она могла ответить?!! Значит, Кирилл не ошибся. Ее страсть, нежная, трогательная любовь стихнет… очень скоро. Его не будет рядом, и Катя сможет обо всем забыть. И обязательно станет счастливой вместе с тем красивым парнем.

Коротко кивнул ей, выходя из комнаты. У него даже не нашлось сил произнести слова благодарности или прощания. Прочь… Быстрее… Иначе он сорвется и просто не сможет выпустить ее из рук. Еще ведь не нагляделся. Не надышался. Не насытился. И никогда не сможет сделать этого. Не будет больше такой возможности…

Она ждала… до последнего мгновенья. Застыла как изваяние, почти впечатавшись спиной в стену и не отводя глаз от двери. Надеялась, что он вернется, а все случившееся окажется дурным сном. Но сквозь открытое окно со двора донесся звук отъезжающей машины, и губы наконец-то дрогнули, сжались в немом стоне. Катя медленно сползла на пол, прямо на рассыпавшиеся цветы.

Кирилл поступил именно так, как она и просила. «…Если однажды Вы заходите уйти… просто сделайте это. И не обязательно что-то объяснять…». Уехал. Оставил ее. Без объяснений. Значит… НЕЧЕГО ОБЪЯCНЯТЬ… Н-Е-Ч-Е-Г-О…

Сколько времени прошло? Она не слышала, как вернулся домой отец. Не отреагировала на приглашение к ужину. Не отозвалась на звонки, разрывающие ее телефон. Это наверняка Антон. Больше некому звонить с такой настойчивостью. Уже некому…

В глазах стояла пелена, а виски ломило от дикой, нестерпимой боли. «Хочу, чтобы ты составила мое счастье», – внезапно вспомнились слова парня, произнесенные накануне. И губы шевельнулись в мольбе к молчаливым небесам: «Ты именно об этом говорила, бабуля? Речь шла о ТАКОМ счастье?…» Значит, Антон будет наслаждаться женой, о которой мечтал. А она… она справится с болью, без которой счастье не может состояться. И какая разница, что для нее этого счастья вообще не будет? Никогда…

За окном уже занимался рассвет нового дня. Одного из многих тоскливых, пустых дней без НЕГО. Она наконец-то поднялась, с трудом распрямляя затекшие ноги. Нажала кнопку вызова на телефоне.

– Солнышко, я звонил тебе весь вечер… Куда ты пропала?

У нее даже получилось улыбнуться искусанными губами.

– Антон, я согласна… Я выйду за тебя…

Глава 22

Утрясти связанные с отъездом вопросы в институте оказалось несложно. Ректор, хотя и не одобрил его решение о внезапном отъезде, препятствовать не стал.

– Кирилл, Вы один из лучших наших преподавателей, и я очень надеюсь снова увидеть Вас здесь. Возвращайтесь. В любое время.

– Вернусь.

Мужчина заставил себя улыбнуться. Когда поездка закончится, все уже будет иным. И для него, и для Кати.

Он пытался не думать о ней, только получалось неважно. Точнее, совсем не получалось. Не мог ни забыть, ни отвлечься. На последних лекциях, которые он согласился провести, взгляд то и дело возвращался к тому месту, где всегда сидела девушка. Так непривычно было видеть его пустующим… И такая же пустота, как зияющая рана, гнездилась в душе. Рвала на части, напоминая о бесконечных минутах агонии после аварии, когда так же скручивало от боли…

Так что подобное уже приходилось переживать… И эта ампутация не станет смертельной… Он знал, что выживет, только на этот раз не мог понять, для чего ему нужна такая жизнь. Без нее.

Кирилл хотел позвонить. Очень. Несколько раз за день находил в памяти телефона номер Кати, но так и не решался нажать на кнопку вызова. Чувствовал себя глупым влюбленным мальчишкой, выбравшим для обожания совершенно неподходящий объект. Он ведь понимал с самого начала, что у них ничего не получится. Не может получиться. Слишком волшебно все начиналось, чтобы оказаться правдой. Подобные чудеса не происходят в реальном мире. И никогда – в его жизни.

Молча вытерпел бумажную волокиту, связанную с оформлением документов на дом. Казалось довольно нелепо покупать его… теперь… Но в квартире находиться больше не мог. Не хотел. Там все дышало ею. Приближался к компьютеру и вспоминал уверенные движения изящных пальцев. Касался посуды, и казалось, что слышит Катин смех, здесь, рядом. Ложился в постель, но вместо снов видел рассыпанные по подушке волосы и глаза, переполненные любовью. Почти молился о том, чтобы мужчина, который скоро сожмет ее в объятьях, сумел оценить эту девочку, дать все то, чего она достойна, и заставить забыть…

С переездом удалось справиться за несколько дней. Вещей оказалось немного, хотя он и прожил в квартире не один год. Забрал только самое необходимое, передавая и мебель, и большую часть техники новым хозяевам. Это помогло частично компенсировать затраты при покупке, оставляя в прошлом то, что ему уже точно не понадобится. Если бы можно было также отбросить и ненужные воспоминания!

Официальный хозяин дома – молодой мужчина – не проронил во время сделки почти ни слова. Со странной старушкой Кирилл больше не встречался. Да и не было в том смысла. Все сказанные ею слова оказались пустым звуком, болезненной игрой его воспаленного сознания.

Покончив с формальностями, он занялся подготовкой к отъезду, вылет должен был состояться уже на днях.

В торговом центре как всегда было многолюдно. Кирилл не любил толпу, но сейчас предпочел купить все сразу и в одном месте, чтобы побыстрее разделаться с нежеланными делами.

– Здравствуйте, Кирилл Александрович! – звонкий голосок донесся откуда-то издалека, проникая сквозь пелену размышлений. Мужчина обернулся, узнавая в подскочившей к нему девушке Катину подругу. Общаться не хотелось, но не отреагировать на собственную студентку было, по меньшей мере, невежливо.

– А нам сказали, что Вы уезжаете! – Марина надула губы, изображая недовольство. – Как же мы будем учиться дальше? Без Вас?

– Хорошо будете учиться, – он улыбнулся, поддерживая откровенную лесть девушки. – Лучше даже, чем со мной: никто не станет вас гонять.

– Н-е-ет… – она рассмеялась. – Мы расстроены. Все.

Все его не интересовали. Только одна, но как раз о ней Кирилл говорить и не собирался, особенно с ее подругой. Потому поспешил сменить тему:

– Готовитесь к отпуску? – он кивнул на многочисленные пакеты в руках.

Марина рассмеялась.

– Нет. Это подарки. Для Кати.

Подарки? Кирилл даже не знал, когда у той день рожденья. Как мало знал на самом деле! Да и неважно это было… теперь. Он не стал бы ее поздравлять, но вопрос все равно вырвался:

– Ожидается какой-то праздник?

Девушка довольно кивнула.

– Ну да. Вы разве не знали? У Катюши свадьба на следующей неделе.

– Вот как…

Это должно было случиться, только он не думал, что так скоро. Мир, и без того серый, стал как будто мутным, занавешенным грязным, тяжелым покрывалом, сквозь которое не проникал ни воздух, ни свет. Одна лишь глухая, непроглядная мгла, стянувшая сердце железным обручем. Когда он успел стать таким фантазером? Напридумывать сказок, да еще и поверить в них?

Марина продолжала щебетать.

– Это просто замечательно. Я ей даже завидую… Антон такой… Настоящий принц. Представляете, он встал на колени, когда просил ее руки… Как в кино…

Кирилл в те минуты возблагодарил судьбу за прожитые годы, научившие его управлять своими эмоциями. Иначе… вряд ли он смог бы сдержаться. Хотелось завыть побитой собакой от накатившей волны отчаянья. Разнести все кругом. Разбить своими руками, чтобы отвлечься, не слышать и не думать ни о чем, а особенно – об этом самом кино с Катей в главной роли. Только если бы он сейчас впечатался в стену или даже разбил ее собственной головой, все равно бы не помогло. Помнил слишком отчетливо красивое лицо «принца», его статную, привлекательную фигуру и кипящую в глазах страсть. Остальное представить было не сложно. Роскошный жест, перед которым не смогла бы устоять ни одна девушка. Тем более, Катя, доверчивая, романтичная и так сильно ждущая исполнения заветной мечты.

– Передавайте привет своей подруге, Марина, – он сказал именно то, что должно было прозвучать в такой ситуации из уст преподавателя. – И мои наилучшие пожелания.

– Обязательно передам. – Девушка торопилась: было еще слишком много дел. Она кивнула мужчине на прощанье и направилась к выходу. А Кирилл так и остался стоять, глядя вслед не только ей – своему короткому счастью, которое растаяло прежде, чем он успел ощутить его вкус.

* * *

Оказывается, это было совсем не трудно: растягивать губы, изображая улыбку. У нее хорошо получалось: никто ни о чем не догадывался. Ни о ледяной подушке, не просыхающей от слез, ни о бессонных ночах, ни о жгучей тоске, уже много дней составляющей ее единственное ощущение.

– А я сегодня утром встретила Рейнера, – невзначай сообщила подруга. – Ты знаешь, что в следующем году он уже не будет преподавать у нас? Уезжает куда-то.

– Слышала…, – прошелестела Катя внезапно онемевшими губами.

– Он, кстати, передавал тебе привет и поздравления, – добавила Марина.

– С чем поздравления?

– Как с чем? – подруга явно удивилась. – С предстоящей свадьбой, конечно.

– А кто… ему сказал? – язык не хотел подчиняться. Слова слипались, царапали губы, жгли внутренность, словно девушка глотнула кислоты.

– Да я и сказала, – с улыбкой уточнила подруга. – Выбирала для вас с Антоном подарки, смотрю: а тут он. Ну и разговорились. Он сказал, что желает тебе самого большого счастья… Катюш, ты чего побледнела-то?

Глупая. Какая же она глупая! Часами сидела, уставившись в экран телефона, ожидая его звонка. Каждую свободную минуту торчала у окна, до боли напрягая глаза. Все еще ждала каких-то перемен, надеялась, что их близость не была игрой. И продолжала любить, медленно умирая от безысходности этого чувства.

Подготовка к свадьбе ее не интересовала. Девушка равнодушно соглашалась с любыми идеями Антона, терпела бесконечные походы по магазинам, куда ее с утра до вечера таскала Марина. Даже не реагировала на внезапно расцветшую заботу отца, о которой она грезила долгие годы. Все были довольны: светящийся от счастья жених, умиротворенный папочка, заразившаяся энтузиазмом окружающих подруга. И ОН. Его, как оказалось, тоже все устраивало, в том числе новости о ее грядущей свадьбе. Значит, все правильно. Не о чем жалеть. Нечего вспоминать…

* * *

Антону не спалось. Уже которую ночь взбудораженный собственными мыслями, он лежал, всматриваясь в темноту комнаты почти до самого утра. Сегодня – особенно. Какой уж тут сон, когда завтра – такой важный день? И впереди – уже совсем другая бессонница, гораздо более приятная…

Он спустился в кухню, намереваясь что-нибудь выпить, и неожиданно наткнулся на застывшую в углу фигуру отца.

– Пап? Ты чего не спишь? Поздно уже.

Мужчина медленно поднял голову, награждая парня тяжелым, задумчивым взглядом. Как быстро пронеслось время… Кажется, совсем недавно он поддерживал дрожащие руки жены, обнимающие крохотного малыша. Помогал выбрать цветы в школу для первой учительницы. Ждал с затянувшейся секции по баскетболу. А теперь… теперь вот свадьба…

– Жаль, что твоей матери нет с нами…

Антон грустно улыбнулся.

– Она была бы счастлива, да?

Отец покачал головой.

– Очень сомневаюсь. Но она нашла бы слова, чтобы остановить тебя.

– Ты опять? Пап, мы столько говорили об этом!

Говорили. Множество раз. Он пытался объяснить своему упрямому мальчишке очевидные вещи. То, что прекрасно понимал сам.

– Послушай меня, сын. Я не хочу, чтобы ты сейчас промахнулся, потому что ошибки в браке слишком дорого стоят. Это даже не бизнес, где существует шанс все исправить.

– Прекрати считать меня ребенком, которого надо контролировать, – Антон нахмурился. – Пап, я понимаю, что делаю. И уверен, что прав.

– Тогда, может быть, объяснишь, почему твоя невеста с каждым днем все больше напоминает призрак?

– Не говори ерунды… – парень попытался отмахнуться от слов отца. – Она прелестна, как сказка.

– Твоя?

– Не понял.

– Я говорю: твоя сказка? – мужчина вздохнул, всматриваясь в лицо сына, такое самоуверенное и почти надменное. – Антон, я хорошо знаю, как выглядит влюбленная женщина, как горит ее взгляд при одном только упоминании о любимом человеке, как она оживает, едва он входит в комнату. А у Кати в глазах – пустыня. И я не могу понять, почему ты не хочешь поинтересоваться, какие чувства она к тебе испытывает.

– Она меня полюбит… – в голосе не звучало ни капли сомнений. – По-другому и быть не может. Я дам ей все, что она пожелает. Исполню любой каприз. Весь мир положу к ногам.

Взгляд отца наполнился сожалением.

– Не уверен, что это ей нужно… Что-то мне подсказывает: она ждет совсем другого. И не от тебя…

– Довольно! – Антон резко поднялся, показывая, что разговор окончен. – Катя сказала «да», и я не собираюсь от нее отказываться. Свадьба состоится.

Глава 23

Он опаздывал. До начала регистрации рейса оставались считанные минуты, а машина до сих пор даже не выехала из города. Но ему необходимо было убедиться, что нет никакой ошибки, и свадьба действительно состоится. Что его решение верное.

Водитель такси нетерпеливо постукивал пальцами по рулю. Дорога предстояла долгая, а пассажир явно не торопился. Молчал, не отрывая глаз от богатого дома на другой стороне улицы.

Там планировалось какое-то празднество. Иначе, как можно было объяснить бесконечное количество корзин с цветами, разноцветные шары, разукрашенные коробки, которые вносили в ворота почти непрерывно?

В элегантной, стройной девушке с замысловатой прической Кирилл с трудом узнал Марину. Если так восхитительно выглядела подруга и свидетельница, можно представить, какой будет невеста. Хотя, лучше не представлять…

Мужчина поднял глаза на самое дальнее окно. То самое, из которого она махала ему. Целую вечность назад.

Шторы были раздвинуты, будто специально, открывая все тайны и лишая его последней надежды. В глубине комнаты мелькнуло белое облако. Слишком далеко, чтобы разглядеть лицо, но он и так понял, что именно видит. Кружево подвенечного платья. Невесомая ткань. Как паутина. Ее капитуляция. Его приговор. Конец.

– Если Вы хотите успеть на самолет, нам нужно поторопиться, – голос водителя донесся откуда-то издалека.

– Можно ехать… – Ему наконец-то удалось найти силы и отвернуться. Все правильно. Так и должно быть.

* * *

Платье было великолепным. Совершенно роскошным. Именно таким, о каком мечтает каждая девушка, представляя себе собственную свадьбу. Хотя о платье она как раз и не думала. По большому счету было все равно, что одеть в этот день. Лишь бы сбылись старое предсказание из далекого детства и волшебный сон, так часто будоражащий ее сознание.

Но именно в детстве остались наивные мечты. А она – выросла, внезапно осознав, что реальный мир не похож на сладкие сны. Он просто совсем другой, и в нем – другие люди, другие ценности. А сказки – для малышей. И никогда не получится дождаться того, что бывает только в книжках, да и бабушки, пообещавшей чудо, уже давно нет.

А она – жива. И мужчина рядом с ней – настоящий. Он любит ее. Мечтает быть рядом. Почему бы не исполнить его мечту, если собственные разбились в прах при встрече с суровой действительностью? Он все сделает для ее счастья, подарит деньги, положение в обществе, детей, ровно столько, столько сама решит. Все правильно. Все довольны. И она тоже.

– Кать, ты самая красивая невеста, – в зеркале отразилось улыбающееся лицо подруги. – Как же я тебе завидую… Просто настоящая принцесса!

Принцесса… А Антон – прекрасный принц. Они замечательно смотрятся рядом. Люди оборачиваются вслед такой красивой паре. Правда, это случается все реже, ведь прогулки – бессмысленное занятие. Зачем тратить на него время, если есть чудесная машина? А сегодня, в день свадьбы отец подарит еще одну: для своей золотой девочки.

Она вернулась в комнату, которую через несколько минут предстояло покинуть навсегда. Их ждала новая квартира в элитном районе, светлая, просторная, оборудованная по последнему слову техники… Там тихо и спокойно, и ничто не потревожит семейную жизнь: ни зов прибоя, ни треск цикад, ни шелест вековых деревьев, не умолкающих даже в безветренную погоду. Антон не любит посторонних шумов. А она… привыкнет, ведь рядом будет самый лучший мужчина.

Снова запуталась в тяжелых юбках. В них даже сидеть было непросто, а передвигаться – и подавно. Но ведь это всего лишь на один день, который скоро закончится. Совсем не трудно потерпеть и жесткий корсет, и сдавливающие ноги неудобные туфли. Тем более, что и ходить-то много не потребуется. Водитель отвезет: и в ЗАГС, и в ресторан, и в новое жилище.

Старая столешница скрипнула под ладонью. Так и не смогла от нее избавиться: слишком много дорогих минут провела за этим столом, делясь сокровенными мыслями, нет, не с подругами, – с дневником – единственным свидетелем ее тайн. Только в нем звенели надрывными строчками девичьи мечты, и в нем же умирали, не реализовавшись.

Сейчас не стоило ворошить прошлое. Уже ни к чему. Все давно кончено, и этой тетрадке самое место – на мусорке, подальше от любопытных глаз и ее собственных воспоминаний. Пора обзаводиться новыми: и дневниками, и минутами, которые важно сохранить в памяти.

Но пальцы уже перелистывали исписанные странички. Осталось всего несколько мгновений: она слышала, как во дворе остановилась машина Антона. Распахнула тетрадь в самом конце – там, где решилась описать день, который так сильно хотелось забыть. И запомнить навсегда. Застыла, не веря собственным глазам. Последних страниц не было – тех самых, что она боялась перечитывать. Нерассказанная правда. Нераскрытая тайна. Несостоявшаяся мечта. Боль, счастье, любовь. Сказка, которую она сама придумала. Ничего не осталось.

«Отец?» – мелькнула мысль, но девушка тотчас отбросила ее прочь. Нет, он не стал бы рыться в ее вещах. Незачем, ведь дочка все равно не смогла бы ослушаться. Совсем неважно, чего она ждет или о чем мечтает, потому что папа все давно решил. И так слишком распустил ее, позволив выбрать место учебы. С этого дурацкого выбора все и началось. Нет, точно не он. Что ему за дело до жалкого дневника?…

Но кто же тогда проник в самое сокровенное в жизни? Еще и присвоил это себе? Впрочем, какая теперь разница?… Ее ждет жених.

Перевернула оставшуюся страничку и уже хотела отбросить тетрадь в сторону, как вдруг заметила размашистые слова, записанные на обложке другой рукой. Но почерк был слишком хорошо знаком, и неожиданно стало очевидным, что никто просто не осмелился бы забрать эти листы, кроме… него, прекрасно понимающего, кому именно она писала. И всего четыре слова в ответ. Так мало и так много. «Будь счастлива, девочка моя»…

Она сжала губы, стараясь не испортить помаду. Плакать нельзя ни в коем случае: дорогой макияж не предназначен для подобных эмоций. Необходимо улыбаться… самому замечательному в мире жениху.

– Катюша, Антон здесь, – подруга остановилась рядом, поправляя облако фаты. – Он ждет тебя. Готова?

Взгляд внезапно упал на разбросанные по столику листы с ее недописанной курсовой, и ответ, который пришлось искать так долго, наконец-то стал очевидным. Единственно возможный для Миранды выход заключался в том, что вообще не попадать в сети Клегга. Она не могла ни соблазнить, ни уничтожить его, ни сбежать прочь. Только остаться в стороне, с самого начала. Не ответить на его нелепую просьбу о помощи. Бежать как можно дальше. Спасти его от роли убийцы и самой не превратиться в жертву. Лишь так, и других вариантов не существовало…

Они погибнут… Оба. И сама Катя, и Антон, отчего-то решивший, что им нужно быть вместе. Погубят друг друга… Потому что нельзя строить жизнь… так: на лжи, обещая то, что никогда не получится исполнить…

Вот он, тот самый выбор, о котором говорила бабушка, и его нужно сделать правильно, как бы трудно это ни было…

Мужчина в элегантном костюме торопливо шагнул навстречу, зачарованно глядя на невесту. Она почувствовала тонкий аромат от букета, который он сжимал в руках. Великолепные белые розы, прекрасные, как нежнейший шелк.

– Ты прелестна… – Антон подошел совсем близко, склоняясь к ее лицу. Сквозь тонкую ткань вуали до нее донеслось его горячее, прерывистое дыхание.

Катя закрыла глаза. Воздуха не хватало. Катастрофически. Дорогая помада не спасала от сухости губ. И слезы все-таки не удержались, обожгли лицо.

– Милая… – мужчина заметил ее смятение. Приобнял за плечи, притягивая совсем близко. – Что случилось?

Она вырвалась из его рук, делая шаг назад. Проговорила еле слышно, не узнавая собственного голоса:

– Прости меня… Я… не могу…

Антон не понял. Недоуменно уставился на нее.

– Что не можешь?

Каждый вздох причинял боль, острую, пронзительную. И Катя слишком хорошо понимала, что конца этой боли не будет. Слишком далеко все зашло. Слишком поздно она опомнилась.

– Не могу… выйти за тебя…

Все-таки сказала. И стало еще хуже. Боль расползлась по всему телу, ударила в виски, отчего в глазах потемнело, стянула руки, ноги, лишая возможности передвигаться.

Мужчина, стоящий напротив, нахмурился, не веря в услышанное.

– Кать, я прекрасно понимаю, что ты волнуешься. Все происходит так быстро… Наверное, не стоило тебя торопить. Но так все невесты себя чувствуют…

Она уже не пыталась сдержать слез. Не думала о том, что от ее изысканного макияжа остаются жалкие потеки на щеках, побледневших до неузнаваемости. Какая разница, что происходит с другими невестами?

Качнула головой, сбрасывая с лица вуаль. Подняла глаза на жениха. Посмотрела в упор. Он не поймет и простить, скорее всего, не сможет. Но сейчас она даже не мечтала ни о прощении, ни о понимании. Только бы спасти себя и его от роковой ошибки. Хотя бы его, потому что для нее самой, кажется, все уже кончено. Но испортить жизнь еще и Антону она не могла. У нее просто не получится лгать, обещая любовь, которой нет и быть не может, а полутона не для него.

– Ты можешь хотя бы объяснить, в чем дело? Я обидел тебя? Надавил? Солнышко, я готов подождать…

– Нет… Нечего ждать… Дело не в тебе. Это я… ошиблась… Я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь. И обманывать не хочу… Прости.

Значит, его отец все-таки был прав. Как всегда. Видел то, что сам Антон так и не смог разглядеть.

Катя зарыдала, уже не сдерживаясь. Закрыла лицо ладонями, размазывая тушь. Снова почувствовала его руки на плечах.

– Успокойся… Кать, брось, не надо плакать, – парень горько хмыкнул. – Хорошо хоть ты сейчас поняла, что не хочешь замуж, а не после загса.

Но не было ничего хорошего в том, что происходило. Появление отца только подтвердило это.

– В чем дело? – он бросил на дочь короткий взгляд, которого хватило, чтобы сделать необходимые выводы. – Катерина, что происходит?

Антон ответил вместо нее.

– Николай Алексеевич, свадьбы не будет. Катя… передумала.

А она еще боялась реакции жениха! Сильные руки сдернули ее со стула, притягивая вплотную к разъяренному лицу. Тряхнули с такой мощью, что в глазах опять стало темно.

– Что значит передумала? Ты в своем уме? Понимаешь вообще, что творишь?!

– Папочка…

– У тебя пять минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься к машине.

Он отшвырнул ее в сторону и направился к двери.

Так было всегда. Отец привык оставлять последнее слово за собой и был уверен, что и на этот раз Катя не станет спорить. Потому и замер на мгновенье, не веря тихому голосу, донесшемуся до его слуха.

– Нет.

Слишком твердо. Без малейших сомнений. Так не должна была говорить его дочь. Она просто не смела возражать в жизненно важных вопросах.

Он медленно развернулся, впериваясь взглядом в поникшую фигурку, слишком сильно напоминающую сломанную куклу. Шагнул к ней, приподнимая за подбородок бледное лицо. В покрасневших, распухших от слез глазах застыла такая уверенность, которую он никогда не встречал в этой девочке. Мужчина внезапно понял, что проиграл. Всех его сил и связей не хватит, чтобы сейчас заставить ее подчиниться. Оставался единственный вариант…

Катя дернулась, ощущая, как растекается по лицу жгучая боль от его мощной ладони, и едва успела увернуться от второго удара. Антон неожиданно метнулся вперед, перехватывая руку мужчины.

– Что Вы делаете?! Она же Ваша дочь!

– Дочь? Дочь?! – отец захохотал злым, незнакомым смехом. – Эта маленькая дрянь сама забыла, кто она такая. Иди, Антон. Мне нужно поговорить… с дочерью.

Несостоявшийся жених покачал головой.

– Я не уйду… сейчас. Не думаю, что вам нужно оставаться наедине.

Мужчина усмехнулся в ответ.

– Боишься, что сверну ей шею? Странно, что сам этого не сделал. Она ведь тебя опозорила! Не стыдно перед гостями появиться, а, женишок?

Антон не ответил. Развернул Катю к себе, осторожно касаясь пальцев разбитой губы.

– Катюш… мне жаль, что я не успел… Милая, прости, что не смог тебя защитить.

Девушка в который раз за этот злополучный день отстранилась. Она не заслуживала подобной доброты с его стороны. Отец был прав: слишком большим позором грозил обернуться ее безумный поступок. Всхлипнула, кивая в сторону двери.

– Иди, Антош. Все будет нормально. Нам действительно надо все обсудить… с папой.

Парень недоверчиво покачал головой, однако спорить не стал.

– Я буду внизу. Если что…

Катя почти силой оттолкнула его.

– Иди!

Смотреть на отца было страшно, но пугала даже не физическая боль, хотя девушка понимала, что уже ничто и никто его не остановит, если он вновь решит применить силу. В глазах мужчина застыла неприкрытая ярость, почти звериное выражение, которого Катя никогда раньше не видела.

– Ты понимаешь, что наделала?! Сорвала сделку всей моей жизни! Годы работы! Миллионы! Я все это теряю из-за твоей дурости!

Работа. Опять его работа. А как же ее жизнь? Не счастье даже, а просто жизнь? Разве можно это сравнивать? Можно ли платить человеческой судьбой за успех? Даже если речь идет именно о миллионах?

Она знала ответ. Видела в черных от гнева глазах, не отрывающихся от ее лица. В перекошенном от злости рте, брызжущим слюной. Но выбор был сделан, и повернуть назад уже просто не получится. Иначе она не сможет жить, предав саму себя.

Отец больше не кричал. Как будто сдулся, расплескав всю свою злобу. Выплюнул ей в лицо четкие, категоричные слова:

– Даю пятнадцать минут, чтобы переодеться. Ты уйдешь из этого дома только в том, что будет на тебе, и лишь с теми деньгами, которые сейчас лежат в твоей сумке. Все карты я сейчас же заблокирую. Настоятельно не рекомендую попадаться мне на глаза, если действительно не хочешь оказаться со свернутой шеей.

Казалось, она ослышалась. Это не могло быть правдой. Какой бы великой не оказалась ее вина, но он же отец. Он не может просто выбросить ее из жизни, как ненужную вещь. Девушка шагнула навстречу, протягивая к нему руки.

– Папочка…

Мужчине отшвырнул ее от себя хлестким, резким движением.

– У ТЕБЯ. БОЛЬШЕ. НЕТ. ПАПОЧКИ.

И добавил уже спокойнее, своим почти привычным голосом.

– Время пошло, Катерина. Не успеешь собраться, вышвырну, в чем есть.

* * *

Кирилл откинулся на спинку кресла, равнодушно глядя, как за стеклом иллюминатора стремительно уменьшается земля. Самолет набирал высоту, унося его прочь от родного города, от привычной работы и… от любимой девочки, которая в эти самые минуты выходила замуж за другого.

Глава 24

Два года спустя

Из-за серых, косматых облаков ночное небо казалось совсем близким, будто полет не закончился. Ее укачало так сильно, что продолжало мутить даже на земле. Но проливной дождь, которым негостеприимно встречал родной край, принес облегчение. Катя не стала доставать зонт – подставила лицо под ледяные струи, смывающие усталость и остатки сна: надо было прийти в себя, чтобы выдержать еще и двухчасовую дорогу до города. С некоторым сожалением глянула в сторону такси: заманчиво, но сейчас это непозволительная роскошь. Ближайшая зарплата будет не скоро, а ей надо как-то прожить два месяца. И не факт, что удастся совместить сессию с какой-нибудь подработкой.

Автобус был уже полон, но девушка решила не ждать следующего целых сорок минут. Пробралась в конец салона, где присела на собственную сумку. И неожиданно рассмеялась. Она возвращается. Все-таки едет назад, в некогда любимый город, который так старалась забыть последние два года. Обещала самой себе больше никогда не появляться в нем.

Еще неделю назад и представить не могла подобного. Что угодно, только не это. Но начальнику удалось в считанные минуты изменить все ее планы и намерения. Предложенная должность выглядела слишком привлекательной, устраивала во всех отношениях: Кате даже пообещали однокомнатную квартиру в новом доме, если она успешно справится со своими обязанностями. Значит, можно будет наконец-то съехать из съемной коммуналки, избавиться от вечно пьяных соседей и неутихающей ругани. Заняться тем, что ей действительно нравилось, перестав выполнять в компании роль девочки на побегушках. И требовалось для этого всего ничего: диплом о законченном высшем образовании, том самом, которое она так и не получила два года назад.

Что ж, значит, настала пора исправлять ошибки. Лишь несколько сессий на заочном отделении – и она привезет начальнику необходимый документ, а потом приступит к любимому делу.

Вопрос о восстановлении удалось решить по телефону; она даже успевала к началу сессии. Оставалось лишь уже на месте оформить нужные бумаги и договориться об экстернате.

Это будет лучше всего: максимально сократить свое пребывание там. У нее давно другая жизнь. Другие дела занимают сознание. Другие мечты. И люди рядом – совсем другие. Ничем не напоминающие то, что было когда-то. Да и было ли?

Катя прижалась щекой к прохладному поручню, всматриваясь в темноту дороги через залитое дождем дверное стекло. Раньше никогда не приходилось возвращаться в город вот так: на обычном рейсовом автобусе. Ее всегда привозил водитель. Или сам отец.

Она зажмурилась, отбрасывая в сторону непрошенные воспоминания. Тепла и свободы сейчас существовало куда больше, чем в прошлом, несмотря на окружающий ее тогда комфорт и имеющиеся в избытке деньги. Но теперь ее жизнь была настоящей, не только потому, что каждый новый день требовал слишком много сил, для того, чтобы просто выжить. Катю ценили, в ней нуждались, и ни одной минуты в этой напряженной череде событий она не жалела, что сделала подобный выбор.

Снова привиделся приютивший ее дом, где в старой печи вместе с полыхающими поленьями сгорало прошлое. Исписанные страницы дневника таяли в жадном пламени, унося с собою отчаянье. Не отрывая глаз от этого огня, она пыталась согреться, завернувшись в бабушкино покрывало, которое почти не грело, истончившись за долгие годы, но обволакивало воспоминаниями. Все это будоражило сердце, заставляя сжечь не только свои наивные мечты, но и обиду, распустившую щупальца глубоко внутри.

После того, что девушка узнала, обращенная к ней ярость отца показалась детской шалостью. Новое откровение заполонило рассудок, лишая и без того шаткой опоры под ногами. Катя впервые почувствовала вкус ненависти, липкий, саднящий, отдающий тупой болью в каждой клеточке тела. В те минуты больше всего хотелось умереть, превратившись в пыль на деревенском кладбище, рядом с могилами дорогих ей людей. Но какая-то неведомая сила не отпускала, смеялась, цепляя когтистыми лапами, будто сдирая кожу. Вновь и вновь заставляла открывать глаза по утрам, шевелиться, стряхивая с себя оцепенение, глотать какую-то пищу, принесенную сердобольной соседкой. И жить. Сначала без смысла, просто потому что никак не удавалось прервать дыхание, а потом…

Потом Катя вспомнила бабушкин наказ, звенящие, пропитанные слезами слова о прощении, и увидела клетку, в которую загнала сама себя. Кто дал ей право судить, если даже мать не сделала этого? Отец уже получил наказание, лишившись ребенка и любимой женщины. И сердца. Пленник собственных ошибок, раб страсти, он, несмотря на все свое богатство, оказался ничтожен и нищ, пуст и холоден, как дом, в котором теперь остался совсем один.

Осознав это, девушка перестала ждать его звонков. Многие месяцы молчащий телефон – последнее осязаемое напоминание о прошлом – сослужил ей хорошую службу: на вырученные от его продажи деньги удалось купить билет до Петербурга и продержаться там до первой зарплаты.

Она вряд ли смогла бы кому-то объяснить, почему выбрала для новой жизни именно это место. Нет, Катя не рассчитывала на неожиданную встречу с Кириллом. Вероятность обнаружить среди миллионов людей одного-единственного равнялась нулю. Но именно там, хотя и не сразу и не всегда искренне, она вновь научилась улыбаться. И в пришедших буднях не надо было прятать распухшие от слез глаза под темными очками. Город жил, развивая свою уникальную судьбу, многократно воспетую поэтами и описанную в творениях великих прозаиков, и девушка стала на время его частью. Она бродила по застывшим в глубоком сне улицам, вглядываясь в бездонную прохладу рек, вслушивалась в тишину, нарушаемую лишь песней ветра в кронах царственных лип, в шепот белых ночей, и как будто пробуждалась от сна. Сердечные раны затягивались, постепенно перестав кровоточить. Сохранились едва заметные шрамы, которые лишь изредка напоминали о себе. Во всяком случае, во все это очень хотелось верить…

* * *

Усталость брала свое: Кате удалось задремать в автобусе, несмотря на неудобную позу. Очнулась уже на месте, разбуженная движением других пассажиров. На улице было прохладно, даже слишком для ранней осени. Значит, все-таки придется поторопиться с покупкой куртки: в тонком плаще вряд ли удастся долго продержаться. Эта мысль не порадовала: денег было мало, и тратить их на одежду совсем не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что на недорогих рынках найдется что-то подходящее.

Девушка шагнула в сторону столпившихся на выходе из автовокзала старушек, предлагающих съемные квартиры, но уже несколько минут спустя разочарованно опустилась на мокрую от дождя скамейку. Цены были просто заоблачными. Ее жалких запасов не хватало и на неделю проживания. А при мысли о еде и вещах становилось совсем тоскливо. Но она ведь справится. Должна. Только бы придумать что-то с жильем…

В небольшом кафе недалеко от вокзала Катя оказалась первой посетительницей. Она по-прежнему не любила кофе, но сейчас было необходимо взбодриться и собраться с мыслями. Требовалось решить дела в институте, а потом вновь заняться поисками квартиры. Правда, даже представить не получалось, с какой стороны подходить к этому вопросу. Но пусть все идет своим чередом…

Девушка переоделась и привела в порядок прическу в туалетной комнате, оказавшейся на удивление чистой. Вернувшись на вокзал, оставила вещи в камере хранения. Маршрутки были переполнены спешащими на работу людьми, и она решила пройтись пешком. Сейчас слишком рано и в деканате, скорее всего, никого нет.

Город изменился. Казался свежее, а белокаменные стены домов притягивали взгляд. Воздух был пропитан морем, как будто штормовые волны разнесли по улицам густой пенный аромат. На клумбах еще пестрели цветы. А может быть, Катя просто соскучилась и оттого все вокруг кажется неповторимо прекрасным? Она сглотнула напряженный комок в горле и торопливо отвела глаза от широкого проезда между домами. Дорога так и осталась идеальной: отец всегда слишком тщательно следил за этим. Ее отделяло от родной улицы всего несколько метров. И два года пустоты. Непреодолимая пропасть между их жизнями…

Перед входом в институт уже толпились студенты, так знакомо, что девушка невольно улыбнулась: впервые за утро ей стало немного спокойнее. Она была здесь счастлива. Очень недолго, но эти драгоценные минуты никто не в состоянии отнять или заставить забыть. Несмотря ни на что.

Не стала пользоваться лифтом. Поднялась по лестнице, будто невзначай касаясь рукой стершейся краски на перилах. Легкий, почти ничего не значащий жест. Сколько раз прежде приходилось пробегать эти ступеньки, спеша на лекции. Кто бы мог подумать, что все вернется! Она уж точно не представляла, что еще когда-нибудь переступит порог своего института, и снова как студентка.

У дверей кафедры литературы задержалась… всего на мгновенье, прислушиваясь к собственному сердцу. Время и вправду лечит. Боль не ушла совсем, но перестала рвать душу на части. Оказывается, без НЕГО вполне можно жить. Дышать, не боясь, что не хватит воздуха. Дни не превратились в нестерпимую муку, а ночи не утонули в тоске. И слезы высохли давно, в стенах старого деревенского дома. Удалось найти немало поводов для радости. Появилась цель, ждущая впереди и люди, зависящие от ее решений. Так что… прочь мечты. Долой старые сказки. Если ОН вернулся и им вновь придется встретиться, неужели не хватит сил выдержать это сейчас? Ведь сложнее, чем было, уже все равно не окажется.

Девушка в деканате долго рассматривала ее документы. Спросила недоуменно:

– Радневская? Екатерина Николаевна, а когда Вы учились у нас? Никак не могу найти в списках.

– Простите, забыла уточнить: я училась как Сташенко. Вот документы о смене фамилии.

Секретарь понимающе кивнула.

– Тогда все в порядке. Проходите к декану, именно он решает вопрос об индивидуальных планах обучения. И поздравляю Вас с возвращением.

Уже у самого входа в кабинет Катя поняла, что не помнит ни имени, ни отчества декана. Ей стоило вернуться и уточнить это в приемной или хотя бы прочитать на табличке, но девушка не успела. Дверь распахнулась, и торопливо вышедшие студенты уступили проход. Всего один шаг – и она уже оказалась внутри, прямо напротив сидевшего за огромным столом мужчины.

Сердце пустилось вскачь. Рванулось загнанной птицей, пытаясь пробить грудную клетку. Катя искренне порадовалась, что надела длинную юбку: в ней было не видно, как задрожали колени. Руки изо всех сил вцепились в сумку, чтобы унять такую же дрожь. Только лицо не изменилось. Девушка улыбнулась той самой улыбкой, которую так тщательно репетировала столько времени.

– Здравствуй…те, Кирилл… Александрович.

Глава 25

Страницы: «« 4567891011 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Они, смеясь, вспоминают то, что было. Улыбаются тому, что происходит. Идут к успеху, несмотря ни на ...
В загадочном городе Накарам дека Шахаре происходит ряд таинственных убийств… К расследованию помимо ...
Этот роман, написанный в духе авантюрно-философских романов XVIII столетия, описывает захватывающую ...
Джесси Шелл – один из известнейших геймдизайнеров, который работал на Walt Disney Company, делится с...
Книга поможет эффективно и точно управлять рабочим временем и процессами. Вы научитесь отсекать рути...
Когда нам девятнадцать, мы не думаем, что девочка, которую мы целуем сегодня, возможно, единственная...