Ночной садовник Оксье Джонатан
Заявив, что рынок не лучшее место для долгих рассказов, Хестер повела Кипа и Молли в таверну на краю деревни. Молли сразу обратила внимание на вывеску: на деревянной доске была вырезана луна, опускающаяся в волны.
– «Луна под водой», – сообщила Хестер, толкая дверь. – Лучшее место для эля и разговора.
Молли зашла. Внутри оказалось темно и тепло. Скудные лучи света, проникавшие сквозь щели в закрытых ставнях, растворялись в густых клубах дыма, витавших над столами и скрывавших потолочные балки. За столами сидели люди – и мужчины, и женщины – и вели негромкие разговоры. Время от времени тишину прерывал взрыв смеха, или звон посуды, или скрип тяжёлого деревянного стула по половицам.
– О, Хестер! Ты пришла спеть нам новую песню? – поинтересовался мужской голос.
– Не сегодня, Вильям.
Молли с Кипом проследовали за карлицей в угол к пустому столику, который будто ждал их.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказала Хестер, бережно снимая тюк со спины. А когда села рядом, оказалась одного с ним роста.
Кип раньше никогда не бывал в таверне и резво взобрался на стул в углу, откуда, на взгляд Молли, открывался лучший вид на помещение. Она тоже осталась довольна выбранным местом, потому что в случае угрозы ей будет проще защитиь брата. Но пока из угроз появилась только толстая хозяйка с ярко-соломенными волосами и улыбкой во весь рот. Она бухнула на стол три тяжёлые кружки сидра, расплескав пену.
– Будьте как дома, – весело сказала она.
Хестер приложила ладони к груди:
– Дай тебе Бог, Франни. Я обязательно всем расскажу, что в прошлое воскресенье один слепой поел твоих чудесных пирогов и прозрел.
Франни хохотнула:
– А почему нет, Хестер!
Она вытерла руки о передник и вернулась за стойку. Только что заключённая сделка привела Молли в замешательство. Хестер обещала рассказать какуюнибудь гадость про человека или, наоборот, чтото хорошее и получала взамен награду! Но если все знали, что истории карлицы – сплошная выдумка, зачем они соглашались ей платить?
Молли когдато пробовала сидр и не особо впечатлилась его вкусом. А вот Кип, похоже, оказался ценителем. Молли и глазом моргнуть не успела, как брат ополовинил содержимое кружки.
– А ты не хочешь пить? – лукаво поинтересовалась Хестер.
– Яблоками пахнет, – сообщил Кип, слизывая пену с верхней губы.
Молли понюхала сидр.
– Подгнившими, – добавила она.
Карлица подняла кружку и произнесла тост:
– За разные мнения! Не всегда обязательно соглашаться.
Сидр она отхлебнула с изяществом, присущим истинным леди. Молли отставила кружку.
– Вы обещали нам рассказать.
– Обещала, – произнесла карлица и задумчиво пожевала ворот своей накидки. – Но сначала надо решить, какую историю вам рассказать.
Молли закатила глаза. Карлица умела уходить от ответа.
– Что значит, какую историю? Вы имеете в виду – со счастливым концом или с печальным?
Хестер подалась вперёд. Ей явно нравилось управлять ситуацией.
– Истории бывают разные. Сказки – лёгкие и воздушные. Они подходят, чтобы вызвать улыбку в грустный день. Байки нужны, чтобы покрасоваться. Они больше говорят о рассказчике, чем о самой истории. Ещё есть мифы, придуманные народами. И, наконец, бывают легенды. – Тут Хестер многозначительно подняла бровь. – Легенды не похожи на все другие истории, и никто не знает, откуда они берутся. Легенды не рассказывают, их передают из уст в уста. Снова и снова. И сегодня я приготовила для вас легенду!
Умолкнув, Хестер довольно откинулась на спинку стула. Молли пыталась уловить мысль.
– В легендах всё правда, вы хотите сказать?
Карлица пожала плечами. Снова не дала ответа.
– А кто ж знает? Но, наверное, правды там больше, чем в других историях. Только помни: легенды стоят дорого.
Молли вздохнула:
– Вы же знаете, денег у нас нет.
Хестер отмахнулась:
– Зачем мне твои деньги? Расплатишься с Хестер так, как все другие. – И она кивнула на тюк, возвышавшийся рядом.
Молли посмотрела на всякий хлам, собранный Хестер, и впервые поняла, что каждая вещица, каждая безделушка несёт с собой определённую историю. Интересно, о чём могут рассказать детские башмачки или вот тот черепаховый гребень? Или огромные овечьи ножницы?
– Если вам не надо денег, что вы возьмёте с нас?
Карлица скользнула глазами по прислонённому к стене костылю Кипа.
– Всегда думала, где бы мне найти хорошую палку для ходьбы…
Молли положила руку брату на ногу:
– Эту вещь мы не можем отдать.
Старуха рассмеялась:
– А я про неё и не думала. Поглядимка…
Она провела скрюченными пальцами по столу, затем задумчиво почесала лицо.
– Сколько смотрю, замечаю, что твой брат всё время держит руку в кармане.
Молли глянула на Кипа: действительно, рука его была в кармане, да ещё и зажата в кулак, будто он держал чтото. Кип неловко заёрзал на стуле.
– Замёрз просто…
Карлица улыбнулась:
– Ну, замёрз не замёрз, а давай договоримся: отдаёшь, что ты там прячешь, – и мы в расчёте.
Кипу сделка явно не понравилась. Молли шепнула ему на ухо:
– У нас нет выбора.
Если честно, она была рада, что Хестер заинтересовало содержимое карманов Кипа, а не её собственное, ведь она хранила там письма от мамы с папой. Кип закусил губу:
– Ладно.
Он вытащил руку из кармана и положил на стол маленький предмет:
– Это пуговица желаний. Мне её Молли подарила.
– Ничего себе! – Хестер аж присвистнула. – Два кутёнка решили разузнать у меня про дерево и ночного гостя, а взамен предлагают пуговицу, исполняющую желания. Я буду бережно её хранить.
Она взяла пуговицу двумя пальцами, будто драгоценный камень, и, порывшись в тюке, извлекла шнурок, который, казалось, лежал там именно на этот случай. Продев шнурок в пуговицу и завязав, Хестер повесила её на шею.
Молли сжала брату руку. Она прекрасно понимала, что пуговица многое для него значила, хоть и была выдумкой.
– Мы заплатили вашу цену. Теперь рассказывайте нам историю.
– Легенду, – поправил её Кип.
– И правда, – согласилась Хестер Кеттл. – Назовём её «Легенда о Ночном садовнике».
«Ночной садовник» – от одних этих слов Молли вздрогнула и покрылась мурашками. Только что Хестер дала имя ночному гостю, появлявшемуся из тумана! Молли покосилась на брата, который во все глаза смотрел на карлицу. А та достала трубку из кушака и набила табаком, раскурила, медленно выпустила дым… Струйка вылетела и растворилась облачком под потолком.
– Как и все легенды, эта очень древняя. Она берёт начало в тех временах, о которых никто и не помнит. Тогда ещё не было святых и не было письма. Возможно, это самая первая история нашего мира… Только вообразите себе… – Хестер замолчала и многозначительно подняла бровь.
Молли прекрасно понимала, чем сейчас занимается карлица: она создаёт настроение. Молли и сама так делала, когда хотела, чтобы люди её внимательно слушали. Молли закрыла глаза и попыталась представить мир, в котором ещё нет кораблей, нет королей, нет войн. Чистый, нетронутый мир.
Хестер Кеттл прочистила горло и вновь заговорила. Теперь голос её звучал как песня.
– Давным-давно жил один мудрец, и был у него сад. Он немного умел колдовать, поэтому в его саду росли такие растения, которые никто не встречал ни до, ни после. Люди называли его Ночным садовником, а всё потому, что сад его распускался только под светом полной луны.
Молли с Кипом переглянулись. Откуда старуха могла узнать про цветы в лесу? Уж не дразнит ли она их?
– И эти цветы – они светились белым? – осторожно спросил Кип.
– О таком не слышала. Но почему нет? Светились цветы или не светились, садовник обожал свой сад, заботился о нём, ведь выращивал он его много лет. Он пел цветам песни, обрывал увядшие листочки и разговаривал с растениями, как с детьми, да они и были его детьми в определённом роде. – Хестер подалась вперёд. – И вот однажды у него появилось новое дитя. Деревце. Оно отличалось от всех других растений, ведь оно было понастоящему живым.
Молли услышала, как Кип ахнул.
– И корни у него двигались сами по себе? – уточнил он.
Хестер затянулась и выпустила клуб дыма:
– И снова не знаю, что тебе ответить. Самым интересным в дереве оказались его плоды.
– А какие оно давало плоды? – не сдержалась Молли.
– Самые разные. Дерево давало человеку всё, что он пожелает. – Хестер покачала головой так, будто сама с трудом верила в свои слова. – Вот только представьте!
Молли чуть дышала. У неё в кармане лежали письма…
– Но ведь оно давало самые настоящие вещи?
– Такие же настоящие, как мы с тобой. Со всей округи к дереву стекались люди и загадывали самые заветные желания. Бедняки просили богатство. Уродцы искали любви. Больные молили об исцелении.
Кип заёрзал на стуле.
– А в обмен дерево брало совсем немного – капельку души…
– Капельку души! – повторил Кип, щёлкнув пальцами.
– Маленькую капельку. Ведь иногда люди готовы заплатить больше за меньшее. – Хестер снова затянулась. – А каждый вечер, когда просящие получали, что хотели, и расходились по домам, Ночной садовник сам загадывал желание: «У меня есть всё, что нужно человеку. Звёзды над головой, земля под ногами, мои детки под боком. И я прошу только одного: пусть так будет всегда. И как цветок возрождается в семени, пустьи я никогда не умру». И всякий раз, когда он произносил эти слова, дерево отвечало ему: «Расти меня сильным и могучим, и получишь взамен всё, что просишь».
– Погодите. – Молли сморщилась. – Дерево разговаривало?
Хестер обиженно глянула на неё:
– Это же легенда. Не воспринимай всё буквально! Дерево говорило с ним – это мне известно. – Она снова раскурила погасшую трубку и продолжила: – Итак, Ночной садовник дни напролёт заботился о дереве, а дерево заботилось о людях. И каждый вечер, когда солнце садилось, Садовник загадывал своё желание, а дерево повторяло всё тот же ответ: «Расти меня сильным и могучим, и получишь взамен всё, что просишь».
Шли годы. Дерево становилось всё выше и сильнее. Другие растения в саду вяли и чахли, но Садовник не слишком переживал. Он заботился только о своём любимом дереве.
И вот однажды, когда Садовник стал совсем старым, он в последний раз нашёл в себе силы прийти к дереву. Он упал перед ним, ослабевший и немощный, и сказал: «Я потерял всё, что имел. Мой сад опустел. Моё тело искорёжено. Я отдал жизнь, чтобы вырастить тебя. За долгие годы я ни разу не вкусил твоих плодов. И сейчас, вложив все силы в последний вздох, я спрашиваю: исполнишь ли ты моё желание?»
Огромное дерево, ветвями попиравшее небосвод, заговорило, но в этот раз ответ его был иным: «Я сильное и могучее и отдам тебе всё, что ты найдёшь у меня внутри». Произнеся эти слова, дерево расставило огромные ветви, склонило свой необъятный ствол, открыло безразмерный рот и… – Хестер всплеснула руками, – …и проглотило Садовника целиком.
На этих словах она довольно, с чувством выполненного долга откинулась на спинку стула:
– Вот такая легенда о Ночном садовнике.
Какоето время Молли не могла вымолвить ни слова.
– Это же не конец? Что с ним было дальше?
– Полагаю, он умер. Или не умер. Легенда об этом умалчивает. – Карлица пожала плечами.
Молли разозлилась. Да её же провели!
– Любая история должна иметь конец. Обязательно!
– Истории никому ничего не должны. Они просто должны быть, – сказала карлица, вновь наклоняясь вперёд. – Но ты представь, что каждое слово – правда? А? – Она переводила взгляд с Кипа на Молли. – Только представь, на что окажется способна девчонка, которой достанется хотя бы маленький отросточек с такого дерева. Да она же станет повелительницей мира! – Хестер облизала губы.
– Или будет проглочена целиком, – усмехнулся Кип.
Хестер постучала костяшками пальцев по столу.
– Ох ты и острый на язык.
Она хохотнула и стала оглядывать таверну. Сквозь закрытые ставни проникал красноватый свет, и Молли поняла, что солнце почти село.
– Я бы рада остаться поболтать, но тогда вам придётся возвращаться по темноте. А нам нельзя этого допускать.
Кип вызвался подогнать повозку и предложил Молли остаться с Хестер, чтобы помочь той с тюком. Молли помогла карлице собрать пожитки, и таверну они покинули вдвоём. Молли старалась дышать как можно глубже, наслаждаясь свежим вечерним воздухом.
– Извини, если не угодила тебе с рассказом. – Хестер поправила тюк и хихикнула. – Наверное, можешь придумать концовку, которая придётся тебе по вкусу.
– Похоже на обман, – сказала Молли. Она не могла оторвать глаз от пуговицы, висевшей у карлицы на шее.
Хестер прикоснулась к пуговице:
– Желания – забавная вещь. Руками ты их не потрогаешь, тем не менее они могут разрушить целый мир. Думаю, если б кто и знал, как добиться исполнения желаний, держал бы своё знание в секрете. – И снова в глазах Хестер зажёгся алчный огонёк, что и раньше…
Молли отошла от неё. Скорее бы вернулся Кип с повозкой.
– А что толку об этом говорить? Всё это выдумки, – сказала она вслух.
Хестер засмеялась:
– Сама просила историю, а теперь называешь её выдумкой. А нука скажи, в чём, потвоему, разница?
Как бы Молли ни нервничала, а вопрос её взволновал. Она ведь задавала его себе сотни раз. Отличить ложь от правды было так же легко, как отличить холод от тепла. Если Молли начинала врать, в горле у неё появлялась иголка, и слова переставали выходить. Но она так давно не чувствовала эту иголку…
– Ложь причиняет людям боль, а история помогает им, – наконец ответила она.
– Ну что ж, справедливо. Только скажи, помогает в чём? – Она подняла указательный палец кверху. – Вот в чём вопрос… – Старуха сняла свой инструмент с плеча, присела в поклоне. – С ним я тебя и оставлю, – сказала она, заиграла и пошла.
Мелодия показалась Молли знакомой, но она никак не могла вспомнить откуда. Внезапно Молли охватил озноб. Она сунула руки в карманы. Пальцы коснулись писем от мамы с папой. «От мамы с папой или от дерева?» – спросила она саму себя.
32
Плод
Когда Кип подъехал к таверне, сестра заметно нервничала. Забираясь в повозку, пробормотала:
– Ты чего так долго?
– Пока развернулся… – ответил он, отряхивая с коленей грязь. Говорить, почему он задержался, было нельзя. Пока нельзя.
В Прокислый лес они возвращались в тишине. Кип держал вожжи и вглядывался в дорогу. А Молли сидела рядом и всматривалась в тени. Наконец после долгого молчания она спросила:
– Кип, а что ты думаешь об историях?
По тону было ясно: сестра ждёт серьёзного ответа. Он пожал плечами:
– Твои истории мне нравятся. Гораздо больше, чем истории Хестер.
Молли посмотрела ему в глаза:
– Так ты не веришь в её рассказ? Про Ночного садовника?
– А как в него верить? – Кип потёр затылок. – Вот что я думаю: если б это дерево у Виндзоров было такое же, как в легенде, то давало бы волшебные плоды. Но чтото я не припомню, чтобы в последнее время у нас исполнялись желания. – Кип ухмыльнулся. – Или ты мне не рассказываешь.
Молли отвела взгляд:
– Ну что ты!
Кип хотел пошутить, но Молли даже не улыбнулась. Он смотрел на её лицо в закатных лучах солнца. Кулак в кармане сжался сам по себе.
Домой они вернулись в полной темноте. Молли, сильно опоздавшая с приготовлением ужина, сразу понесла припасы на кухню. Кип отвёл Галилея на конюшню, накормил, расчесал, выжидая благоприятный момент и поглядывая на дом. На втором этаже, прямо за стволом, виднелось окошко, которое он раньше не замечал. Вот в нём появился свет – видимо, ктото проскользнул в комнату из коридора наверху. Кип ожидал увидеть рыжую голову, но вспомнил, что волосы Молли давно стали другого цвета.
Прошло не меньше часа, когда Кип решился приблизиться к входной двери. Он хотел быть уверен, что ни сестра, ни члены семьи его не заметят. Встал на первую ступеньку, остановился. Посмотрел на сжатый кулак, разжал его. Там лежало сокровище, с которым он не расставался с самого рынка. В руке у него был ключ ночного гостя. Вот потому мальчик и задержался с повозкой. Он снова сжал в пальцах сокровище из переплетённых корешков. Молли запретила ему пользоваться ключом. И если узнает, что он отыскал его, придёт в бешенство. Но легенда Хестер о Ночном садовнике его убедила: нужно узнать правду.
Кип набрал в грудь побольше воздуха и открыл входную дверь. В доме было тепло, гораздо теплее, чем на конюшне. И пахло здесь лучше. Кип прокрался в прихожую, стараясь ступать бесшумно. Зря он не догадался привязать подушечку к костылю! Звуки доносились из дальнего крыла дома: вилки и ножи звякали о тарелки – семья ужинала. Кип закрыл глаза, пытаясь отогнать аромат мясных пирогов, плотно затворил за собой дверь и пошёл наверх.
Впервые заметив зелёную дверь, Кип спросил сестру, что за ней. Молли ответила – «кладовка». Может, просто повторила слова Виндзоров? Но Кип тоже коечто понимал. Кладовки никто не держит под замком.
Сердце вырывалось из груди, когда Кип добрался до последней ступеньки. Опершись на костыль, он доковылял до зелёной двери. Поднял кверху ключ, крепко зажав его потными пальцами. На рынке Молли увидела у него ключ и не на шутку испугалась. Какие ужасы ждали его за дверью? В последний раз оглянувшись, Кип вставил ключ в замок. Подошёл идеально.
Повернул ключ. Внутри сдвинулся засов. Такое усилие оказалось непомерным для ключика, сплетённог из корешков, и он рассыпался в пыль в руках у Кипа. Но какая разница, если подарок оказался настоящим?
Кип толкнул дверь и вошёл в комнату.
33
Падение
Молли осторожно вкатила тележку с чаем во двор. Чашки с блюдцами позвякивали на кочках.
– Ваш чай, мэм!
Констанция Виндзор наслаждалась садом. Она считала его своим, потому что ей принадлежала земля, на которой всё произрастало. Но на самом деле сад принадлежал Кипу. Ведь именно он всю весну полол сорняки, рыхлил и удобрял землю, высаживал рассаду… Наконец запустение и разруха сменились цветением и изобилием. Извилистую каменную дорожку (камни помогла перетаскать с реки Молли) обрамляли разнообразные цветы. Над дорожкой висели корзины с бегониями и плющом – Кип сплёл их из лозы. Пни покрылись изумрудным мхом, а в центре даже был устроен красивый прудик. Сад, хоть его и нельзя было назвать настоящим английским, всё же превратился в сад.
Молли бросила взгляд через лужайку: брат колол дрова. Обычно он брался за эту работу, когда ему хотелось подумать. После поездки на рынок Кип сильно отдалился от неё. Молли постаралась отогнать дурные мысли: она меньше всего хотела сейчас вникать, что же так тяготит Кипа.
Молли подкатила тележку к Констанции Виндзор. Та сидела на кованой кушетке. Утро было жаркое, но она завернулась в два одеяла.
– Скажи брату, пусть почистит пруд, – велела госпожа Виндзор, вертя на пальце кольцо.
– Хорошо, мэм, – ответила Молли, наливая чай.
– И плющ на изгороди слишком разросся.
– Хорошо, мэм, – повторила Молли, добавила в чашку два кусочка сахара и стала размешивать его до тех пор, пока не растворились последние крупинки.
Она подала чашку хозяйке – та взяла её бледными пальцами. Чашка с блюдцем жутко дребезжали, когда Констанция подносила чай ко рту. Молли пыталась не смотреть, но не могла отвести взгляд. В лучах солнечного света хозяйка казалась почти прозрачной. На шее выделялись тонкие синеватые вены. Когдато блестящие волосы стали блеклыми и тонкими и теперь больше напоминали спутанную паутину. Губы почернели, как и глаза. Раньше Молли никогда не видела мертвецов, но теперь понимала, что перед ней сама смерть. Видимо, Констанция Виндзор прочитала жалость на лице Молли, потому что резко выпрямилась, отставила чашку с блюдцем.
– У тебя есть вопросы?
– Нет, мэм, – поспешно ответила Молли и взялась за тележку. – Я просто задумалась.
Констанция схватила Молли за руку ледяными пальцами.
– И о чём ты задумалась?
Молли не поняла, то ли это был искренний интерес, то ли вызов. Кольцо на высохшем пальце приковало её взгляд.
– Вспомнила, что, когда мы с Кипом появились в этом доме, вы сказали, что у вашей семьи «есть веские причины бояться болезней» – слово в слово.
Констанция выпустила Молли.
– Удивительная память!
Молли вздрогнула. Набрала в грудь воздуха:
– Если в этом доме вы болеете, то почему не уедете отсюда?
Констанция искривила рот в странной ухмылке:
– Я бы задала тебе тот же вопрос, но ответ мне и так известен. У тебя в кармане лежат письма…
– Вы знаете про письма?
Констанция отмахнулась:
– Ну, что там в них, я не знаю, не беспокойся. Я видела, как ты запоем их читаешь, когда думаешь, что никто тебя не видит. Но в этом доме никто и никогда на самом деле не остаётся в одиночестве! – Она посмотрела на крону, распростёртую над крышей. – Я не уезжаю отсюда по той же причине, что и ты. И уеду не раньше, чем ты сожжёшь свои письма…
Молли прикрыла карман с конвертами ладонью:
– Ни за что!
Констанция улыбнулась:
– Вот именно. Если нас лишить дерева, лишить его даров, больше у нас ничего не останется в этом мире. – Констанция откинулась на спинку и на этот раз взяла чай обеими руками, чтобы чашка не звенела о блюдце. Отпила глоток. – По-моему, лёгкая лихорадка – недорогая плата за такую щедрость. Ты не согласна?
– Согласна, мэм.
На этом разговор был окончен. Молли присела в поклоне и вернулась в дом. Она закрыла за собой дверь в кухню и села. Внутри узлом собрался ужас. Она сунула руку в карман и вытащила письма, полученные от дерева. На всех конвертах были разводы от морской воды. Всё тот же мелкий почерк. Почерк её матери. До боли знакомый почерк. А если всётаки письма писала не мама? Если слова в письмах были выведены не родителями, а волшебной силой дерева? Силой дерева, которое питается людьми и поэтому держит их рядом?!
Молли достала письмо из конверта. Оно заканчивалось, как и все другие: родители обещали скоро вернуться и давали указание: «Никуда не уезжайте». Молли прочитала эти слова вслух, но в этот раз они не отозвались маминым голосом в голове. Вместо него она услышала далёкий, гулкий голос, больше похожий на завывание ветра.
Сама не понимая, что делает, Молли подошла к печке. Нагнулась, открыла чугунную дверку. Лицо обдало горячей волной. Угли ещё были красными. Молли пробежалась пальцами по стопке конвертов. Дрожащими губами она произнесла:
– Прощайте, – и бросила конверты в печь.
С полными слёз глазами она смотрела, как пламя охватывает уголки конвертов, уничтожает бумагу…
– Нет! – выкрикнула она и выхватила конверты из огня, обжигая руки.
Сбила пламя о фартук. С одной стороны конверты успели обгореть, но сами письма почти не пострадали. Она успела спасти их. Зажмурившись, Молли прижала пачку к груди.
– Простите, простите меня… – всхлипнула она, сама не понимая, с кем разговаривает.
С улицы донёсся грохот. Быстро засунув письма в карман, Молли вскочила и бросилась к дверям.
– Это вы, мэм? – спросила она, открывая дверь.
Ответа не последовало. Молли кинулась в сад.
– Мэм? Где вы, мэм?
На земле валялись осколки. Тележка была перевёрнута. А сама миссис Виндзор без движения лежала на земле. Молли обхватила хозяйку за плечи, затрясла:
– Что с вами, мэм? Что случилось?
Тело Констанции было совершенно ледяным, глаза у неё закатились. Чёрные губы приоткрылись, но уловить дыхание Молли не могла.
– Кип! Мистер Виндзор! – закричала Молли. – Помогите! Помогите ктонибудь!
34
Ящерицы и пиявки
Молли зашла в спальню хозяйки.
– Вот, доктор, я принесла ещё воды.
В руках она держала чтото вроде бурдюка для вина, сделанного из каучука. В ёмкости был кипяток, обжигавший руки.
– Положи ей в ноги, – велел доктор.
Констанция Виндзор лежала в кровати, мечась по подушке и бормоча чтото невнятное. Молли приблизилась к ней и откинула десяток одеял, которыми укрыли хозяйку, чтобы согреть. Прикасаться к её ногам, худым, влажным, ледяным, было неприятно. Молли сунула грелку под ноги Констанции, укрыла их и подоткнула одеяла под перину.
– Конни, моя милая Конни… – причитал Бертран Виндзор, стоя у дальней стены и заламывая руки.
Взлохмаченные волосы, седая щетина – с тех пор как его жена упала в саду, прошло двое суток. И все двое суток он не отходил от её постели.
Доктор Крюк измерял голову пациентки чемто вроде огромного пинцета.
– Кажется, всё в пределах нормы… – бормотал он себе под нос, сверяясь с табличкой, лежавшей на прикроватном столике.
Золотое пенсне сползло на самый кончик носа, поэтому, чтобы увидеть человека, ему приходилось наклонять голову целиком. Но на Молли он всё равно не смотрел. Доктор открыл кожаный саквояж, достал медную трубку, узкий конец которой вставил себе в ухо, а широкий приложил к грудной клетке Констанции Виндзор. Несколько секунд послушал. Хмыкнул.
– Интересно… очень интересно…
Бертран отошёл от стены.
– Ч-ччто это значит, доктор? – спросил он.
Читать бесплатно другие книги:
