Ночной садовник Оксье Джонатан
– Пусть так. Некогда будет любоваться своими собственными могилами.
Сработать ловушка должна была благодаря длинной верёвке, протянутой через толстый сук. Молли не с первого раза удалось перекинуть через него верёвку, потому что он был очень высоко. Когда наконец она справилась с задачей, конец был передан Кипу, который дежурил на «противовесе» – этим словом доктор обозначил повозку Галилея.
– Привязывай покрепче, мой мальчик, – сыпались инструкции.
Молли стояла рядом и наблюдала, как брат привязывает верёвку к торцу повозки. Хоть он и молчал, по всему было видно: делает он это неохотно.
– С тобой всё в порядке? – спросила Молли.
– А что со мной может быть? – огрызнулся он.
В последние дни Кип стал меньше разговаривать и почти не улыбался. Казалось, что любой его вопрос – проверка, которую Молли проваливает раз за разом. Кроме того, она заметила, что брат постоянно трёт больное бедро, а лицо его в это время напряжено. Нога ведь наверняка болела всегда, но только сейчас он стал показывать, насколько ему тяжело.
Наконец Кип закрепил верёвку и, пройдя мимо сестры, сообщил:
– Доктор, мы всё сделали!
Теперь оставалось только ждать. Втроём они спрятались за повозкой, отлично скрывавшей их из виду. Доктор Крюк чтото бормотал себе под нос, перебирая дорогостоящее обмундирование, к которому строго-настрого запретил детям даже прикасаться. Себе он принёс садовый стул, но помощникам приказал устроиться на земле, «чтобы не терять бдительность». Молли потуже запахнула пальто, напоминая себе, что уж если ей неудобно, то Кипу тем более. С наступлением ночи Галилей стал нервничать, рваться с привязи. Держать его и не давать уйти было задачей Кипа.
– Галилей так и норовит уйти от дерева. Может, пустим его? – спросил Кип, покрепче перехватывая поводья.
Даже в темноте было заметно, как разозлился доктор.
– Может, передоверим план комуто более умному, а? – поинтересовался он, не скрывая ехидства.
– Кип не хотел ничего такого сказать. Мы очень благодарны вам.
– Естественно, вы должны быть благодарны, – ответил доктор: в голосе его ещё плескалась обида. – Ни один обычный врач не стал бы опускаться до того, чтобы проверять вашу гипотезу. Но вам повезло: я не обычный врач.
– Дважды необычный, – пробормотал Кип.
Молли почувствовала, как у неё от злости по всему телу разливается жар. Ну почему Кип воспринимает всё в штыки? Почему не доверяет ей? Хотя с чего ему ей доверять?
– Доктор, а расскажите нам о своём плане. Он ведь наверняка великолепен! – попросила Молли.
– Ну, не преувеличивай, деточка… – сказал доктор и засмеялся, видимо, пытаясь изобразить скромность. – Если верить твоим данным, еженощно это существо приходит под дерево. На основании чего я могу заключить, что речь идёт о землеройном млекопитающем. О ласке или барсуке, например.
– Тогда это очень большой барсук, – прокомментировал Кип, за что сестра наградила его ударом локтём под рёбра и соответствующим взглядом.
Но доктор, кажется, не слышал его и продолжал:
– Когда это существо появится – если вообще появится, – я дам вам сигнал, и вы подстегнёте лошадь. Лошадь потянет верёвку, ловушка взлетит вверх, я выскочу вперёд и поймаю существо.
– А как вы его поймаете? – учтиво поинтересовалась Молли. – Ведь сеть долго его не удержит. Надо его запереть гдето.
– Или убить, – добавил Кип.
– У меня есть вариант получше! Я его заморожу навечно. – И доктор показал на прибор, закреплённый на треноге.
Штуковина состояла из двух валиков, приделанных к чему-то вроде хлебницы и прикрытых накидкой. Из задней части свисала масса верёвочек и шнурочков, на один из которых была привязана пуговица.
Молли уставилась на странный аппарат:
– А что это за штуковина?
Доктор усмехнулся:
– Этот аппарат называется камера-обскура. Я собирался задокументировать образцы местной фауны, но вы, возможно, вывели меня на более интересный экземпляр! – Доктор восторженно извлёк из сумки какуюто штуку, похожую на совок для мусора, пристроил её сверху чёрного ящика и насыпал внутрь какогото порошка. – Это вспышка с магнезией. В прошлом месяце я выписал её из Франции. Когда переводишь рычажок вот до этой рукоятки, – доктор показал на маленький крючочек, – порошок вспыхивает и даёт достаточно света, чтобы запечатлеть образ объекта на одной из этих пластин. – Приподняв чёрную ткань с задней стенки ящика, доктор продемонстрировал листок жести размером с почтовую открытку. – Идеальный прибор для фотографирования.
Молли в ужасе посмотрела на Кипа: осознание услышанного происходило медленно.
– Вы сказали «образ»? Вы же обещали поймать его и увезти с собой!
Она поглядела на дерево, затем на ловушку, затем на брата.
– Да не нужны нам его образы! Мы должны избавиться от него! – взорвалась она.
Кип схватил её за рукав, но Молли уже вскочила:
– Вы лгали нам! Обещали помочь, а вам только и надо, чтобы ваше имя вписали в какието важные книжки!
– Ну ты сама именно этим меня заманивала, – терпеливо ответил доктор Крюк. – Не грусти. Если это существо сегодня покажется, то следом за мной сюда придёт целая армия исследователей. И уж один из них точно сможет выполнить твою просьбу.
– Молли! – позвал Кип громче.
– Это нужно сделать сегодня! – крикнула она.
Доктор Крюк встал на ноги:
– Не впадай в истерику. Наверное, я пропишу тебе…
– Молли!
Молли наконцто обернулась к брату:
– Что тебе надо?
Кип указал на дерево:
– Ктото идёт…
Молли и доктор одновременно присели и спрятались за повозку.
– Дух очень высокий, одет во всё чёрное, – прошептала она.
Сквозь туман уже был различим силуэт, направляющийся к дому. Он неуверенно прокладывал путь между холмиками, замирая и вновь двигаясь вперёд.
– Боже мой! – только и сказал доктор, хватаясь за камеру трясущимися руками. – Да он значительно больше барсука…
– Я же говорил.
Молли всматривалась в силуэт. Он был не похож на Садовника – пониже ростом, и походка неуверенная. Да ещё и позвякивает при ходьбе. Звук был странный, но знакомый. Наконец силуэт добрался до участка под деревом, засыпанного листьями. Прошёл вперёд, затем отступил назад. В руках он держал какойто длинный острый предмет.
– Доктор, – шёпотом позвала Молли, – мне кажется, это не он…
Но доктор только зашипел на неё.
– По моей команде, – сказал он.
– Но, доктор…
– Вперёд!
Молли не шевельнулась.
– Я же сказал: вперёд!
И вскочив, доктор шлёпнул Галилея ладонью по боку. Галилей встал на дыбы и рванул, потянув за собой повозку и привязанную к ней верёвку. Раздался удивлённый вопль, когда сеть взлетела с земли, увлекая за собой добычу.
Последовала ослепительная вспышка. Молли упала на спину, испугавшись фонтана искр и дыма, вылетевшего из чёрного ящика. Прикрыв рот рукой, она пыталась откашляться и хоть чтонибудь разглядеть сквозь дым.
– Держу тебя, – бросила она Кипу, нащупав его в темноте: тот тоже от неожиданности оказался на земле.
Доктор Крюк уже скакал возле сработавшей ловушки, точно геолог возле золотой жилы.
– Я сделал это! Я сделал это! – вопил он.
Молли моргала, восстанавливая зрение. Сеть свисала с толстой ветки, верёвки скрипели под тяжестью добычи, которая вертелась и извивалась. Крюк наставил на ловушку камеру, будто ружьё.
– Назад, животное! – выкрикнул он.
Кокон из сети медленно повернулся: на них смотрело обрамлённое седыми волосами лицо с парой горящих от возмущения глаз.
– Это вы! – только и сказала Молли.
Хестер Кеттл ухмыльнулась беззубым ртом.
– А вы кого ждали?
38
Овечьи ножницы
– Вы что здесь делаете? – спросила Молли.
Хестер болталась перед ними в сетке, руки и ноги под странными углами торчали из ячеек.
– Как что? Вишу и раскачиваюсь, – ответила она с кривой улыбкой.
Доктор Крюк поднял кверху указательный палец и произнёс:
– Так я и думал! Ваш дух – не что иное, как больная бродяжка.
– Сказительница, если позволите, – поправила Хестер.
– И она заразна, вне всяких сомнений. Наверняка заразила лихорадкой Крюка половину окрестностей.
Доктор Крюк отложил камеру и достал изза пояса огромный шприц, сняв с иглы корковую заглушку.
– А теперь, дети, придержите эту женщину, пока я возьму образец её крови.
– Не трудитесь, доктор, – вмешалась Молли. – Это не изза неё мы болеем.
Доктор замер с иглой наготове:
– Ты уверена? Потому что, пожелай я вообразить источник лихорадки Крюка, я вполне мог бы визуализировать это.
Хестер театрально похлопала ресницами:
– Вы так добры, сэр.
Молли схватила сетку и развернула Хестер к себе лицом.
– Вы не ответили: что вы здесь делаете?
Карлица замялась.
– Ну, дорогуша, объяснить трудно…
– А вы попробуйте!
– Она пришла за деревом! – вмешался в разговор Кип. – Смотри, что у неё в руках. – И он показал на предмет, который держала Хестер; доктор Крюк подсветил, и все смогли рассмотреть пару старых ножниц для стрижки овец. – Она хотела отрезать побег, чтобы вырастить своё собственное дерево.
Молли внимательно посмотрела на карлицу:
– Это правда?
Хестер вздохнула:
– Правда или нет, ты всё равно поверила.
Она подняла глаза на опасно нагнувшуюся ветку, на которой болталась сеть.
– Может, спустите меня и поболтаем пососедски? И как бы Молли ни хотелось оставить Хестер болтаться, она понимала, что, если ветка сломается, ловушка будет испорчена. Поэтому она кивнула Кипу, который тут же похромал к Галилею и повёл его обратно к дому. Лошадь рвалась и сопротивлялась, а сетка бешено раскачивалась, то опускаясь, то подымаясь.
– Эй, потише там! Ты же не хочешь уронить старушку на землю вниз головой? – прикрикнула Хестер на Кипа.
– Почему бы и нет? – произнесла Молли, отступая от медленно опускавшейся на землю сети.
Доктор, который до последнего надеялся найти средство от лихорадки, явно был выбит из колеи. Он вынул пластинку из камеры и выкинул её.
– Милая дама, осознаёте ли вы, что только что прервали – нет, уничтожили! – крайне важный эксперимент? – Он поймал лист, пролетающий мимо. – Я был на грани открытия, способного переломить мою карьеру. Что вы можете сказать в своё оправдание?
Судя по виду, Хестер даже хотела извиниться, но быстро передумала. Темноту наполнил протяжный стон. Карлица во все глаза смотрела мимо доктора – на дом. На лице у неё смешались ужас и восторг. Подняв вверх дрожащий указательный палец, она проговорила:
– Удача на вашей стороне. У вас ещё будет шанс.
Порыв ледяного ветра вскружил листву у них под ногами. Галилей зафыркал, пытаясь вырваться. Сеть опасно раскачивалась. Дерево скрипело и стонало. Молли медленно-медленно обернулась…
Прямо на них смотрел Ночной садовник.
39
Отломанный сук
Ночной садовник стоял на краю дорожки, возле открытой входной двери, с лопатой и лейкой. Даже в темноте его лицо отливало серебряной бледностью. Он не двинулся с места, а только наклонил голову, разглядывая всю компанию с терпеливым любопытством.
– История становится былью… – еле слышно молвила Хестер.
– Тихо! – шикнула Молли. – Не шевелитесь и молчите. Он пришёл к дереву. И нас не тронет.
Молли говорила, а сама не знала, насколько правдивы её слова. И главное было – не думать о раскрытых могилах под ногами.
Доктор Крюк схватил камеру и шагнул вперёд.
– Один снимок…
– Нет, доктор!
Молли не успела остановить его – доктор уже обошёл ствол, раскрыл бутылочку с порошком и засыпал его во вспышку.
Хестер как раз качнулась мимо Молли:
– А ты уверена, дорогуша, что он нас не тронет?
– Я больше ни в чём не уверена.
Доктора Крюка отделяли от дорожки несколько шагов. Садовник не шевельнулся, но Молли различила низкое вибрирующее рычание. Это было предупреждение.
– Ну, старина Крюк, история ждёт тебя!
Произнеся эти слова, доктор Крюк, как лунатик, двинулся вперёд. Призрак наклонил голову набок и в упор смотрел на доктора двумя чёрными впадинами глаз. Вокруг него вились сухие листья. Доктор наставил камеру на Садовника…
С низким протяжным свистом поток листьев взметнулся к доктору, сбив его с ног. Вырвал камеру из рук. Доктор закричал. Тяжёлый деревянный ящик пронёсся ровно над головой Молли и врезался в стену дома, с диким треском разлетевшись на мелкие щепки.
– Вот вам и эксперимент! – крикнула Хестер из бешено раскачивавшейся на ветру ловушки.
Крюк скачками нёсся прямо на них. На лице его от ужаса не было ни кровинки.
– Прочь, прочь, тупицы! – орал он. – С дороги! Он сшиб Молли, почти столкнув её в одну из могил.
– Уйди, сопляк! Я забираю повозку!
В следующее мгновение он уже выдирал у Кипа из рук вожжи. Но Кип не сдавался.
– Уберите руки! – крикнул он в ответ.
Галилей заржал, пытаясь вырваться. Повозка дёргалась вперёд-назад, раскачивая сеть. Хестер со стуком ударилась о стену дома. Вдруг кокон взлетел высоко вверх.
– Помогла бы брату! – крикнула Хестер, но теперь в её голосе не было и намёка на иронию.
Молли посмотрела на Ночного садовника: тот стоял, воздев лопату, как оружие. Доктор Крюк отшвырнул Кипа в сторону и теперь пытался взгромоздиться на повозку. Молли вскочила и бросилась к доктору.
– Ловушка! Опустите сетку!
Она вцепилась в край кожаного фартука.
– Руки прочь! – крикнул доктори сильно ударил Молли по лицу.
Она ухватилась за бортик повозки, пытаясь вдохнуть. Во рту появился вкус крови, а лицо онемело от боли – так больно ей ещё никогда не было! Она попыталась встать, но ноги не слушались. Доктор уставился на неё.
– И не смотри на меня так! – прокричал он, хватая поводья. – Выживает сильнейший!
– Не тронь мою сестру!
Кип схватил доктора за ногу, стягивая с повозки. Тот плюхнулся на землю, но поводья не выпустил. Галилей заржал и встал на дыбы. Верёвка завизжала, сеть с пленницей ухнула вниз… Страшный треск перекрыл все другие звуки.
Толстая ветка отломилась у самого ствола. Хестер заверещала, ударившись о землю с такой силой, что кости её не могли уцелеть. Сверху на неё упал обломанный толстый сук. Взвыл ветер. Ночной садовник кинулся вперёд и рухнул на колени. Лопата и лейка выпали у него из рук…
Доктор Крюк, заикаясь, обратился к Молли:
– Ч-ч-что это с ним?
Ночной садовник сложился пополам, корчась от боли. Листья вились у него над головой в беспорядочном танце. Молли смотрела на дерево. На месте обломившегося сука выступил чёрный сок – как кровь из раны.
– Ему не понравилось, – ответила она.
Опершись ладонями на землю, Ночной садовник медленно поднялся и поглядел на обломанный сук, придавивший несчастную Хестер. А затем зарычал так, что всё вокруг содрогнулось.
Доктор Крюк забыл о лошади и вскочил на ноги.
– Это всё они! – заорал он. – Забирай их! – И понёсся к мосту с неожиданной прытью.
Ночной садовник простёр руки в сторону конюшни. С оглушающим скрежетом порыв ветра сорвал тяжёлую широкую дверь конюшни с петель. Обтянутые чёрной кожей руки Садовника вновь поднялись и указали на доктора, успевшего преодолеть половину пути. Массивная дверь взвилась над лужайкой, вращаясь в воздухе, настигая указанную цель…
– Не смотри! – крикнула Молли, ладонью закрывая Кипу глаза.
Доктор не успел издать ни звука, Молли услышала только грохот. А когда девочка осмелилась посмотреть на лужайку, там, где, по её расчёту, должен был бежать доктор, лежала дверь, изпод которой торчали две неподвижные ноги.
На лице Садовника появилось выражение сдержанного удовлетворения.
– Ты убил его… – еле слышно прошептала Молли. – Хладнокровно убил его у нас на глазах…
Призрак коснулся края цилиндра, будто принимая комплимент. И шагнул к Хестер. Карлица стонала и пыталась вывернуться изпод тяжёлого сука, придавившего её.
– Бегите… кутята… – проговорила она из последних сих. Из уголка её рта текла струйка крови.
Кип схватил Молли за руку:
– Я могу взять лошадь, но верёвка привязана к Хестер. Мы же убьём её!
Молли всматривалась в залитую лунным светом землю, пытаясь найти хоть чтото, что сможет защитить их. Кип говорил, что Ночной садовник боится огня. Лампа, факел, спичка хотя бы…
Среди обломков камеры валялся металлический поддон для вспышки.
– Отвяжи верёвку! – бросила Молли. – Остальное на мне.
Она поползла по сырой земле, чуть не свалилась в одну их могил, но смогла дотянуться до вспышки. Внутри осталось немного белого порошка. Хотелось верить, что его хватит.
Садовник склонился над Хестер. Молли наставила вспышку на Садовника.
– Прочь! – выкрикнула она и спустила затвор.
Вспыхнуло пламя. Ночной садовник отпрянул, замолотил руками, пытаясь стряхнуть с себя языки пламени, а Молли, откашливаясь от едкого дыма, подползла прямо к Хестер. Нащупать овечьи ножницы, разрезать сетку, взвалить карлицу себе на спину было делом одной минуты. То неся карлицу на себе, то волоча по земле, Молли с трудом дотащила её до повозки, а Кип уже опустил бортик…
Садовник огласил окрестности диким рыком. Молли оглянулась: он, шатаясь, шёл к ним. Весь обугленный, пальто тлеет и дымится. Внизу одежда вовсе сгорела, и Молли увидела ногу Садовника. Бедренную кость будто скрутили, а у колена она раскололась в щепки. Чёрная, похожая на кровь жидкость сочилась по брюкам и стекала в ботинки, на траве оставались следы.
– Иди вперёд! Я держу её! – крикнула Молли брату.
Тот перебрался через лавку и схватил поводья. Молли взвалила Хестер к себе на спину и, крякнув от натуги, уложила карлицу в повозку.
– Трогай! – бросила она брату и залезла следом.
Кип щёлкнул поводьями, и Галилей сорвался с места. Молли пришлось вцепиться в бортики, чтобы не упасть: повозку бешено подбрасывало на кочках. Вернее, не на кочках, а на могилах!
Садовник преследовал их. Даже с изувеченной ногой он передвигался слишком быстро для человека.
– Держись! – крикнул Кип.
Повозка наконец выехала на дорожку и рванула вперёд. Садовник, почти не отстававший от них, взмахнул рукой – и порыв ветра вложил в неё ножницы Хестер Кеттл. Он послал их вслед повозке, и они – точно стрела из арбалета – вонзились в доску прямо рядом с Молли, девочка чудом успела уклониться.
– Гони, гони, Кип! – закричала она.
Повозка уже летела к мосту. Садовник выбросил вперёд руку и костлявыми пальцами вцепился Молли в лодыжку. Она забилась, вырываясь. Садовник выл и тащил её к себе, но в этот момент Кип как раз вывернул на мост. Вцепившись в бортик, Молли не могла отвести глаз от Садовника, отпустившего её наконец: тот метался на границе моста и дороги, рычал, исходя бешенством, но дальше ступить не мог.
Галилей увозил Молли, Кипа и Хестер. Повозка скрылась за поворотом дороги, но они попрежнему слышали то рычание, то отчаянный вой Садовника.
Часть третья
Отбытия
40
Прощальная история
Казалось, они едут уже несколько часов без остановки. На чёрном небе сияли искорки звёзд, но света они не давали. Молли сидела рядом с карлицей и держала её за руку. Липкие от крови пальцы Хестер почти не двигались. Ей было больно шевелиться, и только пару раз она приподнялась, чтобы откашляться.
– Всё хорошо, хорошо, – шептала Молли, гладя её по голове. – Сейчас станет легче…
Хестер сглотнула:
– Я достаточно умна, чтобы понимать: не станет.
Она улыбнулась. И снова закашлялась. Молли вытерла кровь, выступившую в уголках рта старухи. Главное – чтобы Хестер не прочитала волнение на её лице, ибо кашель с кровью значил только одно: внутреннее кровотечение.
Дорога свернула от реки в сторону деревни.
– Остановитесь, – пробормотала Хестер, приподняв руку.
– Мы везём вас в деревню. Найдём тёплую постель, горячую пищу…
Хестер закашлялась:
– В деревню вы привезёте мой труп. Остановите здесь.
Молли перегнулась через бортик повозки и попросила Кипа остановиться. Он съехал с дороги. С решительным выражением лица взял костыль и спустился на землю. В тусклом свете луны Кип очень походил на отца. И когда только он успел вырасти?
Молли осторожно спустилась с повозки. Всё тело её было покрыто синяками и невыносимо болело. Даже стоять было мучительно. Она огляделась: повозка остановилась на полянке, от которой расходились в разные стороны три дороги.
– Распутье… здесь мы и встретились… – задумчиво проговорила она.
Хестер приподнялась на локте:
– Да, именно так.
Даже сейчас в её глазах играли хитрые искорки. Молли с Кипом опустили карлицу с повозки. У неё на спине попрежнему был тюк с пожитками. Со звоном и скрежетом он ударился о землю. Из него посыпались щепки и осколки. В темноте было не разобрать, где кончается тело карлицы и начинается тюк.
– Я соберу дров, – сказал Кип.
– Погоди, малыш. Ещё успеешь. Помогика мне снять мою ношу, – попросила карлица, морщась от боли.
Молли и Кип очень бережно сняли тюк со спины Хестер и положили его на землю. Без него она оказалась совсем маленькой. С горькой ухмылкой Хестер посмотрела на свои сокровища и сказала:
– Зачем искать дрова? Этого вполне хватит.
Она вытянула из тюка вересковую трубку: люлька откололась от мундштука и держалась буквально на паре волокон.
– Сколько мы пережили с моей подружкой! – сказала она и засунула трубку обратно.
Читать бесплатно другие книги:
