Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 Ротфусс Патрик

Он посмотрел на кружки.

– Это обе ваши?

– Хотите, берите одну себе, хотите, обе. Но из этой я уже пил, – я кивнул на ту, что держал в правой руке.

Он с опаской глянул на кружки, потом расплылся в широкой белозубой улыбке и отхлебнул из левой.

– Судя по тому, что я о вас знаю, вы не из тех, кто способен отравить собеседника.

– Я смотрю, вам обо мне немало известно, – заметил я.

Он пожал плечами – так небрежно, что я заподозрил, что он нарочно практиковался.

– Я обо всех немало знаю, – сказал он. – Но о вас – больше, чем о прочих.

– Отчего же?

Слит подался вперед, облокотился о стол и заговорил доверительным тоном:

– Вы представляете себе, насколько скучен средний студент? Половина из них – просто богатенькие олухи, которым в целом плевать на учебу.

Он закатил глаза и сделал такой жест, словно отбрасывал что-то через плечо.

– Вторая половина – унылые книжные черви, которые так долго мечтали попасть сюда, что теперь дышать не могут от счастья. Они ходят на цыпочках, смиренные как священники. И приходят в ужас, если кто-нибудь из магистров неодобрительно глянет в их сторону.

Он пренебрежительно фыркнул и откинулся на спинку стула.

– Достаточно будет сказать, что вы – как глоток свежего воздуха. Все говорят…

Он запнулся и снова отработанным жестом пожал плечами.

– Ну, впрочем, вы и сами знаете.

– Вообще-то нет, – признался я. – Так что же обо мне говорят?

Слит одарил меня ослепительной улыбкой.

– Ах да, в этом-то и проблема, верно? Решительно все знают репутацию человека, кроме него самого. Большинство людей это нимало не волнует. Но кое-кто из нас работает над собственной репутацией. Я свою строил буквально по кирпичику. Это очень полезный инструмент.

Он лукаво взглянул на меня.

– Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Я позволил себе улыбнуться.

– Быть может.

– Ну так что же говорят обо мне? Расскажите, и я отвечу вам тем же!

– Ну, – сказал я, – вы можете достать что угодно.

Потом добавил:

– Не болтливы, но берете дорого.

Он рассерженно замахал руками.

– Это все пустые слова! Подробности – вот скелет любой истории! Давайте подробности!

Я поразмыслил.

– Мне рассказывали, что в прошлой четверти вы сумели продать несколько бутылок «регим игнаул нератум». Уже после пожара в мастерской Килвина, когда, казалось бы, все запасы были уничтожены.

Слит кивнул. Лицо его было непроницаемым.

– Рассказывают, что вы сумели передать послание в Эмлин, отцу Вейане, хотя город был в осаде.

Он снова кивнул.

– Вы добыли молоденькой проститутке, работающей в «Пуговках», комплект документов, удостоверяющих, что она дальняя родственница баронета Гамре, что позволило ей без лишних хлопот выйти замуж за некоего молодого аристократа.

Слит улыбнулся.

– Этим делом я горжусь!

– Когда вы были э-лиром, – продолжал я, – вас отстранили от обучения на две четверти по обвинению в «противозаконном познании». Два года спустя вас оштрафовали и временно отстранили от обучения за «неправильное использование университетского оборудования в тигельной». Еще я слышал, что Джеймисону известно, чем вы занимаетесь, но ему хорошо платят за то, чтобы он смотрел на это сквозь пальцы. Кстати, последнему я не верю.

– Разумно, – небрежно сказал Слит. – Я тоже.

– Несмотря на всю вашу бурную деятельность, у вас всего однажды были неприятности с железным законом, – продолжал я. – Из-за контрабандной доставки запретных веществ, верно?

Слит закатил глаза.

– А знаете, что самое обидное? Вот уж тут-то я был как раз ни при чем! Ребята Хеффрона заплатили констеблю, чтобы сфабриковать хоть какие-то доказательства. И всего через два дня обвинения были с меня сняты.

Он насупился.

– Хотя магистрам на это было плевать. Их больше всего тревожило то, что я, видите ли, мараю доброе имя университета! – с горечью сказал он. – После этого мне втрое повысили плату за обучение!

Я решил зайти немного дальше:

– Несколько месяцев назад вы отравили венитазином юную графскую дочку и дали ей противоядие только после того, как она отписала вам самое большое из владений, которое ей предстоит унаследовать. А потом обставили все таким образом, как будто она продула его вам, играя в фаро по-крупному.

На это он приподнял бровь:

– А почему я так сделал, не говорят?

– Да нет, – ответил я. – Я так понимаю, она попыталась вас надуть, не выплатив вам какой-то долг.

– Отчасти это правда, – сказал он. – Хотя на самом деле все было несколько сложнее. И это не был венитазин. Это было бы крайне неблагоразумно!

Он сделал обиженное лицо и раздраженно отряхнул рукав.

– Что-нибудь еще?

Я призадумался, пытаясь решить, хочу ли я получить подтверждение каких-нибудь своих давних подозрений.

– Ну, разве что то, что в прошлой четверти вы свели Амброза Джакиса с двумя людьми, которые известны тем, что убивают за деньги.

Лицо у Слита осталось бесстрастным, поза спокойной и расслабленной. Однако же я заметил, что плечи у него чуть заметно напряглись. Когда я смотрю достаточно пристально, от меня ускользает очень и очень немногое.

– Вот как, значит? И такое говорят?

Я пожал плечами в ответ куда искуснее самого Слита. Я умел пожимать плечами настолько непринужденно, что даже кошка бы обзавидовалась.

– Я же музыкант. Я три вечера в неделю играю в многолюдном трактире. Там и не такого наслушаешься.

Я взял свою кружку.

– А обо мне вам что рассказывали?

– Ну, разумеется, то же самое, что знают все. Вы убедили магистров принять вас в университет, хотя вы еще щенок, извините за откровенность. Потом, два дня спустя, вы опозорили магистра Хемме прямо у него на занятии, и это сошло вам с рук.

– Не считая порки.

– Не считая порки, – согласился он. – Во время которой вы даже ни разу не вскрикнули и крови считай что не было. Ни за что бы не поверил, если бы не несколько сотен свидетелей.

– Да, мы собрали аншлаг, – согласился я. – Погода была самая подходящая для порки.

– Я слышал, что за это некоторые особо впечатлительные господа называют вас Квоутом Бескровным, – сказал он. – Хотя, подозреваю, этим прозвищем вы обязаны еще и тому, что вы из эдема руэ, а это означает, что вы как нельзя более далеки от чистокровного аристократа.

Я улыбнулся.

– Думаю, верно и то и другое.

Вид у него сделался задумчивый.

– Еще я слышал, будто вы с магистром Элодином подрались в Гавани. На волю вырвались свирепые и ужасные магические силы, и в конце концов он одолел вас, сперва швырнув вас сквозь каменную стену, а потом сбросив с крыши здания.

– А из-за чего мы подрались, не рассказывают? – поинтересовался я.

Он только рукой махнул:

– Ну, про это говорят всякое! Из-за оскорбления. Из-за недопонимания. Из-за того, что вы якобы пытались отобрать у него магию. Из-за того, что он якобы пытался отобрать у вас женщину. Обычная чушь.

Слит потер лоб.

– Что там еще? Вы сносно играете на лютне и надменны, как кошка, которую ушибли дверью. Вы хамоваты, остры на язык, не уважаете старших и более знатных, то есть практически всех окружающих, учитывая ваше низкое плутовское происхождение.

Я ощутил, как гневный жар бросился мне в лицо и волной разлился по всему телу.

– Я лучший музыкант, какого вам когда-нибудь доводилось видеть или доведется видеть впредь, хотя бы издали, – сказал я с деланым спокойствием. – И я эдема руэ до мозга костей. А это означает, что кровь у меня алая, а не голубая. Что я дышу свободно и хожу везде, куда несут меня ноги. Что я не припадаю к земле и не виляю хвостом, точно пес, при виде любых титулов. Да, с точки зрения людей, которые всю жизнь отрабатывали гибкость позвоночника, это и впрямь может показаться надменностью!

Слит лениво улыбнулся в ответ, и я понял, что он нарочно меня поддел.

– Еще вы вспыльчивы, об этом я тоже слышал. Ну, и уйму прочей подобной разнообразной ерунды. Про то, что вы спите не больше часа в день. Про то, что в жилах у вас течет демонская кровь. Про то, что вы умеете разговаривать с мертвыми…

Я с любопытством подался вперед. Последнего слуха я про себя не распускал.

– В самом деле? То есть как? Я беседую с духами или же про меня рассказывают, будто я выкапываю трупы?

– С духами, я так понимаю, – ответил Слит. – Такого, чтобы вас обвиняли в ограблении могил, я еще не слышал.

Я кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Ну, разве что то, что в прошлой четверти вас подстерегли в переулке двое людей, которые убивают за деньги. И хотя у них были ножи и они застали вас врасплох, одного вы ослепили, а второго избили до бесчувствия, призвав огонь и молнию, как Таборлин Великий.

Мы долго смотрели друг на друга. Молчание было неловким.

– Так это вы свели с ними Амброза? – спросил я наконец.

– Это нехороший вопрос, – напрямик ответил Слит. – Он предполагает, что я соглашаюсь обсуждать частные дела после того, как заключил сделку.

Он посмотрел на меня в упор, ни на губах, ни в глазах у него не было ни следа улыбки.

– И к тому же неужели вы предполагаете, будто я отвечу вам честно?

Я нахмурился.

– Однако же могу вам сказать, что из-за всех этих историй на подобную работу охотников теперь мало, – непринужденно сообщил Слит. – Хотя, надо сказать, на такую работу и спрос-то в здешних краях невелик. Мы тут все такие цивилизованные…

– Хотя, конечно, не факт, что вы бы знали об этом, если бы даже нечто подобное и имело место.

Слит снова улыбнулся.

– Именно!

Он подался вперед.

– Ну все, довольно болтовни. Что именно вы ищете?

– Мне нужна схема некоего артефакта.

Он поставил локти на стол.

– И?..

– И она содержит руны, которые Килвин сообщает только тем, кто достиг ранга эль-те.

Слит деловито кивнул.

– И как скоро она вам нужна? Через несколько часов? Через несколько дней?

Я подумал о Виле и Симе, которые ради меня не спят ночами.

– Чем скорей, тем лучше.

Слит сделался задумчив и долго смотрел вдаль.

– Ну, это будет стоить немалых денег, и к тому же не могу гарантировать, что добуду ее точно в срок.

Он снова посмотрел на меня:

– Но, если вы попадетесь, самое меньшее, что вам грозит, – это «противозаконное познание».

Я кивнул.

– А вы знаете, что вам за это светит?

– «За противозаконное познание арканума, не причинившее ущерба другим людям, – процитировал я, – виновный студент подвергается штрафу в размере не более двадцати талантов, либо порке кнутом, не более десяти ударов, либо отстранению от арканума, либо исключению из Университета».

– Меня лично оштрафовали на целых двадцать талантов и отстранили от обучения на две четверти, – угрюмо сказал Слит. – И это – всего лишь за алхимию ре-ларского уровня. За сведения уровня эль-те наказание будет более суровым.

– Сколько? – спросил я.

– При условии, что я добуду ее в течение нескольких дней…

Он задумчиво посмотрел на потолок.

– Тридцать талантов.

Сердце у меня упало, но я не подал виду.

– Торг уместен?

Он снова сверкнул своей белозубой улыбкой.

– Я беру еще и услугами, – сказал он. – Но за тридцать талантов это должна быть очень серьезная услуга.

Он задумчиво взглянул на меня.

– Быть может, мы и сумеем договориться на этот счет. Но должен предупредить: когда я потребую с вас услугу, она должна быть выполнена. Здесь уже никакой торг не уместен.

Я спокойно кивнул, давая ему понять, что я все понял. Однако почувствовал, как нутро у меня скрутилось в холодный узел. Это была плохая идея. Я это задницей чуял.

– У вас есть другие кредиторы? – спросил Слит. – И не вздумайте лгать, я об этом узнаю.

– Я должен шесть талантов, – небрежно ответил я. – Их нужно вернуть до конца четверти.

Он кивнул.

– Насколько я понимаю, вряд ли вам удалось взять в долг у кого-нибудь из ростовщиков. Вы обращались к Хеффрону?

Я покачал головой:

– К Деви.

Слит впервые за все время нашей беседы утратил самообладание, его обаятельная улыбка мгновенно испарилась.

– Деви?

Он подобрался, выпрямился, тело его внезапно напряглось.

– Нет. Боюсь, мы не договоримся. Если бы у вас были наличные, тогда дело другое.

Он покачал головой:

– Нет, нет. Если Деви уже частично вами владеет…

От его реакции я похолодел, но потом сообразил, что он просто набивает цену.

– А что, если я позаимствую денег у вас, с тем чтобы рассчитаться с ней?

Слит покачал головой, былая непринужденность отчасти вернулась к нему.

– Это фактически браконьерство, – сказал он. – В настоящий момент Деви в вас заинтересована. Она в вас вложилась.

Он отхлебнул пива и многозначительно кашлянул.

– И она будет не в восторге, если кто-то попытается перехватить то, на что претендует она.

Я приподнял бровь.

– Боюсь, я напрасно доверился вашей репутации, – сказал я. – Разумеется, это было глупо с моей стороны.

Его лицо нахмурилось.

– Что вы имеете в виду?

Я махнул рукой.

– Прошу вас, будьте так добры, признайте, что я хотя бы вполовину настолько умен, как обо мне рассказывают! – сказал я. – Если вы не можете раздобыть то, что мне надо, просто так и скажите. И не будем тратить мое время, обсуждая цену того, что невозможно достать, или отделываясь надуманными предлогами!

Слит, похоже, не знал, обидеться ему или нет.

– И что же именно представляется вам надуманным?

– Смотрите сами, – сказал я. – Вы готовы нарушить университетский устав, навлечь на свою голову гнев магистров, констеблей и железный закон Атура. И при этом у вас дрожат коленки из-за какой-то девчонки?

Я фыркнул и повторил жест, который он сделал незадолго до этого: как будто смял что-то и выбросил через плечо.

Он пристально посмотрел на меня, а потом расхохотался.

– Да-да, именно так, – сказал он, утирая слезы, выступившие у него на глазах от смеха. – Очевидно, я тоже был обманут вашей репутацией. Если вам кажется, будто Деви – просто девчонка, вы далеко не столь умны, как я о вас думал.

Слит посмотрел мне за спину, кивнул кому-то, кого я видеть не мог, и махнул рукой.

– Ступайте, – сказал он. – Я веду дела с разумными людьми, которые соображают, как устроен мир. А на вас я только даром время трачу.

Я весь ощетинился от злости, но заставил себя не показывать этого.

– Еще мне нужен арбалет, – сказал я.

Он покачал головой:

– Нет, я же уже сказал. Взаймы не дам, услуг не приму.

– Я могу предложить что-нибудь взамен.

Он посмотрел на меня скептически.

– И какой арбалет вам нужен?

– Любой, – ответил я. – Не обязательно красивый. Главное, чтоб стрелял.

– Восемь талантов, – сказал он.

Я взглянул на него исподлобья.

– Не оскорбляйте меня. Это же банальная контрабанда. Ставлю десять талантов против пенни, что арбалет вы можете раздобыть за пару часов. Если вы будете пытаться содрать с меня лишку, я просто пойду на тот берег и куплю арбалет у Хеффрона.

– Ступайте, купите у Хеффрона, – сказал он, – и тогда вам придется тащить его сюда из Имре. Констебль будет в восторге.

Я пожал плечами и отодвинул стул от стола, собираясь встать.

– Три таланта пять йот, – сказал Слит. – Имейте в виду, он будет подержанный. И со стременем, а не с воротом.

Я мысленно подсчитал.

– Возьмете унцию серебра и катушку тонкой золотой проволоки? – спросил я, доставая их из кармана плаща.

Темные глаза Слита слегка затуманились – он делал свои подсчеты.

– Себе в убыток работаю!

Он взял катушку блестящей проволоки и маленький слиток серебра.

– За кожевенной мастерской Гримсома стоит дождевая кадка. Через пятнадцать минут арбалет будет за ней.

Он смерил меня оскорбленным взглядом.

– За пару часов? Нет, вы таки меня не знаете!

Несколько часов спустя Фела вынырнула из-за архивных шкафов и застала меня у двери с четырьмя табличками. Не то чтобы я ее толкал. Так, слегка надавил. Просто проверял, правда ли она заперта. Да, она была заперта.

– Я так понимаю, скрибам не рассказывают, что там за ней? – спросил я без особой надежды.

– Ну, если даже и рассказывают, мне пока не говорили, – сказала Фела, подойдя к двери и проведя пальцами по буквам, выбитым в камне: «ВАЛАРИТАС».

– Один раз я видела эту дверь во сне, – сказала Фела. – Как будто «Валаритас» – это древний, давно умерший король. И что за дверью – его гробница.

– Ух ты! – сказал я. – Да, это лучше, чем мои сны про эту дверь.

– А тебе что снилось? – спросила она.

– Один раз мне приснилось, как будто сквозь замочные скважины пробивается свет, – сказал я. – Но в основном мне снится, что я просто стою, гляжу на нее и пытаюсь попасть внутрь.

Я нахмурился, глядя на дверь.

– Как будто меня недостаточно разочаровывает то, что я не могу туда попасть наяву! Мне еще и во сне приходится делать то же самое!

Фела негромко рассмеялась в ответ, потом обернулась лицом ко мне.

– Я получила твою записку, – сказала она. – Что это за исследовательский проект, на который ты так туманно намекаешь?

– Давай-ка уйдем куда-нибудь, где можно поговорить наедине, – сказал я. – Это долгая история.

Мы ушли в одну из читальных норок, я закрыл дверь и рассказал ей все с начала до конца, со всеми неприятными подробностями. Кто-то наводит на меня порчу. К магистрам я обратиться не могу, иначе может открыться, что именно я вломился в комнаты Амброза. Мне нужен грам, чтобы защитить себя, но я не знаю нужных рун.

– Порча… – вполголоса сказала она, испуганно качая головой. – Ты уверен?

Я расстегнул рубашку, спустил ее с плеча и показал Феле темный синяк на плече, оставшийся после атаки, которую я сумел отразить лишь частично.

Фела наклонилась, чтобы разглядеть его поближе.

– И ты действительно не знаешь, кто это может быть?

– Вообще-то нет, – ответил я, стараясь не думать о Деви. Об этой своей оплошности я предпочел пока умолчать. – Ты извини, что я тебя в это втягиваю, но ты единственная, кто…

Фела замахала руками:

– Да брось ты! Я же тебе говорила: если тебе что-то понадобится, тебе достаточно только сказать. Я рада, что ты ко мне обратился.

– Я рад, что ты рада, – сказал я. – Если поможешь мне разобраться с этим, считай, что теперь я твой должник. Я теперь уже лучше научился разыскивать здесь то, что мне нужно, но все-таки я еще новичок.

Фела кивнула.