Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 Ротфусс Патрик

Глава 21

Мелочовка

Разбитые колени так и не дали мне толком уснуть этой ночью. Так что, когда на небе за окном проступили первые бледные проблески грядущего рассвета, я сдался, встал, оделся и медленно побрел за город, чтобы нарезать и пожевать ивовой коры. По пути я обнаружил на себе еще несколько значительных синяков и ушибов, которых не заметил накануне.

Идти было на редкость мучительно. Я радовался, что вышел ранним утром, в темноте, когда на улицах еще никого нет. А то, уж конечно, в городе только и разговору будет, что о вчерашней заварушке в «Золотом пони». И если кто-то увидит, как я хромаю, сделать правильные выводы будет совсем нетрудно.

По счастью, от ходьбы я немного разошелся, а ивовая кора помогла притупить боль. И к тому времени, как встало солнце, я чувствовал себя достаточно прилично, чтобы появиться на публике. Поэтому я пошел в фактную, чтобы несколько часов поработать над мелочовкой, прежде чем пойти на симпатию для продолжающих. Пора было начинать зарабатывать деньги на оплату следующей четверти и возврат Деви долга с процентами. Не говоря о том, что мне нужны были бинты и новая рубашка.

Когда я пришел, Джаксима в хранении не было, но я узнал студента, который там сидел. Мы одновременно поступили в университет и некоторое время спали на соседних койках в «конюшнях». Он мне нравился. Он был не из тех знатных сынков, что в университете беспечно резвятся, пользуясь влиянием и деньгами своей семьи. Его родители были торговцы шерстью, и он сам зарабатывал себе на оплату учебы.

– Бэзил, – удивился я, – тебя же вроде в прошлой четверти э-лиром сделали! Что ты делаешь в хранении?

Он немного покраснел и смутился.

– Килвин застукал меня за тем, как я подливал воду в кислоту.

Я покачал головой и сурово сдвинул брови.

– Э-лир Бэзил, подобные действия идут вразрез с техникой безопасности! – пророкотал я октавой ниже обычного. – Артефактору надлежит постоянно соблюдать осторожность!

Бэзил ухмыльнулся.

– У тебя даже выговор точь-в-точь как у него!

Он открыл конторскую книгу.

– Ну, что тебе выдать?

– Да мне сейчас неохота заниматься чем-нибудь серьезным, – сказал я. – Возьмусь за мелочовку. Как у нас с…

– Постой-ка! – перебил меня Бэзил и нахмурился, глядя в книгу.

– Что такое?

Он развернул книгу ко мне и ткнул пальцем:

– Тут пометка напротив твоего имени.

Я посмотрел. Там странным почерком Килвина, смахивающим на детские каракули, было накорябано следующее: «Ре-лару Квоуту никаких инструментов и материалов не выдавать. Прислать ко мне. Клвн».

Бэзил взглянул на меня сочувственно.

– Надо лить кислоту в воду! – мягко пошутил он. – Что, тоже забыл?

– Хорошо бы так! – буркнул я. – Тогда я хотя бы знал, в чем дело.

Бэзил с опаской оглянулся по сторонам, потом подался ко мне и шепнул:

– Слушай, я опять видел ту девушку!

Я тупо уставился на него.

– Чего-чего?

– Ну, девушку, которая приходила тебя разыскивать! – напомнил он. – Помнишь, ту, которая искала рыжего волшебника, продавшего ей амулет?

Я зажмурился и потер лицо.

– Она опять приходила? Только этого мне и не хватало!

Бэзил покачал головой.

– Сюда она не заходила, – сказал он. – По крайней мере, насколько я знаю. Но я пару раз видел ее снаружи. Она ошивается во дворе.

Он кивнул в сторону южного выхода из фактной.

– А ты кому-нибудь говорил? – спросил я.

Бэзил был оскорблен до глубины души.

– Я бы не стал так с тобой поступать! – сказал он. – Но, возможно, она разговаривала с кем-то еще… Избавился бы ты от нее. Если Килвин решит, что ты приторговываешь амулетами, он будет плеваться гвоздями!

– Да ничем я не приторговываю! – ответил я. – Понятия не имею, кто она такая! Как она хоть выглядит-то?

Бэзил пожал плечами.

– Молоденькая. Не сильдийка. Кажется, светленькая. Но она ходит в синем плаще с накинутым капюшоном. Я пытался подойти и поговорить с ней, но она просто убежала.

Я потер лоб.

– Замечательно!

Бэзил снова пожал плечами, на этот раз сочувственно.

– Я просто решил, дай-ка я тебя предупрежу. А то, если она все-таки заявится сюда и станет спрашивать тебя, мне придется сказать Килвину!

Он виновато поморщился.

– Извини, конечно, но у меня и без того неприятностей хватает.

– Да я понимаю, – сказал я. – Спасибо, что предупредил.

Когда я вошел в мастерскую, первое, что бросилось мне в глаза, – это какое-то странное, непривычное освещение. Я задрал голову, проверяя, не добавил ли Килвин новую лампу к россыпи стеклянных шаров, висящих между балок. Я надеялся, что свет изменился из-за новой лампы. А то, когда одна из ламп неожиданно гасла, у Килвина неизменно портилось настроение.

Я осмотрел балки, но потухшей лампы так и не нашел. Далеко не сразу я сообразил, что освещение такое необычное из-за того, что в низкие окна на восточной стене бьют солнечные лучи. Обычно я никогда не приходил в мастерскую в это время дня.

В такую рань в мастерской было неестественно тихо. Огромное помещение казалось пустынным и безжизненным. Несколько студентов трудились над своими проектами. От этого, да еще от странного освещения и неожиданного вызова Килвина, мне сделалось очень не по себе. Я прошел через мастерскую к кабинету Килвина.

Невзирая на ранний час, маленький горн в углу кабинета был уже разожжен. Когда я отворил дверь и встал на пороге, в лицо мне пахнуло жаром. После зимнего утреннего холода это было приятно. Килвин стоял ко мне спиной, ритмично и неутомимо работая мехами.

Я громко постучал по косяку, чтобы привлечь его внимание.

– Магистр Килвин! Я пытался получить материалы из хранения. Что-то случилось?

Килвин оглянулся в мою сторону.

– А, ре-лар Квоут! Минутку. Входите.

Я вошел и захлопнул за собой массивную дверь. Если у меня неприятности, пусть лучше об этом никто не услышит.

Килвин еще некоторое время поработал мехами. Только когда он достал длинную трубку, я сообразил, что он раздувал не горн, а маленькую стеклоплавильную печурку. Он проворно набрал на кончик трубки каплю расплавленного стекла и принялся выдувать большой стеклянный шар.

Минуту спустя стекло перестало светиться оранжевым.

– Поддувай! – коротко сказал Килвин, не взглянув в мою сторону, и снова опустил трубку в жерло печурки.

Я поспешно повиновался и заработал мехами. Наконец стекло снова засветилось оранжевым. Килвин сделал мне знак остановиться, вынул изделие и продолжил выдувать, вращая трубку, пока шар не сделался размером с маленькую дыньку.

Он снова опустил шар в печурку, и я заработал мехами, не дожидаясь приказа. К тому времени, как мы повторили это трижды, я был весь мокрый от пота. Теперь я пожалел, что закрыл дверь, но не решался оставить мехи, пойти и открыть ее.

А Килвину жара была как будто нипочем. Стеклянный шар стал величиной с мою голову, потом с тыкву. Но когда Килвин вынул его из печурки в пятый раз, шар стек с трубки, сдулся и упал на пол.

– Кист, крайле, эн котэ! – яростно выругался Килвин. Он шваркнул трубку о каменный пол. – Краэмет бреветан Аэрин!

Я с трудом сдержал смех. Я не то чтобы очень хорошо владел сиарским, но, по-моему, Килвин сказал что-то насчет «дерьма богу в бороду».

Похожий на медведя магистр постоял, глядя на испорченное стекло на полу. Потом шумно и рассерженно выдохнул через нос, снял защитные очки и обернулся ко мне.

– Три пары синхронизированных колокольчиков, латунь, – начал он без предупреждения. – Один кран с вентилем, железо. Четыре жаропровода, железо. Шесть сифонов, жесть. Двадцать два листа стекла удвоенной прочности и прочая мелочовка.

Это был список всего, что я изготовил в фактной за эту четверть. Все самые простые вещи, которые можно было сделать в два счета и продать в хранилище, быстро получив деньги.

Килвин смотрел на меня исподлобья.

– Что, ре-лар Квоут, вам нравится такая работа?

– Это достаточно простые проекты, магистр Килвин, – ответил я.

– Вы же теперь ре-лар! – сказал он с упреком. – И что, вас устраивает возиться с мелочовкой, делая игрушки для богатых бездельников? Это все, чего вы хотите, приходя в фактную? Простая и непыльная работенка?

Я чувствовал, как капли пота собираются у меня в волосах и сползают по затылку.

– Я несколько опасаюсь начинать свои собственные проекты, – заметил я. – Вы не особенно одобрили те изменения, которые я внес в конструкцию ручной лампы.

– Что за трусливые речи? – воскликнул Килвин. – Если вас один раз одернули, что ж теперь, и из дому не выходить?

Он пристально взглянул на меня.

– Еще раз спрашиваю. Вот это все: колокольчики, отливочки… Нравится вам такая работа, ре-лар Квоут?

– Мне нравится мысль о том, что я смогу оплатить обучение в следующей четверти, магистр Килвин!

Пот струился у меня по лицу. Я попытался было утереться рукавом, но рубашка уже промокла насквозь. Я покосился на дверь кабинета.

– Ну, а сама работа? – повторил Килвин. На его смуглом лбу тоже выступил пот, но в остальном, похоже, жара ему никак не досаждала.

– Хотите честно, магистр Килвин? – переспросил я, ощущая легкое головокружение.

Он, похоже, слегка оскорбился.

– Я превыше всего ценю честность, ре-лар Квоут!

– Ну так вот, если честно, то за этот год я изготовил восемь трюмных ламп. И если я сделаю еще хоть одну, я, наверное, сдохну к черту от скуки!

Килвин глухо ухнул – должно быть, это был смех – и расплылся в улыбке.

– Молодец! Наконец-то я слышу речи нормального ре-лара!

Он ткнул в меня толстым пальцем.

– У вас золотая голова и золотые руки. Я жду от вас великих свершений. А не всякого барахла. Сделайте что-нибудь оригинальное, вы на этом заработаете куда больше, чем на лампах. И уж точно больше, чем на мелочовке. Предоставьте это э-лирам, – и он пренебрежительно махнул рукой в сторону окна, которое смотрело на мастерскую.

– Я буду стараться изо всех сил, магистр Килвин, – пообещал я. Голос мой казался странным: далеким и металлическим. – Извините, можно я дверь открою, а то тут очень душно?

Килвин хмыкнул в знак согласия, и я шагнул к двери. Но ноги у меня подгибались, и голова шла кругом. Я пошатнулся, едва не рухнул ничком на пол, однако сумел ухватиться за край стола и всего лишь упал на колени.

Когда мои разбитые колени ударились о каменный пол, боль была мучительная. Но я не вскрикнул и не застонал. По правде говоря, мне показалось, что боль пришла откуда-то со стороны.

Я очнулся, не понимая, где я и что со мной. Во рту пересохло, как опилок наелся. Глаза слипались, и мысли были такие вязкие, что я далеко не сразу узнал отчетливый антисептический запах, витающий в воздухе. Но этот запах, да еще тот факт, что я лежал нагишом под простыней, помогли мне сообразить, что я в медике.

Я повернул голову и увидел стриженые светлые волосы и темную одежду целителя. Я успокоился и откинулся на подушку.

– Привет, Мола! – прохрипел я.

Она обернулась и серьезно посмотрела на меня.

– Квоут, – произнесла она официальным тоном, – как ты себя чувствуешь?

Мне пришлось поразмыслить над этим.

– Соображаю с трудом, – ответил я. Потом добавил: – Пить хочется.

Мола принесла стакан и помогла мне напиться. Жидкость была сладковатая, с каким-то осадком на дне. У меня ушло немало времени на то, чтобы ее допить, но к тому времени, как стакан опустел, я уже почти снова чувствовал себя человеком.

– А что случилось? – спросил я.

– Ты упал в обморок в артефактной, – сказала она. – Килвин тебя лично сюда принес. Это смотрелось довольно трогательно. Мне пришлось его выпроваживать.

Я покраснел с головы до пят при мысли о том, как огромный магистр тащил меня на руках по всем улицам университета. Должно быть, я выглядел как тряпичная кукла…

– В обморок?

– Килвин объяснил, что ты перегрелся в жарком помещении, – сказала Мола. – И ты пропотел насквозь. С тебя просто текло.

Она указала на стол, где лежали мои штаны и рубашка, скатанные в комок.

– Тепловой удар? – предположил я.

Мола дала мне знак умолкнуть.

– Поначалу я тоже так решила, – сказала она. – Но, обследовав тебя более тщательно, я пришла к выводу, что ты страдаешь от острого приступа сигания из окон накануне вечером.

И она смерила меня проницательным взглядом.

Я внезапно пришел в ужас. Не оттого, что лежу тут почти голый, а оттого, что на мне места живого нет и все эти травмы я явно получил, свалившись с карниза «Золотого пони». Я бросил взгляд на дверь и с облегчением увидел, что она закрыта. Мола стояла, глядя на меня, лицо ее было нарочито непроницаемым.

– А еще кто-нибудь это видел? – спросил я.

Мола покачала головой.

– У нас сегодня много работы.

Я вздохнул с облегчением.

– Ну, и то хлеб!

Ее лицо по-прежнему оставалось мрачным.

– Утром Арвил велел докладывать ему о любых подозрительных травмах. И ни для кого не секрет почему. Амброз лично обещал внушительное вознаграждение тому, кто поможет поймать вора, проникшего в его номер и похитившего несколько ценных вещей, в том числе кольцо, которое его матушка вручила ему, лежа на смертном одре.

– Вот ублюдок! – с жаром воскликнул я. – Я ничего не взял!

Мола вскинула бровь:

– Вот так прямо? Ты даже не пытаешься ничего отрицать?

Я выдохнул через нос, стараясь взять себя в руки.

– Я не собираюсь оскорблять тебя, недооценивая твой ум. Совершенно очевидно, что я не с лестницы свалился.

Я перевел дух.

– Слушай, Мола! Если ты кому-нибудь скажешь, меня исключат. Я ничего не крал. Мог, но не крал.

– Тогда зачем…

Она запнулась, ей явно было неловко.

– Зачем ты туда вообще полез?

Я вздохнул.

– Ты поверишь, если я скажу, что хотел оказать услугу кое-кому?

Мола пристально взглянула на меня, ее зеленые глаза заглянули мне прямо в душу.

– Хм, похоже, ты у нас нынче заделался специалистом по услугам!

– Чего-чего? – переспросил я. Я слишком туго соображал, чтобы понять, что она имеет в виду.

– Ну, в последний раз, когда ты был здесь, я лечила тебя от ожогов и отравления дымом после того, как ты вытащил из огня Фелу.

– А-а! – сказал я. – Ну, какая же это услуга? Это бы кто угодно сделал на моем месте!