Огонь в его ладонях Кук Глен
– Если в них колдовство…
– Синий свет означает, что колдовская сила по мере исчезновения выделяет энергию. А исчезает она потому, что клинки сразили не тех людей. Теперь это самые обыкновенные кинжалы.
Рассуждения Гаруна не убедили Юсифа.
– Брось этот проклятый нож, тебе говорят!
– Он только что испустил дух, – сообщил Фуад, имея в виду третьего убийцу.
Татуировка на мертвеце исчезла через тридцать секунд.
– И что же все это должно означать? – спросил Юсиф, обращаясь в пространство. Пространство, естественно, не ответило.
Учителя, обучающие Гаруна искусству шаганата, подтвердили слова своего ученика относительно кинжалов. На клинки было наложено заклятие, делающее любую, даже самую ничтожную рану, смертельной. Но они ничего не могли сказать об исчезающих татуировках. Не сумели они и вызнать, откуда пришли убийцы. Даже самые могущественные заклинания оказались бесполезными.
Лекари определили, что убийцы не только накачались наркотиками, но и вдобавок крепко перетянули тесьмой конечности и гениталии, резко сократив кровообращение. В результате они не ощущали страха и не испытывали боли.
– Подобные люди являются могучим оружием в руках того, кто их направляет, – заметил Радетик. – Юсиф, на твоем месте я распорядился бы усилить охрану крепостных ворот.
Когда переполох закончился, и беспокойство отступило на второй план, Мегелин зарыдал, опустившись на колени рядом с телом Муамара.
– Ты был настоящим другом, старый боец, – прошептал он, – и я тебе за это безмерно благодарен.
Из всех присутствующих один Фуад положил ему на плечо в знак утешения руку и произнес:
– Он был хорошим человеком, Мегелин. Нам всем будет его не хватать.
Учитель поднял глаза и с изумлением увидел слезы в глазах Фуада.
– Он учил меня владеть оружием, когда мне было столько лет, сколько сейчас Гаруну. А сейчас старик обучал уже Гаруна.
Для Фуада это было исчерпывающим объяснением.
Человек по имени Белул, который, как казалось, несколько веков назад сумел избежать побоища в Себил-эль-Селибе, осмотрел мертвецов. Теперь он стал одним из самых беспощадных военачальников Юсифа. Не так давно он побывал в Себил-эль-Селибе как шпион валига.
– Это люди Эль Мюрида, – сказал он. – Этого зовут Шехаб аль Меди. Он – командир Непобедимых. Почти так же безумен, как и сам Ученик.
– Итак, – произнес Юсиф, – тайна сгущается. Эти люди самые близкие подручные Эль Мюрида. Приказы им может отдавать только он. А ведь не прошло и полугода с тех пор, как он объявил все виды магии вне закона. Любопытно.
Ученик действительно приговорил к смерти колдунов, ворлоков, шаманов, шаганов, предсказателей и всех остальных, кто практиковал оккультизм в любой форме. Он поручил Нассефу беспощадно искоренять всякую магию, которая может повстречаться его войску.
– Он сумасшедший, – сказал Белул, – и не способен поступать логично.
Радетик считал, что Эль Мюрид поступил мудро, наложив запрет на колдовство. Среди магов не нашлось сторонников Королевства Покоя, и все те, кто владел Силой, стали его врагами и помогали королю всем, чем могли. Слабая эффективность этой помощи отражала общий низкий уровень развития магии в Хаммад-аль-Накире. Это искусство практически погибло в ходе яростных схваток в период Падения.
Мысли Радетика снова обратились к Скрытым. Может быть, Эль Мюрид окажется таким глупцом, что попытается изгнать их из Джебал-аль-Алаф-Дхулкварнеги?
Но этой надежде не суждено было сбыться. Скорее всего Эль Мюрид, подобно остальным детям Хаммад-аль-Накира, просто вычеркнул Скрытых из памяти.
Эль Асвад похоронил своих мертвых и продолжил существовать так, как существовал до этого. Спустя месяц один из шпионов принес сведения, которые пролили свет на попытку покушения.
Эль Мюрид поручил Непобедимым создать тайный орден, членами которого должны были стать его телохранители. Некоторые детали сообщения убедили Радетика, что члены ордена исповедовали некий мистический культ. Орден, как и культ, именовался Хариша и действовал в обстановке строжайшей секретности. Организация была построена по принципу пирамиды, состоящей из ячеек, именуемых «братство». Каждое братство насчитывало три человека, и только один из тройки знал одного члена из вышестоящей тройки. На татуировке изображалась личная печать Эль Мюрида. Монограмма состояла из начальных букв фразы «Возлюбленный Бога» и означала, что носителю татуировки уже уготовано место в раю. Считалось, что татуировка исчезает в тот момент, когда происходит вознесение души.
– Какая жуть, – заметил Фуад. Судя по всему, он был готов объявить затею с орденом Хариша ещё одним доказательством безумия Эль Мюрида.
– Да, – согласился Юсиф. – Но это также и крайне опасно, если все они готовы идти на смерть, как эти трое.
Члены культа Хариша были готовы на это. Обратившись к самым темным сторонам своего разума, Эль Мюрид для достижения своей цели создал новое смертоносное оружие.
Девять недель спустя Радетик получил письмо от своего старинного школьного друга Тортина Пернтигана, уже давно ставшего профессором по проблемам теории меркантилизма. Это означало, что Тортин прославился и на ниве преподавательской деятельности.
Радетик, прежде чем поговорить с Юсифом, несколько дней размышлял над содержанием послания.
– Ты выглядишь очень странно, – сказал ему валиг. – Создается впечатление, будто ты узнал, что твой лучший друг и самый заклятый враг прикончили друг друга.
– Что-то вроде того. Я недавно получил письмо из дома.
– Неужели произошло нечто чрезвычайное и ты должен уехать? – Юсифа подобная перспектива явно встревожила. Сердце Мегелина наполнилось тихой гордостью.
– Нет. Я никуда не собираюсь. Но письмо… Впрочем, прежде я хочу тебе кое-что объяснить.
Он торопливо поведал Юсифу о том, что Пернтиган – его старый друг и подружились они с момента поступления в Ребсамен почти тридцать лет назад.
– Один из тех, что вводит меня в расходы, когда я посылаю толстенные пакеты с твоими письмами? – спросил Юсиф, который подобно всем Детям Пустыни трясся над каждым медяком и в силу этой национальной черты постоянно протестовал против дорогостоящей переписки Мегелина со своими коллегами.
– Я посылал ему фрагменты своей монографии, делился наблюдениями, мыслями, заметками о природе и все такое прочее. Я делал это для того, чтобы в случае трагедии знания не оказались утраченными. Они слишком драгоценны.
– Сдается мне, что этот аргумент я уже слышал.
– Естественно. Итак, Пернтиган, этот старый любитель сплетен, снабжал меня сведениями о том, что происходит в Хэлин-Деймиеле.
– Я бесконечно польщен, – довольно кисло заметил Юсиф, – но твоя забота о сохранении знаний превращает меня в нищего. Теперь поведай мне, какая сплетня из Хэлин-Деймиеля способна оправдать столь чудовищные расходы.
– Как тебе хорошо известно, Хэлин-Деймиель является центром финансовой жизни запада, хотя его позиции лидера в последнее время и оспаривают итаскийские консорциумы…
– Перестань, Мегелин. Плохие вести похожи на дохлого верблюда. От долгого хранения они приятнее не становятся.
– Хорошо, валиг. Пернтиган в последнее время одержим изучением феномена, который банкиры именуют «Золотая Жила Казр аль Хелал». Казр аль Хелал – укрепленное торговое поселение Хэлин-Деймиеля у самой границы с Сахелем. Там, как я понимаю, отец Ученика в свое время закупал соль…
– Мегелин! Ты все ещё бродишь вокруг да около.
– Ну, хорошо. В последнее время в Хэлин-Деймиель через Казр аль Хелал стало поступать большое количество золотых монет. Поэтому и стали говорить о «Золотой Жиле Казр аль Хелал». Как пишет Пернтиган, Дом Бастанос – крупнейший международный банк Хэлин-Деймиеля принял депозит, равный миллиону деймиельских дукатов. И это только один банк. Он интересуется, что происходит в Хаммад-аль-Накире, и прислал мне целый список вопросов. Свой интерес он объясняет тем, что изучает финансы. На самом деле, как я полагаю, он надеется извлечь из этой информации прибыль.
– Скажи, когда же мы наконец доберемся до сути этой истории? Куда ты клонишь? Хочешь подчеркнуть тот факт, что деньги поступают из пустыни?
– Именно. В этом и кроется вся загадка. Существует аксиома: золотые монеты в пустыне встречаются так же редко, как шерстистые лягушки. В этих землях с долгами расплачиваются либо услугами, либо натурой. Разве не так? Все золото и серебро, оказавшееся здесь, лежит без движения.
Радетик указал на перстни и браслеты, в изобилии украшавшие пальцы и запястья Юсифа. Эти драгоценности составляли значительную часть личного состояния валига. Люди пустыни носили на себе или припрятывали весь драгоценный металл, попадавший к ним в руки. Расставались они с ним лишь в самых крайних случаях.
– Появление из пустыни такого количества золота, – продолжал Радетик, – является, по словам Пернтигана, чудовищной финансовой аномалией. Банковские круги пребывают в тревоге, хотя и получают прибыль. Им чудится приближение гигантской финансовой катастрофы.
Юсиф по-прежнему пребывал в недоумении. Радетику во время своей речи то и дело приходилось говорить по-деймиельски, так как в языке Детей Пустыни многих финансовых терминов просто не существует. И хотя Юсиф немного знал этот язык, жаргона торговцев он совсем не понимал.
– Пернтиган провел опрос своих знакомых в банковских кругах и составил список лиц, которые могли внести этот депозит. Он прислал его мне вместе со списком вопросов. Если свести вместе все, что он написал, получается довольно тревожная картина.
– Значит, кто-то переводит из пустыни в Деймиель большое состояние?
Ну наконец-то! Наконец он сообразил. На пять минут позже, чем следовало, но все-таки сообразил.
– Именно. И самое интересное во всем этом деле – ответ на вопрос: кто и почему это сделал?
Юсиф задумался на несколько секунд, а когда он открыл рот, чтобы высказаться, Гарун потянул его за рукав:
– Отец, можно мне?
– Действуй, – ухмыльнулся валиг. – Посмотрим, стоишь ли ты того состояния, которое я ухлопал на тебя. Покажи, чему он тебя научил.
Радетик тоже не смог сдержать улыбки. Мальчишка, похоже, начинает преодолевать свою внутреннюю скованность.
– Есть только два человека, у которых может быть такая куча денег, – заявил Гарун. – Король и Эль Мюрид!
– Приведи доказательства, – потребовал Радетик.
– Король принимает в оплату деньги вместо услуг. Кроме того, он получает ренту и торговые сборы. А у Эль Мюрида денег много потому, что он вот уже много лет грабит людей.
Юсиф посмотрел на Радетика и сказал:
– По твоему виду заметно, что он ошибается. Объясни.
– Если ошибается, то не очень. Он просто привел не те доводы. Тортин пишет, что семейство Квесани перевело большие деньги, которые пошли на приобретение собственности на Лазурном Побережье. Так называется часть побережья к северу от Дунно-Скуттари. Это своего рода кладбище слонов для свергнутых принцев. Судя по тому, как была проведена сделка, кто-то в Аль-Ремише пытается скрыть участие в ней королевского семейства.
– Это не Абуд. Предусмотрительность ему совершенно не свойственна.
– Возможно, Фарид? Впрочем, не важно. Деньги Квесани составляли лишь незначительную часть потока, и не они беспокоили Тортина. Золото, которое вызывало его тревогу, поступало из двух других источников. То богатство, о котором упомянул Гарун, было награблено вовсе не Эль Мюридом. Депозиты сделали Карим, Эль Кадер, Эль Надим и им подобные.
– Бандиты Нассефа, возомнившие себя военачальниками. Это, Мегелин, хорошая новость. Когда мы её распространим, Бич Пустыни ощутит себя не очень хорошо. Более того, Непобедимые могут его прикончить, если он что-то сотворил через голову Ученика.
Радетика подобная возможность почему-то не обрадовала.
– Наша сторона тоже уязвима, – заметил он.
– Деньги Абуда? Но они принадлежат только ему, и он может делать с ними все, что пожелает. Королевство он не грабил.
– Нет, не Абуд. Клирики. Они отправляют не меньше золота, чем банда Нассефа. Это означает, что они обдирают украшения храмов и переплавляют их в золотые и серебряные слитки. Как, по-твоему, поступят верующие, узнав, что их грабят их же духовные наставники? Эль Мюрид как-то может объяснить поведение Нассефа. Воины всегда грабят врагов. Мы же не можем отделить себя от клира. Многие и без того клеймят Нассефа, не осуждая Эль Мюрида. Они считают, что, приняв Нассефа к себе, Ученик вступил в вынужденный компромисс с судьбой. Эти люди верят, что Нассеф исчезнет, как только Королевство Покоя станет реальностью.
– Похоже, что Нассефа и его бандитов подобная перспектива тоже беспокоит, и они откладывают кое-что себе на старость.
– Ты не думаешь, что поведение священников приведет к Эль Мюриду массу новых сторонников?
– Убежден, что приведет. Я напишу Абуду.
– Он под каблуком у клира и даст тебе такой же ответ, который дает с самого начала заварухи. Если вообще ответит.
– Ты прав. Так оно и будет. Нам самим следует припугнуть монахов и священников. – Юсиф устало смежил веки и спросил: – Мегелин, что вы там у себя делаете, когда друзья досаждают вам сильнее, чем враги?
– Не знаю, валиг. Правда, не знаю. Могу сказать, что глупость и некомпетентность не остаются безнаказанными. Я лишь предвижу все большую и большую деградацию, главным образом в сфере морали. Может быть, Хаммад-аль-Накир действительно нуждается в очистительном пламени Эль Мюрида.
Гарун потянул Радетика за рукав и произнес:
– Еще не время сдаваться, Мегелин.
Лицо Гаруна обрело выражение упрямой решительности, и мальчик сразу стал выглядеть гораздо старше своих лет.
Как жаль, подумал Радетик, что ребенок должен расти и закалять свой характер в этом хаотическом и неистовом пламени.
Глава 6
В чужие королевства
Отощавшие и дрожащие от холода, Браги и Хаакен стояли на последнем высокогорном перевале.
– А внизу уже весна, – заметил Браги. Он протянул руку, чтобы поддержать брата. – Та зеленая масса, наверное, лиственный лес.
– Сколько еще? – спросил Хаакен.
– Три дня. Может быть, пять. Одним словом, скоро.
– Ха!
Случались дни, когда они проходили не больше мили. Как вчера, например. Похоронив Сорена в мерзлой почве, они пробивались через горные снега до тех пор, пока их не оставили силы.
Сигурд умер почти месяц назад. А весь переход через горы занял два месяца.
– Я не смогу, – с трудом выдавил Хаакен. – Иди без меня.
Он уже и раньше предлагал это.
– Мы прошли, Хаакен. Начиная с этого места, все время под гору.
– Я очень устал, Браги. Надо передохнуть. Иди, пока можешь. Я тебя догоню.
– Пошли. Шаг. Шаг. Еще один шаг.
В предгорье по сравнению с вершинами стояла жара. Мальчишки, чтобы восстановить силы, стояли там лагерем целую неделю. Дичь на охоте попадалась им крайне редко.
Когда они снова двинулись в путь, им стали попадаться следы обитающих в предгорье племен. Им пришлось даже миновать руины небольшой бревенчатой крепости, сожженной, судя по всему, не более месяца назад.
– Мы сейчас где-то вблизи итаскийского герцогства Грейфеллз, – произнес Браги, обгладывая кроличью лапу. – Эта тропа должна вывести на тракт, который отец называл Северной Дорогой. Дорога ведет прямо в Итаскию-Город. Королевство Итаския и его столица именовались совершенно одинаково. Это было типично для некоторых государств, возникших вокруг городов-крепостей, сумевших пережить Падение.
– И когда ты покончишь со своим дурацким оптимизмом? – пробурчал Хаакен. Он набросился на кролика, как помирающий с голоду медведь. – Мы не говорим на их языке. Мы – тролледингцы. Если нас не убьют бандиты, то итаскийцы прикончат обязательно.
– А тебе следует быть полегче со своим пессимизмом. Готов поспорить, что ты начнешь толковать о неизбежной грыже, если мы наткнемся на большой горшок с золотом.
– Нельзя шагать по жизни, ожидая, что все получится как надо. Чтобы быть готовым ко всему, следует рассчитывать на худшее.
– И что же ты хотел бы сделать?
– Я перестал строить планы после смерти отца.
У Браги тоже не имелось никаких планов, если не считать намерения следовать довольно схематичным советам отца. Интересно, что произойдет, когда они отыщут этого самого Ялмара?
– Хаакен, я знаю лишь то, что сказал отец.
– В таком случае будем продолжать до тех пор, пока не произойдет какой-нибудь неприятности.
Неприятность произошла уже на следующее утро.
Хаакен задержался, чтобы помочиться. Браги брел один, когда на него, выскочив из кустов, набросились обитатели предгорий.
Их копья с каменными наконечниками не смогли пробить кольчугу, которую он по совету отца никогда не снимал в пути. Нападающие бросили его на землю и взялись за ножи.
Появился, размахивая боевой секирой, Хаакен. Он успел уложить двоих, прежде чем горцы заметили его появление.
Браги откатился в сторону, вскочил на ноги и лишь после этого сумел взяться за меч.
Выживший горец пытался бежать, но секира и меч преградили ему путь к спасению.
– Что за дьявол? – тяжело дыша, спросил Хаакен.
– Думаю, хотели меня ограбить, – с трудом выдавил трясущийся Браги. – Еще немного и мне бы конец.
– А я ведь тебя предупреждал.
– Давай стащим их с тропы и припрячем.
– Слушай!
Стук копыт. Все ближе. Скачут сюда.
– В кусты! – предложил Браги.
– На дерево! – возразил Хаакен. – Рагнар говорил, что люди никогда вверх не смотрят.
Уже через минуту они уже сидели высоко в ветвях старого дуба. Когда они карабкались, им казалось, что вещевые мешки ничего не весят.
Мертвецы так и остались валяться на тропе.
Появились шесть всадников. Офицер, шесть солдат и один штатский.
– Итаскийцы, – прошептал Браги.
– Что за дьявол! – воскликнул офицер, натягивая поводья. Молодые люди итаскийского языка не знали, но смысл восклицания сомнения не вызывал.
Солдаты обнажили мечи. Штатский соскочил с лошади и осмотрел поле битвы.
– Люди Мажнерика, – сказал он. – Напали на двух путников. Несколько минут назад. Путники сидят на черном дубе на высоте тридцати футов справа от вас.
– Кто осмеливается здесь бродить, когда действует Мажнерик?
– Вы можете их спросить. Используйте луки. От такого приглашения они не посмеют отказаться.
– Правильно. Сержант!
Солдаты вложили клинки в ножны и приготовили луки.
– Говоришь, никто никогда вверх не смотрит? – прошипел Браги, глядя на четыре направленные на них стрелы. Следопыт поманил его пальцем.
Оказавшись на твердой почве, Браги увидел, как его сводный брат воинственно размахивает секирой.
– Да это же просто щенки, – заметил сержант.
– Дралась эта парочка? – спросил офицер.
– Они самые, – сказал штатский. – Похоже, что ребята из Тролледингии. Там их начинают обучать с младенческого возраста. – Следопыт поднял открытые ладони и произнес по-тролледингски, но с сильным акцентом: – Поговорим мирно.
– Что с нами будет? – спросил Браги, стыдясь своей непроизвольной дрожи.
– Зависит от вас. Что здесь произошло? Что привело вас на юг?
Браги рассказал все, как было. Следопыт переводил.
Итаскийцы обменялись короткими репликами, и лесной житель перевел:
– Сэр Клеве склоняется к великодушию. Из-за этого, – он показал на тела. – Мы гоняемся за бандой уже несколько недель. Мы отдадим их головы герцогу, и нас на некоторое время освободят от патрулирования. Но он ничего не знает о вашем претенденте и хочет осмотреть ваши мешки.
Хаакен негромко зарычал.
– Полегче, сынок. Он вас не ограбит.
– Хаакен, делай то, что они говорят.
Минутой позже:
– Хорошо, теперь сделайте пять шагов назад.
Офицер изучил их пожитки. Наследство Браги вызвало вопросы.
– Отец дал нам все это перед смертью. Велел отнести одному человеку в городе.
– Какому человеку?
– Кому-то по имени Ялмар.
– Как по-твоему, они говорят правду? – спросил офицер.
– Слишком напуганы, чтобы врать. Этот Ялмар, по-видимому, скупщик добычи у береговых пиратов. Их отец, очевидно, предвидел катастрофу и позаботился о детях заранее.
– Как нам с ними поступить?
– Мы не ссорились с мальчишками, сэр. И кроме того, они оказали нам услугу.
– Но они тролледингцы, – заметил сержант, – и их следует повесить в назидание другим.
– В этом что-то есть, – согласился офицер. – Но у меня духу не хватит. Детей не вешаю.
– Но они убили четырех человек, сэр.
– Людей Мажнерика.
– Что происходит? – нервно поинтересовался Браги.
– Сержант Везеркайнд желает вас повесить, – фыркнул следопыт. – Сэр же Клеве, напротив, склонен вас отпустить.
– Второе нас больше устроит.
– Следи за сержантом, – прошептал Хаакен, – он может попытаться нас прикончить.
Сержант тем временем о чем-то горячо спорил с офицером.
– Он предлагает сэру Клеве конфисковать ваши мешки.
– Дружелюбный тип.
– Он из Западного Ваппентейка, и на них там каждой весной нападают пираты.
– Берегись! – закричал Хаакен, сбивая с ног Браги.
Но стрела, выпущенная сержантом, предназначалась вовсе не его брату.
Из леса выбежали примерно двадцать вооруженных людей.
Первыми удар приняли на себя Браги, Хаакен и лесной житель. Мальчишки успели проявить себя, прежде чем в дело пошли итаскийские стрелы.
Этот урок они никогда не смогут забыть.
На некоторых горцах оказались трофейные доспехи, а в руках щиты. Вдобавок оказалось, что тяжеловооруженный бандит, первым добежавший до Браги, прекрасно владел мечом. Боевая секира Хаакена, разрубив какого-то копейщика, вторым ударом спасла Браги.
Пока сэр Клеве и его солдаты строились в боевой порядок, Браги, Хаакен и следопыт успели уложить ещё трех горцев. Оставшиеся в живых разбежались, и конники погнали их в лес.
– Прикончите раненых, пока они не расползлись, – приказал сэр Клеве.
– Отлично поработали сегодня, – заметил следопыт, после того как закончилось побоище. – Четверть людей Мажнерика полегли меньше чем за час. Получилось, что не зря мы гонялись за ними целую неделю.
– Почему? – спросил Браги.
– Что «почему»? А, понимаю. В горах наступили тяжелые времена, и Мажнерик повел своих людей в рейд. Не могу их осуждать. Им как-то надо содержать свои семьи. Жаль только, что за счет наших. Мы застали их около Мендалаяс и прикончили около дюжины. Они разбежались, и мы начали за ними охоту. Надо сделать так, чтобы каждый налет им стоил как можно дороже.
Вернулись солдаты, через их седла были переброшены тела, а пленники тащились на привязи за хвостами лошадей.
Сэр Клеве что-то сказал.
– Он благодарит вас за помощь. Говорит, что некоторые из нас погибли бы, не окажись вы на пути бандитов.
Похоже, что даже сержант сменил гнев на милость.
– Теперь, ребята, вы можете у него что-нибудь попросить. Сэр Клеве счастлив. Он верит, что его репутация возрастет, как только герцог узнает о наших подвигах.
– Не может ли он выписать нам какую-нибудь подорожную? Чтобы нас пропустили в город.
– Ты отлично мыслишь, малыш. Сейчас проверим.
К тому времени, когда рыцарь закончил писать, они уже были готовы возобновить путешествие.
Чуть позже, когда его губы перестали дрожать, Браги принялся насвистывать. Однако его брат постоянно оглядывался.
Хаакен опасался нападения вплоть до прихода в город.
Гостиница «Красное сердце» на самом деле оказалась трущобной таверной. Она была большой, шумной и очень старой. Казалось, что здание вот-вот рухнет. Вечерние тени скрывали её наиболее отталкивающие черты.
Когда они вошли в зал, все клиенты внезапно умолкли.
– По-моему, нам здесь не место, – прошептал Хаакен.
– Спокойно, – ответил Браги, скрывая собственное волнение. – Ялмар!
Никакого ответа.
Он сделал ещё одну попытку.
– Есть здесь человек по имени Ялмар? Я пришел от Рагнара из Дроконбринга.
Итаскийцы что-то забормотали промеж себя.
– Подойдите сюда, – произнес человек, стоявший в тени у дальней стены.
Шум голосов усилился. Браги старался не встречаться взглядом с жесткими, ненавидящими глазами. Надо сделать все, чтобы ненароком не оскорбить этих людей.
– Сюда.
Читать бесплатно другие книги:
