Огонь в его ладонях Кук Глен

– Никакой помощи и никаких дельных советов. Обыкновенный приказ.

Радетик внимательно посмотрел на Юсифа. Лицо валига от отчаяния приобрело серый оттенок.

– Это – начало конца, Мегелин. Остается надеяться лишь на то, что ты здесь сможешь совершить чудо. Они предоставили нас самим себе.

Радетику показалось, что он нашел выход.

– Ты можешь сделать вид, что вообще не получал никакого послания, – сказал он. – Не должен же ты идти на самоубийство.

– Нет, Мегелин, не могу. Я человек чести, и боюсь, что выходцу с запада этого не понять. Даже человеку, прожившему в нашей среде так долго, как ты. Посмотри на моих людей. Они понимают, что я веду безнадежную борьбу, но тем не менее они все эти годы идут за мной. Они не представляют себе иного пути. Так же, как и я. В свое время я поклялся своей честью, и приказ Абуда не оставляет места для маневра. Я сделаю все, чтобы разбить Нассефа, даже понимая, что это невозможно.

– Гарун, ты слышишь, что говорит отец?

– Да, Мегелин.

Юноша уже давно превратился в тень Радетика, следуя за своим учителем повсюду, наблюдая большими, округлившимися от любопытства глазами за перипетиями осады и укладывая новые познания в кладовые своей безукоризненной памяти.

– Обрати внимание на его слова. Он говорит о цене, которую приходится платить за верность абсолютному и нерушимому долгу. Никогда в будущем не загоняй людей в тот угол, в котором оказался твой отец. И тем более не позволяй никому загнать в угол себя. Юсиф, я уверен, что можно изыскать способ избежать самоуничтожения из-за глупости Абуда.

– Это наш путь, Мегелин. Вернее, мой путь. Я обязан что-то предпринять.

– Разве это не что-то? – спросил Радетик, обводя рукой обе крепости Себил-эль-Селиба. – Разве этого не достаточно? Мы уже истекаем кровью. У нас просто не осталось сил. Юсиф!

Валиг, казалось, вернулся из мгновенного забытья.

– Что? – спросил он.

– У меня создалось впечатление, что ты намерен отправиться через перевал, чтобы встретить Нассефа и принять мученическую кончину в последней битве. Не делай этого. Не приноси бесполезную жертву.

– Мегелин…

– По крайней мере сделай это после того, как завершишь дела здесь. Разве это нарушит дух приказа Абуда? Только глупец оставляет у себя в тылу врага, способного позже захлопнуть ловушку.

– Ты прав, – задумчиво произнес Юсиф. – Ты всегда прав. Я просто плохо соображаю сегодня. Я настолько устал от борьбы и безразличия Абуда, что мне порою хочется ускорить конец.

– Ты обследовал горный проход? Есть ли там теснина, где ты мог бы устроить засаду? Где ты мог бы рушить на него сверху скалы? Это будет наш последний и яркий всплеск сопротивления. Почему ты не хочешь сделать его запоминающимся, не принося себя в жертву?

– Мне нечем тебе возразить.

Валиг ушел, он казался не столь подавленным. Радетик смотрел за тем, как команды, обслуживающие баллисты, начали приводить рычаги машин в боевые позиции. Работа шла медленно и беспорядочно.

– Проклятие, – пробормотал Радетик. – Я отдал бы их всех за одну роту солдат Гильдии.

Откуда-то возник Фуад.

– Не знаю, что ты сказал Юсифу, – произнес он, – но я тебе очень благодарен. Ведь он был готов броситься на собственный меч.

– По правде говоря, ничего особенного я ему не говорил.

– Он сообщил тебе новости?

– Что Абуд не желает нам помогать? Да. Проклятый идиот. Я не сомневался, что Фарид сумеет убедить его послать нам какую-нибудь помощь.

– Кронпринц отныне никого ни в чем не сумеет убедить. Разве Юсиф тебе не сказал? Фарид мертв.

Радетик огляделся наподобие старого кота, подыскивающего себе удобное лежбище. Не найдя ничего подходящего, он уселся на первом попавшемся камне.

– Мертв? Фарид?

Фуад кивнул.

– Ему помогли уйти из жизни? Неужели культ Хариша наконец добрался до него?

Культ пытался истребить все семейство Квесани. Покушения, как правило, заканчивались провалом, но даже эти безуспешные попытки держали королевскую семью в постоянном страхе. Фарид был излюбленным объектом покушений. Ему уже трижды удалось избежать кинжалов убийц.

– Нет, на сей раз это не Хариша. На сей раз Нассеф послал своих специалистов. Он тайно разместил Карима с двумя сотнями Непобедимых в диких местах к северу от Аль-Ремиша. На прошлой неделе они напали на Фарида, когда тот охотился на львов. Это была очень большая охота.

– Печально. Это воистину достойно сожаления. Иногда мне кажется, что Бог в самом деле выступает на стороне Эль Мюрида.

– Ты даже не представляешь, насколько это печально. Они убили не только Фарида. Я же сказал, что это была большая охота. Погибло большинство его братьев, множество его вассалов, несколько военачальников и министров Абуда, а так же валиг Эс Софалы со своими людьми.

– Да защитят нас Небеса. Это же катастрофа!

– Или же подарок Небес Нассефу. Он вырвал сердце Квесани. Ты знаешь, кто остался? Кто стал нашим обожаемым наследным принцем? Ахмед!

– Ахмед? Это имя мне не известно.

– И не без причины. Ахмед – ничтожество. Как бы я хотел тоже не знать его имени. Он типичная баба, если тебя интересует мое мнение. Я не удивлюсь, если выяснится, что он обожает мальчиков.

– Неудивительно, что Юсиф так мрачен.

– Мегелин? – пропищал Гарун. – Неужели это означает, что все кончено? Дядя Фуад? Мы проиграли войну, потому что плохо смотрели?

– Отлично сказано, Гарун, – печально рассмеялся Фуад. – Думаю, что да.

– Нет, – возразил Радетик. – Война не проиграна до тех пор, пока ты не сдался. Не сдался в своем сердце.

Фуад снова рассмеялся и произнес:

– Великолепные слова, учитель. Слова храбреца. Но против фактов не пойдешь.

Радетик пожал плечами и сказал, обращаясь к Гаруну:

– Пойдем-ка лучше посмотрим, как они заряжают вон ту катапульту.

Когда они подошли, команда готовила осадную машину к пробному выстрелу. Радетик наблюдал за тем, как воины запалили связку хвороста, уложили его в метательную чашу и отправили пылающий снаряд за стену Нового Замка.

– Там начнется пожар, Мегелин? – спросил Гарун.

– Скорее всего нет. Но это вынуждает их нервничать.

– В таком случае зачем вести стрельбу?

– Битвы выигрываются в умах людей, Гарун. Именно это я имел в виду, когда сказал твоему дяде, что ничего не кончено до тех пор, пока ты не капитулировал сердцем. Меч не единственное оружие, способное нанести урон врагу.

– О! – На лице Гаруна появилось выражение, которое появлялось лишь в тех случаях, когда он хотел запомнить слова на всю жизнь.

Прошло два дня, а Нассеф так и не появился. Мегелин всем существом ощущал то презрение, которое изливалось на них с побережья. Нассеф не считал их опасным противником.

И он получил жестокий урок.

Мегелин послал за Юсифом, который вскоре и появился с сияющим видом. Видимо, он обрел внутренний мир.

– Я намерен сейчас развалить стену, – сказал Радетик. Он подал сигнал рукой, сопроводив его словами: – Фуад, подготовь людей. Так, как мы репетировали.

Фуад пробормотал нечто неодобрительное и отбыл. В долине развернулась бешеная деятельность, вскоре принявшая форму урагана – витязи Фуада готовились к штурму.

Осадные орудия перестали обрабатывать старую крепость. Стены её ещё держались, но могли вот-вот рухнуть.

Команды, обслуживающие машины, развернули осадные сооружения и поволокли их в сторону Нового Замка.

Прошел час. Юсиф начал проявлять нетерпение.

– Когда же наконец что-нибудь произойдет? – спросил он.

Радетик показал на клубы дыма, поднимающиеся из трещин в основании стены.

– Когда делается подкоп, под его крышу подводятся деревянные крепи. Когда все готово к штурму, камера под стеной заполняется хворостом и поджигается. Крепи выгорают и стены рушатся. Ага. Вот оно, началось.

Раздался жуткий скрежет. Трещины вдруг начали расширяться, и со стены посыпались обломки камней. Потом кусок стены длиной в двадцать футов совершенно неожиданно вертикально осел, почти целиком уйдя в землю.

– Превосходно! – ликующе воскликнул Радетик. – Просто великолепно! Фуад! – заорал он. – Вперед! В атаку! – И, обернувшись к Юсифу, добавил: – Следи за Новым Замком, чтобы не допустить вылазки.

На разгром старой крепости потребовалось менее четырех часов, что даже принесло некоторое разочарование. Там оказалось слишком мало защитников.

Теперь Радетик, не теряя времени, сосредоточил все свое внимание на Новом Замке Эль Мюрида. Едва пришла весть о захвате старой крепости, как тут же поступило сообщение о том, что в горном проходе замечена колонна воинов противника. Юсиф по предложению Радетика распорядился устроить засаду.

Медлительность и слабость отряда, присланного Нассефом, лишний раз подчеркивали его презрение к Эль Асваду. Сам Бич Божий явиться не соизволил, послав лишь Эль Надима с двумя тысячами зеленых, почти не обученных новобранцев с побережья. Юсиф вырезал их всех до последнего.

Сам же Нассеф появился спустя четыре дня. Он привел с собой двадцать тысяч человек, и ему потребовалось восемь дней на то, чтобы поменяться с Юсифом ролями и окружить Эль Асвад.

Осада Восточной Твердыни продолжалась тридцать месяцев и четыре дня. И она дорого обошлась врагу, на что, собственно, и надеялся Юсиф. Эль Кадер, командующий осадой и почти такой же талантливый военачальник, как сам Нассеф, просто ничего не мог сделать с Юсифом. Враждебное окружение и непрестанные болезни опустошали его лагерь. Самое мощное оружие Эль Кадера – голод, не успело проявить себя, так как Нассеф не имел возможности достаточно долго держать армию вдали от побережья, на котором находился сам.

После первых успехов под Эс Суанна и Сук аль Арба дела его пошли значительно хуже. Густонаселенное и богатое побережье тянулось узкой полосой на четыре сотни миль. И здесь на побережье оказалось слишком много городов, жители которых относились к высокой миссии Эль Мюрида без всякой симпатии.

Кроме того, там был Тройес.

Получилось так, что прежде чем покорить свой собственный народ, Эль Мюриду пришлось вести войну с другим государством.

Тройес захватывал земли откровенно и нагло, и Эль Мюрид посчитал такую экспансию политически недопустимой. Патриотические чувства, которые порождали у других действия Тройеса, вынуждали его к действию.

Потребность в дополнительных силах на этом фронте заставила Нассефа снять осаду Эль Асвада. Там он оставил лишь тысячу человек под командованием Карима, поставив перед ними задачу не подпускать Юсифа к Себил-эль-Селибу.

Как только представилась возможность, Юсиф возобновил все связи с соседями и роялистами, которые разделяли его взгляды. Золотая Жила Казр аль Хелал снова заработала. Наиболее доверенные знакомые и друзья Мегелина Радетика пустились в тайные переговоры на западе.

Тем не менее защитники Восточной Твердыни уже начали капитулировать в своих сердцах.

Юсиф стоял у парапета обдуваемой всеми ветрами стены. Он внимательно смотрел на клубы дыма в небе примерно в двадцати милях к югу от Эль Асвада. Валиг знал, что это горит кустарник, подожженный Фуадом, для того чтобы загнать отряды Карима в ловушку. Гарун отбыл вместе с дядей, чтобы использовать в бою свое волшебное искусство шагана.

Со времени снятия осады мальчишка стал приносить войску огромную пользу и теперь повсюду сопровождал дядю. Его учителя утверждали, что Гарун одарен величайшей магической силой. Сами они уже давно обучили его всему, что знали, исчерпав свои возможности, а у юноши все ещё оставались большие резервы для совершенствования.

Валиг увидел скачущего с северо-запада всадника. Еще одно слезливое послание Абуда? Но Юсиф и не пошевелился, чтобы узнать, в чем дело.

Его царствующий кузен в последнее время вносил в жизнь своих вассалов поистине царские осложнения. Его пустые, шумные, не имеющие под собой никакого реального основания эдикты ни на йоту не могли изменить сложившуюся ситуацию.

Спустя несколько минут к Юсифу присоединился Радетик. Он был мрачен. Мегелин все больше и больше уходил в себя, по мере того как положение Эль Асвада становилось менее и менее прочным.

– Еще один приказ одержать немедленную победу? – спросил Юсиф.

– Нет. На сей раз это скорее просьба. Похоже, он начинает осознавать, что происходит. Наконец-то, после стольких лет. Видимо, Нассеф вдруг перестал быть всего лишь бандитом, поскольку выяснилось, что он способен воевать против Тройеса.

– Что? – обернулся к нему Юсиф. – Неужели ты хочешь сказать, что Абуд способен на что-то позитивное? Неужели он готов воспринять нас более серьезно? Боюсь, что он опоздал.

– Совсем немного. Если и опоздал, то чуть-чуть. Абуд снова нанял сэра Хоквинда и посылает его к нам.

– Сэр Хоквинд? Но почему Абуд обратился к помощи наемников?

– Он не объясняет. Может быть, просто потому, что больше не к кому. Гонец утверждает, что переговоры велись с момента смерти принца Фарида. Три года! Хоквинд колебался. Но Абуд, похоже, сумел убедить генералов Гильдии и внес порядочный залог. Кроме того, он установил большие цены за поимку или за головы Эль Мюрида, Нассефа, Карима и некоторых других. Сэр Хоквинд уже в пути.

Юсиф принялся расхаживать по стене.

– Сколько человек? – наконец спросил он.

– Не знаю. Но как сказал гонец – силы значительные.

– Достаточные для того, чтобы изменить ситуацию?

– Сомневаюсь. И ты и я понимаем, что таким победам, как при Вади Эль Куф, больше не бывать.

– Но почему он не хочет направить королевские войска?

– Полагаю, что в королевском стане дела обстоят не так просто. Некоторые валиги просто отказываются посылать своих людей в этот дьявольский котел. Они предпочитают сидеть и ждать, когда к ним пожалует Эль Мюрид. Похоже, что если он и хотел бы кого-нибудь послать, то это могли быть только наемники. Так что в данной ситуации он избрал наилучший путь.

– Но этого недостаточно, – сказал Юсиф, ударив кулаком по выветренным камням парапета.

– Согласен. Недостаточно, – ответил Радетик, вглядываясь в дым горящего вдали кустарника. – Гарун там?

– Да. Фуад говорит, что у мальчишки все хорошо получается. Есть ли ещё новости? Ты выглядел весьма уныло, когда здесь появился.

Радетик немного подумал, а затем ответил:

– Убит принц Хефни.

– Жаль. Вновь Хариша?

– Да.

Хефни оставался последним сыном Абуда, если не считать Ахмеда. И он во всем походил на своего брата Фарида. Ходили слухи, что Абуд хотел видеть своим наследником именно Хефни и оказывал давление на Ахмеда, чтобы тот отрекся в пользу брата.

– Похоже, что ещё немного, и семейство Квесани будет полностью истреблено.

– Валиг…

– Прошу, Мегелин, не сообщай мне больше дурных вестей, – медленно оборачиваясь, произнес Юсиф. Боюсь, что я не смогу выдержать того, что ты собираешься мне сказать.

– Мне не хочется говорить, однако я должен это сделать. Сейчас или позже.

Юсиф долго молча смотрел на далекий пожар. Наконец он сказал:

– В таком случае выкладывай сразу. Я не желаю предстать тряпкой перед глазами других.

– Твои сыновья Рафи и Юсиф… Они были убиты при нападении на Хефни. Проявили себя с самой лучшей стороны.

Эти двое, согласно широко распространенной практике в знатных родах, вот уже несколько лет находились в Аль-Ремише при королевском дворе.

– Вот, значит, как… Теперь у меня остались лишь Али и Гарун.

Юсиф отвернулся и уставил невидящий взгляд куда-то вдаль. Глаза валига стали влажными, видимо оттого, что их коснулся прилетевший издалека клуб дыма.

– Отвернись от меня, учитель. Не смотри, – сказал Юсиф.

Радетик повернулся к нему спиной. Мужчина имеет право на одиночество в тот момент, когда не может сдержать слез.

Спустя некоторое время валиг сказал:

– Абуд не сможет выдержать этой потери и обязательно совершит какую-нибудь глупость.

Эти слова прозвучали так, словно сам Юсиф молил о помощи. Его слова относились вовсе не к Абуду.

– К сожалению, я никогда не мог контролировать поведения других, – пожимая плечами, произнес Радетик.

– Я, пожалуй, пойду сообщу все их матери. Хотя душа не лежит, но делать это надо.

Мегелин нервно потоптался, подумал немного и наконец принял решение.

– Прежде чем уйдешь, взгляни на это, – сказал он, протягивая Юсифу листок, на котором были начертаны имена, титулы и линиями обозначены родственные связи. По существу, это была схема, показывающая кто есть кто в Хаммад-аль-Накире.

– Порядок наследования?

Вот уже десять лет Юсиф тайно учился читать и уже умел разбирать простые тексты. Особенно удавались ему имена.

– Да.

– Ну и что?

В каждой знатной семье имелись такие генеалогические древа. Они были незаменимы для установления старшинства в роде и для различных судебных тяжб.

– Позволь мне, – сказал Радетик, расстилая схему на камне парапета и извлекая из кармана уголек для письма. – Начнем с того, что вычеркнем имена людей, которых среди нас больше нет.

Его рука превратилась в подобие руки самой смерти, вычеркивая из списка все новые и новые имена.

– Неужели так много? – с горечью спросил Юсиф. Я и представить себе не мог. Ведь это ужасно.

– Теперь тебе все ясно?

– Истребляют самых лучших людей.

– Да. Но я хотел, чтобы ты увидел совсем иное.

Юсиф склонился над схемой, а затем немного отодвинулся – его глаза начали слабеть.

– Теперь я увидел, – сказал он голосом даже более печальным, нежели ранее. – Совершенно неожиданно я стал третьим в ряду наследников трона. Если что-то случится с Ахмедом…

– Некоторые из наших самых преданных друзей могут постараться ускорить его встречу с Ангелами.

Кронпринц унаследовал все недостатки отца, не приобретя при этом его достоинств – достоинств, которые делали Абуда всеми уважаемым королем в ранние годы его правления. Его не терпели все. А некоторые в своей ненависти даже утверждали, что Ахмед является тайным приверженцем Эль Мюрида.

Жизнь кронпринца перестала стоить и ломаного гроша, после того как пошатнулось здоровье Абуда. Действующие за сценой политики Аль-Ремиша были готовы добиваться «отречения» Ахмеда даже с помощью кинжала.

– А если исходить из тех генеалогических построений, которых придерживаются у вас, то Али является четвертым, а Гарун пятым в линии наследования. Фуад идет шестым, а за ним следуют его сыновья.

– Мегелин, я знаю твой образ мышления. Ты всегда предлагаешь загадку в два уровня. У тебя на уме нечто большее, чем ты мне говоришь. Давай выкладывай. Я не в том настроении, чтобы заниматься интеллектуальной гимнастикой.

– Ну хорошо. Если под злыми ударами судьбы твоя семья погибнет – скажем, во время осады, – наследование перейдет к родственникам Квесани, живущим на западе страны. А если быть более точным, то к некоему Мустафе аль Хабибу, который сейчас, по-видимому уже глубокий старик.

– И что же?

– Этот старец – отец известного тебе мятежника по имени Нассеф.

Юсиф схватил схему и принялся всматриваться в неё снова и снова.

– Проклятие! Ты прав. Как случилось, что этого никто не заметил раньше?

– Да потому, что это не очевидно. Мустафа аль Хабиб – далекий и никому не известный родственник короля. А Нассеф хитер, как Властелин Зла, придуманный Эль Мюридом. Все его шаги легко объяснимы в рамках служения Ученику. С какой стати вдруг кто-то увидит угрозу с этой стороны? Готов биться об заклад на любую сумму, что Эль Мюрид даже и не подозревает, что Бич Божий может стать королем.

– Нет, Мегелин. Нет. Этого не должно случиться. Кто-то обязан прикончить Нассефа. Он гораздо опаснее самого Эль Мюрида.

– Не исключено. Он все решает на ходу. Незадолго до Вади Эль Куф Эль Мюрид был готов натравить на него Хариша. А спустя всего шесть месяцев Нассеф уже обрел власть над Непобедимыми.

– Что же, я заготовил сюрприз для них обоих. Он их настолько поразит, что им потребуется полгода только на то, чтобы осмыслить случившееся. Это может настолько напугать Нассефа, что он перестанет воевать на востоке. – Юсиф коротко хохотнул и спросил: – Когда, по-твоему, должен прибыть сэр Хоквинд?

– Не имею понятия. Он, видимо, уже в пути. Но от Высокого Крэга путь сюда не близкий.

– Надеюсь, что это произойдет скоро. Очень надеюсь.