Злая судьба Кук Глен

РЕШАЮЩИЙ МАТЧ ВЕКА

Дантис откинулся на плюшевую спинку кресла. Ноги его покоились на столе. Сидящий справа от него, похожий на мышку силуро суммировал колонки цифр. Напротив Арала расположился мужчина, туша которого тянула, наверное, не меньше чем на три сотни фунтов.

– Король не может покрыть дополнительные ставки, – сказал Дантис.

– Я без труда соберу ещё тысяч пятьдесят. С того момента, как ты пустил слух о том, что он делает большие ставки, Нордмены принялись изыскивать бабки. Каждый из них хочет оторвать от него кусок. Будь погода получше, они выстроились бы в очередь у ворот букмекеров, – пророкотал толстяк.

За окном раздался такой раскат грома, что дом слегка вздрогнул.

– Пятьдесят тысяч?

– Как минимум. Если надо – то все сто.

– Толливер, что там у нас?

Клерк выхватил бумажку из коробки на столе, пробежал её глазами и доложил:

– Сумма короля составляет сто девяносто шесть тысяч двести сорок три. Все остальные вложили сорок три тысячи четыреста семьдесят два.

– И на всю эту сумму мы получим комиссионные?

– Нет. Только на деньги короля.

– Сколько поставил Майкл Требилкок?

– Сорок тысяч.

– Это значит, что все остальные решили рискнуть всего лишь тремя тысячами.

– Ты просчитал соотношение выигрышей?

– Они уже нервничают, но пока ставки идут один к двум.

Дантис побарабанил ногтями по зубам, подумал немного и сказал:

– Как люди оценивают возможный результат?

– Говорят, что случится чудо, если король проиграет меньше трех очков. Я знаю, что боссы «Пантер» нашли подход по меньшей мере к восьми игрокам «Гвардейцев».

– Можем ли мы уравнять шансы?

– Если ты имеешь в виду подкуп, то никаких шансов у нас нет. На кону так много денег, что хозяева «Пантер» не могут позволить себе ни малейшего риска. Все их ребята сидят под замком, и к ним не допускаются даже их матери.

– Значит, если они проиграют, то никто никого обвинить в чем-либо не сможет.

– Да, обвинения доказать будет сложно.

– Как же нам до них добраться?

– Боюсь, что мне это не удастся.

– Хм-м… – Дантис опустил ноги на пол и наклонился вперед, опершись локтями на стол. – Но ведь кто-то входит туда и выходит оттуда? Они же должны как-то кормиться.

– Доступ имеют только самые большие боссы, к которым у нас нет подходов.

– Может быть, кто-то из них нам что-нибудь должен?

– Нет. Я специально проверял.

– Кто готовит еду?

– У тебя возникла идея?

– Так. Небольшое глупое предположение. Обсасываю его пару последних дней. Предположим, что за день до игры они съедят нечто такое, что заставит их всю ночь бегать на двор. Согласись, трудно сосредоточиться на игре, если тебя непрерывно несет и ты весь в жидком дерьме.

Толстяк закудахтал как снесшая кубическое яйцо курица.

– Охо-хо! Ну и красота! Но это будет выглядеть слишком подозрительно. Сорок здоровых парней не могут начать дрестать одновременно. Согласись.

– Хорошо. Пусть не все сорок, всего лишь десять или пятнадцать. Всего один горшок испорченной пищи. Такое случается каждый день.

– У них возникнут подозрения.

– Естественно. Они и так вопят о жульничестве в последних двух играх. Впрочем, как и «Гвардейцы». Сделай все так, чтобы никто позже ничего доказать не смог.

– Я понял так, что ты поручаешь мне это дельце?

– Да. И сделай новые ставки.

– Где раздобыть деньги?

– Воспользуйся теми, которые уже поступили к тебе в качестве ставок.

– Ну и взвоют же они.

– А нам на это плевать. Что они могут сделать?

Толстяк криво ухмыльнулся. Это была очень недобрая улыбка. Он ненавидел владетелей так, как может ненавидеть их бывшая жертва Нордменов.

– Хорошо. Смерть «Пантерам» и всей их банде!

– С тобой все. Скажи, Толливер, кто из наших направился в Тройес?

Десять солдат стояли навытяжку в кабинете Требилкока. На Майкле был мундир, который он надевал крайне редко. Мундир сверкал. Под этой блестящей оболочкой находился холодный, расчетливый, бледный и злой дьявол. Солдаты не имели понятия, почему их сюда вызвали. Требилкок расхаживал по комнате, оттягивая момент объяснения, что только усиливало мучения солдат.

Они были в ужасе, так как до них доходили рассказы о том, как жестоко капитан Требилкок поступает с теми, кто имел несчастье вызвать его неудовольствие. Шум грозы за окнами заставлял их бояться ещё сильнее.

Наконец Майкл остановился, отступил на несколько шагов от строя и произнес:

– Господа!

– Слушаем, сэр! – ответил один из десяти.

– Я плохо слышу вас, капрал!

Им была прекрасно известна эта формула.

– Сэр! – дружно рявкнули десять глоток.

– Так-то лучше. – После этого Требилкок ещё с полминуты читал какие-то бумаги и перекладывал с места на место документы на столе. Затем он обошел строй, глядя каждому из воинов прямо в глаза. Покончив с этой процедурой, капитан начал: – Дворцовая гвардия. Элитная часть. Тщательно подобранные бойцы. Люди бесконечно преданные своему королю и готовые отдать за него жизнь. – Майкл уселся на краешек стола, двумя пальцами он держал какой-то листок бумаги. – Великолепное место службы. Необременительные обязанности. Красивые мундиры. Прекрасное жалованье. Никаких полевых маневров. Объект зависти всей армии. Это так, капрал Никклз?

– Так точно, сэр!

– На другом полюсе находится Бреденбахский полк легкой пехоты. Патрулирование границы в округе Лонкарик и обоих Галмичах. Полк для очень скверных парней. Верно?

– Так точно, сэр!

– Но кроме того, имеется ещё и Карго, куда скверные парни направляют самых скверных из своей среды. Небольшой отряд конной кавалерии в самом сердце бандитской страны.

– Разрешите обратиться, сэр?

– В этой бумаге сказано, – Майкл брезгливо поднял листок, – что ты скоро станешь служить вторым помощником уборщика навоза в конюшне отряда Карго.

– Сэр?

– Ты хочешь узнать почему? Чем ты проштрафился? Ничем. Пока. Если ты сделаешь то, что затеял, отряд Карго покажется тебе раем.

– Но, сэр…

– Шесть дней тому назад капралу Калси Никклзу было выплачено сорок крон серебром. На следующий день по двадцать пять крон было выдано Виллему Флетчеру и его брату Клету, а ещё через день по двадцать крон – Арману Сартелла, Марлзу Бойеру и… Мне продолжать?

– Капитан, я… – начал было Никклз, но тут же умолк.

– Да, сказать вам нечего. Итак, у вас пока есть возможность выбирать – дворец или Карго. Если вы хотите остаться здесь, сделайте так, чтобы «Гвардейцы» выиграли у «Пантер».

– Это невозможно, сэр. Я взял деньги только потому, что они в любом случае нас побьют.

– Если это случится, ты будешь чистить навоз.

– Это несправедливо, – проворчал кто-то.

– Проблема справедливости меня совершенно не занимает. Меня заботит лишь победа. Правда, у вас есть ещё одна возможность. Вы можете сбежать, чтобы оказаться в моем списке дезертиров. В конечном итоге я вас все едино поймаю. – Требилкок обозрел их посеревшие от ужаса лица и спросил: – Надеюсь, я ясно выразился?

– Так точно, сэр.

– Вот и хорошо. Встретимся на игровом поле. Все свободны.

– Тельма, найди сержанта Гейлза.

– Но, миледи…

– Ты что, женщина, оглохла? Живо!

Ингер отошла к окну, чтобы взглянуть на обрушившуюся на Форгреберг грозу. Молнии сверкали реже, и громовые раскаты уже не оглушали, но ливень усилился. Королеву начала бить дрожь.

– Миледи?

Ингер обернулась и увидела Гейлза. Сколько же времени она простояла у окна, погрузившись в грозу?

– Что происходит, Джоси?

– Происходит? Да ничего.

– Нет, в воздухе что-то витает. Где король?

– Я слышал, что он отправился на кладбище.

Сверкнула молния, и почти одновременно со вспышкой грянул гром.

– Совсем рядом… Неужели он двинулся туда в такую погоду?

– Король иногда поступает довольно странно.

– Мне это не нравится. Когда мой супруг что-то затевает, он обязательно оправляется на совет с покойной королевой.

– Может быть, она говорит ему то, что он хочет услышать?

– Не шути. Я боюсь. Боюсь, что он готов заняться нами. Направь кого-нибудь наблюдать за ним.

– В такую погоду?

– Да, в такую погоду, Джоси.

– Как прикажете.

Сержант Гейлз, не желая в очередной раз испытывать сердечную боль, пытался держаться как можно более отстраненно.

– Сообщи о том, что узнаешь.

– Естественно, – сказал сержант и поторопился выйти до того, как королева стала вести себя ещё непонятнее.

Пять часов спустя Ингер получила записку от Гейлза. В ней сообщалось, что короля обнаружить не удалось. На кладбище он, во всяком случае, не был. Ингер испугалась ещё сильнее.

– Хорошо, что хоть чародей теперь не стоит на нашем пути, – прошептала она.

Скрытый под тяжелым, непромокаемым плащом Рагнарсон низко пригнулся к шее лошади. Несмотря на все предосторожности, он замерз на холодном ветру и промок до костей под секущим дождем.

– Надо быть полным идиотом, чтобы выбраться из дому в такую погоду, – пробормотал он, и ветер умчал вдаль эти негромко произнесенные слова.

Ударила молния, и мимо Браги полетели обломки старого дуба. Толстая ветвь шлепнулась в грязь в каких-то десяти футах от него.

– Она вполне могла упасть мне на голову. Неужели мне так хочется выиграть?

Рагнарсон вгляделся сквозь струи дождя в ночь. Что это? Да, точно. Вехи, обозначающие границу поля.

– В путь, – прорычал он. – Мы почти на месте.

Лошадь двинулась вперед неспешным шагом.

Через четверть часа Браги соскочил на землю, привязал лошадь, снял притороченный к седлу шанцевый инструмент и огляделся по сторонам, отыскивая глазами нужный ему обломок скалы.

– Ну и денек, – пробормотал он. – Однако все надо сделать сегодня.

Проливной дождь должен был смыть все следы.

Камень диаметром в двадцать дюймов и толщиной в шесть был совершенно плоским. Браги попытался сдвинуть его с места, но, поскользнувшись на толстом слое мокрой листвы, покатился по склону и остановился в каких-то шести дюймах от бешеного потока воды. Вот как! Даже природа хочет помешать ему… Рагнарсон, пыхтя, поднялся и обратил весь свой гнев на плоский камень.

Отодвинув камень, Браги принялся копать. Свежую землю тут же смывало дождем. Когда яма обрела нужную глубину, он укрепил её стенки мелкими камнями, вернул плоский обломок на место и обозрел дело рук своих.

– Думаю, что это сработает, – пробормотал король.

Итак, с одним покончено. Осталось ещё четыре, а ладони уже пострадали. Что же, придется набивать мозоли на мозоли.

К тому времени, когда тяжкий труд завершился, Браги и лошадь были с ног до головы заляпаны грязью. Он замерз и чувствовал себя преотвратно. Все мышцы болели.

– Теперь можно и домой, леди, – сказал Рагнарсон, похлопывая кобылу по загривку.

На юг животное почему-то двигалось более веселым аллюром.

– Никогда не видел тебя таким мрачным, Дерел, – произнес Рагнарсон. – Ты уже упаковал все свои пожитки?

– Простите, сир. Я вас не совсем понял.

– Ты приготовился к бегству на тот случай, если мы сегодня проиграем?

– Меня больше пугает наш возможный выигрыш.

– Боишься тех воплей, клеветы и проклятий, которые обрушатся на нас после игры?

– И этого тоже.

– Не дрейфь. Мы выйдем из игры, благоухая как розы.

– Пожалуй, пора делить деньги, – сказал Дантис, обращаясь к толстяку.

– Но мы же не знаем, кто победит.

– Будем исходить из того, что все пойдет по-нашему. Приготовь долю короля. Нам надо будет выдать её как можно быстрее.

– Ну и искушение же я испытываю!!!

– Забудь про всякое дерьмо! Хотя бы потому, что бабок слишком много. С такой суммой тебе не спрятаться.

– Как нам быть, если король проиграет?

– Я распорядился, чтобы в этом случае Толливер начал выплаты. А тебе и мне придется смыться, прежде чем все поймут, что платить-то нам нечем.

Майкл сделал несколько прыжков на месте, чтобы размяться, а затем, глядя на свое изображение в зеркале, произнес:

– Сегодня к вечеру, сынок, ты будешь страшно богат или разоришься вконец. Ну и дурак же ты, братец.

Дал Хаас соскочил с седла перед домом короля на аллее Лиенеке. Следом за ним к дому подкатили три экипажа.

– Вы готовы, миледи? – спросил он, вбежав в дверь.

– Да. Зачем все это?

– Простая мера предосторожности. Эй, люди, сюда. Грузите эти баулы.

– Предосторожности от чего, Дал?

– На тот случай, если мы проиграем матч в «Захват». Если «Гвардейцы» проиграют, нам конец.

– Не понимаю. На мой взгляд, это звучит чересчур мелодраматично.

– Я все объясню, как только мы отъедем.

Ширили вывела детей на веранду, и Дал не мог скрыть своего неодобрения.

– Куда лежит наш путь? – спросила Кристен.

– Вначале в Седлмейр. А затем и из страны, если новости окажутся совсем плохими.

Ингер позвала свою горничную:

– Что происходит, Тельма? Почему все вдруг сошли с ума?

– Сегодня они играют в «Захват», миледи.

– Всего лишь «Захват»? А люди ведут себя так, словно наступает конец света.

– Некоторые считают, что так оно и есть, миледи. Они говорят, что король поставил себя под удар.

– Значит, ты утверждаешь, что вся его таинственность связана с этой проклятой игрой?

– Да, миледи.

Ингер с хохотом рухнула в кресло:

– Игра в «Захват»! И все это из-за какого-то нелепого матча! – Облегчение, которое она испытала, вызвало у неё чуть ли не истерику.

Тельма решила, что королева такая же сумасшедшая, как и её муж.

– Иди сюда, Слаг, – позвал Браги. – И ты, Майкл.

Вся команда «Гвардейцев» топталась у ворот замка. Требилкок твердым взглядом обвел своих товарищей. Те ответили ему тем же.

– Слушаю вас, сир, – сказал Слагбейт.

– Излагаю тебе план игры.

Вся дорогу они обсуждали детали. Уже на поле Рагнарсон произнес зажигательную речь о том, что им предстоит сыграть матч века, ставка в котором неизмеримо выше, чем звание чемпиона.

– Может быть, нам перенести встречу ещё на сутки? – ядовито спросил один из судей.

– Трубите в ваши проклятые трубы, – прохрипел Рагнарсон, в горле которого застрял комок страха. Все. Ставки сделаны. Осталось лишь победить или умереть.

Браги распластался на толстом ковре из мокрых листьев. День умирал, и в наступающих сумерках лицо Майкла было едва различимо.

– У меня, похоже, болят даже волосы, – отдуваясь, произнес он.

– Ой… – простонал Майкл. – А мне, чтобы играть в эту дурацкую игру, надо было бы быть лет на тысячу моложе. – Требилкок перекатился на живот, взял короля за руку и продолжил: – Значит, мы все-таки сделали это. Сделали! Не могу поверить. Нет, я просто отказываюсь в это верить.

– Да перестань ты. Пошли. Мне не терпится увидеть такую гору денег в одном месте. Ой!

– Что случилось?

– Судороги. – Он рассмеялся. – Я начинаю сомневаться в справедливости древнего афоризма «Победители не испытывают боли». Еще как испытывают.

– Точно. Пошли, пока ветер не переменился, – сказал Майкл и негромко закудахтал, что должно было изображать смех.

– Интересно, что случилось с теми парнями?

– Кого это интересует? Будем считать, что нам повезло. Ох! Дай-ка мне руку. Теперь я не смогу ходить по меньшей мере неделю.

Новость долетела до Форгреберга раньше, чем туда вернулись команды. Когда прозвучали горны, возвещая о том, что «Гвардейцы захватили второй шар», к сэру Гжердраму и генералу Лиакопулосу примчался гонец, и те немедленно разместили на улицах Личную гвардию короля и Форгребергский полк, дабы не допустить беспорядков и не позволить скрыться из города проигравшим держателям ставок. Весть о захвате третьего шара породила вопль гнева и боли у значительной части публики. Все, кто делал ставку на «Пантер», поняли, что теряют свои деньги.

Несмотря на все ухищрения со стороны «Гвардейцев», исход игры был неясен почти до самого конца. Кто-то из подкупленных продолжал действовать в пользу противника, и «Гвардейцы» сумели захватить последний шар лишь на несколько секунд раньше, чем это сделали «Пантеры».

– Помоги мне вкарабкаться на эту тварь, – простонал Рагнарсон. – Я даже до стремени дотянуться не могу.

– А мне кто поможет? – спросил Майкл.

Большая часть их товарищей по команде были уже в седлах. Выражая свой восторг воплями и хвастаясь почем зря, они галопировали кругами. Им настолько не терпелось промчаться триумфаторами по улицам города, что они поносили последними словами своих друзей, которые не спешили покинуть игровое поле.

– Они все там в городе свихнутся! – вопил Слагбейт.

– Нам повезет, если нас там не линчуют, – проворчал в ответ Снейкман.

Рагнарсона вдруг одолели приступы неукротимого смеха, и он начинал чувствовать все большее и большее облегчение. Ведь никогда раньше он не срывал ставку, вступая в игру со столь ничтожными шансами на победу.

Во внутреннем дворе Казначейства выстроилась довольно внушительная очередь из фургонов. Это было утро первого дня после оглушительной победы. Форгреберг все ещё пребывал в шоке.

– Опустошайте сумки прямо на пол вот здесь, – сказал Рагнарсон грузчикам.

– Вы уверены, что это разумно, сир? – спросил Пратаксис.

– Высыпайте, высыпайте, – подтвердил свое распоряжение король. – Ты все сам увидишь.

– Волнения и драки всю ночь, – объявил только что прибывший в казначейство Требилкок. – Пара поджогов. Гжердраму пришлось под охраной вывозить из города парней из «Пантер», так как пошли разговоры о том, что их следовало бы линчевать. Лиакопулос распорядился закрыть все кабаки в полночь. Сейчас постепенно все успокаивается. Мне никогда не доводилось видеть Нордменов в таком шоке! Владетели не хотят верить в то, что произошло. С утра все они похожи на зомби.

Улыбки на лице Рагнарсона как не бывало.

– Похоже, что для нас наступает самое трудное время, – сказал он.

– Барон Келра, видимо, все-таки выживет.

– Выживет? Что с ним случилось?

– Я совсем забыл вам сказать, – растерянно произнес Пратаксис и, сплюнув в сердцах на пол, добавил: – Не знаю, что со мной происходит.

– Барон потерял больше всех, – пояснил Майкл. – Вы отняли у него две сотни тысяч. Арал ободрал бедолагу ещё на полтораста. И ещё сто пятьдесят тысяч он должен различным людям. Барон брал кредиты, а когда пришло время их возвращать, повел себя по принципу – «получишь, если поймаешь». Ну, один из кредиторов, видимо, его и поймал. Вернее, не поймал, а явился прямо к барону домой, а затем ушел, оставив лежать с поломанными костями.

– Неужели это Арал посмел поступить так с лордом королевства?

– Может быть, и Арал. Но скорее все же кто-то другой решил воспользоваться общей неразберихой.

– Думаю, что это был ваш лесной друг, – высказал предположение Пратаксис.

– Кто?

– Полковник Абака. Вы теперь понимаете, что происходит? Если нет, то я поясню. Началась ломка сложившегося порядка.

– Это тот самый барон Келра, который затеял свару на праздновании Дня победы?

– Именно. В его руках множество наших долговых обязательств. Один из самых богатых людей Кавелина. Если вы хотите сохранить перемирие с владетелями, сир, то вам следует как можно быстрее докопаться до истоков этого нападения. Преступники должны предстать перед судом вне зависимости от их положения в обществе.

– Черта с два. Все свои синяки и шишки он заработал вполне заслуженно.

– Сир, перед законом все равны, и барон не может быть лишен его защиты. Ни Абака, ни Дантис не имеют права на юридический иммунитет. Даже вы не можете встать выше законов, и вы обязаны обеспечивать их соблюдение.

На губах Рагнарсона появилась неприятная улыбка.

– Майкл, пригласи сюда людей Келра и Арала. Я хочу заплатить барону все, что должен, и желаю видеть, как Арал тут же все эти деньги заберет в виде своего выигрыша.

– Но это же неразумно, – не скрывая своего отчаяния, взмолился Пратаксис. – Не сыпьте им соль на раны.

– Почему бы и нет? Ведь они не стесняются при каждом удобном случае подсаливать мои раны. Передай Майклу полный реестр наших долгов. У нас здесь денег столько, что мы сможем расплатиться практически со всеми, кому должны. Я не смел и мечтать, что будет столько крупных ставок против «Гвардейцев».