Королевство Несбё Ю
Пропустив первое и вполне предсказуемое предложение Сельмы «не попадайтесь», они принялись исследовать свои возможности. Прежде всего, конечно, им понадобится транспорт. Задача довольно простая, заверила Сельма.
Предоставив Сельме заниматься порученным делом, Сэм и Реми вернулись на «фиате» на юг, во Влёру, где перебрались в свою фактическую штаб-квартиру — уличное кафе в отеле «Болонья». Со своих мест они видели вдали остров Сазан, клочок земли в голубых водах Адриатики.
Сельма позвонила час спустя.
— Как вы относитесь к каякам?
— Хорошо, пока они нас не обижают, — ехидно ответил Сэм.
Реми шлепнула Сэма по руке.
— Продолжай, Сельма.
— На северной оконечности полуострова есть зона отдыха: пляжи, скалолазание, морские пещеры, дайвинг — все такое. От оконечности полуострова до острова Сазан всего две мили, чуть больше. Вот в чем изъян: моторные суда туда не допускаются, а зона отдыха в сумерки закрывается. Полагаю, вы предпочитаете грабить могилы ночью?
— Как хорошо ты нас знаешь! — ответил Сэм. — Полагаю, ты нашла достойный доверия магазин, торгующий каяками.
— Нашла. И взяла на себя смелость нанять для вас два каяка.
— Как насчет погоды и течений? — спросила Реми.
— Ночью спокойно, частичная облачность, луна в четверти; но завтра утром обещают шторм. Если верить морским картам, которые я сумела найти, течение в заливе не быстрое, но, если далеко отойдете от острова Сазан и полуострова, окажетесь в Адриатике. Судя по тому, что я читала, там течение очень опасное.
Сэм сказал:
— Иными словами, получится рейс по Средиземному морю в один конец.
— Если даже вы зайдете так далеко и вас не…
— Мы поняли, Сельма, — перебила ее Реми. — На восток нельзя.
Сэм и Реми переглянулись и кивнули. Сэм спросил:
— Сельма, сколько до сумерек?
Как оказалось, приближение темноты было не главной их заботой. В магазине Орикума — города-курорта, расположенного в десяти милях от Влёры на изгибе залива, — был большой выбор надувных пластиковых каяков, однако все они были ядовито-красными, оранжевыми, желтыми или всех этих трех цветов в духе Джексона Поллока. Времени на поиски более неприметной окраски не было, пришлось купить самую приемлемую пару из предложенных вместе с двухлопастными веслами и спасательными жилетами.
Быстро заехав в хозяйственный магазин, они вернулись во Влёру. В Катманду их очень выручила армейская лавка, поэтому они и здесь отыскали магазин, где распродавали армейские запасы, и купили себе все необходимое: ботинки и носки, кальсоны, шерстяные брюки, вязаные шапки и большого размера свитеры с длинным рукавом, чтобы полностью скрыть оранжевые спасательные жилеты. Мешок разных мелочей и черные рюкзаки завершили ударный шопинг. После чего они выступили.
Несколько минут Сэм ездил вокруг зоны отдыха, но они никого не заметили. Парковки и пляжи пустовали. С утеса они осмотрели воду внизу и опять никого не увидели.
— Вероятно, еще не сезон, — сказал Сэм. — Школы еще работают.
— Надо исходить из того, что здесь есть патрули, — предупредила Реми. — Егеря или местная полиция.
Сэм кивнул.
— Разумно.
Если их «фиат» обнаружат, его либо заберут на штрафстоянку, либо выпишут штраф. В любом случае им такие осложнения не нужны. Хуже того, местные власти могут поднять тревогу, предполагая, что пара отдыхающих заблудилась в море, а это неизбежно привлечет внимание флота или береговой охраны — именно то, чего Сэм и Реми старались избежать.
После двадцатиминутной езды по проселкам курортного района Сэм нашел заросшую кустарником канаву и задним ходом заехал в нее на «фиате». Под цепким взглядом Реми они расправили ветки так, что машина стала не видна с дороги.
И отступили, восхищаясь своей работой.
— Ты бы пригодилась англичанам перед высадкой союзников.
— Да, у меня талант, — согласилась Реми.
Вскинув на плечи рюкзаки, они стащили каяки с холма к укромной бухточке, которую заметили раньше. Менее сорока футов шириной, с белым песчаным пляжем, бухточка длиной двести ярдов изгибаясь выходила в море, защищая их от посторонних глаз.
Оставшиеся до темноты сорок пять минут они использовали, чтобы замаскировать каяки. Используя черную и серую водостойкие аэрозольные краски, они покрывали бока, верх и днища суденышек накладывающимися друг на друга зигзагами, пока не осталось непокрашенным ни кусочка кричаще-яркого пластика. Малярной работе Сэма, функционально вполне пригодной, не хватало художественности Реми. Ее каяк поразительно напоминал маскировку военных кораблей времен Первой мировой войны.
Сэм отступил на несколько шагов, по очереди рассмотрел оба каяка и сказал:
— Ты уверена, что ты не инкарнация какого-нибудь сотрудника УСС[5]?
— Не вполне. — Реми кивком показала на его каяк. — Не возражаешь?
— Вовсе нет.
Было истрачено полминуты и полканистры краски, и вот уже каяк Сэма почти нельзя было отличить от второго. Реми обернулась:
— Что скажешь?
— Я… не чувствую себя мужиком.
Реми подошла к нему и поцеловала. Улыбнулась.
— Если это тебе поможет, я думаю, твой каяк больше моего.
— Очень смешно. Давай переодеваться.
Облачившись в купленную одежду, они упрятали обычную в рюкзаки, а рюкзаки уложили на носу каяков.
Больше делать было нечего, и они уселись на песок и стали смотреть, как заходит солнце, удлиняются тени на воде и темнота медленно поглощает бухточку.
Когда стало совсем темно, они сволокли каяки к воде и наполовину вытащили в воду, потом залезли в них и оттолкнулись кончиком весла. Вскоре они двигались по бухточке. Десять минут они потратили на то, чтобы научиться управлять каяком, понять балансировку и привыкнуть к веслам, и наконец убедились, что готовы.
Сэм впереди, Реми позади и чуть правее — они гребли по проливу; весла входили в воду с едва слышным плеском. Вскоре показался выход из пролива, за ним расстилался бескрайний темный ковер воды. Как и предсказала Сельма, небо было частично затянуто облаками, и вода отражала лишь очень слабый лунный свет. В двух милях впереди, почти точно на севере, они видели темную массу острова Сазан.
Сэм вдруг перестал грести. Он поднял сжатый кулак: «стоп!». Реми вытащила весло из воды, положила поперек колен и ждала. Медленно, подчеркнутыми движениями Сэм показал сначала на свое ухо, потом на вершину утеса справа от них.
Прошло десять секунд.
Тогда Реми услышала: шум мотора, потом негромкий скрип тормозов.
Сэм оглянулся на Реми, показал на бок утеса, опустил весло в воду и поплыл в ту сторону. Реми последовала за ним. Сэм развернул каяк параллельно берегу, потом повернулся на сиденье, положил руку на нос каяка Реми и подтащил его.
— Егерь? — шепотом спросила Реми.
— Будем надеяться.
Они замерли, глядя вверх.
На краю утеса зажглась спичка, погасла и сменилась огоньком сигареты. В этом слабом свете Сэм разглядел край кепи, похожего на военное. Пять минут они сидели неподвижно, глядя, как курит человек наверху. Наконец он пошел туда, откуда пришел. Открылась, потом захлопнулась дверца машины. Заработал мотор, и машина поехала по хрустящему гравию.
Из осторожности Сэм и Реми ждали еще пять минут, прежде чем пуститься дальше.
Когда они на четверть мили углубились в бухту, стало ясно, что прогноз Сельмы касательно приливов и течений тоже верен. Ни Сэм, ни Реми не удивились: они знали, что у моря семь пятниц на неделе: даже относительно медленное, идущее на восток при одном узле течение вдвое усложнит их плавание, заставляя непрерывно вносить поправки в курс, приспосабливаясь к его воздействию. А если этого не делать, легко оказаться в Адриатическом море на пути к Греции.
Вскоре они нашли свой ритм, дружно взмахивая веслами и быстро преодолевая расстояние до Сазана. На полпути остановились передохнуть. Реми подвела свой каяк к каяку Сэма, и они несколько минут сидели молча, наслаждаясь мягким покачиванием на волнах.
— Патруль, — внезапно сказала Реми.
С северо-востока из-за острова со стороны базы показался большой быстроходный катер. Он продолжал поворот, пока его нос не нацелился прямо на них. Сэм и Реми сидели замерев, смотрели и ждали. Пусть хорошо замаскированные, уйти от луча прожектора в четверти мили от них каяки не смогут.
На носу катера вспыхнул прожектор, обшарил южный берег острова и снова погас. Патруль продолжал приближаться.
— Давай, — прошептал Сэм. — Поверни ближе к берегу.
Катер повернул на восток.
Реми сказала:
— Умница. Плыви, плыви.
Катер уплыл. Они несколько минут наблюдали, как кормовые огни становятся все тусклее, пока не слились с огнями далекой Влёры.
Сэм посмотрел на жену.
— Готова?
— Готова.
Оставшуюся милю они прошли за двадцать минут. Сэм с помощью Гугла уже ознакомился с внешним видом острова и заранее выбрал, где причалить. Длиной с севера на юг примерно три мили, миля в самом широком месте, остров напомнил Сэму рыбу гуппи. База егерей помещалась на спине гуппи, у бухточки на северо-восточном побережье, а высаживались на берег они у хвоста, в крайней южной точке, около старых укреплений времен Второй мировой войны.
Каменистую поверхность острова, почти лишенную растительности за исключением невысоких кустов и нескольких рощиц карликовых сосен, венчали два холма вблизи центра. На одном из этих холмов, если Эрта не ошиблась, они надеялись найти старый монастырь и прежних обитателей кладбища на острове Звернец, включая покойного епископа Бесима Малу.
Заходить далеко и лезть из кожи вон, опираясь на большое «если», для Сэма и Реми было в порядке вещей. За годы поисков они узнали, что такова жизнь профессионального охотника за сокровищами.
Когда они приблизились к острову, волны разыгрались, они с грохотом бились в скалы и полузатопленные плиты ракушечника. Пластиковые каяки вели себя превосходно, отскакивая от скал и скользя над отмелями, пока Сэм и Реми не получили возможность отчасти грести, отчасти отталкиваться от дна; оказавшись на мелководье, они вылезли из лодок и вброд пошли к берегу.
Там сели на корточки, чтобы отдышаться и осмотреться.
Усеянный камнями пляж в ширину немногим превосходил их каяки, а сзади его подпирала каменная стена высотой четыре фута; за стеной — крутой склон холма, заросший зеленым кустарником. На середине склона в холм было встроено что-то величиной с гараж.
— Дот, — прошептал Сэм.
Выше по холму стояло нечто вроде каменной сторожки — возможно, наблюдательный пункт, а еще выше, в ста ярдах от гребня холма — трехэтажное кирпичное здание типа казармы. Черные окна без стекол смотрели на море.
Пять минут они смотрели и слушали, потом Сэм прошептал:
— Никого нет. Обратила на что-нибудь внимание?
— Нет.
— Не вижу граффити, — заметил Сэм.
— Это что-то значит?
— Если бы я был ребенком и жил во Влёре, вряд ли я удержался бы от искушения пробраться сюда. Подростком я этим не занимался, но знаю много парней, которые расписали бы из баллончика этот дот вдоль и поперек, лишь бы доказать, что они здесь были.
Реми кивнула.
— Значит, либо албанская молодежь исключительно законопослушна, либо…
— …никто из пробравшихся сюда не остается на свободе столько, чтобы набедокурить, — закончил Сэм.
23
Остров Сазан, Албания
При свете полумесяца они начали взбираться по дороге на холм. Хотя до гребня по прямой было не больше мили, вдали на несколько сот футов выше казармы, серпантин дороги удваивал расстояние.
Наконец они добрались до последнего поворота. Завернув, они сразу заметили вершину. Сэм знаком велел Реми ждать, нырнул с дороги в кусты и стал пробираться туда, откуда мог заглянуть за гребень. Потом дал Реми знак «чисто», и она присоединилась к нему.
Реми сказала:
— Земля обетованная.
— Земля обетованная, знавшая лучшие дни, — ответил Сэм.
Прежде чем отправиться на остров, они, конечно, изучили это сооружение с помощью GoogleEarth; вид сверху показывал обыкновенную церковь — ничем не примечательное здание в форме креста. Теперь, вблизи, они увидели коническую колокольню, высокие заколоченные окна и некогда красную черепичную крышу, за столетия выгоревшую на солнце до розового цвета.
Двустворчатые главные двери оказались запертыми, поэтому Сэм и Реми обошли церковь. С северной стороны они нашли два интересных обстоятельства: неровный пролом в каменной стене высотой по пояс и ничем не ограничиваемый вид северной части острова Сазан, среди прочего — базы егерей в полумиле от них, расположенной у искусственно отгороженной бухты, освещенной прожекторами. Сэм и Реми насчитали три катера и три здания.
Реми предложила:
— Давай найдем епископа Малу и уберемся отсюда.
24
Остров Сазан, Албания
Едва они пролезли в дыру в стене, как сразу поняли, что их задача гораздо труднее, чем казалось. Вместо того чтобы попасть на открытое место, они оказались в лабиринте.
По обе стороны от них и прямо впереди были сложены прогнившие деревянные гробы — по восемь в высоту и по четыре в ширину, образуя коридор шириной едва в разворот их плеч. Освещая дорогу налобными фонарями, они прошли до конца коридора. И оказались у Т-образной развилки. Направо и налево были гробы.
— Ты считаешь? — прошептал Сэм.
— Пока что примерно сто девяносто два.
— Кладбище Звернеца не так велико.
— Так — если их хоронить бок о бок и один на другой. Мы знаем, что Мала умер в 1436 году. Даже если его похоронили первым, речь о пяти с лишним столетиях.
— У меня холодок по спине. Направо или налево?
Реми выбрала налево. Они сделали несколько шагов. Фонарь Сэма осветил каменную стену.
— Тупик[6], — сказал он.
— Остришь?
— Оговорочка по Фрейду.
Они повернули назад и (Реми во главе) миновали развилку и пошли дальше по коридору. Затем последовал поворот направо, еще шестьдесят четыре гроба, поворот налево и опять гробы. Коридор сделал еще пять таких же поворотов, и общее число гробов достигло шестисот.
Наконец они вышли на открытое место. Здесь гробы тоже были сложены по восемь в высоту, до самих балок свода. Сэм и Реми прошли по кругу, освещая налобными фонарями стены из белой сосны.
— Здесь, — неожиданно заявил Сэм.
У западной стены, за горой гнилой древесины, стоял ряд каменных саркофагов.
— Четырнадцать, — сказала Реми. — Столько же, сколько усыпальниц на кладбище.
— Вот это повезло, — ответил Сэм. Он сосчитал гробы в стене за саркофагами. — Невероятно, — прошептал он. — Реми, в этом здании больше тысячи трупов.
— Эрта, должно быть, ошиблась. После бури и наводнения увезли все тела. Звернец не кладбище, а просто яма с костями.
— Нет никакого запаха.
— По словам Сельмы, последние похороны были в 1912 году. Даже после бальзамирования, вероятно, осталось мало плоти.
Сэм улыбнулся и негромко запел:
— Эти кости… эти кости… эти сухие кости.
— Не филонь. Давай посмотрим надписи. На усыпальнице Малы большой патриарший крест; может, то же самое вырезали на его саркофаге.
Быстрый осмотр торца саркофагов не выявил никаких крестов. Сэм и Реми пошли вдоль ряда, освещая крышки каменных гробов. На трех из четырнадцати были высечены символы Восточной православной церкви.
Они сели на пол и уставились на саркофаги. Реми спросила:
— Как думаешь, сколько они весят?
— Четыреста, пятьсот фунтов. — После недолгого размышления он добавил: — Но крышка… это совсем другая история. Лом!
— Прошу прошения? — с улыбкой спросила Реми. Она привыкла к непоследовательности мужа: таков был его способ решения проблем.
— Мы забыли ломик. Крышка весит самое большое сто фунтов, но вскрывать этот шов, когда саркофаги втиснуты сюда… Черт побери, я знал! У меня было то самое чувство — «мы забыли что-то важное».
— К счастью, у тебя есть план.
Сэм кивнул.
— К счастью, у меня есть план.
Давным-давно убедившись в универсальной пригодности трех предметов: веревки, провода и клейкой ленты, Сэм и Реми редко уходили «на дело» без них, даже если непосредственная задача того не требовала. На сей раз, торопясь успеть засветло, они забыли не только ломик, но и одну из составляющих этой триады — проволоку. Но Сэм надеялся, что пятидесятифутового мотка альпинистской веревки и клейкой ленты хватит.
Потребовалось всего несколько минут барахтаться под балками свода, чтобы найти то, что им было нужно: расшатанную скобу в форме L. Вывернув его, Сэм использовал вес своего тела, чтобы зажать в скобе середину веревки. Потом заполз на саркофаг и втиснул скобу в щель, под крышку. Потом, ухватив концы веревки, как вожжи, тянул, пока скоба прочно не засела в щели. Наконец они с Реми перебросили веревку через балку и повисли на ней, медленно выбирая слабину. Наконец крышка начала подниматься.
— Держу, — проговорила Реми сквозь стиснутые зубы, перехватывая веревку Сэма. — Действуй.
Сэм поспешил вперед, нагнулся к крышке и втиснул пальцы в ближайший зазор. Откинулся и выпрямил ноги. Крышка подскочила и скользнула вниз между его ногами. Скоба с металлическим звоном высвободилась.
Вдвоем они обошли крышку и наклонились, освещая наголовными фонарями нутро саркофага.
— Кости, кости и снова кости, — сказала Реми.
— И не видно ни искры золота, — ответил Сэм. — Один долой, остались два.
Хотя они не высказывали свои опасения, чутье подсказывало Сэму и Реми, что и в следующем саркофаге ничего не будет. Никто из них не осмелился признать и то, что в глубине сознания звучит настырный голос: епископ Бесим Мала не исполнил просьбу короля Мустанга и второй диск Теуранга давным-давно уничтожен или потерян вместе с Золотым Человеком и, если Джек Карна прав, с координатами Шангри-Ла.
Через тридцать минут, сняв крышку со второго саркофага, они увидели перед собой вторую груду костей — вторая неудача.
Через девяносто минут после того, как вошли в церковь, они вскрыли третий и последний саркофаг. Усталые, Сэм и Реми посидели перед ним с минуту, чтобы перевести дух.
— Готова? — спросил Сэм.
— Не очень, но давай покончим с этим, — ответила Реми.
Они на четвереньках проползли вперед, встали с боков каменной крышки, взялись обеими руками за край и, затаив дыхание, заглянули в саркофаг.
Из темноты блеснуло золото.
25
София, Болгария
Вскоре после рассвета вымотанные, но торжествующие, они вернулись на полуостров и поехали во Влёру, в отель.
Уже высказав Сельме беспокойство по поводу отправки диска в Сан-Диего обычной почтой, Сэм и Реми, как и следовало ожидать, обнаружили, что их главный исследователь уже принял необходимые меры. Руб Хейвуд, их старый друг из ЦРУ, сообщил Сельме название и адрес надежной и тайной курьерской службы в Софии. Руб умолчал о том, связана ли эта служба с его работой, но табличка на двери с надписью «ООО «Софийская служба научных архивов» сообщила Сэму все, что он хотел знать.
— Посылка будет на месте завтра, не позже полудня по местному времени, — сказал Сэм Реми. — У тебя есть для меня указания?
Реми улыбнулась и приподняла айпад.
— Подключен и готов к отправлению.
Сэм включил двигатель «фиата».
Когда они оказались в полумиле от цели, надобность в айпаде Реми отпала. Указатели с надписями кириллицей и на английском провели их по улице Васила Невского, потом мимо зданий парламента и Академии наук, а потом на площадь, посреди которой помещалось религиозное сердце Софии — собор Александра Невского.
Крестово-купольная базилика господствовала над площадью, центральный золотой купол поднимался над улицей на сто пятьдесят футов, а колокольня еще на двадцать пять.
Читая туристический путеводитель в своем айпаде, Реми сказала:
— Двенадцать колоколов общим весом в двадцать четыре тонны, от двадцати фунтов до двадцати четырех тысяч фунтов.
— Впечатляет, — ответил Сэм, объезжая в потоке машин собор. — Могу себе представить, как они оглушают.
Они дважды обогнули обсаженную деревьями площадь, прежде чем Сэм въехал в переулок и нашел место для парковки.
Они знали, что остановка у собора Александра Невского будет только началом. Хотя Сельма и Карна были едины в том, что митрополит Арношт Денив умер в Софии в 1442 году, они не смогли узнать никаких подробностей о месте его последнего упокоения. Они надеялись, что главный библиотекарь в соборе Александра Невского укажет им верное направление поисков.
Выйдя из машины, они вслед за потоком местных жителей и туристов направились к западной стороне собора, где поднялись по ступеням к массивным деревянным дверям. Когда они подошли, светловолосая женщина с короткой стрижкой улыбнулась им и что-то сказала по-болгарски — судя по интонации, задала вопрос. Они уловили слово «английский», поняли смысл вопроса и повторили:
— Английский.
— Добро пожаловать в собор Александра Невского. Чем могу помочь? — спросила она.
— Мы хотели бы поговорить с вашим главным библиотекарем, — ответила Реми.
— Библиотекарем? — переспросила женщина. — Ах, вы про архивариуса?
-Да.
— Простите, но здесь нет архивариуса.
Сэм и Реми озадаченно переглянулись. Реми достала айпад и показала женщине PDF-файл, который прислала им Сельма, — краткий очерк истории болгарской православной церкви. Реми показала абзац, и женщина прочла его, беззвучно шевеля губами.
— А, — сказала она глубокомысленно. — Понимаете, это старая информация. Сейчас этот человек работает в Синодальной палате.
Женщина показала на юго-восток, на здание, окруженное деревьями.
— Это там. Идите туда, и вам помогут.
— А что такое Синод? — спросил Сэм.
Женщина заговорила как гид:
— В Синоде собираются митрополиты, или епископы, которые избирают патриарха и других столь же важных официальных лиц Болгарской православной церкви. Традиция Синода восходит к дням апостолов в Иерусалиме.
С этими словами женщина улыбнулась и наклонила голову, как бы спрашивая: «Еще что-нибудь?»
Сэм и Реми поблагодарили ее и направились к Синоду. Войдя в здание и остановившись в вестибюле у справочной, они объяснили причину своего прихода — пишем книгу по истории православной церкви, — и им велели сесть. Через час появился священник в черной рясе, с длинной седой бородой и провел их в свой кабинет, где быстро стало ясно, что он почти не говорит по-английски, а Сэм и Реми еще хуже говорят по-болгарски. Вызвали переводчика. Они повторили свой рассказ и предъявили рекомендательное письмо издательства, которое с помощью «Фотошопа» создала для них Сельма. Священник внимательно слушал, пока переводчик читал письмо, потом откинулся на спинку стула и с минуту молчал, поглаживая бороду.
— Боюсь, мы ничем не сможем вам помочь, — сказал за него переводчик. — Записи, которые вам нужны, хранятся не в Палате. Тот, с кем вы говорили в соборе, ошибся.
— Он не знает, куда нам стоит обратиться? — спросил Сэм.
Переводчик передал вопрос священнику. Тот поджал губы, еще какое-то время поглаживал бороду, потом поднял телефонную трубку и поговорил с кем-то на другом конце провода. После обмена несколькими репликами он повесил трубку. Переводчик сказал Сэму и Реми:
— Личные записи этого периода хранятся в Свете Софии… прошу прошения, в церкви Святой Софии.
— Где найти эту церковь? — спросила Реми.
— Прямо на восток отсюда, — ответил переводчик. — В ста метрах, на другой стороне площади.
Через десять минут Сэм и Реми были там. Им снова пришлось ждать, на этот раз всего сорок минут, прежде чем их привели в кабинет другого священника. Этот прекрасно говорил по-английски, так что ответ на свой вопрос они получили сразу: ошибалась не только женщина-гид в соборе Александра Невского, но и священник в Синодальной палате.
— Записи периода до первого болгарского экзарха Анфима I, который правил до начала Русско-турецкой войны в 1787 году, находятся в «Мефодии».
Сэм и Реми переглянулись, вдохнули и спросили:
— Что такое «Мефодий»?
— Национальная библиотека Болгарии.
— Как нам ее найти?
— Она точно на восток отсюда, напротив Национальной галереи иностранного искусства.
Два часа спустя после того, как они вышли из машины, Сэм и Реми снова оказались возле нее, через улицу от Болгарской национальной библиотеки. Ни о чем не подозревая, они припарковались в десяти шагах от цели.
Или так им казалось.
На сей раз, проведя с библиотекарем всего двадцать минут, они узнали, что в «Мефодии» нет записей о митрополите по имени Арношт Денив, умершем в начале пятнадцатого века.
Извинившись, библиотекарь оставила их одних за столиком для чтения.
— Игра в «наперстки» с гробами на острове Сазан начинает казаться мне парой пустяков, — сказал Сэм.
— Это не может быть конец, — заявила Реми. — Мы знаем, что Арношт Денив существовал. Как о нем может не быть записей?
Из-за соседнего стола послышался вкрадчивый бас:
— Ответ, моя дорогая, таков: в истории Болгарской православной церкви существовало несколько Арноштов Денивых и большинство из них жили до Русско-турецкой войны.
Сэм и Реми повернулись и увидели седовласого мужчину с живыми зелеными глазами. Мужчина одарил их сияющей открытой улыбкой и произнес:
— Извините, что подслушивал.
— Ничего страшного, — ответила Реми.
Мужчина признался:
Читать бесплатно другие книги:
