Техподдержка. Мертвая зона Дивов Олег

Глава 8

Total Recall

Фиксер по-прежнему сидел в полумраке за столом, только не с бутылкой в обнимку, а просто сложив руки на груди. Судя по выражению лица, одухотворенному донельзя, бутылку Лоренцо успел допить. Или талантливо притворялся, что успел.

Появление гостя его совсем не удивило. Леха другого и не ждал; он давно понял, что перемещения их группы отслеживаются в реальном времени и даже представлял, как: не для красоты ведь проводники носят дальнобойные воки-токи. Он еще ни разу не видел, чтобы «архангелы» пользовались ими, и это только подтверждало версию: рации нужны не для связи внутри команды; по ним докладывают начальству.

– Присаживайся, – буркнул Лоренцо. – Надо поговорить. Есть идея.

Спасибо, не бизнес-план, – подумал Леха.

– Только запись выключи.

– Да я и не включал.

– А ты выключи.

Леха пригляделся, насколько позволял сумрак, и заметил, какие мутные у фиксера глаза.

«Господи, совсем пьяный. И совершенно убитый. Несчастный. Потому что недостаточно пьяный? Или ему заранее не нравится спектакль, который он сейчас передо мной разыграет?»

Леха заглянул в сумку, делая вид, что проверяет аппаратуру. Запись была действительно выключена, и он подумал – а не нажать ли кнопку, – но поостерегся. Черт его знает, этого Лоренцо, возьмет да проверит, расстроится, вон какой здоровый, еще и бухой, полезет в драку, неудобно может выйти.

– Ну, как поживает воздушная гавань столицы?

– Принимает гостей.

– Приперлись наконец, стервятники, – Лоренцо недобро усмехнулся. – Значит, деньги у них уже есть, и уже горят… Я только не понимаю, зачем сюда притащили эту красивую дурочку, она ведь давно отработанный материал. Ну, скоро увидим, какая незавидная роль ей назначена. Когда у АТР подгорают деньги, жди подлянки.

Леха уселся напротив, не понимая, отчего фиксер с ним разоткровенничался.

– Знаете, Элис не такая красивая, как на видео, и совсем не дурочка.

– Да ты у нас джентльмен! – Лоренцо глумливо хихикнул. – А девица приехала в самое неподходящее время и с самыми неподходящими друзьями, каких только можно придумать. Так что давай не будем про ее ай-кью… Дура она, короче. Если собрался ее трахнуть, поспеши до послезавтра.

– Послезавтра?.. – озадаченно переспросил Леха.

– Ну, у нее же фильтры. Положим сутки на экспресс-доставку в Минну. Потом самый трудный и рискованный этап – машиной до Абуджи, но, думаю, комиссар уже понял, какая тут беда с логистикой, и нажал на все педали… Накинь еще время, чтобы запихнуть фильтры в систему, это же Китай дешевый, там все технологично, то есть, криво и с заусенцами. Дальше тесты климата, гонять их будут долго, потому что уже налетели разок и теперь боятся. Итого два дня. И – вперед, сломя голову, к победе! Над здравым смыслом, хе-хе…

Леха поерзал на стуле. Его смущал этот новый Лоренцо – очевидно недобрый, не желающий больше придуриваться, махать руками, повышать голос и сыпать итальянскими словечками. Еще и не дурак в военном деле.

– Вы чего такой хмурый?

– Почему… Потому что началось! Знаешь, как бывает, когда слишком долго ждешь чего-то? Дождался, и вдруг становится невыносимо грустно… Утром я думал, что выстрел Йобы – нелепая случайность или сбой программы. Все-таки, до рынка очень далеко, туда снаряду лететь полминуты. Тупой расход боеприпаса, а она-то умненькая девочка, в отличие от некоторых! Но в свете последних новостей из аэропорта этот выстрел кажется ритуальным приветствием комиссару Агентства. Знак, что все стало очень серьезным. Впереди последний акт трагедии, но не советую занимать места в партере, хе-хе… И не надейся на эпическую финальную битву, ты не в кино.

– Да я как раз не хотел бы…

– Все стало очень серьезным, – повторил Лоренцо задумчиво, словно пробуя эту фразу на вкус. – Вместо прорыва будет разгром. Думаю, именно такую подставу задумало Агентство, иначе за каким дьяволом комиссар притащил сюда эти живые мишени?.. Они варзоне – на ползуба. Сегодня-завтра можно расслабиться, пока шагоходы прячутся у мальтийцев под крылом. Но послезавтра они сунутся в город – и огребут. Попадание Йобы… Ах, ты же был у рынка, видел яму. Это бетонный делает такую воронку, а представь, если в боеукладке остались фугаски. Ха! В общем, дура твоя Элис.

– Да не моя она!

– …И ее задницу ждут весьма болезненные приключения. Но! Идея! – в мутных глазах Лоренцо блеснула озорная искорка. – Задница! Она спасет твою подружку!

– Знаете, давайте-ка я заберу «спутник» и…

– Погоди ты! Оцени красоту замысла! Если ты трахнешь ее в задницу, и так жестко, что девчонка не сможет сесть в пилотское кресло…

Лоренцо умолк, ожидая пока до собеседника дойдет, что он чертов гений.

– Это и есть идея, которую вы хотели обсудить? – кисло спросил Леха, призвав на помощь весь свой опыт деловых переговоров, когда хочется дать человеку по голове, а нельзя. – Понимаю, вы нажрались, но, может, хватит?

– Да, выпил, и что?! Тебе не нравится, когда я притворяюсь веселым и шучу? У меня это плохо выходит?

– Ну… Не очень. Извините.

– Знаю! – Лоренцо потупился. – Буду с тобой откровенен, худо мне сегодня. Я, как бы так сказать… Сам от себя не ожидал… Давай-ка, запись выключи! Поболтаем.

– Да не включал я ее! Хотите, камеры сниму.

– Ладно, незачем… Верю тебе, верю… В общем, я справляю поминки по городу. Смешно, да? Опытный информационщик, человек циничной профессии, и так расклеился. Но тоже ведь человек! Имею право на чувства! Для тебя Абуджа – помойка и бардак, а я-то застал ее во всей красе. Понимаешь, она была особенной. Ее создали из ничего в чистом поле с единственной целью – разворовать бюджет. В третьем мире это бизнес-тренд, строить города просто ради строительства, потому что можно украсть очень много. Сколько так возникло идиотских новых столиц, не сосчитаешь. Все пустые, бессмысленные… Но Абуджа сама наполнилась смыслами, и не благодаря чему-то, а вопреки! Она – состоялась. Кривая-косая, странная, в чем-то алогичная, хаотичная даже, но очень яркая, красивая. Полная жизни! – почти выкрикнул Лоренцо. – А потом ее убивали у меня на глазах… А сегодня пришли новые хозяева – и добьют. Агентство не умеет восстанавливать территории, и уж тем более развивать их, это только называется так. Бизнес АТР – реновация, а для реновации надо сначала доломать проектную зону окончательно. Нужен только убедительный повод разбомбить тут все к чертям. Готов поспорить, раз они приехали, да еще с целым комиссаром во главе, то повод найден…

Он поднял глаза на Леху.

«Извините, мне пора в аэропорт», – чуть не сказал тот, но осекся.

Лоренцо едва не плакал, и это было искренне.

– А ведь у этого города была душа! Сколько раз я приезжал по работе в правительственный квартал, а потом шел в Национальный Дендрарий и просто бродил по нему, бродил часами, и не хотел уходить. Там сейчас одни чахлые кустики, потому что все сгорело, а у меня-то отпечаталось в памяти каждое дерево!.. Мадонна, а церковь, какую церковь отгрохали, как я ее любил! Да, она цела, бандиты ее уберегли, но чего ради? Вокруг только мертвые дома и злобное железо, ни единой человеческой души на много миль! Зачем нужен храм, если в него не идут люди… А аэропорт? Его уже не восстановить, ты сам видел.

– Признаться, я испытал некоторый шок. Там испортили взлетную полосу, не жалея сил и средств. Послушайте, а что все-таки случилось? Чего ради «Ландскнехты» сами загнали себя в ловушку и так упорно оборонялись?

– А ты не знаешь? – Лоренцо даже сел прямее.

– Нет.

– Серьезно?!

– Порка мадонна, – подсказал Леха.

– Да ну тебя… А кто тогда знает?! Я думал, ты! Обязан знать, ты же из долбаного Института! Вы же там войну изучаете! А мне-то откуда, я нифига не изучал, только сидел под обстрелом, проклинал судьбу и откладывал кирпичи!

– Слушайте, довольно! – взорвался Леха. Он даже привстал от негодования. – Если сами говорите, что я из Института, то наверное хватит передо мной дурака валять! И я – поехал! Мне пора в аэропорт!

– А что не так, э-э… – Лоренцо вяло помахал руками, словно подыскивая реплику. – Порка мадонна?

– Да отсюда до района боевых действий минимум дюжина километров! – рявкнул Леха. – С гарантией! До ближайшей опорной базы «Кибернетики» – верных пять! Вы были в глубоком тылу! К вам ни один снаряд даже случайно не залетел! Кому вы тут нужны!

– Правда? А ничего, что каждый день с утра пораньше здесь стартовали гонки на гантраках вокруг квартала?! У меня через неделю не осталось ни окон, ни дверей, а потом и крышу сдуло!.. А покойники вдоль улицы лежали и воняли! А я под кроватью лежал и боялся! И еще эта гарь от сгоревших машин…

Плечи Лоренцо вдруг нервно передернулись, и Леха поверил: было. Может, фиксер и сгустил краски, но кое-что точно было.

– Кого гоняли-то? – он сел обратно и насупился, давая понять, что ему ни капельки не стыдно за свою эмоциональную выходку, и он вообще делает фиксеру большое одолжение, не уехав прямо сейчас.

– Отстреливали мелкие банды. Ну как мелкие… Относительно. Без армейской бронетехники, и на том спасибо. Тут скучно не было! Когда началась вся эта порнография, «Черные топоры» сразу заявили, что только они – настоящие хардкорные и олдскульные студенты, основатели движения, и так далее. И все должны их слушаться, а «Топоры» берут в долю полицию и замыкают управление бизнес-процессами на себя. Чтобы порядок был в городе. Тогда добычи хватит всем группировкам и не надо особенно убивать друг друга. Логично вроде, но проблемы возникли сразу же. Были несогласные, их пришлось убеждать. И появились те самые мелкие банды, человек по пятьдесят-сто. Эти оказались самые зловредные. Их мочили по всему пригороду. Сразу мочили, ничего не поделаешь, они же круглосуточно на наркоте… Обычно их убивали на ходу, реже ловили и показательно ставили к стенке, а те все не кончались и не кончались, представляешь?.. День за днем их хреначили, день за днем! А ты говоришь – снаряд не залетел. Да я уцелел чудом! У меня вообще-то офис был не здесь! Просто нет уже того офиса…

Леха понимающе кивнул.

– Сочувствую, – сказал он. – К сожалению, всегда так. Когда частники заходят на территорию и берут ее под контроль, неизбежен короткий период безвластия, и местный криминалитет этим пользуется. Но сколько я видел справок об операциях частных компаний, преступность всегда давили рано или поздно. Вплоть до полного уничтожения. Защита мирных от разбоя прописана в кодексе ЧВК. Понятно, тут есть некое лицемерие, ведь главное чтобы бандиты не мешали боевой работе, но такова жизнь. И гражданским наверное все равно, чего ради частники гоняли уголовников, важен результат.

Лоренцо уставился на него.

– Какие частники, ты, ученый? Ты меня вообще услышал?

– Ну… Понимаю, что «Ландскнехты» этим не занимались, им надо было сначала превратить центр в укрепрайон, но когда «Кибернетика» заняла пригород, она должна была…

– Очень трогательно. «Кибернетика» заняла пригород! Какой милый наивный расизм, – протянул Лоренцо подчеркнуто спокойно.

– Пардон?..

– Ну, когда несколько тысяч белых понаехало из самой Европы, кого волнует миллион черных, да? Их дело маленькое, бояться и молиться. Если белые парни решили, мол Абуджа клевое место, чтобы стрелять друг в друга из больших пушек, – черными можно пренебречь. Они ведь не начнут стрелять из маленьких пушек, верно?

– Каких пушек? – пробормотал Леха обескураженно.

– А еще из гранатометов, ПТРК, пулеметов и так далее…

– Но… Кто им позволил?

– То есть… Кто позволил? – Лоренцо непритворно удивился. – Так надо! Порядок должен быть в городе! Иначе тут живой души не осталось бы. И нам очень повезло, что «Топоры» разжились пушками. А то, знаешь, пулеметы… Много в Абудже пулеметов! Merda! Как вспомню, так мороз по коже. Проснулся утром, похмелиться не успел, а кругом апокалипсис – и молотят длинными очередями… Правительство удрало, полиция спряталась, военные сворачивают базу… Что делать? Кто виноват? Куда бежать?.. Естественно, серьезные люди знали, чем заняться: идем туда, где плохо лежат хорошие вещи, берем под охрану, грузим, вывозим, продаем, снова грузим, и так пока барахло не кончится. Здесь это быстро, народ всегда готов, ему только свистни. Но на всех желающих никаких свистков не хватит! И как удержать от бесчинства миллион черных рыл, осознавших, что цивилизация кончилась? В первые же дни неприкаянная молодежь сбилась в стаи, нажралась дерьма и устроила африканский беспредел «кто не спрятался, тот и виноват». Это выглядело настолько ужасно, да еще и грозило пожарами, что организованная преступность очень резво взялась за борьбу с бандитизмом! Ну и начались веселые старты – гонки на гантраках за идиотами…

Лоренцо снова передернулся.

– Я когда рассказываю про январь пятидесятого, хочу по старой памяти зажать нос. Тухлятиной провонял весь район. Горы трупов валялись, понимаешь? Ну не горы, зачем врать, скорее кучи… Нам еще повезло, что накрылось снабжение, и его не сразу успели заново наладить… Не делай такие глаза, логика простая. Когда стало нечего жрать, на каждом дворе развели кур. А когда стало нечем мыться, старый умница Муделе взял инженера у твоих любимых частников, и тот нарисовал проект мыловаренного завода. И покойники стали товаром, их прямо как ветром сдуло. Раньше-то один металлолом тащили… Я, дурак, обрадовался, что идиотов уже постреляли, значит, можно будет дышать нормально. Но через пару-тройку месяцев нас ждал второй этап соревнований! Весенний сезон! Гонки на гантраках за конкурентами!.. Мадонна! Иногда я спрашиваю себя: Лоренцо, как ты выжил?! Как не свихнулся в этом дурдоме? И прямо не знаю, что себе ответить!

Леха слушал фиксера, тихо шалея – не от содержания рассказа, а от когнитивного диссонанса. Он почему-то верил Лоренцо – и не понимал, как в эту ахинею можно верить.

Перестрелки каждый день, пушечный огонь? Горы трупов? Ну хотя бы кучи… Бред! «Кибернетика» не потерпела бы гражданской войны у себя в ближнем тылу. Это ненормально, профессионалы так не работают. Они всю понизовую вольницу прекращают мигом. Или силовым вариантом, или по классике, когда местные покупаются оптом и обучаются ходить строем. И в атаку – как на работу. Это, кстати, улучшает породу аборигенов, вымирают самые тупые и агрессивные.

А весенний сезон гонок на гантраках – и вовсе фантастика.

Наверное, Лоренцо преувеличивает. У страха глаза велики, особенно если прячешься от пуль под кроватью и сосешь джин из горлышка. Ну постреляли тут немного, пока «Ландскнехты» окапывались в центре. Ну поубивали друг друга. Но дальше-то приехала «Кибернетика» и все-таки заняла пригород!

И настало хотя бы относительное спокойствие.

Так всегда бывает там, где работают большие ЧВК.

Потому что порядок должен быть в городе.

– Ладно, понял, – сказал он. – Но пушки… Не внушают доверия, простите великодушно.

– Спасибо, тронут! А пушки – из арсенала, что тебе не нравится? Пушечные модули и комплектные бронемашины. Такие комплектные, что с экипажами. Африка – континент больших возможностей, растуды его туды! Непонятно только почему я сижу нищий посреди этого долбаного континента…

– Но арсенал же вы-вез-ли… – протянул Леха почти умоляюще.

– Правда? Ты еще скажи, тут не осталось военных! Это вы так думаете в своем Институте? Ну-ну…

– Сами же говорите – военные свернули базу.

– «Сворачивают» не значит успели ее свернуть, язык учи! По официальной версии – да, армию вывели заранее, арсенал очистили… Теперь слушай как было. Первым делом «Топоры» взяли в долю полицию; и ехать на переговоры ближе, и тактически это верный ход. Потом уже с красивым полицейским эскортом они подкатили на базу и застали там самый разгар эвакуации. Командный центр свернулся и ушел еще на рассвете, поэтому генералы и полковники не мешали «Топорам» общаться с командиром батальона охраны. Они сказали: брат, ты же понимаешь, что городу все равно конец. Но концы бывают печальные, а бывают ничего так. Лови момент, брат, оставайся с нами, мы тебе назначим процент с добычи… И командир остался. И добрая треть арсенала застряла тут, с батальоном в качестве бонуса. Ну, батальон не дожил, конечно, до раздела прибыли. Слегка пограбил-понасиловал, а дальше его сдали в аренду белым, и он весь накрылся. Но между делом выполнил одну важную миссию. По личному приказу Муделе Бабы батальон держал оборону вокруг церкви и мечети – отстреливал тех, кто не понял, что в Абудже храмы не трогают. Можешь занести это в свой отчет. Только на меня не ссылайся, я буду все отрицать. Вообще никогда на меня не ссылайся.

– Погодите, шикарная история, я прямо под впечатлением, но… Как это все могло быть, если «Ландскнехты» захватили центр?!

– Ничего они не захватили. Их тут и близко еще не было, когда группировки начали делить город.

– Твою мать… – прошептал Леха по-русски, с трудом подавив желание схватиться за голову.

Вышло бы чересчур театрально.

Он давно себя не чувствовал таким дураком, как сейчас.

– Авангард твоих любимых «Ландскнехтов» появился дня через три-четыре, не раньше. Захватил аэропорт, выгнал оттуда мародеров, и даже каким-то образом потушил терминалы, которые уже дымили до небес. Послал к Муделе делегацию с подарками, обещал хорошо себя вести и занялся своими делами. И минимум еще неделю «Ландскнехты» тут никому не мешали. Да всем начхать на них было. Люди работали.

Леха глядел в стол, переваривая услышанное.

– Просто как иллюстрация: горелые кварталы – видел?

– Ну…

– Ты думал, наивный юноша, их белые пожгли?

– Стоп-стоп-стоп… – Леха выставил перед собой ладони. – Там же всюду следы шагоходов. И Разрушитель там!

– М-да, здорово вы оторвались от жизни в вашем Институте, я был о нем лучшего мнения… – Лоренцо покачал головой. – Вы так сосредоточены на наемниках с их крутыми железками, что не можете представить себе пехотинца с арматуриной в руке и баулом награбленного на плече. Его просто не существует в вашей картине мира. Что за каменный век! Так не бывает! У нас шагоходы! Дроны! Нейросети! Системная интеграция! Радиоэлектронная борьба!.. Африка у вас, порка мадонна!!! – заорал Лоренцо в полный голос. – Здесь этот дикий пехотинец участвует в современной высокотехнологичной войне! И производит такие разрушения, что Разрушитель – детская машинка по сравнению с ним! И уж конечно вам, господа ученые, в кошмаре не приснится, что мародер с дубиной выйдет на поле боя раньше всех…

– Прямо с кафедры английского языка и литературы, – ввернул Леха.

Просто чтобы вставить хоть слово поперек. Он заранее побаивался того, что может услышать дальше.

– Нет, у образованных парней – автоматы, – сказал Лоренцо. – Но их для вас тоже нет. А ведь они были здесь первыми. Шагоходы появились в горелых кварталах позже. Намного позже…

Лоренцо умолк. Леха ждал. Потом не выдержал.

– Ладно, сдаюсь. Как это вышло?

– Глупо, разумеется. «Черные топоры» потрошили Центральный Бизнес-Район, а кварталы таунхаусов отдали на разгром группировкам поменьше. И вдруг эти маленькие видят, что из пригорода на них валит неорганизованная толпа мародеров в несколько тысяч морд. Они вызывают «Топоров» и говорят: коллеги, извините, мы побежали отсюда. А у «Топоров» силы распылены, и их тоже в общем не дивизия. Но если мародеров немедленно не образумить, настанет окончательная анархия. А порядок должен быть в городе! Тогда они чисто по-нашему, по-африкански, загоняют десяток пушечных гантраков на возвышенности в центре. Мало того, со свойственной всем студентам изобретательностью, успевают закинуть несколько машин подъемными кранами на крыши. И начинают бить из тридцаток по жилой застройке. И высаживают до упора весь боекомплект…

– С-сука…

Леха все-таки схватился за голову.

Первый день в Абудже начался как боевик, но едва кончилось утро, история сползла в военную драму. Ей бы и остаться в этом жанре, однако уже к ланчу вокруг Лехи соткался форменный детектив, а теперь еще и черный детектив, простите за черный юмор. Параллельно развивался персональный мистический триллер Алексея Филимонова, и страшно представить, куда вывернет кривая к обеду.

И что – или кто?! – будет на обед.

– Многое теперь понятнее, да? – спросил Лоренцо с язвительным сочувствием.

Леха тихонько скрипнул зубами.

Фиксер был настолько прав, по всем статьям прав, что становилось неловко. Туманная история расстрелянных и сожженных улиц Абуджи начала проясняться с бешеной скоростью. Прямо на глазах складывались паззлы, – и только одна загадка мучила: почему я сам не додумался раньше до таких логичных ответов. Потому что оторвался от жизни?

Или потому что идиот.

– И, знаешь, порядок-то они навели! Тех, кто выжил, «Топоры» построили, обучили минимальной дисциплине, рассчитали по бригадам и дали людям работу – послали собирать металлолом… Да, еще занятный момент тебе в копилку. Наш расчудесный международный аэропорт удрал вслед за правительством. Организованно эвакуировался, как это назвали. Отвинтили столько электроники, сколько успели, распихали по самолетам – и чао. А «Топорам» не до того, они банки грабят. Поэтому, наступая беглецам на пятки, в аэропорт зашли несколько мелких банд и сразу передрались из-за него, войнушку устроили, отчего и загорелись терминалы. Муделе сказал: полосы целы, и ладно, потом разберемся. Ему аэропорт скорее мешал, он на полном серьезе боялся, что молодые придурки начнут сбивать самолеты просто ради прикола… Но когда «Ландскнехты» уничтожили взлетку, хотя, гады такие, обещали быть паиньками, Муделе выставил им счет за причиненный городу ущерб! Не знаю, сколько, но факт.

– Вот это уже чересчур!

– Ты сейчас хочешь показаться глупее, чем есть, чтобы притупить мою бдительность – или правда не понимаешь, как здесь все работает?

– Ну это же байка! Сами подумайте, что можно предъявить частнику, у которого одних только шагоходов – батальон?! И ноги уже в крови по колено? Будь ты хоть крестный отец всей Нигерии, он тебя растопчет! И выставит счет – тебе!

– Опять та же песня, – разочарованно протянул Лоренцо. – Я думал, ты хоть немного понимаешь Африку. И за что тебя любят в Лимпопо? А ведь любят! Чего молчишь? Чего краснеешь? Я же вижу.

– Допустим, я герой хренов, – объяснил Леха и отвернулся.

– То есть, такой же придурок, как черные. Но тогда ты должен понимать!

– Может, Институт меня испортил. Я стал умнее.

– Водку будешь? – оживился Лоренцо. – У меня водка – сдуреешь в момент. Выпей, и сразу все поймешь.

– Нет, – процедил Леха, который очень хотел выпить, и уже давно, потому что по трезвой голове откровения фиксера били градом. Сильно и больно.

– Смешные вы ребята, – сказал Лоренцо. – Приехали такие ученые, а простых вещей не знаете. Шагоходы по колено в крови! Да хоть по уши, всем плевать! Ты в африканском мегаполисе, парень! Здесь вся экономика боя встает с ног на голову! Объясняю на пальцах. В Абудже сотня обдолбанных черных с кирпичами задолбает БТР, достанет из него гранатомет, и один-единственный гранатометчик завалит шагоход… Понял? Ты моргнуть не успел, а городские партизаны, которые не стоили противнику ни гроша, принесли тебе прямого убытка на десяток миллионов. Но это только начало, ведь они пилота взяли в плен – и давай его трахать! И кладут записи в интернет, роняя акции твоей ЧВК с каждым новым видео! Что, в Институте такую арифметику не проходят на первом курсе? Странно. Наверное Барнард не учился в ваших институтах, поэтому умел считать и не лез в Абудже на рожон. И воевал он в городе не как белый, а как черный, чем сильно озадачил пижонов из «Кибернетики»… Эй, почему так смотришь, прохвессор? Фамилия Барнард ничего не говорит? Кто тебя послал сюда такого дремучего?

– Я оператор съемочной группы, – выдавил сквозь зубы Леха.

Никакого Барнарда он не помнил. Командира нигерийской группировки «Ландскнехтов» звали Крукс, начальника штаба Ларсен, оба из африканеров, и местную специфику должны были знать с рождения. Недаром они сумели выйти из города, просочившись сквозь кордоны «Кибернетики», и погибли уже в Вене; убиты взрывом. Это без сомнений – их опознали не только по личным жетонам, а еще по ДНК. Барнард наверняка есть в базе данных Института, но не полезешь в нее при Лоренцо, много чести.

– Теоретики вы! Высокомерные расистские теоретики! Какими надо быть академиками, чтобы выдумать, будто технологическое превосходство всегда дает фору? – разорялся Лоренцо. – Черта с два, оно накладывает массу ограничений, а в африканском городе связывает по рукам и ногам! И если ваши крутые частники, прирожденные убийцы, расхерачили северян одной левой, отсюда вовсе не следует, что им было легко в Абудже! Здесь не равнина с деревеньками и маленькими городками. В мегаполисе не забалуешь. И черные парни – вот кто прирожденные убийцы! Они жуют дерьмо, у них прекрасное настроение, им себя не жалко, и нападение с кирпичом на БТР – их звездный час. Они хуже роя дронов из фантастики, потому что рой дронов опасен только в фантастике, а толпа нигерийцев – реальность. Умело засунутый в жопу лом выводит из строя бронескафандр, а чтобы «Кентавр» захромал, надо – угадай, сколько?! Ну? Четыре лома, сваренных вместе пакетом! Такова азбука городского боя в Африке, и Барнард ее понимал, как и психологию черных в принципе, он же сам был родом из ЮАР. «Кибернетика» приперлась, с технологическим превосходством наперевес, а тут – партизаны с ломами в каждом подвале… И ты можешь очень грамотно продвигаться по улице, ну просто идеально, но этих придурков слишком много, они все обдолбаны и уверены, что ты – добыча! И ты становишься добычей!

– Вы зачем мне все это рассказываете? – промямлил Леха. – С какой целью?

– Так идея у меня, забыл? Деловое предложение ученому другу. Я бесплатно делюсь информацией – и так готовлю почву для переговоров. Мне не трудно, а ты настроишься на позитивный лад, хе-хе… Вот кто был позитивный, так это твои крутые частники! Что одни, что другие, ходили к бандитам на поклон как миленькие. Даже не думали топтать кого-то и решать вопросы силой… Merda! Ты про них диссертацию пишешь небось? На меня не ссылайся, я буду все отрицать!

Леха молча помотал головой. Он уже не знал, как реагировать на этот фонтан красноречия.

– Все равно на меня не ссылайся… А Барнард пришел в город с основными силами «Ландскнехтов», которых было-то кот наплакал, едва тысяча, увидел, что тут творится, и мигом стал дипломатом!

– Тысяча? Уверены? А не побольше?

– Меньше!.. Почему Барнард и побежал к местным. Без рабочих рук и транспорта у него не было шансов окопаться в центре. Он бы просто не смог построить укрепрайон. Сам подумай, кто делал завалы на улицах, развозил датчики по пригороду, монтировал на чердаках систему ПВО? Кто доставил в центр сотни тонн воды и топлива? И «Ландскнехтам» критически нужна была черная милиция, чтобы охотиться на бронепехоту в горелых кварталах. Тяжелая пехота волновала их больше, чем шагоходы… Но по-настоящему «Ландскнехты» боялись самой черной милиции, которая глядела жадными глазами на их крутое барахло. А ведь здесь были не только парни с кирпичами. Броневики с пушечными модулями – старье, но тоже убивает, особенно когда его много… Поэтому Барнард сделал все, чтобы «Топоры» оказались на его стороне хотя бы поначалу. Лояльность местных стоила «Ландскнехтам» чертовски дорого. Тут-то им и припомнили аэропорт, хе-хе…

– Не обижайтесь, это все только ваши слова, – выдавил Леха.

– Что? Ну конечно, – Лоренцо понимающе улыбнулся. – Ты сейчас представил, как сдашь отчет о беседе вашему рыжему, а тот спросит: где доказательства? Где записи разговоров, копии договоров, сканы платежек, снимки карт, пробы грунта и анализ мочи Муделе Бабы? Где личная подпись Йобы в журнале учета боеприпасов? Нету. Не-ту. И рыжий объяснит, куда ты можешь засунуть отчет. Институту он такой не нужен. Обидно, да! И вдвойне обидно, что вся моя болтовня – художественный вымысел! Я даже не видел, как «Кибернетика» привезла белый «Мерседес» на день рождения Муделе, и бравый вояка Винер, бряцая медалями, вручил ключ нашему дорогому царьку. Меня тут вообще не было!

С этими словами Лоренцо сунул руку под стол и достал стаканы.

– В горле пересохло от болтовни. А на сердце тяжело, потому что ты не ценишь мою откровенность… Виски, джин, водка?

– Они же у вас одинаковые, какая разница? – обреченно пробормотал Леха и встал.

– Ты куда?

– За тоником.

– Самостоятельный! И наглый! Еще не пробовал мою водку, а уже ее обругал!

– Одного не понял. Если «Черные топоры» добились хотя бы относительного единоначалия… Тогда кто из местных помогал другой стороне? – спросил Леха, вернувшись от холодильника. – Или они все болтались туда-сюда?

– Чего садишься, за водкой теперь иди. И «спутник» положи в сумку, иначе еще один твой визит до обеда я просто не переживу… Зачем вы, русские, столько пьете? И других заставляете.

– Ах, это я заставляю… Ну-ну. Так все-таки? – повторил Леха, доставая из зеленого ящика желтую водку и заранее содрогаясь. – Что насчет местных?

– Понимаешь… – Лоренцо на миг задумался. – Люди воюют за то, чего им не хватает. «Ландскнехты» дрались, мне кажется, за свое место в бизнесе. «Кибернетика» – за первое место в нем же. А черные – за то, чтобы как можно больше белых сдохло и оставило им как можно больше ништяков. Поэтому они были и там, и там, и никогда за кого-то. При любой возможности они кидали белых, заключали более выгодные сделки, угрожая, что снова предадут – и предавали снова. В конечном счете они предали всех…

До чего знакомо, – подумал Леха. Ну чистое Лимпопо.

– …и проиграли, оказавшись в городе один на один с Йобой. А против Йобы не попрешь. Но конечно старый мошенник Муделе делает вид, будто выиграл, поскольку город как бы свободен. Как бы сам по себе. Абуджа будет мирной навеки! Йоба же ее хранит!.. Это дико смешно для тех, кто понимает. В центре – форменный золотой запас Абуджи, залежи дорогого железа, военно-технический Клондайк, а как его разграбишь? Мужикам туда дороги нет, самоходные машины не пройдут, их отстреливают роботы. Естественно послать за добычей женщин, да? А ты много теток видел здесь? Ха-ха, они лежат по домам, плюют в потолок и хотят денег! С тех пор, как в городе рулит Йоба, женщины сами посылают мужиков, в основном – куда подальше!

Он горько усмехнулся.

– Ничего, комиссар всем покажет, кто в Абудже хозяин. И это справедливо наверное, а то бардак подзатянулся. Йобу только жалко. Вот увидишь, разбомбят ее. Похоронят под зданием Национальной Ассамблеи, или где она там прячется.

– Как она выглядит?

Фиксер помотал головой.

– Самоходка. Ненормально мощная и дальнобойная. Я сначала думал, у нее ствол от морского орудия, потом грешил на советский «Пион» – по слухам, несколько машин полвека назад продали в Анголу… А потом мне просто надоело гадать на кофейной гуще. Ничего больше не могу сказать. Никогда не видел Йобу, поэтому до сих пор живой.

– Говорите слово в слово как ваши проводники.

– Естественно. Мужчине нельзя видеть Йобу. Если парня заподозрят в том, что на нее смотрел, то поймают, одурманят порошком джу-джу, расспросят, и когда сознается, принесут в жертву. По слухам, закланию предшествует ритуальная женитьба на молодой жрице культа Йобы. Обдолбанный мужик радостно и добровольно лезет на бабу… Короче, смерть веселая. Мадонна! Как я их всех, придурков, ненавижу!

– Однако… – Леха почесал в затылке. – Но у меня сложилось впечатление, что это табу касается только йоруба.

– Ты ученый, тебе виднее. А я сам не рисковал и никому не советую.

Фиксер разлил желтое пойло как обычно, по полстакана. Леха принюхался. Нет, это даже не бензин. Просто отрава со вкусом, цветом и запахом отравы. Но ученый Филимонов, потомок трактористов, и такое одолеет. Ему нужно лекарство от Африки, иначе с ума сойдет.

– Ну, за дружбу народов! – провозгласил Лоренцо.

– Угу, – Леха рассеянно кивнул. – Получается, там женский экипаж… Это хотя бы кое-что проясняет.

– Где женский экипаж? – Лоренцо задержал руку со стаканом на полпути.

– На Йобе катается.

– С чего бы?

– Вы же разбираетесь в военной технике. Зачем еще нужны молодые жрицы культа Йобы, помимо всяких ритуалов? Заряжать пушку. Ну и загрузка боекомплекта, дозаправка, корректировка настроек вспомогательных дронов…

– Какая занятная идея, – протянул Лоренцо, все еще держа выпивку на весу. – Зачем еще нужны молодые жрицы, м-да…

– Не говорите, что не думали об этом раньше.

– И в мыслях не было. Чтобы кататься на Йобе, надо зайти в зону. Напомнить, что такое варзона, ты, специалист? Туда люди не ходят. Их там роботы – бац-бац! Никто из местных даже не пытается сунуть нос в центр города. И патрули Бабы смотрят за периметром, конечно. Ты их не видел, а они – есть.

– Ну вот! Они и следят чтобы никто не заметил, как в зону входит женский экипаж. Входит и выходит!

– Ты меня проверяешь, что ли, не пойму? – Лоренцо скривился. – В зоне нет людей, только автоматика. Намекну по большому секрету: я бы знал. В Абудже очень трудно с информацией, но уж это я бы знал точно. Моя обязанность как фиксера – разбираться в таких вещах. И естественно, я бы первым делом сказал твоему рыжему, что в зоне орудуют партизаны, и туда нельзя. Я бы просто не пустил ваше радио-хренадио шляться там, где вас могут убить люди!

– Э-э… Не сочтите за неуважение… Почему? – искренне удивился Леха.

Он и правда не понял разницы. Мало ли кто убил журналиста пусть даже с радио-хренадио, человек или робот. Журналисту точно будет все равно.

– Почему? О-о, мадонна… Если тебя застрелил дрон, это примерно то же самое, как попасть под машину, – терпеливо объяснил Лоренцо. – Сам дурак, значит. А если тебя грохнули местные, это брак в моей работе!

Леха подумал, что сейчас наверное очень смешно выглядит со стороны, глупо хлопая глазами. Была в Абудже таинственная варзона, потом один скромный ученый поглядел трезвым взглядом и догадался, что ее нет, сплошное надувательство, – и это открытие все объясняло! – а теперь, если верить фиксеру, варзона снова есть, ничуть не менее таинственная, чем с утра пораньше. А мы еще даже не обедали. Кстати, и не хочется.

Самый логичный выход из такого идиотского положения – не верить фиксеру. Кажется, в Абудже лучше не верить никому. А себе – можно? Да ты же ничего не понимаешь, дорогой. Ты совсем запутался.

– Тогда я нихрена не понимаю, – честно признался Леха.

– Добро пожаловать в клуб, – сказал Лоренцо. – Я уже два года нихрена не понимаю. Ну… А за что мы пили? За мир во всем мире?

– За дружбу народов, – напомнил Леха.

– В жопу такую дружбу, – твердо заявил Лоренцо. – Нет ее в Африке и не было никогда. Одна голая коммерция. Я – за мир!

Выпил, подавился, закашлялся, схватил бутылку тоника и присосался к ней, пыхтя и шипя. Еще полминуты фиксер просто дышал.

– Водку – только чистую. Если разводить, – сипло объяснил он, – это вообще отрава. Даже не пробуй.

Леха немедленно отнял у него тоник и набулькал себе в стакан.

– Заче-ем… – протянул Лоренцо. – И так верю, что ты русский!

– Ну… За победу над фашизмом! – сказал Леха и выдул все до дна.

Вместо того, чтобы обрушиться в желудок и вскипеть, газированная придурь шибанула прямо в голову, прошла ее насквозь, отразилась от внутренней стороны черепа, рикошетом преодолела космический вакуум, зияющий там, где секунду назад были мозги, и только потом ухнула вниз.

– У меня был трудный день, – севшим голосом прохрипел Леха, прислушиваясь к ощущениям.

Без мозгов стало лучше. Как минимум, проще.

Меньше заботила всякая ерунда.

Например, ему было уже решительно наплевать на странное поведение наемников в Абудже два года назад. И на странное поведение варзоны. И на странное поведение коллег. И даже на свое поведение – на-пле-вать.

А всего-то секунд двадцать прошло. Это какое же облегчение наступит через целую минуту!

– Я прямо вижу, как тебе становится лучше. Предлагаю развить и закрепить успех! – Лоренцо не глядя пошарил под столом, извлек бутылку с остатками джина и разлил по второй.

– Не так резко. Надо дать лекарству впитаться, – попросил Леха, принимая стакан. Тот был наполовину полон. Это радовало.

– Значок покажи, – вдруг сказал Лоренцо.

Леха уставился на своего визави, старательно имитируя хирургический взгляд доктора Лузье-Корсварена, но мешала глупая ухмылка, наползающая на лицо сама собой.

– Говорю же, есть идея. Но я должен быть уверен.

Леха не спешил. Ему предлагали сейчас перейти некий рубикон в отношениях. Над этим стоило поразмыслить. Назад уже не отыграешь.

Люди, знающие хотя бы в принципе об Институте, относились к нему очень по-разному, и поди угадай, почему. Одни звали его, как Дебанги, «шарашкиной конторой». А еще прачечной, кипрским офшором, и даже «черной дырой, куда ради плохой экспертизы проваливаются хорошие деньги». Другие, напротив, считали Институт едва ли не всемогущим, приписывая ему свойства идеальной масонской ложи пополам с орденом иллюминатов. Так или иначе, каждый сотрудник проинструктирован: если ты предъявил значок, будь готов ответить за него лично, своей шкурой, и помни – в тот же момент к ответу вынужденно подключаются все структуры Института, даже якобы несуществующие силовые. Институт тебя не бросит. Но ты должен понимать, что втягиваешь его – и во что втягиваешь.

За предъявлением значка может последовать какая угодно просьба (помочь завоевать небольшую страну, это запросто, бывало уже) – или какой угодно вызов (на дуэль, тоже запросто, и не отвертишься). Или предложение сделки, опять-таки, какое угодно.

– Да черт с тобой, – сказал Леха.

Сунул руку под репортерский жилет, отстегнул значок и выложил его на стол перед Лоренцо. Тот схватил планшет, навел, и принялся рассматривать с увеличением, что это такое ему показали.