Солнце мрачного дня Art Даша

ГЛАВА2. – Эй, это женская раздевалка!

POV Яна

С момента моего переезда прошел целый месяц – с ума сойти!

И это был самый амёбный месяц в моей жизни. Так скучно мне еще никогда в жизни не было. Казалось, еще немного, и я взорвусь и натворю делов. Я уже не могла дождаться начала учебных будней. Хоть чем-то смогу себя занять.

Первую неделю я все еще считала, что попала в рай. Целыми днями я лежала на пляже, жарясь в лучах бескомпромиссного солнца.

Я читала, слушала музыку, смотрела фильмы. Но с каждым днём это приедалось всё больше, а вскоре начало раздражать.

Я привыкла к движению. Мне нужно было куда-то двигаться, что-то делать.

Мама пообещала обустроить для меня тренажерную комнату на третьем этаже. И сразу же принялась за исполнение обещания, заказав откуда-то спортивный инвентарь. Но ждать их доставки нужно было пару месяцев. Срочно нужно было что-то предпринять.

Сегодня утром я взглянула на себя в зеркало и ужаснулась.

Я люблю загар, но не до такой же степени.

Сейчас я была похожа на хорошо поджаренного цыпленка-табака. Еще каких-то несколько дней на пляже, и я превращусь не в мулатку, а в негритянку. Мне нужно спрятаться от солнца и хорошенько потренироваться.

– Мама, – я вошла на кухню, резко открыв дверь.

Возле барной стойки стояли Оливер и мама. Они отпрянули друг от друга, как ошпаренные.

Упс, неловко вышло.

Я покраснела и замерла в дверном проеме. Но странное дело, не почувствовала отвращение. По крайней мере, такого, какое ощущала при лобзании отца и Лерочки. Вот там было реально отвратительный обмен слюнями. Причем, Лерочка никогда не стеснялась моего присутствия, а папа во всем потакал ей.

– Ой, я не хотела вам мешать…

– Все в порядке, – хрипло отозвался Оливер.

– Что-то случилось, дорогая? – Мама принялась торопливо поправлять прическу, её руки немного подрагивали.

Я вошла в дом, подошла к холодильнику, чтобы взять бутылку воды.

– Я хочу позаниматься где-нибудь. – Открутила крышку и глотнула воду прямо из бутылки, хотя мама уже месяц пытается добиться, чтобы я наливала воду в стакан. – Пока приедет инвентарь, мои мышцы атрофируются.

– У нас в городке есть два места, где можно позаниматься. – Мама протянула мне пустой стакан, я закатила глаза. – В местном тренажерном зале и в школе.

– Тренажерный зал, – улыбнулась я, – отлично.

– Но я бы на твоем месте лучше бы выбрала школу.

– Почему?

– В тренажерном зале много народу, – отозвался Оливер.

– И нет танцевальной студии, – кивнула мама.

– А где же тогда тренируются те, кто занимается танцами?

Мама округлила глаза, будто я спросила, сколько будет дважды два.

– У тех, кто танцует, свои студии на дому.

– А, вот оно что.

Как же я сразу не догадалась?

Городок богачей, огромные дома. Конечно, у них личные студии и, наверняка, педагоги.

– А в школе есть танцевальная студия?

– Да, – ответил Оливер, – я могу договориться с директором о твоих занятиях и свозить тебя. Как раз осмотришься в новой школе.

– Я хочу прямо сейчас.

Мое тело вибрировало от неконтролируемой энергии.

– Уже звоню, – рассмеялся Оливер. – Иди, собирайся.

И вот спустя полчаса я вошла в школу.

Я ожидала большего.

Ну, знаете, шикарного здания, дорогого ремонта внутри.

Но это была обычная школа. Как показывают в американских подростковых фильмах. Яркие шкафчики. Побеленный потолок. На полу кафель, стены выкрашены в молочно-коричневато-желтоватый цвет. Не очень красивый, надо признать.

Школа пустовала, стояла гробовая тишина. Меня встретил секретарь директрисы. Она показала мне тренажерный зал, студию, раздевалку и душевую. Я поблагодарила её, после чего она быстренько исчезла.

Я пыхтела, как паровоз. Первое правило моего подтянутого тела – беговая дорожка. Минимум тридцать минут в хорошем темпе. Если съела больше, чем надо, что я постоянно практикую, то бегать надо больше часа.

Да, да. Очень жестоко. Но действенно против жира.

Следом идет растяжка. Почему после беговой дорожки? Ваши мышцы разогреты, поэтому они пластичнее, чем когда бы то ни было. Дальше идет прокачка рук, пресса, попы.

Я горжусь своим телом. Не только занятия танцами сделали его таким, но и то, что я перечислила выше.

Я перешла в зал для танцев спустя полтора часа. Зеркало во всю стену, балетный станок – классика.

Я включила музыку на своем новеньком Iphone. Мама купила мне телефон на следующий же день, как и обещала.

Знаете, под чьи песни я люблю двигаться? Конечно, только когда никто не видит.

Бьянка.

Ш-ш-ш, это секрет. Но не лирические треки, а те, под которые можно хорошенько протрястись.

Я включаю «Секси-фрау». И начиная двигаться, смешиваю хоп, тверк и еще много всего. Я не задумываюсь, просто пробую различные движения.

Мое тело двигается, извивается, и я чувствую, что живу. Да, я давно не ощущала этого. Я кайфую, чувствуя, как натянуты мои мышцы и суставы. Только в танце я чувствую себя по-настоящему свободной. И лишившись на время этой возможности, я пустилась во все тяжкие.

Клубы, тусовки, алкоголь. Я творила такие вещи, что сейчас противно вспоминать. Последняя моя выходка стоила моим родителям несколько миллионов рублей. Хотя готова побиться об заклад, что платила мама, а не они вместе, как утверждал папа.

Это была последняя капля, после которой меня и отправили сюда. В надежде, что здесь мама сможет лучше за мной приглядеть, и я не выкину больше ничего подобного.

Я опрокидываю в себя одну стопку за другой. Водка, текила, еще что-то, я не помню что именно.

– Ого, какая здесь малышка, – я слышу у своего уха грязный подкат, разворачиваюсь лицом к обнаглевшему типу.

Блондинчик, смазливая мордочка.

Фу, не в моем вкусе.

На его губах гуляет противно пошленькая улыбка, а в глазах ясно читается желание. Я знаю, что выгляжу очень соблазнительно в этом неприлично-коротком платье красного цвета.

Нет, на нём нет никаких вырезов. Оно без рукавов, полностью прикрывает спину и грудь. Но внимание привлекает то, как кружевная ткань облегает моё тело, подчеркивая все изгибы, оголяя мои стройные, накаченные, хотя и не очень длинные ноги. На ногах туфли на высоченной шпильке.

Многим сложно просто передвигаться на таких ходулях. Но я привыкла, благодаря годам тренировок, даже танцевать на них могу.

Что, собственно, и начинаю делать, смеясь, обойдя незваного поклонника. Я медленно двигаюсь, покачивая бедрами. Губами повторяю слова миксованной песни, поднимаю руки вверх, провожу по своим волосам, спускаюсь ниже, встречаю на своей талии чужие руки.

Они настойчиво прижимают меня к твёрдому телу. Сначала я просто пытаюсь игнорировать, но назойливые руки спускаются по моему животу, в груди защекотало отвращение. Я разворачиваюсь и отталкиваю его.

– Отвали!

– Да ладно тебе, – снова улыбается непонятливый, пытаясь придвинуться ко мне.

– Я же сказала: отъебись!

Я поворачиваюсь, собираясь найти Шурика. Куда делся мой суженный? Не видела его уже больше часа.

Меня ловят за руку, резко разворачивают. Я уже достаточно пьяна, поэтому координация тряпичной куклы. Этот мудак прижимает меня к себе, затем хватается за мои ягодицы. Я упираюсь кулаками ему грудь.

– Строптивая? – то ли смеется, то ли скалится он мне в ухо, при этом начитает тереться о меня своей промежностью. – Так даже лучше. Я люблю диких кошечек. Ты не на шутку завела меня. Такая красотка…

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он как чертова стена. Зато у меня завидная растяжка. Мои колени поднимаются очень высоко и с феноменальной скоростью. Я резко сгибаю правую ногу и со всей силы бью коленом ему прямо по центу.

– Сука, – выдыхает он, сжимаясь и отпуская меня. Идиот клацает зубами и зажмурив глаза. – Ты за это заплатишь!

Бедненький, больно, наверно.

Подхожу к нашему столику. У всех такие кислые мины.

– Что случилось? – спрашиваю я, плюхаясь в свободное кресло.

– Ску-у-у-чно-о-о, – отвечает Аня, моя одноклассница, растягивая гласные звуки.

– Надо что-то придумать. – Это Ромка, её парень. Он старше нас на пару лет.

– Что, например? – Я только «за». Эта сцена поубавила мой боевой настрой, чтобы как следует оторваться и забыться.

– Может, сыграем в Покер? – Это Стас, друг Ромки.

– Покер? – оживляется Аня.

– Я не умею, – честно признаюсь я.

– Тогда, – Стас окидывает меня взглядом, – просто в Дурака.

– А на что?

– На желание, – Стас приближает свое лицо ко мне и выдыхает дым от сигареты.

– Согласна! – Аня вскакивает, буквально ожив.

– Идет, – киваю я, отсаживаясь от Стаса как можно дальше.

Мы играем долго. Сперва проиграла Аня. За это ей пришлось битый час разводить какого-то парня у барной стойки на коктейль.

Пока она это делала, проиграл Ромка. Он должен был прокатиться на своем байке голышом. Мы решили немного отложить его исполнение на пару часиков. Анька вернулась довольная. У неё получилось. Мы долго ржали над Ромой. А он только рычал в ответ.

В третьей партии проиграла я.

И проиграла я Стасу. Он снова закурил, думая над своим желанием. Хотя по глазам его видела, что он давно уже придумал и просто тянет время.

– Что? – Я смело смотрю ему в глаза. Ну же, говори.

– Может, уединимся в кабинке, я тебе подробно все объясню, – голос с хрипцой, взгляд, гуляющий по моему телу.

Я закатываю глаза.

– Секс не может быть желанием, – заявляет вдруг Анька, спасая меня.

– Хорошо, – Стас тушит сигарету, – тогда предлагаю альтернативу. Давайте выйдем из клуба.

– Зачем?

– Ну, ты сможешь выполнить свое проигранное желание, и Ромка – свое.

Мы вываливаемся из клуба. На улице не жарко, несмотря на то, что лето на дворе. Ветер очень холодный и порывистый. По коже мгновенно рассыпаются мурашки, я поежилась.

– Сначала Рома, – говорю я, и все соглашаются.

Он раздевается под всеобщее улюлюканье.

– Ромыч, давай!– подбадривает его какой-то парень. Я не помню его имени, как и половины из нашей компании. Всего нас было человек десять.

Рома снял всю одежду и теперь стоял, прикрывая руками свое достоинство. Стас подогнал ему его мотоцикл. Я отвернулась, чтобы не видеть его голые яйца, когда он будет залезать на свой байк. И повернулась, когда толпа заорала. Наблюдали за происходящим все, кто был на улице.

Народ начал группироваться вокруг нас, снимая происходящее на камеры телефонов. Анька смеялась громче всех. На её месте я бы смущалась. Все-таки все видят достоинство (или недостаток) твоего мужчины.

– Теперь твоя очередь.

Стас подходит ко мне, обращая тем самым внимание толпы на мою скромную персону.

– Что же ты придумал? – смело отзываюсь я, хотя меня знобит.

– Ты же у нас танцуешь?

– И?

– Вот и станцуй для нас, – он хищно улыбается.

– Стриптиз? Серьезно? – Я поднимаю одну бровь вверх. – Это даже не интересно.

– О нет, сладенькая! Ты станцуешь так, чтобы все видели. Для этого тебе необходима сцена. Здесь её нет, поэтому нам придётся сымпровизировать.

Я слушала его, не понимая, к чему он клонит. Слишком много болтает. Толпа внимает ему, как завороженная.

– Говори как есть! – Эти игры начинают злить.

– Ты станцуешь на капоте любой из этих машин…

Вот оно. Ну еб твою мать!

– Это идиотизм! – начинаю возмущаться я.

– Не хочешь? – ухмылка Стаса раздражает. – Тогда могу предложить альтернативу в кабинке.

Он хватает меня за талию и прижимает к себе. Я врезаюсь в его тело. Лицо слишком близко ко мне. Еще секунда, и его губы окажутся на моих.

– Только попробуй! – рычу я. – Я и откушу твой слишком длинный язык!

Он смеется.

– У тебя есть выбор, малыш, – фу, как противно он это произнес.

– Танец или секс? – Я отталкиваю его. – После первого меня посадят, а после второго буду блевать до следующего Рождества.

Все это услышали. Народ взорвался в диком ржаче. Стас покраснел, как спелый помидор. Его ноздри начали раздуваться. Я оценила его задумку.

Он хотел меня трахнуть, поэтому и предоставил мне такую альтернативу, чтобы я точно раздвинула перед ним свои стройные накаченные ножки. Но этот мудак меня не знает.

Возможно, Стас и привык, что его привлекательная внешность штабелями укладывает перед ним телок, но не на ту нарвался. Я лучше сяду в обезьянник, чем пущу его в себя. Туда заказана дорога всем, кроме Шурика, моего парня вот уже год. Он был у меня первым и остается единственным. И то, что он куда-то исчез, оставив меня здесь одну, не меняет этого факта.

Я широко улыбнулась, обнажая свои ровненькие тридцать два. За этой улыбкой легко можно было усмотреть мой страх. Но эти люди недостаточно хорошо меня знают, поэтому я могу спокойно сыграть уверенную в себе сучку.

Аня, Стас и подоспевший Ромка наблюдали за моими действиями, не мигая. Анька выпучила глаза, когда я развернулась в сторону жутко дорогущих тачек.

– Янка, ты что творишь? – заорала она.

– Карточный долг – это святое!

Я выбрала машину очень быстро. Она просто стояла ближе всех. И у нее был ровный, достаточно удобный капот, чтобы я могла на него залезть и удержаться, не упав лицом на асфальт.

Мне даже в голову не пришла гениальная мысль – снять свои шпильки! Я старательно подавляла голос разума, который не шептал, а орал, что это БЕЗУМИЕ!

Кто-то включил музыку. Luis Fonsi feat. Daddy Yankee – Despacito.

О, Боже!

Сразу включилась сигнализация. В ушах зазвенело. В мою сторону светили фарами, словно прожекторами.

Шоу начинается! Какого чёрта я творю? За это мне придется ответить по полной.

Я начинаю двигаться под латиноамериканский хит. Мои ноги дрожат. Но даже в таких условиях слова песни разливают тепло по моему телу, возбуждая меня.

Хотела бы я почувствовать что-то подобное. Когда от желания напрочь сносит крышу. Когда ты готова снова и снова отдаваться этому наслаждению, не думая ни о чём.

С Шуриком я никогда не забывалась. Мне было приятно, но не более того. Шурик не был страстным, необузданным. Всё было продумано, однообразно, без экспериментов. С ним я чувствовала себя извращенкой, мечтая о подобном.

Я видела, как под моими каблуками прогибается капот машины. Народа стало в два, а то и в три раза больше. Они кричали, свистели.

– Давай, детка! Крути попой!

И я крутила, как умела. А умела я очень хорошо. Прогибалась, двигала задом, кружась под ритм песни.

Бедная тачка ярко-зеленого цвета. Жаль хозяина. Но я с каждой секундой думала об этом всё меньше и меньше.

Алкоголь в сочетании с адреналином ударил мне в голову, посылая импульсы в низ моего живота. Мои волосы разлетались в разные стороны, я подняла руки вверх, делая волну телом. Конечно, было не очень удобно. Но я старалась держать равновесие.

– Блять, ты что творишь? – завизжал кто-то.

Я посмотрела вниз. Сквозь пелену возбуждения и свет фар, я все же смогла рассмотреть его. Тот парень, что приставал ко мне. Это ему я двинула между ног.

– Сука, слезь с моей машины!

Опачки, добрый вечер!

Кто ж знал, что я выбрала именно его тачку, чтобы расплатиться с карточным долгом?

Дальше всё произошло слишком стремительно. Кто-то вызвал полицию. Меня в два счета стащили с машины. И вот я сижу в участке в ожидании своего отца. И рядом уже нет никого из моих «друзей».

Сколько я уже танцую. Час? Два? Три? Я потеряла счёт времени. Не могу избавиться от ощущения, что тело и душа живут разными жизнями. Тело уже начинает уставать, а душа просит не останавливаться.

Песни сменяли друг друга. Я уже мало обращаю внимания на слова. Только ритм. Эмоции выплескиваются из меня фонтаном.

Гнев. Ярость. Безысходность. Ненависть. Боль. Слабость.

В какой-то момент я понимаю, что больше не могу. Я делаю резкий выброс ноги и падаю на пол, как подкошенная. Я лежу, пытаясь восстановить дыхание. Грудь быстро поднимается и опускается.

Я, наверное, сошла с ума. Давно так не напрягала ногу. Это может мне еще аукнуться. Но в голове вертится только одна мысль.

Неужели я больше никогда не окажусь на сцене?

Я кое-как поднялась, направляясь душ.

Я очень сильно вспотела. На мне короткий шорты и топ, которые теперь можно выжимать. Я стаскиваю их с себя и встаю под горячие струи.

М-м-м, приятно.

Наслаждаюсь приятным покалыванием в мышцах.

Но через пару минут даже сквозь шум воды слышу шорох позади себя.

Резко оборачиваюсь.

Никого.

Следом раздаются шаги.

Какого?

Секретарь уверяла, что сейчас здесь никого не бывает.

Мне резко становится страшно. Начало как в плохом фильме ужасов. Ну, знаете, голая девушка в душе начинает повторять: «Кто здесь? Здесь кто-нибудь есть?».

Я решила не повторять всего этого, а просто убраться как можно дальше.

Но шаги приближаются. Я съёживаюсь.

Секунда.

В душевую входит парень – я замираю.

Охренеть! Вот это экземпляр! Едва удержала желание присвистнуть.

Высокий. Темные волосы уложены набок. Резкие скулы, пухлые чувственные губы, прямой нос.

А тело как с рекламы трусов. Голая грудь. Виден каждый кубик пресса, бицепс и еще куча мышц. Их названия напрочь вылетели из моей головы, когда взгляд опустился на бёдра, обёрнутые полотенцем.

Если бы у меня спросили про идеал красоты, я бы именно так себе его и представила.

Только вот, при всем этом идеале, было в нём что-то пугающее.

Глаза стального цвета.

И взгляд. Надменный, мрачный, холодный.