Путин. Прораб на галерах Колесников Андрей
— Ой! — сказал премьер.
— Ничего, — успокоил его студент. — Пойдет для восстановления.
Премьер удовлетворился таким туманным объяснением.
— А винца там нет? — поинтересовался он у студента.
— Нет, — покачал головой студент.
Конечно, ведь студенты не вчера ее выкопали.
Встреча с ректорами ведущих российских вузов проходила в здании Московского государственного строительного университета (МГСУ) на Ярославском шоссе. В связи с этим премьер сначала совершил рабочую экскурсию по одному из его корпусов. Ректор МГСУ Валерий Теличенко показал премьеру макет будущего студгородка (сам макет выглядел, увы, потасканным, его, очевидно, и в самом деле уже не один и не два года таскают по разным инстанциям и аудиториям в ритуальных поисках финансирования) и признался, что слишком хорошо понимает:
— Сложная это задача — построить…
Наверное, ректор строительного вуза знает, что говорит. Но премьер искренне удивился:
— Почему?
Ректор пояснил ему, что потребуется слишком много денег и что ясно: профинансировать строительство за счет государства не удастся.
— Почему?! — еще больше удивился премьер. — Если не будет злоупотреблений, если деньги пойдут по назначению, то вы можете рассчитывать… Сколько будет стоить, по предварительным подсчетам?…
— 15–20 миллиардов рублей… — с горечью произнес ректор.
Сумма произвела впечатление на премьера. Похоже, он рассчитывал все-таки на миллионы, а не на миллиарды. К тому же разброс в пять миллиардов, так безыскусно заложенный в смету Валерием Теличенко, сразу внушал сомнения в том, что злоупотреблений и в самом деле не будет. Владимир Путин поскучнел и на людях больше этого разговора не возобновлял: проявить великодушие оказалось дороговато.
Премьер появился в фойе неожиданно, несмотря на то что участники клуба ждали его около двух часов (они, впрочем, привыкли — видятся с Владимиром Путиным не в первый раз, в Сочи ждали и дольше). Его даже мало кто заметил: люди были рассредоточены по разным углам ресторана. В фойе стояли небольшие, размером с ведерко для шампанского, бочонки с солеными огурцами, которые хорошо шли под белое вино.
— Ну что, небось все съели? — поинтересовался премьер, заметив сотрудника вашингтонского Института мировой безопасности Николая Злобина, которому он в свое время, на одном из заседаний клуба как раз в Сочи, даже писал расписку, что не пойдет на третий срок (подряд). Еще тогда господин Путин, увидев его, оживился и обратил внимание, «какие упитанные у нас политологи пошли». И теперь при взгляде на господина Злобина в голове его, видимо, возникли те же тревожные ассоциации.
— Да нет, Владимир Владимирович, — застеснялся господин Злобин, который к тому времени умял пять огурцов, — только вот огурчики…
— Валдайские, я надеюсь? — переспросил премьер. — А водки вам под них не налили, что ли?
И потом еще некоторое время ему не давала покоя эта тема. В зал он зашел первым и даже сел. Но, оглядевшись и поняв, что рядом никого нет, потому что и к этому моменту на его приход еще мало кто обратил внимание (а может, уже отчаялись, что придет), снова встал и на этот раз дождался остальных. Пока шла рассадка, Владимиру Путину налили бокал белого вина и поставили рюмку для водки. И он еще спрашивал, уже обращаясь к официанту при всех, налили ли присутствующим водки. Мало кто понял, что это было естественное продолжение разговора с господином Злобиным.
Сам Владимир Путин ни к вину, ни к водке так за три часа и не притронулся: видимо, расслабляться в этой аудитории не следовало (впрочем, люди профессии Владимира Путина пьют в таких случаях из рюмок негазированную воду из святых источников хотя бы для того, чтобы расслабились остальные).
Николай Злобин рассказал, что встречи с членами Валдайского клуба, в которых господин Злобин тоже принимал участие, не идут ни в какое сравнение со встречей в Ново-Огареве: все было гораздо острее и демократичнее:
— Мы перебивали друг друга, и я ловил себя на том, что мы спорим, а он сидит и просто слушает. Я никогда за несколько лет не видел Путина, который так часто повторяет: «Я еще не знаю… Я еще думаю… А вы что думаете?…»
Этим Николай Злобин ему, боюсь, и запомнится.
За Николая Злобина обидно, конечно.
В толпу ученых, которая окружила беседующих с президентом Путиным, ворвался ректор Санкт-Петербургского университета Николай Кропачев.
— С днем рождения, — негромко сказал ему Сергей Иванов.
— Ага, — кивнул господин Кропачев. — Я тут, Владимир Владимирович!
Президент протянул ему руку.
— Рука мокрая! — взмолился господин Кропачев.
— У меня тоже, — рассказал Владимир Путин. — А у вас почему? Шампанское вот так, что ли, пил?
И он показал, как пил шампанское Николай Кропачев: окуная палец в бокал и тщательно облизывая.
— Пальцем пробовал?
— Да нет, — смутился ректор СПбГУ. — Это меня Ковальчук (Михаил Ковальчук, директор Курчатовского научного центра. — А. К.) облил.
— Ковальчук? — удивился господин Путин. — А-а…
Тогда никаких вопросов у него не было.
Тут подошел и виновник президентского торжества Михаил Ковальчук, которому тут же негромко рассказали, как его только что сдал господин Кропачев.
Михаил Ковальчук не удивился…
— Я биолог, — рассказывал тем временем другой лауреат, Дмитрий Чудаков. — С вашей помощью в Москве был построен детский онкоцентр на Ленинском проспекте. Вы знаете, такой очень нужен и в Петербурге…
Буквально перед каждой фразой он для храбрости делал глоток из бокала, так что, когда президент предложил выпить за здоровье отечественной науки, бокал лауреата оказался пуст.
— А вы знаете, — оживился Владимир Путин, — как это было? Я был в центре гематологии, и на выходе меня встретили матери больных детей, и мы поговорили, и прямо на месте с ними приняли решение, что надо строить новый детский центр.
— И очень быстро построили! — воскликнул Дмитрий Чудаков.
— Ну, проектировали долго, — признал президент.
— Но одного такого центра мало! Надо и в Петербурге строить! Хорошо бы!
— Если бы вы знали, — вдруг вздохнул господин Путин, — чего стоило мне выбить деньги на этот центр. Я президентом был, потом премьером был… И все это время в ежемесячном режиме этим вопросом занимался…
Дмитрий Чудаков понял.
— Но надо подумать, — приободрил его господин Путин. — А вот вы можете сказать доступным языком, что вы сделали, за что получили премию?
Дмитрий Чудаков сгоряча начал объяснять. Это заняло у него около минуты. Можно было бы сказать, что толпа вокруг них даже начала понемногу редеть. Но на самом деле она уплотнилась.
— То есть проблемы роста? — попытался расшифровать президент.
— Роста? — удивился Дмитрий Чудаков. — Нет! Ну, молекулярная биология…
На вопрос, сотрудничает ли он с детским онкоцентром, Дмитрий Чудаков откликнулся:
— Конечно!
— И с детьми работаете? — уточнил президент.
— Нет, что вы! Только берем образцы, анализируем… Там же дети живые! Нельзя с ними экспериментировать! Можно что-нибудь сбить…
Историк Андрей Усачев рассказал, что нашел очень интересные параллели между русской и болгарской книжностью.
— Из болгарской во многом русская и выросла, — признался он. — Никаких кавычек, цитирования не было, авторских прав там… В общем, заимствовали на грани литературоведения… «Поучение на память Владимира» выросло, например, из «Слова похвального Елене и Константину»…
— А у вас какие исследования? — с надеждой обратился президент к Надежде Бокач. — Чтоб нам понятно было…
— Химия соединений платины, — беспощадно уточнила она. — Даже в царской России этим занимались.
При этом в ее руках дрожал даже букет с цветами.
— А вы что делаете? — поинтересовался господин Путин у Федора Игнатова. — Если простым языком…
— Прецизионные измерения… — беспечно ответил тот.
— Да, по сути, на границе между фундаментальной и прикладной наукой… — рассеянно произнес президент.
— Ну да, — с некоторым недоумением подтвердил Федор Игнатов.
— А чего не хватает вашей науке? — уточнил президент.
Федор Игнатов затруднился было с ответом. Но надо было отвечать скорее. Это было в общих интересах.
— Ну, если считать… Надо строить установки…
— Ну вот сколько одна установка?! — крайне заинтересовался Владимир Путин.
Он был уверен, что ведь не больше же, чем трамплин в Сочи.
— Ну… — медлил Федор Игнатов.
— 16 миллиардов рублей, — вдруг выпалил его институтский коллега.
Владимир Путин сразу, кажется, потерял интерес к этому разговору. Почему-то оказалось, что трамплин дешевле.
Даже если трибуны со зрителями посчитать.
В аудитории Дальневосточного университета президента России ждала академическая, но и прикладная тоже звезда — японский профессор Маруто Коуру.
— Но вы не думайте, — сказал он президенту, — что я тут для вас. Это они (Он кивнул на кучку студентов. — А. К.) меня слушают.
Было ясно, что они и правда его слушают.
Через секунду его слушал и Владимир Путин. Японский профессор специализируется на физике горения и взрыва. Президент выслушал, можно сказать, полноценную лекцию по этому поводу. Прервать профессора не представлялось возможным, а главное, не было нужно. Владимир Путин, по крайней мере, слушал его с интересом, и вот в чем можно не сомневаться: он обязательно применит эти новые знания на практике.
Остается гадать, где и когда это произойдет. Но произойдет непременно.
Возможно, что уже в Брисбене.
Блеснет при случае.
— Ну расскажите, что за изгибаемый многогранник? — пытал президент России молодого математика-тополога Александра Гайфуллина, лауреата президентской премии в области науки и инноваций, и для Владимира Путина это был, конечно, вопрос дня.
— Да! Многогранник!.. Может ли он быть изгибаемым?! — подхватывал Александр Гайфуллин. — Оказалось, может!.. Этот вызов в геометрии существовал 200 лет!.. Но это было очень сложно!.. Дело в том…
Дальнейшие пояснения утвердили меня в мысли о том, что Александр Гайфуллин полностью переключился на разговор с самим собой. При этом господин Путин его старательно слушал.
Глава 3
Чайковский с дымком
Культурное
Владимир Путин прочел собравшимся членам совета по культуре при президенте России краткую лекцию об основах современной культуры. Материалы для этой лекции он во многом собирал сам, во всяком случае, листочки его речи были исписаны, переписаны и перечеркнуты его рукой. Очевидно, что состояние современной культуры ему представляется крайне противоречивым…
Ответственный секретарь совета Владимир Толстой хорошо подготовился к мероприятию:
— Необходимо утроение культурного ВВП страны… вера в прекрасный выбор приоритетов… вера в президента.
Два последних пункта, безусловно, накладываются друг на друга, а скорее совпадают. И лучше не думать про смысл первого пункта: меньше будешь знать, лучше будешь спать.
Владимир Толстой, как интеллигент не в первом поколении, счел своим долгом произнести любимую фразу интеллигентов не первого поколения:
— Безудержный рост потребления приведет к смерти культуры!
— Как это? — удивился интеллигент в первом поколении Владимир Путин. — То есть если мы будем лучше жить, то загнемся?
— В культурном смысле, — успокоил его Владимир Толстой.
— А, — понял Владимир Путин, — то есть зарплаты все-таки можно увеличивать.
— Можно, — снова успокоил его Владимир Толстой, но было видно, что он мучим и даже раздираем противоречиями. Но также и было видно, что он готов был подставить щеку, да и другую тоже, только для того, чтобы достичь консенсуса с Владимиром Путиным.
На Совете по межнациональным отношениям Виктор Вексельберг выступил с вопросом о судьбе библиотеки Шнеерсона. Было бы красиво завершить встречу совета ответом на такой вопрос в стенах Еврейского музея. Им она и завершилась.
— Я с сожалением могу констатировать, — заявил господин Путин, — что эта проблема вышла в такую скандальную плоскость. Библиотека принадлежит прежде всего российскому государству. Она с юридической точки зрения состоит из двух частей. Шнеерсон собирал ее в России в девятнадцатом веке, и первая часть была национализирована решением Совнаркома в 1918 году. И если мы согласимся, что собственность российского государства будет кому-нибудь передана, мы откроем ящик Пандоры. Если мы начнем удовлетворять такие иски… Мы к этому не готовы. Это невозможно! Вторая часть была вообще привезена в качестве трофеев после Второй мировой войны…
Между тем господин Путин предложил «разместить библиотеку на площадях Центра толерантности»:
— Этот шаг навстречу людям, которые хотят проблему решить, а не использовать как повод для нагнетания ситуации.
— Сегодня квазиисторический день! — заявил по этому поводу после заседания господин Вексельберг. — Владимир Владимирович согласился с необходимостью решать эту проблему!
Правда, каким-то квазиспособом.
На встрече с преподавателями и студентами Южного федерального университета Владимир Путин что-то вспомнил:
— Я недавно был… где же я был?… А, в Петербурге!
Президент явно обрадовался этому воспоминанию:
— Там была открыта новая сцена театра… Какого?…
Кто-то робко прошептал:
— Мариинского?…
Но Владимир Путин не услышал:
— А! Александринского, по-моему, театра! Все очень камерно, но по технологиям я не видел ничего подобного в мире! И несколько человек прямо в зале пишут сценарий, и через интернет это идет сразу всем, кто хочет! И сценаристы сразу получают развитие своих историй! Вот в чем дело! Надо, чтобы у вас была интерактивная связь с теми, для кого вы работаете! Надо сделать людей соучастниками своей работы! И чтоб результатами могли воспользоваться все!
По-другому в управлении внутренней политики администрации президента, видимо, не работают.
На «прямой линии» Владимир Путин сообщил нечто новое про Сергея Ролдугина: тот, оказывается, не только потратил все сбережения на скрипки и виолончели Страдивари, но еще и остался долженза них:
— Эти деятели… они попали пальцем в небо, а может, и в какое-то другое место… (как же можно было не удержаться и не уточнить, куда именно! — А. К.) неожиданно для себя… То, что Сергей Павлович Ролдугин купил, а он купил, по-моему, две скрипки, две виолончели, — это уникальные вещи! Последняя, которую он приобрел… я скажу, потому что это было уже в интернете (вот он, интернет с его способностями разговорить даже президента!.. — А. К.) около 12 миллионов долларов… Недавно Сергей Павлович выступал в Москве, по-моему, в филармонии, и журналисты написали, что играл на стареньком, видимо бывшем в употреблении, инструменте, но, по всей видимости, любимом. Действительно, это инструмент, бывший в употреблении: в употреблении находится с 1732 года — и это работа гениального мастера Страдивари. Первый ее владелец — легендарный король Пруссии Фридрих Великий. Конечно, с такими инструментами ничего нельзя сделать, кроме как порадовать любителей музыки… Но всяких жуликов и прочих прошу успокоиться: у Сергея Павловича уже ничего нет, потому что он на приобретение этих инструментов истратил больше денег, чем у него было, и остался должен даже тем структурам, тем фондам, через которые он это покупал.
Как отдавать-то будет?
Британский премьер Дэвид Кэмерон заявил, что режим Асада должен уйти, потому что «именно он виноват в том, куда идет страна».
— Это режим, который газует по своим людям, — добавил господин Кэмерон, на всякий случай напомнив про химическое оружие.
Господин Путин был гораздо более сдержанным в оценках происходящего в Сирии. По его словам, проблемы обсуждали и в очередной раз пришли к выводу, что оценки Британии и России не совпадают, но решить эту проблему придется, причем в ближайшее время.
— Какой все-таки культурный человек наш президент, — негромко сказал сидевший рядом со мной министр иностранных дел России Сергей Лавров.
Он прежде всего имел в виду, по-моему, что этого никак нельзя сказать про Дэвида Кэмерона.
Деликатностью не отличались и британские журналисты, но их упрекнуть за это язык не поворачивается; скорее наоборот.
Так, одна журналистка сказала, что раз Россия поставляет оружие в Сирию, то на ней тоже кровь сирийских граждан и младенцев.
— По поводу поставок оружия, крови граждан и детей, — сказал господин Путин. — Я думаю, вы не будете отрицать, что кровь по крайней мере с обеих сторон.
Таким образом, он не стал отрицать, что кровь есть и на тех, кому Россия поставляет оружие. Тем более что это было бы глупо отрицать.
Владимир Путин в этот вечер был вообще необыкновенно спокоен. Упомянул он, уже ритуально, что самые яркие представители сирийской оппозиции поедают на камеру внутренности своих врагов, и спросил, хочет ли британская журналистка поддержать этих людей.
Она почему-то заулыбалась.
— Мы ничего не нарушаем! — заявил Владимир Путин. — Ни-че-го!
Он посмотрел на британского премьера.
Тот тоже приветливо улыбнулся.
Тоже все-таки культурный человек.
Талант — деньги — талант
Театрально-музейное
В отремонтированном Театре наций господину Путину предложили по старой театральной традиции приколотить серебряную монетку к сцене.
— Танки вы водите. Самолеты тоже. Но монету еще не забивали… — обратился к премьеру Евгений Миронов.
Владимир Путин начал прибивать к сцене монетку, в которой уже была заботливо проделана дырка, но вдруг остановился и попросил подойти мэра Москвы Сергея Собянина, который только что трогательно держал под руку Евгения Миронова, когда тот поднимался на сцену.
Сергей Собянин сначала не понял, зачем он нужен, но кто-то из добросердечных артистов пояснил ему:
— Да гвоздик надо подержать…
Сергей Собянин машинально кивнул.
Оказалось, что на самом деле Владимир Путин хотел, чтобы Сергей Собянин тоже приколачивал монетку. Потом молоток перешел в руки господина Миронова и, наконец, вернулся к господину Путину. Но на этом театрально-строительная идиллия не закончилась…
— Там рояль в кустах! — крикнул один из артистов (голос был подозрительно похож на тот, что разъяснял мэру про молоток).
За кулисами и в самом деле оказался рояль.
— Сыграйте, Владимир Владимирович! — попросил и господин Миронов.
— Да? — с сомнением переспросил тот. — Мой репертуар ведь ограничен… «С чего начинается Родина?»
Это был вопрос. И у присутствующих не нашлось мгновенного ответа. Премьер тогда сел за рояль и двумя руками начал играть до боли знакомую мелодию.
— И квартет поможет! — воскликнул Евгений Миронов. — Подхватите?!
Квартет, который был на сцене, протиснулся к роялю.
— Вы долго тренировались! — сказал актер премьеру.
— Да ладно! — откликнулся господин Путин.
— Ну, по сравнению с тем, как было в тот раз (на благотворительном концерте фонда «Федерация» в Санкт-Петербурге. — А. К.)… И споем!
— Правда, что ли?! — не поверил премьер.
Три девушки, актрисы театра, несмело приблизились к роялю. Премьер заиграл, они попробовали соответствовать словами, но так получалось, что они вынуждены были в такт мелодии постоянно начинать песню заново.
Через несколько минут в ресторане (а это единственное пока работающее помещение театра) премьер пил с артистами чай. Премьер припомнил, что реальная работа по реконструкции театра началась в 2007 году, когда в нем появился Евгений Миронов.
— И когда моя записка дошла до вас с мольбой — выслушать!.. — уточнил актер.
— Да, — подтвердил премьер. — Но дело в том, что здесь появились люди не просто талантливые, но еще деятельные, которые взяли реально все это в свои руки и довели до конца, что не так часто бывает… Потому что далеко не всегда, когда выделяются государственные средства, они расходуются эффективно и, главное, работа заканчивается в срок…
Действительно, с 2008 года по 2011-й театру было выделено 2 млрд 232 млн руб., то есть государство потратилось. Конечно, на небольшой в сущности театр. Но талантливым, да еще деятельным людям, ей-богу, не жалко.
— К тому же, насколько мне известно, в позапрошлом году при археологических раскопках здесь нашли и клад из монет Василия Шуйского. Где деньги? — поинтересовался премьер.
— И я думаю: где они?… А они у вас, Владимир Владимирович, раз вы знаете об этом… — поддержал разговор Евгений Миронов. — Да нет, на самом деле, слава богу, на трех монетах все благополучно закончилось.
Премьер поддержал идею расширения театрального пространства и создания целого Театрального квартала и Международного театрального центра, но аккуратно возложил исполнение этой идеи на городской бюджет и лично на Сергея Собянина, пообещав:
— Мы с Женей будем рядом, будем вам помогать, конечно!..
Впрочем, Евгений Миронов хотел все проблемы решить прямо сейчас. Он рассказал, как сам занимался строительством:
— Но больше, я вам скажу честно, нет сил, мы просто погибнем! Вы сейчас так поджали губу (так и было. — А. К.)… Я буду просить действительно денег, и мне не стыдно их просить у вас, потому что я знаю, что это очень важное и серьезное дело!
— Мне не стыдно сказать, что денег нет, — отреагировал премьер.
— Да, Владимир Владимирович… — вздохнул актер.
— Но будем искать, — добавил премьер.
— Вот это самое главное! — воскликнул актер. — Я знал, что вы не сможете нас кинуть!
— Я вообще никогда никого не кидаю, — быстро оговорился премьер.
— Мы же всегда в ответе за тех, кого приручили… — произнес Евгений Миронов.
Добавить к этому было нечего.
Но Евгений Миронов добавил — еще несколько десятков миллионов:
— Тут есть ориентировочный бюджет, который мы написали… чем мы занимались, честно… и, честно говоря, скромно…
— Это Александру Алексеевичу (Авдееву, министру культуры. — А. К.), — кивнул премьер, — письмо?… А я прямо сейчас ему и распишу — Авдееву…
Актер заглянул через руку премьеру, пытаясь разглядеть, что тот пишет:
— Первое слово вижу… А второе какое слово?
— А как вы думаете? — переспросил премьер.
— Я думаю, что «решить эту проблему»…
— Это было бы поверхностным решением, — сообщил господин Путин. — «Прошу рассмотреть».
— Меня предупреждали, что не очень хорошо вот так делать, да? — испытующе посмотрел актер на премьера.
— Наплюйте в глаза тому, кто вам так сказал! — помог ему пережить это господин Путин.
Актрисы театра начали было рассказывать о том, какая замечательная здесь атмосфера и как внимательно тут относятся к молодым актрисам, но через несколько минут Евгений Миронов естественным образом вернулся к ежегодному бюджету театра в 50 млн руб., которые дает государство.
— А учитывая, что один фестиваль, предположим, современного искусства стоит 30 миллионов… — намекнул Евгений Миронов.
— Александр Алексеевич, сколько можно добавить, как вы думаете? — обратился премьер к министру.
— Мы можем удвоить… — быстро ответил тот. — А если еще увеличивать, придется кого-то тогда ограбить — либо Олега Павловича (Табакова, художественного руководителя МХТ им. А.П. Чехова. — А. К.), либо…
— Зачем?! При чем здесь это?! — охнула Чулпан Хаматова.
— Дело в том, что у нас висят два монстра, но Большой театр ладно, мы его сдаем… и выдающаяся стройка — это Мариинка-2… — разъяснил министр.
Премьер предложил министру все-таки найти деньги и даже добавил, что правительство может добавить на это министерству из бюджета.
— Я пошутил! — воскликнул Александр Авдеев. — Олег Павлович на меня не обидится!..
Тут наконец заговорили и другие актеры. Разговор зашел о чистом искусстве. Александр Новин рассказал, что театр уникален еще и тем, что ставит пьесы в жанре палп-фикшен.
— Просто в январе у нас был спектакль «Киллер Джо» по пьесе Трейси Леттса — американского драматурга, который получил Пулитцеровскую и премию Tony, — пояснил актер. — В театре вообще никогда не ставился.
— Почему обязательно «Джо»? — Премьер был неприятно удивлен. — У нас что, своих киллеров нет?
— …Представьте, вы утром проснулись и вдруг вы понимаете, что вам хочется сегодня драйва и страсти, и вы идете сегодня в Театр наций на «Ромео и Джульетту»… — пояснил Александр Новин. — А если понимаете, что вам сегодня хочется чего-то поострее, вы идете на «Киллера Джо»… Приезжали сюда мои однокурсники — сургутские ребята, они приходили на спектакль, они просто были в шоке!.. 1–2 октября у нас будет спектакль «Киллер Джо». Владимир Владимирович, мне кажется, вам будет интересно!
— Что вы меня все на киллеров зовете?! Я лучше приду Шукшина смотреть! — заявил премьер.
На выходе из театра премьер не мог не заметить афиш, на которых большими буквами было написано, что в финансировании постановок задействован Фонд Михаила Прохорова.
То есть, когда не трогают человека, все у него получается.
Директор Музея изобразительных искусств Ирина Антонова показала Владимиру Путину выставку картин Караваджо. В полутемном зале от полу— и совсем обнаженных тел шел удивительный свет. Караваджо в XVII веке продемонстрировал виртуозное владение форматом 3D.
— «Иоанн Креститель»… Караваджо изображает его одухотворенным, цельным, юным, голым… А «Спящий Амур»? Страшноватый образ, правда?…
— Да-да, — рассеянно согласился премьер.
— А вот «Святой Франциск»… — продолжила Ирина Антонова.
Владимир Путин по всем признакам должен был оживиться, ведь это тот самый святой Франциск, который, как и Владимир Путин, мотыжит свой участок.
Но он был погружен в созерцание другой картины.
— Да! — шепотом воскликнула Ирина Антонова. — «Поклонение пастухов». Сколько нежности в их взглядах, сколько чувства!.. Полное единение всех в одном чувстве!.. Любви к Нему!
Владимир Путин вглядывался в «Поклонение пастухов».
Ему по некоторым причинам нравилась эта картина.
Владимир Путин подошел к байкеру Александру Залдостанову (Хирургу), рядом с ним стояла хрупкая юная брюнетка.
Читать бесплатно другие книги:
