Князь Рус Лопатин Георгий

Конечно, град у Словена больше, чем у младшего брата, потому как людей больше, но Рус не унывал:

– И наш вырастет, дайте срок!

Глядя с холма над Мутной на возившихся на берегу людей, Рус кивнул брату:

– Словен, помнишь, я обещал, что у нас будут свои города? Свершилось!

– Жаль только, что не рядом, а врозь стоят.

– И что на нас тогда нашло? Пошли бы вместе со мной по левому берегу…

– Нет, уж лучше со мной направо!

Братья посмотрели друг на дружку и расхохотались. Видно, и впрямь пришло время делить Роды…

Рус вышел на высокий берег озера и встал, глядя вдаль. Там, на другом берегу, Словенеск, брат со своими сородичами. Вроде и недалече, а не рядом.

Ильмер – озеро с норовом, хоть и мелкое, а капризное, волны бывают такие, каких и на Непре не видывали. Ветер часто дует с их стороны в сторону Словенеска, нагоняя воду туда.

И все равно Словен здесь, а вот Хазар? Как там сложилась его жизнь и жизнь в Треполе? Однажды Рус спросил Илмера, в какой стороне Непра? Волхв кивнул почти на полудень:

– Там.

И теперь Рус отвернулся от озера в сторону города на Непре. Когда-то, уходя, он обещал Хазару дать о них знать, как это сделает – не ведал, но был уверен, что сможет. Князь долго смотрел на полудень, потом вдруг крикнул:

– Хазар!..

Словно заговоренный, ветер с полудня вдруг стих.

– Хазар!..

Постаревший князь пока еще был силен как бык, все так же крепко держал в своих руках Род и округу, соседи не рисковали ущемлять трепольцев, помня о жестком нраве Хазара. Гойтомир по-прежнему ходил в его помощниках, но больше занимался охраной Рода, чем другими делами.

После ухода младших братьев шло пятнадцатое лето. Сначала Хазар, да и все трепольцы часто вспоминали ушедших, потом реже, а теперь и совсем редко, у каждого свои дела, свои заботы. Даже те, у кого искать свою Долю отправились родные, перестали беспокоиться, понимая, что все равно ничем не смогут помочь и даже узнать о судьбе близких.

Но иногда на Хазара словно что-то накатывало – уходил на берег Непры и подолгу сидел, вглядываясь на восход.

Вот и теперь он сидел, захватив колени руками, и пытался представить, как там его братья, живы ли…

Внизу вольно раскинувшись, несла свои воды река. В ближние камыши с шумом опустилась стая уток, со стороны города доносился девичий смех, чьи-то голоса… И вдруг…

Хазар круто обернулся в сторону сивера. Показалось?.. Нет, ветер явно принес голос Руса, окликавшего старшего брата!

– Хазар!.. Мы не нашли горы Рипы, но мы нашли земли, где стали жить! Мы нашли благословенные земли, Хазар!

– Я слышу… – прошептал брат. Хотелось разобрать еще что-то в голосе ветра, но, сколько ни прислушивался, больше ничего не услышал.

Но все хорошо не бывает. У князя вдруг… разладилось с женкой!

А виной тому незваная гостья.

Хорошо поставили свои грады Словен и Рус, хоть рядом и не жил никто, зато мимо ходили многие. То с захода солнышка на восход, а потом обратно шли те, у кого солнечные камни, то с полуночи на полудень от моря к Непре пробивались. Не нарочно, но на оба града натыкались. Родовичи и в Словенеске, и в Русе рады новым людям. Кто из прохожих небывальщину расскажет, кто научит чему дельному, а кто и свое обменяет на съестные припасы… У многих появились амулеты из солнечного камня. Люди ходили разные, но все мирные, видно, не пришло еще время эти земли делить.

Однажды завернули трое таких. На дворе второй день хлестал дождь, словно желая затопить все, потому, когда из леса вынырнули двое, один из которых тащил на себе третьего, им бросились помогать все, кто увидел. С путников ручьями текла вода, они едва держались на ногах, вернее, третий не держался вовсе, видно нога была сломана.

Когда вошли вод крышу и чуть отряхнулись, обнаружилось, что среди них женщина. Крупная, выше Поруси на полголовы, светлая коса с руку толщиной, серые с зеленым отливом глаза смотрели с вызовом… А двое других, видно, ее братья – такие же глаза и губы точь-в-точь.

У одного и правда сломана нога, оступился, полетел в какую-то яму, даже выбраться сам не смог. Куда теперь идти? На одной ноге не поскачешь по лесу… А куда шли? Нежданные гости махнули руками почти туда, откуда пришли сами родовичи:

– Криви…

Рус, вспомнив Первака, поинтересовался:

– Нерви?

Те закивали. Нежданные гости вполне понимали речь родовичей и немного говорили сами. Но их расспрашивать не стали, все потом, сначала Порусь занялась ногой пострадавшего. Чтобы уложить ее в лубок и крепко перевязать, пришлось повозиться, а ведь женщина сама была на сносях, вот-вот родит…

Пришедшей девушке дали чистую рубаху, а мужчинам только порты, накормили и уложили отсыпаться. Утро вечера мудренее, все одно им никуда не уйти с калечным товарищем, завтра все и расскажут.

Когда все улеглись, Рус осторожно поинтересовался:

– Порусь, это надолго?

Та вздохнула:

– Не знаю. Не сломал вроде, только вывихнул, но уж очень неловко, долго встать на ногу не сможет.

Это означало, что нежданным гостям придется жить в Русе. Но родовичи сами много намыкались, хорошо помнили, каково это быть без крова и защиты, потому никому не отказывали в помощи. Решение было единодушным:

– Пусть живут, сколько понадобится.

Чужаков звали Наровом и Латгалом, а их сестру Элмой. Их поселили в доме у Руса с Порусью в той самой части, что пристраивали для общих посиделок. Конечно, там не было очага, еще не сложили, но пока тепло, греться не требовалось. Зато Поруси к гостям ближе.

Элма оказалась не из стеснительных, в первый же вечер она принялась разглядывать родовичей одного за другим. Это не понравилось Тине, прошипела княгине вроде на ухо, но так, чтоб гостья услышала:

– И чего глядит? Совести нет!

Но недовольство хозяек не смутило гостью, та продолжала изучать мужчин, перебирая взглядом одного за другим. Поруси тоже стало не по себе. А Тина пообещала:

– Станет к Славуте приставать, зенки бесстыжие выцарапаю, не посмотрю, что выше меня ростом.

Княгиня нахмурилась: в их Роду пока не бывало таких ссор. Ей бы внимательно присмотреться, на ком задержала взгляд Элма, но Поруси не до того, у хозяйки забот полон рот, особенно если это хозяйка целого города, пусть и маленького, и мать двоих ребятишек. Поднималась до света и ложилась позже всех.

Шли день за днем, Тина, поняв, что Славута Элме не глянулся, успокоилась, и глазам гостьи ничего не угрожало. Зато что-то неладное стало происходить с князем. Элма не стремилась заботиться о лежавшем брате и не спешила помочь хлопотавшей по дому Поруси, точно и впрямь была гостьей. Она занималась тем, что выискивала возможность будто случайно оказаться рядом с Русом. А когда это удавалось, также «случайно» задевала его плечом, а то и грудью. Какой мужчина устоит, если его обхаживает красивая, крепкая девка? Сначала Рус сторонился Элмы, но постепенно стал уступать.

Порусь почувствовала неладное, но спросить напрямую не смогла, гордость не позволила, посмеялась:

– Ох, гляди, Рус, завлечет тебя эта чужая! Она хотя и не рыбачка, а сети ловко плетет.

На пару дней Рус словно опомнился, но вскоре началось снова. Порусь надеялась, что негодные гости скоро уйдут, нога у Нарова почти зажила, можно бы и отправляться, правда, не к криви, а домой. Но не успели…

Порусь уже кругленькая, ходила уточкой, но и минуты не сидела без дела. Она отправилась в большую кладовую, отнести освободившийся горшок. Вошла не таясь, но и не шумя сильно, как привыкла ходить всегда, и замерла… Горшок выскользнул из рук, на звук разлетевшихся черепков обернулись оба, Рус вскочил, мигом став пунцовым, а вот Элма только села, с интересом глядя на княгиню и даже не поправив задранный подол рубахи.

Порусь не произнесла ни звука, не стала ругаться или таскать соперницу за волосы, она просто повернулась и вышла вон. Чуть придя в себя, Рус бросился следом и в доме едва не налетел на жену. Порусь все так же спокойно, не глядя на мужа, сунула под мышку веретено, подхватила на руки маленького Тимара, вторую руку протянула Полисти и вышла вон.

Руса только звалась городом, а была пока весью, да еще и небольшой. От одного дома до другого иногда и десятка шагов не наберется, а из конца в конец несколько сотен. До дома Славуты с Тиной с полсотни, если широким шагом. Порусь шла, держась прямо, никто не должен знать, что у нее на душе…

– Порусь…

Она даже не обернулась, не приостановилась, словно позади и не было растерянно замершего мужа. Лучше бы обругала, накричала, ударила! Все бы стерпел, понимая, что виновен, но только не так – просто забрала детей и ушла.

Сбоку к князю подошла Элма, едва заметно усмехнулась вслед уходящей княгине, коснулась рукой его плеча. Рус вдруг взревел:

– Уйди!

Метнувшись за Порусью, встал перед ней, готовый упасть на колени посреди веси, но женщина чуть недоуменно посмотрела на мужа и… спокойно обошла его. Внутри сильно толкнулся ребенок, низ живота скрутила невыносимая боль, в глазах сразу потемнело. Едва удержавшись, чтобы не упасть и не уронить Тимара, Порусь почти в беспамятстве сделала еще несколько шагов.

От дома ей навстречу метнулась Тина:

– Что?!

– Я… у тебя жить… буду… Не прогонишь?

Видя, что Порусь едва держится на ногах, Тина подхватила Тимара:

– Пойдем, пойдем. На тебе лица нет!

– Худо мне очень…

Дети, словно понимая, что происходит что-то очень важное и страшное, молчали, только в распахнутых, таких же синих, как у матери с отцом, глазенках застыл испуг.

Тина все поняла и без слов, просто так Порусь от мужа бы не ушла, значит, что-то случилось. Но выяснять, что именно, некогда, едва добравшись до лежанки, Порусь бессильно опустилась на нее. На лице ни кровинки, губы посинели, всю трясло…

– Ложись, ложись…

– Тина… худо мне очень… Обещай, прошу тебя, если со мной что случится… не отдавай детей Русу…

– Ты что?!

Порусь схватила подругу за руку:

– Обещай! Он мачеху приведет… лучше уж совсем без родителей…

Тина перепугалась по-настоящему, понимая, что еще чуть и Порусь впадет в беспамятство, закричала на подругу:

– Ты что удумала?! Помирать удумала?! Я тебе помру! Ты детям нужна!!!

От этого вопля Порусь чуть пришла в себя, слабо улыбнулась.

– А ну говори, что делать надо, я же не знаю! Говори, пока жива!

– Если рожу… пуповину перевяжи, как я у тебя, помнишь? Воды согрей, горячую нужно…

Рус сидел возле дома Славуты и Тины прямо на земле, привалившись к стволу дерева, и стонал от душевной боли.

В дом сбежались все женщины веси, оттуда слышались взволнованные голоса, но было ничего не понятно. Вдруг раздался крик, сначала женский, а потом и младенческий. Но и тот и другой тут же затихли. Затихло вообще все.

Рус в ужасе смотрел на дверь, в которой со свертком в руках появилась Тина. Шагнув к князю, она презрительно перекосила лицо:

– Погубил ты своего сына, князь…

– А… Порусь?

– Пока жива, что будет, не ведаю.

Рус закрыл лицо руками, бросился ничком в траву. Но, как ни любили родовичи князя, на сей раз его не было жалко.

К Нарову с братом вошел Радок. С порога жестко произнес:

– Уходите.

Парни кивнули:

– Завтра пойдем.

– Сейчас.

– Ночь скоро.

– Если Порусь помрет, и вы до утра не доживете. – Круто повернулся и уже за порогом добавил: – Сам убью.

Хотя на небе уже высветились первые звезды, а по краю его быстро заволакивали тучи, трое спешным шагом направились от дома Руса прочь из веси. Вслед им смотрели с ненавистью, а Чигирь даже смачно плюнул!

Шли дни, Порусь лежала в беспамятстве, Рус как неприкаянный бродил от их дома к дому Славуты. Но время не терпит, надо и за дела приниматься. К сидевшему на пороге опустевшего дома князю подошел Радок:

– Пойдем, князь, дела ждут.

– Какой я князь? – невесело усмехнулся Рус.

Радок развел руками:

– Другого нет.

– Меня Род никогда не простит.

– Что душу испоганил, так в том сам себя вини и прощенья проси у Поруси. Простит она, простит и Род.

Позже Чигирь, вздыхая, поинтересовался:

– Что на тебя нашло, Рус?

– Сам не знаю, словно помутнение какое, обо всем забыл.

Чигирь сокрушенно покачал головой:

– Э-эх… крепкие мужики, а на передок слабоваты…

Видно, услышав это сожаление, Радок усмехнулся:

– Не на передок, а на голову. Она впереди чресел бежать должна, а не подчиняться.

Порусь словно проваливалась куда-то, хорошо понимая, что если долетит до дна, то обратно не поднимется. А там наверху оставались дети и… Рус.

И вдруг женщина услышала голос Илмеры:

– Остановись! Ты должна вернуться, Порусь.

– Не могу.

– Должна. У тебя дети…

Падение замедлилось, дышать стало чуть легче.

– … и Рус тебя любит…

Порусь едва сдержалась, чтобы не крикнуть: «Нет!» Горло перехватило, а под ногами снова была пустота и бездна. Женщина протянула руку вверх, Порусь не видела Илмеры, но точно знала, что она там:

– Помоги!

Она пришла в себя ночью. Еще не открыв глаза, услышала сладкое посапывание Тимара, сына и дочку почуяла бы всегда. Темно, вокруг явно спали люди. Где она?

Порусь, видно, пошевелилась, к ней тут же подскочила Тина, зашептала:

– Очнулась? Не шуми только, чтоб деток не разбудить, едва уложила.

Хотелось спросить, где она и что случилось, но голос не слушался, губы шевелились, а звук из них не вылетал. Тина поняла, смочила губы водой, стало чуть легче.

И вдруг Порусь все вспомнила сама. Но первой мыслью были не Рус и Элма, а дите, что закричало и замолкло перед тем, как она начала проваливаться в пустоту.

– Как дите?

– Сына ты родила, да не выдюжил, слишком маленький, рано…

По щекам Поруси катились беззвучные горькие слезы. Ей так хотелось, чтоб было много сыновей и дочек… Теперь вот не судьба, видно.

Тина присела рядом, сжала ее руку:

– Порусь, ты не помирай, ты детям нужна. Знаешь, как Полисть возле тебя сидела, ручонками гладила, плакала… Я сама ревмя ревела, на нее глядя. Не сироти детей, подруга.

– Тина, я Илмеру видела. Она мне выбраться помогла. Илмера тоже сказала, что дети ждут.

И ни слова о Русе, как ни ждала Тина. Женщина была зла на князя, как и остальные родовичи. Даже мужчины, и те с Русом почти не разговаривали, а женщины вообще гусынями шипели. Ради какой-то пришлой, пусть и красивой, едва не погубил жену!

Особенно сильно осуждали те, кто видел, что Порусь много лет любила князя и ждала. Нет, не того, что он на ней женится, просто ждала, что заметит, что приголубит. Родовичи так радовались, когда эти двое все же слюбились! И вот из-за минутной слабости Рус погубил все.

Если бы Порусь устроила скандал, подралась с соперницей или поколотила самого Руса, в веси посмеялись бы и забыли, кто из мужиков без греха? Но женщина не вынесла предательства и гордо ушла, а потом и вовсе чуть не погибла. Простит ли когда-нибудь?

Давно ли в этом доме звенели детские голоса, раздавались смех и чьи-то шутки? Давно ли родовичи собирались вместе, чтобы по вечерам заниматься привычной работой у очага?

Пусто и холодно теперь в этом доме. Очаг Рус не разжигает, без Поруси и Полисти с Тимаром дом не дом и очаг не согреет. Князь один много дней.

Чтобы хоть как-то забыться, от света до темноты он трудится – рубит лес, таскает его на хребте в весь, в любую погоду уходит на охоту, носит воду… Все для других, ничего в свой дом, который и не дом вовсе, а просто пустая постройка. Изморозь покрыла стены, у входа целый сугроб намело из-за неплотно прикрытой двери. Но Русу все равно, здесь нет его любимых людей – жены и деток, а самому все ни к чему.

Чигирь повздыхал и зачем-то отправился прочь из дома.

– Ты куда?

Старик отмахнулся от Радока, плотнее запахнулся в шкуру и открыл дверь. Завывала вьюга, мигом переметая следы, в такую погоду никто добрый и во двор не выйдет. Куда это Чигирь?

Со скрипом открылась дверь Русова дома. Внутри темно и тихо.

– Эй, ты здесь?

Чуть прислушавшись, Чигирь позвал снова:

– Рус?

Князь опустил ноги с лежанки.

– Чего тебе?

– Я за тобой, пойдем.

– Куда?

– К нам пойдем, нечего лежать, точно мертвецу, в пустом холодном доме!

Видя, что князь не собирается идти с ним, Чигирь заорал:

– Зиму у нас переживешь, а по весне дом обновишь или новый поставишь, тогда и Порусь вернешь! Нечего тут упырем сидеть в темноте и холоде!

Чигирю удалось хотя бы вытащить Руса к людям. Тот, как и после гибели Полисти, долго молчал, но хотя бы работал и жил в тепле.

Росла гора наконечников и скребков, сделанных руками князя, копились и копились его мысли, одна тоскливей другой.

Он поддался ласкам Элмы, взыграло мужское, изменил, не думая, что делает, а для Поруси это оказалось смертельно.

Лишь к весне женщина смогла выбираться на двор, заниматься делами. Порусь сильно изменилась, похудела, синие глаза ввалились, став от этого еще красивей. Вокруг губ легла скорбная складка. Не о Русе грустила Порусь, а о погибшем сыночке. Мужа она словно оставила там, в бездне, куда едва не свалилась.

Однажды к сидевшей на солнышке с привычным шитьем в руках Поруси подошел Рус. Не говоря ни слова, опустился рядом у ног, глянул снизу вверх:

– Порусь, не прошу простить, позволь только быть рядом, помогать, видеть тебя с детками всякий день.

Рус вдруг уткнулся лицом в колени жены. Рука Поруси помимо ее воли легла на светлые кудри.

– Я не виню, Рус. Только вернуться не смогу.

– Никогда не сможешь простить?

– Не то, я теперь бесплодна, как и Полисть была.

– Порусь, у нас есть Полисть и Тимар.

День за днем по капле возвращалась жизнь в синие глаза Поруси, становился похожим сам на себя князь… И в его глазах появился живой блеск. А однажды, подкидывая высоко вверх радостно верещавшего Тимара, князь расхохотался и сам. Губы Поруси, следившей за малышом, тоже дрогнули в улыбке. Сбоку к ней прижималась маленькая Полисть, как напоминание о былом счастье.

Стало горько и страшно: вдруг это счастье никогда не вернется? В эту минуту высоко в небе закурлыкали журавли – весна возвращалась к Ильмень-озеру.

Родовичи простили своего князя, он смог снова завоевать их доверие. Любовь к жене и детям победила. Она растопила лед и в сердце Поруси, пришло время новой весны для нее. И то ли Порусь ошиблась, то ли Великая Богиня-Мать пожалела свою дочь, только через два года в семье Руса и Поруси снова раздавался детский плач – новорожденный малыш требовал своего!

Не все хорошо было и по другую сторону Ильменя.

Бедой обернулась для Словена и для всего его Рода давняя дружба Волхова с колдунами. Его не смогла удержать ни ценой своей жизни Илмера, ни своей любовью Мста, Волхов все же стал настоящим оборотнем. Только превратился не в волка, какие бегают по лесам в лунные ночи, а стал… чудищем – ящером-крокодилом!

Обиженный на людей, он поселился в Мутной реке и временами заплывал в озеро. Любого, кто не угождал ему, ящер утаскивал на дно. Долго мучились родовичи, но наступило время, когда не жалко стало даже княжьего сына. Убитого ящера река вынесла на берег у места, что позже назвали Перынью… А саму реку переименовали в Волхова.

У реки, как и у самого Волхова, нрав неровный и странный. Если бы не старались речки Порусь и Полисть, Ловать и Мста, всю воду из Ильмень-озера сердитый Волхов унес бы в другое озеро – Нево (Ладожское). Он полноводен и даже загородился порогами, но бывают дни, когда мутная вода Волхова начинает течь вспять! Потом проходит время, успокаивается старик и снова несет воду Ильменя в Нево.

Хотя места вокруг Илмера и пустые, но прохожих людей немало: то кто-то от моря на восход солнышка свои солнечные камни вез, то кто-то в сторону Непры шел…

Однажды зимой, когда князь снова был в Словенеске, родовичам на реке встретились трое, камни несли. Сначала, видно, боялись, что их ограбят, потом в тепле обогрелись, разговорились. Оказалось, и Непру знают, и в Треполе бывали! Родовичам бы обрадоваться, да только кому? Кроме Руса с Порусью да Радока никто толком Непру и не помнит. Славута маленьким оттуда ушел, остальные еще меньше.

– Как вы на Непру ходите-то?

– А вот так по реке и волоками до самой Непры, – показали рукой на полудень прохожие.

Уже уходя, вдруг вспомнили, обернулись за воротами:

– А ваша весь чья, чьи вы-то?

– Мы? – развел руками Славута. – Мы русовы.

– Русы? – переспросили прохожие.

– Русы, русы…

Прошли тысячи лет, давно уже нет на свете Словена и Руса и тех, кто пришел с ними к озеру далеко-далеко от родных мест. Память о них сохранилась только в названиях рек и озер, и по сей день их именуют Ильменем (Илмером) и Волховом, Полистью и Порусью, Мстой и Желотугом… Стоит на месте слияния двух рек город Старая Русса… Ждет своего часа древний Словенеск.

Бывали времена, когда для Родов наступали черные дни – от мора вымерли почти все, тогда оставшиеся в живых ушли из этих мест. Куда? Никто не знает, возможно, снова на Землю предков, да только не за Рипейские горы, а на Непру. А еще через много лет вернулись, чтобы возродить Словенеск. И это снова получалось возвращение на Земли предков?

За прошедшие на Земле тысячелетия люди, наверное, постоянно уходили и возвращались всюду и отовсюду, значит, вся Земля – это Земля предков?

Послесловие

Происходило ли в действительности описанное выше?

С большой долей уверенности можно ответить: да! Речь не о сердечных страданиях героев или их взаимоотношениях, а о самом исходе к окрестностям Ильменя и основанию Словенеска и Русы.

Попробуем разобраться.

Для начала о самих временах. Это середина III тысячелетия до н. э., то есть энеолит – каменно-медный век в Европе. Бронза только-только начала появляться, грубые орудия в основном каменные, медь хотя и удобна, но мягка. Лошадь уже приручили, но под седло еще не поставили. Седая древность…

«Сказание о Словене и Русе» однозначно утверждает, что наступило время, когда Родам стало тесно и братья Словен и Рус решили увести свои в неведомые земли. Можно сколько угодно твердить, что это сказки, но археологи согласны, что в середине III тысячелетия до н. э. в районе озера Ильмень появляется новая культура, принесенная извне.

Откуда ушли? Название «Триполье» слышали все, трипольская культура для своего времени в Европе наиболее развитая. На западе ее предпочитают называть кукутенской по имени румынского поселка с первыми раскопками, наши – трипольской по имени своего.

Трипольская культура – это большие (до 450 га!) города, поставленные на крутых берегах рек с двух– и даже трехэтажными глиняными домами. Образ жизни оседлый, но, судя по всему, в теплое время года скотину надолго выгоняли на летние выпасы. Плотность населения настолько велика, что земель попросту стало не хватать.

Возможно, тогда и оттуда решили братья увести свои Роды. Только куда, вернее как?

Есть целых три варианта пути. Из Сказания известно, что бродили Словен и Рус четырнадцать лет, пока не осели близ озера Мойско, назвав его по имени сестры Илмер (Ильмень). Как можно идти, даже с остановками, чтобы четырнадцать лет потратить на путь от Поднепровья до Ильменя? И почему шли именно туда?

Первый вариант гласит, что попросту поднимались по Днепру, а потом волоками до Ловати и по ней до Ильменя. Это, по сути, часть пути «из варяг в греки», только в обратном направлении. Знающему его или имеющему карту достаточно одного летнего сезона туда и обратно. Несведущему понадобится раз в пять больше. А остальное время?

Второй вариант предлагает путь окружной западный – с уклоном в земли балтов до самого моря и оттуда к будущему Новгороду. Но новая культура принесена с востока, а это земли Вологды. Как оказались трипольцы в районе Вологды и что там искали?

И, наконец, третий вариант, объясняющий все «странности» и несуразицы. Это путь сначала по причерноморским лесостепям до Дона (или даже Волги), потом вверх по реке до Северных Увалов и, наконец, оттуда на запад до Ильменя. Со скоростью движения в воловью силу и остановками на зиму четырнадцати лет все равно хватит. Вот такой кружок в тысячи километров и десяток «лишних» лет. И все-таки этот вариант предпочтительней. Почему?

Во-первых, куда могли уйти люди от Триполья? На западе занято, на севере непроходимые леса и тоже занято, на юге совсем недалеко море. Оставался только восток. Там степь и лесостепь, вполне пригодная и для проживания, и для охоты. Нельзя сказать, что эти степи были пустынны, там хватало и своих кочевников, но степь просторней гор и лесов. Почему же не остановились? Бывшие трипольцы словно что-то искали. Попробуем понять, что именно.

Для этого небольшое отступление.

О Гиперборее тоже все слышали (предвижу недовольную гримасу скептиков: мол, снова о сказочных странах!). И все же… Сказка ложь, да в ней намек.

«За этими (Рипейскими. —Н.П.) горами, по ту сторону Аквилона, счастливый народ (если можно этому верить), который называется гиперборейцами, достигает весьма преклонных лет и прославлен чудесными легендами. Верят, что там находятся петли мира и крайние пределы обращения светил. Солнце светит там в течение полугода, и это только один день, когда солнце не скрывается (как о том думали бы несведущие) от весеннего равноденствия до осеннего, светила там восходят только однажды в год при летнем солнцестоянии, а заходят только при зимнем. Страна эта находится вся на солнце, с благодатным климатом и лишена всякого вредного ветра. Домами для этих жителей являются рощи, леса; культ Богов справляется отдельными людьми и всем обществом; там неизвестны раздоры и всякие болезни. Смерть приходит там только от пресыщения жизнью. Нельзя сомневаться в существовании этого народа».

Рассказывая о Гиперборее, эту фразу из «Естественной истории» Плиния Старшего не цитировал только совсем ленивый. Из текста абсолютно ясно, что описывается полярная область, остаются лишь вопросы, что за Рипейские горы и кто такой Аквилон. Аквилон – Северный ветер, он же Борей, а про Рипейские горы подробней.

Сами горы и таинственную Гиперборею за ними рисовали на картах на территории европейской части России до самого XVI века, нисколько не сомневаясь в том, что они существуют. О Рипейских горах упоминается в Авесте, Махабхарате, писали Геродот, Птолемей, Псевдо-Гиппократ, Вергилий, Плиний, арабские путешественники Ибн Батута, Ибн Фадлан, они есть на карте Меркатора, о них повествуют легенды многих народов… Если перечислять все, то можно завязнуть еще на пяток страниц. Суть всех рассказов и упоминаний сводится к следующему:

– горы протянулись с запада на восток, отделяя север от юга;

– за ними лежит холодный Ледовитый (Мертвый, Молочный, Кронический…) океан, или, иначе, ледяное море Воурукаша;

– горы являются водоразделом; реки, берущие начало с их северных склонов, впадают в Ледовитый океан, а с южных – в южные (Черное, Каспийское, Азовское) моря;

– с них берут начало небесная Ганга, священная Раха, река Руссия и все скифские реки, кроме Истра (Дуная);

– там можно видеть высоко над головой Полярную звезду («тхруву» – несокрушимую) и Большую Медведицу («семь риш» – семь мудрецов);

Страницы: «« ... 1314151617181920 »»

Читать бесплатно другие книги:

Автор Хелизагрий является писателем, лириком, музыкантом и исследователем в области антиковедения. И...
Данная книга - остросюжетный боевик с элементами фантастики.Главный герой - обычный мужичок из глуби...
Простая девушка Нина после смерти матери приезжает жить к своему отцу в огромный, по её меркам, горо...
Эмоции обладают огромной властью над нами. Но мы не должны становиться их заложниками. Нужно добиват...
«Лягушачий принц выбирает себе жену.Она должна быть молчалива.Покорна.Должна уважать старых жаб.Что ...
Ты когда-нибудь бывал в стране насекомых? Нет? У тебя есть уникальная возможность посетить ее в комп...