Сломленный принц Уатт Эрин
– Не любезничай со мной. Это не ты.
К моему удивлению, Рид смеется. В этом смехе нет сердечности, в нем чувствуется горечь, но все-таки это смех.
– Я больше не знаю, кто я. Кажется, я сбился с пути. И мои братья – тоже.
У меня замирает сердце. О нет. Ранимый Рид еще опаснее. Я торопливо меняю тему.
– Поэтому с Истоном что-то не то?
– Если бы я знал, что с Истоном, я бы не ехал с тобой ночью, чтобы вытащить его из очередной передряги. Так что, если у тебя есть идеи, как вернуть его в колею, я весь внимание.
– Сейчас мы спасаем не Истона, – признаюсь я. – Если ты хочешь знать, как помочь ему, спроси кого-нибудь другого. Я понятия не имею, что с ним происходит.
Я знаю лишь то, что как-то сказал мне сам Истон, – у него проблемы с зависимостями. Он отчаянно скучает по своей матери, обожает своих братьев, и то, что он видел сегодня в уборной, вызвало у него отвращение.
Мне так и хочется спросить об этом Рида. Знает ли он. Но сейчас в семье Ройал происходит так много всего, что мне кажется: чем меньше я знаю, тем лучше.
– По-моему, ему не нравится чувствовать себя покинутым, – неохотно высказываю я предположение. – Есть близнецы, есть ты и Гидеон. Может, у него возникло ощущение, что он лишний?
Мне знакомо это чувство, и, возможно, именно поэтому Истон был так расстроен, когда увидел Гидеона с Диной. Поэтому он переспал с Эбби и Саванной. Поэтому он напивается и обкуривается до бессознательного состояния. Может, он просто пытается сблизиться со своими братьями, но делает это свойственным лишь ему, запутанным, способом.
– Знаешь, а мне это даже в голову не приходило, – бормочет Рид.
Он стучит пальцами по рулю и вдруг меняет тему разговора.
– Ты еще не рассказала отцу о своей машине.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что он принялся бы расхаживать по дому и звонить в тысячу мест. И твоя кишащая муравьями тачка не стояла бы в гараже, где папа никогда ее не увидит.
– Я уже звонила кое-куда, узнавала, смогут ли ее почистить.
– Я позабочусь о ней.
Если я и хотела что-то ответить, то забываю обо всем, увидев открывшуюся перед нами картину, когда мы подъезжаем на место. С парковки срываются машины, до нас доносится отдаленный вой сирен. Рид притормаживает, я распахиваю дверцу, выпрыгиваю и бегу, крича:
– Вэл! Вэл! Где ты?
От лохматого куста, растущего у тротуара, отделяется худенькая фигурка и бросается ко мне.
– О боже, я уже думала, ты никогда не приедешь! – всхлипывает Вэл мне в ухо.
Я отстраняюсь и вижу, что рядом с ее левым глазом расплывается синяк, а на лбу краснеет ссадина.
– Что случилось? – вскрикиваю я.
– В машине расскажу. Пожалуйста, давай уберемся отсюда.
– Конечно.
Я обнимаю ее, но когда мы начинаем двигаться в сторону машины, Вэл запинается и чуть не тянет меня вслед за собой.
Рядом появляется Рид и поднимает Вэл на руки, а затем кивает на свой автомобиль.
– Поехали.
В этот раз я слушаюсь его без колебаний. Вой сирен приближается, люди отпихивают нас с дороги, убегая и уезжая в разные стороны.
Рид бежит к своему «роверу». Я открываю ему дверь, и он опускает Вэл на заднее сиденье. Я запрыгиваю рядом с ней, а Рид садится за руль.
– Не отвозите меня домой. Пожалуйста. Я не хочу разбираться еще и с Джордан, – хнычет Вэл.
– Конечно, переночуешь у меня.
Рид кивком показывает, что услышал, и машина трогается на север, в сторону нашего дома.
– Вэл, кто это тебя так? – сердито спрашивает он. – Я разберусь с ним.
Вэл откидывает голову на спинку сиденья. Она вымотана как эмоционально, так и физически.
– Если не хочешь говорить об этом, не говори.
Я поглаживаю ее руку. Ее классный наряд – укороченный топ и шорты с вышивкой – кажется, в порядке. И я вообще не заметила больше никаких повреждений, кроме синяка и ссадины на лице.
– Все нормально, – она грустно улыбается. – Просто я наткнулась на бывшую подружку Тэма. Мы сцепились, так что если и разбираться с кем-нибудь, то только со мной.
Она закрывает глаза, и по ее лицу текут слезы. Я придвигаюсь ближе, обнимаю ее одной рукой и прижимаю к себе до конца поездки.
Когда мы добираемся до дома, я помогаю Вэл подняться в мою спальню, и она падает на кровать. Я снимаю с нее туфли, шорты и топ, а потом достаю бутылку воды из холодильника. Она, благодарно улыбаясь, забирает ее у меня.
– Какую футболку хочешь – с лого футбольной команды Астора или старую, с Железным человеком?
Она выразительно смотрит на футболку с логотипом Астора, но показывает на другую.
– С Железным человеком, пожалуйста.
Я кидаю ей футболку с Железным человеком, радуясь тому, что подруга не стала спрашивать, почему я до сих пор храню старую футболку Рида. Я бы ответила: потому что она удобная. Нет, она правда очень удобная, но любой, у кого есть хотя бы половина мозга, догадался бы, что она остается у меня по совершенно другой причине.
Вэл залезает под одеяло как раз в тот момент, когда появляется Рид, держа в руках флакончик с таблетками.
– Валиум, – проходя через оставленную открытой дверь, говорит он.
Я не спрашиваю, откуда у него лекарство. Молча вытряхиваю одну таблетку и даю Вэл.
– Вам еще что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо, – отвечаю я.
Он переминается с ноги на ногу и нехотя выходит из комнаты.
Вэл засыпает почти сразу, но я слишком напряжена, чтобы уснуть. Свернувшись калачиком, я лежу рядом с ней, и вдруг из коридора доносится какой-то звук. Осторожно, чтобы не разбудить подругу, я крадусь через комнату и приоткрываю дверь.
Конечно же, это Рид. Устраивается у стены напротив моей спальни.
– Иди в постель! – свистящим шепотом говорю я.
Он открывает один глаз.
– Я уже в постели.
– Но в коридоре нет кровати.
– Она мне не нужна.
– Ну и ладно.
Я хочу хлопнуть дверью, но в последнюю секунду вспоминаю про Вэл. Дверь закрывается с тихим щелчком, и я прислоняюсь к ней спиной, заставляя себя вспомнить, что больше не люблю его. Что он причинил мне боль. Что меня неделями напролет мучили видения, где они с Брук были вместе, и мне хотелось свернуться калачиком и умереть, но я все равно просыпалась каждое утро, чтобы бороться за жизнь и искать работу.
А теперь он сидит перед моей дверью и пытается заставить меня поверить, что изменился.
Я снова открываю дверь и сердито выхожу из комнаты.
– Зачем ты здесь?
Но в моих словах больше мольбы, чем обвинения.
Рид поднимается на ноги. На нем черная майка без рукавов и спортивные штаны, сползающие с бедер. Его бицепсы сокращаются, когда он тянется ко мне.
– Ты знаешь, зачем.
Огонь в его глазах и возбуждает меня, и еще сильнее распаляет мою злость.
– Не прикасайся ко мне.
Он роняет руку, и я ненавижу себя за нахлынувшее разочарование. Соберись, Элла!
– Ладно, – хрипло произносит он. – Тогда ты прикоснешься ко мне.
Я изумленно наблюдаю, как он начинает снимать с себя одежду прямо здесь, в коридоре.
Голый Рид, с рельефной грудью и мускулистыми бедрами, и той тонкой порослью волос, которая указывает путь под пояс его штанов? Нет. Нет. Нет!
– Оденься, – приказываю я и бросаю ему в лицо его майку.
– Нет. – Он ловит ее в воздухе и кидает в сторону.
И вдруг притягивает меня к себе.
Я жду, что мы опять начнем страстно, лихорадочно целоваться, как на подъездной дорожке у дома Саванны, но Рид удивляет меня. Он нежно касается пальцами моей щеки. Его дыхание учащается, пальцы осторожно проскальзывают в мои волосы и наклоняют голову под идеальным для его поцелуя углом.
Это самый сладкий наш поцелуй за все время. Медленный. Нежный. Легкие как перышко прикосновения его губ, робкие движения языка. Я чувствую, как он дрожит, то ли из-за нервов, то ли от возбуждения, то ли по обеим причинам.
Я мысленно кричу себе отодвинуться, оттолкнуть его от себя. Может, если я позову на помощь, он перестанет целовать меня так, будто я единственная во всем мире, кто имеет для него значение.
Но я ничего не делаю. Мое глупое тело тает в его объятиях. Мои глупые губы приоткрываются для него.
«Возьми от него все, что он может дать, а потом пошли его куда подальше, – нашептывает мне тоненький голосок. – Используй его».
Разве это не удобный предлог?
В тумане нарастающего желания я поддаюсь ему всего лишь на мгновение, но Рид тут же пользуется им, берет меня на руки и несет в свою спальню. Пинком закрывает за собой дверь и опускает меня на кровать.
– Я скучал по тебе, – шепчет он, и когда я открываю глаза, то вижу блеск его глаз. – Скажи, что тоже скучала по мне.
Я проглатываю слова, прежде чем они успевают слететь с языка.
На лице Рида мелькает разочарование.
– Хорошо, необязательно говорить. Можешь показать.
Его рука оставляет мои волосы и опускается между моих ног. Когда его пальцы сжимаются, я невольно приподнимаю бедра им навстречу. Он мычит от удовольствия и ласкает ноющий от желания бугорок, заставляя меня молить о большем.
Я ненавижу его власть надо мной. Ненавижу, что больше не могу ничего контролировать. Ненавижу, что я здесь. Что мамы больше нет. И что когда-то я влюбилась в Рида.
Я начинаю плакать, и слезы скользят по щекам к нашим слитым губам.
– Ты плачешь? – Рид тут же отстраняется от меня.
Я невольно сжимаю его сильнее. Как будто часть меня говорит, что в моей жизни и так было слишком много потерь, так почему бы не уцепиться за те крохи, которыми хочет поделиться со мной Рид Ройал.
Но и перестать плакать я тоже не могу. Безудержные слезы продолжают течь по лицу. Рид вытирает их, но они льются и льются.
– Пожалуйста, перестань плакать, детка. Пожалуйста, – умоляет он.
Я пытаюсь. Сдерживаю дыхание, но тело все равно сотрясается от всхлипов.
– Это невыносимо. Я больше не трону тебя. Обещаю. Элла, ты убиваешь меня.
Он притягивает мою голову к своей груди и гладит по волосам. Стыдно признаться, но я очень долго не могу взять себя в руки, и все это время Рид извиняется и повторяет свое обещание не прикасаться ко мне.
Я говорю себе, что именно этого и хотела, но от его клятвы не трогать меня плачу еще больше.
Наконец я прихожу в себя, отталкиваю его и шепчу:
– Извини.
Он смотрит на меня печальными глазами.
Я поднимаюсь с кровати и отхожу от нее, потому что мне нужна дистанция. Чем дальше я нахожусь от Рида, тем лучше соображает голова.
– Нам нужно оставить друг друга в покое. Мы только вредим друг другу.
– Что это значит?
– Ты знаешь, что это значит.
Он встает и упирается руками в бедра. Я стараюсь не смотреть на его совершенное тело и прекрасное лицо. Если бы он вдруг стал уродом, мне было бы намного легче.
– Значит, тебе все равно, если я стану встречаться с кем-то? Поцелую другую девушку? Ее руки будут ласкать меня?
Меня чуть не выворачивает на бежевый ковер, поэтому я заставляю себя дышать поглубже и вру:
– Да.
Я ощущаю на себе его тяжелый взгляд, и это кажется бесконечным. Мне хочется броситься к нему, умолять остаться со мной, но ради собственной безопасности я продолжаю стоять на месте, опустив голову.
– Нет, – тихо говорит Рид. – Ты делаешь мне больно, отталкиваешь меня, но я не собираюсь сдаваться.
Он подходит ко мне, и я вся напрягаюсь. Но он лишь целует меня в лоб и уходит, оставляя одну в своей комнате.
Его последние слова висят в воздухе. Я опускаюсь на пол и подтягиваю колени к груди. Мне горько: он не стал настаивать. Я знаю, что поддалась бы. И одновременно я расстроена тем, что он по-прежнему намерен добиваться меня.
Нет, не так. Я расстроена из-за того, что тело возликовало, когда он объявил, что собирается вернуть меня, несмотря ни на что.
Глава 21
Я тащусь в свою комнату, и мне даже удается поспать два часа, прежде чем звонит будильник, чтобы мы не проспали в школу. Я вытаскиваю из-под одеяла руку и нащупываю телефон. Включив повтор сигнала, я украдкой смотрю на другую сторону кровати. Вэл чуть не падает с кровати – одна нога высунулась из-под одеяла, рука свисает через край.
Я трясу ее за плечо.
– Пора вставать, спящая красавица.
– Не хочу, – ворчит она.
– Занятия начнутся… – мозг соображает медленно, и на расчеты уходит целая минута, – через час и десять минут.
– Тогда разбуди меня минут через двадцать.
Я заставляю себя вылезти из кровати, беру бутылку воды из мини-холодильника и захожу в ванную. Приходится несколько раз моргнуть, чтобы отражение в зеркале приобрело четкие очертания.
Рид как будто и не касался меня. На шее нет следов от засоса. И вообще нет никаких внешних доказательств моей слабости. Я прижимаю палец к нижней губе, воображая, что это Рид.
За моей спиной появляется Вэл, спасая меня от моего глупого воображения. Синяк у нее под глазом стал выглядеть еще хуже.
– Я помню, как ты вчера сказала Риду, что сама ввязалась в драку, но если кто-то причинит тебе боль, я убью его. – И я не шучу.
– Тогда тебе придется начать с меня, потому что это, – она показывает на свой лоб, – я получила, когда ударила головой бывшую Тэма.
Я морщусь.
– Может, в следующий раз используешь пивную бутылку? А еще лучше – возьмешь меня с собой. – Я ловлю ее взгляд в зеркале. – В школе ты ничего не говорила насчет подпольной вечеринки. Почему не попросила меня поехать с тобой? Я бы помогла.
– Я сама ничего не знала до позднего вечера. Мне пришло сообщение от девчонки, которая учится в Джефферсоне, – Тэм ходил в местную школу, – и она клялась, что видела его там. Я не соображала, что делаю. Оделась, попросила Джордан, которая ехала к Гастонбургу, подвезти меня, и потом вдруг – бац! – и я дерусь с какой-то незнакомой девицей из-за Тэма.
– По-моему, ты говорила, что она – его бывшая, а не какая-то незнакомка. Она из его колледжа?
У Вэл такой вид, словно ее ударили под дых.
– Нет. Мне кажется, он давно изменяет мне. Поэтому я назвала ее его бывшей.
– О, нет.
Я обнимаю Вэл, и она прижимается к моей груди.
– Я такая дура.
Не ты одна.
Я откашливаюсь.
– А я вчера поцеловала Рида.
– Серьезно? – Ее голос даже полон надежды.
– Да. Он все это время спал около моей комнаты. Дикость, да?
Вэл отстраняется, чтобы я могла видеть ее изумленные глаза.
– Еще бы, – соглашается она, но звучит не очень убедительно.
Я прислоняюсь к столешнице.
– Вообще-то, я так не думаю. Должна бы, но мне кажется… милым, что он так настойчив в своем стремлении… не дать мне снова сбежать и поэтому в буквальном смысле спит на полу перед дверью. – Я потираю лоб, смущенная собственной слабостью.
– Вчера он отделал Скипа Хенли из-за тебя.
Я удивленно моргаю.
– Что?
Вэл неловко переминается с ноги на ногу.
– Я ничего не говорила, потому что знаю, тебе не нравится, когда упоминают о Риде, но… да. Он ударил его прямо в столовой за то, что Скиппи издевался над тобой на практике речи.
Во мне взмывает целый вихрь эмоций. Радость. Удовлетворение: вчерашние мерзкие комментарии на уроке были откровенно жестокими. И еще чувство вины. Проклятье, я отталкиваю Рида с момента своего возвращения, а он, оберегая меня, спит под дверью и дерется с парнями, чтоб отстоять мою честь.
Может, я… Боже, заслуживает ли он второго шанса?
– Решила, вдруг тебе станет легче, когда ты узнаешь, – пожав плечами, говорит Вэл. – Рид не изменял тебе и не пытался обрубить с тобой все контакты. Он не лжец, в отличие от Тэма.
Вэл сжимает мою руку.
– У тебя есть запасная зубная щетка? А то у меня такое ощущение, что во рту кто-то умер.
Я роюсь в шкафчике, где нахожу корзинку с красиво упакованными брусочками мыла и запасом новых зубных щеток. Протягиваю одну Вэл, а затем выдавливаю пасту на свою электрическую. Пока Вэл чистит зубы и умывается, я возвращаюсь в комнату и смотрю на шкаф, забитый купленной Брук одеждой. Но ничего не вижу. В голове крутится одна и та же фраза: «Рид не изменял тебе».
Когда Вэл произнесла ее, мне даже не захотелось возразить ей.
Потому что это правда.
Я больше не считаю, что Рид изменил мне. Не знаю, его ли это ребенок. Но… если я верю, что он мне не изменял, значит, должна поверить ему, когда он говорит, что не он отец ребенка.
Вэл права еще в одном: Рид не лжец. Когда мы были вместе, он никогда не врал мне. Он предельно откровенно говорил мне, что планирует уехать из города сразу после окончания школы, что отношения – не сильная его сторона, что он рушит жизни людей, окружающих его.
Он не имел в виду девушек, и это был не просто юношеский максимализм. Я вдруг осознаю, что он говорил о своих родителях. Он отчаянно любил их, а они оба подвели его.
Его мать покончила с собой, оставив пятерых сыновей справляться с горем утраты. Отец топит себя в алкоголе и ужасных женщинах. Чему было удивляться, когда Рид заявил, что секс – это просто секс, что он пытался использовать его как оружие, чтобы наказать себя и других. Он следует примеру слабых родителей, но внутри него идет борьба – и именно это притягивает меня к нему.
– Ты сейчас обляпаешься, – говорит Вэл, выходя из ванной.
Я виновато вытираю рукой лицо и бегу к раковине, чтобы выплюнуть пасту и прополоскать рот. Признаться Вэл, что у меня по-прежнему есть чувства к Риду, – это одно, но признаться, что я начинаю думать о том, чтобы простить его, – совсем другое! Тем более что я не знаю, чем все может кончиться.
– Как думаешь, что сегодня окажется в моем школьном шкафчике? – спрашиваю я, встав рядом с подругой напротив шкафа. – Мусор? Испортившаяся еда? Использованные тампоны?
Вэл показывает на свой синяк.
– А это? Я будто сошла с плаката против домашнего насилия.
– Я могу замаскировать его. Не раз такое делала. – Увидев на ее лице возмущение, я спешу объяснить. – Не маме и не себе – девушкам, с которыми она работала.
– Уф.
– Знаю.
Я отворачиваюсь от шкафа.
– А давай сегодня опять пропустим занятия и наведаемся в торговый центр? Что думаешь?
Ее губы медленно расползаются в улыбке.
– Я думаю, что хочу съесть большой крендель из дрожжевого теста и замороженный йогурт.
Мы стукаемся кулаками.
– Притворимся, что заболели?
– Мы просто прогуляем уроки. Поедем в торговый центр, будем есть вкусняшки, спустим денежки с кредиток наших опекунов. Затем пойдем делать макияж в «Сефору». А потом поедем на пирс и так налопаемся моллюсков, что на нас будет клевать исключительно морская живность.
Я широко улыбаюсь ей.
– Есть, капитан!
– Как шопинг?
Я резко оборачиваюсь на звук голоса Брук. Я приготовила себе перекусить, но ее присутствие, как обычно, убивает всякий аппетит. Отодвигаю миску с кукурузными чипсами и отхожу от стола.
Брук подходит ко мне, легко двигаясь на своих десятисантиметровых каблуках. Интересно, она и на восьмом месяце, с огромным животом, все равно будет ходить на шпильках? Вполне возможно. Брук настолько тщеславна, что ее не остановит риск споткнуться и упасть, даже будучи беременной.
Да какое мне вообще дело до ее беременности? Меня и так тошнит от Брук.
– Собираешься играть в молчанку? Серьезно? – Брук смеется, подходя к холодильнику. – Я думала о тебе лучше, Элла.
Я закатываю глаза за ее спиной.
– Можно подумать, тебе интересно, как прошел мой день. Хочу избежать пустых разговоров о вещах, на которые нам обеим плевать.
Брук берет кувшин с фильтрованной водой и наливает себе в высокий стакан.
– Вообще-то, я с нетерпением ждала возможности поговорить с тобой.
Ага, конечно.
– Мы с Каллумом обсуждали вечеринку в честь меня и ребенка и решили, что будет здорово, если ее организуете вы с Диной.
Я цепенею. Она что, издевается надо мной?
– Для вас это станет отличной возможностью получше узнать друг друга, – продолжает Брук. – Каллум согласен со мной.
Еще бы. Никогда бы не поверила, что это идея Каллума. В тот день, когда меня повезли знакомиться с вдовой Стива, он еще в машине напился почти до бессознательного состояния и умолял меня не прислушиваться к словам Дины О’Халлоран.
Брук выжидающе глядит на меня.
– А ты что думаешь, милая?
– Что я думаю? – повторяю я приторно-сладким голосом. – Я думаю, что прежде, чем тратить время на вечеринку, я бы с удовольствием взглянула на результаты теста на отцовство.
Она вздергивает свой изящный подбородок.
– Тест не требуется.
– А я так не считаю. – Я упираюсь бедром в столешницу и пожимаю плечом. – Может, ты и задурила голову Каллуму, заставив его поверить, что это ребенок Ройалов, но у меня есть свои сомнения, милая.
– Но это ребенок Ройалов, можешь не сомневаться. Но только ты уверена, что хочешь знать, ДНК кого именно из Ройалов составляет половину плода любви?
Брук похлопывает ладонью по едва заметному животику и улыбается.
Мои руки сжимаются в кулаки. Она задела меня и знает об этом.
Читать бесплатно другие книги:
