Сломленный принц Уатт Эрин
– Ты шикарно выглядишь, – возражает Вэл.
– Нет. Если я собираюсь пережить следующие два года, то мне нужно стать незаметнее.
Вэл качает головой, но показывает на комнату дальше по коридору.
– Я подожду тебя там.
Найти ванную оказывается нетрудно, потому что туда уже образовалась очередь. Я приваливаюсь к стене. Почему я так стараюсь, чтобы меня все заметили? Потому что хочу, чтобы заметил Рид?
Очередь становится все короче, и вот в уборную уже заходят две девчонки, которые стояли передо мной. До меня доносится обрывок их разговора.
– Эбби и Истон? Я тебе не верю. Эбби не угробила бы свой шанс вернуть Рида, переспав с его братом.
– А почему бы и нет? У этой Эллы сработало же. Целовалась с Истом в «Мунглоу», а потом бах! – и она уже с Ридом.
– Истон типа отбирает девчонок для своего брата?
– Кто их знает? Может, они как близнецы. Отвратительно.
Повисает долгая пауза.
– О боже, Синти! Ты считаешь, что это круто?
– Не знаю. Ну а ты бы не хотела оказаться начинкой в этом сэндвиче? Может, это и неправильно, но кто сказал, что я хочу быть правильной?
Наступает тишина, потом они взрываются смехом, а одна из девчонок говорит:
– С кем из Ройалов ты бы переспала, за кого вышла замуж и кого убила?
Дверь закрыта, но мне все равно слышно. Делаю мысленную пометку открыть кран, когда окажусь внутри, потому что стены здесь картонные.
– Их целых пять, Анна! – жалуется Синти.
– Выбери троих.
– Ладно. Я пересплю с Ридом, убью Гидеона и выйду за Истона.
От мысли о Риде и другой девушке у меня чуть не останавливается сердце. Мне и так тяжело видеть его с Эбби. Не хватало еще целой очереди девиц, желающих переспать с ним.
– Истон – кобель, – возражает Анна.
– Он просто милашка, – говорит Синти. – И, как говорит моя маман, лучшие мужья получаются из плохих парней. Теперь твоя очередь.
Ладно, может, Синти и не такая уж плохая. Под показной разнузданностью Истона скрывается милейшая душа.
– Выйду замуж за Гидеона, потому что он старший и компания Ройалов достанется ему. Пересплю с Истоном, потому что он столько времени провел под юбками, что наверняка знает, как сделать девушке хорошо. Убью близнецов.
– Обоих?
– Скорее всего.
Я морщусь. Звучит угрожающе. Анна – неприятная штучка.
– Эбби и Рид такая милая пара, тебе не кажется? – шепчет в ухо медовый голос, мешая мне подслушивать девчонок.
Уф, Джордан Каррингтон. Она не в костюме, а жаль. Из нее получилась бы классная ведьма.
– Разве тебе не надо помешать зелье в котле? – сладким голосом спрашиваю я.
– А тебе не надо затащить в постель кого-нибудь из Ройалов?
– Одного или сразу двух? – беспечным тоном отвечаю я. – Это сводит тебя с ума, да, Джордан? Что Ройалы спят со всеми, кроме тебя?
Ее лицо на секунду вспыхивает, но она быстро берет себя в руки.
– Серьезно? Ты хвастаешься тем, что ведешь себя как шлюха? – Джордан закатывает глаза. – С твоим опытом тебе бы книгу написать. Получится настоящая история о победе над гендерной дискриминацией женщин. «Пятьдесят оттенков секса: Школьные годы».
– Только пятьдесят? Явное преуменьшение для такой распутницы, как я.
Джордан перебрасывает за спину свои блестящие темные волосы.
– Не хочу судить о тебе предвзято. Решила, что даже ты не можешь быть настолько неуверенной в себе: переспать с тремя сотнями парней, чтобы доказать, что чего-то достойна.
Интересно, она поверит, если я скажу, что все еще девственница? Скорее всего, нет.
Но это правда. До Рида я даже не совсем понимала, что такое минет.
Мы делали многое, но до самого конца так и не дошли. Я говорила ему, что готова, но он хотел подождать. Тогда я считала, что он просто заботится обо мне. Но сейчас… Понятия не имею, почему он не захотел заполучить мою девственность.
Может, те девчонки в ванной правы. Возможно, Рид предпочитает, чтобы его девушки сначала проходили через Истона. От этой мысли внутри у меня все сжимается.
– Твои ядовитые издевки на меня не действуют, Джордан. – Я отталкиваюсь от стены и выпрямляюсь. Она ниже меня ростом, и я пользуюсь своим преимуществом. – Я могу дать сдачи, не забыла? И дерусь я грязно. Так что давай, нападай на меня. Посмотрим, что будет.
– Я прямо дрожу от страха, – парирует она, но в ее голосе звучит тревога. Мы обе это слышим.
Я растягиваю губы в злобной усмешке.
– Так и должно быть.
Дверь в ванную открывается, и я протискиваюсь мимо двух сплетниц внутрь. Ладони вспотели и дрожат. Я вытираю их о футболку и смотрю на свое отражение в зеркале.
Я чужая в Астор-Парке. И всегда буду чужой. Тогда зачем я пытаюсь измениться, чтобы понравиться им? Даже если я оденусь в точности как Джордан, начну краситься в нежные цвета, они все равно никогда не примут меня.
Я всегда буду для них отбросом, чужачкой.
Воспользовавшись туалетом, я мою руки и ухожу, так ничего в себе и не изменив.
Вернувшись в главную гостиную, изучаю тусовку. Сегодня их боги – футболисты. Не знаю, как здесь заведено, может, в декабре, когда футбольный сезон заканчивается, у них в почете команда по баскетболу, или лакроссу, или какому-нибудь другому виду спорта. Но сегодня вечером рулят широкоплечие парни из футбольной команды. Я смотрю на некоторых из них. Они встречаются со мной взглядом и тут же отводят глаза.
Оглянувшись, я не удивляюсь, увидев за спиной Рида. Он стоит, прислонившись к стене, и свирепо смотрит на каждого парня в комнате.
Я шагаю к нему.
– Ты говорил, что ради меня готов на все.
– Да, – мрачно отвечает он.
– Да? Тогда докажи.
– Оставить тебя в покое? – угадывает он со смиренным выражением.
– Именно. Не говори со мной. Не прикасайся ко мне. Даже не смотри на меня – или, клянусь богом, я пересплю с первым попавшимся парнем прямо у тебя на глазах.
Выражение моего лица или тон голоса, видимо, доказывают серьезность моих намерений, потому что Рид кивает и говорит:
– Только на сегодня.
– Да без разницы, – бормочу я и ухожу прочь.
Глава 17
– Как дела? – спрашивает Вэл, когда я выхожу на веранду, и протягивает мне бутылку холодного пива.
– Я не могу найти парня, который посмотрел бы мне прямо в глаза. – Оглядев толпу, я замечаю на другом конце веранды Истона. Его рука лежит на бедре Шии Монтгомери, и они пристально смотрят друг на друга. – Думаю, Рид все-таки заставил их играть по его правилам.
– Нам надо поехать в Харрисвиль, – предлагает Вэл.
– Что это за место?
– Местный колледж в получасе езды. Там никому нет дела до иерархии Астор-Парка. – Она замолкает. – Но я удивлена, что кто-то еще слушается Рида. Говорят, Ройалы больше не у дел.
Я делаю глоток пива и только потом отвечаю.
– Ты же понимаешь, насколько смешно это звучит, правда?
– Смешно, да не очень. Твое место в этой неофициальной иерархии определяется с рождения. Губернатор нашего штата учился в Асторе. Судьями он назначил своих бывших одноклассников и одноклассниц. В крупных, хороших университетах всегда имеет значение, в какой школе ты учился. Твоя работа зависит от того, в каком клубе ты состоишь. Чем он элитнее и престижнее, тем лучше. Поэтому девять месяцев в году я живу с Каррингтонами. Чтобы обеспечить своим детям хороший старт в привилегированное будущее, которое мои родители дать не в силах.
– Наверное, так и есть. Но ты можешь быть счастлива и без всего этого, – я обвожу бутылкой собравшуюся компанию. – Я была счастлива, пока не переехала сюда.
– Угу. – Вэл не верит мне, а увидев, как я нахмурилась, говорит: – Ты действительно была счастлива? С больной мамой на руках? Может, ты справлялась, но вряд ли сможешь сказать, что была абсолютно счастливой.
– Может, и не абсолютно счастливой, но определенно счастливее, чем сейчас.
Она едва заметно пожимает плечом.
– Пусть так, но общий смысл от этого не изменится. Астор – уменьшенная версия мира, с которым нам придется столкнуться, когда мы повзрослеем. Нами будут управлять придурки, пока мы сами этого не изменим.
Я раздраженно вздыхаю, потому что Вэл права. Так как же мне выжить? Я не могу сбежать, а значит, мне придется противостоять этим людям и разбираться с ними.
– Если Ройалы больше не у дел, то кто на троне?
– Джордан, конечно. Она встречается со Скоттом Гастонбургом, – Вэл показывает рукой на высокого парня, облокотившегося на каминную доску.
Я, прищурившись, смотрю на него. На нем ковбойский костюм, и он почти не изменился с нашей последней встречи, но только тогда на его челюсти не было проволочного каркаса. В последний раз я видела его в клубе, на полу, и кулаки Рида разбивали ему лицо.
– Теперь понятно, почему они вместе, – язвительно говорю я. – Она говорит, а он улыбается и кивает. Идеальный бойфренд.
Я не чувствую угрызений совести из-за того, что Рид отделал этого парня. Скотт говорил обо мне ужасные вещи. Не такие ужасные, как Джордан, но все равно было очень неприятно.
Вэл усмехается и, молча соглашаясь, делает глоток винного коктейля. Кивает подбородком на парня, примостившегося на подлокотнике дивана.
– Что ты о нем думаешь?
– Понятия не имею, кто это. Но скулы у него отличные.
У парня, на которого показала Вэл, черные как сажа волосы, и он одет в пиратский костюм, а с пояса свисает устрашающего вида меч. Металлический эфес поблескивает чересчур натурально для детали маскарадного костюма.
– Считаешь? Это Хиро Камэнаси. Его семья входит в концерн «Икото Авто». Два года назад они открыли здесь производство, и, наверное, денег у них больше, чем в казне некоторых маленьких стран.
– И как он, хороший парень?
Она пожимает плечами.
– Не знаю. Но слышала, что у него хороший член. Подержи мой коктейль. Я иду в атаку.
Я подхватываю ее стакан, прежде чем он успевает упасть на пол, и наблюдаю, как Вэл пролезает сквозь толпу и хлопает Хиро по плечу. Через пару секунд она ведет его в соседнюю комнату, где развлекаются парочки.
У меня сосет под ложечкой. Если бы мы с Ридом были вместе, то сейчас тоже были бы в той комнате. Наши тела слились бы воедино. Я бы чувствовала его возбуждение. Он бы услышал мое по участившемуся дыханию и невольным тихим стонам.
Мы бы вышли на улицу, нашли укромный уголок, и его пальцы скользнули бы под мою юбку, а мои ладони гладили бы его стальные мускулы. И в темноте, вдалеке от всех, его губы приникли бы к моим, и поцелуи прогнали бы прочь мое чувство одиночества и потери.
Я солгала Вэлери. В моей жизни были мгновения абсолютного счастья. Но как чертовски больно потом падать с седьмого неба.
Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от опасных мыслей о Риде, и оглядываю комнату, чтобы найти своего Хиро. Истон тоже здесь, но сейчас он прислонился к колонне веранды, а рядышком стоит Саванна, одетая в воздушное белое платье. Она красивая, но печальная, как покинутая принцесса. Что не так и далеко от истины.
Истон, ну ты и тупица!
Но я не меньшая тупица, чем он, потому что ищу себе парня, чтобы забыться в его объятиях. Однако у меня уже есть тот, кто заботится обо мне, а я забочусь о нем. И поэтому не позволю ему совершить очередную ошибку.
– Привет, Истон, – говорю я, подойдя.
Он лениво поворачивается ко мне. Глаза смотрят в никуда. Вот черт. Не знаю, под чем он, но парень почти на тридцать сантиметров выше меня и килограммов на сорок пять тяжелее. Я не могу просто взять и оттащить его.
Придется импровизировать.
– Вэл нашла себе красавчика, а мне хочется потанцевать.
– Ну и что?
Его ладонь скользит по телу Саванны и останавливается под ее грудью.
Она упрямо поджимает губы, провоцируя меня сказать ей что-нибудь.
Я принимаю вызов, потому что завтра они оба будут жалеть об этом.
– Пойдем, – не отстаю я от Истона. – Я хочу есть. Давай найдем что-нибудь съедобное.
Истон наклоняется и целует Саванну в плечо. Он уже не слушает меня, если вообще начинал.
Тогда я пытаюсь достучаться до Саванны.
– От этого тебе не станет легче. У них одна фамилия, но они совершенно разные люди.
На мгновение заносчивость на ее лице сменяется нерешительностью, но Истон вдруг достаточно громко произносит:
– А что, ты единственная, кого мы можем передавать друг другу?
Кто-то начинает хихикать, кто-то ахает, и он улыбается. Его слова ударили прямо в цель, как ему и хотелось. Может, он все-таки больше соображает, чем я думала. Истон определенно сознает, что делает, и Саванна – по-видимому, тоже.
– Ладно, продолжайте рушить свои жизни. Оба.
Но Истон, должно быть, видит сквозь хмельной туман, как сильно он меня ранил, и на его побледневшем лице появляется раскаяние.
– Элла…
Я протискиваюсь мимо вылупившихся на нас одноклассников и влетаю прямиком в Джордан, которая попивает какую-то мешанину с водкой и ухмыляется мне.
– Ревнуешь, что твои Ройалы позабыли тебя? Все знали, что у них к тебе лишь временный интерес.
Держа стакан в руке, она смахивает с моего плеча несуществующую соринку. Ледяная жидкость выливается через край стакана и стекает за воротник моей футболки в ложбинку между грудей.
– Полакомиться отбросами может быть забавно пару ночей, но затем вонь становится совершенно невыносимой.
– Это ты по собственному опыту знаешь? – натянуто спрашиваю я, отступая назад.
– Вообще-то я высказываю предположение. Потому что измазываться в грязи – это не по мне. И мокрой я тоже быть не хочу.
С улыбкой Джордан выливает остатки из стакана на мою футболку.
Охваченная яростью, я сжимаю в кулаке ее блузку, притягиваю Джордан к себе и трусь о нее насквозь промокшей футболкой.
– Теперь мы обе мокрые, – напеваю я.
– Эта блузка Balmain, и она стоит тысячу долларов! – визжит Джордан, отталкивая меня. – Какая ты дрянь!
Я злобно улыбаюсь ей.
– Ты говоришь так, как будто это плохо.
И я ухожу на поиски Вэл, пока Джордан не успела придумать новое оскорбление. Моя подруга танцует в центре танцпола, руки Хиро лежат на ее ягодицах.
Мне приходится несколько раз с силой похлопать ее по плечу, чтобы привлечь к себе внимание.
– Что такое? – спрашивает она.
– Я хочу уйти. Не могу здесь оставаться.
Вэл смотрит на Хиро и неохотно поворачивается ко мне.
– Ладно. Я только заскочу в уборную, и можем ехать.
Хиро делает шаг вперед.
– Может, я отвезу тебя домой? Со мной Тина и ее парень, Купер.
Вэл умоляюще смотрит на меня.
– Ты не против?
– Конечно, не против, – отвечаю я, но про себя думаю иначе. Сейчас мне очень нужна дружеская поддержка. Я хочу, чтобы кто-нибудь взял меня за руку, убрал с лица волосы, нашел мне полотенце. Хочу пожаловаться кому-нибудь на стерву Джордан, и пусть этот кто-нибудь скажет, что все нормально, она и не должна мне нравиться.
Но Вэл – моя подруга, и сегодня ей тоже кое-что нужно. То, чего я ей дать не могу. Поэтому я ободряюще улыбаюсь ей и ухожу, а коктейль с водкой продолжает стекать по ложбинке между моих грудей.
Народ не расступается передо мной, как обычно бывает в кино. Мне приходится проталкиваться между копами, грабителями, супергероями и волками-оборотнями. На меня то и дело проливают пиво, и когда я добираюсь до входной двери, то воняю так, словно меня окунули в чан с пивными дрожжами.
Я сердито марширую по асфальту к своей машине. Каблук попадает в трещину, и лодыжка подворачивается.
Ругнувшись под нос, я снимаю туфли и иду босиком, не обращая внимания на мелкие камушки, которые втыкаются в ступни, как крошечные иголочки. Подойдя к кабриолету, я закидываю туфли на заднее сиденье и хватаюсь за ручку.
Фу!
Что еще такое? Вся рука липкая. Достав левой рукой телефон, я перекладываю его в правую. По моим пальцам растеклось что-то густое, липкое, желтоватое и… это что, муравьи?
Мерзость!
Вскрикнув, я вытираю руку о футболку, и теперь моя ладонь не только липкая, но и покрыта волокнами ткани. С мрачным видом я подсвечиваю телефоном дверцу машины. По ней стекает мед, ручка и щели двери кишат муравьями.
Чувствуя недоброе, я нагибаюсь в открытый салон. Света от телефонного фонарика мало, но мне видны муравьи – еще больше – и переливающиеся блестки, насыпанные на лужицу меда, растекшуюся по дорогой коже. Спинку сиденья водителя покрывает такая же гадость.
Это уж слишком! Все это. И город. И паршивые детки. И эта нелепая жизнь, которая должна была стать гораздо лучше моей прежней, потому что у меня появился толстый кошелек. Я закидываю голову и кричу от отчаяния и безнадежности, которые копились во мне с тех пор, как я села на тот дурацкий автобус до Бейсайда.
– Элла! – Раздается топот бегущих ног. – Что случилось? Кто тебя обидел? Где он? Я убью его…
Рид резко останавливается, увидев, что я одна.
– Почему ты преследуешь меня? – сердито спрашиваю я.
Сейчас, когда вокруг моих ног снуют полчища муравьев, на коже высыхают остатки пролитого на меня пива, а моя липкая рука вызывает лишь отвращение, он – последний, кого я хочу видеть.
– Я зову тебя минут пять, но ты была так поглощена своими мыслями, что ничего не слышала. – Рид хватает меня за плечи. – Ты в порядке?
Его ладони скользят по моим рукам и опускаются на бедра. Он разворачивает меня к себе, и я не сопротивляюсь. Сейчас мне до смерти нужен кто-то, кто позаботится обо мне, и даже его прикосновения кажутся чудесными. Ненавижу себя за это.
Вырвавшись, я натыкаюсь на дверцу машины.
– Не трогай меня. Со мной все в порядке. А кричала я вот из-за чего, – я яростно тычу в кабриолет.
Он заглядывает внутрь, подсвечивая хаос в салоне телефоном, и рявкает:
– Кто это сделал?
– Может, ты? – бормочу я, но мой рассудок удивляется глупости обвинения. Риду совершенно незачем портить мою машину.
– Ее подарил тебе мой папа, – с раздраженным вздохом отвечает он в подтверждение моих собственных мыслей. – Зачем бы я стал портить твою тачку?
– Кто тебя знает? – язвительно спрашиваю я. – Я и гадать не буду, что происходит в твоей тронутой голове.
У Рида такой вид, как будто он едва сдерживается, чтобы не выйти из себя. Только почему он должен выходить из себя? Это моя машина кишит муравьями, а он весь вечер миловался со своей бывшей.
– Ты спал с Эбби, когда я сбежала? – слова слетают с языка быстрее, чем я успеваю их остановить.
И начинаю жалеть о них в тысячу раз сильнее, когда на его лице мелькает улыбка.
– Нет.
«Тогда о чем вы двое там шептались?» – кричу я про себя.
Я приказываю себе отвернуться и сосредоточиться на том, как справиться с проблемой. Мне не нужен Рид, да и вообще никто не нужен. Я привыкла сама о себе заботиться.
Я вытираю руку и нахожу на телефоне приложение поисковой службы. Неуклюже печатаю слово «такси».
– Не хочешь спросить меня, о чем мы с ней разговаривали?
Нет. Я усвоила урок. Выбираю первый сервис и звоню.
– «Йеллоу-кэб», чем могу вам помочь?
– Я в… – Я прикрываю телефон рукой. – Где мы?
– Мэм, мне нужен адрес, – нетерпеливо говорит диспетчер.
– Минутку, – бурчу я в телефон.
Рид качает головой и забирает его из моей руки.
– Простите. Ошиблись номером. – Он засовывает мой мобильник в карман своих джинсов. – Эбби извинялась за то, что переспала с Истом. Я сказал, чтобы она не переживала.
– Ты должен переживать. Отдай мой телефон.
Он не обращает внимания на мою просьбу.
– Меня волнуют совершенно другие вещи. Например, почему моя девушка целует моего квотербека?
– Потому что он секси. – Я смотрю на карман Рида, раздумывая, как вернуть телефон. Мой взгляд смещается левее, на еще один бугорок, который становится тем больше, чем дольше я на него смотрю. Я помню, как он прижимался ко мне, твердый и горячий…
Мышцы напрягаются, кожу покалывает. Я сжимаю бедра.
– Он тебе не нравится, – хриплым голосом говорит Рид.
– Ты не знаешь, что мне нравится.
– Еще как знаю.
Молниеносным движением он обнимает меня за талию.
Его губы накрывают мои.
Я хватаю его голову, чтобы оттолкнуть от себя, но вместо этого прижимаю еще ближе. Мы не столько целуемся, сколько впиваемся друг в друга губами, языками, зубами. Его руки крепко сжимают мои чуть выше локтя. Мои пальцы вонзаются в его волосы. Твердый бугор в его джинсах больше не воспоминание, а реальность, и все мое тело отзывается ликованием. О боже, как мне не хватало этого! Его губ. Его теплого тела, которое сейчас прижимается к моему. Я скучала по всему этому, и я ненавижу себя.
Оторвавшись от него, я требую:
– Перестань целовать меня.
Его губы кривятся в усмешке.
– Тогда отпусти меня.
Я медлю, Рид опять целует меня, и его язык проскальзывает между моих приоткрытых губ. В этот раз его рука вцепляется в пояс моих легинсов, стягивая их вниз. Я нащупываю полы его рубашки, пытаясь залезть под нее. Хрипло простонав, он подхватывает меня, и мои ноги обвивают его талию.
Я ощущаю прохладный металл капота машины под своими ягодицами. Пальцы Рида сжимают мои бедра, и напряжение, охватившее меня в самом начале, становится до боли невыносимым. Я извиваюсь в его крепких объятиях, желая чего-то большего, ища его, стремясь к нему всем своим естеством. Но оно постоянно куда-то ускользает.
Губы Рида отрываются от моих и спускаются к шее, потом к плечу.
– Вот так, малыш. Ты моя, – рычит он, уткнувшись в меня.
Да, я его. Его… малыш?
– Нет, нет. Нет. – Я выворачиваюсь из-под него, тяжело дыша, ощущая прилив стыда, и лихорадочно натягиваю на себя легинсы. – У тебя скоро будет малыш, и это не я.
Он медленно выпрямляется, совершенно не беспокоясь о том, чтобы одернуть рубашку или застегнуть джинсы, которые я, похоже, пыталась с него снять.
– Повторяю в последний раз, Элла: эта женщина беременна не от меня! Почему ты мне не веришь?
В его голосе столько искренности, что я почти верю. Но «почти» – ключевое слово. Я прокручиваю в голове все случаи, когда мама умоляла меня дать парню, который изменил ей, второй шанс. «Он изменился, милая. Он стал другим. Это было недоразумение. Та женщина – вообще-то, его сестра».
Я никогда не понимала, как она не видит насквозь всю эту ложь, но теперь начинаю задаваться вопросом: может, ей просто хотелось верить в любовь и она убеждала себя не сомневаться в своем гнусном бойфренде, только чтобы рядом с ней кто-то был?
– Естественно, ты будешь все отрицать. А что еще тебе сказать? – я судорожно вздыхаю. – Давай просто забудем об этом.