Код возвращения Корецкий Данил

Надев дутую спортивную куртку и натянув на голову черную облегающую шапочку, Клевец взял портфель с необходимыми вещами и посмотрел на напарника.

— Как фамилия этого твоего ветерана?

У Фокина оружия не было: судимым лицензии не выдавались, поэтому ему на сборы потребовалось еще меньше времени.

— Я когда-то работал с ним по одному делу, лет десять назад. — Фокин тоже облачился в черную спортивную куртку. — По линии контрразведки. Ходаков его фамилия.

Через два часа напарники вылетели в Тиходонск.

Тиходонск, левый берег

Дона, база отдыха «Фрегат»,

4 октября 2004 года,

19 часов 11 минут.

Острые крепкие зубы, еще ни разу не встречавшиеся с бормашиной или другим стоматологическим инструментом, хрустко вгрызлись в сочный соленый огурец. Чавканье разносилось на несколько метров, но вокруг никого не было, и никто не упрекал Заурбека в чревоугодии. Он сидел на скамейке в красивой желтой беседке и держал под контролем ворота и причал, откуда могли появиться нежданные гости. Хотелось есть, но ужин задерживался: хозяин беседовал со странным чужаком, к которому проявил столь неожиданное внимание и в судьбу которого столь неожиданно вмешался. Поэтому он позаботился о себе сам, захватив на пост банку с соленьями и батон. Это несколько скрашивало тяготы караульной службы. Ильясу, который присматривал за VIP-коттеджем с другой стороны, приходилось сложнее, тем более что его прохватывало резким ветром с Дона.

В комфортабельной гостиной двухэтажного коттеджа было уютно: камин, на стенах висели кабаньи головы и казачьи шашки, на полу лежали толстые ковры. За пустым деревянным столом сидели напротив друг друга Алик, он же Гепард, он же международный террорист Вахит Бекмурзаев, и Сергей Лапин, он же Макс Карданов, он же Макс Томпсон.

— Так я ему и сказал: «Ничего не знаю, ничего не видел!» Потом вышел на улицу, а тут понеслось — опять нападение, опять стрельба, какие-то люди меня спасают, сажают в машину — а там ты! Откуда ты взялся, Гепард?

Макс рассказал практически всю правду, начиная со странных ощущений после просмотра «Оперативного псевдонима» до допроса у Петрова. Он рассказал и о бойне на «Одинокой Звезде», и о драке на Богатяновке, и о перестрелке на Мануфактурном. Только об одном он ничего не сказал — о посещении Тиходонского Управления ФСБ. В принципе, изложенные им факты очевидны и легко проверяемы.

Но лицо Гепарда непроницаемо. Он молчит. В тягостной тишине только трещат дрова в камине.

— Очень много случайностей. Так не бывает! — наконец говорит он.

— Не бывает! — соглашается Макс. — Ты знал, где я нахожусь?

— Нет, — Алик покачал головой.

— А я знал, где ты находишься? Алик опять покачал головой. — Нет.

— А я по своей воле в твою машину полез? — Макс задавал вопросы, как гвозди забивал.

Гепард снова покачал головой.

— Нет.

— Значит, случайность! Хотя их и не бывает. То, что в Гондурасе у меня оказалась противозмеиная сыворотка, тоже чистая случайность?

Лицо террориста осталось таким же мрачным.

— Я помню. Ты спас мне жизнь. Но это мало что значит. На свете часто так: сегодня друзья, завтра — враги! А мы с тобой никогда не были друзьями.

— Но и врагами никогда не были!

— И врагами.

Бекмурзаева мучили сомнения: опытный и осторожный человек не верит в совпадения и случайности, но встреча с Максом явно случайна! Он пытался найти хоть одно объяснение, опровергающее этот факт, но ничего не выходило. Таких фактов не было.

— Непонятного с тобой много, — задумчиво проговорил Алик, перебирая четки из темного граната. — Как ты оказался в Тиходонске, кто тебя пытался ликвидировать? Да еще так топорно!

— Это мне и самому непонятно.

— У нас один специалист есть, он мысли читает! — вдруг сказал Гепард. — Не боишься?

— Чего мне бояться, — Карданов пожал плечами. — Как хотите, так и проверяйте! Только у меня в башке такая каша! Меня ведь много раз зомбировали. И сейчас болит. Вроде как волнами накатывает. Боль вперемешку с каким-то звоном. И вообще… Неприятные какие-то ощущения.

— Разберемся. Про детектор лжи слышал?

— Приходилось.

— У нас он есть. Сейчас я поговорю с тобой еще раз, но вначале мы подключим тебя к этой штучке.

Через десять минут в VIP-коттедж пришел молодой чеченец с сумкой через плечо и «дипломатом» в руках.

— Али у нас голова! — гордо сказал Гепард. — Сразу на двух факультетах учится: психологическом и физико-математическом! Такие и будут управлять Россией!

Молодой человек чуть заметно улыбнулся. Из сумки он достал ноутбук, из чемоданчика — небольшой, размером с толстую книгу, блок с торчащими проводами. Присоединив компьютер к блоку, он присоединил блок к Максу. Для этого на концах проводов были датчики. Один вцепился Максу в палец, второй — в виде гофрированной трубки — обвил его грудь, третий укусил за мочку уха…

Он много раз проходил испытания на полиграфе, поэтому воспринимал происходящее достаточно буднично.

— Вы родились в Тиходонске? — задал Гепард первый вопрос. Макс знал их все наизусть. И про гомосексуализм, и про наркотики, и про контрразведку. Смысл испытания заключался в том, что организм тестируемого выдавал реакцию на ложные ответы, а детектор лжи их фиксировал по установленным параметрам: учащение пульса, изменение давления, повышенное потоотделение. Неискушенному человеку практически невозможно подавить предательские реакции. Но профессионалов этому специально обучают. Тем более в данном случае опасность представлял только один вопрос.

— Вы действительно жили в Англии? — Да.

— Вы по своей воле прибыли в Тиходонск?

— Нет.

— Вы убили четверых на рыбацкой шхуне?

Макс не знал, остались ли напавшие на него бандиты в живых, поэтому любой ответ мог вызвать подозрение. «Да» — но он не уверен, что они убиты. «Нет» — но он не уверен, что они остались в живых. Значит, и в том и в другом случае детектор зафиксирует признаки лжи. У любого, даже самого честного человека так бы и произошло. Но не у профессионального агента.

Макс представил распростертые тела бандитов. Конечно, если проткнуть человека клинком, то он умрет, а раз они лежат без признаков жизни, то они убиты! Важно самому поверить в правильность своего ответа.

— Да.

— На вас действительно нападали в Тиходонске? — Да.

— И стреляли, пытались убить? — Да.

— Вы знаете, кто это сделал?

— Нет.

— Вы искали меня?

— Нет.

— Наша встреча случайна? — Да.

— Вы имели контакты с контрразведкой?

— Да. Давно.

— А сейчас вы имели контакты с контрразведкой?

Контакты — это то, что было у него в бытность спецкурьером: подписки, задания, отчеты, передачи денег. Сейчас ничего такого не было. Значит, и контактов не было.

— Нет.

Испытание продолжалось около получаса. Затем Али долго изучал компьютерные записи. И наконец посмотрел прямо в глаза Гепарду.

— Он говорит правду на 100 процентов! Просто праведник какой-то! В моей практике это первый случай!

Макс улыбнулся.

— Зачем мне врать старому другу?

На губах Гепарда тоже промелькнуло некое подобие улыбки.

— Тем более другу, обязанному тебе жизнью!

Но глаза его не улыбались. В них таились злоба и подозрительность. Впрочем, это было его обычное состояние.

— Ты свободен, Али!

Молодой человек собрал приборы и, не прощаясь, вышел. Гепард внимательно рассматривал Макса.

— Ты доволен испытанием? Карданов пожал плечами.

— Мне-то какая разница? Главное, чтобы ты был доволен!

— А я недоволен.

— Почему?

— Потому что прибор не помог мне достигнуть цели.

— А в чем состоит твоя цель?

— В том, чтобы разоблачить ложь!

Глаза Гепарда горели фанатичным пламенем.

— По-твоему, я лгу?

— Не знаю. Я никому не верю! Есть только один способ наверняка узнать правду.

— Какой же? — заинтересованно спросил Макс.

— Содрать с тебя шкуру и засунуть в мешок с солью!

— А-а-а, — разочарованно протянул Карданов. — Мне этот способ не нравится!

— А мне нравится. Но в данном случае он не годится. Потому что ты мне нужен для конкретного дела.

По тону Гепарда непонятно было — говорит он всерьез или шутит.

— Какого дела?

Наступила долгая пауза. Чувствовалось, что террорист борется сам с собой. Рационализм противостоял патологической подозрительности и недоверчивости. Наконец разум взял верх.

— Как тебя зовут? — спросил Гепард. Вопрос запоздал на десять лет и означал, что террорист впервые увидел в нем человека.

— Макс.

— Ты профессионал. Я видел тебя в Гондурасе, в горячем деле: ты спокоен, хладнокровен, владеешь специальными приемами ухода от преследования, уверен — умеешь делать сотни других нужных вещей. А главное — у тебя есть организованность и дисциплина. К сожалению, у моих людей эти свойства отсутствуют.

— И что? — перебил Макс излияния террориста.

— Тебе нужны деньги? — вопросом на вопрос ответил Гепард.

Макс усмехнулся про себя: он мог купить Гепарда вместе со всем его войском. Но вслух ответил так, как обычно отвечают на этот глупый вопрос:

— А кому они не нужны?

— Есть работа. На десять дней, не больше. А получишь десять тысяч долларов. По тысяче в день. Нормально?

Макс покачал головой.

— Смотря какая работа. Гепард ощерился.

— Наблюдение, контроль, внутренняя контрразведка. Думаю, тебе все это знакомо.

— Знакомо, — кивнул Макс. — Если это не связано со стрельбой и риском для жизни, то сумма меня устраивает.

— Договорились! — Гепард похлопал его по плечу. — Ты знаешь Петрова из Центрального угрозыска?

— Рыжего опера? — переспросил Макс.

— Мне плевать, рыжий он или нет! — вспылил Гепард. — Если бы я не ввязался спасать тебя, он бы уже рассказал мне все, что нужно! Но после перестрелки они будут осторожными, и сейчас соваться за ним опасно!

— Я очень тебе признателен, — сказал Макс, стараясь, чтобы в голосе слышалась искренняя благодарность. Но террорист пропустил фразу мимо ушей.

— Ты должен пойти к Петрову и дополнить свои показания. Будто ты вспомнил что-то. А попутно выяснить, где находится одна вещь.

— Какая вещь?

— Они убили моих земляков, моих друзей, и забрали у них одну вещь. Стальной цилиндрик вот такого размера. Он мне очень нужен. Я могу купить его за любую сумму, могу вырезать весь их отдел, взорвать их здание, могу засунуть в мешок с солью любого из них! Мне надо знать, где эта вещь! И знают ли они, что она собой представляет!

— Я все понял! — сказал Макс, лихорадочно строя собственные планы. — Завтра с утра и отправлюсь.

Гепард кивнул.

— А сейчас поужинаем. Ребята там уже озверели. Могут тебя зарезать со злости!

— Я-то при чем?

— А кто виноват в том, что я вожусь с тобой, вместо того чтобы сесть за стол?

Макс покрутил головой. Он был озадачен и не скрывал этого.

— Не слишком серьезный повод для того, чтобы кого-то зарезать.

— Шучу, шучу! — улыбнулся Гепард. Улыбка была несвойственна его лицу и выглядела жутковато.

— Нельзя сказать, что твои шутки отличаются разнообразием! Ты хотел зарезать меня в Гондурасе, причем дважды! Один раз на той квартире, где ты пощекотал ножичком двух своих приятелей. А второй — в Белых скалах, когда не знал, поднимет шар нас двоих или нет. Ведь так? Хотел?

Улыбка исчезла. Теперь лицо Гепарда напоминало боевую маску людоеда.

— Если бы я хотел тебя зарезать, ты был бы уже мертвым! Но я обдумывал такую возможность.

По спине Макса пробежали мурашки. Он встал.

— Спасибо за откровенность. Где здесь можно помыть руки?

— В коридор и налево.

Когда Макс скрылся в туалете, Гепард подошел к вешалке и вставил под воротник его пальто крохотный микрофон — размером чуть больше булавочной головки. Это был еще один способ узнать правду.

Мелкая и рутинная работа, которую должны ежедневно выполнять сотрудники районного ОВД, выглядит малозначительной и незаметной на фоне крупномасштабных операций, о которых то и дело красиво сообщают по телевизору. Но деваться некуда: кто будет разгребать грязь, чтобы найти два-три зернышка доказательств? Не майор же Нижегородцев, белая кость, идущий по следу ядерных террористов, станет копаться в событиях, развивавшихся на Мануфактурном, 9! Опрашивать пьянь и рвань Богатяновки, осматривать помойки и вонючие подъезды, собирать гильзы в потоках текущей из прорванной трубы канализации.

Нет, он промелькнул, как стремительный огненный метеор, и понесся дальше, а копание в дерьме осталось на долю оперов уголовного розыска, и если майор Рожков еще мог перепоручить тягомотную работу Петрову, то Рыжему и вовсе деваться некуда: у него подчиненных нет! К чести Рожкова, он никогда на подчиненных лишнего не наваливал и пахал наравне с оперсоставом.

— Ну, что там с этими трупами, на Мануфактурном? — каждый день спрашивал Савушкин на утреннем селекторе. — Опознали? Личности установили? Какие-нибудь зацепки появились?

А какие зацепки могли появиться? Документов при убитых не оказалось, опознавать их никто не мог, объявления в газетах и по телевизору никаких плодов не принесли.

— Работаем, товарищ подполковник, — говорил вслух Рожков и покаянно опускал голову, хотя никакой вины за ним не было. А после совещания направлял Рыжего с напутствиями типа «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».

Но на Рыжего были еще навешаны шесть краж, два грабежа и изнасилование. К тому же он должен был профилактировать ранее судимых, подучетных и выполнять еще сотни всяких мелких и муторных дел. Поэтому он ходил туда, куда его посылали, но ничего, как правило, не приносил. Хотя несколько раз намекнул, что уже близок к разгадке.

Однако в этот раз он вернулся с победным видом.

— Похоже, что нам удалось сдвинуться с мертвой точки! — Петров перешагнул порог кабинета, и сияющая на его губах улыбка внушала Рожкову оптимизм, хотя он толком и не знал пока, о чем пойдет речь.

— Прекрасные новости, Петруша! — Майор оторвался от бумаг и поднял голову. — А по какому делу?

Петров вальяжно пересек невеликое пространство тесного кабинета и подсел к рабочему столу Рожкова с противоположной стороны. Небрежно бросил на столешницу кожаную папку с документами. Забросил ногу на ногу. Полюбовался пляшущими в косых лучах осеннего солнца пылинками. Так ведут себя триумфаторы.

— По Мануфактурному, девять! Рожков вскинул брови.

— В самом деле? Что произошло? Давай рассказывай. Что ты там накопал?

— Ну что ты за человек такой, майор? — еще больше расплылся в улыбке Петров. — Сразу тебе давай выкладывай. А кофеем напоить уставшего коллегу? Я ведь, к твоему сведению, сегодня с раннего утра на ногах. Не присел ни разу. Во рту маковой росинки не было. Да что нам голод, когда в азарт входишь… Но бутерброд теперь не помешает!

— Хватит языком-то чесать, — проворчал в ответ Рожков, но из-за стола все-таки вышел и включил стоящий на подоконнике электрический чайник. — Кофе ему захотелось! Я хоть и не бегал сегодня, но тоже тут не плюшки трескаю. Говорю тебе — выкладывай. Савушкин сегодня опять интересовался этим делом.

Из верхнего ящика рабочего стола майор извлек два пакетика растворимого кофе, нашел относительно чистые чашки. Потом плюхнулся в кресло, покосился на медливший с закипанием чайник.

— Пируй. Все, что есть, — на столе. Нет, еще бутылка водки в сейфе. Но без закуси. Ни колбасы, ни пирожков, ни хлеба.

— А теперь слушай! — удовлетворенно хмыкнул Петров. — Помнишь татуировки на убитых?

— Конечно, помню. Волчья пасть на запястье. И что?

— Они совершенно одинаковые. Как у того, так и у другого. И эти татуировки все не шли у меня из головы. Раз они одинаковые, значит, и нанесены были в одном и том же месте. Либо парни сходили однажды в один и тот же салон, или их объединяет принадлежность к одному коллективу. Причем специфическому, если иметь в виду волчьи пасти! — Петров прищурился. — И мне казалось, что я их уже видел ранее! А неделю назад мне приснилась отгадка этой тайны! Толик Серов приснился!

Рожков засмеялся и хлопнул ладонью по столу.

— Сновидения в качестве доказательств? Это круто! Такого еще не было!

Рыжий опер протестующее помахал рукой.

— Нет, нет, я перевел сновидение в реальность! Толик Серов — это мой старый приятель. Он отслужил срочную в десанте. Ну, я ноги в руки — и к нему. И точно! — Петров энергично хлопнул себя раскрытой ладонью по острому колену. — У него я точно такую же татуировку и видел, когда мы ходили в баню. Один в один. Только вот здесь, на предплечье.

— Ну и?.. — вновь поторопил напарника Рожков. На этот раз в майоре проснулся неподдельный интерес. Он даже не сразу обратил внимание, как за его спиной призывно щелкнул вскипевший чайник.

— Кофе налить? — спросил Петров, намеренно нагнетая интригу.

— Наливай и рассказывай одновременно! — приказал майор.

— Я и рассказываю. Короче, я Толика порасспросил. Мол, что означает это татуировка, где он ее сделал? И вышло, что такие татуировки модно было наносить в десанту-ре во время чеченской кампании! Как тебе идея?

— Бывшие десантники, — задумчиво молвил Рожков, скорее отвечая на какие-то свои внутренние мысли, чем продолжая беседу с Петровым. — Черт возьми, похоже, они лихо стреляли…

Петров наполнил чашки кипятком, а затем по очереди в каждую высыпал по пакетику растворимого кофе со сливками. Одну из чашек он придвинул Рожкову, но тот не обратил на это внимания.

— Нужно сделать запрос в Министерство обороны, — с прежней интонацией, будто глядя внутрь себя, продолжил Рожков. — Поднять личные дела…

— Уже сделано, — прервал напарника Петров. Рыжеволосый, розовощекий старлей сделал жадный глоток горячего кофе и даже не поморщился при этом. — Я послал факсом запрос и фотографии убитых. Конечно, все это выглядело довольно зыбко, но когда пришли ответы, то дело приобрело четкие формы.

Петров поставил чашку на стол и взял свою кожаную папку. Со свистом расстегнул «молнию». Глаза его при этом горели, будто он ожидал, что теперь его обязательно представят к ордену или, на худой конец, к медали.

— Один — Олег Николаевич Рябышкин, второй — Владимир Борисович Кучевский. Оба семьдесят пятого года рождения, оба прописаны в Москве.

Извлеченные из папки документы перекочевали к Рожкову. Тот внимательно вчитался, одобрительно покивал головой.

— Ну и шустрый ты парень, Петруша. На ходу подметки рвешь, как говорят. Молодца!

От заслуженной похвалы старшего товарища Петров буквально раздулся от гордости. Подбородок его заострился, огненно-рыжая голова вскинулась вверх. Но он продолжал небрежно покачивать левой ногой, вроде как не желая демонстрировать излишнее самоудовлетворение.

— А где работают? Что из себя представляют? — тем временем пустился в расспросы Рожков и краем глаза заметил, как напарник слегка поник. — Чем эти ребята занимались после службы в десантных войсках? И главное, каким образом они оказались у нас в Тиходонске? Что их сюда привело?

— На этот счет у меня пока информации нет. Я отправил запросы в Москву. Будем ждать результатов. Но согласись, имея на руках хоть какую-то информацию о трупах, которые до сего момента и вовсе числились в неопознанных, будет проще найти ответы на все прочие вопросы.

— Согласен, — автоматически качнул головой Рожков. — Надо доложиться Савушкину.

Однако информация из Москвы, связанная с личностями Рябышкина и Кучевского, была не очень подробной. Официально убитые числились «временно не работающими», никаких компрометирующих сведений на них не имелось. И все.

Надо сказать, что по нынешним временам и такая помощь столичных коллег считается очень полезной. Могли вообще отписаться: сведений нет, и точка! Приезжай, проверяй, если хочешь.

Петрову пришлось лично отправиться в Москву и взяться за отработку круга знакомых Рябышкина и Кучевского. Он настроился на долгую работу, но неожиданно дело упростилось. Когда он пришел к Рябышкину домой, его жена сразу же сообщила, что муж работает в крупной столичной корпорации «Консорциум». Сейчас он со своими сослуживцами находится в командировке. Когда командировка закончится, женщина не знала.

— Зарплата у него хорошая, за нее приходится много работать, — сказала женщина. — А я в его дела не лезу. Когда вернется, я даже спрашивать не буду, где был и что делал.

Это «когда вернется» резануло молодого оперативника по сердцу, и он поспешно попрощался.

— Та-ак, — протянул заместитель начальника райотдела по оперативной работе подполковник Савушкин, когда Рожков и возвратившийся из командировки Петров донесли до него эту информацию. — Значит, круг снова замкнулся. Опять эти бравые ребята из «Консорциума». Опять на нашей территории. И опять стреляют! Надо поприжать им хвоста!

— Я знал, что в кино показывают фигню, а теперь сам в этом убедился! — Семен размахивал руками, его широкое, в оспинах лицо раскраснелось.

— У них там голыми руками с тигром сражаются, крокодилу пасть раздирают, а на самом деле зверь только лапой махнет — и все!

В комнате охраны «Консорциума», как всегда, с утра было много народу. Серафим сделал предостерегающий жест, и Семен сделал реабилитирующее уточнение:

— Мне менты рассказали про этих, в зоопарке. Лев прикончил своего за десять секунд, тигр — за пятнадцать. А горилла за три секунды голову открутила!

— Интересно, кто это посчитал? — не поверил бритый наголо Висков. — Что они, с секундомером там стояли?

Семен запнулся.

— Да экспертиза все показала, дурашка! Книги надо читать.

Он покосился на Володю. Тот кивнул, подтверждая точность цифр. Это он стоял у клеток с секундомером. И проспорил Семену двести долларов.

Расправа в зоопарке произвела на всех участников огромное впечатление, но обсуждать ее при посторонних было нельзя, хотя эмоции так и рвались наружу.

— Интересно, чего они туда полезли? — задумчиво спросил Висков.

— Известно чего. Пьяные или под кайфом, — пояснил обычно молчаливый Федор.

В это время в комнату вошел Каймаченко.

— Серафим, Семен, Володя, Федор, срочно вылетаете в Тиходонск. Старший — Серафим. Там поступаете под командование Шашкова. Все ясно?

Названные переглянулись. Команда оказалась совершенно неожиданной, но обсуждать ее было нельзя.

— Все ясно, шеф, вылетаем! — четко ответил Серафим. Через десять минут, получив оружие и пулезащитные жилеты, все четверо прошли на стоянку, к дежурной машине, которая должна была отвезти их в аэропорт. Когда они подошли к белому «Лендкрузеру» и распахнули дверцы, со стороны забора раздались автоматные очереди. Били из двух «АК», тяжелые стремительные пули насквозь прошили кевларовый жилет и находящегося в нем Володю. Распластанное тело тяжело рухнуло на асфальт. Остальные тоже оказались на Земле, только они не упали, а залегли, успев обнажить оружие и изготовиться к стрельбе.

— Слева, за кустом! — крикнул Серафим и выстрелил. Его спутники тоже открыли огонь. Автоматы взревели, как разъяренные львы. Серафим вскрикнул и повалился на землю.

— Ах вы, суки! — завопил Семен. Он упер руку на капот и, тщательно целясь, выстрелил два раза подряд. — Серафим, ты жив?! — спросил он, закусив губу.

— Да вроде! Зацепило слегка. Вон они, за кустами. Давайте из всех стволов!

Пистолетные выстрелы слились в короткие очереди. Град пуль посшибал ветки с кустарника. Десантники, хотя и бывшие, по боевым способностям многократно превосходят бандитов. Через минуту автоматы захлебнулись. Когда охранники подобрались к месту, откуда стреляли, они обнаружили два трупа.

— Это бойцы Стаховского, — определил Семен. — Я знаю вот этого.

Налетел очередной порыв холодного степного ветра, и Макс невольно поежился. Голова откликнулась очередным приступом тупой боли, и в ушах появился звон, будто ветер дул прямо в мозг. Он испытывал странное чувство неудовлетворенности, как будто не мог сделать то, от чего зависело его благополучие. Но что именно?

— Добрый день, Макс Витальевич!

Карданов обернулся. Перед ним в длинном сером пальто стоял Петров, и его огненно-рыжая шевелюра немного шевелилась на ветру. Создавалось впечатление, что у лейтенанта на голове пылал маленький костер. Макс недовольно поморщился.

— Дурная привычка — подкрадываться сзади, — пробурчал он.

— Это профессиональное, — усмехнулся оперативник.

Очевидно, и встречу на нижней, малолюдной обычно аллее городского парка он назначил из своих милицейских соображений. Скорей всего здесь он обычно встречался с агентурой.

Мимо пустых скамеек они двинулись в сторону заброшенного фонтана. Ветер мел по темно-розовой, словно на стадионе, дорожке желтые и красные листья, шевелил осыпающиеся кусты.

— Слушаю вас со вниманием. — Петров бросил взгляд на часы. Вероятно, у него запланирован еще один контакт.

— Вчера меня чуть не убили, — сказал Макс, но лицо оперативника не выразило заинтересованности. Каждый день кого-нибудь убивают. А уж хотят убить каждый час, если не каждую минуту. — Прямо возле вашего райотдела.

— Да, действительно. Бандиты совсем обнаглели, — задумчиво произнес Петров.

Сейчас он занимался двойным убийством в ЦГБ. Убиты заведующий отделением и хирург. Не абстрактные потерпевшие, а доктор Приходько и Анна Станиславовна Забелина. Он встречался с ними совсем недавно, женщина ему понравилась, и если бы не разница в возрасте, он бы обязательно назначил ей свидание. Кто-то расстрелял их из пистолета с глушителем, методично и не очень умело. Или небрежно. Короче, «почерк» убийц был неряшливым, и это единственное, что о них известно. Гардеробщица, пряча глаза, утверждала, что никого подозрительного не запомнила. И ее можно понять. Сегодня убили докторов, а сболтнешь лишнее — придут и убьют тебя.

Чтобы пригасить значимость нераскрытого убийства, милицейским начальством была выдвинута версия о его бытовой подоплеке. И хотя Петров был уверен, что оно связано с атомным взрывателем, он даже не заикался об этом.

— Это вас хотели убить, — продолжал Карданов.

— Да, бандиты совсем обнаглели, — меланхолично произнес Петров и вдруг резко остановился. — Что?!

Служебная и личная заинтересованность — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Оперативник мигом утратил спокойствие и в упор сверлил взглядом собеседника.

— Откуда вы это взяли?!

Макс осмотрелся и понизил голос. Но поблизости не было никого, кто мог бы услышать их разговор. Только на верхнем уровне, на мостике, стоял какой-то человек с «дипломатом», но звуки голоса до него не долетали. Зато долетали волны радиомикрофона: направленная антенна прибора «Длинное ухо» ловила кодированные сигналы, приемник преобразовывал их в слова, а цифровой диктофон фиксировал каждое в своей объемной памяти. «Дипломат» держал молодой человек по имени Али. Если верить Гепарду, ему предстояло управлять Россией. Кроме аудиоконтроля, он вел и визуальное наблюдение за объектом. В противоположном конце аллеи, тоже на верхнем уровне, дублировал наблюдение Заурбек Рохланов. Синяя куртка с накинутым на голову капюшоном, по его убеждению, маскировала внешность на все сто процентов. Гепард сидел за рулем черного «Мерседеса» у входа в парк и тоже наблюдал, хотя в поле его зрения находился только Заурбек. Но по его поведению Вахит мог судить, что пока все идет по плану.