Баллада о змеях и певчих птицах Коллинз Сьюзен

Глава 27

Кориолан огляделся, пытаясь скрыть растущую тревогу. Где же Сеян? Юноша настолько погрузился в музыку и так увлекся самогоном, что не заметил, когда исчез товарищ. Вдруг он передумал насчет Лил и прямо сейчас договаривается с повстанцами?

Кориолан подождал, пока публика закончит аплодировать Мод Беж и Люси Грей, вскочил и бросился к двери. В тусклом свете он столкнулся с Сеяном.

– Где ты был? – спросил Кориолан.

– Снаружи. Самогон во мне не задерживается. – Сеян присел на ящик и отвернулся к сцене.

Кориолан тоже вернулся на место и притворился, что смотрит представление, хотя мыслями был далеко. Самогон так ни на кого не действует, в отличие от пива. Он очень крепкий, выпили они мало. Еще одна ложь! Что это значит? Неужели Сеяна нельзя оставить без присмотра ни на секунду? На всякий случай остаток представления Кориолан продолжал бросать на него косые взгляды. После того как Мод Беж обошла зрителей с увитой лентами корзинкой, он держался поближе к Сеяну, однако тот как ни в чем не бывало помогал Блохе тащить на базу напившегося Дылду. Возможности поговорить наедине не представилось. Если Сеян ускользнул и вступил в заговор с повстанцами, то отповедь Кориолана после инцидента с Билли Бурым не помогла. Значит, нужна новая стратегия.

Воскресное утро оказалось слишком солнечным для похмельной головы Кориолана. Его стошнило, и он долго стоял под душем. Жирная яичница в столовой не лезла в горло, и он поклевал немного тостов, отдав свою порцию Сеяну, который с аппетитом умял все, лишь усилив подозрения Кориолана: вряд ли Сеян выпил вчера столько самогона, чтобы тот возымел на него хоть какой-то эффект. Их соседи по казарме вообще не вышли к завтраку. Пока Кориолан не найдет к Сеяну новый подход, придется глаз с него не спускать, особенно за пределами базы. К тому же сегодня ему понадобится компаньон для прогулки к озеру.

Хотя энтузиазм самого Кориолана увял, Сеян приглашению обрадовался.

– У нас будет настоящий выходной! Давай возьмем с собой побольше льда.

Пока Сеян уговаривал Кренделя дать им еще один пакет, Кориолан сходил в медпункт за аспирином. Встретились они у караулки и отправились в Шлак.

Короткой дороги юноши не знали, поэтому вернулись на городскую площадь и пошли тем же путем, что и на прошлой неделе. Кориолан хотел еще раз поговорить с Сеяном по душам, затем понял, что толку не будет: в прошлый раз того не испугало даже возможное обвинение в государственной измене. К тому же прямых доказательств сговора Сеяна с повстанцами не было. Вдруг он и правда ходил вчера отлить, тогда встретит все расспросы в штыки… Единственное реальное доказательство – припрятанные деньги, которые вполне мог вручить сыну Страбон. Тогда понятно, почему Сеян о них молчит: не хочет использовать нажитые на войне средства, для него это вопрос чести. Хочет добиться всего в жизни сам.

Если Люси Грей и расстраивалась из-за вчерашней размолвки, виду она не подала. Она встретила Кориолана на заднем крыльце поцелуем и стаканом холодной воды, чтобы ему хватило сил добраться до озера.

– Туда идти часа два или три, но оно того стоит!

В кои-то веки музыканты не взяли с собой инструменты. Барб Лазурь осталась приглядывать за домом, вручив им флягу с водой, хлеб и старое одеяло.

– Она недавно начала встречаться с парнем, живущим по соседству, – сообщила Люси Грей, когда они немного отошли от дома. – Наверное, им будет чем заняться без нас.

Тэм Янтарь направился через Луговину прямо в лес. Кларк Кармин, Мод Беж и Сеян шагали за ним, Люси Грей с Кориоланом замыкали шествие. Тропы не было. Они шли гуськом, переступая поваленные деревья, раздвигая ветки и обходя колючие кусты. Через десять минут от Дистрикта-12 не осталось и следа, не считая едкого запаха. Через двадцать минут и он исчез, поглощенный буйной зеленью. Кроны деревьев надежно закрывали путников от солнца, но от жары не спасали. Воздух наполняло гудение насекомых, стрекот белок и трели птиц, которых ничуть не беспокоило присутствие человека.

Даже после двух дней работы с птицами в лесу Кориолан чувствовал себя все более неуютно, удаляясь от того, что здесь считалось цивилизацией. Он гадал, какие звери – большие, сильные, клыкастые – могут прятаться среди деревьев. Оружия с собой ни у кого не было. Спохватившись, он выбрал ветку поувесистее, ободрал с нее лишние побеги и стал пользоваться ею как тростью.

– Как он находит дорогу без тропы? – спросил Кориолан у Люси Грей, кивнув на идущего впереди Тэма Янтаря.

– Мы все знаем эти места, – заверила она. – Тут наш второй дом.

Поскольку музыканты выглядели спокойными, Кориолан безропотно шел за ними целую вечность и очень обрадовался, когда Тэм Янтарь остановился. Увы, он просто решил подождать отстающих и сказал, что пройдена только половина пути. Они пустили по кругу пакет со льдом, делясь водой и подтаявшими кубиками.

Мод Беж пожаловалась на боль в ноге, стащила потрескавшийся старый ботинок и обнаружила огромную мозоль.

– Что-то с этими башмаками не так!

– Достались ей от Кларка Кармина, – пояснила Люси Грей, разглядывая ножку девочки с хмурым видом. – Мы надеялись, что их хватит до конца лета.

– Мне в них тесно! – заявила Мод Беж. – Лучше жестянки из-под селедки, как в той песне!

Сеян присел на корточки, подставляя спину.

– Хочешь прокатиться?

Мод Беж радостно запрыгнула ему на плечи.

– Смотри, головой меня не стукни!

Дальше они понесли малышку по очереди. Мод Беж заметно приободрилась и сразу нашла в себе силы распевать во все горло.

К ужасу Кориолана, мелодию подхватил хор соек-пересмешниц высоко в ветвях. Он не ожидал встретить их так далеко от дистрикта – ими буквально кишел весь лес. Зато Мод Беж радовалась от души и продолжала шуметь. Кориолану выпало нести ее оставшуюся часть пути, и он постарался отвлечь девочку, поблагодарив за вчерашнюю песню про Люси Грей.

– И что ты о ней думаешь? – спросила малышка.

Он уклонился от прямого ответа.

– Мне понравилось. Ты пела потрясающе!

– Спасибо, но я о другом. Как ты думаешь, люди и в самом деле видят Люси Грей или она им мерещится? – спросила Мод Беж. – Лично я думаю, что видят. Только теперь девочка порхает, как птичка.

– Неужели? – Кориолана порадовало, что загадочная песня предполагает не одну интерпретацию, которую ему надлежит выдать немедленно.

– Ну да, иначе как она может не оставлять следов? – заметила Мод Беж. – Наверное, летает себе повсюду и старается не попадаться людям на глаза, чтобы ее не убили, – ведь она не такая, как все!

– Конечно, не такая, ведь Люси Грей – призрак! – воскликнул Кларк Кармин. – Ну ты и балда! Призраки следов не оставляют, потому что они как воздух.

– Тогда где ее тело? – спросил Кориолан, чувствуя, что версия Мод Беж вполне логична.

– Она упала с моста и умерла, только там очень глубоко, и ее не видно. Или внизу была река и унесла ее прочь, – предположил Кларк Кармин. – В любом случае она погибла и теперь скитается там. Разве смогла бы она летать без крыльев?

– Не падала она с моста! Снег выглядел бы иначе! – настаивала Мод Беж. – Люси Грей, так что там случилось на самом деле?

– Эта тайна, милая. Совсем как я. Недаром это моя песня, – ответила Люси Грей.

К озеру Кориолан вышел, тяжело дыша. В горле пересохло, от едкого пота сыпь горела огнем. Музыканты быстренько разделись до белья и побежали купаться, он тут же последовал их примеру. Холодная вода приняла его в свои объятия, смыла с волос паутину и успокоила потницу. Он прекрасно плавал, научившись еще в младших классах, но ему никогда не доводилось плавать в открытом водоеме. Глинистое дно резко уходило вниз, дальше была глубина. Он выплыл на середину озера, лег на спину и залюбовался пейзажем. Лес подступал со всех сторон, на берегу виднелись полуразрушенные домишки. Большинство из них ремонту не подлежало, однако на крепком бетонном здании чуть поодаль еще сохранилась крыша, а плотно закрытая дверь надежно защищала от дикой природы. Мимо проплыла утка с утятами, возле ног мелькали рыбы. Какие еще существа таятся в глубине? Кориолан поспешил вернуться на берег. Музыканты уже втянули Сеяна в какую-то веселую игру с большой сосновой шишкой вместо мяча. Кориолан с радостью присоединился, потому что очень устал от взрослой жизни последних недель.

Немного отдохнув, Тэм Янтарь сделал пару удочек из длинных прутов, привязал к ним прочную нитку и самодельные крючки. Пока Кларк Кармин искал червей для наживки, Мод Беж потащила Сеяна за ягодами.

– Держитесь подальше от той полянки возле скал, – предупредила Люси Грей. – Там могут водиться змеи.

– Люси всегда знает, где они, – сообщила Мод Беж Сеяну, увлекая его в лес. – Она берет их в руки, а я боюсь.

Кориолан с Люси Грей остались собирать дрова для костра. Ему было внове купаться полуголым среди диких существ, разжигать огонь на свежем воздухе, проводить время с любимой девушкой. Она достала коробок спичек и сказала, что их мало и костер следует разжечь с первой попытки. Когда горстка сухих листьев занялась, Кориолан сел на землю с ней рядом и стал помогать, подкладывая мелкие веточки, затем щепки. Впервые за много недель он по-настоящему радовался жизни.

Люси Грей прислонилась к его плечу.

– Послушай, прости, если расстроила тебя вчера. В смерти моего отца ты не виноват. Когда это случилось, мы с тобой оба были детьми.

– Знаю. Извини, если я погорячился. Просто не вижу смысла притворяться и что-то из себя изображать. Я вовсе не согласен со всем, что делает Капитолий, но я родом оттуда и убежден в необходимости порядка, – проговорил Кориолан.

– Мы с ребятами считаем, что человек приходит на землю уменьшать, а не увеличивать страдания. Думаешь, Голодные игры – это правильно? – спросила Люси Грей.

– Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем мы их устраиваем! Увы, люди слишком быстро забывают войну и то, что мы сделали друг с другом. На что мы способны. И дистрикты, и Капитолий. Знаю, политика Капитолия воспринимается здесь как чрезмерно жесткая, однако мы всего лишь пытаемся держать ситуацию под контролем. Иначе наступит хаос, и люди бросятся убивать друг друга, как на арене. – Кориолан впервые попытался облечь в слова свои мысли в разговоре с кем-нибудь кроме доктора Галл. Он чувствовал себя немного неуверенно, как ребенок, который учится ходить, и все же обрести самостоятельность было приятно.

Люси Грей чуть отстранилась.

– По-твоему, люди именно этим и займутся?

– Конечно. Если не будет закона и того, кто обеспечивает его соблюдение, то мы превратимся в зверей, – проговорил он уже более убежденно. – Нравится тебе это или нет, лишь Капитолий в состоянии нас защитить.

– Хм. Значит, Капитолий меня защищает. И что же я должна за это отдать? – спросила она.

Кориолан поворошил огонь палкой.

– Отдать? Да ничего.

– Нам, музыкантам, пришлось лишиться многого. Мы не можем ни путешествовать свободно, ни выступать без разрешения, ни петь какие нам вздумается песни. Попробуй оказать сопротивление при облаве – и тебя застрелят, как моего папу. Попробуй защитить семью – и тебе проломят голову, как моей маме. Не слишком ли цена высока? Ради свободы я готова рискнуть.

– Значит, твои родители были бунтарями. – Кориолан особо не удивился.

– Мои родители были музыкантами! – отрезала Люси Грей. – Мы не принадлежим ни к дистриктам, ни к Капитолию, ни к повстанцам, ни к миротворцам – мы сами по себе. И ты такой же, как мы! Ты хочешь решать сам за себя. Ты умеешь дать отпор. Я это знаю, потому что ты помог мне в Играх!

Ну что ж, ей удалось его подловить. Если Голодные игры необходимы Капитолию, а Кориолан пытался их сорвать, разве тем самым он не подверг сомнению авторитет Капитолия? Дал отпор, как сказала она? В отличие от Сеяна, который выражал неповиновение открыто, Кориолан действовал более спокойно и менее явно.

– Вот что я тебе скажу: если бы не Капитолий, этого разговора могло вообще не быть, как и нас с тобой! Мы бы давно сгинули в войне всех против всех!

– Раньше люди обходились и без Капитолия. Полагаю, они будут жить, когда о нем никто уже и не вспомнит, – заявила Люси Грей.

Кориолан подумал о мертвых городах, мимо которых проезжал по пути в Дистрикт-12. Люси Грей утверждала, что ее ансамбль много путешествовал, так что она наверняка тоже их видела.

– Вопрос в том, сколько их выживет. Когда-то Панем был великой страной. Посмотри, что с ней стало!

Кларк Кармин принес Люси Грей растение, которое выкопал на мелководье, – заостренные листья, белые цветочки.

– Ого! Ты нашел стрелолист, он же китнисс на старый манер. Молодец, Кларк! – Кориолан подумал, что для букета цветы не очень-то годятся, в отличие от бабушкиных роз, однако девушку занимали исключительно клубни, свисавшие с корней. – Рановато сорвал.

– Угу, – согласился Кларк Кармин.

– Зачем он вам? – спросил Кориолан.

– Для еды. Через несколько недель клубеньки вырастут до размеров приличного картофеля, и мы их пожарим, – сообщила Люси Грей. – Некоторые называют его болотной картошкой, но мне больше нравится китнисс – звучит приятно.

Подошел Тэм Янтарь с уловом – он успел почистить, выпотрошить и разрезать его на кусочки. Завернув рыбу в листья, он добавил каких-то травок, и Люси Грей положила ее на тлеющие угли. К приходу Мод Беж и Сеяна, набравших целое ведерко ежевики, рыба пожарилась. После долгой ходьбы и плавания к Кориолану вернулся аппетит. Он съел до крошки свою долю рыбы, хлеба и ягод. Потом Сеян сделал им сюрприз – полдюжины сахарных печенек от «ма», которые остались от его доли недавней посылки.

Перекусив, они расстелили одеяло под пологом леса, прислонились к стволам деревьев и стали смотреть на пушистые облачка в ослепительно синем небе.

– Никогда не видел неба такого цвета, – признался Сеян.

– Лазурное, – кивнула Мод Беж. – Как Барб Лазурь. Это ее цвет.

– В каком смысле? – не понял Кориолан.

– Каждый из нас получил первое имя в честь героя баллады, а второе – в честь любимого цвета. Барб – Барбара Аллен и лазурное небо. Я – Мод Клэр и Беж, как светлые клавиши пианино. А Люси Грей – особенная, потому что так звали героиню ее баллады, Люси и Серый, на старый лад.

– Все верно, серый – цвет зимнего дня, – кивнула Люси Грей с улыбкой.

Раньше Кориолан особо не задумывался над их именами – просто считал немного странными. Беж и янтарь напоминали о старых украшениях в шкатулке Мадам-Бабушки, лазурный, бурый и карминовый были ему незнакомы. Что же касается баллад, то кто знает, откуда они вообще взялись? Кто в своем уме станет давать такие имена детям?

Мод Беж ткнула его пальцем в живот.

– Твое имя похоже на наши!

– Как так? – со смехом воскликнул Кориолан.

– Из-за второй части – «сноу» значит снег. Белый, как снег! Белоснежный! – хихикнула Мод Беж. – Ты знаешь балладу про какого-нибудь Кориолана?

– Вряд ли. Может, напишешь? – спросил он, ткнув ее в ответ. – «Баллада про Кориолана Сноу»!

Мод Беж уселась ему на живот.

– Песни у нас сочиняет Люси Грей! Почему бы тебе не попросить ее?

– Перестань его донимать! – Люси Грей притянула Мод Беж к себе. – Пожалуй, тебе стоит вздремнуть перед тем, как мы отправимся домой.

– Меня есть кому понести! – заявила Мод Беж, пытаясь вырваться. – А я буду им петь!

Клементина, Клементина, дорогая Клементин!

– Ну-ка тихо! – цыкнул на нее Кларк Кармин.

– Лучше приляг, – велела Люси Грей.

– Лягу, если ты мне споешь! Хочу ту песню, которую ты пела, когда у меня был круп. – Девочка легла, пристроив голову на колени Люси Грей.

– Ладно, только слушай молча. – Люси Грей заправила волосы Мод Беж ей за ухо, подождала, пока та угомонится, и ласково запела:

Песня успокоила Мод Беж, Кориолан тоже почувствовал, как рассеиваются тревоги. Поел свежей еды, лежит в тени деревьев, Люси Грей нежно поет рядом – оказывается, на природе не так уж и плохо! Здесь и в самом деле красиво. Чистый прозрачный воздух, яркие цвета. Кориолан расслабился и почувствовал вкус свободы. Вот бы жить в лесу, вставать, когда вздумается, ловить себе еду и купаться в озере с Люси Грей. Кому нужны богатство, успех и сила, если есть любовь? Разве она не превыше их всех?

Кориолан чуть было не сомлел, и тут сойки-пересмешницы, почтительно слушавшие песню Люси Грей, подхватили мелодию и выдали собственную интерпретацию. Кориолан напрягся всем телом, приятная дрема слетела. Зато музыканты заулыбались, глядя вслед упорхнувшим птицам.

– По сравнению с ними мы все равно что песчинки рядом с алмазами, – вздохнул Тэм Янтарь.

– Наверное, они больше репетируют, – предположил Кларк Кармин, и остальные рассмеялись.

Слушая птиц, Кориолан заметил отсутствие соек-говорунов. Похоже, сойки-пересмешницы начали размножаться без них – либо спаривались друг с другом, либо с местными пересмешниками. Исключение из этого уравнения капитолийских птиц глубоко его встревожило. Куда это вообще годится? Плодятся, как кролики, совершенно бесконтрольно, самовольно. Присвоили капитолийскую разработку и делают что хотят. Безобразие!

Мод Беж наконец задремала, свернувшись калачиком рядом с Люси Грей и прикрыв босые ноги одеялом. Кориолан остался с ними, трое юношей пошли купаться в озере. Вскоре Кларк Кармин вернулся с ярко-синим пером, которое нашел на берегу, и положил добычу рядом со спящей девочкой.

– Только не говори ей, откуда оно взялось, – попросил он охрипшим голосом.

– Ладно. Это очень мило, Кларк, – похвалила Люси Грей. – Малышка будет в восторге. – Когда он убежал обратно к озеру, она покачала головой. – Мне за него неспокойно. Он скучает по Билли Бурому.

– А ты? – Кориолан приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.

Люси Грей ответила не раздумывая:

– Нет! Особенно после Жатвы.

Кориолан вспомнил балладу, которую она пела на интервью.

– Что ты имела в виду, когда назвала себя ставкой в Жатве?

– Он побился об заклад, что сможет заполучить нас обеих, меня и Мэйфэр, – проговорила Люси Грей. – Мэйфэр узнала про меня, я – про нее. И она убедила своего отца назвать на Жатве мое имя. Не знаю уж, что она ему наплела. Сильно сомневаюсь, что отец в курсе ее интрижки с Билли. А мы здесь чужаки, так что оболгать нас легче легкого.

– Странно, что они до сих пор вместе, – заметил Кориолан.

– Билли Бурый постоянно распинается, как ему хорошо одному, только это неправда. Он всегда мечтал о девушке, которая о нем позаботится. Похоже, Мэйфэр отлично подходит на эту роль, вот он и начал за ней ухлестывать. Он умеет быть душкой. Конечно, бедняжка не устояла. Кроме того, ей наверняка очень одиноко: ни сестер, ни братьев, ни друзей. Шахтеры ее семейку терпеть не могут. Из развлечений – только поездки на казни в шикарном авто. – Мод Беж заворочалась, и Люси Грей погладила ее по голове. – К нам люди относятся с недоверием, а их – ненавидят.

Кориолану очень не понравилось, что ее ненависть к Билли Бурому утихла.

– Он пытался тебя вернуть?

Люси Грей подняла перышко и задумчиво покрутила двумя пальцами.

– Конечно, пытался. Пришел вчера ко мне на Луговину. Планов громадье. Звал к виселице ночью, предлагал вместе убежать.

– К виселице? – Кориолан вспомнил, как Арло качался в петле, и птицы повторяли его последние слова. – Почему именно туда?

– По старой памяти. Это единственное место в Дистрикте-12, где никто тебе не помешает. Хочет уйти со мной на север. Думает, там живут свободные люди. Сначала найдем их, потом вернемся и заберем всех своих. Делает припасы, откуда только деньги взял? Да какая разница! Я никогда не смогу ему доверять.

У Кориолана от ревности перехватило дыхание. Вроде бы Люси Грей прогнала Билли навсегда, а сама видится с ним на Луговине! И никакая это не случайная встреча! Билли прекрасно знал, где ее искать. Интересно, долго он расточал там свое обаяние, уговаривал сбежать? Почему она вообще стала его слушать?!

– Доверие – это важно.

– По-моему, доверие гораздо важнее любви. Ведь я люблю многое такое, чему не доверяю. Грозу, самогон, змей. Порой мне кажется, что я люблю их именно потому, что не могу доверять!.. Почему все настолько запутанно? – Люси Грей глубоко вздохнула. – Зато я доверяю тебе.

Кориолан чувствовал: признание далось ей нелегко – пожалуй, даже тяжелее, чем далось бы признание в любви, но это ничуть не умаляло того, что Билли Бурый заигрывал с ней на Луговине.

– Почему?

– Почему? Хм, надо над этим хорошенько подумать. – Люси Грей поцеловала его, и он ответил на поцелуй, хотя и без особого энтузиазма.

Новые события расстроили его. Вероятно, он зря так сильно к ней привязывается. Ему не давала покоя песня, которую Люси Грей сочиняла на Луговине в первый день. Вроде бы там пелось про виселицу и про свидание под ней. Если эти двое расстались, то к чему вообще вспоминать? Вдруг она просто использует Кориолана, чтобы вернуть Билли Бурого? Или играет с ними обоими?

Мод Беж открыла глаза и обрадовалась перу, потом попросила Люси Грей закрепить его в волосах. Настала пора возвращаться, и они собрали вещи. Кориолан вызвался нести малышку в начале пути. Отойдя от озера, он чуть подотстал, чтобы спросить:

– Ну, и часто ты теперь видишь Билли Бурого?

– Совсем не вижу, – ответила Мод Беж. – Он больше не с нами. – Кориолан был доволен, потом заподозрил, что Люси Грей встречается с ним тайком, и настроение снова испортилось. Девочка склонилась и прошептала ему на ухо: – Не пускай его к Сеяну! Он милый, а этот гадкий Билли любит пользоваться милыми людьми!

Кориолан подумал, что и от денег милых людей Билли вряд ли откажется. Иначе как ему раздобыть припасы для побега?

Тэм Янтарь повел их обратно другим путем, свернув к поляне, где росло много ягод. Ближе к городу они обнаружили и яблоню с поспевающими плодами. Тэм Янтарь с Сеяном отправились дальше, неся по очереди Мод Беж и вещи. Кларк Кармин залез на дерево и побросал яблоки вниз, Кориолан собрал их и сложил в подол Люси Грей. К домику они подошли уже вечером. Кориолан устал и хотел поскорее вернуться на базу. Барб Лазурь сидела за кухонным столом и перебирала ягоды.

– Тэм Янтарь повел Мод Беж в Котел, чтобы обменять ягоды на обувь для малышки, – сообщила она. – Я велела им брать сразу теплые ботинки, потому что похолодает быстрее, чем мы успеем оглянуться.

– А где Сеян? – Кориолан выглянул на задний двор.

– Он ушел сразу после них. Вроде бы тоже в Котел.

В Котел! Кориолан мигом стал прощаться.

– Мне нужно идти! Если Сеяна увидят без второго миротворца, его накажут. Кстати, то же самое случится и со мной без него. Мы должны ходить по двое. И о чем он только думал?! – По правде говоря, Кориолан прекрасно знал, о чем думал Сеян. Какая удачная возможность наведаться в Котел без надзора Кориолана!.. Он притянул к себе Люси Грей и поцеловал. – Спасибо за чудесный день! Увидимся в следующую субботу? – И выскочил за дверь, прежде чем Люси Грей успела ответить.

Кориолан дошел до Котла в два раза быстрее, чем обычно, и заглянул внутрь. С дюжину местных придирчиво осматривали товары на лотках. Мод Беж сидела на бочонке, Тэм Янтарь шнуровал ей ботинок. В дальнем конце склада Сеян стоял у прилавка, разговаривая с какой-то женщиной. Подойдя ближе, Кориолан увидел, чем она торгует: шахтерские лампы, кирки, топоры, ножи. Внезапно он понял, на что Сеян может потратить привезенные из Капитолия деньги! Оружие. Причем вовсе не такое, что лежало перед ними. Он купит огнестрельное оружие. Словно подтверждая сомнительность сделки, женщина оборвала разговор, едва увидев Кориолана. Сеян сразу отошел от нее подальше.

– Решил сходить за покупками? – спросил Кориолан.

– Хотел ножик карманный посмотреть, – ответил Сеян. – К сожалению, все кончились.

Идеальное оправдание! Ножи были у многих миротворцев. Они даже специальную игру на деньги придумали – делали ставки, кто попадет в мишень.

– Я тоже хотел себе купить. После получки.

– Конечно, – согласился Сеян, словно это само собой разумелось.

Подавив желание его ударить, Кориолан вышел, не обращая внимания на Мод Беж и Тэма Янтаря. Почти всю дорогу до базы он молчал, обдумывая стратегию. Надо непременно выяснить, во что вляпался Сеян! Логика не сработала, она к доверию не особо располагает. Может, сыграть на их дружбе? Попробовать не помешает. За несколько кварталов до базы Кориолан положил руку Сеяну на плечо, заставив остановиться.

– Знаешь, Сеян, я ведь твой друг. Нет, больше чем друг! Ты мне как брат! А у членов семьи – особые правила. Если тебе нужна помощь… Я имею в виду, если ты не справляешься сам… Я всегда рядом!

В глазах Сеяна заблестели слезы.

– Спасибо, Корио. Это много для меня значит. Наверное, ты единственный на свете, к кому я испытываю доверие.

Опять доверие. Воздух им тут пропитан, что ли?!

– Иди сюда! – Кориолан порывисто обнял Сеяна. – Пообещай, что не наделаешь глупостей, ладно?

Плинт кивнул в знак согласия, однако Кориолан знал: вероятность сдержать обещание близка к нулю.

По крайней мере, благодаря напряженному распорядку Сеян находился под постоянным наблюдением даже за пределами базы. В понедельник после обеда они снова поехали снимать ловушки с деревьев. За выходные туда не попалась ни одна сойка-пересмешница. Вопреки ожиданиям, доктора Кей это ничуть не расстроило.

– Похоже, они не только унаследовали эффективную мимикрию, но и развили навыки выживания. Клетки больше не понадобятся, используем паутинные сети.

Когда во вторник солдаты приехали на грузовиках, ученые уже определили места, где было особенно много соек-пересмешниц. Разбившись на группы (Кориолан с Блохой снова работали с доктором Кей), они помогли установить специальные жерди, между которыми натянули тончайшие, почти невидимые сети. Результат не заставил себя долго ждать: птицы запутывались и падали в горизонтальные ряды карманов на сетчатых поверхностях. Доктор Кей велела не оставлять их без присмотра и вынимать птиц немедленно, чтобы те не успели слишком разозлиться и пораниться. Она лично достала первых трех соек, аккуратно распутывая сетку одной рукой и надежно удерживая птицу в другой. Блоха показал себя прирожденным птицеловом: бережно извлек и успешно поместил свою добычу в клетку. Птица Кориолана начала душераздирающе вопить, едва он к ней прикоснулся. Стоило ему слегка ее сжать, чтобы утихомирить, как она тут же вонзила клюв в ладонь. Юноша инстинктивно разжал пальцы, и сойка-пересмешница скрылась в густой листве. Зловредное создание! Доктор Кей промыла и забинтовала ему руку, и Кориолан вспомнил, как тем же самым занималась Тигрис в день Жатвы, когда он укололся шипом розы Мадам-Бабушки. Даже двух месяцев не прошло! Сколько надежд было в тот день, и вот посмотрите на него! Ловит птиц-переродков в дистриктах!.. Остаток дня Кориолан провел за переноской клеток в грузовик. Пораненная рука не избавила его от ухода за птицами в ангаре, и он занялся чисткой клеток.

Кориолан понемногу проникся симпатией к сойкам-говорунам. Они и в самом деле впечатляли – настоящий образец искусства генной инженерии. В лаборатории лежало несколько пультов, и ему разрешили немного поиграть, как только птиц пометили и занесли в список. «Вреда не будет, – решил один из ученых. – Похоже, птицам даже нравится внимание». Блоха участвовать отказался. Кориолан принялся записывать глупые фразочки и петь куплеты гимна, наблюдая, сколько птиц одновременно реагируют на один пульт. Если сдвинуть клетки, то до четырех особей. Он всегда стирал записанное, делая финальный прогон в тишине, чтобы его голос не попал в лабораторию Цитадели. Увы, пение пришлось прекратить – его тут же подхватывали сойки-пересмешницы. Хотя слушать, как они восхваляют Капитолий, было приятно, но заставить их замолчать не получалось – одну мелодию они могли верещать до бесконечности.

Кориолан уже начал уставать от музыки, буквально заполонившей всю его жизнь. Она окружала со всех сторон: песни птиц, песни ансамбля Люси Грей, их совместное пение. Пожалуй, он вовсе не разделяет увлечение матери. По крайней мере, не в таких количествах. Музыка жадно поглощала все внимание, требовала ответной реакции и мешала думать.

К полудню среды они поймали пятьдесят соек-пересмешниц, как и хотела доктор Кей. Кориолан с Блохой провели остаток дня, ухаживая за птицами и поднося новых пленниц к лабораторному столу, где их помечали и записывали. К обеду управились, потом стали готовить птиц к отправке в Капитолий. Ученые показали Кориолану и Блохе, как крепить чехлы к клеткам, и ушли в свой планолет, доверив солдатам закончить самостоятельно. Кориолан вызвался надевать чехлы, Блоха носил клетки в планолет и помогал их привязывать.

Кориолан решил начать с соек-пересмешниц, чтобы поскорее от них избавиться. Он переносил клетки по одной на свой рабочий стол, накидывал чехлы, мелом писал сверху букву «М» и передавал Блохе. Тот как раз ушел с пятидесятой клеткой, в которой металась оглушительно чирикающая птица, когда в ангар заскочил взволнованный Сеян.

– Хорошие новости! Ма прислала еще одну посылку!

Блоха, грустивший из-за того, что птиц увозят, немного повеселел.

– Твоя ма – лучше всех!

– Так я ей и передам. – Сеян дождался, пока Блоха уйдет, и повернулся к Кориолану, который как раз взял клетку с сойкой-говоруном под номером один. Птица щебетала, подражая унесенной недавно сойке-пересмешнице. Широкая улыбка Сеяна исчезла, сменившись страдальческим выражением лица. Он оглядел ангар, убедился, что они одни, и тихо проговорил: – Послушай, у нас мало времени. Знаю, ты не одобришь мой план, но я хочу, чтобы ты меня понял! После того, что ты сказал вчера, про братьев, я обязан все тебе объяснить. Прошу, выслушай!

Вот оно, признание. Призывы к здравомыслию и осторожности успехом не увенчались, зато наигранный энтузиазм Кориолана пришелся кстати. Настало время все узнать, сложив кусочки головоломки: деньги, оружие, план базы. Сейчас весь предательский заговор раскроется, и как только Кориолан его услышит, то и сам станет таким же изменником. Он предаст Капитолий. По-хорошему, ему следовало немедленно удариться в панику, убежать или хотя бы попытаться заткнуть Сеяна. Но он ничего этого не сделал.

Руки его действовали сами по себе, как и в тот раз, когда он уронил платок в террариум со змеями, не успев понять, что решение принято. Левая рука Кориолана поправила чехол на клетке с сойкой-говоруном, в то время как правая, скрытая от Сеяна, опустилась на столешницу, где лежал пульт. Кориолан нажал кнопку записи, и сойка-говорун притихла.

Глава 28

Кориолан повернулся к клетке спиной, оперся на стол руками и стал ждать.

– Слушай сюда! – с волнением проговорил Сеян. – Несколько повстанцев хотят уйти из Дистрикта-12 навсегда. Они отправятся на север и начнут там новую жизнь, далеко-далеко от Панема! Меня обещали взять с собой, если помогу им с Лил.

Кориолан с сомнением поднял брови.

– Знаю-знаю, – выпалил Сеян, – но без меня им не обойтись! Дело в том, что они хотят освободить Лил. Иначе Капитолий повесит ее со следующей партией приговоренных. В общем, план простой. Тюремная охрана сменяется каждые четыре часа. Я подмешаю снотворное в сладости, которые прислала ма, и угощу караульных снаружи. У меня осталось лекарство, прописанное капитолийским доктором, оно вырубает на раз-два, – Сеян щелкнул пальцами. – Заберу у них автоматы. Охрана внутри не вооружена, так что отведу ее под прицелом в комнату для допросов. Стены там со звукоизоляцией, криков никто не услышит. Потом выпущу Лил. Ее брат поможет нам перебраться через забор, и мы сразу отправимся на север. Через ворота не пойдем – все решат, что мы прячемся на базе, и примутся ее обыскивать. Пока сообразят, что нас нет, мы будем уже далеко. Никто не пострадает. Никто ничего не узнает.

Кориолан опустил голову и помассировал лоб кончиками пальцев, словно пытаясь собраться с мыслями. Он не знал, сколько у него получится уклоняться от разговора, не вызывая подозрений.

Сеян между тем торопливо продолжал:

– Я не мог уйти, не рассказав тебе все. Ведь ты мне как брат! Никогда не забуду, что ты сделал для меня на арене. Позже попробую передать весточку ма, чтобы она тоже была в курсе. И отцу, наверное. Пусть знает, что имя Плинтов живет, хотя и в безвестности.

Ну вот, имя прозвучало. Теперь достаточно. Левая рука Кориолана нашарила пульт и нажала кнопку нейтрального режима. Сойка-говорун защебетала ту же песню, что и перед записью.

Кориолан насторожился.

– Блоха идет.

– Блоха идет, – повторила птица его голосом.

– Тихо, глупышка, – велел юноша птице, радуясь, что она вернулась к обычному поведению. Похоже, Сеян ничего не заметил. Кориолан быстро набросил чехол и начертил мелом маркировку – Г1.

– Нужно заменить поилку, – сообщил Блоха, входя в ангар, – одна сломалась.

– Одна сломалась, – повторила птица голосом Блохи, потом принялась подражать пролетевшей мимо вороне.

– Сейчас поищу. – Кориолан вручил ему клетку, и Блоха ушел.

Кориолан отправился к контейнеру, где хранились припасы для птиц, и принялся в нем рыться. Во время разговора лучше держаться подальше от соек-говорунов. Если они начнут слишком рьяно подражать, Сеян может удивиться, почему первая была такой молчаливой. Впрочем, вряд ли он вообще знает, как работать с этими птицами. Доктор Кей не объясняла этого группе новобранцев.

– Сеян, это полный бред! Столько всего может пойти не так! – выпалил Кориолан. – Что, если караульные не захотят сладкого? Или один возьмет и грохнется на пол на глазах у другого? Что, если внутренние охранники позовут на помощь прежде, чем ты отведешь их в допросную? Что, если ты не найдешь ключ от камеры Лил? И как, по-твоему, ее брат вытащит вас с базы? Думаешь, никто не заметит, как вы режете забор или что вы там придумали?

– Нет, резать ни к чему – за генератором сетка ослабла, там и выберемся. Послушай, я знаю, в моем плане очень много всяких «если», но он должен сработать! – Сеян словно пытался убедить сам себя. – И даже если не сработает, что с того? Ну, арестуют меня сейчас, а не потом. Тем лучше. На данный момент меня и обвинить-то особо не в чем.

Кориолан покачал головой с несчастным видом.

– Тебя уже не переубедить?

Сеян был непреклонен.

– Нет, я все решил. Здесь я не останусь! Мы оба знаем, что рано или поздно я сорвусь. Ну не могу я выполнять обязанности миротворца с чистой совестью и подвергать тебя опасности и дальше, посвящая в свои безумные планы!

– Как же ты будешь там жить? – Кориолан нашел коробку с новой поилкой.

– Припасов у нас хватит, к тому же я меткий стрелок, – напомнил Сеян.

Значит, у повстанцев есть оружие, о чем он не сказал.

– А что будешь делать, когда патроны закончатся?

– Как-нибудь выкрутимся. Станем ловить рыбу и птиц сетями. Говорят, на севере живут люди.