Драконова Академия. Книга 3 Эльденберт Марина

Глава 39

Глава 39

Сегодня в холле королевского дворца-замка было очень многолюдно, многодраконно и шумно. Не в пример тому визиту, когда Люциан собирался представить меня отцу. Под порталы было выделено все пространство холла, на котором то и дело вспыхивали и гасли новые сияющие переходы. Всего их я насчитала десять — стоило одному погаснуть, а гостям со встречающим и сопровождающим вышколенным слугой в парадной ливрее отойти, как тут же на его месте появлялся новый. Мне стоило больших трудов не озираться по сторонам, потому что суета стояла знатная. Настолько волнующая, что я, оказавшись в ней, даже выпала из своих размышлений по поводу нового чудного открытия — Ленор в моей голове.

Валентайн обещал разобраться с этим, и я ему верила, хотя засыпать все равно было стремно. Мало ли, что она учудит? К счастью, Валентайн сказал, что не позволит ей ничего учудить, но я все равно полночи просыпалась. Он просыпался тоже. Мгновенно. Стоило мне открыть глаза и дернуться — как просыпался он, так мы и играли в гляделки полночи. С разделением все было достаточно сложно: против него не существовало никаких контрзаклинаний, равно как и против замещения. Поэтому всегда, неизменно побеждала личность, которая сильнее.

Меня это как-то мало утешало. Еще меньше утешало то, что я иду на помолвку подруги, которая внезапно собралась замуж и молчит, как партизан. Да, что ни говори, а событий у меня в единицу времени происходило столько, что в самом деле сложно представить, за что хвататься.

Разве что присутствие Валентайна вселяло уверенность: уверенность в том, что вместе мы со всем справимся, что он (и я вместе с ним) разберемся в том, что произошло с Ленор, что произошло со мной, и почему она активировалась только сейчас. Впрочем, чем дальше мы продвигались за провожающим нас слугой, тем отчетливее мои мысли переключались на Соню.

Она написала утром, что все в порядке, что мы встретимся здесь, и все.

И все!

А как же волнения перед помолвкой? Поболтать с лучшей подругой? Я бы уж точно не упустила возможности с ней поболтать, если бы собралась замуж!

В общем, в голове творилось такое, что Лозантир его разберет, что к чему. Я даже едва замечала устремленные на меня взгляды — самые разные, от завистливо-придирчивых до восхищенных, от заинтересованных до ненавидящих. Валентайн на такое вообще не реагировал, и я следовала его примеру. Просто шла рядом с ним, положив ладонь на сгиб его локтя. Я вся такая весенняя, с поднятыми наверх волосами (признаться честно, эта прическа больше всего напоминала стильный высокий хвост из нашего мира), и он — в неизменно черном с серебром.

Лучше поздно, чем никогда, но я осознала, что он так ходит потому что это цвета его семьи. Цвета темного правителя, и если бы не было всей этой напряженности между светлыми и темными, его бы встречали как наследника Мертвых земель. А вовсе не как архимага. Хотя, возможно, дело было именно в этом. В том, что как и кто бы его ни называл, он был принцем. Для них он все равно оставался наследником местной страшилки, как, например, если у Волан-де-Морта был бы сын.

На этой глубокой философской мысли мы с ним вышли на улицу. А точнее, в тот самый парковый ансамбль с лабиринтом, в котором мне довелось побывать.

Сегодня пространство перед ним было украшено цветами и лепестками, под навесами стояли столы с едой и напитками. Замковая стена тоже была увита цветами, как живыми занавесями, отовсюду доносились возбужденные голоса и смех. Прямо по центру, у самого лабиринта, бежали по траве золотые вьюнки. Очевидно, символизируя, что это место Фергана. По обе стороны от которого застыли две арки. Обе белоснежные, одна украшена золотом, вторая — просто цветами.

Я не успела спросить, почему арок две: сначала с нами попрощался сопровождающий, пожелавший приятного отдыха, а после я увидела Драконова. Он с женой и младшей дочерью, сестрой Софии, стоял как раз у той арки, что была увита цветами. У другой расположились золотоволосые мужчина и женщина. Мужчина — высокий, широкоплечий, его супруга хрупкая, миниатюрная, но с такой же королевской грацией и осанкой.

— Они такие роскошные! — донеслось до меня. Я покосилась на говорящую: миловидная широколицая брюнетка «висела» на своем муже, который с тоской разглядывал мужчин у стола с доррнар-чем-то. — Правда же, дорогой?! Настоящая королевская кровь. Я так рада, что Женевьев не станет женой этого… Этого. Я так рада, что Ферган передумал насчет наследника!

Объявили, что прибыли последние гости. У вьюнков немедленно нарисовался церемониймейстер, а я вопросительно посмотрела на Валентайна. Он почему-то смотрел на Драконова и делал вид, что не чувствует пристального взгляда. Дернуть его мне не дали:

— Тэрн-арх Ферган Единственный! — провозгласил мужчина в белоснежном парике и шустро отступил в сторону.

Достаточно быстро, надо сказать, отступил. И правильно: дракон возник на ровном месте. То есть не вылетел откуда-то, крыльями разогнав прически присутствующих дам, не вошел в портал, а именно возник. Собрался из искрящегося золотого сияния сначала в полупрозрачного Фергана, а потом и во вполне материального.

— Э… это как? — шепотом спросила я у Валентайна.

На этот раз он перестал делать вид, что меня не существует.

— Дракону с силой Фергана не нужен портал для перемещения. В такой форме он способен просто перемещать себя силой мысли из точки в точку.

Ого!

«А твой отец?» — захотелось спросить мне, но, к счастью, я этого не спросила. Вовремя прикусила язык, а Ферган тем временем заговорил. Точнее, заговорил камень, который церемонимейстер водрузил на бархатной подушечке прямо перед ним.

— Добро пожаловать, мои подданные! — Он говорил действительно на драконьем, но к счастью, я все понимала. Пока. — Сегодня нас ждет грандиозное событие. Не просто грандиозное, а уникальное. Смена наследника — парадокс для нашей семьи, и я до последнего надеялся его избежать. Тем не менее сейчас я понимаю, что это единственно верное и наилучшее решение для Даррании и для вас.

Его слова встретили овациями. Причем, судя по тому, как вокруг громыхало, все были искренне рады, что Сезар ими править не будет.

— Но, прежде чем я совершу ритуал и объявлю младшего сына своим официальным наследником, нас ждет еще две волшебные новости. Первая — это помолвка Сезара с Софией Драконовой.

Стоило ему это произнести, как в арке, украшенной цветами, вспыхнул портал. Из него вышли Сезар и Соня. Подруга держала будущего мужа под руку с совершенно отсутствующим выражением лица и легкой улыбкой. Я даже приподнялась на носочки, чтобы маякнуть — я здесь, Соня, смотри, но Соня в мою сторону даже не смотрела. Не рассматривала толпу, разве что мазнула равнодушным взглядом по головам.

Встречали их, мягко говоря, тихонько. Хлопали разве что мы с Валентайном, семья Драконовых и еще с десяток тех, у кого есть сердце. Миловидная особа, восторгавшаяся родителями Женевьев, так скривилась, что мне захотелось пнуть ее под турнюр. Что же касается Фергана, он будто и не заметил холодного приема старшего сына и его невесты, потому что прогрохотал:

— И вторая: помолвка моего младшего сына и Женевьев, наследницы Анадоррской.

Золотом вспыхнула арка, точнее, золотом вспыхнул портал. В арку же слаженно шагнули бывшая невеста Сезара и Люциан.

Сказать, что я охренела — значит, ничего не сказать. Женевьев с Люцианом смотрелись идеально. В смысле, они были стопроцентно подходящей друг другу парой: хрупкость и изящество матери Женевьев сочетала в себе с уверенностью и сильным взглядом отца. У нее же на лбу написано — будущая королева. А Люциан… ну, его я таким еще никогда не видела. Он был в парадной форме, можно сказать, в полной боевой экипировке — даже с металлическими наплечниками, перевязью, поясом с металлической пряжкой поверх мундира, и выглядел лет на пять старше обычного. Возможно, из-за тяжелого взгляда — в отличие от Сони, он на меня посмотреть не забыл. А может быть, из-за всей этой военной формы и какой-то жесткой серьезной сосредоточенности.

Их с Женевьев встречали гораздо более бурно, в отличие от предыдущей пары. Овации грохотали так, что перекрыли даже приветствие Фергана, а я, видимо компенсации для, похлопать забыла. Хотя реально поняла, что стою в залипашках, только когда аплодисменты начали стихать.

Первый шок уже прошел, и до меня медленно доходило, что ни Соня, ни Валентайн мне об этом не сказали. Как-то забыли упомянуть — вероятно, не посчитали нужным. От этого стало настолько стремно, что запершило горло и захотелось сбежать подальше в неизвестном направлении. Нет, наверное, они и не должны были…

Да Лозантира с два!

Я перевела взгляд на Валентайна, собираясь поинтересоваться, почему он молчал, но в этот момент снова заговорил Ферган:

— Все вы, должно быть, задаетесь вопросом, почему все так произошло. Почему такая резкая смена обстоятельств. И я хочу быть искренним с вами от начала и до конца.

В его искренность мне верилось слабо, а под тяжелым взглядом Люциана слиться хотелось еще больше, поэтому я предпочла посмотреть на Соню. В попытках поймать ее взгляд и понять хотя бы что-то. Понять, почему между нами сейчас все так. Да, я могла понять ее нежелание говорить о своей личной жизни, обсуждать это решение — особенно после того, что произошло, но не то, что она промолчала про Люциана и его помолвку.

Соня была прекрасна. В нежно-розовом платье, подчеркнувшем ее смуглую кожу и повторяющем цвет лепестков, окутавших их с Сезаром арку. Волосы ей уложили крупными волнами, украсив шпильками с капельками драгоценных камней. На меня она по-прежнему не смотрела, хотя должна была уже сто раз почувствовать, просто нельзя не почувствовать взгляд, когда на тебя пялятся так, что глаза из орбит вылезают.

— К счастью, я вовремя осознал, что мой младший сын будет лучшим правителем для Даррании. И в то же время я понял, что сердце Сезара уже принадлежит другой девушке. Поэтому, обсудив все на семейном совете, — он повернулся в сторону новоиспеченной пары и родителей Женевьев, — мы пришли к такому непростому, но в то же время устраивающему всех решению.

Родителей Женевьев точно все устраивало, это было видно по их счастливым довольным лицам. Что касается самой «невесты», там вообще было ничего не понять. Она смотрела примерно как Соня, над головами, с легкой полуулыбкой. Под которой могло прятаться все, что угодно, начиная от: «Ну слава Тамее, не надо за Сезара замуж выходить» до «Как же вы меня все задолбали».

Проносились по толпе шепотки — несмотря на то, что смешанные браки у светлых давно были разрешены, история таких случаев до сих пор не знала. А это не просто случай! Это — брак сына тэрн-арха с обычной девушкой. Не с драконессой, пусть даже она и аристократка.

— Поэтому сегодня я счастлив приветствовать всех вас на нашем тройном празднике, и я приглашаю вас насладиться сегодняшним днем. Ну а пока мы начинаем. — Ферган повернулся к Сезару, и я подавила желание рявкнуть: «Да остановите вы этот фарс!»

Вот уж точно не такие чувства полагалось испытывать на помолвке лучшей подруги, но я ничего не могла с собой поделать. Настроение стремительно портилось, а желание высказать Валентайну все, что я думаю о его шпионско-пропускной неспособности выдавать важную информацию, становилось все больше и больше.

Тем временем к арке Сезара и Софии подбежал слуга, который принес бархатную коробочку на подушечке. В коробочке предсказуемо оказалось кольцо, которое Сезар, повернувшись к Соне, надел ей на палец. Мягко сжал ее руку в своей, сообщив:

— Я счастлив видеть тебя своей невестой, София.

Подруга улыбнулась, кивнула, на этом все действо и закончилось. Хотя нет, вру, оно закончилось, когда стихли очередные аплодисменты — на этот раз гораздо более густые, чем в прошлый раз. Видимо, речь Фергана проняла присутствующих, а может быть, им подняли настроение Люциан с Женевьев.

До которых, к слову, тоже дошла очередь. Другой слуга подбежал с другой стороны и тоже принес кольцо, открыл коробочку.

— Женевьев, — Люциан взял ее руку в свою, — я не могу на тебе жениться.

Над парком повисла такая тишина, что, кажется, слышно было жужжание над цветами.

— Я не считаю себя готовым к такой ответственности, равно как и к наследованию престола. Именно поэтому я принял решение, что сразу после окончания первого курса я отправлюсь в гарнизон на границе с Темными землями. — Он отпустил руку Женевьев и посмотрел в толпу. А после — в упор на меня. — Все, можете расходиться. Продолжения не будет.

Люциан вышел из арки и свернул куда-то в сторону на ближайшей парковой аллее. Пару мгновений (или больше?) над погрязшей в тишине толпой кружились лепестки, которые посыпались с неба. Ну ладно, не с неба, они падали из открывшегося явно к определенному времени портала над нашими головами. Потом тишину прорезал чей-то сдавленный вздох, следом — резкий жесткий голос отца Женевьев:

— Это недопустимо. Мы уходим. Немедленно!

Портал он открыл прямо здесь, даже не дождавшись ответа Фергана, уводя в него и жену, и дочь. Стоило магическому переходу сомкнуться, как толпа взорвалась перешептываниями, возгласами, все взгляды обращались прямиком на короля. Давно рука Валентайна под моей стала каменной? Я не поняла. Равно как и не поняла, когда вокруг началось движение. Суета.

Сезар увел Соню в портал так быстро, что я не успела даже сказать «ик».

— Подожди меня здесь, Лена. — Валентайн коснулся моего плеча. — Я быстро.

Он шагнул к Фергану, и они вместе «растворились» в пространстве. Если быть точной, растворился дракон, Валентайн ушел следом за ним в портал. Церемониймейстер уговаривал толпу не расходиться и уверял всех, что праздник продолжится, хотя как по мне, это было чистейшей воды брехней. Равно как и все то, что его тэрн-архство несло перед этим. Хотя что взять с дракона, который готов был располовинить своего маленького сына, только чтобы отрезать от него темную магию.

Пока все суетились, бегали и пропитывались сплетнями, как торт «Наполеон» кремом, я сделала самое нелогичное, что можно было сделать в таких обстоятельствах. Проще говоря, направилась к той самой дорожке, по которой ушел Люциан. Не знаю, зачем — я даже остановилась, стоило шуму и толпе остаться у меня за спиной, но потом все-таки ускорила шаг. На самом деле в этом парке, даже не в лабиринте, можно было бродить целую вечность и его не найти, но мне сегодня везло.

Потому что Люциан недалеко ушел: он стоял, привалившись к дереву, разбросавшему по траве лепестки цветения, и крутил на пальце острие кинжала.

Люциан Драгон

Драхова помолвка прошла немного не так, как он задумывал. Почему-то, глядя в глаза Женевьев, сделать все оказалось гораздо сложнее. Нет, между ними ничего не было и быть не могло, но эта женщина определенно такого не заслуживала. Еще меньше она заслуживала связать свою жизнь с тем, кто помешан на другой. До безумия. До желания наброситься на Альгора прямо там, оттащить ее от него, впиться в ее губы резким, присваивающим поцелуем у всех на глазах. У всех на глазах заявить права на нее, заявить всему миру, что она его.

Увы, это было неосуществимо по многим причинам. Во-первых, Лене было на него плевать. Во-вторых, отец ясно дал понять, что он может устроить ей проблемы, и показывать заинтересованность в ней — значило ее напрямую подставить. В-третьих… Да Лозантир его знает, что в-третьих. Наверное, он просто отлично понимал, что в любви оказаться на месте просящего — не для него. Равно как и не для Женевьев. Для нее такое тоже не подойдет, так что он все сделал правильно.

Отказался от Женевьев.

Отказался от помолвки.

Отказался от наследования.

Сделал так, что отцу будет не до Лены — теперь у него дипломатические проблемы, и он будет занят именно ими, а не тем, чтобы причинить вред женщине, которую он любит. Да и нет смысла теперь Лену преследовать, с Женевьев все нити оборваны. Сам он уйдет в гарнизон, на год или на два, пока еще не решил. Но достаточно для того, чтобы справиться с чувством, которое сводит с ума.

К сожалению, с чувством, которое он слишком поздно в себе осознал.

И вроде все сделано правильно. Вот только почему тогда так тошно?

Опять.

Люциан вздохнул и вытащил из ножен кинжал. Острие, как жало иглы, вонзилось в кожу, когда он вдавил его в палец. Выступила капелька крови, но он продолжал его крутить. Крутил, крутил и крутил до тех пор, пока боль не выдернула из той, другой боли.

— Люциан! Ты что делаешь?

Он дернулся, и кинжал полоснул по пальцу уже основательно. Глаза у Лены расширились, она перехватила его руку.

— Зачем?

Затем.

«Затем! — хотелось заорать ему. — Затем, что ты вошла мне под кожу и сидишь там, что я не могу без тебя дышать, не могу спать, не могу есть. Вообще ничего не могу и не хочу!»

Вместо этого он безразлично стряхнул ее руку и произнес:

— Захотелось.

Магия исцеления убрала порез в считаные мгновения, кинжал отправился в ножны. Порез-то исчез, а вот два клейма — там, где кожи только что касались ее пальцы, горели по-прежнему. Горели, разбросав свои огненные отростки по всему телу, пустив корни в сердце, плавя его изнутри.

Люциан хотел бы посмотреть, как смотрит она — просто внимательно, с сочувствием? Что там еще в ее взгляде? Уж точно не то, что чувствовал он.

Хотел бы. Но не мог.

Ради нее он еще десять раз отказался бы от всего того, что раньше казалось таким важным. Когда-то он представлял этот день: как отец отказывает Сезару в наследовании и называет его. Как проводит ритуал, как его сила принимает новое право — право наследника короны, но… Сегодня он легко сбросил это, как лишнее. Как ненужный груз. Просто потому, что корона была ему не нужна.

Без нее.

Потому что принять перспективу короны — значило, отказаться от нее навсегда. Вот только он не собирался отказываться.

Уйти, залечь на дно, выждать, пока поутихнут чувства, а дальше… Дальше — что?

— Люциан, я… — Лена первой нарушила затянувшееся молчание, но он перебил:

— Зачем ты пришла?!

Она осеклась. Как будто сама не знала ответа.

Смотреть на нее так было невыносимо. Смотреть и не иметь возможности дотронуться. Не смотреть — тоже. Она была прекрасна, в этом своем легком летнем платье. Шелком волос играл ветер, и Люциану безумно хотелось запустить в них пальцы, а после все же ее поцеловать. Целовать до боли эти желанные губы, а после ласкать их до умопомрачения. Каждым касанием прося прощения за все, что было.

Она была прекрасна сейчас, но она была прекрасна всегда. В его рубашке и без. Спросонья и когда засыпала. В своих драных чулках и обносках Ленор Ларо. В роскошных платьях и в брюках.

— Пришла сказать, что гарнизон у Темных земель — это крайние меры.

Ну да. Разумеется.

Люциан усмехнулся:

— Расстроишься, если я не вернусь?

Она промолчала, а вот он не выдержал. Шагнул, перехватывая ее лицо, скользя пальцами по щекам.

— Скажи мне хоть слово, Лена, и я останусь. Хотя бы одно слово. Уедем вместе. На острова. Куда-нибудь еще, сбежим к драхам от всего этого.

Кто там что говорил о роли просящего? Но сейчас, в эти краткие мгновения он как никогда был близок к тому, чтобы забыть вообще обо всем. О том, что в ее жизни был Альгор, о том, что она пришла с ним. Обо всем вообще. Он не шутил, что готов сражаться за нее с целым миром. Со всем миром, темным и светлым.

— Люциан, это лишнее.

Эти мгновения, когда она молчала, когда накрыла его руки своими — только затем, чтобы убрать, разорвать это прикосновение, были полны надежды. Надежды на что?

Он усмехнулся. Медленно отступил.

— Да. Ты права. Тебя наверняка заждались.

— Нет. Дело не в этом…

— Лена! Лена, ты здесь?

Люциан сжал рукоять кинжала с такой силой, что узор врезался в ладонь.

— Как я и сказал, — процедил он, кивнув на приближающегося Альгора.

И открыл портал. Потому что желание наброситься на него, отстоять эту женщину, выдрать ее у него магией, кровью, в бою, никуда не делось. Напротив — оно стало таким сильным, что Люциан с трудом справился, делая первый шаг в искрящийся пространственный разрыв. Второй дался не менее сложно.

Но сложнее всего было закрыть портал и не обернуться.

Глава 40

Глава 40

Лена

— Лена, что ты здесь делаешь? Я же просил ждать меня там. — Валентайн явно не в настроении, но покажите мне того, кто сейчас в настроении. Его взглядом, которым он провожает закрывшийся портал, можно убивать, но мне сейчас не до этого. Мне как-то душно и давит грудь, как будто я располовинилась на две части. Одна ушла вместе с Люцианом, а вторая стоит здесь и глазами хлопает.

— Пошла подышать воздухом, — сообщаю я. Собираю себя воедино и вопросительно смотрю в глаза Валентайну: — А что?

— Ничего, праздник закончен. Это скандал века, если не тысячезимия, переплюнувший даже женитьбу Фергана на Тэйрен.

— Какая трагедия! — говорю с сарказмом.

Исключительно потому, что все, что касается Фергана, с некоторых пор вызывает у меня этот самый сарказм и обильное желчевыделение. Не могу я иначе реагировать на эту монаршую драконью задницу, которая спровоцировала свадьбу Сезара и Сони после всего, что произошло. Невзирая на лица.

— Трагедия, да, — резко сообщает Валентайн. — Потому что благодаря твоему Люциану Даррания осталась без наследника. Тебе объяснить, что это значит?

— Моему Люциану?! — я особенно выделяю слово «моему». — И давно он моим стал?!

— С тех пор, как вы мило общались здесь, — почти рычит Валентайн, и мне тоже хочется рычать.

Во-первых, потому что он меня достал! Я Люциана обхожу десятой дорогой с тех пор, как мы с ним стали парой, в смысле, как начали встречаться. А во-вторых, потому что сам он интриганит как умеет, а мне потом узнавай новости, которые меня выбивают из колеи и загоняют в парки.

— Возможно, мы бы с ним мило не общались, — возвращаю его же слова, — если бы ты мне сразу сказал, что задумал Ферган.

— Какая тебе разница, Лена?!

— Какая тебе разница, какая мне разница?!

У Валентайна темнеют глаза, вокруг ощутимо холодают. Даже цветы на деревьях начинают скукоживаться и облетать с удвоенной силой, не говоря уже о лепестках. Те вообще сносит как большим садовым пылесосом.

— Значит, так? Я думал, у нас с тобой отношения.

— У нас с тобой отношения, в которые ты не веришь! — я понижаю голос до шепота, но из-за эмоций он становится похожим на шипение. — Иначе не задавал бы таких вопросов и доверял мне!

— После того, как он тебя лапал?!

— Когда?! — это я уже ору, но нас сначала накрывает заклинанием обеззвучивания, а потом Валентайн открывает портал.

— Это что?

— Возвращайся домой, Лена. Мне нужно серьезно переговорить с Ферганом, он собирает совет, и я понятия не имею, сколько времени это займет.

— Сколько бы ни заняло, я не хочу домой. Мне надо поговорить с Соней…

— Софию забрал ее отец, и они сейчас никого не принимают. Никого, — подчеркивает он, как будто я слепая, глухая и в довершение ко всему еще и тупая. — Так что будет лучше, если ты меня дождешься дома, а после мы нормально, в спокойной обстановке поговорим.

Я открываю было рот, чтобы возразить, но тут же закрываю. Эмоции еще никогда никому не были хорошим советчиком, тут Валентайн прав. Что касается Сони, я уже не знаю, что и думать. Подумала бы, что с ней случилось то же самое, что и со мной, но ее мать не проводила никаких экспериментов по располовиниванию сущностей, в смысле, людей и драконов. Поэтому надо просто принять, что моя подруга больше не особо хочет меня видеть, слышать и знать. Или я утрирую. Или нет.

Как же меня все достало!

— Удачи с Ферганом, — говорю я и без дальнейших промедлений шагаю в портал, чтобы выйти в своей спальне в доме Валентайна. Хотя в своей ли? Эту ночь мы провели у него, а до этого засыпали и у меня, так что похоже, она наша общая. У нас теперь две общие спальни и отношения, которые сейчас трещат по швам.

Я оборачиваюсь, чтобы сказать что-то более теплое, но портал схлопывается перед моим носом, показав мне фигу. К счастью, фигурально, а не буквально, и я яростно стряхиваю удобные туфельки сначала с одной ноги, затем с другой, после чего забираюсь на постель.

Вот на кой я, спрашивается, поперлась за Люцианом? Знаю же, как Валентайн на него реагирует.

В груди что-то тоненько дергается, я закусываю губу, чтобы не разреветься. В душе и в сердце такой раздрай, какого не было уже давно, но я все равно тянусь за вириттой и пишу Соне: «Как ты?»

Не особо жду, что она мне ответит, но ответ все-таки приходит:

«Не хуже, чем Ферган».

Да сдался мне этот Ферган!

«Сонь, может, объяснишь, что между нами происходит? То мы вместе занимаемся, то ты закрываешься и даже не смотришь в мою сторону».

«Не сейчас, Лена. Мне пора».

Иди в жопу, Лена. Достала.

Такие мысли крутятся у меня в голове переводом на Сонины слова, но я только отбрасываю виритту и падаю на подушки, раскинув руки. Приятная прохлада покрывала сейчас ласкает кожу и кажется, что в моей жизни все прекрасно, просто я себя накручиваю. Нет, ну а что? Мне больше не грозит быть раскрытой, как в самом начале моего пребывания здесь, Соня жива, за мной не охотится чокнутый Лэйтор, который хочет упечь меня в тюрьму любыми способами. Живи себе да радуйся, но нет же.

Правда, за мной охотится Ленор, которая хочет моего тела. Или своего тела.

А еще я в хлам поругалась с Валентайном.

Прическа неубиваемая, поэтому когда я поворачиваюсь лицом в покрывало и нахлобучиваю на голову подушку, чувствую, как легко пружинит под пальцами.

Надоело. Все на-до-е-ло!

Магия эта, шмагия, темная, светлая, серо-буро-малиновая в желтую крапинку!

— Ленор, тебе сообщение от брата, — приглушенно сообщает виритта.

Я мигом отбрасываю подушку и хватаю ее.

«Узнал кое-что важное. Про родителей. Это срочно! Можем встретиться прямо сейчас?»

Мы не общались, то есть он вроде как со мной не разговаривал, поэтому не в курсе, что я собиралась на Сонин праздник. Не в курсе даже, что меня туда приглашали, и уж наверняка не в курсе того, чем это праздник закончился. Банально потому что организовывая первый смешанный брак, Ферган даже не потрудился пригласить правительство людей, чем еще раз доказал, что класть он хотел на человеческую власть и человечество как таковое.

Козел он, а не дракон.

«Да, разумеется буду. Встретимся в ранховой тэрны Хлит через час».

«Только не в ранховой. Хитар каким-то образом про нее пронюхал. Я пришлю адрес, хорошо?»

Чтоб этому Хитару нюх отшибло!

«Хорошо».

Виритта показывает адрес, и я автоматически цепляю ее на запястье. Снимаю все лишнее — то есть платье, украшения, надеваю рубашку, брюки, туфельки на сплошной подошве. Здесь все туфли очень удобные, но я предпочитаю ходить без каблука, когда можно ходить без каблука.

Прическу оставляю как есть — ее разбирать замучаешься, только с помощью специального зелья и магии.

— Покажи мне, куда идти? — прошу виритту, и она показывает.

В той части города мне еще бывать не приходилось, поэтому и координаты перемещения туда надо заново рассчитывать. Слишком долго, муторно, не хочу.

— Покажи ближайшие портальные точки, — автоматически скомандовала виритте, застегивая манжеты.

— Ближайшая всего одна, и она находится вот здесь.

Я приподняла брови: до встречи с Максом времени конечно еще оставалось прилично, но я уже отвыкла топать долго, если можно сделать шаг — и оказаться где нужно. С другой стороны, может оно и к лучшему. Голову освежу, пройдусь.

— Хорошо, тогда сделай настройки на нее.

На стационарные городские портальные точки настройки могла сделать виритта, чем здорово упрощала всем (в данном случае — мне) жизнь. Поэтому спустя минут пять я уже вышла из небольшой специальной отведенной для этого ниши между домами, заканчивающейся коротким куцым тупиком.

Воняло здесь так, что сразу становилось понятно: это место не только как стационарный переход использовали. Хотя на стенах и стоял знак-указатель с соответствующим овальным искрящимся кольцом — что говорило о том, что здесь в любой момент может быть открыт портал, захаживающие сюда в туалет явно проверяли карму на прочность. Ну или же были настолько пьяны, что им было все равно, что они окажутся в кольце пространственного разрыва и могут пострадать.

Вынырнув из тупика, я поняла, что нахожусь в одном из самых отдаленных районов, которые только можно себе представить. Дома здесь стояли, мягко говоря, обшарпанные. Часть деревянные, часть каменные, но крайне редко — с чистыми окнами и крылечками. Запахи лука, чеснока и специй смешивались с рыбными и с запахами сырого мяса. Камни под ногами тоже были щербатыми, равно как и сальные улыбочки попадавшихся мне навстречу мужчин.

«А более приятное место для встречи ты придумать не мог?» — написала я брату и тут же получила ответ.