Десять негритят / And Then There Were None Кристи Агата
И еще одно – бледное, в очочках, с щетиной соломенных усов под носом.
Это лицо он тоже когда-то видел – но вот когда? Не на острове. Нет, раньше, гораздо раньше…
Странно, что он не помнит, кто это… Лицо такое глупое – не лицо, а ряшка, сказать по правде.
Ну, конечно!
Он вдруг вспомнил.
Ландор!
Странно, что он мог забыть, как тот выглядит. Только вчера он пытался вызвать его лицо в памяти и не смог.
А теперь вот оно, пожалуйста, во всех подробностях, как будто только вчера виделись…
У Ландора была жена – маленькая хрупкая женщина с озабоченным лицом. Ребенок тоже был – девочка, лет четырнадцати. В первый раз в жизни Блор задумался о том, что с ними стало.
(Револьвер. Куда девался револьвер? Это ведь очень важно.)
Чем больше он думал о нем, тем меньше понимал. Нет, не давалась ему эта задачка с револьвером.
Револьвер взял кто-то в доме…
Часы внизу пробили час.
Мысли Блора внезапно прервались. Он сел на кровати, стряхнув с себя всякую дремоту. Шорох – очень тихий – кто-то скребся за дверью его спальни.
Кто-то ходил по темному дому.
Испарина выступила у него на лбу. Кто же это крадется темными ночными коридорами? Тот, кто затеял дурное, уж будьте уверены!
Совершенно бесшумно, несмотря на свое могучее сложение, Блор соскользнул с кровати и в два прыжка оказался у двери, где встал, прислушиваясь.
Но шум не повторился. Тем не менее Блор был убежден, что не ошибся. Он слышал за дверью шаги. Внезапно волосы у него на голове поднялись дыбом. Ему опять стало страшно…
Кто-то тихо крался в ночи.
Он слушал – но звук не повторялся.
Вдруг его посетило новое искушение. Ему неодолимо захотелось открыть дверь и выйти в коридор. Посмотреть, кто это шастает там, в темноте.
Но открывать сейчас свою дверь было бы глупо. Вполне возможно, что тот, другой, только того и ждет. Может, он специально прошел именно под дверью комнаты Блора, чтобы выманить того посмотреть…
Бывший инспектор стоял недвижно и слушал. Теперь звуки доносились отовсюду – шорохи, поскрипывания, обрывки ведущихся шепотом разговоров – но его трезвый, упорный ум не давал ему забыть, что все это лишь создания его воспламененного воображения.
И вдруг он услышал совсем другое, то, что явно не могло быть игрой воображения. Шаги, очень легкие, очень осторожные, но явственно различимые внимательным ухом, таким, как у Блора.
Кто-то шел по коридору (комнаты Ломбарда и Армстронга были дальше от лестницы). Шаги уверенно миновали его дверь и проследовали дальше.
Услышав это, Блор принял решение.
Он все-таки посмотрит, кто там! Идущий явно направлялся к лестнице. Куда же это он собрался?
Когда Блор принимал решение действовать, то двигался стремительно, что было удивительно в человеке такого корпулентного сложения. Пройдя на цыпочках к кровати, он сунул в карман спички, выдернул из розетки шнур прикроватного светильника и обмотал его вокруг ножки. Светильник был хромированный, с тяжелым литым эбонитовым основанием – самое то в драке.
Так же бесшумно он пронесся через комнату, отодвинул стул, блокировавший ручку двери, снял со всеми предосторожностями цепочку и тихо повернул ключ. Вышел в коридор. Снизу, из холла, доносились едва слышные шаги. Блор в носках бесшумно побежал к лестнице.
И тут он понял, почему столь тихие звуки внезапно оказались так хорошо слышны. Ветер улегся, и небо полностью очистилось. Сквозь окно на лестничной площадке в дом лился лунный свет, серебря все внизу.
Блор успел заметить силуэт человека, который выходил из двери наружу.
Сбегая в погоню за ним по лестнице, Блор вдруг замер.
Опять он чуть не свалял дурака! Ведь это наверняка ловушка, западня ждет его за стенами дома!
Но и тот, другой, также не учел кое-чего – Блор его видел, и теперь он попался.
Ведь из четырех обитаемых комнат второго этажа одна опустела. И все, что им надо теперь сделать, это проверить, какая именно!
Блор спешно вернулся в коридор, остановился перед дверью Армстронга и постучал. Ответа не было.
Подождав с минуту, он перешел к двери Филиппа Ломбарда. Здесь на его стук ответили сразу.
– Кто там?
– Это я, Блор. По-моему, Армстронга нет в комнате. Погодите…
Он дошел до последней двери и снова постучал.
– Мисс Клейторн… Мисс Клейторн…
Ему ответил перепуганный голос Веры:
– Кто там? В чем дело?
– Все в порядке, мисс Клейторн. Подождите… Я сейчас вернусь.
И он рысью побежал к двери Ломбарда. При его приближении дверь отворилась. На пороге стоял Филипп. В левой руке он держал свечу. Поверх пижамы на нем были брюки. Правую руку он опустил в пижамный карман.
– Что за шум вы тут подняли? – отрывисто спросил Ломбард.
Блор быстро все объяснил. Глаза у его собеседника вспыхнули.
– Армстронг, значит? Попался, голубок! – Он подошел к двери доктора. – Простите, Блор, но на слово не верю.
И он резко постучал в дверь.
– Армстронг! Армстронг!
Ответа не было.
Ломбард опустился на колени и заглянул в замочную скважину. Потом ловко просунул в нее мизинец и сказал:
– Ключа внутри нет.
– Значит, он запер дверь снаружи, а ключ унес с собой, – заключил Блор.
Филипп кивнул.
– Обычная предосторожность. Мы его поймаем, Блор… На этот раз мы наверняка его поймаем! Одну секунду…
Он бросился к двери комнаты Веры.
– Вера!
– Да.
– Мы ловим Армстронга. Он вышел из своей комнаты. Делайте что хотите, только не открывайте дверь. Понятно?
– Да, я поняла.
– Если придет Армстронг и будет говорить, что меня или Блора убили, не обращайте внимания. Ясно? Откроете, только когда мы с Блором заговорим с вами вместе. Поняли?
– Да, – ответила Вера. – Я же не дура.
– Вот и хорошо, – кивнул Ломбард и, вернувшись к Блору, бросил: – А теперь – за ним! Пора на охоту!
– Надо соблюдать осторожность, – напомнил тот. – У него револьвер.
Филипп только хмыкнул, сбегая вниз по лестнице.
– Тут вы ошибаетесь. – Он распахнул входную дверь. – Язычок замка зафиксирован – чтобы он мог войти, когда вернется. – И продолжил: – Револьвер снова у меня! – И он выдвинул краешек оружия из кармана. – Нашел его в том же ящике, сегодня ночью.
Бывший инспектор встал на пороге, как вкопанный, переменившись в лице. Филипп Ломбард заметил это.
– Не валяйте дурака, Блор! Стрелять в вас я не собираюсь. Если хотите, можете вернуться к себе и забаррикадироваться. А я иду за Армстронгом.
И он двинулся вперед по залитым лунным светом скалам. Блор, подумав, пошел за ним. На ходу он думал: «Наверное, я сам напрашиваюсь. С другой стороны…»
С другой стороны, задерживать преступников, вооруженных револьверами, ему доводилось и раньше. Блора можно было обвинить в чем угодно, но только не в отсутствии храбрости. Стоило ему увидеть опасность, и он, не колеблясь, шел прямо на нее. Он никогда не боялся ничего явного и открытого; только тайное и подернутое дымкой сверхъестественного внушало ему страх.
VI
Вера, оставшись ждать результатов погони, решила одеться.
Раз или другой она бросала взгляды на дверь. Дверь была крепкая, тяжелая; запиралась она на ключ и на цепочку, да еще ручку заклинивал дубовый стул. Взломать такую дверь не представлялось возможным. И уж конечно, это никогда не удалось бы доктору Армстронгу. Физически он был довольно хилым.
Будь она на его месте, то есть на месте убийцы, то полагалась бы на хитрость, а не на силу.
И Вера стала развлекать себя размышлениями о средствах, к которым он мог прибегнуть.
Например, доктор, как и предположил Филипп, мог заявить, что один из двух мужчин умер. Или даже объявить себя раненым и притащиться под ее дверь, стеная от боли и изнеможения.
Были и другие возможности. Например, он мог сказать, что дом горит. И даже поджечь его для пущей убедительности… Да, не исключено. Выманил из дома мужчин, сам прокрался назад, оставил за собой дорожку бензина и поджег. А она, как идиотка, будет сидеть, забаррикадировавшись в своей комнате, пока не станет слишком поздно…
Мисс Клейторн подошла к окну. Что ж, неплохо. На худой конец можно и так выбраться. Правда, придется прыгать – но под окном клумба, что очень кстати.
Она села за стол, взяла дневник и начала писать в нем своим стремительным почерком. Надо же чем-то заняться…
Вдруг она застыла. Ей послышался звон. Как будто разбили стекло. Где-то внизу.
Вера прислушалась, но звон не повторился.
Потом она слышала – или ей показалось, что слышала – другие звуки: кто-то крался по коридору, скрипели ступеньки на лестнице, шелестела одежда; но, как и ранее Блор, девушка не придала им значения, решив, что это всего лишь игра ее воображения.
Однако вскоре звуки стали более определенными. Внизу ходили люди – она слышала голоса. Потом кто-то поднялся по лестнице, – где-то открывались и закрывались двери, – кто-то проследовал дальше, на чердак. Оттуда донеслись еще звуки.
Наконец в коридоре снова послышались шаги, и голос Ломбарда произнес:
– Вера, с вами всё в порядке?
– Да. Что случилось?
Голос Блора спросил:
– Вы нам откроете?
Вера подошла к двери, убрала стул, отперла замок, сняла цепочку и открыла. Двое мужчин тяжело дышали, с их брюк и ботинок на пол натекли лужи.
– В чем дело? – снова спросила она.
Ответил Ломбард:
– Армстронг исчез…
VII
– Что? – вскрикнула Вера.
– Он исчез с острова, – повторил Ломбард.
– Вот именно, что исчез! – вмешался Блор. – Как по волшебству…
– Чепуха! – нетерпеливо перебила его Вера. – Он просто где-нибудь прячется!
– Нет, не прячется! – возразил бывший инспектор. – Негде ему прятаться на этом острове, голом, как ладонь. Луна светит; видно, как днем… А его нигде нет.
– Вернулся в дом, значит, – предположила мисс Клейторн.
– Мы тоже так думали, – кивнул Блор. – И обыскали дом. Вы нас, наверное, слышали… Говорю вам, его здесь нет. Исчез – смылся, испарился…
– Не может быть, – недоверчиво отозвалась Вера.
– Но это так, моя дорогая, – сказал Ломбард.
Помолчав, он добавил:
– И еще кое-что. Окно в столовой разбито – и на столе всего трое негритят.
Глава 15
I
Трое сидели в кухне за завтраком.
Снаружи светило солнце. День был прекрасный. Шторма как не бывало.
С переменой погоды в настроении пленников острова тоже настала перемена. Теперь они чувствовали себя так, точно едва проснулись от кошмара. Да, им по-прежнему грозила опасность, но опасность при свете дня – не то же самое, что ночью. Атмосфера парализующего страха, которая удушливым покрывалом окутывала их в темноте, под стенания ветра, исчезла.
– Попробуем сегодня гелиограф, – сказал Ломбард. – Возьмем зеркало и заберемся на самую высокую точку острова. Надеюсь, какой-нибудь сообразительный паренек, гуляя по пляжу, распознает знак SOS. А вечером попробуем костер. Правда, дров у нас маловато; к тому же на берегу могут решить, что это у нас пирушка, танцы с развлечениями…
– Наверняка там есть кто-нибудь, знающий азбуку Морзе, – подхватила Вера. – И тогда нас снимут с этого острова задолго до наступления вечера.
– Погода стала лучше, но море до конца не улеглось, – сообщил Ломбард. – Волна очень высокая. Раньше завтрашнего утра лодка к берегу не пристанет.
– Еще одна ночь здесь! – вскрикнула мисс Клейторн.
Филипп пожал плечами:
– Правде надо смотреть в глаза. Через двадцать четыре часа море, думаю, успокоится. Если мы столько протянем, значит, выживем.
Блор кашлянул.
– Надо бы нам объясниться… Что стряслось с Армстронгом?
– Об этом можно судить лишь по косвенным признакам, – сказал Ломбард. – На обеденном столе остались три негритенка. Так что, похоже, наш доктор отдал концы.
– Тогда почему вы не нашли его тело? – спросила Вера.
– Вот именно, – поддакнул Блор.
Ломбард покачал головой.
– Да, это чертовски странно, приходится признать.
– Может быть, его сбросили в море? – с сомнением предположил Блор.
– Кто сбросил? – резко возразил Ломбард. – Вы? Или я? Вы видели, как он выходил в дверь. После этого пришли ко мне, в мою комнату, и мы вместе пошли его искать. Когда я, по-вашему, мог убить его и сбросить труп в море?
– Не знаю, – проговорил Блор. – Зато я знаю другое.
– Что именно? – спросил Ломбард.
– Револьвер. Ваш револьвер. Он опять у вас. И нет никаких доказательств того, что вы с ним вообще расставались.
– Бросьте, Блор, нас же всех обыскивали.
– Да, перед обыском вы его и спрятали. А потом снова нашли.
– Тупица вы мой любезный, клянусь вам чем хотите – мне его подбросили. Никогда в жизни я так не удивлялся, как в тот момент, когда нашел его в ящике стола.
– Вы хотите, чтобы мы поверили в невозможное, – прищурился Блор. – С чего бы Армстронгу или кому другому возвращать вам пистолет?
Ломбард безнадежно пожал плечами:
– Ни малейшего представления. Сумасшедший, что с него взять. Я и сам не ожидал ничего подобного. Совершенно бессмысленное происшествие.
С последним Блор согласился:
– Вот именно. Могли бы выдумать историю получше.
– Разве ее бессмысленность – не лучшее доказательство правдивости?
– Я так не думаю.
– Неудивительно, – сказал Филипп.
– Послушайте, мистер Ломбард, если вы действительно честный человек, за которого себя выдаете…
– Когда это я выдавал себя за честного человека? – буркнул тот. – Ничего подобного!
Блор несгибаемо продолжал:
– Если вы сейчас говорите правду, тогда у нас только один выход. Теперь, когда револьвер снова у вас, мы с мисс Клейторн полностью в вашей власти. Поэтому будет только честно, если вы положите револьвер вместе с другими запертыми вещами, и мы с вами будем по-прежнему держать у себя каждый по ключу.
Филипп Ломбард закурил сигарету. Выдыхая дым, он произнес:
– Не будьте ослом.
– То есть вы не согласны?
– Нет, не согласен. Револьвер мой. Он нужен мне для защиты – и я оставляю его при себе.
– В таком случае, – сказал Блор, – мы вынуждены будем прийти к определенному выводу.
– Что А. Н. Оуэн – это я? Думайте, что хотите, черт вас возьми. Ответьте только на один вопрос: если вы правы, то почему я не уложил вас из этого револьвера прошлой ночью? Шансов у меня было достаточно.
Блор покачал головой:
– Не знаю – но факт есть факт. Значит, у вас была на то причина.
До сих пор Вера не принимала участия в дискуссии. Но тут она пошевелилась и сказала:
– Мне кажется, вы сейчас оба ведете себя, как идиоты.
Ломбард поглядел на нее.
– Что?
– Вы забыли про стишок, – сказала мисс Клейторн. – Разве вы не понимаете, что ключ в нем?
И она зловещим голосом процитировала:
- – Четыре негритенка пошли поплавать в море,
- Один попался на крючок – и их осталось трое.
– Попался на крючок – вот в чем ключ, – продолжала она. – Армстронг не умер… Он сам взял со стола фигурку, чтобы все решили, что он мертв. Говорите, что хотите, но я уверена: доктор где-то на острове. Его исчезновение – крючок, брошенный нам, чтобы мы его заглотили, чтобы сбились со следа…
Ломбард снова сел.
– Знаете, а ведь вы, может быть, и правы.
– Да, но если она права, то где он? – спросил Блор. – Мы все обыскали – и внутри, и снаружи.
Вера презрительно бросила:
– Мы и револьвер искали – и тоже не нашли. А ведь он где-то был все это время!
– Вы не учитываете разницу в размерах, милочка, – буркнул Ломбард. – Револьвер и человек – не одно и то же.
– Ну и что, – уперлась мисс Клейторн, – все равно я права.
– А ведь он себя выдал, – зачем-то написал в стишке про крючок, – буркнул Блор. – Мог бы придумать что-нибудь другое.
– Но он же сумасшедший, как вы не понимаете! – воскликнула Вера. – Сумасшедший! Совершать убийства в соответствии с логикой детского стишка – это что, не безумие? Нарядить в мантию судью, убить Роджерса, когда тот колол дрова, опоить миссис Роджерс так, чтобы она заснула и не проснулась, запустить шмеля к мертвой мисс Брент – это не безумие? Как будто какой-то злой, испорченный ребенок играет с нами в игру. Где все должно идти по его правилам…
– Да, вы правы, – сказал Блор и задумался. – Хорошо хоть, зверинца на острове нет. Тут ему придется немного помучиться.
– Вы что, не понимаете? – опять воскликнула Вера. – Зверинец – это мы! Прошлой ночью в нас не осталось почти ничего человеческого. Зверинец на этом острове – мы сами…
II
Они провели утро на скалах, по очереди светя зеркалом в сторону берега.
Никаких признаков того, что их заметили, не было. Никто не подавал ответных сигналов. День был ясный, с прозрачной дымкой на горизонте. Внизу крупными волнами колыхалось море. Лодки не было.
Они еще раз обыскали весь остров, но безуспешно. Нигде не было и следа пропавшего доктора.
Вера посмотрела на дом оттуда, где они стояли, и сказала, дыша немного неровно:
– Здесь, снаружи, чувствуешь себя почти в безопасности… Давайте больше не будем возвращаться в дом.
– Мысль недурная, – отозвался Ломбард. – Мы здесь как на ладони, никто не подберется к нам незамеченным…
– Остаемся здесь, – подытожила Вера.
– Ночевать-то где? – возразил Блор. – Ночью все равно придется вернуться.
Вера вздрогнула.
– Я не вынесу… Еще одну ночь там я просто не переживу!
– Вы и там будете в безопасности – запрете дверь, – произнес Филипп.
– Наверное, – прошептала мисс Клейторн и, протянув вперед руки, добавила: – Как это приятно – снова чувствовать солнце…
И подумала:
«Как странно… я почти счастлива. Хотя знаю, что мне грозит опасность… Почему-то теперь – при свете – все кажется таким незначительным… Я полна сил – я чувствую, что не могу умереть…»
Блор посмотрел на часы.
– Уже два. Как насчет ланча?
– Я не пойду больше в дом, – упрямо сказала Вера. – Останусь здесь – на солнце…
– Глупости, мисс Клейторн. Надо поддерживать силы.
– Все равно меня стошнит от одного вида консервированного языка! Я не хочу есть. Люди дни напролет живут без еды, когда садятся на диету.
– Вы как хотите, а мне надо есть, – заявил Блор. – А вам, мистер Ломбард?
– Знаете, консервированный язык меня тоже что-то больше не греет, – ответил Филипп. – Я останусь здесь, с мисс Клейторн.
Блор помешкал.
– Со мною ничего не случится, – сказала Вера. – По крайней мере, он не застрелит меня сразу, как только вы повернетесь ко мне спиной, это уж наверняка.
– Может, и так, – согласился Блор. – Но мы договаривались не разделяться.
– Это же вам приспичило лезть в логово льва… – напомнил Ломбард. – Что ж, пойду с вами, если хотите.
– Нет, не надо, – сказал Блор. – Оставайтесь здесь.
Филипп засмеялся.
– Значит, вы меня боитесь? Напрасно. Я ведь могу застрелить вас и здесь, хоть сейчас, если пожелаю.
– Можете, но это будет не по плану. Умирают все поодиночке, и каждый особым способом.
– Что ж, – сказал Ломбард, – вам, похоже, лучше знать.
Читать бесплатно другие книги:
