Именинница Дуглас Пенелопа
Она уже взрослая, не так ли? И если ее парень не возражает, так почему она должна обращать внимание на меня или кого-то еще, принимая такие решения? Это не должно меня касаться.
Ведь нет ничего плохого в том, что делает ее сестра, чтобы прокормить себя, или что сегодня надела Джордан. Ведь она в этом великолепна.
Мне просто… не хочется, чтобы ее тело видели все вокруг.
– Ты особенная, Джордан. – Я делаю шаг к ней. – Ты ведь знаешь это, верно?
Ее глаза начинают поблескивать, а губы – дрожать, и она отворачивается. Боже, она ведь знает, насколько невероятная?
Я позволяю себе обвести взглядом ее гладкую, сияющую кожу и идеальную талию, которую так и хочется сжать в руках. Такую красоту должен видеть лишь один мужчина, который будет ценить то, что Джордан принадлежит ему.
– Не делай то, что несвойственно тебе, только из-за денег, – прошу я. – Ты идеальна такая, какая есть. Не меняйся.
Я не хочу, чтобы ты менялась.
– Это всего лишь корсет, Пайк.
– Да, а потом будет всего лишь конкурс мокрых футболок и работа в «Крюке», – возражаю я.
Она закрывает глаза, повернувшись, хватает ящик пива Bud Light и пихает его мне. Это происходит так неожиданно, что я чуть не роняю его. После этого Джордан подхватывает ящик пива Budweiser и выходит из комнаты, давая мне понять, что наш разговор закончен.
Но я не готов сдаваться и, взвалив ящик на плечо, следую за ней.
– Ты не будешь работать в «Крюке», – настаиваю я.
– А ты не мой отец.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не бросить ей вслед испепеляющий взгляд, но все же удерживаюсь от этой детской выходки. Зачем портить прекрасный образ уравновешенного и ответственного взрослого человека, который стараюсь показывать с тех пор, как она переехала в мой дом?
Она опускает на стойку свой ящик и поворачивается ко мне, чтобы забрать мой.
Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь еще – хоть что-нибудь, – что слегка уменьшит злость Джордан на меня и заставит ее переодеться. Но она не дает мне вымолвить ни слова.
– Мне нужен еще один ящик пива, – бросает она через плечо.
Я качаю головой. Черт побери, вот это наглость.
Покачав головой, возвращаюсь в подсобку и хватаю еще один ящик пива. Затем отношу его к барной стойке, возвращаюсь к кабинке, где все еще сидят парни, и хватаю все ту же бутылку, что и в прошлый раз.
– Останешься? – спрашивает Датч.
Я пожимаю плечами, стараясь смотреть куда угодно, только не на Джордан.
– Думаю, задержусь ненадолго.
Опустошаю бутылку за минуту. Это не самое любимое мной пиво, но чувствую себя слишком растерянным, чтобы подойти к барной стойке и попросить у нее бутылку Corona. Надо было раньше купить ее.
В нашу сторону направляется официантка, и я уже собираюсь окликнуть ее, как замечаю, что она и так шагает к нашему столику с полным подносом шотов. Ей очень идут черная мини-юбка и черный жилет, но она выглядит не старше Джордан.
– Привет, парни, – с улыбкой говорит девушка.
И начинает выставлять на стол стопки. Они заполнены чем-то розовым и оранжевым, а на дне плавает что-то желтое.
– Что это? – спрашивает Джейсон Брайант, один из моих работников.
– Коктейль «Ананасовый пирог-перевертыш», – объясняет официантка. – За счет заведения. Джордан сказала, что Пайк его очень любит.
После слов цыпочки за столом тут же раздается хохот, и теперь все думают, что я пью нечто подобное. Я кошусь на Джордан за стойкой бара, а она одаривает меня своей самой широкой и самой гордой улыбкой.
Что ж, зато мы, судя по всему, больше не злимся друг на друга.
Подняв стопку, я выпиваю шот, и рот тут же заполняет сладкий вкус. И хотя коктейль оказывается не так уж плох, я так и не понимаю, в чем его прелесть. Вряд ли в нем так уж много алкоголя.
Уверен, парни еще припомнят мне это, если решу еще хоть раз с ними выпить.
Примерно через час, за который я успеваю выпить еще одну бутылку пива, толпа чуть редеет, а музыка восьмидесятых уже приелась. У Джордан все в порядке, и я уже сам не знаю, почему думал, что она нуждается в защитнике.
А значит, пора отправляться домой.
Но в этот момент передо мной появляется бутылка Corona. Я поднимаю глаза и вижу перед собой Джордан.
– Привет, – говорит она, и в этот раз выражение ее лица спокойное и безмятежное.
Уверен, оно было бы таким всегда, если бы я перестал выносить ей мозг.
– Все в порядке, сладкая? – спрашивает Датч.
Она переводит взгляд на него и одаривает улыбкой, а затем вновь смотрит на меня.
– Я хотела кое-что у тебя спросить, – понизив голос, начинает она. – Не знаю, как долго ты еще собираешься тут сидеть, но, может, ты отвезешь меня домой сегодня вечером? Я освобожусь в два. Это не слишком поздно?
В ее глазах застыло извинение, будто она боится, что доставляет мне неудобство, хотя я и просил ее говорить мне, если ее некому отвезти домой. И я счастлив сделать это.
– Без проблем. Я подожду.
Но тут Датч толкает меня плечом.
– Ты не забыл, что мы хотели приехать на стройку к пяти?
– Все в порядке, – едва посмотрев на него, выпаливаю я.
Конечно, мне хотелось бы поспать подольше пары часов, но тут даже выбирать не приходится.
Джордан отступает на шаг назад.
– Уверен? – снова спрашивает она. – Я могу попросить Шел. Ей, правда, не по пути, но мне не хочется, чтобы ты не выспался из-за меня.
– Все в порядке, – заверяю ее. – Я подожду.
– Почему бы тебе просто не отдать ей ключи от пикапа? – говорит Датч. – Я подброшу тебя домой, а она приедет на нем после работы. Я все равно планировал скоро убраться отсюда.
Мать его… да что с ним не так?
Джордан тут же принимается отнекиваться.
– Нет-нет, все в порядке. Я могу…
– Черт, да я же сказал, что мне несложно, – выпаливаю я, заставляя всех заткнуться. А затем поворачиваюсь со свирепым видом к Датчу. – Ты можешь помолчать?
Он отворачивается и поджимает губу, но я знаю, что так он пытается сдержать заговорщицкую улыбку.
На мгновение за столом повисает тишина, поэтому я качаю головой и вытаскиваю ключи. Нет никакой разумной причины ждать ее, раз уж Датч предлагает меня подвезти.
Я протягиваю ей ключи.
– Держи. Датч прав.
– Ты…
– Да, я уверен, – отвечаю я. – Все в порядке.
Она кладет ключи в карман.
– Спасибо.
– Пикап припаркован за углом.
Она кивает и возвращается за барную стойку, по пути оглянувшись на меня. Я проверяю время на телефоне и вижу, что уже за полночь, так что если уж Датч собрался подвезти меня, то лучше вернуться домой как можно быстрее.
Я делаю большой глоток Corona, выпивая примерно полбутылки. От моего внимания не ускользнуло, что Джордан запомнила, какое пиво мне нравится. Достав кошелек, бросаю на стол несколько купюр за выпитые напитки и поворачиваюсь к Датчу.
– Поехали.
Зевая, он вылезает из кабинки. Его неряшливый ежик на голове выглядит еще более неряшливо. Мы идем к двери мимо барной стойки, и я бросаю перед Джордан несколько купюр.
Она тут же стреляет в меня понимающим взглядом.
– Разве мы не обсуждали это?
– Я просто клиент.
Судя по выражению ее лица, она не купилась на мои слова, но, судя по блеску в ее глазах, она простит мне это. Что ж, пора домой.
Выйдя из бара, мы подходим к «тахо» Датча на другой стороне улицы и залезаем внутрь.
– На самом деле тебе же не хотелось торчать там до двух? – спрашивает он, пока мы пристегиваем ремни.
На самом деле…
– Нет, – отвечаю я, решив закрыть эту тему. – Спасибо, что согласился подвезти.
Датч отъезжает от тротуара, и я, слегка ссутулившись, отодвигаю сиденье назад, чтобы появилось побольше места для ног, потому что обычно на этом кресле сидит его жена. Я откидываю голову назад и закрываю глаза.
Машина поворачивает, а затем ускоряется, несясь вниз по улице по направлению к моему дому. Несколько минут в салоне стоит тишина, но потом Датч включает радио. Сквозь мои закрытые веки проникает свет уличных фонарей. Бар «Земляне» находится недалеко от дома, но мне все равно хотелось бы быть тем, кто привезет Джордан после смены. А вдруг ее бывший-говнюк объявится в баре перед закрытием? Надеюсь, она не одна пойдет к машине?
Но меня беспокоит не только ее безопасность. Мне также хочется убедиться, что у нее все хорошо, что о ней заботятся. Но, хотя я и пытаюсь изо всех сил выдать это за «отцовскую» заботу, это не так.
И никогда не будет.
Мне нравится то чувство, которое окутывает меня каждый раз, когда вижу ее, разговариваю с ней и просто думаю о ней. Даже когда мы ссоримся. И следует признать: меня к ней тянет.
Мне ненавистно это, но игнорировать и притворяться, что это не так, я больше не могу. К тому же с этим следует разобраться.
Хотя вряд ли мои чувства перерастут во что-то серьезное. За нашу долгую жизнь мы не раз встречаемся с людьми, к которым нас тянет. И иногда с этим трудно что-то поделать. Но это не означает, что я не стану пытаться. Я просто чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что чувства возникли к ней.
Кроме того, ситуация осложняется еще тем, что она живет в моем доме.
Коулу достались действительно дерьмовые родители. Какой же я хреновый отец.
Ничего не могу поделать со своими чувствами, но знаю наверняка, что не должен ничего предпринимать.
Вот только с Джордан это не так легко, да и она непростой человек. Знает, на какую кнопку нажать, чтобы вывести меня из себя, словно была создана для этого.
– Джордан – кажется, отличная девчонка, – прерывает молчание Датч.
Я открываю глаза, чувствуя, какими тяжелыми стали веки после долгого дня.
– Да. – Я вздыхаю. – Она спокойная. И аккуратная. Я едва замечаю, что она живет со мной в одном доме.
– Это здорово. – Я вижу, что друг время от времени поглядывает на меня. – У вас все в порядке?
– Да, а что?
Датч пожимает плечами.
– Кажется, она иногда нервничает рядом с тобой.
Я смеюсь. Он мог бы сказать подобное и обо мне, если бы хоть раз присмотрелся.
– Ну, я бываю очень грозным, – шучу я.
– Да, но она выглядела так, будто хотела оседлать твой твердый, грозный член прямо посреди бара.
Мои глаза распахиваются, и я впиваюсь взглядом в Датча.
– Ты издеваешься? Что за хрень?
– Ой, да ладно тебе, – отвечает он. – Ты хочешь сказать, что не видел, как она переминалась и кусала губы, когда принесла твое любимое пиво?
Джордан действительно так делала?
– Она напоминала щенка с высунутым изо рта языком, – добавил он.
Серьезно?
Я прочищаю горло и отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть недоумение, застывшее на моем лице.
Черт побери.
– Не говори так о ней, – прошу я. – Это же девушка моего сына.
Оседлать мой… Я качаю головой. Немыслимо.
– Значит, она для тебя под запретом?
– Да!
– Тогда почему ты смотришь на нее так, будто тебе нравится, что на ней надето и именно эту одежду ты хочешь увидеть сегодня на полу своей спальни?
– Я не смотрел на нее так, – выдавливаю я сквозь зубы.
И Датч лишь смеется себе под нос.
Мудак.
– Эй, я не придираюсь…
– Заткнись, – говорю я.
Проклятие. Это неправильно. Достаточно и того, что я смотрю на нее как на женщину, а не девушку моего сына. И черт меня побери, если кто-то узнает об этом.
– Я лишь хочу сказать, что она как раз в твоем вкусе, – спокойно говорит Датч. – Ты заметил? Тебе всегда нравились такие, как она, девушки в старших классах. Во всяком случае, до встречи с Линдси.
– Просто заткнись.
Но он меня не слушает.
– Я не говорю, что должен что-то делать. Вот почему я вмешался и не позволил тебе отвезти ее домой. – В его голосе появляются серьезные нотки, когда он продолжает: – Шутки в сторону, Пайк. Она действительно в твоем вкусе. Так что прошу: не оставайся с ней наедине.
Да.
Я знаю.
Надеюсь, он единственный, кто это заметил.
– Спасибо, что вмешался, – говорю. – Но даже если она и привлекла меня, я способен себя контролировать.
– Ты не видел вас со стороны. – Он с серьезным видом смотрит на дорогу. – Вы смотрите друг на друга как…
– И как же?
Он сглатывает и с не присущим ему беспокойством сжимает переносицу.
– Словно общаетесь на понятном лишь вам двоим языке.
Глава 13
Джордан
Фары освещают дверь закрытого гаража, когда я въезжаю на подъездную дорожку, раскачиваясь из стороны в сторону на сиденье. Выжав сцепление, жму на тормоз, останавливаю машину и глушу двигатель.
Народ разошелся рано, поэтому Шел и пара девчонок остались закрывать, а меня отпустили домой намного пораньше. Пайк уехал еще час назад, но наверняка уже в постели. Он явно из жаворонков.
Я осматриваюсь и вижу «челленджер» Коула, припаркованный на соседнем месте. Значит, он дома.
Но внезапно меня охватывает нехорошее предчувствие, отчего я хмурю брови.
С каждым днем мы отдаляемся друг от друга все сильнее. И в последние дни мне кажется, будто он очень далеко от меня. Потребность, которую он испытывал во мне еще пару недель назад, теперь почти пропала, и меня удивляет, почему он еще не попросил меня уехать.
Но понимаю, что у наших проблем с Коулом есть причина.
Меня до сих пор сжигает чувство вины от воспоминания о том, что произошло в душе несколько дней назад, когда мои фантазии вопреки моим желаниям приняли совершенно иной оборот. Наверное, я просто запуталась в том, чего хочу на самом деле.
Во всем виноват мой стресс. Просто мое внимание сосредоточилось на других вещах, и Пайк неожиданно оказался в центре внимания. Он невероятно милый и заботливый, а я так изголодалась по чужому участию, что невольно сосредоточилась на нем. Вот и все.
И хотя на данный момент у меня практически не осталось причин жить здесь, несмотря на мои проблемы с Коулом, мне ненавистна мысль уехать. Это место стало родным и милым сердцу, моим домом. И хотя Пайк иногда ведет себя как настоящий осел, он мне нравится. Ему не плевать на меня. Конечно, он не умеет спокойно выражать свое беспокойство, но я знаю, что оно искреннее. Приятно осознавать, что кто-то присматривает за тобой и ему небезразлично то, что ты делаешь.
И хотя мне ненавистно это признавать, но мне нравятся те чувства, что Пайк у меня вызывает. Он смотрит на меня так, будто я величайшая драгоценность в мире.
Вылезая из пикапа, я хватаю рюкзак, в котором спрятала корсет. Я переоделась в футболку перед тем, как выйти из бара. Весь вечер мне было не по себе из-за множества взглядов, направленных на меня, но зато мой карман сейчас оттягивает приличная пачка чаевых. Я усмехаюсь. Конечно, Кэм зарабатывает намного больше. Да и бармены в «Крюке». Но это больше, чем я зарабатывала в любой другой день, поэтому…
Не стоит лгать хотя бы самой себе. Мне понравилось внимание. Мне стало понятно это в тот момент, когда я почувствовала на себе взгляд Пайка, который пронзил меня, пока я стояла у музыкального аппарата. Я украдкой посмотрела на него, пока шла к барной стойке, и видела, что горело в его глазах. Собственничество.
Стоит только запереть дверь пикапа и направиться к дому, как сердце снова пускается вскачь.
Нужно поговорить с Коулом. Нужно посмотреть ему в глаза, взять его за руку так, чтобы совместить наши маленькие шрамы, и понять, чувствую ли я, что мы все еще можем быть вместе. Несколько месяцев назад он обнимал меня при каждом удобном случае. Но я уже и вспомнить не могу, когда он в последний раз прикасался ко мне.
Войдя в дом, я закрываю дверь, бросаю на пол рюкзак и снимаю туфли. А затем подгибаю пальцы ног, и боль тут же пронзает икры.
В гостиной темно, когда я подхожу к лестнице и, остановившись, прислушиваюсь. Со второго этажа не доносится ни звука. Видимо, Пайк и Коул уже спят. Стараясь вести себя как можно тише, я на цыпочках иду на кухню, беру стакан из шкафчика и ставлю его в дозатор воды на холодильнике.
Но, как только поднимаю глаза, замечаю Коула на заднем дворе и тут же замираю.
Рука невольно опускается, а вслед за ней на пол улетает стакан, разбрызгивая воду по деревянному полу. Жар разливается по шее, дыхание перехватывает, но взгляд словно приклеился к происходящему за окном. На меня обрушивается множество чувств, и я с трудом могу совладать с собой, пока смотрю на него.
Коул.
Я сглатываю, а затем еще раз, но у меня едва получается смочить горло. В бассейне вместе с ним Елена Баррос. Она опирается локтями о бортик у себя за спиной, пока он наклоняется к ней и прижимается лбом к ее лбу, как делал это со мной не раз. Ее обнаженное тело блестит от воды, которая расходится волнами вокруг них, когда Коул хватает ее за задницу, трахая ее. И с каждым толчком их груди соприкасаются.
Как завороженная я шагаю к раковине, пытаясь осмыслить то, что вижу своими глазами. Коул никогда не поступил бы так со мной. Он не такой, как мой бывший. Не такой, как мои родители.
Грудь сжимается так сильно, что кажется, мне больше не удастся сделать ни одного вдоха. Тошнота подкатывает к горлу, наполняя его желчью.
Коул обхватывает ее лицо и целует в губы. Его тело движется так уверенно и сильно, когда он входит в нее снова и снова, пока они смотрят друг другу в глаза. Мне не слышно ее стонов, но уверена, что ей это нравится.
Слезы застилают глаза, поэтому я сжимаю кулаки и стискиваю зубы. Но я злюсь на себя, а не на него. Мне следовало разорвать наши отношения, когда нас выселили из старой квартиры. Я же понимала, что он попросил меня переехать только потому, что не хотел оставаться один. Я же чувствовала это.
И, судя по тому, к чему все пришло, последнее слово осталось за ним.
Подбородок начинает дрожать, а слезы струятся по щекам. Мама, Джей, Коул…
Я самый жалкий человек среди моих знакомых. Почему я продолжаю желать, чтобы такие отвратительные люди нуждались во мне? Зачем?
– Привет, – доносится словно издалека до меня мужской голос. – Отпустили пораньше? Рад, что ты сняла тот корсет. Надеюсь, ты сожгла его.
Кто-то открывает дверь холодильника, освещая кухню тусклым светом, и что-то достает оттуда. Но я продолжаю смотреть в окно, чувствуя, как что-то холодное и густое, как сироп, обволакивает мой живот.
Надо собраться с силами и начать действовать.
– Джордан, – зовет меня Пайк, – ты в порядке?
Наконец я понимаю, что это именно он стоит рядом со мной. Дверь холодильника закрывается, и я поворачиваюсь к нему, не обращая внимания на слезы, прочертившие дорожки на моих щеках.
Его глаза, сейчас кажущиеся янтарными, тут же сужаются от беспокойства. Но затем его взгляд устремляется к окну, и все краски тут же исчезают с его лица.
– О боже, – рычит он и, схватив меня за руку, оттаскивает от окна.
Я наконец-то прихожу в себя и начинаю судорожно хватать ртом воздух, когда он разворачивается и вылетает во двор через заднюю дверь. Я вытираю с лица слезы, порожденные обидой, разочарованием и по большей части злостью. Но она не только на Коула. Я сама допустила это. Как всегда.
– Какого черта ты творишь? – разносится по дому крик Пайка.
Я слышу плеск воды и удивленные возгласы.
– Черт! – восклицает Коул. – Я думал, ты спишь.
– Никто, мать твою, не спит!
– Что? – переспрашивает Коул.
Никто. Думаю, он только сейчас осознал, что я тоже дома.
Пока я вытираю глаза, ноги сами несут меня на кухню.
Толкнув заднюю дверь, я выхожу во двор и спускаюсь по деревянной лестнице. Первой мне на глаза попадается Елена, которая прячется за Коулом, все еще стоящим по пояс в воде.
– Да что с тобой? – Пайк берет полотенца, подходит к сыну и швыряет их в него.
Коул подхватывает их и передает одно Елене, которая тут же прикрывает голое тело, не обращая внимания на то, что нижняя часть полотенца погружается в воду. Я ловлю на себе ее испуганный взгляд.
– Я думал, она вернется с работы после двух, – оправдывается Коул, обращаясь к отцу, словно меня тут и нет.
Его голова опущена, словно он боится посмотреть кому-нибудь в глаза.
– То есть, по-твоему, нормально творить подобное за ее спиной?
– Нет, я просто…
– Я сама справлюсь, – прерываю я их перебранку и подхожу ближе.
Меня и саму удивляет, насколько спокойно звучит мой голос, словно я и не плакала. Я не против показать свои слезы Коулу, но не Елене.
Несколько мгновений Пайк нерешительно смотрит на меня. Наконец он разворачивается и уходит, хлопнув дверью.
Елена тут же вылетает из бассейна, плотно обмотав себя полотенцем, и хватает свою одежду с шезлонга.
– Я пойду, – говорит она, а затем переводит извиняющийся взгляд с Коула на меня. – Прости меня, Джордан.
Она наклоняет голову и проносится мимо меня к дому, вероятно, чтобы переодеться в ванной.
Я снова смотрю на Коула. Его светлые волосы зачесаны назад, а в глазах то же самое выражение, какое было, когда он сказал мне, что Ник погиб.
Мне хотелось бы сейчас злиться на него.
Но я, скорее, просто разочарована.
– И давно вы спите? – спрашиваю я.
Он опускает глаза и печально кивает.
– С твоего дня рождения.
– С того, на котором я и не присутствовала даже?
Он делает глубокий вдох, расправляет плечи и, выбравшись из бассейна, оборачивает вокруг талии полотенце.
– Мы с тобой давно знакомы, – говорит он. – И нуждались друг в друге, когда это началось. Но я не тот, с кем ты проведешь жизнь. И ты всегда это знала.
– Тогда зачем я вообще переехала сюда? – спрашиваю я. – Почему ты не отпускал меня?
Хотя я могла бы задать себе эти же вопросы. Мы оба оказались слабаками и цеплялись за единственного человека, с кем видели нечто хорошее. И мы не обращали внимания, что, оставаясь вместе, лишь все портим.
Я люблю его. Он мой друг. Как он мог так унизить меня?
– Не ожидала, что ты окажешься таким же, как он, – выпаливаю я, и по моим щекам вновь начинают литься слезы.
Он поднимает глаза, прекрасно осознавая, о ком я говорю. Джей – настоящий кусок дерьма. Но не Коул. Ведь Коул знал, что мне довелось пережить. Так почему же тогда он пытался причинить мне боль?
– Мы же были друзьями, – продолжаю я.
Читать бесплатно другие книги:
