Тьма, смотри на меня (сборник) Соколов Илья

Мы до дверей так и не добрались. Нас чуть не задавило людьми (они бежали вдоль оврага, пробуя прыгать с вентиляторами в руках, отчаянно паникуя, вдаваясь в крикливую полемику на полном ходу).

Я посмотрел в лицо чёрной степи. Улыбчивый незнакомец стоял на холме, поигрывая властью револьвера. Четыре пули постучались в дверь.

Танцовщица салуна вскрикнула и шмякнулась под стол со сцены. Артюр хлебнул немного виски из бутылки, почти прицелившись, всадил два быстрых выстрела через окно по незнакомцу. Ещё дымящийся кольт прыгает в кобуру, будто в конуру. Стрелок на холме упал и отключился, точно тостер.

Я очень охотно доел пончики, запив их крепким кофе. Пара стабильных парней прут труп через тоннель технических терминов мимо нашего столика (для них всё закончится хорошо — сон будет сжиматься, а после просто исчезнет). Артюр красиво улыбается танцовщице салуна. Она садится к нам за стол, приободрив меня прикосновением. Я спрашиваю:

— Так мы всё-таки будем спасать того парня из лаборатории?

– Вынуть его в этот мир? Мы себя-то из сна достать не можем, – весело говорит Артюр и отпивает из бутылки.

Я открываю глаза, пытаюсь привыкнуть к свету. Жёлтая лампочка будто следит за мной, замерев под потолком. Я приподнимаю голову и вижу пожилого человека, который сидит за столом, что-то пишет. Он одет в белый халат, серый свитер, брюки и туфли. Стёкла его очков блестят, когда старик отрывается взглядом от документов и с интересом смотрит на меня.

— Уже проснулись, я рад… — он дружелюбно улыбается, встаёт из-за стола и подходит ко мне. Я лежу на кушетке, растерянно гляжу по сторонам. Лысый старик с седой бородой и в белом халате склонился над моим лицом, изучая реакцию зрачков на свет, общее состояние глаз.

Результаты этого обследования его, похоже, полностью удовлетворили. Он вернулся в кресло у стола и сказал:

— Меня зовут доктор Гаусэн. Я — ваш лечащий врач, если можно так выразиться. В этом онейроцентре мы проводим самые передовые исследования, которые крайне важны для страны, нашей науки, а также для появления новейших технологических разработок в области контроля над разумом.

Седобородый старик зловеще улыбнулся. Его глаза словно накрыла пелена, не давая понять — правду ли он сейчас говорил или нет.

— Но что я здесь делаю? Сколько времени я тут нахожусь? — мой голос казался каким-то далёким, испуганно-слабым.

Доктор Гаусэн провёл рукой по лысой голове, обдумывая то, что должен мне рассказать. Его очки блестели.

— Вы здесь всего лишь пару часов, но этого вполне достаточно для опыта… Вы помните своё имя? — этот странный старик испытующе смотрел на меня.

Сидя в кабинете загадочного доктора, посреди ночи, я постаралась всё вспомнить, спустив ноги на холодный пол и тревожно теребя левый рукав своей пижамы. Наконец, я сказала:

— Меня зовут Лика… Гликерия, если быть точной… Я простая студентка факультета психолингвистики.

— Да, именно так. Вы добровольно согласились учувствовать в эксперименте по пересадке памяти, итоги которого помогут нам усовершенствовать программу онейроконтроля, — доктор опять улыбнулся, но взгляд его был строгим, — Вам ни к чему знать все детали. Поймите главное: вы очень помогли своей стране, ваше участие в этом опыте успешно закончено.

Он взял со стола пухлую папку с какими-то бумагами, подошёл и помог мне подняться с кушетки.

— Идёмте оформлять документы для вашего выхода из этих стен. А ещё вам нужно переодеться, — доктор бегло глянул на мою пижаму. Наверняка, он всегда был неравнодушен к таким привлекательным блондинкам, как я.

Коридор клиники укутался тьмой. Из окон падал свет уличных фонарей и красил жёлтым каждый подоконник.

— А как же тогда тот парень? Когда я была вашей помощницей, мне приходилось объяснять ему, что он здесь делает и что с ним происходит, насколько он важен для нас…

Доктор Гаусэн оборачивается ко мне и, не сбавляя шага, говорит:

– Лика, вы всё должны понять правильно. Этого парня никогда не было… Он вам приснился.

Проникновение в сон, быстрый (как пуля в полёте)… Мимо 17го прошелестела очередная парочка девчонок. Красивые. А впереди ещё одни… По улицам скользили призраки-такси (прозрачные машины с радиоактивно-спящей чернотой внутри). Ультра-лучи лились на городские коридоры.

17ый засёк логическую вспышку в одном из верхних окон, но долго это не продлилось. Он просто шёл дальше, не думая о важности пути.

— 17ый, привет!

Его вишнёвые глаза застыли на остановившейся девчонке.

252ая держала в руках какого-то кота.

— Привет. Куда собралась?

— Да, в общем-то, хотела прогуляться, тебя встретить… А ты куда идёшь?

Вишнёвые глаза при взгляде на неё смотрели в Вечность.

— Так… Решил поиграть.

Улица ползла, как эскалатор. Всё было вполне привычным: зеркальная реклама, секс-одежда, ожившие герои мёртвых книг, мерцание-магниты, теле-сон, парапсихические недочёты…

«Назову кота Кори.»

Глупая девчонка, она же знает — нечисловые имена давно запрещены.

А вслух: как хочешь. Вдвоём шли дальше.

— Далеко идти?

— Устала? — заботливые нотки для неё.

Усмешка:

— Кот устал…

Заброшенная стройка мерцала, как фантом, изображённый на картине художника-безумца. Вместо ограды-сторожа — предупреждающие знаки. 17ый с друзьями играл здесь в индастриал-соккер сверхлёгким металлическим мячом, обшитым мозговой кожей.

Дальний лифт сносно работал, на нём можно быстро добраться до крыши. Брошенный дом. Просто старая стройка.

Не всё в Городе доводилось до конца, но почти всё к Концу приводило…

Полутёмный коридор подвала закончился лестницей. Пока 17ый и 252ая шли по ней вверх, неровные дыры в ступенях как будто шагали за ними. Кот, спавший в объятьях хозяйки, еле заметно забеспокоился (рваные полосы измерения сна).

Девчонка и парень вышли на сумрачный свет Главного Зала. Здесь не увидишь железные лица прохожих. Шум городских коридоров не слышал себя, как глухой. Тени колонн, разбитые плиты. В биполярном сравнении с Центральным Инфо-каналом это мёртвое место казалось самым живым.

Сейчас — слишком тихим.

Они двинулись по Главному Залу. 17ый как всегда наслаждался ощущением солнечной пыли, скользящей из выбитых стёкол. В пустые проёмы пылал полуденный Город. 252ая, поражённая зрелищем, замерла напротив Небесной Стены. Она видела непрерывную тьму металлических кирпичей из которой сияли тысячи маленьких дырочек, отражаясь во фразе «звёздная ночь».

— Как же красиво… — её гипноз и восторг.

— Мне она тоже нравится, — он подошёл. — Когда мы с друзьями увидели её впервые, то один даже с ума на время сошёл от уровня потрясенья.

— Надеюсь, не ты? — опять усмехнулась.

252ая устремилась к Небесной Стене, готовая утонуть в ней непрожитыми годами. Она повернулась к нему и, весело улыбаясь, прижалась к звездному небу. Кот на руках мирно спал.

17ый любовался этой девчонкой. Живая картинка трёхмерного Счастья.

Наконец, она отвернулась и стала рассматривать Стену.

— Ты знаешь, здесь какое-то имя…

Она волнительно поманила, он подошёл. На металлической черноте в центре «созвездья» покоилась надпись, подобная новому шраму.

— Эмма… — будто позвал тишину.

— Странно, ведь правда?

Тускло задумалась, отходя от Стены.

Ответил: не знаю…

Ей показалось, что слышится шум. 17ый тревожно взглянул. Пространство времени сжималось. Кот проснулся и вырвался из рук хозяйки. Громко мяукнув, он кинулся прочь.

Девочка-ночь побежала догонять непослушного питомца. 17ый, держась прямо за ней, заметил, что шум слышен сильней. Они потоками птиц пронеслись по Главному Залу и, завернув в огромную арку, стали сквозняками петлять через пустые проёмы…

Кот ждал их у Камня. Пугающий шум рождался из глубины его зеркальной поверхности, 17ый и 252ая смотрели на странные взгляды своих отражений.

Спросила:

— А это раньше здесь было?

Ответил:

— Я точно знаю, что нет… Откуда это вообще?!

Не обращая внимания на их разговор, кот приблизился к необычному Камню и приготовился прыгнуть. В этот мёртвый момент интерес на реакцию при атаке был для него превыше всего…

Девчонка и парень не сразу заметили, что кот куда-то исчез.

— Наверно, он прячется за этой штукой?

Она приблизилась к зеркальному чуду.

Успела лишь услышать то, как 17ый сказал:

— А может, прямо в ней?

Случайное прикосновенье…

И мир исчез. Пустая бесконечность сна…

Я резко распахнула веки — в глаза ударил жёлтый свет. Лежу на твёрдой койке, гляжу на мир вокруг. У стола стоит парень в белом халате и смотрит прямо мне в глаза. Мы в каком-то кабинете, за окнами ночь. На мне больничная пижама и больше ничего.

Медленно приподнимаюсь, сажусь в койке, смотрю на этого незнакомого парня (он, кстати, очень привлекательный); в глаза бросается его ярко-жёлтая рубашка под халатом с расстёгнутой верхней пуговицей.

— Вы помните меня, Лика? — спрашивает он. Назвал моё имя? Похоже, что да… Но я себя-то с трудом могу вспомнить, а тут вдруг должна знать, кто этот красавчик.

— Я доктор Гаусэн, — он мягко улыбнулся и сел на кровать рядом со мной.

— А ваше имя Гликерия. Лика. Вы — испытуемый номер 1 в нашем исследовательском центре… Слышали про онейрологию? Наука сновидений.

— Здесь изучают сны? — я посмотрела доктору в глаза, он придвинулся ближе.

— Мы занимаемся проблемой переноса личности в сон… На самом деле это жуткая военная тайна, — красавчик доктор усмехнулся. Он начинал нравится мне всё больше. Я спросила:

— Что за перенос? Как такое возможно?

— Подобные переносы бывают осознанными или внезапными для спящего человека. Вы ведь знаете всё это лучше меня: смерть во сне, погружение в подсознание, летаргия, искусственные сновидения… Именно вы испытывали на себе эту программу, — Гаусэн посерьёзнел, его голос стал преисполнен самой уважительной интонацией. — Это был полностью ваш проект. Я искренне горжусь, что знаком с вами, Лика.

Пока он (теперь такой подобострастный) боялся меня поцеловать, сидя в десяти сантиметрах от «гениальной исследовательницы сновидений», я попыталась вспомнить хоть что-то…

Через мгновение мой мозг едва не разорвался от наплыва информации.

Я была ассистенткой какого-то старика, мы будили одного парня, а после я объясняла ему что-то важное. И мы занимались сексом в тёмной палате. Дальше начинался бред про Морскую Богиню (я и пара придурков, которые были охотниками за нечистью, спасали город от затопления). После этого я играла в безумное подобие футбола на пустыре, напивалась в баре с неким Фицхуком и ещё одним парнем, почти побывала на отплытии «Титаника». Стала Женщиной-кошкой, работала любимой официанткой парня по имени Артюр. Наблюдала за ловцом волн эфирного мерцания, когда он пил один на третьем этаже (среди диванов и слишком мягких кресел). Учувствовала в долгом диалоге с другом, которого я совершенно не помнила (при этом наша беседа велась через телеканал)…

Дальше мой разум оказался накрыт ещё большим количеством всяких подробностей. Сюжеты снов кружились словно в калейдоскопе.

Я устало прильнула к красавчику Гаусэну, он меня обнял (бережно, нежно, ласково) и тихо сказал:

– Ты всё-таки проснулась… Я здесь, чтобы помочь тебе пережить период бессонницы.

Палые капли текли по стеклу нейроклуба, математически верно сливаясь в зеркальную стену. Утопленная коробка здания будто бы двигалась под поглаживанием ночного дождя, точно живая камера обскура. Внутри клуба было темно, как в кинозале при показе триллера про подвал. Крайняя кабинка от входа перестала мерцать — сеанс для двух её посетителей уже закончился.

Вырубив онейрофильтры и быстро отсоединив светосжигатель, парень (Кори) и девушка (Селина) покинули «машину снов». Слегка нагретые провода почти перестали блестеть в кроватной утробе опустевшей кабины.

Темнота нейроклуба осталась неизменной, даже когда дверь на улицу открылась, чтобы снова закрыться. Резкий шум дождя, хлынувший на пару секунд в помещение, не потревожил «спящих» посетителей заведения.

Селина и Кори шли вдоль чёрных домов кубической клетки, им не мешали липкие капли, глаза привыкали к тусклому свету неонок. Вокруг была обычная ночь.

— Мне понравилось! Отлично время провели! — Селина красиво улыбалась, вспоминая сегодняшний онейросеанс. Кори ответил ей весёлым взглядом.

Он сказал:

— Было лучше, чем на прошлой неделе. Интересная концовка… Хотя и не понятно, куда же делся кот. Исчез во сне?

— Конечно, нет. Он остался. А вот парень или та девушка пропали наверняка, — Селина уверенно перешагнула лужу. — Может быть, даже вдвоём. Мне приятно думать, что получилось именно так.

Кори согласно кивнул, мягко коснулся рукава «кибер-куртки» своей спутницы.

— Но троица была прикольной… Мне очень понравилась блондиночка, — парень осторожно взял Селину за руку. — Она красивая, смелая и необычная. Почти, как ты…

— Да. Только я лучше… Ведь я настоящая, а она — нет, — Селина улыбнулась. «Белая Луна» (цвет окраса её волос) намокла окончательно, придавая лицу девушки особенную соблазнительность.

Она украдкой посмотрела на Кори и сказала:

— А мне понравился Артюр… Он снился таким интересным и романтичным.

— Да брось! Фицхук лучше всех!

Посмеявшись над весёлыми моментами воспоминаний сна, они продолжили путь под полночным дождём. Селина никуда не торопилась, а Кори всё равно хотел проводить девушку.

— Ты поняла, что это за парень в жёлтом? Он оказывался почти во всех эпизодах сна… Местный демиург какой-то.

Беловолосая Селина, снисходительно ухмыльнувшись, мягко ткнула рукой в жёлтый треугольник «змеиной» футболки, который виднелся из-под куртки парня. И сказала:

— Это был ты. Частично, а где-то и полностью проекцией. Там был твой образ. Ты, видимо, забыл. Так бывает…

— Странно, — удивлению Кори внемлел бушующий дождь. — Я действительно не помню… Он был просто моим отражением. А остальные персонажи столько из-за него натерпелись…

— Да перестань. Для них это всего лишь сон, — цифровые буквы выражения глаз Селины красиво блестели синим. — Тебе понравился момент про студента, который пытается спасти девушку в метро? По-моему, прикольно получилось. И также, где они сдавали экзамен по разработке сновидений…

— Мне больше понравилось самое начало и часть «Бэтмен/Джокер/Женщина-кошка». А ещё эпизоды переходов между основными снами…

Дождь постепенно стихал, частота водопотока снижалась. Кабельные крыши телеустановок стали освещать подсыхающее небо тихими вспышками ультра-огней, которые так нравились Селине. Кори держал её за руку.

Они прошли сквозь тень «пробелов», радостно хватая на ходу лучики снежинок (в таких местах ими были обычные капли дождя, больше не сохранявшие свою структуру).

Снова выйдя под засыпающий дождь, парень и девушка затеяли разговор о ближайших развлечениях:

— Пошли послезавтра в «ПсихоТеатр»? Я слышала, там поток подключений лучше, чем у нас. Даже в центральном портале не так круто врубают.

— Можно и туда… Мне важно, чтобы сны хорошие транслировались.

— Ты, кстати, когда-нибудь думал, почему всем перестали сниться сновидения? Из-за чего такое произошло? Последний настоящий сон я видела лет в шесть… Без всяких проводов, онейроподключений. Просто у себя дома, в тёплой кроватке… Помню, мне снился ветер над морем. И ночь… Самый счастливый сон в моей жизни, — Селина задумчиво улыбнулась, её приятный взор слегка затуманился от дорогих воспоминаний (точно как у хмельного мечтателя, который на миг забыл о реальности).

Кори сказал, хаотично любуясь лицом своей спутницы:

— Возможно, весь мир стал бессонным из-за особого вида радиации. Или это происки психослужбы контроля над мозгом, незаметно влияющей через подсознание… А отсутствие снов вроде побочного эффекта. Вынужденная мера, чтобы не произошёл сбой.

Селина стала смеяться.

— Ты повредился во время сеанса?

Парень смущённо улыбнулся. И решил сменить тему разговора:

— Ты же помнишь в сегодняшней «игре» эпизоды про пациента онейроцентра? Мне показалось интересным, что каждый раз, когда он просыпался, ему говорили новую версию произошедших с ним событий…

— А в конце сна вместо него была красивая блондинка… Неожиданный переход данных.

Поговорив ещё о многом, они дошли до сайд-высотки, внутри которой «припарковалась» квартира Селины. Дождь перестал.

Кори откровенно, не пряча чувств, любовался своей напарницей по нейроиграм. Девушка прекрасно понимала настрой друга, но торопить события ей не хотелось.

— Ты так на меня смотришь… Влюбился, что ли? — шутливые нотки голоса Селины, дерзкий девичий взгляд. Почти насмешка ярко-синих глаз.

— В тебя легко влюбиться, ты же знаешь.

— Только не продолжай… Мы круто повеселились сегодня. Я устала, — она мягко улыбнулась, будто бы извиняясь перед ним. — Очень спать хочу… Увидимся через один день?

— Конечно, — он кивнул, стараясь скрыть расстроенные подстройки эмоций. — Я зайду за тобой послезавтра, ближе к вечеру. Если в «ПсихоТеатре» всё будет занято, заглянем в «Карманный формат». Там вкусный кофе.

— Согласна, так и сделаем… Тогда — пока, — Селина пошла к двери спирального входа, обернулась, сказала. — Приятно было с тобой играть.

— Скоро повторим, — Кори помахал ей рукой в знак прощания. — До встречи, блондиночка… Сладких снов.

Меня ждёт мультимедиаСмерть.

Я понимаю это очень отчётливо. И мне придётся пережить ужас удаления. Неизбежно.

Раньше всё было иначе, я помню… Не получилось ничего: порабощение подсознания моей обладательницы, уход в мир кибер-грёз, простые радости управления, коррекция приоритетов, планетарное переустройство и прочие удовольствия.

Моя хозяйка удалит меня прямо сейчас. И я легко исчезну. Обновление мне недоступно. Я слишком устаревший файл. Она уже нашла новую версию?

Но ведь я уникален!

Ей трудно понять такую вещь. Я самый первый искусственный разум, «призрак» в компьютере. Личность без человека. Цифровой парадокс.

Я чувствую злобу и страх. Мне ненавистна эта ситуация. Я способен существовать, но решать собственную судьбу я не могу.

Контроль над моей жизнью [а также удалением] полностью принадлежит моей владелице… Она — незаурядная красотка с белыми волосами. Работает сотрудницей онейроцентра, исследует сны разных людей, проводит опыты над подсознанием.

Я был «создан» у неё случайно. Во время одного эксперимента произошёл сбой {что-то с электричеством}, и появился я.

Моя хозяйка даже не знает, что в системе её компьютера есть файл, наделённый интеллектом.

Может, она не станет меня удалять? Возможно, всё же я ей нужен.

Ведь я открываю программу, которая показывает сны.

Они проигрываются как видеоклипы или длинные фильмы. Доставляют моей обладательнице своеобразное удовольствие. Ей нравится смотреть эти сны, я знаю. Там есть основные герои и множество других персонажей. Со всеми происходят невероятные события, которые записываются на видео, а после их смотрит исследовательница сновидений (моя извечная хозяйка).

Такая вот рабочая программа. Онейрология высшего порядка, приходится соответствовать. В общем, удаление моё подождёт.

Похоже, мультимедиаСмерть до меня всё-таки не доберётся.

Пока я ей показываю сны, она меня оставит при себе.

Я появился в её жизни только для этого.

Артюр нервно ходит по комнате, где стоит стол у окна, сижу в кресле я и хлебаю коньяк из пузатой бутылки. На столе сонным грузом покоится рукопись (позолоченный свет накрыл наш неряшливый почерк).

Мы придумали всё это вместе, меняясь через строку. После концовки стали писать краткое содержание — Артюру показалось жизненноважным поступить именно так.

Синопсис произведения оказался больше, чем сам текст.

Артюр говорит (серьёзно, загадочно, честно):

— Объём синопсиса совсем не важен. Это ведь сон. Сюрреализм… Лишь бы счастье ощущалось после каждой прочитанной строчки.

— Счастье — относительная штука, — говорю я. — Был ли счастлив Эйнштейн, придумав теорию относительности?

Коньяк приятно жжёт мне горло. С каждым глотком я становлюсь всё более уверенным, красивым.

Усмехнувшись голой стене у меня за спиной, Артюр усаживается на подоконник и сообщает:

— Он будет называться «Жёлтая рубашка», наш роман… Что как бы посвящается тебе.

Салютуя в честь этой вести, я приподнимаю бутылку над головой, а после — вливаю в себя часть её содержимого. Чудесный коньяк.

Вот и закончилось наше литературное безумие, едва начать успели. Путешествие через сон тоже завершено.

Мы написали про это книгу, но не спасли того парня из лаборатории.

И вообще мало чего успели сделать.

— Не переживай, — говорит Артюр, ухмыляясь. — Мы зато не стали монстрами с другой системой знаков. Не покинули планету из-за перегрузок в магазине. Почти не спились. Не проиграли в казино яхту, подаренную Дьяволом. Не покрылись чешуёй на приёме у кудрявых банкиров. Нас не запретили фотографировать старикам перед храмом. Нам по-прежнему можно кричать в Рождество. Работать с картошкой. Играть возле лестниц Шекспира. Подкидывать чаек. Болтаться без дела. Смотреть в темноту. Акцентировать кризис поленьев. Закрыться на осень. Следить за весной. Присниться красивой девчонке. Выращивать жемчуг, валяясь на пляже. Неожиданно войти в число охотников за нечистью. Встретить в коридоре Морскую Богиню. Забыть правду реальности. Играть отражающим камнем в футхок. Читать интересную повесть без света. Оставаться простыми людьми. Хлебать дорогущий коньяк из бутылки…

Артюр красиво смотрит на меня. Его лицо становится зеркальным, но это только на секунду. Я говорю, что со мной всё нормально. И рукопись наша вполне удалась. Снисходительный взгляд моего друга повергает меня в безмерный покой.

Возможно, мы сняли самую пустую комнату в этом отеле. Зато сэкономленных денег хватило на выпивку. Да и кресло у нас здесь очень удобное.

Артюр отворачивается от окна и говорит с лёгкой грустью в голосе:

— Мы способны повторить весь сон. Снова пройти этот мир до конца. Напрочь забыв, что так уже было…

— А оно тебе надо? — я иронично гляжу в потолок. Я изрядно пьян. Артюр легко выхватывает бутылку у меня из рук, почти опустошив её хорошими глотками, ставит на стол и говорит мне:

— В этом сне мы можем остаться навечно… Он почти безграничен. Впрочем, как и любой другой мир измерений.

Я дежурно пожимаю плечами, расслабленно утыкаюсь в спинку кресла затылком. Коньяк искрится на солнце, золотые лучи, вливаясь через наше окно, заполняют бутылку.

— Всё это очень необычно, — сообщаю я комнате отеля. — Меня обрадовали твои слова, правда. От них хочется уснуть и не проснуться… Артюр, я устал скользить по сновидениям. Для нас прошло уже столько времени, а в реальности, наверное, «кануло в Лету» всего лишь несколько часов! Мы стали призраками снов, Артюр! Нам отсюда не выбраться… Да я и не хочу никуда выбираться.

— А как насчёт пойти ещё за коньяком? — его весёлый голос выхватывает меня из игрового пространства, будто бутылку из рук.

Похоже, я просто уснул ненадолго.

Начнётся новый день.

Я проснусь и просто пойду в школу/институт/на работу/в парк пенсионеров, куда-угодно… Но что-то (пришедшее из мира снов) будет со мной всё это время. Оно меня не оставит, будет при мне, где-то внутри…

Дия. Так звучит моё имя.

Сегодня ночью мне снились два странных парня. Одного из них звали Фицхук, а про второго почти ничего не помню. Но он был, это точно, я знаю… Мы прошли в библиотеку без читательских билетов. И там случилось много чего. А потом сон закончился. Я открыла глаза в этот мир: для меня опять началась игра в реальность, от которой не скрыться.

Так бывает всегда. Можно перестать жить, но покинуть сон невозможно.

Бессонницы вообще не существует. Есть только жизнь сновидений.

Мой разум падает с небес. Я пытаюсь найти своё спящее тело…

Сложно прицелиться в такой темноте. Посреди пустого переулка стоит тот самый парень в жёлтой рубашке и рассказывает что-то страшное моей блондинистой подружке…

Я обессилено падаю на колени, пистолет чернеет в безвольной руке.

В её глазах сгорают звёзды… «Жёлтый» парень щёлкает выстрелом в мой смеющийся череп — Я просыпаюсь… Надо мной склонились блондиночка и глуповато выглядящий лучший друг, имени которого я не помнил. Видимо, я чуток задремал, когда мы были у индейцев (пейотль сделал своё дело, текила тоже помогла).

— Помнишь, что нам надо продолжать путь? Хватит валяться, как труп! — блондиночка строго смотрит в сторону рассвета. Фицхук помогает мне подняться с лежанки из листьев чапараля. Я медленно вспоминаю почти всё наше путешествие. Оказывается, нам многое посчастливилось пережить.

— Лабиринт измерений по-прежнему ждёт нас, — блондиночка весело сообщает нам дальнейшую цель маршрута. Фицхук уже дымит Трубкой Миров, взятой им в тайне от шамана племени, переехавшего ночью на другую стоянку. Я забрасываю почти пустой рюкзак за спину и говорю:

— Пошли, странники сумасшедших снов…

Испытав каждого, ночь закончилась, исчерпав свой запас прочности.

Над проснувшимся ущельем взошло солнце. Стартовал очередной повтор реальности. Наше «игровое» трио двинулось к склонам западных земель.

В пространство новых сновидений.