Ты для меня одна Крынская Юлия

Глава 17

Маруся

— Месяц ареста, — вопит Фрол.

Меня не видно из-за стеллажа, но сестру надо спасать. Выхожу вперёд и встаю между ошалевшей троицей и Мэл.

— А что она такого сделала? — с усмешкой смотрю на отца. Это ещё цветочки. Варя с Есей те ещё чертовки растут. В момент втянули доверчивую Мэл в блудняк. — Ну зашла в баню, лежит тело немятое. Знакомое тело. А у девочки сертификат пылится. Зря что ли курсы заканчивала.

— И ты здесь! Марья-искусница! — Фрол ставит руки в боки. Щёки пылают, глаза аж почернели, грудь под рубашкой вздымается, шерсть на ногах дыбом. Он кивает на Руслана. — За тобой вон товарищ пришёл! Я ему твою руку отдал. И всё остальное в придачу! Пусть у Руса теперь за тебя голова болит! Свадьба — завтра… Нет, завтра у меня тренировка. Послезавтра!

— Тренировка? — у меня перехватывает дыхание от такого цинизма. Я кидаюсь на отца впервые в жизни, но Руслан в момент выныривает из-за его спины и ловит меня, как вратарь мяч.

— Пусти! — ударяю я ему кулаками в грудь. — Ты теперь меня должен защищать, а не его!

— Котёнок, ты чего? Успокойся, — Руслан ослабляет хватку, но продолжает прикрывать Фрола. У моего жениха это уже, наверное, в крови.

— Пусти её, старина, — слышу голос отца.

Подныриваю под руку Руслана, но он тут же обхватывает меня своими лапищами со спины.

— Ты собаку на вязку или дочь замуж отдаёшь? Я ещё даже не придумала свадебный торт, чулок на свадьбу не купила! — потрясаю кулаками.

— Всё у тебя будет! И фата, и вертолёт, и платье самое лучшее! — выдыхает мне в затылок Руслан. Слёзы наворачиваются на глаза, но я всё равно в огне и на коне.

— Нет, дай я скажу всё! — пытаюсь отцепить от себя руки Руслана.

Отец прислоняется к дверному косяку и поворачивается к Марго:

— У нас дома проблема с чулками?

Я даже слов не нахожу от негодования. Замираю и хватаю воздух ртом, как рыба на суше.

— Маруся не про это, — гладит Марго Фрола по плечу. — Ей хочется спокойно выбрать платье, туфли, придумать причёску. Пригласить гостей.

— Мои легионы, да рассылку я за пару секунд организую. Мы восемнадцать лет ждали этого дня! Нет же! Давайте теперь цирк с конями ещё на год разведём! — Фрол стучит пальцем по циферблату: — Маргош, скажи Анне, чтобы накрывала. Жрать охота.

— Сейчас, солнце, всё будет, — Марго показывает мне исподтишка кулак и уходит.

Фрол складывает руки под грудью, и медленно скользит по мне взглядом с ног до головы и кивает Руслану:

— Бачили очи шо куповали, светлейший княже? Смотри, не жалуйся мне потом.

— Папа, — топаю я ногой. — Не хочу свадьбу, как у вас впопыхах! Помню, как ты женился на маме, пока самолёт ждали!

— С тайм менеджментом у меня всегда было норм. И ножками не сучи! Сказал свадьба послезавтра, значит, послезавтра! Арест аннулирован, — Фрол достаёт персонайзер из штанов и тыкает пальцем в экран. — Приглашения я всем нашим отправил. Шуруй за платьем и коврижкой. Папа платит!

— Ты невыносим! — я разворачиваюсь и утыкаюсь лицом Руслану в грудь.

Он гладит меня по спине, и как в детстве пришишикивает.

— Слышь, Рус! Мне Егор портупею своего деда подогнал, я тебе одолжу на медовый месяц. Говорит стопудовый оберег от розовых чепчиков.

И тут Руслан не успевает меня поймать. Оттолкнувшись от него, я нападаю на Фрола. Тот, хохоча, отбивается от меня.

— Да забери ты тигру свою, дай мне с Мэл поговорить.

— Совсем забрать? — уточняет Руслан.

Я не сразу понимаю задумку опытного юриста.

— Ну, а как ещё?

— По рукам!

В следующую секунду я повисаю вниз головой на плече у Руслана, и теперь уже его молочу кулаками по крепкому заду.

— Поставь меня немедленно! Произвол! — ору, понимая, что из этих цепких лап уже не вырвусь. — Не вздумай трогать Мэл! Понял меня!

Есения с Варей даже носа не кажут из комнаты. Но, судя по папиному гомерическому хохоту, он уже спустил пар на меня и можно выбираться всем из укрытия. Руслан минует гостиную, где Анна расставляет тарелки.

— На нас с Марусей не накрывай, — бросает он ей через плечо.

В дверях мы сталкиваемся с Димоном. Я его не вижу, но слышу.

— Сумасшедший дом! Куда ты её?

— Переезжаем!

— А так можно было?

Руслан, оставив друга без ответа, выходит на улицу. Я облокачиваюсь локтями на поясницу своего избранника и улыбаюсь Димону. Он качает головой и заходит в дом.

Мы покидаем мамин розовый сад и, скрипнув калиткой, оказываемся в сосновом лесу.

— Может я ногами пойду?

Руслан достаёт из кармана ключи и сбавляет шаг.

— Жену положено в дом на руках вносить, — усмехается Руслан и шлёпает меня по голым булкам. С утра я так и не удосужилась переодеть шорты.

Он вносит меня через порог и ставит на ноги. Куда девается вся моя отвага? Я поворачиваюсь к Руслану и развожу руками:

— И что теперь делать?

— Мы дома, родная, — он привлекает меня к себе и, наклонившись к моим губам, шепчет. — И можем делать всё, что хотим.

К моим щекам приливает кровь.

— А что ты хочешь? — провожу ладонью по колючей щеке.

— Я хочу есть, дорогая, — хитро улыбается Руслан. — Пожарь нам стейков.

Очарование рассеивается дымкой в голубой дали.

— А я хочу тебя! — встав на цыпочки, кладу ему одну ногу на талию.

— Волка нужно иногда кормить, котёнок, — Руслан подхватывает меня под бёдра и несёт на кухню. — И нам, действительно, нужно купить тебе платье. Пока ты готовишь, я запишу все твои хотелки.

Кухня у Руслана светлая, с широкой барной стойкой вместо стола. Мебель из натурального дерева. Сейчас таких уже и не делают.

— Давай, хозяюшка, я истосковался по твоим дивным блюдам, — выпускает меня Руслан из рук и, усевшись на барный стул, достаёт органайзер.

— А я думала, ты истосковался по моему телу, — обиженно выпячиваю губу.

Руслан облизывает губы и улыбается от уха до уха.

— Горячая ты штучка, котёнок! Но подумай сама, как я мог тосковать по тому, чего не знал?

Открываю холодильник и чешу в затылке:

— Начнём, пожалуй, писать в хотелки список продуктов. Холостяцкие два яйца, кефир и апельсины так себе закуска.

— Чем тебе не нравятся мои яйца? — Руслан увлечённо листает новостную ленту.

— Твоих яиц я ещё не видела, — подхожу и забираю у него персонайзер. — равно, как и мяса в твоём холодильнике. Яичницу могу изобразить. Будешь?

— Вот ты язва, Маруськин, — смеётся Руслан. — Стейки в нижнем отделении.

Экран загорается. Папочка мой никак очухался.

— О, сейчас будет крик, — всовываю в руки Руслану его органайзер, будто провода высокого напряжения, и ретируюсь к холодильнику. — А масло где у тебя?

Руслан указывает на угловой шкаф и нажимает «Ответить»:

— Да, Матвеич!.. Как куда унёс? Домой… Так ты сам сказал забирай!

Включаю жаровню, добавляю масло и, выставив температуру, кладу туда стейки. Всё это время, судя по тишине в кухне, отец выговаривает Руслану всё, что о нас думает.

— А соль, перец? — прикрывает пальцем динамик Руслан.

— Я солю в конце, — поворачиваюсь к нему. — Сильно зол?

— Сейчас разрулим. Не переживай, — Руслан убирает палец с динамика. — Отец родной, ты совсем обо мне плохо думаешь. Я слово дал, я его сдержу.

Глава 18

Руслан

— Какую тебе машинку, котёнок? Красненькая больше нравится? — впервые с момента нашей встречи, я вижу Марусю в таком восторге. Её серые глаза сияют от счастья. Зная мою малышку всю жизнь, я прекрасно знаю, как исцелить её от обид.

Мы стоим среди отливающих перламутром автомобилей класса люкс.

— Да, красненькая очень классная, — Маруся забирается в кабриолет с белым кожаным салоном и дрожащими пальцами поглаживает руль. Смотрит на меня с лёгкой нотой недоверия во взгляде. — Мы, правда, купим мне сейчас эту машину?

— Выписывайте в полной комплектации, — поворачиваюсь к продавцу.

— Ура! — Маруся хлопает в ладоши. — Садись ко мне.

Забираюсь на переднее сиденье, и Маруся, вскочив на колени, обхватывает меня за шею.

— Люблю тебя, — шепчет и втягивает в рот мочку моего уха.

Я замираю от её жаркого дыхания. С трудом беру себя в руки. Специально не прилёг с ней отдохнуть после обеда, иначе мы бы так и не вышли из дома. Марусе всё равно, где постигать науку любви. Убрав тарелки со стола, она оседлала меня прямо на стуле и одними своими целовашками чуть не разрушила все благочестивые планы. Подъехавшее такси спасло мои очередные штаны от стирки.

— Котёнок, тут везде камеры, — смеюсь я. — Давай до дома потерпим с благодарностями.

Маруся возвращается на место и нажимает кнопку на панели. С лёгким шуршанием крыша накрывает салон. Стёкла едут вверх, и я понимаю, что попал.

Следующая остановка у нас галерея высокой моды. Я забрал Марусю из дома в одних шортах, так что надо малышку приодеть. Тем более, как я понял, заглянув сегодня в шкаф моей будущей жены, у неё не так много одежды. Все деньги, наверное, грохнула на персонайзер с брюлликами.

Маруся загоняет кабриолет на парковку и, покинув салон, горделиво поглядывает по сторонам и щёлкает брелоком. Какая же она ещё девчонка. Стайка модниц, обвешанных пакетами с логотипами мирового значения, с завистью поглядывают на Марусино авто и на прилагающегося к нему «папика», то есть на меня. Судя по их погрустневшим лицам, фейсконтроль прохожу на ура. С трудом проглатываю улыбку и смотрю на Марусю. А ведь я и правда теперь «папик» при молодой егозе для окружающих. Беру Марусю под локоток и веду её к лифту.

— Котёнок, у нас есть три часа, потом поедем за Микки.

— Я так соскучилась по ней! Если бы ты знал, сколько я ей в детстве поверяла тайн. — Маруся кладёт мне голову на плечо.

— Мне косточки перемывали? — трусь щекой об её макушку.

— А кому ещё!

Металлические двери лифта разъезжаются в стороны. Первым на пути нам попадается магазин белья с золотыми манекенами в витрине. Маруся с ловкостью мартышки сдёргивает со стенда вешалки с лифчиками, трусами, поясами и скрывается в примерочной.

— Волчок, иди сюда, — зовёт меня вскоре.

— Бери всё, что нравится, — я тяжело сглатываю, увидев её обнажённое плечо.

— Мне нужно посоветоваться!

Вхожу в примерочную и встаю за спиной Маруси. Моя соблазнительница уже поняла, какую власть обрела надо мной. Смотрит на меня в отражение зеркала и улыбается. Красные чаши лифа подняли и без того высокую грудь моей малышки, а шортики того же цвета подчеркнули линию бёдер, между которых мне не терпится обосноваться всерьёз и навсегда.

— Так нравится? — Маруся склоняет голову набок, и пускает в ход фирменный взгляд с поволокой.

Я расстёгиваю лифчик, выпуская её роскошную грудь на волю и швыряю его на тумбу. Стягиваю с Маруси шорты до колен и провожу языком по её бедру.

— Что ты делаешь? — щёки её наливаются румянцем, как яблоки.

Выпрямляюсь за Марусиной спиной, пожирая взглядом стройную фигуру. Веду руками по трепещущему от желания юному телу, задевая пальцами вмиг затвердевшие соски. В горле у меня пересохло, ещё немного и я не выдержу. Хрипло шепчу Марусе на ухо:

— Мне нравится так, поэтому чехлы бери любые, — прикусываю её за шею и выметаюсь из примерочной.

Через пару часов к кабриолету возвращается элегантная дева в шёлковом алом платье, босоножках на высоченных каблуках и умопомрачительной шляпе. Запястья её украшают золотые браслеты, в ушах серёжки, только палец всё ещё без кольца. Оно лежит у меня в кармане пиджака. Пакеты с трудом помещаются в моих руках.

— Руслан, ты волшебник! — Маруся прижимает к груди коробку со свадебным платьем. Его она выбирала без меня.

— Всегда к вашим услугам сударыня, — составляю пакеты на заднее сиденье. — Ты не представляешь, как я сам кайфанул, выбирая для тебя наряды.

Клиника Никиты в пригороде, и мы приезжаем туда к девяти.

— Я думал вы и сегодня не приедете, — Никита встаёт из-за стола и, обменявшись со мной рукопожатием, обнимает Марусю. — Привет, малышка. Ты с каждым годом только краше. Фрол прислал сегодня днём приглашение. Вы реально послезавтра женитесь?

— Папа правда разослал всем приглашения? — поворачивается ко мне Маруся.

— Ты чем-то недовольна? — приподнимаю одну бровь.

— Сейчас я готова расцеловать его! Но это только благодаря тебе, — Маруся обнимает меня и касается моих губ.

— У меня есть свободный кабинет, если вам невтерпёж, — кашляет Никита в кулак, напоминая о своём присутствии. — Только давайте я вам сначала по Микки расскажу лечение и поеду домой. Мы с Люсенькой сегодня наших оглоедов к бабушке на лето отправляем. Нужно на вокзал их скоро везти

— Так ты маме отправь распечатку и всего делов. Зря она что ли ветеринарный заканчивала, — пожимает плечами Маруся.

— Ты недалеко ушла от папочки, — треплю её по плечу и сажусь на диван. — Никита, рассказывай.

Получив указания по диете и лечению, мы проходим в лечебный блок. Издалека слышим приветственное уханье Микки. Она меня издалека чует. По моей просьбе шимпанзе выделили целую комнату. Микки с разбегу прыгает мне на грудь и обнимает за шею.

— Эй, привет! — гладит её по спине Маруся.

Микки медленно поворачивает голову и смотрит на неё. Удивлённо вытягивает губы вперёд и издаёт радостный вопль. Домой возвращаемся в чудном настроении. Микки восседает у меня на руках, Маруся развлекает нас песнями, а я улыбаюсь от счастья и не могу припомнить дня лучше, чем этот.

Нам с трудом удаётся выставить Микки из спальни. Я слабо себе представляю, как сохранить Марусино девство ещё две ночи. Но слово, данное Фролу, вяжет меня по рукам и ногам. Всё осложняется тем, что Маруся не разделяет целомудренных взглядов отца.

Завернувшись в полотенце, она порхает по комнате, зажигая свечи, и я чувствую себя волком, попавшим в западню.

В раздумьях беру с тумбочки сложенную бумагу от Марусиного подарка:

— Ты красиво придумала, — обвожу пальцем вокруг вензеля. — Только мне хотелось бы видеть здесь другие буквы. Ты ведь возьмёшь мою фамилию?

— Так там и есть буква твоей фамилии, — Маруся подходит ко мне и тычет в буквы. — МГ — Молодцовы-Горины. Волк и медведь — это вы с папой.

— Вот я дундук, — грудь мою распирает от восторга. — Точно! Обожаю тебя!

— Можешь уже начинать, — Маруся встаёт передо мной, опустив руки и закусив губу.

— Что начинать? — теряюсь я, как мальчик.

Отвлёкся с этими вензелями от более серьёзных дум.

— Обожать меня, — вздыхает Маруся и скидывает с себя полотенце.

Глава 19

Фрол

— Прекрасная пленница, — вхожу в опочивальню и скидываю мантию с плеч. — Заходи и ничего не бойся. Я тебя не обижу. Слово короля.

Дева торопливо переступает порог комнаты, стыдливо опустив глаза в пол и втянув голову в плечи. Простая хлопковая рубашка её перепачкана кровью убитого мною дракона.

— Поможешь мне раздеться? — сажусь на постель и вытягиваю ноги в огромных сапогах. Дева покорно опускается на колени и стягивает их с меня. — Люди говорят, что ты колдунья. За это тебя герцог заточил в башню?

— Разве колдунью можно заточить в башне, — поднимает на меня дева огромные серые глаза полные слёз. — Я такая же как все, господин.

— Была ли ты когда-нибудь с мужчиной? — склоняюсь к ней, обхватывая худенькие плечи мозолистыми ладонями. — Знаешь ли как угождать в постели?

Слеза оставляет блестящий след на белоснежной щеке девы, и она, покачав головой, торопливо вытирает её.

— Как зовут тебя, милое дитя?

— Марго.

— Не плачь, — покровительственно глажу склонённую передо мной Марго по белокурым локонам. — Ты ладная, а волосы — будто шёлк. Тебе говорили, что ты красива?

Я помогаю ей подняться. Она стоит передо мной, безвольно опустив руки.

— Красота — моё проклятье, — едва слышно шепчет она.

— Глупое дитя! Твои прелести самый лучший дар, что могли дать тебе боги! Сними с себя рубаху. Дай посмотреть на тебя.

— Я никогда не делала этого при мужчине, господин.

Поднимаюсь с постели и беру Марго за подбородок.

— Мои руки до сих пор в крови. Пока я смываю её, разденься донага и согрей мне постель своим телом. Поняла меня?

Марго обхватывает плечи руками и отступает.

— Да, господин.

— И ничего не бойся, — погладив её по щеке, отхожу за ширму, избавляюсь от одежды и забираюсь в дубовую бочку с горячей водой.

Предвкушая ночь любви с девственницей, спасённой от поруганья, прислушиваюсь к повисшей в опочивальне тишине. Лишь слышна в углу песнь сверчка и потрескиванье тлеющих дров в камине. Чу! Тихий вздох, скрип половицы и шорох снимаемой рубахи. Загребаю воду руками и пригоршнями бросаю себе на грудь. Мочалом смываю с себя пот и кровь. От одной мысли о прелестях Марго твердеет член, и в жилах закипает кровь. Выбираюсь из бочки, вытираюсь льняной простынёй. Выхожу из-за ширмы и замираю. Полумрак едва разгоняет пламя оплывших свечей. Марго лежит на постели, поверх одеяла и, опустив глаза на мою стать, закрывает лицо ладонями.

— Покажи мне себя, красавица, — стою возле кровати, поглаживая бороду. — Подними руки и разведи ноги в стороны.

— Так господин? — Марго закидывает руки за голову, и её фарфоровые грудки с темнеющими сосцами испуганно вздымаются. Она совершенна в своей красоте. Живот подрагивает, а лобок, без единой волосинки, белеет между покорно разведённых длинных стройных ног и манит прикоснуться к нему губами. Лишь слёзы и испуг, застывшие в глазах Марго печалят меня.

— Не плачь, — хриплю я, вытягиваясь рядом с ней. Ладонью, дрожащей от желания, сминаю грудь Марго. — Я не сделаю больно. Не могу налюбоваться тобой. Да ты замёрзла вся.

Оглаживаю её от подмышек до бёдер, ласкаю мягкий живот, накрываю своим телом.

— Ладная моя девочка, — шепчу и касаюсь языком её искусанных губ. — Ты пахнешь лугом и солнышком. Цветочек мой аленький.

Прерывистое дыхание Марго выравнивается, слёзы высыхают на щеках.

— Ты больше не боишься меня? — покрываю поцелуями, её тело и задыхаюсь от гнева, увидев печать позора на нежной коже плеча. — Герцог заклеймил тебя? За колдовство у нас сжигают на костре, но не портят шкуру.

— Я сказала ему, что больна дурной болезнью, чтобы он не тронул меня, — Марго прижимается ко мне всем телом. — Но я чиста, господин.

— Я верю, верю дитя моё, — по очереди щекочу языком острые вершинки её груди. — А мне ты готова отдать себя до капли?

— Мне страшно! Слишком много боли я вытерпела от людей, — Марго царапает мне острыми ноготками кожу.

— Тебе понравится то, что я буду делать с тобой, милая, — спускаюсь ниже и целую маленький пупочек.

— Страх не отпускает меня, — вздрагивает Марго.

— А где прячется твой страх? Скажи своему королю.

— Внизу живота.

— Скоро я поселю там удовольствие, — касаюсь пальцами бархатистой кожи нежного лона. — Чтобы тебе не было сильно больно, согни ноги в коленях.

Марго слушается, и я прижимаюсь губами к нежному бутону между дрожащих бёдер.

— Как ты восхитительно пахнешь, мой полевой цветочек, — играюсь губами с бугорком. Он твердеет на глазах, а складочки набухают и раскрывают лоно.

Марго извивается, но я удерживаю её шелковистые бёдра в руках. Дразню неистово и рьяно. Жду, когда она сама начнёт подаваться мне навстречу. Едва слышный стон срывается с её уст. Я с трудом сдерживаюсь, боль в основании члена уже просто невыносима. Мне уже хочется подмять Марго под себя, ворваться в горячее лоно. Наконец судорога сводит её стройное, гибкое тело, и я чуть не схожу с ума от нежных вздохов моей красавицы.

— Цветочек мой, — шепчу, целуя её дрожащий, покрытый мелким бисером пота, живот, — Пусти меня в себя.

Прохожусь языком по груди, касаюсь ложбинки на шее. Дарю влажные губы нежным поцелуем, наслаждаясь податливостью Марго. Подминаю её под себя, жарко дыша. Подхватываю под колени, и… мой член опадает. Что за чёрт?

Марго с недоумением смотрит на меня. В наушнике раздаётся голос Маруси: «Для перехода на следующий уровень наслаждения необходимо продление лицензии. Срок её автоматически увеличится через два дня. Спокойной ночи, папочка!»

Срываю с головы кожаную повязку и смотрю на Марго, лежащую подо мной. Она открывает глаза и с недоумением смотрит на меня:

— Ты чего, Фрол?

— Ну, доченька! Ну, макака бесхвостая! Один — один!

Вскакиваю с постели и подбегаю к окну в чём мать родила. Окна спальни Руслана неплотно зашторены и отворены:

— Погоди, Маруся! Устрою тебе клубнику с малиною! — кричу, раздирая в клочья тишину белой питерской ночи, и потрясаю кулаком в пустоту.

— Забей, сейчас всё будет, — подходит ко мне Марго и опускается на колени.

Я закусываю губу от неземного удовольствия:

— Цветочек ты мой!

Мы доводим дело до конца, упав на пушистый ковёр.

— Я люблю тебя, родная моя, — шепчу, нависая над Марго. — Ты восхитительна в любом антураже.

Глава 20

Маруся

Стою перед Русланом, как в первый день мирозданья: нагая, босая, с распущенными волосами. А он смотрит на меня так, будто первый раз голую бабу видит!

— Что опять не так? — сметаю я с лица выражение обольстительницы.

Вот маме стоит только своему Фролушке «постельные» глаза сделать. И он уже не знает в какой угол её, забыв про чудеса контрацепции, быстрее затащить. Я благодарна родителям, что у меня столько сестрёнок, но дар изысканной обольстительницы мать передала только Есении и Варваре. Мэл, Ксюха и я — в отца. Берём нахрапом то, что нравится.

— Маруся, видишь ли, — Руслан оглядывается на окно. — Я обещал твоему отцу, что у нас с тобой ничего не будет до свадьбы. Осталось всего два дня…

— Ты не устал жить с оглядкой на Фрола? — я видела, какую игру сегодня выбрал отец и, вновь завернувшись в полотенце, хватаю с тумбочки персонайзер. К счастью, папочка ещё только зашёл в неё. — Это нужно было умудриться построить дом с видом на окна своего босса!