Осторожный убийца Чейз Джеймс
– Забудь об этом, Лаура, – остановил я ее.
– Ты представляешь, ведь его жизнь действительно висит на волоске?! – продолжала она, словно не слыша меня. – В один прекрасный день и ты можешь поскользнуться, упасть, ослабленному организму Бруно достаточно легкого толчка, и Бруно умрет.
– Это, невероятно! Как это я могу поскользнуться? – возразил я.
– Бывают же несчастные случаи. – И снова ее прохладный палец пополз по моей груди. – Триста миллионов, Дэвид. Половина – тебе, половина – мне.
– Что ты хочешь сказать, Лаура? – спросил я. – Говори яснее.
– Не кажется ли тебе, что, уронив его, ты совершил бы акт милосердия?
Я не поверил своим ушам, не поверил, что Лаура говорит серьезно. Не может быть, но она была все так же холодна и спокойна, ее голос даже не дрогнул, а ее руки ласкали меня, но она предлагала мне стать убийцей ее мужа!
– Ты считаешь, что было бы актом милосердия, если бы я случайно поскользнулся и упал? Зачем говорить о том, чего не может случиться?
– Но, дорогой, почему ты так туп? Бывают же несчастные случаи?
Я задержал дыхание. Пришло время ответить таким же ударом.
– Это будет убийством, Лаура.
Ее пальцы скользнули вдоль моей руки.
– Дэвид, не выдумывай! Конечно же нет. Если твоя совесть так строптива, назови это милосердием избавления. Если конь сломал ногу, его пристреливают, не правда ли?
– Хотел бы я видеть лицо судьи, когда он услышит твой аргумент!
– Судьи? При чем тут судья?
– Это было бы убийством, Лаура, – заявил я твердо. – Неужели ты этого не понимаешь?
– Какое имеет значение, как это назвать? – повысила голос она. – Кто узнал бы? Большинство мужчин даже не задумались бы. Триста миллионов – это обеспеченная жизнь, и, кроме того, дорогой, не будет ли это лучше и для Бруно, для него это избавление от страданий.
– Обеспеченная жизнь? А если кто-то докопается до истины? Спасут ли деньги тебя от обвинения соучастницы убийства? Я убежден, что триста миллионов не оплатили бы подобные счета!
– Не запугивай меня! Никто ничего не узнает. Это был бы несчастный случай.
Я щелкнул выключателем, яркий свет осветил комнату. Я посмотрел на нее.
Лаура, глядя прямо мне в лицо невинными глазами, заморгала. Легкая улыбка играла на ее чувственных, ярких губах, руки сложены на груди, красновато-медные волосы в беспорядке рассыпались по подушке.
– Зачем ты включил свет? – жалобно спросила она.
– Послушай! – резко сказал я. – Мотив налицо! Отличный мотив! Полицейским достаточно будет увидеть эту комнату, и у них не будет ни тени сомнения, что мы любовники. И не обманывайся насчет Марии и сестры Флеминг, они нас подозревают и своего шанса не упустят.
– Дэвид, не кричи! – Лаура подняла руку и прикрыла глаза от света. – Пожалуйста, выключи свет.
– Нет! Я не знаю, как ты заговоришь, если случится так, как ты предлагаешь, – а я надеюсь, что не случится, – но если ты говорила серьезно, то мы немедленно с тобой должны расстаться. А теперь скажи – ты говорила серьезно?
– Почему ты так расстроился, Дэвид? Кстати, о чем мы говорили?
– Ты предлагала мне убить Бруно. Ты это говорила.
Она нахмурилась:
– Не называй это убийством, дорогой. Если ты его уронишь… Так ведь он и сейчас почти что труп.
Я соскочил с кровати и накинул халат.
– Ты серьезно об этом думаешь?
– Конечно нет. Я тебя искушала. – Она села на постели, глядя на меня. – Это всего лишь искушение, дорогой. Я встретила тебя, и так сильно захотелось свободы и, кроме того, триста миллионов лир, но не думаю, чтобы я была серьезна. Конечно, если ты будешь уговаривать меня и скажешь, что готов уронить его, не думаю, что стала бы тебя отговаривать!
– Я не собираюсь уговаривать тебя! Наоборот, лучше бы ты отказалась от этой идеи. Не воображай, что ты можешь избежать неприятностей только потому, что красива!
– Дэвид, не сердись, я не стала бы ничего говорить, если бы знала, что ты так расстроишься.
– Это было бы убийством! Неужели ты не понимаешь, Лаура? Бруно имеет такое же право на жизнь, как ты, я, да и все люди.
Она покачала головой:
– Я не согласна с тобой, но не хочу спорить. Повторяю, забудь, я говорила не всерьез.
– Если бы кто-нибудь нас услышал…
– Да, это звучит плохо. Но ведь нас никто не подслушивал. Это была всего лишь только мечта. Я мечтала о смерти Бруно – это так легко во сне.
Я никому никогда ничего подобного не скажу. Я буду терпелива.
– Да уж лучше бы.
Я подошел к окну и стал смотреть на залитое лунным светом озеро.
– Поспи, еще рано, – сказал я.
– Не думаю, что я сейчас в состоянии уснуть. Я, пожалуй, вернусь на виллу. Если мы сейчас уснем, то можем проспать. Как ты смотришь на то, что я уйду сейчас, а, дорогой?
Еще несколько часов назад я так ждал ее прихода и ни за что не поверил бы, что обрадуюсь ее уходу.
– Да, наверное, будет лучше тебе уйти.
– Хорошо. – Она улыбнулась. – Ты веришь в безопасность, Дэвид?
– Не будем об этом.
– Ладно.
Она выскользнула из постели. Я отвернулся, слушая шорох ее одежды – она одевалась, и уставился в окно на озеро.
– Ты рассердился, Дэвид? Я повернулся:
– Нет, конечно. Все в порядке.
– Я рада. Просто хочу, чтобы ты был счастлив.
– Да.
– Я скоро опять приду.
– Да.
Она не подошла ко мне. В одно мгновение мы вдруг стали чужими.
У двери Лаура остановилась, послала мне воздушный поцелуй. Ее фиалковые глаза были безжизненны, а улыбка – холодной. Я внезапно осознал, что не я один хотел бы остаться в одиночестве.
Больше я так и не уснул.
Глава 4
На следующее утро, выполнив свою обычную работу, я спустился в гараж почистить огромный шестиместный “альфа-ромео”. Моя голова всегда лучше работала, когда руки были заняты, а мне было о чем подумать.
Поведение Лауры поразило меня, ночью я был уверен, что она говорила серьезно, но сейчас, в этот яркий солнечный день, весь ночной разговор показался мне простой болтовней.
После ее ухода я долго размышлял и пришел к убеждению в серьезности ее намерений относительно Бруно. Я даже решил, что она намеренно выбрала меня в убийцы своего мужа и что это было единственной причиной нашего знакомства в кафедральном соборе. Но сейчас я упорно убеждал себя, что ночной разговор – пустая болтовня.
Я снова и снова мысленно перебирал в памяти каждое слово, сказанное Лаурой. Она была так спокойна и холодна. Она просто не осознавала, что говорит. Человек, обдумывающий убийство, не был бы так хладнокровен. Нет, она не могла держать в голове такие мысли! Это был просто один из моментов отчаяния и безумного желания избавиться от ночных кошмаров, которые обязательно исчезают с первыми лучами утреннего солнца.
Но разговор как заноза сидел в моей душе. Он растревожил меня.
Она говорила о трехстах миллионах лир. Половина – ей, половина – мне.
Я невольно думал о том, что можно сделать с этими деньгами. Я мог бы купить паспорт и, наконец, стал бы опять свободен. Мне не надо было бы переходить на другую сторону улицы, завидев полицейского.
"Ты мог бы случайно поскользнуться!” – сказала она. Да, я мог бы поскользнуться. Это очень даже легко. Пол мозаичный, скользкий… Я упал бы. Я думал о хрупком, изнуренном теле Бруно. От такого удара он умер бы быстрее, чем от выстрела в голову.
Мой лоб покрылся испариной.
Теперь каждый раз, когда я буду поднимать его, в моей голове будет постоянно мелькать мысль, что если я случайно поскользнусь, то стану обладателем ста пятидесяти миллионов лир.
Да, Лаура сыграла со мной плохую шутку. Червь сомнения вполз в мое сердце. Но это было бы убийством. Я не мог пойти на убийство. Я не хотел даже думать об этом.
Я оторвался от полировки, чтобы вытереть пот с лица.
– О, Дэвид…
Лаура напугала меня. Я вздрогнул и, резко обернувшись, выронил банку с полиролью. Она стояла в своем белом купальнике, крутя в тонких пальцах белую купальную шапочку. Лицо бледное, под глазами залегли темные круги.
Она натянуто улыбнулась:
– Извините. Я не хотела напугать вас.
– Мои нервы немного расшатались, – ответил я, нагибаясь, чтобы поднять банку. – Вы появились, как привидение!
– Я собираюсь сегодня по магазинам в Лавено. Катер готов?
– Да.
– Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Мне нужен помощник, чтобы нести вещи. Будьте готовы отправиться через час.
– Хорошо.
Она повернулась и пошла вниз по каменным ступеням к плавательному бассейну, вызывающе покачивая бедрами.
Я стоял и смотрел ей вслед, чувствуя, как мурашки бегут по коже.
Через час Лаура спустилась на пирс. Она выглядела прелестно в легком платьице цвета зеленого яблока и большой соломенной шляпе. Белые сетчатые перчатки и белые туфли подчеркивали изящество платья, делая ее похожей на модель дорогого кутерье.
– Я сама поведу катер, – сказала Лаура, как только мы отъехали от пирса.
Я освободил ей место перед штурвалом, а сам сел сзади.
Она вела катер прекрасно, на высокой скорости. Держась вдали от берега, мы миновали Рено, затем Сьерро. Внезапно она сбавила скорость и повернула катер в сторону небольшой пещеры, скрытой склонившимися к самой воде ивами. Она подвела катер под деревья и аккуратно причалила к берегу. И только тогда оглянулась и посмотрела на меня.
– Я хотела поговорить с тобой, Дэвид.
– Да, ты хотела бы… – начал я и остановился, выжидая.
– Этот ночной разговор оттолкнул нас друг от друга! Это так ужасно!
– Мы говорили о страшных вещах!
– Ты что, действительно решил, что я хочу избавиться от Бруно?
– Я слышал, как ты это сказала мне.
– Что я сказала и что думаю – это разные вещи.
– Надеюсь. Она нахмурилась:
– Я все испортила, Дэвид?
– Ты напугала меня, Лаура!
– Но я клянусь, я не хочу ничего плохого Бруно! Пожалуйста, поверь мне, дорогой. Я уважаю мужа и не собираюсь ничем навредить ему. Даже если бы ты ночью сказал мне, что мог бы случайно поскользнуться и уронить Бруно, я не позволила бы тебе сделать этого. Запомни, я никогда не простила бы тебе этого.
– Не беспокойся. Я не собираюсь делать ничего подобного. Это тебе, а не мне в голову пришла идея, как убить беспомощного человека!
– Да, да, я сказала это. Мне приснился плохой сон…
– Забудь об этом, Лаура.
– Повторяю, это был ужасный сон, я расскажу тебе его, и ты сам поймешь. Мне приснилось, что ты поднимаешь Бруно. В комнате – доктор Перелли, сестра Флеминг и я.
Ты поднял его, поскользнулся – тебе что-то попало под ногу, и ты оступился. Доктор Перелли вскрикнул, Бруно ударился головой об пол… Ты держал его ноги, а голова…
– Замолчи! – закричал я, схватив ее за руку. – Я не хочу тебя слушать!
Она не отрывала от меня странного, возбужденного взгляда, словно хотела проникнуть в мое сознание и узнать, а что на самом деле в моей голове.
– О, Дэвид, не понимаю, что это на тебя нашло, почему ты кричишь?
– Я кричал? Извини.
– Я бредила, ты разбудил меня, и я, еще окончательно не проснувшись, начала говорить с тобой. Я просто пересказала мой бред вслух.
– Хорошо. Нет никакого смысла говорить об этом.
– Я хочу, чтобы между нами все было по-прежнему, Дэвид.
– Хорошо, хорошо.
– Ты напугал меня, ты сказал, что оставишь меня. Ты не бросишь меня?
– Я этого не говорил.
– Я так взволнована. Пожалуйста, скажи, Дэвид, ты веришь, что я не хочу причинить вреда Бруно?
– Да, верю.
– Скажи это более убедительно, – беспокойно потребовала она. – Я хочу, чтоб у тебя не было никаких сомнений, Дэвид. Если бы я действительно намеревалась избавиться от Бруно, я должна была бы теперь в первую очередь избавиться от тебя, не так ли? Я могла бы найти для исполнения своих целей еще кого-нибудь и за небольшие деньги выполнила бы задуманное. Но я не хочу избавляться от Бруно, а больше всего на свете я хочу, чтобы ты оставался со мной. Поэтому, пожалуйста, ответь, я тебя убедила?
– Я же просил тебя забыть об этом. Она смотрела мне в глаза:
– Все хорошо, Дэвид?
– Да, все хорошо.
Она прильнула ко мне, подняла лицо, и я поцеловал ее мягкие, живые губы. Ее руки обвили мою шею.
– Дэвид, дорогой, я так счастлива, что ты появился в моей жизни, не знаю, что бы я делала без тебя!
Я оторвал ее руки от своей шеи.
– Я не хочу жить в этой квартире, Лаура. Тревога мелькнула в ее глазах.
– Почему?
– Потому что наше поведение выдает нас с головой. С самого начала было безумием поселяться там. Я собираюсь снять комнату в деревне, как это делал Беллини.
– Но тогда я не смогу приходить к тебе.
– Мы сможем встречаться в этой квартире, но жить в ней я не буду.
Взгляд Лауры снова стал испытующим.
– Ты помнишь, что говорил ночью. Ты сказал, что полиции нужен хороший мотив, что им достаточно увидеть эти комнаты, чтобы понять, что мы любовники.
– Да, я сказал это.
– Ты боишься полиции, Дэвид? Я с трудом выдержал ее взгляд. И как можно равнодушнее сказал:
– Я не боюсь полиции. Я не привык к такой шикарной жизни. Я никогда не жил в таких дорогих домах.
– Хорошо, дорогой, но ты можешь так же быстро возненавидеть жизнь в деревне! Там не так уж удобно жить.
– Я привык обходиться без некоторых удобств.
– Ну, если ты уже решил, не буду тебя останавливать. Теперь нам ничто не мешает провести вместе сегодняшнюю ночь?
– Нет.
– Ну что ж, тогда нам пора ехать. Мне нужно побывать в магазинах Лавено.
– О'кей.
– И между нами все по-прежнему, да, дорогой?
– Все по-прежнему.
Когда мы вернулись на виллу, Лауре подали телеграмму. Я был занят перетаскиванием пакетов с покупками, когда она, прочитав ее, удивленно воскликнула:
– Телеграмма от Валерии! Она приезжает в следующий вторник.
В этот момент из кухни вышла Мария спросить Лауру, видела ли она телеграмму.
– Да, спасибо. Валерия приедет в следующий вторник.
Мария обрадовалась и в восторге всплеснула руками:
– Вот синьор Бруно обрадуется.
– Наверное, – равнодушно сказала Лаура. Потом, повернувшись ко мне, продолжила:
– Я сожалею, синьор Дэвид, но вам придется подыскать себе комнату в деревне. Теперь, когда приезжает синьорита Валерия, мне потребуется квартира над лодочным ангаром.
– Хорошо, синьора.
Лаура оглянулась на Марию:
– Вы не знаете, кто мог бы сдать комнату?
– Может быть, Джиам Биччи? Он говорил мне, что хотел бы сдать комнату над гаражом.
– Пойдите и узнайте в деревне, Дэвид, – сказала Лаура и направилась из холла в комнату Бруно. Я слышал, как она сказала:
– Валерия возвращается домой, Бруно. Почему она раньше не предупредила меня? Я думала, что она приедет не раньше сентября.
Дверь закрылась, а я продолжал перетаскивать в кухню коробки с продуктами.
– Как мне найти Биччи? – спросил я у Марии, когда она начала раскрывать коробки.
– Его гараж стоит сразу, как только войдете в деревню. Самая короткая дорога через сад и дальше по дорожке вдоль холма.
– Спасибо, – поблагодарил я ее, закуривая. – Я отправлюсь туда сразу после ленча. Вы рады приезду синьориты Валерии?
Мария просияла:
– Очень! Она должна бы приехать раньше. Бедный синьор Бруно, он так скучает по ней. Вот увидите, как он переменится с ее приездом.
– Надеюсь.
Я придумал, что надо сделать, пока ждал ленча.
Попытка Лауры убедить меня, что она не собирается избавляться от Бруно, наоборот, насторожила. И я склонялся к мысли, что ночной разговор – это не бред Лауры. Ситуация стала угрожающей. Смешно! Эта ситуация была такая же старая, как и мир: двое любовников и богатый муж. Речь шла об огромных деньгах. Искушение большое. Я не доверял ни Лауре, ни себе. В душе у меня уже сидела заноза. Если я не прерву нашу связь, неизвестно, чем закончится наш роман. Если мы все время будем говорить об убийстве, то в конце концов и решимся на него.
Был только один выход. Мне надо выйти из игры. Я должен вырваться из власти Лауры. Когда она со мной, я не в силах противостоять ее обаянию, но я не должен поддаваться этим чарам. Мысль о возвращении в мою комнатку в Милане не привлекала меня, но это было бы лучше, чем непрерывное чувство тревоги, овладевшее мной с прошлой ночи.
Через неделю должна приехать Валерия. Когда она приедет, я уеду. Еще шесть дней, так я сказал себе.
В глубине души я знал, что должен уйти сегодня же, но не мог так сразу порвать с Лаурой. Несколько дней на Лаго, несколько ночей с Лаурой – от этого я не мог отказаться. Ну и, кроме того, если я уеду внезапно, то уеду без денег, моего недельного заработка, а мне очень нужны деньги.
Удалось ли Торрчи узнать о том, во что мне обойдется новый паспорт? Он обещал узнать у нужных людей, но предупредил, что цена будет большой.
Я решил поехать в Милан после чая и поговорить с ним, потому что не хотел, чтобы у него составилось впечатление, будто меня уже не волнует вопрос отъезда из страны. Кроме того, возможно, у Торрчи я смогу разузнать, что за тип этот Беллини.
После чая я, как и задумал, отправился в деревню посмотреть комнату. Деревня находилась примерно в миле от виллы, если идти по дороге, но если пройти садом, как подсказала мне Мария, по дорожке, пересекающей склон холма вдоль берега озера, то путь сокращался до трети мили.
Дорожка была узкой: с одной стороны был крутой склон холма, а с другой – обрыв в озеро. Она была достаточно безопасной днем, но не ночью.
Джиам Биччи – невысокий полный человек с большой седеющей бородой и совершенно лысой головой – встретил меня приветливо, поднялся наверх и показал мне комнату. Мы договорились. Комната хоть и небольшая, но уютная, светлая, и я предупредил, что перееду завтра.
– Вы с виллы синьора Фанчини? – спросил он, окидывая меня откровенно любопытным взглядом.
– Да. Я выполняю работу Беллини. Джиам нахмурился:
– О, этот ужасный тип! Я был рад, когда он ушел, – откровенно сказал Джиам.
– А почему он ушел?
– Грубый, заносчивый, якшался с женщинами легкого поведения, вечно пьяный.
– Он тоже, кажется, снимал комнату в деревне?
– Да. Но только сначала. А потом влип в такие неприятности, что его попросили уехать. Он жил в комнатах над ангаром, как я слышал.
– Вы уверены, что в лодочном ангаре? – насторожился я.
– Ну, по крайней мере, он жил там до конца недели, перед тем как уйти.
– Ну и все же, почему он ушел?
Биччи всплеснул жирными руками и нахмурился:
– Неприятности с женщиной.
Я понял, что ему не хочется обсуждать со мной эту тему, поэтому переменил предмет обсуждения, спросив, нет ли у него лодки, я хотел бы порыбачить в свободное время.
– Можете взять на пляже зеленую лодку с подвесным мотором.
– Спасибо. Я предупрежу вас, когда буду брать ее.
Я возвращался на виллу, обдумывая сказанное Джиамом. Итак, Беллини все же жил в комнатах над ангаром. Возможно, он был любовником Лауры. И волна подозрения захлестнула меня. Действительно ли она планировала убийство мужа, или ей просто нужен мужчина? Причем любой, даже такой, как пьяница Беллини?
Мне непременно нужно поговорить с Торрчи. Наверняка он знает этого Беллини. Любая информация о Лауре и людях, окружающих ее, помогла бы мне понять, что скрывается за маской этой женщины.
Я неторопливо прошелся по саду, остановился и посмотрел на виллу со стороны. Ставни закрыты. Ежедневно, после обеда, когда наступала жара, все, кроме сестры Флеминг, расходились по своим комнатам отдыхать. Бруно лежал на веранде, где он, по предписанию доктора Перелли, должен был отдыхать два часа.
Со своего места я видел одинокого и неподвижного, лежащего в тени человека, и мне показалось, что он тоже видит меня и наблюдает за мной. Бруно был как бы живым укором моей совести. Глядя на него, я думал, как, должно быть, одинок этот человек. Сестре Флеминг было легко говорить, что он должен отдыхать, но у него круглые сутки сплошной отдых. Поддавшись импульсу, я решил подняться к нему на веранду и предложить свое общество, может быть, ему захочется, чтобы я почитал. Я спустился в комнаты над ангаром, взял Вазари “Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих” и вернулся на виллу. Когда я встретился с ним взглядом, то смутился и почти пожалел, что пришел. Но он показал глазами, что рад видеть меня, и я после некоторого колебания подошел к нему.
– Не хотите ли послушать Вазари? – спросил я, подняв книгу. – У него есть довольно-таки забавные страницы. Может быть, вам понравилось бы, если б я немного почитал?
Его глаза зажглись удивлением и интересом.
– Вот, например, прекрасный кусок о Бандинелли и его вражде с Челлини, – продолжал я. – Интересно?
Он взглядом поблагодарил меня. Удивительно, но я легко понимал его, глядя в глаза. Я пододвинул кресло поближе и сел.
Чтение главы о Бандинелли заняло у меня немногим более часа, а когда я ее закончил, то понял, что Бруно очень доволен.
– Удивительно, что это написано более четырех веков назад. Не так ли? – спросил я, отложив книгу. – Я прочел все четыре тома раз двенадцать. – И я в каком-то необъяснимом порыве принялся рассказывать ему о своей книге.
Я видел в его глазах живой интерес к моему рассказу. Всегда приятно найти заинтересованного слушателя, когда рассказываешь о своей книге.
Я так увлекся, что забыл о времени, и сестра Флеминг зашла как раз в середине моего рассказа о мостовой Граффито в Сиенском кафедральном соборе.
– Вы отдаете себе отчет, для чего вас наняли? – грозно спросила она, когда я испуганно вскочил на ноги.
– Я читал синьору, чтобы время прошло быстрее.
Читать бесплатно другие книги:
