Под счастливой звездой Браун Дженни

Глава 19

Слуга повел Темперанс и Трева по коридору в маленький салон. Его окна выходили в небольшой садик, где сейчас, в это холодное зимнее время, не было цветов. В камине горел огонь.

Потребовалась все ее самообладание, чтобы не подбежать к мужчине, которого она надеялась назвать мужем, и не броситься в его объятия. Несмотря на то как он с ней поступил, сердце все еще нашептывало, что он ее любимый. Это сделало ее отчаянной.

Еще никогда он не казался ей таким красивым, как сейчас. Военная форма подчеркивала его великолепное телосложение. Он пытался держать себя в руках, лицо его было бесстрастным. Только темные глаза поблескивали из-под густых бровей. Он тоже охвачен волнением, таким же сильным, как те чувства, что прочно удерживают ее в своей власти.

Ей так хотелось услышать его голос, но она боялась слов, которые он может сказать.

Хотя в комнате был удобный диван, он отказался сесть и стал беспокойно ходить взад-вперед перед камином, сцепив руки за спиной. Он подождал, наверное, ожидая, что она сядет. Но она тоже осталась стоять, чтобы придать себе сил или чтобы было легче убежать.

Когда он наконец заговорил, голос его был резок:

— Ты имела в виду меня, когда пожаловалась лорду Хартвуду на попытку изнасилования?

— Разумеется, нет. С чего бы это?

— Но ведь я грубо обошелся с тобой в первую ночь.

— Я ничего не рассказала ему об этом.

— Значит, ты имела в виду сэра Хамфри.

Она промолчала.

— Бога ради, ответь мне! Он что, взял тебя силой?

— Нет!

— Проклятие! Лучше бы это было так.

Почему он просто не пронзил ее своей саблей, висевшей у него на поясе? Это было бы милосерднее. Когда она вновь смогла говорить, то произнесла:

— Теперь, когда мы наедине, ты даже не притворяешься, что любишь меня, да? Но что же я тебе сделала, что ты желаешь мне такой участи? Как ты мог пасть так низко?

— Потому что, — скрипнул он зубами, — если сэр Хамфри тебя не изнасиловал, это означает, что ты отдалась ему сама, по собственной воле. Тебя удивляет, что я предпочел бы первое? Ты прекрасно понимала, что твое предательство значит для меня. — Он просверлил ее глазами. — Тебе доставляло удовольствие знать, что ты ударила меня в самое больное место?

— У меня с ним ничего не было. Как ты мог поверить в это?

Его лицо исказилось мукой.

— Ты выбросила кольцо, которое я подарил тебе, прямо перед тем, как пойти к нему. Я нашел его, когда вернулся в комнату.

— Мне невыносимо было ощущать кольцо на пальце после того, что сэр Хамфри мне рассказал. Поэтому я сорвала его и вдобавок вдавила каблуком в пол. Но я не отдавалась сэру Хамфри. Он схватил меня и запер в своем гареме, и овладел бы мной против моей воли, если бы я не сбежала.

— И как же сбежала? — Трев смотрел на нее разъяренно.

— Когда его страж оставил меня одну, я ускользнула.

— И, полагаю, все двери были незапертыми. — В голосе его сквозил сарказм.

— Да, так и было. — Произнеся эти слова, она сама поняла, как неубедительно они прозвучали.

— И ты ждала, что я поверю в такую сказку? Не твой уровень. Сэр Хамфри представил мне доказательство того, что был близок с тобой — доказательство, в котором нельзя усомниться.

— Как же он мог доказать то, чего не было?

Треву потребовалось время, чтобы взять себя в руки, прежде чем ответить. Затем он буквально выплюнул каждое слово:

— Он описал мне отметину на твоем бедре. Если он не взял тебя силой, то как он мог ее увидеть? Получается, что ты отдалась ему добровольно. Чтобы отвлечь его и украсть камень.

— Он сказал тебе, что видел знак дьявола?

— Описал его в точности.

— Но то же самое доказательство он предоставил мне, убеждая, что это ты меня предал. Он сказал мне, будто ты поведал ему, что я помечена клеймом сатаны, и описал раздвоенное копыто.

Трев повернулся к ней:

— Кто-то из нас лжет.

Они посмотрели друг на друга.

— Я сказала тебе правду, — проговорила она. — Как и обещала. Это ты солгал мне и даже не потрудился отрицать. Ты солгал о том, зачем мы ездили к набобу, и о Фэншо. Как я могу поверить что ты не лжешь мне сейчас?

— Я не лгу, но не могу этого доказать. Но ты тоже не можешь доказать, что не крала камень.

Трев подошел к камину протянул руки к огню. После продолжительной паузы он произнес:

— Чертовщина какая-то, ей-богу. Каждый из нас считает себя преданным. Смахивает на чей-то хорошо продуманный план. Я почти готов поверить, что кто-то пытался вовлечь нас в свою игру, используя этот дьявольский знак.

Он помолчал, погрузившись в раздумья, черты его лица заострились, глаза сверкали. Потом лицо как-то вдруг изменилось, и она вновь увидела взгляд, который бывал у него, когда они занимались любовью. Тот открытый взгляд, который открывал его душу и звал ее присоединиться к нему.

— Я действительно хотел, чтобы ты стала моей женой, — сказал он. — Мне не нужно было ничего, кроме твоей любви.

Он стиснул кулаки в ожидании ее ответа. Темперанс задумалась, словно искала этот ответ в своей душе.

— Я хотела быть твоей женой. Я люблю тебя даже сейчас, когда ты обвиняешь меня в этих ужасных преступлениях. Я ощущаю ту же боль, что и ты, потому что ты считаешь, что тебя предали.

Он встретился с ней глазами.

— Мы сейчас оба стоим перед выбором. Поверить друг другу, несмотря на неопровержимые доказательства, или потерять надежду.

Она видела тоску в его глазах, которая была сродни ее собственной. Как она может сомневаться в нем? Но можно ли верить ему?

Их разговор был прерван тихим стуком в дверь. Трев открыл. На пороге стояла служанка. Она сделала книксен и сказала:

— Леди Хартвуд готова принять вас, сэр.

Леди Хартвуд сидела в кабинете за горой толстых книжек в старинных переплетах, которая высилась посреди стола, усеянного бумагами.

Неужели ей и в самом деле удалось установить личность вора при помощи своих мистических способностей? Для Трева это была последняя надежда узнать правду.

После того как гости сели в кресла, леди Хартвуд произнесла:

— Я попросила звезды ответить на вопрос, кто же украл камень, но, должна признаться, ответ, который я получила, не совсем ясен. Однако я все равно расскажу вам, что мне удалось выяснить. Возможно, вам это что-то скажет, хотя я его не понимаю. Так часто бывает, когда я даю такого рода толкование.

— И что же говорят звезды? — спросила Темперанс.

— Единственное, что я могу утверждать наверняка, — никто из вас не лжет, заявляя, что не знает, кто вор. Если бы кто-то из вас знал ответ на этот вопрос, гороскоп сказал бы мне об этом.

— Значит, это доказывает, что я невиновна?

— Безусловно.

Услышав, как Темперанс с облегчением вздохнула, Трев почувствовал, что его сердце радостно заколотилось. Конечно, нелепо было доверять такому сомнительному источнику, но другого выхода нет.

— А там говорится, кто вор? — пожелал знать он.

— Вот тут-то и начинаются неясности. Всякий раз, составляя астрологическую карту, чтобы ответить на вопрос о краже, я начинаю с вопроса, а действительно ли имела место кража. Так я узнала, что изумруды леди Пембертон никто не воровал. Но когда сейчас я задаю тот же вопрос, то не получаю в ответ ни «да», ни «нет».

Она взяла один из листков, испещренный иероглифами.

— Планета, управляющая Седьмым домом, указывает на воровство, а поскольку Рак расположен на вершине Седьмого дома, это Луна. Поэтому украденная вещь должна управляться триместром, в котором находится Луна. Но гороскоп говорит мне, что вещь лишь намеревались украсть.

Она протянула руку к одному из фолиантов, лежавших на столе, и изящным пальчиком указала на параграф.

— Об этом совершенно ясно сказано вот здесь, в книге моей прародительницы Лили.

Сердце Трева упало. С каждой минутой это все больше становилось похоже на какой-то средневековый обряд. Он поддался призрачной надежде, так сильно ему хотелось верить, что их любовь была настоящей.

Леди Хартвуд продолжала:

— Вот это-то и сбивает меня с толку. Вещь только намеревались украсть, но поскольку созвездие находится во Втором доме, это означает, что владелец вещи — вор. Я не понимаю, как такое может быть.

— А не может ли это означать, что набоб сам собирался украсть собственный камень? — спросила Темперанс.

— Я об этом не подумала, — отозвалась леди Хартвуд. — Но зачем ему это делать?

Чтобы наложить на него свои жадные лапы, несмотря на то, что он обещал отдать его. Именно это подсказывала Треву его интуиция, когда он оказался лицом к лицу с набобом — еще до того, как он предъявил ему свое проклятое доказательство.

Но Леди Хартвуд не дала Треву обдумать ситуацию и продолжала:

— Нет, в этом гороскопе ничто не указывает на то, что набоб украл собственный камень. Управитель Седьмого дома, который описывает вора в такой астрологической карте, расположен в Десятом доме. А Лили говорит ясно: вор человек, облеченный властью, или член королевского дома. Тот, кто живет в полном достатке, и ему нет нужды воровать.

— Сэр Хамфри все равно подходит, — настаивала Темперанс.

— К сожалению, нет. В гороскопе полно указаний на то, что вор — женщина. У этой зодиакальной карты женский знак. Аспекты карты тоже женские, к тому же Луна — символ плодородия.

— Но вы же сказали, что я не крала камень, — возразила Темперанс.

— А я и не говорила, что его украла ты, — заверила леди Хартвуд. — Ты не могла, потому что Луна поздняя, а это означает, что кражу совершила женщина немолодая. Зодиакальная карта свидетельствует о том, что воровка, если таковая была, состоятельная женщина средних лет, напрямую связанная с королем.

Если Трев и питал какие-то надежды, что леди Хартвуд разгадает тайну, то они умерли. Он изо всех сил старался верить в невиновность Темперанс, но здесь он правды не найдет. Нужно доложить о случившемся Фэншо и уповать на то, что помощник министра не представит еще более убийственное доказательство вины Темперанс. Он встал и поблагодарил леди Хартвуд за ее старания.

— Надеюсь, мое толкование помогло вам, — сказала она.

— Хотелось бы мне, чтобы это было так, — ответил он. — Но я не могу вам лгать и скажу начистоту — вряд ли его можно считать полезным. А сейчас я должен идти и представить отчет своему начальству. Его будут интересовать только факты. Едва ли он поверит, что звезды говорят, будто воровка — немолодая женщина, которая служит его величеству. Или что Чокнутый Набоб сам украл у себя свой камень. Или что никакого воровства вообще не было.

— Но ведь именно это и говорят звезды, — отозвалась леди Хартвуд. — Впрочем, вы должны сами решить, как поступить с теми сведениями, которые я вам дала. Людям всегда трудно воспринимать мои астрологические толкования всерьез, пока они не сбудутся. Леди Пембертон клялась мне, что ее муж не мог прикарманить ее изумруды. Но правда все-таки вышла наружу.

— Значит, остается только надеяться, что и это толкование тоже окажется правильным, — проговорил Трев, изображая улыбку и стараясь немного сгладить свой резкий тон. Но он не представлял, как это возможно. Он должен отказаться от своей мечты. Как бы ни хотелось ему сохранить их любовь, он обязан подготовиться к тому, что через час Фэншо обрушит на него холодные, жесткие факты. И он должен выдержать это испытание.

Трев хотел переговорить один на один с лордом Хартвудом. Когда они остались вдвоем, капитан рассказал ему о договоренности с майором Стэнли в отношении Темперанс. Даже если окажется, что она воровка, он не может бросить ее на произвол судьбы.

Он собирался покинуть дом лорда Хартвуда, не попрощавшись с ней. Ему очень хотелось увидеть ее в последний раз, но это было слишком мучительно. Зачем причинять себе лишнюю боль, когда все надежды и мечты рассыпались в прах.

Трев стоял в коридоре, дожидаясь, когда слуга принесет плащ и кивер, но вдруг появилась Темперанс и протянула руку, останавливая его.

— Прежде чем ты уйдешь, я должна сказать тебе еще кое-что. Толкование леди Хартвуд, возможно, вернее, чем она сама думает.

— Если ты имеешь в виду ее слова о том, что сэр Хамфри обвинил тебя в воровстве, чтобы оставить камень у себя, я уже думал об этом и буду настаивать, чтобы мое начальство рассмотрело такую версию. Надеюсь, что так оно и есть и что мы все еще можем получить камень. — Он сделал глубокий вдох и заговорил помягче: — Я очень хочу верить тебе, Темперанс, и делаю для этого все возможное.

— Я знаю, — отозвалась она таким нежным тоном, от которого его сердце чуть не разорвалось. — И знаю, чего тебе это стоит. Но если гороскоп леди Хартвуд говорит правду, у набоба нет камня. И вы его не вернете.

— Что? — Она уничтожает ту единственную надежду, за которую он еще цепляется.

— Я не могла сказать тебе об этом там, — она показала в сторону кабинета леди Хартвуд, — но судя по ее толкованию, за этим воровством все же стоит Ткач.

— Почему ты так решила? Единственная подозреваемая, на которую указывает ее гороскоп, какая-то воображаемая женщина, связанная с королем. После этого я ее уже не слушал.

— Но зато я слушала, — прошептала Темперанс. — Потому что она даже не представляет, как точно она описала Ткача.

— Мне сказали, что Ткач — мужчина, некая темная личность, властелин трущоб. Совсем не то, что описывала леди Хартвуд.

— Ткач действительно полновластный хозяин трущоб. Но никто на самом деле не знает, кто же он такой. Никто никогда не встречался с ним, только с его слугой Снейком. Поговаривают, будто причина такой таинственности в том, что Ткач на самом деле — немолодая женщина и что она сохраняет инкогнито потому, что женщину не будут так бояться, как мужчину.

— Если это правда, тогда можно было бы поверить толкованию леди Хартвуд. Но она же сказала, что эта женщина служит королю.

— А Ткач или, вернее, Ткачиха, действительно ему служит. Она делает для него грязную работу. И это не слухи. На улицах все об этом знают. Именно благодаря поддержке короля никто не может противостоять ей.

Трев покачал головой:

— Ткач, или кто он там, не может служить королю. Я служу ему. И мое начальство ясно дало понять, что Ткач наш противник, а не союзник.

— Тогда твое начальство, должно быть, работает против короля.

Трев поспешно отступил:

— Ты зашла слишком далеко! Я очень хочу верить в то, что ты невиновна в этой краже, но я не могу рассматривать такую нелепую версию, основанную на астрологических причудах леди Хартвуд.

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и продолжил:

— Мое начальство предано королю и стране так же, как и я. Но даже если это не так, я офицер Королевского ирландского гусарского полка его величества. Мой полк всегда славится своей преданностью короне, и недаром Георг Третий пожаловал нам привилегию, разрешив сидеть, когда провозглашается тост за монарха. Нужно быть сумасшедшими, чтобы отправить меня на задание, направленное против короля. Это невозможно.

— Значит, ты предпочитаешь думать, что камень украла я? — сникла Темперанс.

Он покачал головой. Лицо его было мрачным.

— Конечно, нет. Я поклялся верить тебе и буду верен своей клятве до тех пор, пока возможно. Но я ставлю на набоба. Должно быть, он выдвинул против тебя ложное обвинение, чтобы оставить камень себе. Я начинаю думать, что он от кого-то узнал про твое родимое пятно и использовал эти сведения, чтобы рассорить нас. Таким образом, обвинив тебя в краже, он освободил тебя от обязательств передо мной. Но теперь, разгадав его хитрость, я выведу негодяя на чистую воду. Буду доверять только своим выводам. Это единственное, на что я могу сейчас рассчитывать.

— Нет, не единственное, — поправила она его. — Ты можешь рассчитывать на мою любовь.

Ее слова глубоко взволновали его. Он был тронут.

— Да, и на нее тоже, Priya. Я вернусь к тебе, если мне удастся убедить Фэншо в твоей невиновности.

— А если не удастся?

Это был вопрос, на который он не знал ответа.

— Если до полуночи от меня не будет никаких известий, нам лучше больше не встречаться.

— Потому что ты присоединишься к тем, кто будет охотиться за мной?

— Никогда. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы причинить тебе хотя бы малейший вред. Но если мне не удастся доказать твою невиновность, тебе придется бежать. За твою голову назначена цена, и если Фэншо будет упорно настаивать, что камень украла ты, я не смогу тебя защитить. Если это случится, ты должна будешь немедленно отплыть в Америку.

Он замолчал, потрясенный словами, которые только что произнес. Возможно, они прощаются навсегда.

— Все, что я говорил тебе о своей любви, Priya, это правда, — прошептал он. — Что бы ни случилось, никогда не сомневайся в этом. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы снять с тебя обвинение набоба, но если я не вернусь, лорд Хартвуд поможет тебе бежать.

Глава 20

Когда Трева провели в кабинет помощника министра, тот поднялся, чтобы приветствовать его. Стол, как обычно, был завален папками с депешами. Трев не заметил никакого намёка на холодность в тоне, которым Фэншо поздоровался с ним. Но этот человек не поднялся бы до такой высокой должности в министерстве, если бы не умел скрывать свои чувства.

Трев был готов к самому худшему. Он сделает все возможное, чтобы убедить Фэншо, что набоб инсценировал кражу камня и оставил его у себя. Но он должен смотреть в лицо фактам. Агенты департамента слишком опытны, чтобы кто-то долго водил их за нос. К этому времени они уже узнали правду о краже и передали Фэншо то, что знают. Доказательства против Темперанс были очень убедительными. Трев приготовился к тяжелому разговору.

— Присаживайтесь, капитан, присаживайтесь! — любезно предложил Фэншо. — Я уже начал сомневаться, увидим ли вас мы когда-нибудь снова.

— Прошу прощения, сэр. Я задержался потому, что хотел найти сведения, которые помогли бы выяснить местонахождение камня.

— Вам нет нужды этим заниматься. У нас все под контролем. И вам не стоит бояться за свою репутацию. Это мы допустили ошибку. Для этого дела нам следовало выбрать человека постарше, а не такого молодого и горячего, как вы. Можете быть уверены, никто не обвиняет вас в том, что вы дали соблазнить себя воровке. Ткач прекрасно все рассчитал, выбрав для этой операции женщину. Женщина не только искусно обчищает карманы, но и умело похищает сердца. — Фэншо усмехнулся собственной шутке.

— Значит, вы уверены, что это Темперанс украла камень?

— Абсолютно. Вне всяких сомнений, — отозвался Фэншо, улыбнувшись. Потом с деланной небрежностью взял листок из кипы бумаг на столе, давая Треву понять, что разговор окончен.

Самодовольство помощника министра было странным. Одно дело — скрывать эмоции, и совсем другое — так явно демонстрировать чувства, никак не соответствующие ситуации. Трев ожидал, что его будут с пристрастием допрашивать обо всех подробностях произошедшего. Вместо этого ему дали понять, что у него еще молоко на губах не обсохло, пожурили, как несмышленого мальчишку, и отпустили.

Такому поведению было только одно объяснение.

— Прошу меня извинить, сэр, что отниму у вас еще немного времени, — сказал Трев. — Но поскольку вы, похоже, вернули камень, я был бы признателен, если бы вы объяснили мне обстоятельства дела.

Фэншо положил ручку.

— С чего вы взяли, что мы его вернули?

— Если бы это было не так, вы бы сделали все, чтобы получить от меня как можно больше информации.

— Сэр Чарлз не обманул нас в отношении ваших способностей. Буду с вами откровенен. Мы действительно получили камень, и сейчас он на пути в Индию, как мы и планировали.

— И у кого же он?

— Этого я вам сказать не могу, — самодовольно ответил Фэншо.

— Тогда как я могу быть уверен, что его украла Темперанс?

— А разве сэр Хамфри не рассказал вам, как она его соблазнила? Я полагал, что доказательство, которое он вам предоставил, вполне убедительное.

— Какое доказательство?

— Родимое пятно.

— Разумеется, — холодно отозвался Трев, чувствуя, как лицо заливает краска. Как унизительно, что Фэншо известны такие интимные подробности. Но это очень странно. Набобу незачем было рассказывать помощнику министра о родимом пятне. Что-то здесь не так.

Трев не сдавался.

— Я почти уверен, что набоб солгал, обвинив Темперанс в краже. Он был зол из-за того, что она отвергла его непристойное предложение.

Лицо помощника министра утратило невозмутимость, которую он демонстрировал до этого.

Трев продолжал:

— Какие еще у вас имеются доказательства, что камень украла Темперанс? Если это только слова набоба, боюсь, вас обманули.

Фэншо расправил плечи.

— Вы гордый человек, капитан, и ваша гордость мешает вам смириться с тем, что ваши чувства к женщине ослепили вас и позволили ей стащить камень прямо у вас из-под носа. Но нет сомнений, что она сделала это по заданию Ткача. Не должно быть сомнений. Вы меня понимаете?

Трев не понимал. Фэншо не предоставил ему ни малейшего доказательства. Но упоминание о Ткаче натолкнуло Трева на неожиданную мысль. Он проверит теорию Темперанс, какой бы невероятной она ни казалась.

— Вы говорите о Ткаче как о мужчине. Но по моим сведениям, это немолодая дама.

На долю секунды зрачки Фэншо расширились.

— Это сказала вам ваша женщина?

Так это правда. Реакция помощника министра подтвердила его догадку. Но Фэншо быстро взял себя в руки и добавил:

— Если так, то она лжет.

— Я получил эту информацию из другого источника, — ответил Трев. Он представил, что бы подумал Фэншо, если бы узнал, что этот источник — астрологическая карта леди Хартвуд. — Учитывая важность дела, вам следует предоставить мне более серьезные доказательства виновности Темперанс, чем утверждение набоба. Я не могу избавиться от подозрения, что она невиновна.

— Усвойте же наконец, — кулак Фэншо опустился на груду бумаг, — женщина не может быть невиновна. Для успеха нашей миссии жизненно необходимо, чтобы наши враги верили в ее вину. От этого зависят жизни британцев.

Треву потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Потом он медленно проговорил:

— Значит, она невиновна. Но вы все равно обвините ее в этом.

Помощник секретаря не стал возражать, а просто повторил:

— От этого зависит успех нашей миссии.

У Трева вспотели ладони, когда до него дошел скрытый смысл слов Фэншо.

Помощник министра вздохнул:

— Вам необходимо знать, что в нашей работе время от времени возникает необходимость пожертвовать кем-то во имя всеобщего блага. Не хотите же вы, чтобы мы пожертвовали жизнями сотен, возможно, тысяч солдат, дабы спасти одну женщину.

— Значит, вы допустите, чтобы ее осудили и повесили?

— Да, и если потребуется, предоставим доказательства ее вины.

Трев вскочил с места:

— Моя честь не позволяет мне оставаться в стороне и смотреть, как вы используете мисс Смит.

— Сядьте, капитан. Честь здесь совершенно ни при чем. Вы же знаете, что она карманница. Осторожнее, иначе вас могут обвинить в пособничестве преступлению.

Трев сел, словно парализованный, не в состоянии ответить.

Фэншо немного помолчал, потом добавил:

— Мне бы, разумеется, не хотелось заходить так далеко. Сэр Чарлз слишком высоко ценит вас, и я бы не желал прибегать к такой крайней мере. Я верю, что ваша преданность департаменту гарантирует, что вы будете вести себя разумно. Но если вы станете настаивать на своих попытках оправдать воровку, у вас ничего не выйдет. У нас есть агенты, которые, если понадобится, поклянутся, что она работала на Ткача.

— Даже если это неправда?

Фэншо кивнул.

— Но почему вам так необходимо возложить вину за эту кражу именно на нее?

— Из-за могущества нашего противника.

— Ткача?

— Нет. Хозяина Ткача.

Хозяина Ткача. Может быть, леди Хартвуд и в этом оказалась права? Все остальное, что Трев уже узнал, подтверждало правоту ее слов. Приготовившись рискнуть всем, он сказал:

— Если хозяин Ткача тот, о ком я думаю, он…

Фэншо прервал его:

— Если ваш источник настолько неосмотрителен, что распространяет необоснованные слухи о хозяине Ткача, вы должны забыть их. Немедленно.

— Потому что в некоторых сферах нашу миссию могут счесть изменнической?

— Будем считать, что я этого не слышал.

— А я буду считать, что вы не просили меня безучастно наблюдать, как невинную женщину казнят только потому, что она отдала мне свое сердце.

Он угрожающе поднял вверх указательный палец:

— Хозяин Ткача — король. Не отрицайте. Во что это вы меня втянули? Я больше не потерплю никаких увиливаний. Вам известна репутация моего полка и его преданность Короне, однако вы тут сидите и требуете, чтобы я предал не только женщину, на которой женюсь, но и короля. Вам нужно привести очень убедительную причину, почему вы это сделали.

— Такая причина есть, — сказал Фэншо, устало махнув рукой. — И поскольку вы сами уже о многом догадались, я вам все объясню. В самом деле, именно король пытался вырвать у нас камень. Он не оставил нам иного выбора, как противостоять ему. Этим летом, планируя свою коронацию, он буквально заболел идеей придать ей тюдоровскую тему. Например, чтобы костюм был таким же, как у Генриха Восьмого. Когда он узнал, что камень Вадхи принадлежал Генриху, то во что бы то ни стало вознамерился завладеть им и предстать с ним на коронации.

Мы тщетно объясняли, что произойдет с нашими войсками, если он оскорбит набоба, выставив на всеобщее обозрение фамильную реликвий Бундилора. Королю было наплевать. Он хотел заполучить камень, и все. А когда понял, что не получит, просто нанял Ткача, чтобы выкрасть драгоценность. Именно с этим предложением человек Ткача обращался к вашей женщине.

— Но она отказалась работать на него.

— Мы-то это знаем, но король — нет. Он считает, что Ткач нанял мисс Смит, чтобы украсть камень для него.

Самодовольство вновь появилось на лице Фэншо.

— И он должен продолжать так думать. Пока он терпеливо ждет, когда Ткач доставит ему камень, который, как он считает, выкрала для него Темперанс, топаз все дальше удаляется от Англии и плывет в Индию.

— Но что будет, когда он узнает, что у Ткача нет камня?

— Мы попытаемся убедить его, что Ткач придерживает камень, чтобы выторговать за него побольше денег.

— А если не получится?

— Вы достаточно умны, чтобы догадаться.

— Вы убедите его, что Темперанс прикарманила драгоценность?

— Разумеется. Это лучший способ потянуть время. Когда камень уже будет достаточно далеко, король не сможет послать за ним судно. А мы сможем беспрепятственно вернуть камень законному владельцу.

— Весьма продуманный план, — заключил Трев.

— Да. — Фэншо не смог скрыть гордости, прозвучавшей в голосе. — Его преимущество еще и в том, что он убережет сэра Хамфри от монаршего гнева. Мы позволили ему сказать в самый последний момент, что он передумал и пришлет камень его величеству, чтобы вина за пропажу легла исключительно на плечи Ткача.