Под счастливой звездой Браун Дженни

— О нет, нисколько. Скверной штукой была бы моя гордость, если бы она позволила Дэнни умереть от холода и голода.

Трев вытащил из кармана горсть монет и отдал их Темперанс. Она подошла к мальчику и отвела его в тень, чтобы никто не увидел, как она дает ему деньги.

Возможно, и в самом деле было бы лучше для них обоих, если бы она, не мешкая, уехала в Америку. Пусть она следует за своей мечтой о свободе в стране, где никто не знает, кем она была и какие ошибки совершила. Он и так уже слишком сильно привязался к ней. От одной мысли о том, что он потеряет ее, сердце его сжимается.

Когда она закончила беседу с Дэнни и вернулась к нему, Трев перестал притворяться, что может быть настолько бескорыстным. Он не мог устоять перед эгоистичным желанием удержать ее рядом с собой как можно дольше. У него осталось меньше недели до того момента, как он должен будет отправиться в имение набоба, забрать камень и сесть на торговое судно, которое отвезет его в Индию.

Но он не должен своим эгоистичным порывом препятствовать ей делать то, что она считает нужным. Он уже был эгоистом дальше некуда. Поэтому когда она вернулась, помахав на прощание мальчишке-подметальщику, он проговорил как можно небрежнее:

— Те деньги, которые я дал тебе в кофейне, по-прежнему твои. Ты можешь купить на них билет до Америки прямо сейчас.

— Ты этого хочешь?

— Нет. — Он не сумел скрыть горячности в голосе. — Но наверное, так было бы лучше.

— Потому что ты больше не хочешь меня?

— Потому что я хочу тебя слишком сильно. Но я не желаю причинять тебе боль. Хватит с тебя боли.

Она вздохнула:

— Я и правда буду рада отплыть в Америку и вдохнуть наконец воздух свободы.

Он сдерживался изо всех сил, стараясь ничем не показать, как уязвлен, что она может представить себя счастливой без него.

— Но я останусь с тобой до тех пор, пока тебе не придется покинуть меня. — Она нежно погладила его по колючей щетине. — Или пока ты не перестанешь хотеть меня.

— Такое время не наступит никогда, — тихо отозвался он. — Но я должен поблагодарить тебя за то, что ты даешь мне еще один шанс. Я бы не вынес, если бы ты оставила меня сейчас, когда я показал тебе лишь свою худшую сторону. Мой гнев — далеко не все, что есть во мне.

Она улыбнулась, взглянув на него сквозь густые ресницы, но в голосе не было ни следа кокетства:

— А я — это не только моя импульсивность. Ты не единственный, кто показал только худшие черты своего характера.

Он кивнул:

— Мы должны начать заново и выполнить клятвы, которые дали друг другу, когда заключали перемирие.

— Я буду говорить правду, а ты — верить мне, — сказала она с улыбкой полной надежды.

— Да. И ты не оставишь меня, не попрощавшись.

Они прошли несколько шагов молча. Потом он промолвил:

— Поскольку мы так похожи — и не только своим упрямством, — возможно, мы могли бы исцелить друг друга.

— Может быть. Ты единственный, кто когда-либо клялся мне в верности — пусть даже на время.

Он взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал. И вновь его переполнило пьянящее ощущение, что они две половинки единого целого и связаны друг с другом больше, чем временными клятвами этого вечера.

Трев проводил ее до дверей квартиры и сразу же ушел. Темперанс испытала облегчение оттого, что он не сделал попытки заняться с ней любовью. Несмотря на перелом в своих чувствах к нему, ей требовалось время, чтобы обдумать все, что произошло между ними, и подготовиться к тому, что будет дальше.

В следующий раз, когда их тела сольются, все будет совсем иначе. До сих пор в отношениях с ним она действовала, движимая страхом, убежденная, что она слабее и что он непременно воспользуется этим. Но она ошибалась. То, что она узнала о нем сегодня, все изменило. Теперь она знает, почему он так упорно преследовал ее после той ночи в переулке, когда она сбежала от него. Все было не так, как она думала.

Он не бессердечный человек, стремящийся отомстить за ее злые шутки, которые она с ним сыграла. Не тот, от которого она должна защищаться, используя любое оружие. Он одинокий мужчина, убежденный, что не должен испытывать ничего, кроме вожделения. Мужчина, чьи глубокие раны, нанесенные любимым человеком, который его бросил, так и не затянулись.

Она еще сильнее разбередила эту боль, когда завлекла его, а потом обманула. Она предала его, не зная, что это значит для него. Все вышло наружу в том грубом акте совокупления, который напугал их обоих и заставил понять, какую цену они заплатили за то, что скрывали свою боль.

Теперь все должно быть по-другому. Она больше не может играть с ним, зная правду. И он тоже знает, как близка она была к краю пропасти. Он постиг степень ее отчаяния там, у реки, когда уносил ее на руках. Если они снова встретятся, обнажив свои тела и души, то должны перестать ранить друг друга. Им нужно отыскать какой-то новый путь к радости. Ей очень хотелось попробовать пойти по этому пути, но она боялась, что цена, которую, возможно, придется заплатить, будет очень велика. Как бы ни были они счастливы вместе, слишком скоро ему придется покинуть ее. Как же она будет жить дальше, если он заберет с собой ее сердце?

Глубокий сон, который в конце концов сморил ее, прервал резкий стук в дверь.

— Вам записка, мисс, — прокричал грубоватый голос.

Записка? Должно быть, от Трева. Она надеялась, он написал, что придет повидаться с ней. Сон восстановил ее силы, и она еще больше желала встречи с ним. Но когда она прочитала записку, оказалось, что она не от Трева. И новость была плохая.

Записка, нацарапанная корявым почерком, гласила:

«Встретишься со мной в пять вечера в заведении мамаши Би, тогда мальчишка-подметальщик останется цел и невредим».

Подпись была в виде большой буквы «С» с раздвоенным языком сверху. Снейк!

Желудок сдавил жуткий спазм. Ей бы следовало знать, что он просто так от нее не отвяжется. Она не делала тайны из того, что помогала Дэнни, поэтому они не преминули этим воспользоваться. Ткач знает все обо всех. Это и дает ему такую большую власть. Она ни минуты не сомневалась, что если не подчинится, они исполнят свою угрозу. Ей придется выполнить их требование. Она не может допустить, чтобы ребенок расплачивался за ее ошибки. Чего же хочет от нее Снейк?

Когда Темперанс пришла в бордель, он отвел ее в одну из роскошно убранных комнат, предназначенную для развлечения клиентов, и небрежно развалился на кровати, покрытой алым покрывалом. Его серая одежда и угловатая фигура абсолютно не вязались с роскошным убранством комнаты.

— Офицеришка использует тебя, краля, — заявил он.

Оттого что он точь-в-точь повторил слова мамаши Бриствик, ее пробрал озноб.

— Для чего?

— Как обычно — и для кой-чего еще, о чем я тебе не скажу. Но это не любовь, заверяю тебя, и для тебя было бы лучше, если бы ты перестала задирать нос и согласилась работать на нас. Мы помогли твоему Рэндаллу сбежать и для тебя могли бы сделать то же самое.

— А если я не соглашусь?

Снейк пожал плечами:

— Ты об этом пожалеешь. Как и малыш-подметальщик.

Темперанс почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног.

— Что я должна буду делать, если соглашусь на вас работать?

— Оставаться с офицеришкой и ждать приказов. Мы не попросим тебя сделать ничего такого, чего бы ты не делала раньше.

— Я должна буду причинить ему вред? — На это она никогда не согласится, и никто ее не заставит.

— Нет, — ответил Снейк. — Просто занять его на время. Отвлечь, если ты понимаешь, что я имею в виду. И сделать в нужный момент то, что мы тебе скажем.

Скорее всего они хотят, чтобы она причинила ему зло. Когда придет время, они сделают так, что у нее не останется другого выхода, если она не найдет его раньше. Но Снейк ни в коем случае не должен догадаться, что она не верит ему.

Она осторожно спросила:

— Если я сделаю то, о чем ты просишь, ты поклянешься, что с Дэнни ничего не случится?

— Само собой, старушка. Ткач держит свое слово. Держись нас, и с мальчишкой все будет в порядке.

Она закусила губу, обдумывая свое положение, и наконец приняла решение.

— Я останусь с офицером.

Снейк вскинул бровь:

— И выполнишь наш приказ?

— Если с Дэнни все будет в порядке. — Хорошо, что она не пообещала Треву говорить правду всем.

Снейк растянул губы в неком подобии улыбки.

— Вот и ладушки. Я знал, что ты разумная девушка. Возвращайся к себе в пансион и как следует ублажай его. Мы свяжемся с тобой, когда придет время.

Проснувшись на следующее утро, Трев с неохотой взялся за дела, которые ему нужно было сделать до отплытия в Индию. Задача осложнялась необходимостью скрывать от матери правду. Он не мог рассчитывать на то, что она сохранит все втайне, а безопасность камня требовала, чтобы никто не знал о его планах.

Но даже несмотря на груз забот, он не мог без тревоги вспоминать, как мамаша Бриствик посмотрела на Темперанс. При всей ее браваде, девушка так уязвима. Ему стыдно было сознавать, что Темперанс больше беспокоилась о том, что будет с Дэнни после ее отъезда, чем он о том, что будет с ней самой после того, как уедет Трев. Ужасное упущение. Возможно, она уже сейчас носит под сердцем его ребенка.

Мать сообщила ему за завтраком, что ее астролог согласилась помочь со сватовством. Очевидно, у нее появилась на примете девушка, которая может стать для него идеальной партией. Но Трев был слишком погружен в свои мысли, чтобы обращать внимание на ее болтовню. Хотя и удивился, что леди Хартвуд сделала такое предложение после всего случившегося во время его визита в приют. Вероятно, она надеется, что брак положит конец его сумасбродствам.

Но как бы там ни было, в отличие от матери и ее светлости он знал, что их замыслы ни к чему не приведут, ведь он скоро уедет. Поэтому, проведя с матерью четверть часа, как требует этикет, он извинился и отправился навестить майора. Придется ему просить друга присматривать за Темперанс, когда он уедет.

Когда Трев постучал в дверь, был уже полдень. Однако майор Стэнли еще только встал с постели.

— Мальчик мой, — пророкотал он своим низким, сочным баритоном, — завидую я твоему крепкому здоровью. Мне же, несчастному, приходится дорого платить за разгульную жизнь. Я совершенно разбит, и в голове у меня как будто стучит чертов барабан.

— Возможно, это поможет, — сказал Трев, вытаскивая бутылку бренди, которую принес в подарок.

— Бренди, разрази меня гром. К тому же французское, бьюсь об заклад. Это как раз то самое лекарство, которое мне необходимо. Что ж, может, я еще маленько поживу и увижу еще одно лето.

Майор вытащил пробку, принес два стакана и, сделав глоток, объявил: «Превосходно». Только потом заметил:

— Ты сегодня прямо-таки весь светишься, впрочем, неудивительно. Она красотка каких поискать, эта твоя малышка, несмотря на шустрые пальчики. Не зря ты погнался за ней в ту ночь. Твой довольный вид говорит о том, что ты заманил ее назад в свое гнездышко.

Он плюхнулся в кресло и поднял стакан.

— Ах, какое это счастье — быть молодым. Сколько радости у тебя впереди. Говоря по правде, я завидую не только твоему здоровью. Я уже вряд ли когда-нибудь завлеку в свои сети такую великолепную женщину, как бы ни был полон мой карман.

— Ну, ты еще вполне ничего, — заверил его Трев. — В сумерках вполне можешь сойти за сорокалетнего, особенно если не будешь снимать шлем, скрывающий плешь.

— Нахальный щенок! — Майор хлопнул его по спине. — Мне только тридцать семь, и мой цирюльник говорит, что у меня волосы как у тридцатилетнего.

— Тогда у тебя еще есть надежда. Но не завидуй мне. Я получил новый приказ. В конце недели мне придется оставить Темперанс и вернуться в расположение своего полка в Индии.

Выражение искренней озабоченности появилось на лице друга.

— Вот незадача. Но почему?

— Ты же знаешь военное ведомство. Никаких объяснений, исполнить как можно скорее и держать в строжайшей тайне.

— А. — Взгляд майора тут же посерьезнел. — Мои уста запечатаны. Но какое невезение. Ты только-толь ко сошел на берег.

— Да, опять несколько месяцев болтаться в море не слишком заманчивая перспектива, но полк — мой на стоящий дом, а не этот промозглый остров. Говоря по правде, я бы радовался такому скорому возвращению в Индию, если бы не был вынужден покинуть Темперанс.

— Так возьми ее с собой, мой мальчик. Ее содержание в Индии будет обходиться тебе в сущие копейки. Поселишь ее в прелестном маленьком бунгало и возьмешь столько слуг, что ей больше никогда не придется ничего делать. Для нее это будет самым настоящим раем.

— Увы, это невозможно. Я обещал матери как можно быстрее жениться, а если я женюсь, то честь не позволит мне содержать любовницу. Я не могу отвезти Темперанс на другой конец земли, чтобы бросить ее после свадьбы с другой женщиной.

— Да, ты прав. Хотя я не думаю, что ей будет трудно найти другого покровителя, когда ты ее оставишь. Она эффектная штучка. Я бы взял ее за милую душу, если бы она согласилась.

Трев сжал кулаки. Темперанс его женщина.

— Не хотел тебя оскорбить, — поспешно добавил майор. — Она тебе по-настоящему дорога, да?

— Слишком дорога. Я никогда не встречал такую, как она.

— У меня была такая девушка в Бомбее, в одиннадцатом году, — с тоской проговорил майор. — Хорошая, милая, дочка квартирмейстера. Какой-то корнет обесчестил ее, и бедняжку выгнали из дома. Мы провели вместе один месяц, но я был бы счастлив прожить с ней всю жизнь. Однако матушка воспротивилась нашему браку. Вскоре после этого матушка умерла, но к тому времени Китти поднакопила деньжат и уплыла. Так я больше и не встретил никого похожего на нее.

Майор с минуту посидел, уткнувшись в свой стакан, потом сделал еще глоток.

— Чертовски обидно, что мы не можем жениться на тех, с кем нам хорошо в постели.

— Действительно, обидно. Но ты и правда женился бы на ней, если бы твоя мать не возражала?

— О да. Мы были так счастливы вместе! Ее не смущали тяготы солдатской жизни, ей это было привычно. Я был бы совсем другим, если бы женился на ней. Она бы сделала из меня человека.

Трев хотел съязвить, что, мол, жена наверняка положила бы конец его бурным любовным похождениям. Но какая-то особенная мягкость, почти нежность, в глазах друга заставила Трева смолчать.

Ему никогда даже в голову не приходило, что Стэнли мог мечтать о какой-то иной доле, чем свободная холостяцкая жизнь, полная удовольствий. Трев завидовал майору, потому что ему необязательно было жениться. Эта неожиданно открывшаяся тайна, несказанно удивила Трева. Но они не привыкли проявлять эмоции, поэтому Трев постарался побыстрее закончить разговор.

— Ты присмотришь за Темперанс после того, как я уеду? — спросил он. — Не представляю, кому еще я мог бы доверить ее безопасность.

— Почту за честь. — Стэнли сконфуженно улыбнулся. — Я только шутил насчет того, что не прочь был бы взять ее себе.

— Ты всегда был верным другом.

На лице майора промелькнула неловкость, и он отвел глаза. Но почему? Стэнли действительно его лучший друг. Почему же он так странно отреагировал, когда Трев похвалил его преданность? Возможно, он смущен оттого, что питает влечение к девушке своего друга. Если это так, то неудивительно. Темперанс способна свести с ума любого нормального здорового мужчину.

Но теперь, когда они заговорили об этом открыто, Трев не сомневался в том, что может доверять другу. Он объяснил, что собирается дать Темперанс денег, и взял с майора обещание, что тот лично посадит ее на корабль до Америки и проследит, чтобы она ни в чем не нуждалась по приезде. Стэнли высказал еще парочку полезных предложений и пообещал обращаться с Темперанс заботливо и внимательно, как с собственной дочерью.

Успокоив свою совесть, Трев покинул друга, который с тоской во взгляде потягивал бренди. Оставалось лишь гадать, предается ли он все еще воспоминаниям о тех далеких днях в Бомбее и женщине, которую потерял.

Позже, по пути на встречу со своим поверенным, Трев вдруг представил себя через пару десятков лет, пьющего бренди в полдень и с фальшивой задушевностью рассказывающего какому-нибудь молодому приятелю о женщине, которая могла бы изменить его жизнь, если бы только у него хватило смелости жениться на ней.

Он не хочет, чтобы это было так.

И вдруг его как гром среди ясного неба поразила мысль, заставив резко остановиться.

Как же это не пришло ему в голову раньше?

Ведь он же может жениться на Темперанс! Зачем ему жениться на девушке, которую выберет для него мать? Он должен жениться, чтобы она не осталась без средства к существованию, случись ей пережить его. Он должен произвести на свет сына, то есть наследника. Но кто сказал, что это не может быть их с Темперанс сын?

Нужно только сказать матери, что он женился на дочери богатого человека с севера. Если он сделает это после возвращения в Индию, то она решит, что он выбрал одну из женщин так называемой рыболовецкой флотилии, которые приезжают в Индию на поиски мужа. Нельзя, чтобы мать узнала, при каких обстоятельствах и где они на самом деле познакомились.

Эта мысль полностью завладела им. Но ему не следует опережать события. С чего он взял, что Темперанс захочет выйти за него замуж? Прошлой ночью ему пришлось применить весь свой талант убеждения, чтобы уговорить ее не бросать его. После того как он показал ей свою темную сторону, она может не поверить, что он будет любящим мужем.

Кроме того, он знает, как сильно ее желание уехать в Америку. Почему она должна отказываться от своей мечты жить в свободной стране в обмен на сомнительное удовольствие стать женой офицера? Особенно если он служит в полку, славящемся своей преданностью королю, которого она считает тираном.

И все же сердце нашептывало ему, что погоня за идеалом, каким бы возвышенным он ни был, не сможет дать ей того счастья, которое жаждет подарить ей он. Если ему удастся пробудить в ней хотя бы слабую тень чувств, переполняющих его, может, она согласится отказаться от своей идеи и разделит с ним жизнь?

Из нее получится идеальная офицерская жена. После нескольких лет жизни среди грязи и нищеты в трущобах, Индия будет для нее не опаснее, чем то, что ей пришлось пережить здесь. Эта закалка делает ее идеальной парой для него. Если он женится на ней, ему не нужно будет отправлять ее в Англию при первых признаках беременности, как пришлось бы сделать, женись он на одной из тех изнеженных барышень, к которым так благоволит его матушка. У него будет настоящая жена, а не какое-то далекое эфемерное создание, чья главная задача — произвести на свет наследника, необходимого его матери.

Возможно даже, хотя он не позволял себе надеяться на это, у него будет то, чего он всегда втайне хотел, но никогда себе в этом не признавался: настоящая семья. Такая, какую другие воспринимают как должное, но какой у него никогда не было.

Все, что ему нужно для этого сделать за оставшееся время до отплытия в Индию, это каким-то образом заставить Темперанс захотеть его с тем же пылом, с каким он сейчас желает ее. И только.

Но это кажется непосильной задачей, однако он добьется своего. Ему не впервой решать неразрешимые проблемы. И лучше всего у него это получается, когда на карту поставлено все и пути к отступлению нет.

Глава 15

Встреча со Снейком разбила хрупкие надежды Темперанс на то, что они с Тревом, возможно, будут счастливы в оставшееся у них время. Он потребовал от нее честности, и она пообещала быть честной, но как она может рассказать ему об угрозах Снейка? Трев слишком благородный человек, чтобы оставить их без внимания.

Она видела, как он отреагировал на мамашу Бриствик, когда они встретились с ней на улице. А старая сводня только и сделала, что бросила пару завуалированных оскорблений. Можно себе представить, как поступит Трев, если она расскажет ему, что Снейк ей угрожал. Он станет преследовать Снейка, чтобы призвать к ответу, и это наверняка закончится плохо. Трев представления не имеет, на что способны Ткач и его подручные. Но она-то знает. Она видела, что они делают со своими врагами. Трев ей слишком дорог, чтобы она позволила сотворить такое с ним.

Но из-за того что она не может быть до конца честна с Тревом, Темперанс боялась их следующей встречи. С его умением заглядывать ей прямо в душу и читать ее мысли, он сразу поймет, что она нарушила обещание, и не простит этого. Как бы сильно она ни хотела увидеть его, она опасалась их следующего свидания, понимая, чем оно закончится.

Был вечер, когда он постучал в дверь ее комнаты. Она открыла и онемела от удивления — в руках у него был огромный букет роз. Роскошные темно-красные цветы выглядели еще прекраснее на фоне его офицерской формы. Зная, что нарушает свою клятву, она еле сдержалась, чтобы не броситься в его объятия. Просто взяла у него букет, налила в вазу воды и поставила туда цветы, надеясь, что он не почувствует ее беспокойства.

Но он тоже казался ей каким-то странно сдержанным и даже немного не в своей тарелке. Хотя это было ничто по сравнению с той враждебной холодностью, которая исходила от него прошлой ночью. Это было что-то новое, что она не могла понять.

Расставив розы в вазе, она вдохнула их восхитительный аромат.

— Никто никогда не дарил мне цветов, — сказала она.

— Есть еще много такого, что никто никогда для тебя не делал, Тем. Я попробую восполнить эти пробелы.

Она стала было возражать, но замолчала, увидев, какое удовольствие доставляет ему эта мысль.

— Эти розы лишь малая часть того, что я хотел бы тебе подарить, — добавил он. — Но я побоялся выбрать более дорогой подарок, не посоветовавшись с тобой. Мне бы очень хотелось подарить тебе что-нибудь по-настоящему особенное. Но я подумал, что тебе вряд ли доставят удовольствие обычные подарки, какие мужчины дарят женщинам — браслеты и все такое прочее.

Тут он прав. Украшение, каким бы прелестным оно ни было, заставило бы ее почувствовать себя продажной женщиной. Она была благодарна ему, что он не купил ничего такого, что напомнило бы ей о ее положении.

Она уже собралась заверить его, что ей от него ничего не нужно, кроме его компании. Но едва она собралась это произнести, как поняла, что все же есть кое-что, что он может ей дать. И это гораздо дороже любых драгоценностей, потому что вновь позволит ей быть с ним откровенной. Но может ли она попросить о такой серьезной услуге?

Заметив ее сомнения, он сказал:

— Ты не решаешься попросить меня о чем-то, что действительно хочешь? Прошу, не стесняйся и скажи мне.

— Боюсь, это слишком большая дерзость с моей стороны. Я не хочу показаться жадной.

— Но мне уже не терпится испытать удовольствие, которое я получу, подарив тебе то, чего ты на самом деле хочешь. — Он улыбнулся своей забавной логике.

Она взглянула на розы. Может, он и правда говорил серьезно.

Она заговорила поспешно, чтобы не передумать.

— Не мог бы ты сделать что-нибудь для Дэнни-подметальщика? Он так слаб грудью, что умрет, если проведет еще одну зиму на улице. Если бы ты мог найти ему место где-нибудь подальше от Лондона, у него, возможно, еще был бы шанс выжить. Я прошу слишком много, да?

Он удивленно заморгал.

— Нет. Вовсе нет. Это, конечно, странная просьба, но она делает тебе честь. — Он на минуту задумался. — Как насчет того, чтобы отправить его в загородное поместье моей матери? Он мог бы быть у нее на посылках. Работа не тяжелая. Я оставлю распоряжения, чтобы, когда мальчик окрепнет, его обучили какому-нибудь полезному ремеслу.

У нее от радости едва не подкосились ноги.

— Это было бы для меня самым лучшим подарком. — Он в два счета избавил ее от необходимости подчиняться приказам Снейка. И при этом ей даже не пришлось лгать. — Но только сделай это, пожалуйста, поскорее. Нельзя терять времени.

— Я займусь этим, как только выйду от тебя. Но я не могу уйти сейчас, когда ты мне так улыбаешься. Я еще никогда не видел тебя такой красивой, и готов горы свернуть, чтобы ты всегда так улыбалась.

Хотела бы она рассказать, почему так ему благодарна, чтобы и он порадовался вместе с ней. Но она не могла, поэтому лишь произнесла:

— Как же я могу не улыбаться? Твое предложение доказывает, что я ничуточки не ошиблась, когда сказала, что ты добрый.

— Это ты делаешь меня таким, — мягко проговорил он. — Ты своей заботой о мальчике подаешь мне пример доброты. И я рад, что у меня есть возможность доказать тебе, что во мне есть не только гнев. — Он резко смолк.

Его взор цвета индиго утратил свою орлиную остроту, и ее сменило выражение нежности. Она знала, что он страстно желает ее. Но понимала, что в этот раз не будет никакого натиска, никакого давления. Он предоставит ей самой решать, когда и как все будет.

Она подняла лицо и призывно раскрыла губы. Он прильнул к ним в нежном поцелуе, от которого трепет побежал по всему ее телу. Как это хорошо, как сладостно — быть в его объятиях. Она отдалась этому наслаждению, прижавшись к нему еще сильнее. Она почувствовала, как пробудилось ее желание, и откликнулась на страсть, исходившую от него, как бы он ни силился сдерживать ее.

Она должна слиться с ним вновь. Все ее существо жаждало этого — в этот раз в любви и нежности. Но как бы стыдно это ни было, ей хотелось и того безумного накала, той дикой, почти яростной страсти, которая была между ними прошлой ночью.

Но он умеет владеть собой, поэтому когда она потянула его к кровати, отпустил ее. Ее как будто встряхнуло, когда их тела разъединились.

— Тем, прости, но сначала я должен тебе кое-что сказать, хотя я жутко трушу. Было бы нечестно заняться с тобой любовью, прежде чем поднимать тему, которая может быть болезненной для нас обоих. Но соблазнять тебя под ложными предлогами я считаю неправильно.

Она отодвинулась, под ложечкой засосало от страха и дурного предчувствия. Неужели он уже нашел себе невесту? Чем еще можно объяснить его внезапное желание осыпать ее подарками?

Не в состоянии скрыть разочарование, она спросила:

— Ты должен покинуть меня еще скорее, чем думал?

— Нет, дело не в этом, — ответил он. — Совсем не в этом.

— Тогда в чем же?

Он сглотнул, затем выпрямился. Золотые галуны на его мундире поблескивали в свете единственной свечи. Широкая грудь, казалось, слегка пульсировала от напряжения там, где билось сердце. Он находился сейчас во власти чего-то такого, что заставляло его черпать мужество из самых глубин своего существа.

Он отступил назад и сделал глубокий вдох, как мальчишка, собирающийся спрыгнуть с карниза. Потом опустился на одно колено. Его коротко подстриженная макушка оказалась на одном уровне с ее талией. Она поборола желание взъерошить его волосы, когда он поднял на нее глаза того ребенка, каким когда-то был и чье детство закончилось так внезапно.

Потом он заговорил:

— Я знаю, в Англии принято долго ухаживать за женщиной, но у меня нет на это времени. Скоро мне придется уехать в Индию, а я не хочу возвращаться туда без тебя — просто не могу. Возможно ли… не согласилась бы ты… — Он замолчал, вспыхнул, затем торопливо выпалил: — Я всей душой и всем сердцем желаю, чтобы ты поехала со мной в Индию.

— Как твоя любовница?

— Как моя жена.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда коробочку, обтянутую бархатом. Внутри лежало массивное золотое кольцо старинной работы.

— Мое будущее счастье всецело в твоих руках, — смущаясь, проговорил он. — Я прошу тебя оказать мне честь и выйти за меня замуж.

Темперанс не могла поверить своим ушам. Разве это может быть правдой?

— Замуж? Но почему?

Его губы непроизвольно сжались.

— За то время, что мы провели вместе, я убедился, что из тебя выйдет прекрасная жена. Ты сильная и сможешь выдержать капризы индийского климата. Ты отчаянная, и тебе понравится кочевая жизнь в чужой экзотической стране. Ты храбрая. Солдатская жена должна быть храброй.

— И это все?

Он неловко переступил с ноги на ногу.

— А что еще ты хотела от меня услышать?

— Что ты любишь меня. — Эти слова вырвались прежде, чем она успела остановить себя.

Когда он встретился с ней взглядом, зрачки его были огромными от волнения.

— Я мог бы полюбить тебя, — прошептал он. — Если бы ты могла полюбить меня. Ты можешь?

Пришел ее черед отвести взгляд.

Может ли она полюбить его? До того как он сделал ей это ошеломляющее предложение, она думала, что да, потому что называла то чувство, которое испытывает к нему, любовью. Но настоящая ли это любовь — та, которую они могли бы пронести сквозь годы?

Или то, что она называет любовью, на самом деле просто чувство, вызванное неизбежностью разлуки?

Темперанс не знала, что ответить. Она никогда не позволяла себе мечтать, что ей кто-то когда-то задаст такой вопрос. Золотое кольцо в руке Трева представляло такой сильный соблазн. Ей нужно только принять его предложение, и она начнет новую жизнь с мужчиной, чья сила и самообладание привлекают ее как ничто и никогда. Нежность в его взгляде терзала ее. Ей хотелось утонуть в его глазах сейчас и навсегда, и она смогла бы это сделать, если бы стала его женой.

И все же это невозможно.

Его лицо помрачнело.

— Я слишком многого прошу. Прости меня. Это было так неожиданно. Мне следовало подумать, что наше перемирие еще только вступило в силу, чтобы просить тебя о таком. У тебя нет причин доверять мне настолько, чтобы согласиться.

— Дело не в этом. Ты хочешь слишком много — чтобы мы прожили жизнь вместе. Сможем ли мы любить друг друга, когда грохот сражения стихнет? Мы знакомы совсем недолго, как же мы осмелимся решиться на такое? А если у нас ничего не выйдет.

Она остановилась на мгновение, не в силах выразить словами то, что ей необходимо было сказать.

— Когда леди Хартвуд прочитала мой гороскоп, она сказала, что мой муж будет либо моим лучшим другом, либо моим худшим врагом. Если мы свяжем свои судьбы и один из нас предаст другого, мы погубим друг друга.

— Да, это так. И все же, сам факт того, что у тебя хватило мужества это сказать, дает мне надежду. Мы оба реалисты, Тем. И хотя я прекрасно понимаю, что это будет нелегко, я готов рискнуть. Если кто и может быть мне настоящей женой, так это ты.

— Но почему? Почему я?

Он глубоко задумался, прежде чем ответить.

— Причин много, но среди них есть одна самая важная: ты способна на преданность. На глубокую преданность. Ты была верна Рэндаллу, хоть он и не заслуживал того, даже когда думала, что он умер.

— Да, — неловко призналась она.

— А я буду верен тебе. Я никогда не попрошу тебя ни о чем таком, чего сам не смогу тебе дать.

— Ты был верен другим своим любовницам?

— У меня не было других любовниц. Те женщины, которые были у меня в Индии, мне не принадлежали, и не хотели принадлежать. Я всегда был один, выполняя свой долг.

— А я должна стать еще одним долгом?

— Нет, — просто ответил он. — Ты будешь моей наградой за все те жертвы, единственным удовольствием, которое я когда-либо позволял себе.

Удовольствие. Это слово заставило ее вздрогнуть, самая большая проблема. Смогут ли они любить друг друга, когда утихнет пыл сражения?

Он мягко ответил на ее невысказанный вопрос:

— Я никогда не занимался любовью с женщиной, которая была бы мне верна. Я никогда не занимался любовью с женщиной, которой был бы верен сам. Я не знаю, каково это, но очень хочу узнать. И готов рискнуть. А ты?

Темперанс кивнула. Эмоции настолько переполняли её, что она не могла говорить.

Трев взял коробочку, в которой лежало кольцо, и спросил:

— Ты возьмешь его и наденешь на безымянный палец?

Он протянул ей кольцо. Оно сверкнуло в свете свечи, словно всполох огня.

— Но вдруг мы не найдем любовь?

— Это всего лишь кольцо, — отозвался он. — Если у нас ничего не получится, можешь делать с ним все, что пожелаешь. Я не буду связывать тебя, пока ты сама не захочешь. Я только прошу тебя не нарушать клятвы, которые мы дали друг другу, заключая перемирие. Обещай мне, что ты будешь всегда говорить мне правду и не оставишь меня, не предупредив об этом.

— А ты будешь мне верить.

— Да.

Страницы: «« « ... 56789101112 » »»